CC BY
59
19. Жданов И. Прогулка по саду // Литературная газета. 2001. 29 июня. С. 5.
20. Кисунько В. Уроки времени. М.: Искусство, 2001. С. 180.
21. Лермонтов М. Стихотворения. М.: Искусство, 2000. С. 78.
22. Ахматова А. Избранные стихотворения. М.: Альфа, 2005. С. 90.
23. Кальпиди В. Аутсайдеры-2. Стихотворения. Пермь: Перм. изд-во, 1990. С. 221.
24. Бердяев Н. Указ. соч. С. 221.
УДК 271.2:94(470.342)
Д. А. Баранцева
РОЛЬ РУССКОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ В СУДЬБЕ ВЯТСКИХ ЭМИГРАНТОВ 1917-1939 гг.
В статье рассматривается роль Русской православной церкви в судьбе вятских священников-эмигрантов. На примере биографий вятских священников выделяется основная причина принятия духовного сана эмигрантами.
The article considers the role of the Russian Orthodox Church in the fate of Vyatskie priests-immigrants. For example, in the biographies of Vyatskie priests highlighted the main reason for the adoption of the spiritual dignity of immigrants.
Ключевые слова: эмиграция, православие, церковь, священнослужители, Вятка.
Keywords: emigration, orthodoxy, church, clergy, Vyatka.
Русская эмиграция - широко известное историческое явление, оказавшееся в эпицентре событий 1917 г. Выдворенные из своей страны после пережитой исторической беды, связанной с революцией, не найдя себе места в социально-политическом хаосе российской действительности, эмигранты искали спасения в высших идеалах русской православной церкви. Обрушившиеся несчастья эмигранты стойко переносили, считая, что оставшиеся в России переживают их куда более трудно. Специфические трудности эмиграции (в частности, отсутствие почвы и среды) восполнялись верой. Религия стала обителью спасения от невыносимых социальных тягот и проблем для тех, кто с этими проблемами справиться на родине не мог. Обращение к Богу было понятным. Оно мотивировано всем жизненным опытом и сознательным выбором покинувших Россию. Но этот опыт, по оценке Н. А. Струве, не был ни безмятежным, ни безраздельно славным, ни сплошь творческим [1].
© Баранцева Д. А., 2013 128
Судьба русской эмиграции предстаёт сегодня одной из актуальных проблем, изучаемых исследователями разных научных областей. Путь эмиграции в русскую православную церковь за границей до сих пор раскрыт не полностью. Одна из причин этого - отсутствие систематизированных данных о судьбах эмигрантов, принявших духовный сан за границей. Изолированность научных работ по отношению друг к другу не позволяет сделать чёткие выводы о причинах, побудивших многих русских принять постриг в эмиграции. Тем не менее возвращение русских за рубежом к православной церкви представляло сложный исторический процесс.
Так, А. Нивьер в статье «Русское православное духовенство в Италии: 1920-1990-е годы» отмечает, что на православных тогда смотрели как на еретиков. Именно поэтому русские эмигрантские общины в начале эмиграции были малонаселенными. Они в большинстве случаев существовали в тех городах, где до революции уже действовали православные приходы, - отсюда состав клира, обслуживавшего эти общины, не был многочисленным. Меньше всего среди русских изгнанников было таких, кого новая среда приняла с молитвенной любовью, разделяя их тревоги и чтя их жертвы. Некоторые из оставшихся на чужбине в мирской среде умирали от душевного расстройства.
Представители пореволюционной эмиграции отмечали, что многие вернулись в церковь именно в условиях изгнания. Принадлежа к интеллигенции, относясь ранее к религии с равнодушием, как к институту устаревшему и находящемуся в руках закостенелых и реакционных, они вдруг обнаружили в церкви «вечную красоту, открыли мистику, к которой русский народ всегда был расположен и которую можно было и толковать, и принимать... так, как душе хочется, думается» [2]. Возврат русской интеллигенции в лоно церкви был характерным явлением эмиграции, поскольку она воспринималась как последний уголок Отечества. Подтверждение этому факту находим в словах матери Марии (Скобцо-вой) от 1936 г., которая отмечает, что отколовшийся осколок церкви оказался в положении, в котором церковь никогда в мире не была. Её слова отображают действительное положение той части церкви, которая старалась понять, чего от нее ждет Бог, что она может сделать в том новом положении, в которое Бог ее поставил. Русская эмиграция пронесла по миру христианский гуманизм, в основном не известный за рубежом и отвергаемый как чуждый [3].
Из рядов изгнанников вышли священники -те, кто вряд ли взял бы на себя подобную службу в дореволюционной России. Врачи, ученые, инженеры, никогда прежде не работавшие арис-
Д. А. Баранцева. Роль русской православной церкви в судьбе вятских эмигрантов 1917-1939 гг.
тократы становились священниками и епископами. Им пришлось разделить бедность, тяготы, утрату положения в обществе вместе с остальными эмигрантами. Община поддерживала их как могла, но с финансовой стороны эта поддержка была ничтожной. Как пишет Ирина фон Шлип-пе, одна из участниц работы над «Уставом Су-рожской епархии», «по моему личному мнению, жизнь русского православного священника в изгнании была истинным духовным подвигом, чтобы не сказать мученичеством, который делили с ними жены и семьи. А многие делят и по сей день» [4].
Как уже отмечено выше, многие православные в эмиграции, в силу ряда причин, принимали сан священнослужителей. В результате православных религиозных деятелей русской эмиграции, по способу их биографического описания, можно разделить на две группы: епископы и монашествующие (чёрное духовенство), лица, принявшие духовный сан (белое духовенство) в России до эмиграции; церковнослужители и лица, принявшие духовный сан в эмиграции.
Последним вера в миссию заграничной православной церкви дала силы принять веру и монашеский постриг, так что наиболее одаренные представители русского религиозного возрождения вышли из них и стали ярыми приверженцами подлинного христианского гуманизма. Возможно, они и не облагородили цивилизацию Запада, но закрепили убеждение, что православная философия является единственным ответом разорванному миру. Более того, если заграничная Россия и не утвердила ничего нового по существу, ее влияние на Запад проявится впоследствии в деятельности двух духовных академий -созданных ими богословских учреждений.
Русская православная церковь за рубежом имеет, как величайшую заслугу, то, что основала несколько богословских институтов. Наиболее известный среди них - Свято-Сергиевский богословский институт в Париже. Культуролог и деятель сербского православного патриотического дела Предраг Драгич Киюк в своей статье «Восток на запад» отмечает: «Русские и не русские стремились в эту Духовную Академию, чтобы услышать свободных мыслителей, имеющих широкую эрудицию и православную толерантность, и философов персоналистического направления, основывающегося на свободе и теории симфонии подлинного христианства. Христианский гуманизм увлекал каждого, кто не стал пленником анемичного, а в то же время гегемонистического европонарциссоизма. Благодаря новым толкованиям православная мысль действительно предлагала до тех пор не существовавшие познавательные перспективы в онтологическом, этическом, философском и ант-
ропологическом взглядах на мир» [5]. Создание Богословского института стало одним из оснований принятия православной веры многими русскими эмигрантами (зарубежными деятелями), среди таких уроженец Вятки Петр Александрович Вахрушев [6]. Он с 1925 г. был членом Учредительного и Попечительского комитетов Свято-Сергиевского православного богословского института в Париже.
Петр Александрович родился 16 октября 1867 г. в городе Вятке, до эмиграции занимался кожевенным предпринимательством. Эмигрировав во Францию, он не растерял свои предпринимательские навыки. В качестве примера может служить его участие в совете Российского торгово-промышленного и финансового союза, а также организация на церковном подворье свечного завода, снабжавшего церкви епархии восковыми свечами.
Придя в православную веру, Вахрушев становится активным её проповедником. С 1925 по 1932 г. он был старостой церкви преподобного Сергия Радонежского в Париже, с 1928 г. - член инициативной группы по сооружению памятника русскому воину на территории Сергиевского подворья, участник 1-го епархиального собрания Западно-Европейских русских церквей в 1927 г. в Париже. Солидарный с позицией митрополита Евлогия, отстаивавшего идею объединения Русской православной церкви, он был участником правления Российского ентрального объединения в 1926 г. Скончался 21 сентября 1955 г., был похоронен на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа, ставшем последним пристанищем для многих «русских беженцев».
Франция приняла много русских эмигрантов. На отдельном участке кладбища Сент-Женевь-ев-де-Буа погребено несколько тысяч русских эмигрантов, ушедших из жизни во Франции. Русских, переселившихся во Францию после революции 1917 г., начали регулярно хоронить здесь с 1929 г. Среди эмигрантов, похороненных на кладбище, значатся многие русские представители духовенства. Всего около 15 000 русских в 5220 могилах на кладбище Сент-Женевь-ев-де-Буа, среди них выходец из Вятки Николай Петрович (Зосима-Савватий) Телицын [7].
После революции Николай Петрович эмигрировал во Францию. Здесь он работал по своей специальности как художник-декоратор, занимался иконописью. Со временем, благодаря необходимости и желанию помогать обездоленным, Те-лицын становится диаконом храма Сергиевского подворья в Париже.
В 1938 г. он пострижен в монашество митрополитом Евлогием (Георгиевским) с именем Зо-сима, а с 1939 г. - иероманах. Его судьба тесно переплелась с жизненным путём митрополита
Евлогия, по его рекомендации в 1940-1941 г. он становится настоятелем Троицкой церкви в Оз-кар-ла-Ферьер под Парижем, а до кончины митрополита в 1946 г. он был его духовником.
Сильное влияние на жизнь Николая Петровича, кроме революции, оказала Вторая мировая война. В 1941 г. он был арестован немецкими оккупационными властями, до 1942 г. содержался в лагере Компьень под Парижем. С 1944 г. Зоси-ма принял великую схиму с именем Савватий. Последние годы он жил в уединении в келейке при приходском доме на Сергиевском подворье.
Рассматривая священников, принявших сан за рубежом, эмигрировавших из Вятки, нельзя не упомянуть Алексея Гаврииловича Годяева (митрофорного протоиерея Алексия) [8]. В отличие от вышерассмотренных, он объехал большую часть Европы, прежде чем принять сан. Алексей Гавриилович происходил из семьи священника, по специальности инженер-химик. Сначала Годяев эмигрировал во Францию, но после 1931 г. переехал в Италию, где в 1936 г. принял духовный сан. С 1936 по 1937 г. он был псаломщиком церкви в Милане, но вскоре переселился в Югославию, а затем в Австралию (1949 г.). Попутешествовав за свою жизнь, протоиерей Алексий окончательно обосновался в Новой Зеландии, где и скончался в г. Уэлингтон. Интересно, что кроме общих биографических данных, опубликованных на сайте «Биографический словарь» [9], о судьбе Алексея Гаврииловича больше ничего неизвестно, поэтому причины его столь частой эмиграции до сих пор неизвестны. Можно предположить, что основными причинами являются раскол русской православной церкви и Вторая мировая война. Однако эти предположения являются бездоказательными и основаны на причинах миграции других русских священников за рубежом.
Начиная строительство русского православия за пределами России, люди поняли, что церковь -это не место и даже не организация, а особый путь, по которому может следовать каждый. Это путь от отчаяния к жизни. Он определил жизненную стратегию духовных деятелей не только Западной Европы, но и восточных регионов. В частности, примером служит жизненный путь Леонида Владимировича Упшинского (протоирея Леонида Уп-шинского) [10], эмигрировавшего в Китай.
После окончания Гражданской войны в 1923 г. семья Упшинских эмигрировала в Китай и поселилась в г. Харбине. Леонид Владимирович происходит из семьи потомственных священников, но изначально учился на инженера. В эмиграции он поступил на курс богословия в Богословском институте святого Владимира в Харбине. После окончания богословского образования Леонид был рукоположен в диаконы 17 апреля 1943 г., а на следующий день - в священники. Упшин-
ский служил в ряде православных церквей в Харбине в юрисдикции русской православной церкви за границей, а затем в течение шести лет -Св.-Николаевской церкви на железнодорожной станции Яблоня. После 1946 г. одновременно окормлял церковный приход на станции Шитоу-хэдзы (согласно указанию архиерея, о. Леониду поручалось совершать богослужения в Шитоу-хэдзы не менее одного раза в месяц).
11 июня 1957 г. Л. В. Упшинский переехал с семьей в Австралию и поселился в г. Брисбен (шт. Квинсленд). Здесь он служит настоятелем церкви преп. Серафима Саровского в Брисбене, а с 1 марта 1958 г. - в церкви Владимирской иконы Божией Матери в г. Рокли (шт. Квинсленд). Жизнь в другой стране и послевоенная обстановка сильно ударили по материальному положению семьи Упшинских. В силу этих причин Леонид Владимирович вынужден, одновременно со службой, работать на мебельной фабрике, чтобы прокормить семью.
7 июля 1959 г., по приглашению группы своих бывших харбинских прихожан, Упшинский переехал в США. Он работал секретарем и делопроизводителем Западно-американской епархии русской православной церкви за рубежом. До 1966 г. настоятель церкви св. Тихона Задонского при сиротском доме в г. Сан-Франциско. Преподавал Священное Писание Ветхого Завета на курсах в доме приюта Св. Тихона Задонского. Затем Уп-шинский был избран настоятелем домовой церкви Иверской иконы Божией Матери церковной школы при Кафедральном соборе в Сан-Франциско и директором упомянутой церковной школы. Обучал учащихся школы церковному чтению, пению в хоре, прислуживанию в алтаре и др. Скончался 11 декабря 1971 г. от рака в США.
Исходя из вышеизложенного, можно сделать вывод, что тенденция прихода русских эмигрантов (в том числе вятских) в церковь и принятие ими духовного сана связано, в основном, с глубокой верой «русских беженцев», пониманием того, что только таким способом они смогут искупить свои грехи и грехи отцов по отношению к отечеству, а значит основной причиной принятия духовного сана в условиях изгнания можно считать попытку приблизиться к своему потерянному отечеству. По этой причине, а также в силу жизненных обстоятельств, в эмиграции принимают духовный сан четыре выходца из Вятки: Петр Александрович Вахрушев, Николай Петрович Телицын, Алексей Гавриилович Годяев, Леонид Владимирович Упшинский.
Пройдя долгий жизненный путь, каждый из них трудился на благо русской православной церкви и придерживался мнения, сформулированного Ириной фон Шлиппе: «Нам не дано знать сроков истории. Это вообще некоторая опасная
А. С. Москвин. Автономные социокультурные зоны в истории развития российской культуры
тенденция русского духа, которую мы можем назвать апокалипсическим испугом: она правильна, когда выражает напряженное ожидание Царства Небесного, но это напряженное ожидание Царства Небесного не должно быть приурочено к определенному месту и времени. <...> нам Богом дана история, и по отношению к истории мы должны действовать» [11]. Православие оказалось универсальным средством объединения эмиграции, позволившим, благодаря стремлениям русской эмиграции и потомков русских за границей, воссоздать частицу жизни дореволюционной России.
Примечания
1. Струве Н. А. Духовный путь русской эмиграции. URL: http://www.ulm-russische-kirche.de/fileadmin/ redakteure/duhownoe_4tenie/russische_imigration_ in_fr.pdf
2. Культурная миссия Российского Зарубежья: История и современность: сб. ст. М., 1999. С. 22.
3. Предраг Драгич Киюк. «Восток на запад». URL: http://rusk.ru/st.php?idar=325210
4. Шлиппе И. фон. Кризис изгнания: поиски социальных и духовных решений в эмиграции. URL: http:// ricolor.org/history/re/adaptation/1/
5. Предраг Драгич Киюк. Указ. соч.
6. Вахрушев Пётр Александрович. URL: http:// www.tez-rus.net/ViewGood24762.html
7. Искусство и архитектура русского зарубежья. Зосима-Савватий. URL: http://artrz.lfond.spb.ru/menu/ 1804809263/1805094399.html
8. Биографический словарь. URL: http:// zarub-der.ru/italy/bio_05.htm
9. Там же.
10. Религиозные деятели русского зарубежья. URL: http://zarubezhje.narod.ru/tya/U_039.htm
11. Шлиппе И. фон. Указ. соч.
УДК 930.85
А. С. Москвин
АВТОНОМНЫЕ СОЦИОКУЛЬТУРНЫЕ ЗОНЫ В ИСТОРИИ РАЗВИТИЯ РОССИЙСКОЙ КУЛЬТУРЫ
Автономные социокультурные зоны - это отделенные от доминирующей культуры поселения людей, не принимающие ее нормативные правила и создающие свой самостоятельный мир с характерными для него ценностями. В статье идет речь о формах контркультурных сообществ в российской культуре и анализируется их функционирование в разные культурные эпохи (Средневековье, Просвещение, культура XIX в., современная культура).
Autonomous sociocultural zone - is human settlement, which isolated from dominant culture, don't follow the rules of domin ant culture and creates their own world with their values. In the article told about early forms of countercultural community and analyzed their operation at different times (middle Ages, Education era, culture of XIX age, contemporary culture).
Ключевые слова: автономная социокультурная зона, контркультура, альтернатива, доминирующая культура, альтернативный социально-культурный центр.
Keywords: Autonomous sociocultural zone, counterculture, alternative, dominant culture, altern ative social-culture center.
Стремление определенной части людей к автономному объединению от чего-либо - объективный процесс, сопровождающий жизнедеятельность общества на всех этапах его становления. Задача статьи - показать, каким образом люди приходили не просто к обособленному состоянию мышления, но и к обособленному их положению в жизненном пространстве (то есть к созданию независимых от официальной культуры территориальных общин, коммун, поселений и т. д. в хронологической перспективе), и выявить общие черты подобных образований.
Обратим свой взор к российской культуре. Возникали ли автономные социокультурные образования в истории культуры российского государства? Если да, то когда? На эти вопросы мы ответим в дальнейших рассуждениях.
Под термином «автономная социокультурная зона» мы понимаем независимое от доминирующей культуры, а иногда и противопоставляющее себя ей территориальное образование, которое порождает социокультурную деятельность. Это территориальное образование в процессе развития получает свою культурную идентичность, и люди, там проживающие, ощущают себя целым. Каждая историко-культурная эпоха порождает такие зоны.
© Москвин А. С., 2013
