CC BY
46
РИТОРИЧЕСКОЕ ЗНАНИЕ В СИСТЕМЕ ВЗГЛЯДОВ ЭННОДИЯ
THE RHETORICAL KNOWLEDGE IN THE SYSTEM OF ENNODIUS VIEWS
В. М. Тюленев
В статье анализируется отношение латинского писателя Магна Феликса Эннодия (473/474 - 521) к риторическому образованию. Эннодий, видя в образованной римско-италийской и галло-римской аристократии основу стабильности современного ему общества, стремился сохранить традиции римского образования и считал риторику необходимой для клириков, чье служение приобретало гражданские функции.
Ключевые слова: Эннодий, риторика, образование, остготская Италия.
Творчество Магна Феликса Эннодия (473/474 -521), ритора и писателя, медиоланского диакона, который к концу жизни стал епископом Тицина (совр. Павия), ставит немалое число вопросов перед исследователями культуры, Церкви и в целом общества Италии времен правления Теодориха Великого. Эннодий родился в Арелате (совр. Арль) в аристократической семье, рано осиротел и был воспитан тетушкой, по всей видимости, в Тицине. Получив традиционное для аристократа своего времени образование, он примерно в двадцатилетнем возрасте пришел в Церковь, начав служение с сана чтеца и впоследствии последовательно прошел все его степени до епископской. Духовная карьера, тем не менее, сохранила в нем ритора и носителя ценностей, присущих образованной аристократии поздней Античности. Об этом свидетельствует все творчество Эннодия, включающее более 500 сочинений разного жанра: панегириков, житий, писем, наставлений, эпиграмм и пр.
Ответ на вопрос, какое место в современном ему обществе Эннодий отводил изучению свободных искусств, и в частности риторики, актуален и для комплексной характеристики становления западноевропейской христианской (более узко - церковной) культуры рубежа Античности и Средневековья. Неоднозначность вопроса о месте античного интеллектуального наследия в жизни Церкви и в индивидуальном спасении была вполне очевидна для современников Эннодия. Еще карфагенский писатель II в. Тертуллиан противопоставил «Афины» и «Иерусалим», разум и веру, философию и религию, и это противопоставление не теряло актуальности для определенной части раннехристианских мыслителей. Так, идеями торжества «непросвещенной учености» и «святой простоты» над утонченным знанием проникнуты полемическое сочинение Арнобия «Против язычников» (между 305 и 311 г.) и «Церковная история» Руфина Аквилейского (402 г.) [1, с. 151; 2, с. 91]. С другой стороны, отдельные авторы, например Лактанций и Августин, стреми-
V. M. Tyulenev
The article describes the Latin author Magnus Felix Ennodius's (473/474 - 521) view to the rhetorical education. Ennodius, considering the educated Roman-Italian and Gallo-Roman aristocracy to be the basis for the stability of the society, strived to keep traditions of the Roman education and thought that oratory was necessary for clergymen, whose service acquired the civil functions.
Keywords: Ennodius, oratory, education, Ostrogothian Italy.
лись примирить содержание и язык античной культуры с христианством [3, S. 106-120; 4, S. 169-172].
В V в. ряды священнослужителей пополнялись выходцами из аристократических семей, для которых язык античной культуры был неотъемлемой частью их социальной идентичности, и даже уход таких аристократов в монастырь не приводил к их отказу от культурного опыта, наработанного Античностью. Латинский и, отчасти, греческий язык, занятия литературным творчеством наполняли мир римского или галло-римского аристократа даже в монашеской келье. Наиболее ярким подтверждением такой тенденции стало появление обителей, подобных Леринскому монастырю, давшему в V в. миру немалое количество епископов и в то же время талантливых писателей [5, p. 181-182].
Так и Эннодий, посвятив себя церковному служению, продолжал размышлять о сохранении системы образования, языка и всего остального содержания Ars Rhetorica. О глубоком внутреннем конфликте свидетельствует его небольшое сочинение Eucharisticum de vita sua, написанное в 511 г. и изданное в XVII в. [6, p. XXII]. Называя его вслед за Августином «Исповедью» (Confes-siones), Эннодий вспоминает о своей жизни, своих прегрешениях [6, p. XXII], поднимает темы, общие с августи-новой «Исповедью» (телесная болезнь, приведшая к духовному выздоровлению, наказание за юношеские стремления к наслаждениям и славе, отношения с молодой девушкой, раскаяние в ошибках молодости) и косвенно цитирует своего предшественника [7, p. 214].
Эннодий кается, что, будучи диаконом, он занимался поэтическим творчеством, которое приносило ему наслаждение и славу, и тем самым удалялся от истинной мудрости к мнимой [8, op. 438, § 5-7]. Серьезно заболев и увидев в этом наказание Божие [8, op. 438, § 8-13], он дал обет, что никогда не будет расточать свой талант «на легкомысленное обсуждение мирских вопросов» [8, op. 438, § 14-18].
Став деятельным членом церковной иерархии, Энно-дий не выпал из светской и культурной жизни Италии своего времени. По своему поведению и самосознанию он продолжал принадлежать позднеримской культуре. Конечно, обретение духовного сана воспринималось Эн-нодием как переход в качественно иную жизнь, и в его сочинениях можно встретить четкое противопоставление личного настоящего прошлому. В одном из поздних писем Аратору он даже признавался, что ненавидит само имя свободных искусств: ego ipsa studiorum liberalium nomina iam detestor [8, op. 422, ep. IX.1.1]. Однако этот разрыв между светским и церковным знанием, между мирской и духовной литературой были для Эннодия не более чем формально выражаемой позицией [9, p. XXVI]. Его поступки и активная писательская деятельность не подтверждают его декларацию.
Эннодий часто цитировал Вергилия, Лукана, Овидия, Теренция, Горация, в трудах его можно встретить открытое восхищение красноречием Цицерона, а среди христианских писателей особого внимания со стороны Эннодия заслужили Авзоний, Августин Блаженный, Сидоний Аполлинарий. Сам он в посланиях был едва ли не менее честолюбив, чем его языческие предшественники. Так, обращаясь с письмом к Памфронию и следуя традиционным для Античности формам интеллектуального общения, он просил как можно скорее передать свое послание также Авиену и Либерию [8, op. 435, ep. IX.13.2]. В стихотворной речи, написанной в начале своего церковного служения к тридцатой годовщине священства епископа Тицины Епифания, Эннодий счел уместным зашифровать свое имя в акростихе, помещенном в конце поэмы [8, op. 42, vers. 168-170].
Однако дело не только в литературном этикете, которому следовал Эннодий. В системе традиционного образования и книжной культуры он видел тот фундамент, который был призван обеспечить стабильность и процветание современной ему Италии. В активной переписке с представителями аристократических кругов Эннодий отдает образованию в аристократической среде более важную роль, чем другие авторы VI в. [10, S. 88]. В дидактическом послании к Амвросию и Беату он вкладывает в уста Риторики слова: «Тот, кто посвятил себя нашим занятиям (то есть риторике. - В. Т.), в скором времени будет править миром» [8, op. 452, § 17].
В единстве образованности и власти, которое вполне соответствовало платоновскому учению о пайдейе [11, p. 44], Эннодий видел путь к устойчивости и процветанию государства и считал утрату риторикой подобающего ей места в обществе выражением общего упадка, пережитого Италией при последних императорах и Одоакре. В «Панегирике Теодориху» он пишет: «Красноречивейший [муж] проводил низменную жизнь за плугом, и то, что давало знание, отбирала сила. Оратор замолк, и померкли суды. <...> Исход судебной тяжбы зависел от случайности, поскольку ученость не пользовалась уважением» [8, op. 258, § 76-77]. Видя в образованной аристократии залог прочности государства и сохранения законности, в «Житии Епифания Тицинского» он говорит о возглавляв-
шем королевский совет Эвриха Вестготского Льве, который, «за успехи в красноречии неоднократно удостаивался пальмовой ветви» [8, op. 80, § 85]. Придворного Теодо-риха Остготского Урбика он ставит в один ряд с Цицероном и Катоном [8, op. 80, § 135]. По его словам, без образованного галло-римлянина Лакония Гундобад, король бур-гундов, не принимал никаких вопросов по всем вопросам, мирским и религиозным [8, op. 80, § 168].
Эннодий выступает в качестве яркого продолжателя линии на сближение греко-римской культуры и христианства, которую наметили в свое время Климент Александрийский и Лактанций. В одном из ранних своих сочинений (Dic-tio Ennodi diaconi quando de Roma rediit) Эннодий настаивает на том, что человеку, обученному свободным искусствам, легче постичь тайны Священного Писания: «... как сочные стебли, привитые к другим побегам, даруют ветвям благородство плодов, которого долгое время не ведало молодое дерево, так и человек, наделенный знанием свободных искусств, возвышает душу, наполненную заботой о благе, к надежде на лучшие приобретения» [8, op. 2, § 5].
Путь через изучение свободных искусств к вере и христианскому служению ярко выражен в трудах Августина [1, с. 160], но в отличие от гиппонского епископа, видевшего пользу свободных искусств для подготовки к освоению Священного Писания, Эннодий допускает, пусть и с оговорками, обучение этим наукам людей, уже связанных с Церковью и вставших на путь, напрямую ведущий к Истине [10, S. 88]. В письме родственнице Камелле, просившей Эннодия позаботиться о наставлении в свободных искусствах ее сына, который уже был посвящен Церкви, он пишет, что Бог «не отвергает спешащих к Нему от мирских наук, но не терпит тех, кто идет от Его сияния к ним» [8, op. 431, ep. IX.9.1]. Тем не менее после этих слов осуждения Эннодий берет на себя заботу о наставлении мальчика (suscepi tamen deo auspice sanguinis mea vernulam) [8, op. 431, ep. IX.9.3]. Очевидно, на рациональном уровне Эннодий оставался в этом вопросе решительным последователем Августина, но на уровне поведенческом позволял себе отступать от оговоренных принципов и вполне терпимо относился к использованию светских знаний и риторических навыков священниками в их служении, более того, считал этот опыт необходимым для духовного лидера.
В данном случае весьма показательно написанное им «Житие Епифания», самое объемное его сочинение, в котором Эннодий, используя язык панегириков, создает идеальный образ епископа. Вскользь заметив, что Епифа-ний в юности преуспел в искусстве стенографии [8, op. 80, § 9], Эннодий изображает епископа Тицина искусным посредником между паствой и властью и дипломатом, сделавшим риторику своим орудием. Речи, вложенные Энно-дием в уста как носителей светской власти, так и самого Епифания, обнаруживают владение всеми традиционными приемами риторики (риторические вопросы, оксюмороны, гиперболы и пр.) [12, p. 30].
Важно и другое. С точки зрения Эннодия епископское служение требует не только духовной силы, но и тех способностей и опыта, которые характерны для служения
гражданского. Для Эннодия важным было показать, что именно слово организует мир и правит им, одерживая верх над грубой силой [13, с. 92]. Для служителя Церкви, особенно для епископа, риторическое образование, по глубокому убеждению Эннодия, столь же необходимо, сколь и для обладателя государственной магистратуры. В условиях, когда епископы становились для населения воплощением определенной стабильности и порядка, заступниками в диалоге с королевской властью, подобный взгляд на фигуру епископа был если не предопределен, то вполне ожидаем и оправдан.
Подводя общий итог, следует сказать, что отношение Эннодия к риторическому образованию, понимание им исключительной роли риторики в современном ему мире заставляет видеть в нем одного из ярких защитников ценностей, традиционных для римской civilitas. Переживая внутренний конфликт между светской образованностью и собственным церковным служением, Эннодий не только продолжал выступать в качестве doctus clericus на протяжении всей жизни, но и подчеркивал практическую пользу риторического образования для осуществления пастырских функций. И в этом он был одним из «последних римлян», за которыми уже поднимались фигуры Бенедикта Нурсийского и Григория Великого, предложивших западному христианскому миру качественно иной культурный язык.
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ
1. Уколова В. И. Античное наследие и культура
раннего средневековья (конец V - начало VII в.).
М., 1989.
2. Тюленев В. М. Рождение латинской христиан-
ской историографии: С приложением перевода «Церковной истории» Руфина Аквилейского. СПб., 2005.
3. Gigon O. Die antike Kultur und das Christentum. Gütersloh, 1969.
4. Heck E. Lactanz und die Klassiker // Philologus. 1988. Bd. 132. Heft. 1. S. 160-179.
5. Clébert J.-P. Provence Antique. III Aux temps des premieres chrétiens. Paris, 1992.
6. Vogel F. Introduction // Magni Felicis Ennodii Opera / Rec. F. Vogel. MGH AA. Bd. 7. Berlin, 1885.
7. Courcelle P. Les Confessions de saint Augustin dans la tradition littéraire. Paris, 1963.
8. Magni Felicis Ennodii Opera / Rec. F. Vogel // MGH Auct. ant. Bd. 7. Berlin, 1885.
9. Gioanni S. Introduction // Ennodius M. F. Lettres / ed. S. Gioanni. Paris, 2006. T. 1.
10. Schröder B. Bildung und Briefe im 6. Jahrhundert: Studien zum Mailänder Diakon Magnus Felix Ennodius. Berlin, 2007.
11. Kennell S. A. H. Magnus Felix Ennodius: A Gentleman of the Church. Ann Arbor: University of Michigan Press, 2000.
12. Cook G. M. Introduction // The Life of Saint Epiphanius by Ennodius / Transl., introd. and comment. by G. M. Cook. Washington, 1942.
13. Шкаренков П. П. «Vita Epiphani» Эннодия: риторический дискурс и формирование символического образа власти в Остготской Италии // Вестник РГГУ. Сер. «Исторические науки». 2008. № 8.
УЧЕНИЕ АБУ БАКРА АР-РАЗИ О ПРОСТРАНСТВЕ, ВРЕМЕНИ, МАТЕРИИ И АТОМИСТИКЕ
THE DOCTRINE OF ABUBAKR AR-RAZI ABOUT OF SPACE, TIME, SUBSTANCE AND ATOMISM
А. Ш. Комили, Х. О. Рахмонов, Н. Д. Максумова
Статья посвящена учению известного персидско-таджикского философа, медика, физика, алхимика и педагога Абу Бакра ар-Рази о пространстве, времени, материи и атомистике. Труды ар-Рази сыграли большую роль в становлении и развитии последующих ученых мусульманского Востока и Европы.
Ключевые слова: ар-Рази, физика, педагогика, средневековье, персидско-таджикский энциклопедист, пространство, время, материя, атомистика.
A. Sh. Komili, H. O. Rahmonov, N. D. Maksumova
The article is devoted to doctrine of a well-known Persian-Tajik philosopher doctor, physicist, alchemist and pedagogue Abubakr-ar-Razi about space, time, substance and atomism. Ar-Razi's work played a great role in becoming and developing next generations of scientists of Muslim East and Europe.
Keywords: ar-Razi, physics, pedagogic, middle ages, Persian-Tajik encyclopedic, space, time, substance, atomism.
