CC BY
4DOI: 10.31168/2618-8554.2020.06 Светлана Анатольевна
КОЖИНА (Москва)
«Револвер Ревью»: специфика появления и современное состояние
Аннотация:
В разделе рассматривается процесс формирования и развития в среде чехословацкого андеграунда одного из самых ярких оппозиционных журналов — «Револвер Ревью». На страницах «Револвер Ревью» публиковались критические обзоры, статьи, заметки, художественная литература «подполья» и произведения неофициальных авторов, что позволило журналу превратиться в площадку для развития альтернативной культуры в Чехословакии. Для оценки роли, которую сыграл журнал в среде чехословацкого андеграунда, приводится характеристика неофициальной культурной среды, способов ее выражения как на страницах рассматриваемого издания, так и в рамках самиздата в целом.
Ключевые слова:
культура Чехословакии, альтернативная культура, андеграунд, самиздат, периодика
Svetlana A. KOZHINA (Moscow)
"Revolver Revue": specifics of its appearance and current state
Abstract:
The study describes the process of formation and development among the Czechoslovak underground one of the most prominent opposition magazines — "Revolver Revue". On "Revolver Revue" pages were published reviews, articles and notes about cultural life of the underground, works of unofficial authors, which allowed the magazine to turn into a platform on which the alternative culture of Czechoslovakia was formed. To assess the role played by this magazine in the Czechoslovak underground, the article describes the unofficial cultural environment, the ways of its expression both on the pages of the publication in question, and in the framework of self-publishing as a whole.
Keywords:
culture of Czechoslovakia, alternative culture, underground, samizdat, periodical
С.А. КОЖИНА
Развитие чешского искусства на протяжении XX в. представляет собой процесс формирования сложной системы взаимоотношений между множеством художественных течений, основу которых, согласно исследованию «Альтернативная культура. История чешского общества 1945-1989 гг.» (2001) чешского социолога Йозе-фа Алана, составляют два ключевых аспекта: национальный и авангардный1, которые следует рассматривать не как противопоставленные, а как взаимообусловленные. Национальный аспект, по мнению Алана, включает в себя все проявления культуры, направленные на самоопределение сообщества в мире (для чешского общества примером превалирования подобных тенденций является, например, эпоха национального возрождения), в то же время авангардный складывался под влиянием идей нонконформизма и элитарных эстетических концепций, заложивших основу современного искусства2. Авангард как направление, во-первых, отстаивающее автономность творчества, а во-вторых, преодолевающее понятие нормы (как социальной, так и эстетической), был особенно актуальным для чешского искусства второй половины XX в. Способом избежать давления официальной культуры коммунистического режима становились формы проявления разного рода «инаковости» (духовной, художественной, эстетической), получившие различные обозначения: неофициальная или полуофициальная, оппозиционная или независимая культура, андеграунд и т.д.
Андеграунд Чехословакии являет собой «крайний полюс» неофициальной культуры. Данному феномену в силу его неоднородности невозможно дать исчерпывающую дефиницию. Чешскому андеграунду присущи черты, характеризующие его, с одной стороны, как субкультуру, то есть группу лиц, которой свойственен «.. .определенный набор специфических норм, ценностей, образцов поведения, стиля жизни, языка и иных аспектов, выделяющих ее в рамках широкой общественности»3. Однако, с другой стороны, Мирослав Ванек, историк и специалист по современной чешской культуре, обозначил чешский андеграунд как «контркультуру»: он «соответствует большей части критериев для того, чтобы обозначать его не как субкультуру, а как "контркультуру", так как его внутренние нормы вступали в конфронтацию с нормами доминирующей культуры и радикальным
«РЕВОЛВЕР РЕВЬЮ»: СПЕЦИФИКА ПОЯВЛЕНИЯ И СОВРЕМЕННОЕ СОСТОЯНИЕ
образом от нее отказывались. Он не ограничивался только некоторыми областями официальной культуры, а был направлен на отрицание всей не столько политической, сколько социальной системы и стиля жизни среднестатистического представителя чешского общества»4. В творчестве представителей чешского андеграунда прослеживаются общие тенденции, в частности стремление к жанровой и стилистической неоднородности, совмещение приемов из разных родов искусства, принципы коллажа, в чем одновременно просматривается влияние эстетики авангарда и сюрреализма, а также — процесс создания самостоятельного направления в искусстве5. Подобного мнения придерживался и Эгон Бонди: «Чехословацкий андеграунд 197080-х гг. был значительной частью неофициальной культуры, в рамках которой он обладал многими чертами контркультуры»6. Более неоднозначно на этот счет высказывался другой видный деятель андеграунда — Иван Мартин Йироус, предлагая разграничивать понятия «контркультура» и «андеграунд», поскольку последний ставил своей целью преодоление культуры как таковой — «тотальное нападение на культуру». Он отмечал: «Это движение, которое работает преимущественно с художественными средствами, но его представители осознают, что культура не должна быть конечной целью их стрем-лений»7. Несмотря на свою внутреннюю дифференцированность, на протяжении всего периода активного существования чешский андеграунд сохранял ряд основных черт: в первую очередь — ориентированность на искусство, отстаивание творческой и эстетической независимости, постепенное образование собственного пространства для развития искусства, дистанцированного (как ненасильственными, так и насильственными методами) от магистральной культурной среды. С процессом изоляции андеграунда соотносились стремление его представителей к отказу от ориентации на массового потребителя, формирование замкнутой элитарной группы интеллектуалов и распространение продукции в ее среде. Противопоставление себя превалирующему большинству приводило к складыванию определенной «духовной морали»8, которая характеризовалась демонстративным игнорированием общих представлений о нормах поведения в социуме во имя освобождения творческой личности от стереотипов. Предложенная андеграундом новая «духовая мораль» имела и ряд способов выражения в области искусства, например пренебрежение
С.А. КОЖИНА
к так называемому «профессиональному» подходу к произведению, упор на освобожденный от внешнего давления взгляд на творчество — развитие индивидуальной поэтики. Своеобразие поэтики в среде андеграунда часто выражалось, прежде всего, в эпатажном характере лексики (сленг, вульгаризмы) и тематической направленности (нередки были натуралистические описания сексуальных сцен, состояния наркотического опьянения и т.д.), вольном обращении с грамматикой и синтаксисом. Все это должно было отображать свободу не только творческую, а моральную, свободу мысли, духа и тела. Таким образом, принадлежность к андеграундному кругу не столько оказывала влияние на стилистику произведений, сколько становилась стилем жизни, о чем высказался, в частности, Филип Топол — музыкант, лидер пражской подпольной рок-группы уо_]'асЪ> («Пси войаци» / «Песьи воины»), брат другого яркого представителя альтернативной культурной сцены, писателя Яхима Топола: «Андеграунд нельзя сыграть, это не направление в музыке... да и не в живописи или литературе, это не художественный стиль, это стиль жизни. В андеграунде может быть и не творческий человек»9. Особенно следует отметить отсутствие в кругах чешского андеграунда четкой политической программы. Его характерной особенностью на протяжении всего существования было стремление оставаться на периферии политической жизни, противопоставляя свою позицию позиции власти.
Чешское литературное подполье также представляет собой достаточно неоднородное явление, внутри которого обнаруживаются поколенческие, региональные отличия (так, в последние десятилетия в коммунистической Чехословакии сформировались значительные подпольные литературные кружки в Праге, Брно, Пршелоуче и т.д.), а также характерные особенности, присущие группам, объединившимся вокруг различных нелегальных издательств, журналов. В 1970-80-е гг. на литературной сцене андеграунда оказались два значительных поколения подпольных авторов. Первое сложилось сразу после Второй мировой войны. Для поэтики авторов андеграунда 1950-х гг. было характерно сильное влияние эстетики сюрреализма (например, в деятельности Группы 42 и авторов вокруг Йиржи Коларжа и Богумила Грабала), ощутимыми являлись и так называемые «американские импульсы»: хиппи, битники. В то же время в творчестве авторов 1970-1980-х гг. подобные тенденции отступали
«РЕВОЛВЕР РЕВЬЮ»: СПЕЦИФИКА ПОЯВЛЕНИЯ И СОВРЕМЕННОЕ СОСТОЯНИЕ
на второй план. Определенные отзвуки поэтики beat generation еще слышны в творчестве Петра Плацака (например, в стихотворении «По республике вдоль и поперек») и Яхима Топола. В периодических изданиях самиздата публиковались различные статьи о независимой музыке (в первую очередь о роке, рок-н-ролле — это, например, выходивший нерегулярно журнал «Jazzstop*» («Джазстоп»)), направлениях в искусстве (например, «Cesty» («Цесты» / «Пути»), «Fragment» («Фрагмент»), «Host» («Гост» / «Гость»), «Nekdo neco» («Некдо нецо» / «Кто-то что-то») и, что наиболее важно, о новых философских течениях («Protejsi chodnik» («Протейши ходник» / «Противоположный тротуар»), «Sursum» («Сурсум» / «Вверх»)). Американская мульти-культурность, философия, описывающая жизнь человека в эпоху глобализации и консьюмеризма, оживили интерес к мистическим теориям об основах жизни (дзен, тао, шаманизм, мифы американских индейцев и эскимосов, центральноевропейское барокко, хасидизм, декаданс и т.д.). Наиболее ярким примером переклички различных культур, эстетических и философских тенденций является творчество Эгона Бонди 1990-х гг.: «Cybercomics» / «Киберкомизм» (1997), «Tyden v tichem meste» / «Неделя в тихом городе» (1998)10.
Значительным явлением, в определенной мере объединившим деятелей литературного андеграунда, стал сборник поэзии 1975 г. «Родственники-инвалиды Эгону Бонди к 45-ому дню рождения», набранный на печатной машинке и растиражированный в кругу близких по духу друзей писателя. Сразу после его «публикации» возник ряд нелегальных изданий, в том числе один из самых ярких подпольных журналов тех лет, знаменитое «Vokno» («Вокно» / «Окно») (1979). Именно на страницах «Вокно» стали регулярно появляться произведения и заметки ключевых представителей молодого чешского андеграунда 1970-1980-х гг. В конце 1983 г. вышел первый номер журнала «Sado-Maso» («Садо-Мясо»), публиковавший на своих страницах статьи, посвященные культуре, философии, вопросам экологии. В 1985 г. была издана еще одна андеграундная антология под редакцией Андрея Станковича, которая собрала в себе стихотворения молодых авторов, рожденных в 1950-1960-е гг.
* Иногда название записывалось как JAZZsTOP, что трансформировало смысл: «.Та2281ор» можно перевести как «Джазовая станция», в то время как второй способ написания воспринимается еще и как «Джаз — лучший».
С.А. КОЖИНА
В числе первых издательств, оформившихся в среде андеграунда, было издательство «Petlice» («Петлице» / «Задвижка») Л. Вацулика 1972 г., ставшее площадкой для публикации произведений авторов, вынужденных покинуть Чехословакию после событий 1968 г. В нем выходили как произведения самого Вацулика и авторов-эмигрантов (например, И. Климы), так и труды других диссидентов (например, В. Гавела). После «Петлице» сформировался ряд других самиздатов-ских изданий: «Expedice» («Экспедице» / «Экспедиция»), «Kvart» («Кварт» / «Кварта») и др. «Петлице» и «Экспедице» (основанная в 1975 г. В. Гавелом) к 1980-м гг. образовали отдельную сферу, отказавшись от хаотичного подхода к искусству и издательскому делу, свойственного андеграунду, в пользу планомерного выстраивания новой маргинальной линии культуры. Несмотря на то, что в «Экс-педице» продолжали публиковаться представители альтернативной культуры (например, Бонди и Йироус), в среде молодых поэтов и музыкантов подполья она уже воспринималась как излишне элитарная, не способная передать истинную страсть поэта.
Именно поэтому молодые деятели культуры с середины 1980-х гг. стремились создать собственные периодические издания, наладить публикацию произведений в независимом, эпатажном ключе. В 1985 г. увидел свет первый номер «Revolver Revue» («Револвер Ревью» / «Журнал Револьвер»), тогда еще называвшийся «Jednou nohou» («Йедноу ногоу» / «Одной ногой»)11.
Обложки первого и второго изданий «Йедноу ногоу»
«РЕВОЛВЕР РЕВЬЮ»: СПЕЦИФИКА ПОЯВЛЕНИЯ И СОВРЕМЕННОЕ СОСТОЯНИЕ
Особому успеху, позволившему «Револвер Ревью» стать единственным журналом андеграунда, продолжившим издаваться уже после исчезновения в Чехословакии и Чехии самого этого феномена, способствовала и сложившаяся политическая обстановка. На страницах официальных нормализационных изданий, таких как «Turbina» («Турбина») и «Rudé právo» («Руде право» / «Красное право»), в начале 1980-х гг. начали особенно активно выходить статьи, осуждавшие рок-музыку, критикующие зарубежных исполнителей, западные философские идеи и социальные концепции. После распада в 1968 г. Федерации чехословацких джаз-клубов активисты предприняли попытку создать новую платформу — клуб «Jazzová sekce» («Джазова секце» / «Джаз-секция»). Процесс рассмотрения прошения растянулся на два года, завершившись постановлением о включении клуба в Союз музыкантов (с 1971 г.). С 1972 г. активисты «Джазова секце» публиковали статьи, посвященные рок-музыке, философии, культуре. Однако уже к концу 1970-х — началу 1980-х гг. давление на «Джазова секце» возросло: члены клуба не получали материалов, бумаги, красок, издательствам запрещалось публиковать журналы «Джазова секце». Начались преследования, аресты и допросы всех участников группы. Особый резонанс получила нелегальная печать членами группы альбомов с коллажами Йиндржиха Штырского*. К моменту публикации первого номера «Револвер Ревью» уже перестал выходить провокационный «Вокно», многие составители которого были арестованы. Такое давление на популярнейшие культурные журналы того времени привело к росту у молодежи интереса к альтернативной культуре, соответствовавшей их представлениям о современном, свободном и смелом искусстве.
До начала работы с «Револвер Ревью» его основатели (в первую очередь речь идет об Иване Лампере, Викторе Карлике и Яхиме Тополе) имели опыт публикаций в самиздате. Это были небольшие, набранные на машинке брошюры и сборники (например, несколько стихотворений). Целью молодых литераторов было объединиться, привести свою интеллектуальную деятельность к упорядоченности.
* Чешский художник и фотограф-сюрреалист, прославившийся своими фотографиями и коллажами с сильным эротическим подтекстом, дисгармоничной композицией, совмещением нескольких планов — человеческого тела и различных проявлений природы (космоса, воды, растений и т.д.)
С.А. КОЖИНА
Я. Топол в своем интервью «Magazin Oko» («Магазин Око» / «Журнал Око») отметил, что на работу с журналом конкретно его подвигло участие еще в студенческие годы в публикации маленького сборника «Violit» («Виолит»), однако он не предполагал, что «Револвер Ревью» когда-нибудь выйдет на большой рынок: «Нам нравилось создавать нечто подобное, но мы не хотели становиться трибуной чего-либо или хотя бы регулярным изданием. Нам было достаточно видеть где-нибудь свои опубликованные работы»12. Лампер имел больший опыт работы в самиздате: он был основателем издательства «Mozkova mrtvice» («Мозкова мртвице» / «Инсульт») (1983) и активно экспериментировал с возможностями печатной техники13 (коллажами, шрифтами, нумерацией страниц и номеров). Он прокомментировал первый номер журнала «Йедноу ногоу» следующим образом: «Писатели круга Гавела и Вацулика издавали «Obsah» («Обсах» / «Содержание»)14. Так они это [тексты] набрали на машинке, 10 экземпляров, даже не сшили, а просто сложили в папку и раздали среди друзей. А уже потом в словарях и по радио все описывали это как "журнал". Наши же, в кавычках, амбиции были направлены на то, чтобы делать настоящий журнал, над которым нужно было бы действительно работать, который бы привлекал читателя, удивлял, воодушевлял»15.
Тот самый «специфический стиль» «Револвер Ревью» формировался, таким образом, как результат взаимодействия сильных и часто противоположно мыслящих личностей — его главных редакторов. Сам Лампер, например, подходил к работе с позиции журналиста. Именно благодаря нему издание получило, в частности, новое имя — «Револвер Ревью»16. Обстановка в культурных кругах, аресты активистов «Вокно» очень болезненно воспринимались Лампером, что породило в нем желание превратить журнал не только в трибуну для выражения собственных эстетических идей, но и в площадку для сопротивления режиму. В своих воспоминаниях Лампер также пишет, что «Револвер Ревью» стал для него способом поиска и выстраивания собственной идентичности. Помимо редактуры, работы над структурой и организацией, он также публиковал в «Револвер Ревью» рецензии и критические статьи (чаще всего под псевдонимом Горна Пигмент). Позднее, когда в журнале сформировался новостной раздел, Лампер принимал активное участие в его развитии.
«РЕВОЛВЕР РЕВЬЮ»: СПЕЦИФИКА ПОЯВЛЕНИЯ И СОВРЕМЕННОЕ СОСТОЯНИЕ
Я. Топол помимо организаторской и редакторской деятельности проявил себя как автор. На страницах «Револвер Ревью» он публиковался как под своим именем, так и под псевдонимом Йинда Тма. Его увлечение литературой оказывало влияние и на содержание номеров: под его редакцией в журнале выходили отрывки произведений писателей литературного андеграунда, критические статьи о литературе. Однако важную роль играла и его социальная позиция. Я. Топол был сыном драматурга, диссидента и активиста Хартии-77 Йозефа Топола, внуком писателя Карла Шульца и братом музыканта Филипа Топола, а потому имел достаточно много знакомств в кругах интеллигенции 1970-1980-х гг. Связи Топола способствовали получению финансовой поддержки, пространств для печати и верстки, созданию сети для распространения тиража. Благодаря Я. Тополу «Револвер Ревью» сохранял постоянный контакт с В. Гавелом, который также стал первым, кто поддержал журнал материально. В первом номере была опубликована статья Гавела «Шесть заметок о культуре», отрывки из его произведений.
Графической стороной в редакции журнала занимался Виктор Карлик. Еще до появления «Револвер Ревью» он имел опыт с публикациями в самиздате: Карлик основал собственное издание «Edice pro vice» (1984-1986) («Эдице про вице» / «Издательство для большего»), где выходили в том числе и некоторые произведения Я. Топола, а также Ф. Топола, Б. Ландовской, Й. Г. Крховского и др. «Эдице про вице» — в первую очередь ее оформитель Карлик и постоянные авторы — сыграли большую роль в успехе «Револвер Ревью». Так, Карлик был единственным членом кружка «Револвер Ревью», который оставался в нем на протяжении всего существования издания в андеграунде, благодаря чему все номера имеют единый (хоть и разноплановый) художественный стиль.
Именно коллективная работа различных в своих устремлениях, но единых в желании обновить культурную жизнь в стране личностей, создать журнал для широкого круга читателей (как для интеллигенции, так и для молодежи вообще), способствовала популярности «Револвер Ревью».
«Револвер Ревью» издавался дважды (иногда и трижды) в год. Первый номер вышел в количестве 50 экземпляров и был посвящен Ивану Мартину Йироусу, более известному под псевдонимом Магор,
С.А. КОЖИНА
Обложки номеров «Револвер Ревью» разных лет
который в тот момент находился в заключении. Примечательно, что данный выпуск поступил в продажу, что, согласно законам тех лет, считалось способом нелегального обогащения. Цена составляла 25 крон, но оставалась в некотором роде символической, так как в среде альтернативной культуры было правилом распространять между «своими» выпускаемые в самиздате материалы. Со временем редакция журнала расширялась. Кроме Лампера, Карлика и Я. Топола в нее входили Людвик Градилек, Марек Глупый, Александр Вондра, Йоска Скалик и др. Весь процесс создания журнала, однако, проходил втайне от властей. Наблюдение было установлено за ателье Лампера, Карлика, квартирой Я. Топола, Глупого и других. Несмотря на это, работа над «Револвер Ревью» становилось все более упорядоченной и структурированной, с регулярными встречами и заседаниями редакторов и участников. Если первый номер был посвящен исключительно «национальному» искусству, то уже со второго постепенно увеличивалось количество переводных текстов. Сами произведения на иностранных языках, а также их переводы предоставлялись в основном главными переводчиками «Револвер Ревью»: М. Палоушем, В. Вайсом и Лампером. В журнале публиковались переводы произведений на английском, французском, русском, поль-
«РЕВОЛВЕР РЕВЬЮ»: СПЕЦИФИКА ПОЯВЛЕНИЯ И СОВРЕМЕННОЕ СОСТОЯНИЕ
ском и немецком языках (Э. Уорхола, Д. Апдайка, В. Гомбровича, В. Ерофеева и др.).
Первые номера были набраны при помощи ротатора, а 9-й номер — уже на матричном принтере, найти который удалось в издательстве. Также в 1988 г. в 9-м номере на обложке журнала впервые появилась «Коширжская мадонна»: изображение женщины (на самом деле рекламный плакат Фреда Крамера) висело в небольшом коридоре в баре на Кламовце. Коширжская мадонна остается символом журнала до сих пор.
Изображение женщины в баре на Кламовце: Коширжская мадонна
С.А. КОЖИНА
Премия «Револвер Ревью» со стилизованным изображением Коширжской мадонны
В 10-м номере были опубликованы офсетные репродукции картин. Тираж последних двух номеров, вышедших в самиздате, достиг 500 экземпляров17.
В 1986 г. было учреждено самостоятельное издательство «Револвер Ревью», целью которого стала публикация нелегальных произведений: первым вышел сборник стихотворений Я. Топола «Люблю тебя до безумия». В 1989 г. была учреждена премия «Револвер Ревью». В подполье она была вручена, например музыканту Тони Ду-хачкову, писателю Яну Новаку и поэту Збынеку Гейду. Авторитет журнала и издательства возрос до такой степени, что Я. Топол, Лам-перт и Вондра почувствовали в себе уверенность и в 11-м номере не только указали свои реальные имена, но и адреса. Я. Топол называл этот поступок «открыто брошенной в лицо режиму перчаткой»18. В 1989 г. «Револвер Ревью» основал «Ке2ау1э1ё йэкоуе 81гед1эко» («Независимое печатное содружество»), целью которого в первую
«РЕВОЛВЕР РЕВЬЮ»: СПЕЦИФИКА ПОЯВЛЕНИЯ И СОВРЕМЕННОЕ СОСТОЯНИЕ
очередь являлась оперативная публикация заметок об актуальной жизни Чехословакии в период революции — «Informacni servis» («Информационный ресурс»). В 1990 г. издание превратится в социально-политический и одновременно культурный журнал чешской интеллигенции — «Respekt» («Респект» / «Уважение»), который является на данный момент наиболее популярным.
Первым легальным номером «Револвер Ревью» был 14-ый, напечатанный в 1990 г. После падения коммунистического режима и резкой смены вектора культурной жизни спрос на периодические издания только возрос. Утратившие актуальность официальные нор-мализационные журналы переживали тяжелый кризис, в то время как «Револвер Ревью» и сосуществовавший с ним «Респект» с их отлаженными механизмами продолжали публикацию заметок о современной культуре и искусстве. Так, на страницах издания выходили статьи и репродукции картин примечательных (и одновременно противоречивых) художников андеграунда, например Павла Бразды и Веры Новаковой, философские рассуждения о новых путях развития общества и культуры. 26-ой номер журнала (1994) был посвящен теме смерти — в частности, статья Й. Покорного — и похорон, где проводилась параллель между состоянием физической смерти и смерти интеллектуальной, которую переживает автор, не имеющий возможности печататься (Я. Ганч). В первые постреволюционные годы центром журнала оставались авторы «старшего поколения»: Й.Г. Крховский, Я. Топол, Я. Балабан, В. Кремличка и др.; с 1993 г. издавались отрывки произведений и интервью русских и русскоязычных деятелей искусств: Ю. Мамлеева, Э. Лимонова, В. Сорокина, Л. Рубинштейна, И. Холина. До конца 1990-х гг. «Ре-волвер Ревью» все же сохранял ориентированность на прошлое (публикации запрещенных ранее трудов, воспоминания о 1960-х и периоде нормализации, рецензии на произведения представителей андеграунда, внимание к проблемам оккупации, тоталитаризма и т.д.), умело, однако, соединяя данные темы с вопросами искусства. Лишь с начала 2000-х гг., пережив кризис 1995 г., журнал сосредоточил свое внимание в первую очередь на современной мировой литературе, живописи и архитектуре. «Респект» отдавал все большее предпочтение статьям о политической жизни страны, в которых во многом (особенно в способе подачи: сатирической, острой) заметны черты
С.А. КОЖИНА
поэтики андеграунда, привыкшего находится в оппозиции, критиковать. Команда «Револвер Ревью» в 1990-х гг. постепенно распадалась, так как большая часть авторов, получив возможность печататься и в других изданиях, нередко переходила в них. Некоторые из авторов старшего поколения посвятили себя исключительно искусству: выпуску ранее запрещенных произведений, выставкам картин и т.д. «Револвер Ревью» издавал все меньше статей о политике (эту привилегию получил «Респект»), добавляя к новым номерам подзаголовок «Журнал о литературе и искусстве». К наиболее заметным изменениям стоит отнести появление рубрики «Портреты», в рамках которой подробно описывались жизнь и творчество различных современных деятелей культуры и выдающихся личностей XX века; снижение количества переводных текстов (из-за невозможности официально покупать авторские права на иностранные издания), рост активности книжного издательства. «Револвер Ревью», однако, продолжал работать и с молодыми писателями и поэтами, отслеживая актуальные изменения в литературной жизни.
Наиболее важным позитивным изменением стало появление в 1995 г. раздела «КлШска рШоЪа» («Критицка пршилога» / «Критическое приложение»), инициаторами создания которого были новый редактор «Револвер Ревью» Т. Покорна и В. Карлик. На страницах «Критицка пршилога» публикуются критические статьи о литературе, театре, кино, обществе, печати: среди главных авторов — Й. Во-грызек (редактор, критик и переводчик), М. Жилина (переводчик, редактор и критик), Р. Гребеничкова (теоретик и историк литературы) и З. Гейда (поэт и переводчик). Карлик хотел превратить новое дополнение в стабильную площадку с постоянными авторами и определенными рубриками, при этом желая сохранить разнообразие и широту охвата событий в культурной жизни страны и мира. В «Критицка пршилога» выходили различные обзоры, интервью, эссе, а также ряд теоретических работ. Однако широкий спектр направлений публикаций со временем превратился в проблему для приложения: качество статей снижалось, в журналах выходили не всегда лестные отзывы, указывающие на определенную графоманию авторов и утрату сути. Кроме того, большая часть «магистральных» авторов относилась к старшему поколению, что по прошествии некоторого времени привело приложение к угрозе исчезновения. Журналы печатались
«РЕВОЛВЕР РЕВЬЮ»: СПЕЦИФИКА ПОЯВЛЕНИЯ И СОВРЕМЕННОЕ СОСТОЯНИЕ
объемными и не продавались большим тиражом. Последний номер вышел в 2004 г.19
С 2004 г. наблюдается значительный спад интереса читателей и к самому «Револвер Ревью». Новая редакция журнала, с 1993 г. возглавляемая Т. Покорной, отдает все большее предпочтение публикации книг в рамках издательства «Револвер Ревью»; кроме того, журнал переживает и определенные финансовые проблемы. Их пик пришелся на 2009 г., когда всерьез встал вопрос о закрытии издания. Результатом явилась массовая забастовка сотрудников журнала и деятелей культуры против политики Министерства культуры по поддержке и развитию искусства в республике.
Подводя итог, нужно отметить, что организационные принципы и структуры, на основе которых функционировал (и продолжает функционировать) «Револвер Ревью», установились в течение первых двух лет его существования, а именно в тот период, когда журнал был неразрывно связан с культурой андеграунда и самиздата. Можно выделить несколько характерных его черт, прямо проистекающих из положения журнала:
• «Револвер Ревью» служил способом самореализации для определенной, объединенной общими идеалами, группы лиц;
• дал возможность публиковаться тем авторам, которые в связи с существовавшими политическими и социальными условиями легально делать этого не могли;
• являлся частью альтернативной культуры и, шире, оппозиционного мышления в Чехословакии;
• стал способом активизации культурной и социальной жизни в стране в период сильного идеологического давления.
Все вышеперечисленные аспекты, несомненно, способствовали развитию журнала на протяжении 1980-х — начале 1990-х гг., но уже в новом веке, после падения коммунистического режима, они постепенно утрачивали свой изначальный пафос. В 1990-х гг. издание претерпело значительные изменения, сохранив черты, присущие ему как наследию культуры андеграунда: преодоление социальных табу и стереотипов, провокативность, интерес к зарубежной культуре, популяризацию авторов с «окраин общества». Повышалось качество материала и его подачи, появлялась четкая структура рубрик, в рамках которых выходили статьи авторов разных поколений и при-
С.А. КОЖИНА
держивающихся разных взглядов. Журнал все больше отказывался от характеристики «поколенческий» (непосредственно связанный с представителями поколения самиздата и андеграунда), стремился привлечь читателей разных возрастных и социальных групп, однако публикация «Критического приложения», продолжавшаяся только 10 лет, и кризис 2009 г. показали, что журналу все еще не удалось найти тонкий баланс между ставшей его основой культурой андеграунда (в 1990-е гг. все больше трансформирующейся в нечто элитарное) и массовой культурой с ее массовым читателем.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Alan J. Alternativní kultura: Príbeh ceské spolecnosti 1945-1989. NLN: Nakla-datelství Lidové noviny, 2001. S. 9. (Здесь и далее перевод наш. — С. К.)
2 Ibidem.
3 PetrusekM. (et al.). 1996. Velky sociologicky slovník. Praha: Karolinum, 1996. S. 1248.
4 Vanëk M. Byl tojenom rock-n-roll?: hudební alternativa v komunistickém Cesko-slovensku 1956-1989. Praha: Academia, 2010. S. 58.
5 Чешский литературный критик и теолог Мартин Ц. Путна в своей статье, посвященной характеристике андеграунда в соотнесении его концепций с концепциями христианства, упоминает в качестве одного из его аспектов стремление к созданию так называемого «gesamtkunstwerk», то есть — универсального произведения искусства, сочетающего в себе различные виды искусства. См.: Putna C. M. Mnoho zemí v podzemí (Nekolik úvah o undergroundu a krest'anství) // Souvislosti: Revue pro literaturu a kulturu. 1993, 4 (1). URL: http://souvislosti.cz/archiv/putna1-93.htm (дата обращения: 03.10.2019).
6 Machovec M. (ed.). Pohledy zevnitr: Ceská undergroundová kultura ve svedect-vích, dokumentech a interpretacích. Príbram: Pistorius Olsanská, 2008. S. 61.
7 Ibid. S. 33.
8 Alan J. Alternativní kultura — Príbeh ceské spolecnosti 1945-1989. S. 19.
9 Цит. по: Alan J. Alternativní kultura: Príbeh ceské spolecnosti 1945-1989. S. 19.
10 Pilar M. Underground: Kapitoly o ceském literárním undergroundu. Brno: Host, 1999. S. 91.
11 Я. Топол прокомментировал выбор названия следующим образом: «Это хорошо описывало нашу позицию. Для интеллектуалов мы были чертовы анде-граундники, для андеграундников — чертовы интеллектуалы. Нас это устраивало. Одной ногой тут, другой — там». См.: Weiss T. 30 let Revolver Revue // Magazín OKO. 11.02.2015. URL: https://www.kosmas.cz/oko/aktuality/12635/ 30-let-revolver-revue/ (дата обращения: 06.10.2019).
«РЕВОЛВЕР РЕВЬЮ»: СПЕЦИФИКА ПОЯВЛЕНИЯ И СОВРЕМЕННОЕ СОСТОЯНИЕ
12 Weiss T. 30 let Revolver Revue. URL: https://www.kosmas.cz/oko/aktuality/ 12635/30-let-revolver-revue/ (дата обращения: 06.10.2019).
13 Издание и работа И. Ламперта в нем противопоставляли себя не только официальной культуре, но и другим издательствам самиздата, в частности «Петлице» Л. Вацулика, «Экспедице» В. Гавела и др., «саботируя» выпуск собственных произведений. Например, Лампер специально путал номера изданий, выпуская сначала третий номер, а лишь затем — второй. Менял название журнала от номера к номеру, тем самым показывая, что никакая истинно свободная деятельность не может быть поставлена на поток.
14 Ежемесячник, издаваемый в самиздате в 1981-1989 гг. и организованный вокруг издательства «Петлице».
15 Цит. по: Geisler М. Casopis Revolver Revue jako spolecensky fenomén a jeho vyvoj. S. 36. URL: https://dspace.cuni.cz/bitstream/handle/20.500.11956/42148/ DPTX_2011_1__0_329359_0_119391.pdf?sequence=1&isAllowed=y (дата обращения: 10.11.2018).
16 Я. Топол прокомментировал желание переименовать журнал следующим образом: «Однажды мы были с Лампером страшно злые. Люди из "Вокна" все еще сидели за решеткой. [...] Не удивительно, что в его мозгу, раскаленном добела, всплыло выражение Геббельса — "Когда я слышу слово культура, сразу хватаюсь за револьвер". "В таком случае мы — «Револвер Ревью»", — сказал Иван, а мне это понравилось. Отличное название для нашего боевого сумасшествия. Одновременно и ассоциация с бульварной прессой [в чешском языке помимо словосочетания bulvarni tisk используется синонимичный revolverova zurnalistika. — С. К.], и с revolving doors». См.: Weiss T. 30 let Revolver Revue // Magazin OKO. 11.02.2015. URL: https://www.kosmas.cz/oko/aktuality/12635/30-let-revolver-revue/ (дата обращения: 06.10.2019).
17 Horejsi T: 15 let Revolver Revue (Praha: Sdruzeni na podporu vydavani caso-pisû, 2001). 97 s.
18 Цит. по.: Geisler М. Casopis Revolver Revue jako spolecensky fenomén a jeho vyvoj. S. 40.
19 Umet skoncit a zacit jinak. S Terezii Pokornou o tom, proc prestala vychazet Kriticka Priloha Revolver Revue Lidové noviny 17. 2004. C. 276. 27.11. S. 14.
