CC BY
6
нимать именно как библейский комментарий. Ничто не препятствует такому взгляду на него — экзегетический раздел в принципе совершенно самодостаточен, и всё остальное в книге играет по отношению к нему чисто служебную роль. В любом случае этим своим трудом Лукас Штольц с ходу заявил о себе как о значительном исследователе Евр, и у рецензента по прочтении книги возникло сильное желание увидеть написанный швейцарским ученым полный комментарий на Евр — есть все основания полагать, что он мог бы оказаться блестящим. Впрочем, на то, что это желание сбудется, мало надежды — согласно интернет-сайту общины, к которой принадлежит пастор Штольц, в настоящее время он в основном занимается уличной проповедью и молитвой о болящих в различных городах Швейцарии6.
Небольсин Антал Гергей, д-р богословия,
профессор кафедры библеистики Богословского факультета ПСТГУ Российская Федерация, 127051, г. Москва, Лихов пер., 6/1 gyula@mail.ru
ORCID: 0000-0002-0037-8674
Nyebolszin Antal Gergely, Doctor of Sciences in Theology, Professor, Faculty pf Theology, St. Tikhon's Orthodox University for Humanities 6/1 Likhov pereulok, Moscow 127051, Russian Federation gyula@mail.ru ORCID: 0000-0002-0037-8674
Рец. на: Werbick J. Gottes Schwäche für den Menschen. Wie Papst Franziskus von Gott spricht. Ostfildern: Matthias Grünewald Verlag, 2018. 143 s.
Rev. of: Werbick J. Gottes Schwäche für den Menschen. Wie Papst Franziskus von Gott spricht. Ostfildern: Matthias Grünewald Verlag, 2018. 143 s.
Юрген Вербик (р. 1946) — почетный профессор основного богословия в Вестфальском университете имени Вильгельма в Мюнстере, где он унаследовал кафедру от классика современного «политического богословия» Иоганна Баптиста Метца (1928-2019).
Двойственность этой книги проявляется уже на обороте титульного листа: с одной стороны, права на нее принадлежат издательству Librería Editrice Vaticana, выпускающему в свет папские энциклики, с другой — отсутствуют цензорские пометы Imprimatur и Nihil obstat, которые традиционно гарантируют соответствие издаваемого текста актуальному магистериуму Римско-Католической Церкви.
Таким образом, труд Вербика, по-видимому, носит экспериментальный характер. Но и при этом допущении нелегко сразу понять его цель. Состоит ли она в том, чтобы опосредовать проповеди нового папы, отличающегося, по словам
6 "Hauptsächlich ist aber Lukas auf der Strasse in verschiedenen Schweizer Städten unterwegs (alleine oder mit interessierten Christen), wo er das Evangelium predigt und für Kranke betet". http:// www.jesus-reformation.ch/index.php/ueber-uns (дата обращения 01.03.20).
автора, «спонтанностью и непосредственностью» (с. 7), для их рецепции в современной католической богословской науке, или автор намерен, отталкиваясь от проповедей папы, выстроить свою собственную теологию? По-видимому, второе ближе к истине. Так, в предисловии Вербик ссылается на другую свою книгу — «Малое учение о Боге в диалоге с папой Франциском»7 (с. 8), которая, судя по оглавлению, содержит в значительной мере тот же материал, что и в рецензируемой книге.
За «малым учением о Боге», так же как и за «Божией слабостью для человека», стоит, по-видимому, своеобразная работа католической мысли с вызовом «слабой теологии» (Weak Theology)8, а именно попытка приспособить друг к другу это модное течение и церковный магистериум.
В первую очередь речь идет об отношении к процессам, протекающим в мире, значение которых по мере ослабления «фактора Бога» становится все более внушительным. Вербик приводит хрестоматийную критику христианства как жизнеотрицающей религии со стороны Ф. Ницше и К. Маркса (именно в такой, анахронической последовательности, видимо имея в виду то, что у Маркса к экзистенциальной постановке проблемы присоединяется еще и социальная), и отвечает на нее следующим образом: по крайней мере в современной теологии «да», сказанное Богу, больше не означает «нет» по отношению к миру (с. 11—13)9.
Продолжая далее развивать социальную линию критики мироотрицания, Вербик ссылается на Второй Ватиканский собор, решивший «поставить призвание верующих на службу освобождения в мире» (с. 16). Под означенным углом зрения теология формируется как теология кризиса (с. 20). Здесь он переходит к Аргентине, в которой некоторое время спустя после проблематической для Ватикана «теологии освобождения» была выработана «теология народа» (Theologie des Volkes) — то же, что «теология освобождения», но без марксизма. Вербик определяет ее как «теологию против исключения» (с. 17)10.
Наконец, на с. 18 появляется первая цитата папы Франциска — из его проповеди 2014 г.: «Когда малейший из братьев наших находит место в нашем сердце, Сам Бог находит Себе место в нем. Когда этот брат не впускается, Сам Бог оказывается непринятым».
7 Werbick J. Kleine Gotteslehre im Dialog mit Papst Franziskus. Freiburg: Herder, 2018.
8 Ср.: Caputo J. D. The Weakness of God: A Theology of the Event. Bloomington: Indiana University Press, 2006. Вербик на этого автора не ссылается. На русском языке см.: Коначе-ва С. А. Секулярный мир и новый человек в современном западном богословии // Контуры глобальных трансформаций: политика, экономика, право. 2015. № 8. С. 22—26; Она же. Теологическая онтология в постметафизическую эпоху: от ipsum esse к событию // EINAI. 2016. Т. 5 (1/2). С. 24-38.
9 Может показаться уместным вопрос, не ссылается ли при этом Вербик на Бонхёффера, чья критика мироотрицания, вслед за «Страхом и трепетом» Кьеркегора, шла изнутри богословской точки зрения. Ответ отрицательный: ссылка на Бонхёффера отсутствует в библиографии рецензируемой книги.
10 Нем.: Eine Theologie gegen die Ausschließung. По-русски это не совсем ясно. Под «исключением» подразумевается отказ от принятия, изгнание или вытеснение некоего субъекта за пределы сообщества. Вербик пользуется максимально абстрактным понятием об этом акте и ничего не говорит о его возможных причинах.
Чтобы связать этот в сущности древний как само христианство тезис с постулатом о «слабости» Бога, Вербик далее мобилизует ту часть современной католической теологии, в которой она смыкается с теорией эволюции. В связи с этой теорией сотворение понимается как продолжающийся акт (creatio continua), а следовательно, Бог мыслится как страдающий Творец (с. 27).
Осмысление Бога как страдающего Творца по мифологическому или гностическому сценарию для католической теологии всё еще невозможно. Ясно понимая это, автор обращается к старинной метафоре, по которой Бог дал творению место «рядом с Собой», тем самым как бы «подобравшись» и освободив от Себя часть пространства. Вербик идет дальше через критику этой метафоры, выдвигая в качестве альтернативы ей следующее положение: «Бог не самоустраняется, но скорее осуществляется в воле к отношению и в силе отношения тем, что вызывает творение, и особенно человека, в качестве автономного партнера, обращаясь к его свободе» (с. 32).
Аналогичное опосредование Вербик выстраивает с также древним учением о том, что творение, по благости Сотворившего, может подниматься над собой и таким образом участвовать в божественной трансцендентности. Фактически осуществляя инверсию этой идеи, он формулирует: «Творец тем имманентен со-творённому, что позволяет ему самотрансцендироваться в разнообразных отношениях и взаимодействиях, составляющих его открытую систему» (с. 33). Иными словами, единственная трансцендентность, доступная сотворённому, — это его трансцендентность самому себе в отношении; видимо, только в этом смысле Вербик считает возможным говорить о трансцендентности вообще.
В своих дальнейших рассуждениях автор книги опирается особенно часто из всего творчества папы Франциска на «экологическую» энциклику 2015 г. Laudato si (Хвала Тебе). В этой энциклике, ссылаясь на П. Тейяра де Шардена, папа как бы выводит спорного католического мыслителя из тени (с. 34, тж. с. 54)11, что может быть истолковано, по мнению Вербика, через вписывание папской теологии в более широкий контекст «игнатианской» (т. е. иезуитской) традиции с ее панентеизмом (с. 47)12.
11 Шарден упоминается в энциклике один раз, в сноске к п. 83. Это упоминание, правда, выглядит крайне двусмысленно, т. к. сопровождает следующую формулу основного текста: «Окончание пути вселенной — в полноте Бога, достигнутой воскресшим Христом, основой всеобщей зрелости». Достаточно прозрачен в данной ссылке намек на «точку Омега», о которой Шарден пишет в работе «Феномен человека», хотя она и многократно смягчена в той же сноске ссылками на вероучительные тексты трех предшествующих пап. Учение мыслителя-иезуита о «точке Омега» представляет собой не в чистом виде приспособление христианства к теории эволюции, но, скорее, ограничение принципа материальной эволюции (равно как и обратного процесса энтропии) эсхатологической перспективой апокатастасиса. Последняя, таким образом, и оказывается имплицитно воспринята папской теологией в оговорке, которой начинается текст сноски: «В это русло вписывается вклад о. Тейяра де Шардена».
12 Панентеизм (от греч. яйу èv бем «всё в Боге») — концепция бытия всего сущего в Боге, несводимом, однако, ко всему сущему (как в пантеизме — хотя это едва ли справедливо применительно к пантеизму Спинозы. Ср.: Тантлевский И. Р. Очерки по истории еврейской религиозно-философской мысли. СПб.: РХГА, 2016. С. 206—260). Термин введен К. Х. Краузе, восходит к Ф. В. Й. Шеллингу, но сама концепция считается давней и приписывается, например, Николаю Кузанскому.
Любое отношение Бога с миром, кроме гностического антагонизма, ставит вопрос о природе зла или, что то же самое, о теодицее. Вербик указывает, что в схоластике этот вопрос подразделяется на две проблемы: malum morale — нравственного зла и malum physicum — физического зла (с. 41). Почему всемогущий Бог допускает, чтобы Его создания творили зло и терпели его? Хотя на этот вопрос существуют вполне классические ответы, связанные со свободой воли как частью образа Божия и последствиями грехопадения в мире, Вербик уклоняется от них (а тезис о физическом зле как наказании за грехи даже прямо объявляет несовременным), предпочитая ответ хотя по форме тоже схоластический, но по содержанию крайне размытый: Божественное всемогущество — это не способность «желать всё что угодно и мочь осуществить это» — напротив, «даже для Бога возможно не произвольно взятое, но лишь в самом себе возможное» (с. 43, курсив авт.)
Чтб именно является возможным в самом себе и каким образом мы можем узнать об этом, автор не уточняет. Подразумевается, по-видимому, взгляд, иллюстрируемый расхожим теперь изречением: «У Бога нет других рук, кроме наших»13. Отсюда Вербик интерпретирует социальные призывы документов Второго Ватиканского собора и папских энциклик в следующем ключе: люди должны приложить усилие для того, чтобы «добрая воля Бога» всё больше претворялась в действительность (с. 44—45).
Переходя на уровень конкретики, теолог обращается практически всецело к социо-антропологическим вопросам. Основная идея, извлекаемая им из проповеди папы Франциска, состоит в том, что «человеческая праведность требует инклюзии... В экономике, обществе и церкви. Эксклюзия, отказ в принятии принципиально противоречат творению» (с. 65; курсив авт.). Вербик оставляет непрояснённым вопрос, кого именно эта инклюзия должна касаться, в связи с чем у читателя возникает мысль, что в запрете на исключение самом по себе не должно быть никаких исключений. Так, апостольское увещание Evangelii gaudium «призывает прежде всего Католическую Церковь к тому, чтобы оставить в прошлом самый менталитет исключения» (с. 69). В цитируемых отрывках из папских проповедей, правда, перечисляются конкретные и вполне традиционные жертвы экономического неравенства: безработные, эксплуатируемые, угнетенные, люмпенизированные и т. п. (с. 66—67). Вербик добавляет: «и грешники» (с. 95).
Этим прибавлением автор, на наш взгляд, создает очередную двусмысленность. Ведь если историческую церковь и можно упрекнуть в том, что она в лице тех или иных своих представителей, игнорируя прямой евангельский и апо-
13 Другой и, видимо, более аутентичный вариант — «у Бога нет рук, кроме твоих» — подразумевает не богословское утверждение, но принятие конкретным человеком ответственности за то, что происходит вокруг него, без ее перекладывания на Бога. В понимании, близком пафосу «слабой теологии», значение этого афоризма смещается из нравственного в онтологический спектр, и далее в социальный: речь идет о том, что все желательные изменения в мире могут быть достигнуты лишь естественным порядком, силами самого мира. Современная католическая теология, видимо, считает себя способной возглавить эти усилия или хотя бы принять участие в составлении рекомендаций.
стольский призыв (Лк 6. 20; Иак 2. 6), иногда гнушалась бедными и не возвышала голос в защиту притесняемых, то грешники, во всяком случае, всегда составляли основную часть ее паствы, а призыв к покаянию был тем способом, которым Церковь приглашала их в полноту общения. Поэтому ставить вопрос о церковной «инклюзии» для грешников как о чем-то новом и небывалом можно, по-видимому, лишь если речь идет об их принятии в общение без покаяния или о соизволении на грех.
Логически неизбежно возникающие затруднения такого рода Вербик никак не снимает. Он лишь говорит о милосердии как способе инклюзии, который является плодом переживания нами милосердия Божия (с. 71). Вербик отмечает особо, что 2016-й год был объявлен папой Франциском годом милосердия. Одновременно он зачем-то подчеркивает и то, что милосердие — качество Бога не только в христианстве, но и в исламе (с. 122)14.
Подводя эти рассуждения к «слабой теологии», Вербик формулирует почти на уровне каламбура: Бог питает «слабость» к человеку (с. 92). По мнению автора, это проливает свет на «темный вопрос теодицеи» (с. 99). Милосердие Божие являет себя на кресте как сострадание, причем в новой теологии креста переносится акцент с искупления на приобщение Бога к страданиям человека (с. 102)15.
Вербик прибегает и к такой метафоре, вызывающей библейские реминисценции: «Грехи и нужды не снимаются, так чтобы народ больше не тяготился ими, но сам народ бывает носим своим Богом» (с. 103). В этом ношении, отмечает он, как бы отыгрывая назад свои уступки «слабой теологии», проявляется уже не только слабость, но и сила Божия (с. 105)16. Заключительным же аккор-
14 Вербик возводит понятие о «милосердии» (Barmherzigkeit) к еврейским корням hsd и rhm. Второй из этих корней в арабском языке является основой для двух наиболее употребительных имен Аллаха — rahman и rahim (в русских переводах Корана — «Милостивый и Милосердный»).
15 Сострадание, или «сострастие», действительно входит в тайну искупления (Рим 6. 5; 8. 17; 2 Кор 1. 5; Кол 1. 24). Однако в Новом Завете и в церковной традиции оно понимается неразрывно с учением о Христе как пострадавшем не только вместе с нами, но и вместо нас. Христианин приобщается страданиям Христа, которые объемлют всякое иное страдание и тем снимают его в ракурсе теодицеи. Хотя страдание Искупителя и не всеми усваивается, сама возможность приобщения к нему каждого подразумевает, что на кресте оно было пережито всеобъемлющим, исчерпывающим образом (что само по себе тоже тайна). Это касается не только земных страданий, но и мук ада, от которых освобождаются кающиеся грешники. Устранение мотива заместительного страдания из таинства креста меняет местами страдающего и сострадающего: теперь не христианин состраждет Господу через распятие своей плоти (Рим 8. 17 по толкованию св. Ефрема Сирина), но Бог демонстрирует крестом Свою немочь избавить человека от страданий, оправдываемую в порядке теодицеи тем, что сам Бог страждет. «Слабая теология» вплотную подходит к реабилитации теопасхизма; к тому, чтобы перестать «исповедовать Иисуса Христа пришедшего во плоти» (1 Ин 4. 3).
16 Конечно, «слабая теология», в отличие от «теологии смерти Бога», не подразумевает обязательно, что Бог онтологически немощен или бессилен, как Deus otiosus, но что Он минимально проявляет Себя в мире, как Deus absconditus, а потому все утверждения о Нем возможны только в минималистском или неуверенном ключе. В тенденции это новая разновидность иконоборчества, обратившаяся против откровения как словесной иконы Бога и допускающая его лишь как слабое означающее для всё более проблематизирующегося означаемого. Утверждение католического теолога, что Иисус носит народ (подразумевается Церковь) на
дом, практически дезавуирующим все сделанные уступки, оказывается апелляция к тому месту из энциклики Laudato si, где папа Франциск говорит о том, что нельзя забывать Бога как всемогущего Творца (с. 123—124). Процитируем это место в официальном русском переводе: «Мы не можем поддерживать духовность, забывающую о Всемогущем Боге Творце. Тем самым мы в конечном счете будем поклоняться силам мира или поставим себя самих на место Господа, претендуя на не знающее границ попрание сотворенной Им реальности. Лучший способ вернуть человека на его место и положить конец его претензии на то, чтобы быть абсолютным владыкой над землей, — это вернуться к образу Отца — Творца и единственного Властителя мира, потому что в противном случае человек всегда будет склонен навязывать реальности собственные законы и интересы» (Laudato si, 75)17.
Такого рода дезавуация, конечно, ставит в тупик читателя, так как делает еще более неясным, чем казалось ранее, всё то, что Вербик написал выше. Чтобы прояснить это ускользающее от понимания отношение католического автора к «слабой теологии», следует учесть, вероятно, характер приема инкультурации, применяемого иезуитами во всякой их миссионерской деятельности, — приема, который работает, в сущности, в обе стороны.
Книга Вербика, к сожалению, мало позволяет понять собственно в богословии папы Франциска; она есть результат медитаций над некоторыми отрывками его проповедей, причем, не проводя специального сопоставления с ними, трудно даже установить степень соответствия между содержанием книги и заявленной во второй части ее заглавия темой.
Вевюрко Илья Сергеевич, Ilya Vevurko,
канд. филос. наук, Candidate of Sciences in Philosophy,
ст. препод. кафедры философии и религиоведения Senior Lecturer,
Богословского факультета ПСТГУ Department of Philosophy and Religious Studies,
Российская Федерация, 127051, Faculty of Theology,
г. Москва, Лихов пер., 6/1; St. Tikhon's Orthodox University
ст. препод. кафедры философии религии for the Humanities;
и религиоведения Философского факультета МГУ Department of Philosophy of Religion and
им. М. В. Ломоносова Religious Studies,
Российская Федерация, Ломонсовский пр-т, 27, корп. 4 Faculty of Philosophy,
vevurka@mail.ru Moscow State University;
ORCID: 0000-0002-1225-7474 6/1 Likhov per., Moscow 127051,
Russian Federation vevurka@mail. ru ORCID: 0000-0002-1225-7474
Своих плечах, неся его страдания и грехи, так как оно имплицитно подразумевает бесконечную мощь актуально Воплотившегося Бога, едва ли будет приемлемо для последовательных сторонников «слабой теологии».
17 Цит. по русскому переводу энциклики, изданному в Москве Издательством францисканцев в 2015 г.
