CC BY
13
В.А. КОВАЛЕВ
РЕСПУБЛИКА КОМИ: ОТ ПОСТАВТОРИТАРНОГО СИНДРОМА К АДМИНИСТРАТИВНОМУ РЕЖИМУ
21 декабря 2006 г. в Кремле Президент России Владимир Путин вручил главе Республики Коми (РК) Владимиру Торлопову орден «За заслуги перед Отечеством» IV степени. Таким образом, со стороны главы российского государства были еще раз продемонстрированы высокая оценка губернатора северной республики и доверие ему. Примерно за год до того Владимир Путин переназначил Владимира Торлопова на пост главы РК на второй срок. За недолгий период постсоветской политической истории в Коми губернатор менялся всего один раз, но происходило это в условиях резкого изменения «правил игры», политических институтов, когда в субъектах Российской Федерации выборность губернаторов населением была заменена их фактическим назначением. Обратимся к истории, связанной с постом главы Республики Коми.
Сам этот пост был введен после принятия новой республиканской Конституции в 1994 г. В мае того же года первые выборы главы республики выиграл бывший первый секретарь обкома и председатель Верховного совета Республики Коми Юрий Алексеевич Спиридонов. В ноябре 1997 г. ему удалось вновь победить всех своих конкурентов1. Несмотря на то что и следующие выборы обещали принести аналогичный результат, в декабре 2001 г. на выборах главы Республики Коми инкумбент Ю.А. Спиридонов неожиданно для многих потерпел поражение. Он проиграл своему основному противнику - председателю Государственного совета РК В.А. Торлопову. Ход и результаты этих выборов были также достаточно подробно
1 Подробно перипетии борьбы за власть в Республике Коми в этот период описаны в кн.: Ковалев В.А. Политическая трансформация в регионе: Республика Коми в контексте российских преобразований. - Сыктывкар, 2001.
описаны и проанализированы1. Но здесь уместно еще раз обратиться к главному с точки зрения перспектив российской демократизации вопросу: означала ли смена власти в регионе лишь победу одной из группировок представителей власти, бизнеса (и, как это часто бывает, криминала) либо можно говорить о реальной трансформации существующих там политических институтов?
В 1990-е годы в Коми действовал политический режим с ярко выраженными авторитарными чертами. Например, долгое время не проводились выборы в органы местного самоуправления, наблюдался существенный перекос в сторону исполнительной власти в ущерб представительной, общественные организации и отделения политических партий чаще всего играли сугубо декоративную роль, монополия на власть со стороны Ю. Спиридонова и его группировки казалась незыблемой. Тогда мы пришли к заключению2, что демократизация режима возможна лишь при условии раскола в региональной элите, если, конечно, он (раскол) примет не «подковерный», а публичный, политический характер. Такой раскол и произошел в РК, когда спикер республиканского Законодательного собрания осмелился бросить вызов главе республики, волю которого он до этого послушно проводил. Данный поворот был в значительной мере обусловлен переменами на федеральном уровне и изменением характера отношений с крупным бизнесом, расширившим свое проникновение в республику в конце 90-х годов. Шанс на смену власти в РК был использован конкурирующей властной группировкой, но на ситуации в республике, безусловно, сказалось утверждение в Центре «сильной руки».
Уже с начала 2000-х годов, после прихода к власти В.В. Путина, обозначилось стремление федерального Центра восстановить свой контроль на всей территории страны, и пока нет оснований ожидать, что он откажется от этого курса. Более того, не вызывает сомнений, что ключ к преодолению или укреплению авторитарных тенденций находится в руках федеральной власти. Первоначально после восстановления приоритета федеральных законов над региональными некоторым казалось, что тенденции к демокра-
1 Ковалев В.А. Выборы в Республике Коми: Смена лидера // Рабочие материалы Московского центра Карнеги. - М., 2002. - Вып. 3.
2 Ковалев В.А. Квазипартийность в регионе. Казус Республики Коми и общероссийская ситуация // Рубеж: Альманах социальных исследований. - Сыктывкар, 2000. - № 15.
тизации в регионах не утрачены. Однако главным был вопрос, какое место отводится гражданам в процессе реформирования. (Забегая вперед, можно утверждать, что после объявления об отмене губернаторских выборов в 2004 г. - фактически никакого.)
Однако в начале путинского правления иллюзии на возможность демократизации еще сохранялись, и, рассматривая перспективы преодоления в регионах рецидивов авторитаризма, можно было проводить четкое различие между регионами с авторитарными режимами и теми, где налицо авторитарная ситуация. В первом случае трансформация режима посредством выборов вряд ли возможна, так как итоги последних будут заведомо сфальсифицированы; во втором она вполне реальна - в случае поражения «инкумбента» и местной «партии власти». Кампания по избранию главы Республики Коми в 2001 г., как уже отмечалось, дала именно такой результат.
Теоретически смена авторитарного лидера в условиях существования выборов могла происходить по двум сценариям, одним из которых является «наследование», а другим - «смещение». Рано или поздно власть переходит в другие руки, но в ряде субъектов РФ сложилась такая ситуация, когда появление нового лидера связано с развитием скорее «естественных», нежели политических процессов. Собираясь покинуть свой пост, авторитарные лидеры стремятся передать власть в «надежные руки», не в последнюю очередь и для того, чтобы избежать уголовного преследования. Гипотетическая возможность «наследования» существовала и в Коми, но важнейшим фактором, воспрепятствовавшим ее воплощению в жизнь, послужила, на наш взгляд, предыдущая кампания, «репетиция». На выборах главы республики в 1997 г. Ю. Спиридонов, безусловно, доминировал над своими соперниками. Но уже тогда у него был настоящий конкурент в лице депутата Госдумы, коммунистки Р. Чис-тоходовой (умерла в декабре 2006 г.). Тогда она боролась изо всех сил, и чтобы ее остановить, потребовалось привлечение немалых ресурсов. Наличие реальной, пусть и слабой, конкуренции - залог возможной будущей смены лидера на свободных выборах.
В 2001 г. в Коми удалось победить противнику инкумбента, и эта победа привела к возникновению так называемого поставторитарного синдрома, сопряженного с усилением дезорганизации и ростом политической неопределенности. Как справедливо отмечает В. Гельман, «процесс перехода связан с отсутствием консолидации
политического режима, т.е. с действиями одних акторов по изменению тех или иных его элементов против воли других акторов... В рамках консолидированного режима элементы определены более или менее однозначно; конфликт в процессе перехода ставит эту однозначность как минимум под сомнение. Иначе говоря, важнейшей характеристикой перехода, выделяющей его среди других изменений политического режима, является неопределенность элементов политического режима в процессе перехода... (курсив мой. - В.К.). Рост неопределенности в процессе перехода влечет за собой нестабильность и затягивание процесса перехода. В такой ситуации действия акторов, направленные на сохранение либо изменение политического режима... могут дать весьма противоречивые эффекты»1.
Действительно, результаты смены власти в РК отнюдь не однозначны. В 1994-2001 гг. после болезненного перехода от советского устройства в ситуации общего политического кризиса в России региональный режим выглядел вполне консолидированным в рамках авторитарной ситуации. Сейчас он вновь вступил в период неопределенности. Было бы наивным рассчитывать на неизбежность его демократизации. Он вполне способен сохраняться в прежнем виде, но только с иным лидером на вершине пирамиды, и этот лидер может ограничиться чисто символическими перестановками и новыми кадровыми назначениями в системе старого типа.
Раскол в элите - необходимое, но далеко не достаточное условие демократизации. Чтобы он дал желаемый эффект, нужны целенаправленные усилия демократической общественности и политической оппозиции, а в условиях поставторитарной ситуации эти силы нередко оказываются слабыми и даже беспомощными. Сама по себе смена главы исполнительной власти принципиальных вопросов не решает, а лишь способствует появлению поставторитарного синдрома, который может иметь самые непредсказуемые последствия. Различные сценарии выхода из неопределенности обстоятельно описаны В. Гельманом. За неопределенностью могут последовать: а) развитие по схеме «война всех против всех»; б) переход к «борьбе по правилам»; в) формирование «сообщества
1 Россия регионов: трансформация политических режимов // Под ред. Гельман В.Я., Рыженков С., Бри М. - М., 2000. - С. 34-35.
элит»; г) возрождение авторитарного режима1. В изучаемом нами регионе на данный момент не закрыта возможность ни одного из этих вариантов. Это объясняется целым рядом причин.
Во-первых, при правлении авторитарного лидера его фигура образует центр соответствующего политического поля; в этих условиях роль формальных политических институтов (парламента, партий, суда и т.д.) заметно ослаблена. Падает и значение права: законы принимаются, изменяются и упраздняются в угоду лидеру. Если он терпит поражение и уходит, политические институты далеко не сразу могут начать работать в нормальном режиме. Политической «машине» требуется серьезный ремонт, который нелегко осуществить.
Во-вторых, в рамках авторитарной ситуации большинство вопросов решается волей регионального лидера, многое держится на личных связях и договоренностях. В управлении республиканской собственностью «телефонное право» зачастую бывает весомее, чем владение акциями. При смене власти значительная часть этих каналов неформальной коммуникации оказывается разрушенной. Эффективность государственного управления падает. На региональном и субрегиональном уровнях начинается «драка» за место «под солнцем». Чиновники, озабоченные карьерными перспективами, забывают о выполнении своих прямых служебных обязанностей. Общая институциональная неустойчивость ведет к ухудшению социально-экономической ситуации.
В-третьих, уход ключевой фигуры создает неопределенность во взаимоотношениях остальных политических игроков. До тех пор, пока в регионе имеется безусловный лидер, все действуют с оглядкой на него и ведут себя более или менее предсказуемо по отношению друг к другу. После «сенсационного поражения» ключевой фигуры былая ясность исчезает, и различные политические силы и отдельные деятели начинают яростно сражаться за сферы влияния и место во власти в условиях, когда они недостаточно представляют себе реальный потенциал и намерения противников. Это еще больше дестабилизирует политико-административную ситуацию.
В-четвертых, ростом дезорганизации «всего и вся» пользуются группировки и кланы, заинтересованные в переделе собственности. Для них это время, когда можно чрезвычайно обогатиться, «ловя рыбу
1 См. ст.: Гельман В.Я. Как выйти из неопределенности? // Рго е1 Соп1ха. -М., 1998. - № 3.
в мутной воде». О наведении порядке в регионе они будут думать только тогда, когда захватят важнейшие экономические ресурсы.
Описанная выше ситуация, на наш взгляд, сохранялась в Коми по крайней мере до февраля-марта 2003 г., когда там произошли резкие изменения в правительстве и проходили очередные выборы в Законодательное собрание и органы местного самоуправления. Изменение правил выборов в республиканский парламент (сокращение его численности с 50 до 30 депутатов), а также повышение роли местных руководителей (если главы городов и районов будут избираться населением) диверсифицировали политическую власть в республике по горизонтали и по вертикали.
Существовавшая политическая неопределенность в регионе была чревата кризисом, но правила, закрепленные в этот период, могли оказаться довольно устойчивыми и предотвратить возврат к прошлому, т.е. к моноцентрическому режиму и авторитарной ситуации.
Согласно заключению известного транзитолога А. Пшевор-ского, «институты, принятые в периоды, когда соотношение сил неизвестно или неясно, скорее всего, сохранятся»1. Вместе с тем, оценивая перспективы демократизации РК, нельзя забывать об укорененности политического устройства, сложившегося в период всевластия прежнего главы. Не исключено, что применительно к этому региону нужно исходить из другого положения Пшеворского: «Институты, закрепляющие временное преимущество... будут столь же прочными, как и условия, которые их порождают»2.
До выборов 2003 г. трудно было делать какие-либо прогнозы. Только выборы прояснили ситуацию, но исход голосования - это в любом случае лишь верхушка айсберга. И до, и после выборов вопрос о том, кто чего стоит, решался не столько средствами публичной политики, сколько путем яростных «подковерных» схваток. Чем больше их влияние на расстановку сил в республике, тем меньше роль демократических процедур при формировании нового состава органов власти. Последующее развитие политического процесса неизбежно приведет к росту определенности, к достижению баланса между политическими игроками. Вопрос лишь в том, окажется ли подобное равновесие результатом демократической
1 Пшеворский А. Демократия и рынок. - М., 1999. - С. 131.
2 Там же. - С. 131-132.
конкуренции или же оно будет складываться в ходе номенклатур-но-административного торга.
Немаловажное влияние на перспективы демократизации РК, как и других российских регионов, оказывают и экономические факторы. Существует реальная опасность, что на смену режиму с авторитарным лидером там придет та или иная разновидность олигархии. Избирательные кампании стоят недешево, и победителям придется возвращать долги. Естественно, это будет происходить за счет экономических ресурсов и природных богатств региона, которые будут все больше и больше концентрироваться в руках олигархических групп. Между тем известно, что и при формально демократическом режиме характерными чертами олигархических порядков «остаются слабость политических партий, маргинализация средств массовой информации, преобладание в избирательном процессе политических технологий в ущерб открытой политической конкуренции»1.
Не вызывает сомнений, что в РК, где сменилась власть, грядет новый передел собственности. Масштабы его предсказать трудно, но уже сейчас ясно, что они будут весьма впечатляющими. Как правило, когда разрушается прежняя монополия власти, объемы пропавших и похищенных финансовых средств просто поражают воображение. Сегодня в Коми, например, расследуется, куда «исчезли» средства, выделявшиеся на северный завоз, почему за бесценок были проданы акции ряда высокодоходных компаний и др. Счет идет на миллиарды. Особенно громкие скандалы связаны с продажей акций гигантского Сыктывкарского лесопромышленного комплекса, с судьбой воркутинских и интинских шахт, с получением доходов от нефти и т.д.
В 2002 г. Республика Коми вступила в новую фазу экономического кризиса: падают экономические показатели, вновь обострилась проблема выплаты заработной платы бюджетникам, в нескольких муниципальных образованиях было прекращено телевещание и т.д. Все это требует отдельного анализа, но нас здесь интересует следующее. Захват ресурсов регионов приходящими извне компаниями и перераспределение региональных доходов в
1 Васильев С. Экономические предпосылки олигархии и авторитаризма в современной России // Брифинг Московского центра Карнеги. - М., 2001. - Т. 3, Вып. 6.
пользу крупного бизнеса - процесс повсеместный. Собственно говоря, «самостийность» региональных властей и произвол «естественных монополий» в 90-е годы были лишь продолжением на новый лад традиций местничества и ведомственности советского периода. Путинские административные реформы приостановили политическое местничество, укротили политические претензии олигархов на федеральном уровне, но взаимоотношения регионов и крупного бизнеса регулируются пока весьма «своеобразно».
Необходимо понимать, что с экономической точки зрения российские регионы находились и находятся (как, впрочем, это было и в период «парада суверенитетов») в одной лодке и испытывают на себе все последствия приватизации и «радикальных экономических реформ». Пытаясь приспособиться к новым экономическим условиям, россияне постепенно утрачивают стимулы к активному участию в политической жизни. Серьезным препятствием на пути экономической и политической модернизации является и российский федерализм, более напоминающий феодализм. Как пишет американский социолог М. Буравой, изучавший социально-экономические изменения в постсоветской России и не один год проработавший в Коми, «российское общество не столько сломалось, сколько замкнулось в себе, скрывшись в раковине локализ-ма... десять лет постоянного падения лишили его способности двигаться, и оно прячет свою голову глубже и глубже в зыбучие пески провинциализма... Государство утратило связь с обществом, которое все более и более замыкается в примитивном мире борьбы за выживание». Отметив, что «образ феодализма применительно к постсоциализму впервые был использован Хамфри и Вердери», исследователь указывает, что теперь «их метафора имеет еще большую силу, по крайней мере, применительно к России... Сегодня общества становятся все более разделенными между хилыми демократическими государствами, тянущимися к глобальным связям, глобальной законности, и региональным неофеодальным обществом, свернувшимся в клубок»1.
Характер современной российской экономики, безусловно, способствует развитию авторитарных тенденций. В свою очередь, установление жестких авторитарных режимов ведет к усилению
1 Буравой М. Великая инволюция: реакция России на рынок // Рубеж: Альманах социальных исследований. - Сыктывкар, 2000. - № 15 - С. 32-33.
произвола и коррупции и, как правило, сдерживает рост предпринимательства и уровня жизни. Последний, конечно, объективно связан с экономическим потенциалом региона, но если при наличии работающих демократических институтов у населения были бы механизмы контроля над использованием этого потенциала, то в нынешних условиях им остается лишь надеяться на «милость» властей предержащих.
Неотстроенность системы демократических институтов на региональном уровне в условиях укрепления «властной вертикали» не благоприятствует тому, чтобы политические и социально-экономические конфликты развивались в публично-правовом поле. Напротив, наблюдалось все большее обострение борьбы за региональные ресурсы со стороны различных теневых или полутеневых группировок; «теневые стратегии» предпочитает и бизнес. Недостаток информации, с одной стороны, о ресурсах, а с другой - о намерениях и возможностях противников способен обострить внутриполитическое положение, перевести его в плоскость «войны всех против всех». При этом в сложившейся ситуации конфликты вокруг региональных источников сырья если и удастся урегулировать, то, скорее всего, не политическими, а аппаратными средствами, что в итоге может привести к установлению некой разновидности бюрократического авторитаризма, за спиной которого будут стоять крупные бизнес-структуры («олигархи»).
Такой вариант развития региональных режимов чреват еще большей угрозой единству России, нежели существующий ныне административный произвол региональных владык и даже «парад суверенитетов» ельцинской эпохи. Углубление экономических диспропорций в силу стремления крупных компаний получить максимальную прибыль в сырьевых отраслях при игнорировании интересов других секторов экономики, а также малого бизнеса, дальнейший рост неравенства как между субъектами Федерации, так и среди муниципальных образований при ослаблении региональных властей (в связи с возникновением поставторитарного синдрома или же просто под влиянием дальнейшей колонизации региональных ресурсов) создают реальную перспективу дезинтеграции в РФ.
Во многих российских регионах, в том числе в РК, с особой остротой встает дилемма одновременности, о которой проницательные исследователи писали еще на заре перехода к демократии
и рынку в странах Восточной Европы1 и которая заключается в сложности одновременного движения по рыночному и демократическому направлениям. Раскол в элите и борьба различных группировок за власть и экономические ресурсы, разрушающие прежний вариант авторитарной консолидации, подрывают и существующие механизмы регулирования экономических процессов. Это происходит на фоне усиления лоббистских устремлений крупного бизнеса и сокращения финансовых возможностей региональных правительств вследствие перераспределения значительной части налоговых поступлений в пользу федерального центра, а также, что особенно важно, крайне неэффективного (для государства и граждан) управления региональной собственностью.
Следует учитывать, что все эти проблемы встают перед региональной властью в условиях, когда авторитарные механизмы уже не действуют, а демократические еще не выстроены. В ситуации дефицита у региональных властей политических средств и возможностей для хозяйничанья на территориях российских республик олигархических структур недостаток политической воли у федерального Центра означает, что выправлять старые экономические диспропорции и все более активно возникающие новые «искривления» оказывается просто некому. Если тенденция к усилению неравенства и разрастанию всего комплекса противоречий на меж- и внутрирегиональном уровнях не будет сломана (а симптомов такого поворота событий пока не наблюдается), обсуждение вопроса о развитии демократических институтов в России перейдет в сугубо теоретическую плоскость.
Еще до отмены губернаторских выборов, в начале 2000-х годов, предлагая концепцию «поставторитарного синдрома», мы связывали ее с развитием транзитологической методологии (складывание и протекание ситуации неопределенности в процессе перехода), т.е. обращались к проблеме так называемого «нового перехода» и «новой неопределенности», продолжая традицию В. Гельмана в рассмотрении сценария второго тура переходов от сложившейся на «обломках советской политики» авторитарной ситуации в РК к новым, только-только определяющимся правилам игры. Но при этом, помещая изучаемый региональный случай в
1 Offe C. Das Dilemma der Gleichzeitigkeit. Demokratisierung und Marktwirtschaft in Osteuropa // Merkur. - Stuttgart, 1991. - Bd. 505. - № 4.
общероссийский политико-экономический процесс, мы также указывали на вполне очевидную перспективу появления новой авторитарной ситуации в России в целом.
Так в значительной мере и произошло в России после путинского «поворота» в региональной политике 2004-2005 гг.
Если брать случай Коми, то политический 2005 год в Республике Коми по-настоящему завершился лишь 15 января 2006 г., когда прошла инаугурация нового/старого главы РК Владимира Тор-лопова. Основным содержанием региональной «политики» была подковерная борьба за этот пост, сопровождаемая выбросами компромата как на действующего губернатора, так и на его потенциальных соперников, и слухами, слухами, слухами...
Справедливости ради, надо отметить, что уже в 2003-2004 гг., когда мы анализировали состояние региональной политики в РК в условиях еще сохраняющегося института губернаторских выборов, мы не видели большого числа политических альтернатив действующему губернатору. На уровне персоналий речь шла прежде всего об Анатолии Каракчиеве - бывшем первом заместителе главы РК Ю. Спиридонова (до 2001 г.). А реальных политических и экономических альтернатив (принципиально отличающейся политики) не просматривалось вовсе. Региональный политический процесс уже тогда был заключен в весьма жесткие экономические и политические рамки общероссийских условий1. После известного заявления Путина 13 сентября 2004 г. ситуация еще больше «упростилась».
В связи с изменением правил политической игры в РФ (отмена выборов губернаторов) Владимир Торлопов в 2004-2005 гг. пытался укрепить свои позиции в новых условиях, несмотря на попытки конкурентов и оппозиции помешать этому. Глава РК принял участие в работе съезда «единороссов» по личному приглашению (что особенно подчеркивалось) председателя высшего совета партии Бориса Грызлова. Таким образом, Торлопов «перебивает» канал лоббирования своей кандидатуры через «партию власти» у Анатолия Карак-чиева - руководителя регионального отделения «Единой России». До отмены региональных выборов А. Каракчиев многими рассматривался как наиболее вероятный конкурент Торлопова в борьбе за кресло главы республики. А сейчас он теряет свои позиции, так как
1 Подробно эти проблемы рассматриваются в кн.: Ковалев В.А. Политика, власть и бизнес в Республике Коми: Современные проблемы. - Сыктывкар, 2005.
не занимает поста во властных структурах, а при усиливающейся бюрократизации политики в России общественные деятели теряют возможность попасть во власть. Противники нынешнего главы еще попытались использовать остатки своего влияния в Москве и подпортить имидж Торлопову (в частности, через выброс компромата), но шансы Каракчиева победить на выборах 2005 г. пошли на убыль. Торлопов, наоборот, стал укрепляться, чему свидетельством были его встречи с президентом Путиным (например, в августе 2005 г. ему удалось несколько раз встретиться с российским лидером). В частности, речь шла о более четком разграничении полномочий федерального и регионального уровней.
В феврале 2005 г. был окончательно сформирован состав нового республиканского правительства. Бывший менеджер «Еврохима» П. Орда резко усилил свои позиции. Теперь в числе возможных кандидатов называли и Орду. Но все же в 2005 г. более популярна была версия старых конкурентов Торлопова и Каракчиева. Анатолий Ка-ракчиев предпринимал отчаянные попытки помешать переназначению Торлопова и лоббировал себя. Так, в марте он предложил Москве план объединения четырех регионов - Коми, Ненецкого АО, Архангельской и Вологодской областей - в один Северный край1. Нечто подобное существовало здесь в конце 20-х - начале 30-х годов. А. Ка-ракчиев мотивировал свою инициативу тем, что экономика Республики Коми, Ненецкого автономного округа, Архангельской и Вологодской областей представляет хозяйственный комплекс, в основе которого находится Тимано-Печорский территориально-промышленный комплекс, сформированный еще в 70-е годы ХХ столетия. Он, в свою очередь, базируется на Тимано-Печорской нефтегазоносной провинции. Можно вспомнить и о связи Воркуты с Череповцом и т.д. Но в политическом смысле эта инициатива преследует цель привлечь внимание московского начальства к фигуре самого Каракчиева. (Заметим, что если бы оставались всенародные выборы главы РК, то вряд ли кто-то из кандидатов осмелился бы публично предложить ликвидировать Коми Республику как отдельный субъект Федерации.) Летом 2005 г. региональный политсовет «Единой России» вышел с инициативой рекомендовать на пост главы РК сенатора Е. Трофимова и лидера регионального отделения партии А. Каракчиева. В ответ раскру-
1 Сорокин С. Четыре в одном // Зырянская жизнь. - Сыктывкар, 2005. -
7 марта.
чивался новый виток дискредитации фигуры А. Каракчиева в федеральных и местных СМИ. В августе при участии приехавшего в Сыктывкар функционера «Единой России» Нелидова политические противники (В. Торлопов и А. Каракчиев) провели совместную пресс-конференцию, где было заявлено, что «Единая Россия» поддерживает кандидатуру нынешнего главы.
После отмены выборов губернаторов борьба за пост главы также велась закулисными средствами. До конца осени вопрос это был неясен.
19 октября в РК ждали приезда в Сыктывкар полномочного представителя Президента РФ по Северо-Западному федеральному округу Ильи Клебанова (первоначально планировалось, что полпред приедет 17 октября, но визит был перенесен на 19 октября), который должен был провести общественные обсуждения кандидатур на пост главы РК. Но полпред не приехал, перенеся свой визит на следующую неделю. Зато 17 октября в столицу РК прилетели обеспечивающие приезд Клебанова в Сыктывкар сотрудники его аппарата, включая заместителя полпреда Любовь Совершаеву. Она провела ряд встреч с представителями общественных организаций, принцип отбора на эти встречи не ясен. Сам И. Клебанов 18 октября находился с рабочей поездкой по Калининградской области. Потом якобы Илью Клебанова срочно вызвал в Москву Президент Владимир Путин, назначив ему аудиенцию в Кремле на 19 октября. Подробности общения полпреда с президентом официальными источниками не раскрывались.
Только 24 ноября Илья Клебанов представил в Администрацию Президента РФ список кандидатур на пост главы Коми. В списке -действующий руководитель республики Владимир Торлопов, его первый заместитель Павел Орда и сенатор от Коми Игорь Васильев.
Согласно законодательству Президент РФ ознакомится с кандидатурами и предложит одну из них на рассмотрение Государственному совету Коми. Сделано это должно быть не позднее чем за 30 дней до 15 января 2006 г. - окончания срока действующего руководителя региона. Этот список из трех кандидатур был озвучен накануне, 23 ноября, во время визита полпреда в столицу РК. 23 ноября полпред провел четыре встречи: с представителями общественности, бизнеса, депутатами Госсовета Коми.
И. Клебанов накануне приезда заявлял, что список будет шире калининградского списка кандидатов на пост губернатора, где
присутствовало всего две фамилии. И даже сказал следующее: «Предварительный процесс согласований на уровне администрации президента и полпредства по кандидатам на пост главы Коми завершился. 23 ноября я проведу последние консультации в Сыктывкаре и буду готов огласить список кандидатов. Не могу сказать, будет ли в этом списке Торлопов». Все это сразу породило массу слухов о снижении шансов нынешнего главы Торлопова. Клебанов вроде бы готовился представить в Кремль кандидатуру В. Торло-пова на переназначение. Но кто-то «процесс тормознул». Все это напоминало какой-то политический «цирк», но после некоторых волнений В. Торлопов в список попал, а две другие фигуры (П. Орды и Б. Васильева) воспринимались скорее как дублеры.
Непонятны причины затягивания с внесением списка кандидатур. Возможно, они «технические», но скорее это свидетельствует об острой подковерной борьбе вокруг поста губернатора Коми.
4 декабря по сообщениям пресс-службы Президента РФ В. Путин внес в Госсовет кандидатуру действующего главы республики В. Торлопова на пост руководителя региона. Внеочередная сессия Государственного совета Коми назначена на 7 декабря. На рассмотрение вынесен один вопрос - о наделении Владимира Торлопова полномочиями главы Коми по представлению Президента РФ Владимира Путина.
7 декабря на внеочередном заседании Госсовета РК депутаты единогласно поддержали кандидатуру Владимира Торлопова на пост главы республики. Президент России Владимир Путин предложил региональному парламенту только одного кандидата, и результат открытого голосования в Госсовете был совершенно предсказуем. Само заседание продлилось всего 30 минут.
15 января 2006 г. прошла инаугурации главы Республики Коми В. Торлопова1, переназначенного на второй губернаторский срок.
1 Торлопов Владимир Александрович, глава Республики Коми. Родился 14 ноября 1949 г. в Сыктывкаре. В 1971 г. здесь же окончил Государственный педагогический институт по специальности «преподаватель физики», в 1988 г. -Ленинградскую высшую партийную школу.
После службы в армии работал учителем в средней школе № 9 сыктывкарского поселка Краснозатонский. С 1974 г. работал в республиканских профсоюзных органах, а с 1981 по 1986 г. возглавлял обком профсоюза работников государственных учреждений. В 1990 г. был избран председателем Совета Коми респуб-
Населению региона оставалось быть лишь свидетелями этого процесса. Судя по дальнейшим событиям, региональные отношения между властью и обществом вновь вернулись к состоянию «протополитики». Бесспорным стало политическое доминирование в регионе одного актора - главы республики, но залогом его политического выживания стала безусловная лояльность московскому «патрону». Эту лояльность глава республики всячески и демонстрировал. Как и в других субъектах Федерации, политическое взаимодействие между регионами и Москвой полностью переместилось практически в административную плоскость, вместо спора за ресурсы - безусловное подчинение. Это подчинение руководство регионов демонстрирует во всех вопросах, начиная от так называемых «национальных проектов» (в реализации которых немало по крайней мере спорных моментов) до организации выборов (и глава республики, и спикер Госсовета, а также большинство руководителей городов и районов состоят в «Единой России», помогая ей административным ресурсом). Местные выборы прошли осенью 2005 г. и весной 2007 г., но в распоряжении местных органов самоуправления остается все меньше возможностей для самостоятельных действий, ресурсы централизуются в региональной столице, Сыктывкаре. Региональная политика фактически свелась к минимуму, как и критика властей, благодаря контролю над СМИ и изы-манию сколько-нибудь важных ресурсов у потенциальной оппозиции. Результаты выборов в значительной степени предопределены,
ликанской федерации профсоюзных организаций. В марте 1990 г. был избран депутатом Верховного Совета Коми АССР двенадцатого созыва.
С 1993 по 1995 г. работал первым заместителем председателя Совета министров Республики Коми, затем заместителем главы Республики Коми.
В 1995 г. избирался депутатом Государственного совета Республики Коми первого созыва и на первой сессии был избран председателем высшего законодательного органа власти республики. В феврале 1999 г. избран председателем Госсовета Республики Коми второго созыва.
С 1996 г. возглавлял комитет Совета Федерации РФ по вопросам социальной политики. Член Национального Совета по реформированию пенсионной системы Российской Федерации при Президенте РФ.
Доктор социологических наук, диссертацию защитил в июне 2000 г. Имеет звание «Заслуженный работник Республики Коми».
Женат, воспитал двух дочерей. В декабре 2001 г. избран главой Республики Коми. В 2005 г. был вновь предложен Президентом России на этот пост и единогласно утвержден Госсоветом РК.
суть института выборов выхолощена; все напоминает времена советского «застоя», только на другой экономической основе.
Как долго продлится такое состояние? Невозможно ответить на этот вопрос, исходя из оценки региональной политики, по причине отсутствия таковой. Ответ на вопрос, как будут развиваться регионы Федерации, сейчас надо искать в Москве. По сути, в Коми, как и в большинстве других субъектов Российской Федерации, установился административный режим. Это состояние, когда борьба интересов в рамках публичной политики исчезает и на поверхности заменяется администрированием и имитацией политических действий. Но это статика. Вопросы возможностей политической динамики рассматривались в нашей литературе по политической регионалистике на ином, но в чем-то очень схожем примере. В рамках реализации проекта «Россия регионов» (В. Гельман и др.) рассматривался случай протополитики и административного режима, существовавшего в 90-е годы в Тверской области. Подобное состояние было вызвано, в частности, слабостью, политической неразвитостью местных акторов. Б. Овчинников, который описывает тверской случай, утверждает: «Поскольку процесс перехода в регионе протекал как импортированный и внутренние источники политических изменений были слабы, то такая политика Центра объективно препятствовала дальнейшей трансформации режима и вхождению в неопределенность; на смену попыткам институциональных изменений пришел своего рода новый "застой"»1. Тот случай носил в общем-то нетипичный характер. В большинстве своем в прошлом десятилетии регионы РФ демонстрировали разнообразие политических траекторий и путей реализации возможностей своих политических акторов. После отмены губернаторских выборов эта региональная политическая пестрота сошла на нет, скрывшись за фасадом внешней лояльности по отношению к президентской «вертикали». Политические противоречия в регионах, а также между Центром и субъектами Федерации были сняты решительным административным решением президента. Не окажется ли лекарство хуже болезни - покажет время.
1 Овчинников Б. Тверская область: Протополитика // Россия регионов. - М., 2000. - С. 308.
