CC BY
58
УДК 298
Романова Нелли Петровна Nelly Romanova
Жукова Алена Алексеевна Alena Zhukova
РЕЛИГИОЗНЫЕ ОБРАЗЫ В ПРОЦЕССАХ ВОЗРОЖДЕНИЯ ЭТНИЧЕСКИХ КУЛЬТУР ЗАБАЙКАЛЬСКОГО КРАЯ
RELIGIOUS IMAGES IN PROCESSES OF THE ETHNIC CULTURES’ RENAISSANCE IN ZABAIKALSKY KRAI
Представлена проблема активизации идей неошаманизма и буддизма среди таких этнических групп Забайкалья, как буряты и русские. Рассмотрены причины, способствующие распространению религиозных концепций, основанных на заведомо «популистских» и «утилитарных» идеях
Ключевые слова: неошаманизм, буддизм, религиозное пространство, религиозная личность, этнические группы, население, религиозная личность, карнавализация
Article is devoted to the research of a problem connected with activization and distribu-tion of new-shamanism’s ideas and Buddhism among such ethnic groups in Zabaikalsky Krai, such as the Buryats and the Russian. The considered reasons, factors and processes convince that lead to distribution of the religious concepts are based on obviously «populist» and «utilitarian» ideas
Key words: newshamanism, Buddhism, religious area, religious person, ethnic groups, population, carnavalization
Массовое стремление народов Забайкалья к возрождению этнической культуры активизирует различные формы этнического самосознания, среди которых религия занимает значимое место. Однако, по мнению К.М. Герасимовой, коренной вопрос названных процессов состоит в том, какой смысл придают участники процессов «возрождения» этому термину [3; С. 36]? Какую религиозную культуру можно считать подлинно национальной, если еще триста лет назад, во времена начала колонизации этих территорий русским населением, такой этнос как буряты находился только в стадии формирования, которое в целом происходило в рамках российской культуры при самом тесном взаимодейс-
твии с русским населением. Поэтому и современные процессы возрождения таких религий, как шаманизм, буддизм, которые, как полагается, имеют отношение только к культуре бурят, на деле затрагивают и другие группы населения, в первую очередь русских.
Так, в целом можно сказать, что современное этноконфессиональное пространство представляет несколько духовных альтернатив, среди которых можно выделить ряд наиболее заметных. Это, во-первых, религиозное движение, связанное с «шаманским ренессансом», в числе лозунгов которого «Объединение бурят с монгольским народом», что предположительно должно осуществиться на древней духовной основе,
единстве шаманского верования монгольских народов [3; С. 40]. Однако реальности современной глобализирующейся культуры, развивающейся в условиях Российского государства, устанавливают свои параметры развития, которые способствуют не возрождению, а конструированию заново религиозной традиции «неошаманизма». Элементы новации проявляются в социальной практике тех шаманов, которые считают себя «родовыми», «потомственными». Они, к примеру, создают официальные, бюрократические объединения, регистрируют ассоциации, определяют устав, пытаются кодифицировать устную традицию, записывают призывы, участвуют в конференциях и проводят съезды. Все это делается в целях защиты ритуальной чистоты культа и передачи традиции, однако носит черты принципиальной новизны по сравнению с практикой шаманов, живших в XVII-XIX вв. Одной из таких черт является то, что современная практика бурятских шаманов оказывается доступной и для русского населения, которое все чаще обращается к ним за помощью [1; С. 106-121].
Еще одной формой проявления тенденции к возрождению самобытного религиозного самосознания бурят оказалось участие в серии карнавальных представлений, связанных с претворением в жизнь брэнда «Чита — Чингисхан», мифа порожденного технологами РИ-компании при участии творческой интеллигенции г. Чита. Однако не только бурятская общественность приняла активное участие в реализации программы этой мифологемы. Поэтому даже по прошествии нескольких лет, когда иллюзорность лозунга «Чита — Чингисхан» оказалась очевидной, многие русские задаются вопросом: «А был ли Чингисхан в Чите?» [10].
Наиболее влиятельным движением, направленным на возрождение религиозных идентичностей бурят, является мифотворчество, которое активно проявляет себя в буддийской среде. На практике оно также зачастую оказывается тесно связанным религиозностью не только бурят, но и русского населения. Так, в 2009 г. верую-
щую общественность буддийского сообщества Забайкальского края взволновало сообщение о появлении первого за последние 80 лет перерожденца (хубилган — бур., тулку
— тиб.). Согласно сообщениям многих информационных агентств, 18 октября 2009 г. на оз. Холбоолжин Нуур у Цугольского дацана проведена Церемония признания реинкарнации (деификации) некоего российского предпринимателя Дмитрия Юрьевича Астапенко, уроженца Забайкалья [5]. Во время ритуала деификации он признан реинкарнацией Намдак-нойона — исторической личности, национального лидера бурятского народа, последнего нойона рода Тобоевых [4]. Завершилась церемония получением из рук ламы Гэлэг Балбара доверительной грамоты [5].
Церемония не была признана Буддийской традиционной сангхой России, представители которой подчеркнули факт того, что «Ритуал поиска и подтверждения реинкарнации святых лам не проводится в бурятских дацанах с 1921 г. во избежание появления лжеперерожденцев». В проведении ритуала деификации оказались заинтересованы некоторые из наших современников. Это проживающие в Забайкалье потомки Намдак-Нойона и буддийский авторитет 87-летний Гэлэг Балбар [6]. Кроме этого, как выясняется, Дмитрий Астапенко предварительно встречался с представителями Буддийской сангхи, т.е. ламами Агинского дацана и вел с ними переговоры об установлении статуи Майдари. Д. Астапенко, признанный перерожденцем на оз. Хол-болджин, представляется перерождением бурятского божества на своем коммерческом сайте [5]. Об том же заявляет во время выступлений представитель Д. Астапенко в Забайкальском крае Бальжинима Цыре-нов.
Не только Д. Астапенко заявляет о своем чудесном буддийском перерождении. Есть и другие русские, стремящиеся обрести божественную природу в ее буддийском понимании. Здесь возможно привести сравнение мифа о «перерожденце» с мифом о «нетленном ламе», который бытует среди верующих бурят на территории Бурятии.
Согласно этому мифу, передаваемому многочисленными средствами массовой информации, в Иволгинском дацане сохраняется тело буддийского священника Даши-Дор-жо Итигилова, Пандито Хамбо-ламы XII, умершего в 1927 г., которое до сих пор проявляет все признаки жизни [9]. Через 75 лет после смерти Итигилова тело ламы (в присутствии десятка свидетелей, среди которых были русские по национальности специалисты по судебной медицине и фотографы) извлекли из земли. Оказалось, что оно прекрасно сохранилось. Останки доставили в дацан города Иволгинска. Буддисты утверждают, что тело сохранилось потому, что Итигилову удалось достичь очень высокого уровня существования посредством медитации шуньята — что означает «пустота» [11]. Тело Хамбо-Ламы Итигилова оставили в храме для привлечения верующих в качестве нетленного символа [9]. Святыня привлекает тысячи верующих, стремящихся в общении с ламой разрешить свои проблемы, среди них — большое количество русских. Сообщением, которое потрясло воображение не только забайкальцев, но и всех россиян, оказалось заявление буддийской сангхи о том, что президент России Д.А. Медведев, посетивший тело ламы Итигило-ва, является перерождением богини Тары [2].
Помимо этого, современное пространство религиозного мифа интенсивно конструируется многочисленными буддийскими проповедниками, часть которых приезжает из-за рубежа. Монгольские и тибетские проповедники демонстрируют возможности религиозного мифа и чуда в привлечении внимания обывателей. Так известным миссионером и целителем, приехавшим из Монголии, является Буджавын Баасан Сурэн, который приехал в Россию по предложению Далай-ламы XIV. Уже много лет он занимается не только тибетской медициной, но интересуется природой и экологией. Профессор Сурэн-лама не только проводит сеансы тибетской и монгольской медицины, но и ведет активную социальную работу: помогает дому престарелых в Закаменском районе, шефствует над де-
тским домом с. Баян-Гол, помогает Дому ребенка, находящемуся в Заиграевском районе, в селе Хара-Шибирь. Среди пациентов доктора много русских, привлеченных эффективностью методов его лечения. В 1996 г. в с. Победа Еравнинского района Баасан Сурэн-лама с разрешения местной власти ввёл факультатив «основы буддизма» в средней школе, обучал всех детей села старомонгольскому языку, учил молитвы [7]. Таким образом, монгольский буддизм усиливает свои позиции среди забайкальского населения как бурят, так и русских, подкрепляя их личностным фактором.
Резкое усиление буддийского влияния на массовое сознание забайкальского населения в целом начинается с 2004 г. С этого времени монахи монастыря Гоманг (Индия) путешествуют по России, реализуя программу фандрейзинга (сбора средств). Возглавляет программу Аюша Эрдынеев, выходец из Агинского округа, официальный представитель Далай-Ламы в России. Основной задачей программы является обращение за помощью к жителям России. Одновременно с посещением городов России монахи реализуют целый комплекс просветительских мероприятий, знакомящих население с основами буддийской религии, философии, медицинской и культовой практики. Среди культовых практик, привозимых монахами, есть уникальные, которые до сих пор не были показываемы непосвященным. Это обряд «Огненный Пуджа» и обряд создания мандалы из цветного песка. В Чите создание мандалы — образа идеальной Вселенной, дворца могущественного божества. Создание песочной модели сопровождается лекциями, приемом астролога, специалиста по тибетской медицине. Тысячи горожан современного Забайкалья, как бурят, так и русских, а также других национальностей прибегают к услугам этих специалистов. Люди, большая часть которых до этого не была знакома с буддизмом, совершают ритуальный обход вокруг мандалы и участво-вуют в принесении жертвы, что, согласно постулатам буддизма, улучшает духовность и карму всего города. После проведения обряда разрушения мандалы, сопровожда-
емого массовой раздачей пакетиков с цветным песком, из которого она сделана, монахи демонстрируют представление танцев и праздника ритуального Цам. Значительную часть участников этих мероприятий составляло русское население. Этих людей привлекали не только и не столько буддийские истины. Обещание чуда, эффектность символа, ожидание эффективности чудесного исцеляющего воздействия способствовали тому, что посетители приобретали «чудесный» песок мандалы, и многие всерьез начинали интересоваться идеями буддизма.
Итак, не претендуя на исчерпываю -щую сводку материалов о современном религиозном влиянии таких религий, как буддизм и шаманизм бурят, на культуру региона, ограничимся конструктивной постановкой вопроса, предлагая антропологам и лингвистам отнестись с большим вниманием к современному материалу о влиянии религиозных идей на духовность населения в целом. Как пишет К.М. Герасимова, любая синхронная совокупность религиозных обычаев неоднородна: она состоит из напластований [3; С. 134]. Важнейшим среди них представляется современный пласт, связанный с возможностью личностного участия в конструировании «традиций», «религиозного прошлого» и пр. [3; С. 221-225]. Очевидно, что в среде верующих бурят проходят интенсивные процессы, направленные на поиск значимых именно идей и символов.
Тем более, что социальный опыт региональной формы буддизма у бурят содержит много полезных уроков истории для современного общества. К буддизму можно отнести высказывание философа-религиоведа Л.Н. Митрохина о том, что не существует христианства вообще, реальны только его исторические формы, направления, школы. Хотя все направления христианства имеют общий канонический текст
— Библию, но, как отмечал Л. Фейербах, «каждое время вычитывает из Библии лишь себя самое...» [7; С. 20].
Многие считают религию важнейшим фактором единства бурятского этноса. Но что именно в религии и каким образом
может содействовать национальной консолидации? Необходимо осознать, какие именно онтологические идеи, культовые обычаи и символы имели значимость для социальной интеграции этноса в различных исторических условиях и могут ли они фундаментально действовать в современной ситуации? В целом, анализируя материал, свидетельствующий о современных тенденциях развития религиозно-мифологической сферы буддизма забайкальских бурят, невозможно не согласиться с мнением К.М. Герасимовой о том, что «речь сегодня идет о новом понимании своеобразия национальной, духовной культуры различных народов страны». Но, в то же время, как отмечает этот исследователь, мы постоянно обнаруживаем, что помимо этого имеется и нечто большее. Это сохранение такого фактора, как «прагматическая мотивация традиционной бытовой обрядности», которая осталась неизменной. Данные статистики, свидетельства духовенства и этнографов свидетельствуют, что «верующие, за редким исключением, слабо разбираются в доктринальном содержании ламаистских и ламаизированных обрядов». Важным остается лишь утилитарная часть — «важно то, для чего они совершаются. Прежде всего, это забота о хорошей жизни, благополучии семьи и всех ее членов» [3; С. 28].
Как отмечает К.М. Герасимова, бывшие «заядлые» атеисты уповают на религию и бога, и даже на шаманов также слепо и безоглядно, как на коммунистическую партию, ее идеологию и генсеков. Боле того, бессознательно отождествляют религию и культуру, верят в нарастающий приоритет религии в культуре и политике» [3; С. 33]. С одной стороны, это влечет за собой действия тех, кто целенаправленно профанирует религиозную культуру. С другой, наблюдается явление массовой карнавализации. Самое развитие и существование религиозной культуры заменяется различными «массовыми мероприятиями» развлекательного, «карнавального», игрового использования, в которых религиозные сюжеты без особого внимания к достоверности их толкования используются для различных публичных
шоу. «Популистская карнавальность, — как пишет К. М. Герасимова, — вероятно, закономерное явление нашего смутного рыночного времени, но серьезная забота о сохранении и популяризации действительных ценностей культурного наследия требует большого труда, достоверных знаний, уважительного отношения к истории, активного неприятия популистской профанации и субъективистского искажения объективного содержания духовного достояния этнической и национальной культуры народа» [3; С. 33].
Однако она позволяет подвести некоторые итоги.
1. Массовое стремление бурят к возрождению национальной религии и культуры активизирует различные формы этнического самосознания, среди которых значительное место занимает миф о «возрождении шаманизма» и «миф о возрождении буддизма». Указанные мифы могут привлекать не только бурят, но и представителей русского населения, что становится все более распространенным явлением и вместе с этим ставит вопрос о том, как возрождается национальная религия?
2. В этом контексте неопределенности авторы, ориентированные на конструирование оценочных концепций этнической религии или культуры, могут быть подвержены воздействию личных субъективных факторов, эйфорических состояний, религиозной, политической или этнической
ангажированности и конъюнктуре. Это приводит к распространению религиозных концепций, основанных на заведомо «популистских» и «утилитарных» идеях. Одним из таких проявлений является «карнава-лизация» пространства культуры, которая подменяет самую культуру театрализованными действиями.
3. Современная религиозная ситуация характеризуется такими условиями, в которых религиозное сообщение может быть услышано равно как людьми, считающими себя приверженцами религии, так и изначально индифферентными светскими гражданами. Так русское населения Забайкалья начинает усваивать буддийские идеи. Основным в случае принятия религии в этом случае является привлекательность проповеди. Неофитов привлекает религиозное чудо, проявляющее себя либо через практически значимые события, такие как излечение, удачное гадание, прогноз, демонстрация реального освобождения от проблем. Участливое восприятие, вызывающее эмоционального переживание, становится фактором воплощения и распространения религии в социальном пространстве. Этими особенностями эмоционально-психологического восприятия религиозных идей интенсивно пользуются зарубежные, в частности, буддийские проповедники, которые проводят собственную политику, направленную на мифологизацию территорий и массовое привлечение сторонников.
Литература
1. Баиров А.С. Шаманизм в социокультурной традиции бурят: дис. на соискание уч. степ. канд. филос. наук. — Чита, 2006. — 153 с.
2. Буддисты признали Медведева воплощением богини Тары [Электронный ресурс]. — Электрон. дан. — Улан-Удэ, 2011. — Режим доступа: http://www.talks.su/news/Buddisti_priznali_ Medvedeva_voploceniem_bogini_Beloj_Tari/ — Загл. с экрана.
3. Герасимова К.М. Вопросы методологии исследования культуры Центральной Азии. — Улан-Удэ, 2006. — 341 с.
4. Дмитрий Астапенко [Электронный ресурс]. — Электрон. дан. — Чита, 2009. — Режим доступа: http://moscowtibetclub.ru/events?id_news=7. — Загл. с экрана.
5. Круговращение сансары завершилось [Электронный ресурс]. — Электрон. дан. — Чита, 2009. — Режим доступа: http://zabinfo.ru/print.php?sid=60365.
6. Ламы буддийской традиционной сангхи России опровергли реинкарнацию Намдак-нойона
[Электронный ресурс]. — Электрон. дан. — Чита, 2009 г. — Режим доступа: http://www.trud-ost. ru/?p=18149. — Загл. с экрана.
7. Легче вызвать снег, чем вылечить плохого человека [Электронный ресурс] — Электрон. дан. — http://vostokmedia.com/palm71123.html. — Восток медиа, 2010. — Загл. с экрана.
8. Митрохин Л.Н. Философы и религия // Вопросы философии. — 1980. — № 9. — С. 20.
9. Необыкновенное чудо [Электронный ресурс]. — Электрон. дан. — Чита, 2010. — Режим доступа: http://zabmedia.ru/?page=articles&text=1595. — Загл. с экрана.
10. Саввин Д. Чингисхан, «Великая Бурятия» и Міровая закулиса [Электронный ресурс]. — Электрон. дан. — Режим доступа: http://www.rusidea.org/?a=37006. — Загл. с экрана.
11. Сибирское чудо: Найдено нетленное тело буддийского ламы [Электронный ресурс]. — Электрон. дан. — М., 2004. — Режим доступа: http://www.mosdfs.ru/index. php?action=1&idcat=72&id=17. — Загл. с экрана.
Коротко об авторах______________________________________________Briefly about the authors
Романова Н.П., д-р социол. наук, доцент, профес- N. Romanova, doctor of sociological sciences, profes-сор кафедры «Управление персоналом», Забайкаль- sor, Zabaikalsky State University ский государственный университет (ЗабГУ)
Научные интересы: философия одиночества, Scientific interests: philosophy, religion study
гендерные исследования, деловые коммуникации,
религиоведение
Жукова А.А., гл. научный сотрудник научно-обра- A. Zhukova, chief research worker, Educational Re-зовательного музейного центра Забайкальского го- search Museum Center, Zabaikalsky State University сударственного университета (ЗабГУ)
Научные интересы: этнография, религиоведение, музееведение, археология
Scientific interests: ethnography, religion study, museum study, archeology
