CC BY
64
УДК 294.3 ББК 86.35
М.С. Уланов
Калмыцкий государственный университет им. Б.Б. Городовикова
РАСПРОСТРАНЕНИЕ И СТАНОВЛЕНИЕ БУДДИЙСКОЙ ТРАДИЦИИ В ЗАБАЙКАЛЬЕ (СОЦИАЛЬНО-ФИЛОСОФСКИЕ АСПЕКТЫ)*
*Статья подготовлена при финансовой поддержке Российского научного фонда, проект № 19-18-00118 «Россия и буддийский мир в дискурсе философского востоковедения ».
В статье рассматриваются социально-философские аспекты распространения и становления буддийской традиции в Забайкалье. Отмечается, что распространение буддизма среди населения региона содействовало интеграции разрозненных бурятскихродоплеменных групп в единый этнос со своей богатой, самобытной культурой. Буддизм способствовал складыванию у бурятского населения Забайкалья единого этнического самосознания, национальной и конфессиональной идентичности. Распространение буддийской махаянской традиции у бурят Забайкалья стало важнейшим основополагающим шагом в развитии их этнической культурной традиции, способствовало формированию новых сфер культуры и форм духовной жизни социума. Буддизм стал важным фактором формирования высокой нравственности, разнообразных народных традиций и обычаев. Политика российского правительства, направленная на автокефалию буддийской церкви Забайкалья, способствовала объединению бурятских дацанов в единую церковную структуру со своей иерархией. Буддийская церковь являлась единственным общенациональным социальным и культурным институтом бурятского народа, который способствовал его этнической консолидации.
Ключевые слова: буддизм, Россия, буряты, бурятский этнос, Забайкалье, этническая культура, буддийская культура.
M.S. Ulanov
Kalmyk State University named after B.B. Gorodovikov
SPREAD AND FORMATION OF BUDDHISTIC TRADITIONS IN TRANSBAIKAL (SOCIAL AND PHILOSOPHICAL ASPECTS)
The article discusses the socio-philosophical aspects of the spread and development of the Buddhist tradition in Transbaikalia. It is noted that the spread of Buddhism among the population of the region contributed to the integration of scattered Buryat tribal groups into a single ethnic group with its rich, distinctive culture. Buddhism contributed to the formation of a single ethnic identity, national and religious identity among the Buryat population of Transbaikalia. The spread of the Buddhist Mahayana tradition among the Buryats of Transbaikalia became the most important fundamental step in the development of their ethnic cultural tradition and contributed to the formation of new spheres of culture and forms of the spiritual life of society. Buddhism has become an important factor in the formation of high morality, a variety of folk traditions and customs. The policy of the Russian government, aimed at autocephaly of the Buddhist Temple of Transbaikalia, contributed to the unification of the Buryat datsans into a single church structure with its own hierarchy. The Buddhist Church was the only national social and cultural institution of the Buryat people, which contributed to its ethnic consolidation.
Key words: Buddhism, Russia, Buryats, Buryat ethnos, Transbaikalia, ethnic culture, Buddhist culture.
Современный период развития российского общества отмечен возрождением традиционных религий и усилением их роли в жизни общества. Религия, будучи традиционным мировоззрением и входя в ядро этнокультурной идентичности,
консолидирует вокруг себя значительное количество людей. В новых постсоветских условиях актуализируется поиск подлинных общечеловеческих идеалов, усиливается стремление к возвращению всего лучшего, что было свойственно историческим формам народной жизни. Неслучайно в сознании общества укоренилось представление о том, что традиционные религиозные ценности являются основным источником нравственности и подлинной духовности. Сегодня на традиционные религии совершенно справедливо смотрят как на социальный институт с древней историей, пользующийся наибольшим доверием населения. Процесс религиозного возрождения не обошел и буддийские регионы России, где интерес к традициям и ценностям буддизма постоянно возрастает [1; 2; 12; 13].
В связи с этим вполне закономерным и оправданным будет обращение к феномену распространения и становления буддизма в Бурятии, которая является одним из главных центров данной религии в России. В то время как буддийская Калмыкия с позиции географии религии представляет собой «остров», окруженный конфессиональными плитами православия и ислама, ареал бурятского буддизма выступает как продолжение тибето-монгольской буддийской конфессиональной плиты, ее интрузия в цивилизационное пространство Российского государства.
Известно, что распространение мировых религий, как правило, усиливает интеграционные процессы в обществе и способствует консолидации этноса на основе общего мировоззрения и идеологии. На территории забайкальских степей буддизм, являясь мировой религией, также содействовал культурной, социальной и политической консолидации бурят. Однако специфической особенностью данного процесса было то, что консолидация совершалась вначале в границах бурятских родопле-менных групп. В результате, первые бурятские дацаны (монастыри) относились к тому или иному роду и создавались согласно решениям родовых сходов. Поэтому территории приходов бурятских дацанов совпадали с ареалом расселения тех или иных родов, а структура сангхи или монашеской общины вначале имитировала структуру бурятских аймаков. К последним бурятское духовенство приписывалось, исходя из их родоплеменной принадлежности. В результате бурятские дацаны формировались и действовали в основном в рамках родовых групп [6, с.55-56].
Таким образом, у бурят первоначально происходило взаимовлияние буддийской религии и родоплеменных отношений. Так, буддизму пришлось признать некоторые родоплеменные различия, которые были тесно связаны с отдельными родоплеменными культами. В то же время буддизм пытался заместить те традиционные ценности и социокультурные институты у бурят, которые не были совместимы с его главными принципами и идеями.
Влияние на буддийскую церковь у бурят сохранившихся родоплеменных отношений провоцировало определенную борьбу за пост верховного иерарха разных родов. Однако конкуренцию родоплеменных объединений внутри бурятского ламства можно рассматривать и как специфическое проявление интеграционного процесса у разных групп бурят, выражение их социально-политической консолидации. Конкуренция за звание «верховного ламы» всех бурятских дацанов фактически имела своей целью политическое главенство над всем бурятским населением Забайкалья. Церковная власть стояла над родоплеменными различиями и открывала реальную возможность управлять разными этническими группировками бурят посредством религиозного администрирования. По сути, верховная религиозная власть частично компенсировала отсутствие в рамках Российской империи единой общебурятской
политической власти. По мнению К.М.Герасимовой, буддийская религия способствовала формированию принципиально новых социальных отношений, а также содействовала социально-политической, территориальной и культурной консолидации и интеграции разрозненных родоплеменных бурятских объединений [6, с.56].
Важной особенностью распространения буддизма среди бурятских родоплеменных групп была неравномерность данного процесса. Так, после присоединения бурятских земель к Российскому государству и установлению официальных границ между Российской и Цинской империями, разные этнические группы бурят административно оказались в двух отдельных генерал-губернаторствах, что способствовало усилению социокультурных различий между восточными и западными бурятами.
В Забайкалье русская администрация была озабочена тем, чтобы местное население не ушло в Монголию, а власти соседних буддийских стран не предприняли враждебных действий против России, и поэтому фактически не препятствовала распространению здесь буддизма. В результате восточные буряты достаточно быстро восприняли буддизм, а с ним и тибето-монгольскую культуру. Кроме того, многие восточно-бурятские роды (хори-буряты) были выходцами из Монголии. «Когда они прибыли в страну русского хана, - отмечается в «Докладе о происхождении одиннадцати хоринских родов», - у них были монгольские и тибетские ламы, которые, обучая их, передавали им знания и учение, распространяли буддийское учение» [7, с.46].
В Прибайкалье - месте проживания западных бурят - шаманство и местная российская администрация поставили серьезный заслон распространению буддизма. Здесь буддийская религия и старомонгольская письменность не получили распространения. Одновременно достаточно широко внедрялись православие и русская грамотность. При этом формальное принятие православия не мешало западным бурятам исповедовать шаманизм [14, с.47]. Причина первоначальных неудач буддийской проповеди заключалась также в отставании западных бурят от восточных собратьев в социальном развитии. Буддизм, будучи, прежде всего, религией классового общества, мог активно распространяться только в условиях развитого социума.
Буддизм стал проникать к западным бурятам только в начале ХХ века. Поворот иркутских бурят от шаманизма к буддизму вызревал давно и постепенно. С одной стороны, он был связан с разочарованием в шаманизме как в гетерогенном институте, не способном консолидировать бурят, с другой, с широким распространением буддизма у забайкальских бурят. Известный бурятский общественный деятель того времени Ц. Жамцарано основную причину обращения прибайкальского бурятского населения в буддизм усматривал в неудовлетворенности ими языческими шаманскими верованиями. «Даже если взять эту частность, именно иркутских бурят-шаманистов, -писал он, - и то мы должны сказать категорически, что среди них недовольство своей религией началось давно, не при нас и не по заказу... И ближайшей религией явился буддизм, религия всех почти монголов и большинства бурят» [8, с.20-21].
В то же время другой бурятский общественный деятель М.Н. Богданов считал, что ключевой причиной данного процесса является миссионерская работа ряда представителей бурятского духовенства и интеллигенции. Деятели бурятского просвещения и духовенства, отмечал он, опираясь на помощь местной родоплеменной аристократии, специально подготовили и инициировали это конфессиональное пробуддийское движение [16, с.74-75].
В действительности же принятие западными бурятами буддизма не было результатом пропаганды отдельных лиц. Переход местных бурят в буддизм, прежде всего, был связан со значительными социальными переменами в жизни коренного населения
Иркутской губернии. Развитие капитализма привело к разложению старого патриархального уклада жизни и дальнейшему углублению социальной дифференциации в бурятском обществе. Серьезные изменения в социально-экономической жизни Прибайкалья, связанные с болезненным процессом позднего развития капитализма, нашли свое отражение и в области религиозных исканий в силу того, что шаманизм уже не соответствовал новым социальным реалиям [16, с.75].
Влияние буддийской религии на динамику этнических процессов в Забайкалье не было однозначным. Так, с одной стороны, буддизм содействовал появлению единого мировоззрения у бурят, размывая родоплеменные барьеры между разными этническими группами. С другой стороны, интеграционно-консолидирующие возможности новой религии были не безграничны. Толерантность буддийской конфессии к прежним языческим верованиям привела к тому, что локальные культы и божества были инкорпорированы в его религиозную структуру, что в свою очередь поддерживало сохранение некоторых региональных различий среди бурят.
Некоторые исследователи даже считают, что конфессиональный фактор сыграл дезинтегрирующую роль в истории бурятского народа, поскольку положил начало делению бурят на субэтнические группы. По их мнению, принятие буддизма бурятами Забайкалья привело к проведению исторически неоправданных границ внутри этноса [9, с.9].
Безусловно, отсутствие единой религии у восточных и западных бурят, несколько усугубило раскол в их этническом самосознании. Однако данный раскол начался еще до распространения буддизма. Его истоки лежат в родовой вражде и в сепаратизме удельных князей. Дезинтеграционным процессам у бурят способствовал и шаманизм с его культом родовых и племенных божеств отсутствием централизованных социальных институтов. Известно, что бурятское шаманство было отнюдь не однородным. Поэтому оно и не могло преодолеть жестокие междоусобицы и кровную месть.
Буддизм же только способствовал консолидации забайкальских бурят. Распространение среди восточных бурят буддизма, который представлял собой более развитую по сравнению с шаманизмом религиозную форму, заложило мощные идеологические и социокультурные предпосылки для интеграции разных родоплеменных группировок бурятского населения Забайкалья и возникновения на их базе единой этнической общности, связанной одной религией. Буддизм, несомненно, сыграл ключевую роль в появлении таких важных для нового этноса элементов культурной жизни, как письменность и связанная с ней литературная традиция, живопись, архитектура и многое другое [11, с.19-20].
Распространение среди населения Забайкалья буддийской религии стало первоначальным этапом этнической консолидации разрозненных родоплеменных бурятских группировок, которые позже объединились в новый монголоязычный этнос. При сравнении процессов распространения и становления буддийской религии среди бурятского и калмыцкого населения можно увидеть, что у бурят роль буддизма как консолидирующего объединяющего фактора была существенно выше, чем у калмыков, так как этногенез у последних начался задолго до укоренения буддийской религии. Роль буддизма как этноконсолидирующего фактора у бурят определялась также и тем, что у них отсутствовал такой мощный интеграционный инструмент, как собственная государственность, которая имелась у калмыков. В силу этого буддийской общине Забайкалья приходилось выполнять такие этноинтегрирующие функции, которые в других регионах выполняли государственные институты. Таким образом,
роль буддизма в формировании единого этноса, этнического менталитета и идентичности у бурят была значительно выше, чем у народов, имевших свою национальную государственность [1, с.89].
Говоря о взаимоотношениях буддийской церкви с российской администрацией, необходимо отметить, что последняя вынуждена была считаться с религиозными особенностями бурятского населения и первоначально старалась не вмешиваться в конфессиональную жизнь народа. Колониальная политика царизма, миссионерская деятельность православной церкви сдерживались фактором близости Забайкалья к границам Российского государства, которое не имело в данном регионе достаточного количества военной силы. В этих условиях лояльность местного населения была крайне важна.
В то же время российские власти стремились поставить под свой контроль буддийскую общину Забайкалья, которую, как и Русскую православную церковь, предполагалось встроить в имперскую государственную машину. В этих условиях царское правительство решило изолировать бурятское буддийское духовенство от влияния Монголии и Тибета. Вероятнее всего, российская администрация понимала, что буддийская церковь в данных регионах находилась под контролем маньчжурско-китайской администрации, которая стремилась использовать религиозную политику для контроля и подчинения неханьского населения. Поэтому ограничение контактов бурятского населения с монгольскими и тибетскими ламами понималось царской администрацией как необходимая мера для укрепления собственных позиций в данном регионе. В результате религиозные связи бурятского духовенства были поставлены под жесткий контроль российского правительства [10, с.18].
Еще одним шагом в данном направлении стало предоставление автокефалии местной сангхе, которая теперь должна была самостоятельно управлять религиозными делами и процессами среди бурят, исповедующих буддизм. Царским правительством был утвержден штат буддийского духовенства Забайкалья в числе 150 лам, которые позже принесли присягу на верность Российской империи. Данные ламы освобождались от необходимости платить подати и нести повинности. Главой буддийской общины Забайкалья был утвержден тибетский лама Агван Пунцок. При этом дискуссионным остается вопрос об официальном признании буддизма в России. По мнению Н.В.Цыремпилова, указ о признании буддизма, вероятно, существовал в качестве не именного указа Елизаветы, а как указ, изданный «местным органом власти от лица верховного монарха, что в XVIII в. было нормальной управленческой практикой» [15, с.96].
Так или иначе, политика российского правительства, направленная на автокефалию буддийской церкви Забайкалья, способствовала объединению буддийских храмов и монастырей в единую бурятскую церковь со своей иерархией. Объединение буддийских дацанов региона содействовало социокультурной консолидации и интеграции разрозненных бурятских родоплеменных групп. При этом признание буддизма в Забайкалье царскими властями способствовало укреплению позиций российского государства в данном регионе и росту симпатий к России не только у отечественных, но и у зарубежных последователей буддизма.
Политика российских властей в отношении буддийского бурятского духовенства отличалась известной терпимостью. Местное духовенство имело значительные сословные привилегии, а законодательные акты и распоряжения царской администрации, как правило, не задевали хозяйственно-экономических интересов буддийской церкви, которая воспринималась как социальная опора государства. Даже отдельные
ограничения в отношении буддизма, введенные «Положением 1853 г», представляли собой не столько попытку наступления на позиции буддизма, сколько средство укрепления зависимости местного духовенства от царского правительства. Последнее посредством системы привилегий, льгот и наград сознательно пыталось формировать настроения верноподданичества у бурятского духовенства. Таким образом, власти России стремились не только укрепить свое влияние в Забайкалье, но и усилить свое влияние в отдельных регионах Цинской империи, Монголии и Тибете. Результатом этого стала парадоксальная ситуация, когда из соображений внешней и внутренней политики российским властям приходилось оказывать поддержку бурятскому буддийскому духовенству, что наносило определенный ущерб интересам православной миссии в Забайкалье [10, с.32].
Покровительство со стороны властей буддийской религии в Забайкалье способствовало тому, что бурятское население и духовенство относились к российскому государству достаточно комплементарно. Так, в одной из известных бурятских летописей можно найти следующее: «Пусть нам сопутствует удача в условиях широкого распространения буддийской религии под покровительством Белого царя» [5, с.133]. Сходные мотивы можно найти и в другом историческом сочинении, где провозглашается: «С благословения Будды, под знаменем царя, пользуясь постоянной и вечной добродетелью всех живых существ, испытывая самое глубокое счастье, да будем почитать своих родителей, не забывая их благодеяния!» [5, с.167]. Кроме того, в конце XIX века была даже составлена специальная молитва за императора Александра III, которая была написана Верховным иерархом бурятской буддийской церкви Д.Гомбоевым [4].
В заключение следует отметить тот факт, что буддийская религия смогла получить столь значительное распространение среди бурятского населения Забайкалья в силу своей социальной и духовной востребованности. Ее утверждение в данном регионе было подготовлено всем предшествующим социально-политическим и культурным развитием общества. При этом буддизм распространялся среди бурятского населения почти безболезненно, органично вписываясь в традиционную культуру народа. Терпимость буддизма способствовала тому, что автохтонные культы и верования не отвергались полностью, а творчески перерабатывались в соответствии с буддийским мировоззрением и включались в культовую систему мировой религии. Результатом такой адаптации буддизма к традиционной культуре бурят стало формирование религиозного синкретизма, который характеризовался достаточно мирным сосуществованием в рамках единой религиозной традиции элементов как буддийского, так и шаманского происхождения.
Таким образом, распространение буддизма среди населения Забайкалья содействовало интеграции разрозненных бурятских родоплеменных групп в единый этнос со своей богатой, самобытной культурой. Буддизм способствовал складыванию у бурятского населения Забайкалья единого этнического самосознания, национальной и конфессиональной идентичности. Распространение буддийской махаянской традиции у бурят Забайкалья стало важнейшим основополагающим шагом в развитии их этнической культурной традиции, способствовало формированию новых сфер культуры и форм духовной жизни социума. Так, принятие буддизма бурятами приобщило их к старомонгольской и тибетской письменности, содействовало распространению грамотности и образованности. Вместе с буддизмом бурятский народ получил научные знания, тибетскую медицину, философию, литературу и разнообразные искусства, в частности религиозную живопись, скульптуру, архитектуру. Буддизм стал важным
фактором формирования высокой нравственности, разнообразных народных традиций и обычаев. Буддийская церковь являлась единственным общенациональным социальным и культурным институтом бурятского народа, который способствовал его этнической консолидации.
Список литературы
1. Абаев Н.В. Буддизм и христианство в историко-культурном пространстве России-Евразии // Знание. Понимание. Умение. 2007. №1. - С.87-94.
2. Амоголонова Д. Д. Буддизм в современном бурятском национально-культурном возрождении // Религиоведение. 2008. №3. - С. 46-56.
3. Амоголонова Д. Д., Содномпилова М.М., Батомункуев С. Д. и др. Церковь -общество - власть: религиозные процессы и практики в современной Бурятии. -Улан-Удэ: Изд-во Бурятского науч. центра СО РАН, 2016. - 231 с.
4. Буддийская молитва за царя, установленная в память о чудесном спасении Их Величеств в день 17-го октября 1888 года // Исторический вестник, №1. 1890. - С.221-222.
5. Бурятские летописи. - Улан-Удэ: РАН СО Бурятский институт общественных наук, 1995. - 199 с.
6. Герасимова К.М. Религия и проблемы изучения истории бурятского общества // Наука и культура региона: проблемы исследований: проблемы исследований. - Улан-Удэ: БНЦ СО РАН, 1992. - С.53-60.
7. Дарбаев Д. Доклад о происхождении одиннадцати хоринских родов // Средневековая культура Центральной Азии: письменные источники. - Улан-Удэ: РАН СО Бурятский институт общественных наук, 1995. - С.43-52.
8. Жамцарано Ц. Народническое движение бурят и его критик // Сибирские вопросы. 1907. №21. - С.16-21.
9. Ихенова О.С. Этнокультурные факторы религиозности: динамика и особенности проявления в поликонфессиональном обществе: Автореф. дисс. ... канд. филос. наук. -М., 1998. - 20 с.
10. Ламаизм в Бурятии XVIII - начала XX в. Структура и социальная роль культовой системы. Новосибирск: Наука СО, 1983. - 235 с.
11. Ринчино Л. Л. О роли буддизма в этнокультурной истории бурят // 250-летие официального признания буддизма в России. - Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО АН СССР, 1991. - С.18-23.
12. Уланов М.С. Калмыцкий буддизм: исторический опыт и современные социальные реалии // Народы Калмыкии: проблемы национального самосознания и толерантности сборник научных трудов. - Элиста: КТИ, 2008. -С.129-136.
13. Уланов М.С. К проблеме возрождения буддизма в Калмыкии // Буддийское духовенство и культура калмыцкого народа: Материалы Международной конференции, посвященной 405-летию со дня рождения выдающегося просветителя Зая-Пандиты Намкай Джамцо. - Элиста: Джангар, 2004. - С.138-143.
14. Цыбикдоржиев Д.В. Буддизм и история формирования национальных движений в Бурятии // Государство, религия, церковь в России и за рубежом: Информационно-аналитический бюллетень. - М.: Изд-во РАГС, 1999. - С.36-58.
15. Цыремпилов Н.В. Когда Россия признала буддизм? В поисках указа 1741 г. Императрицы Елизаветы Петровны об официальном признании буддизма российскими властями // Гуманитарный вектор. Серия: История, политология. 2014. №3. - С.96-109.
16. Ширапов Ю.С. Роль буддийского фактора в мировоззрении бурятской народнической интеллигенции // Из истории философской и общественно-политической мысли стран Центральной и Восточной Азии. - Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 1995. - С.60-94.
