CC BY
246
Журналистика
УДК 070 : 81'27
ББК 76.0
К 56
Коваленко Д.А.
Заместитель начальника управления по взаимодействию с религиозными и социально ориентированными некоммерческими организациями администрации Краснодарского края, соискатель кафедры истории журналистики и правового регулирования массовых коммуникаций Кубанского государственного университета, e-mail: [email protected]
Речевая агрессия в современных СМИ как источник языковых конфликтов
(Рец ензирована)
Аннотация:
Рассматривается феномен речевой агрессии, имеющий общественно-политические и социально-экономические корни, ставший в последние годы актуальным объектом современных лингвистических исследований. Устанавливаются причины возникновения речевой агрессии, ее природа, а также возможные пути развития конфликтов, порожденных данной особой формой речевого поведения.
Ключевые слова:
Речевая агрессия, ненормативная лексика, языковой конфликт, СМИ
Kovalenko D.A.
Deputy Head of Department for Interaction with Religious and Socially Oriented Non-Profit Organizations of Krasnodar Region Administration, competitor of Department of History of Journalism and Legal Regulation of Mass Communications, Kuban State University, e-mail: [email protected]
Speech aggression in contemporary mass media as a source of the language conflicts
Abstract:
The paper studies the phenomenon of speech aggression having political, social and economic roots, which has become actual object of contemporary linguistic researches in recent years. The author shows the reasons of emergence of speech aggression, its nature, as well as possible ways of development of the conflicts generated by this special form of speech behavior.
Keywords:
Speech aggression, offensive language, language conflict, mass media.
Язык современных российских зуется активной демократизацией публи-средств массовой информации характери- цистического стиля и расширением нор-
мативных границ. Очевидной является усиливающаяся тенденция расшатывания литературных норм русского языка.
В современной коммуникации употребление ненормативных слов и выражений встречается довольно часто. Этот процесс отражает общие тенденции трех последних десятилетий. Известно, что речевые особенности различных социальных (профессиональных, идейных и т.п.) групп часто резко расходятся с нормами русского литературного языка (например, молодежный сленг, лагерно-тюремный жаргон). Наряду с этим в советское время существовала практика официально подготовленного речевого общения (чтение докладов по заранее подготовленному тексту, публикация в прессе только согласованной и цензурированной информации о событиях и т.д.). В середине 1950-х годов в литературный язык и массовую коммуникацию начинают проникать периферийные языковые явления. Этот процесс был связан с появлением «молодежной» литературы и публикацией первых мемуарных книг о сталинских репрессиях, лагерях и тюрьмах. В постсоветский период одобрение плюрализма мнений и способов их выражения, появление на телевидении и в радиоэфире огромного числа непрофессионалов и просто случайных людей, множества таблоидов в прессе - все это привело к расшатыванию норм языка массовой коммуникации и системы норм литературного русского языка в целом.
Инвективные, непристойные, об-сценные выражения стали не просто популярными, а приобрели нормативный характер для теле- и радио эфира. «С развитием перестроечных процессов, интенсификацией гласности и демократизацией жизни общества на радио и телевидение, в газеты и журналы потоком полилась спонтанная речь участников митингов и собраний, народных депутатов» [1: 23]. Одной из причин такой популярности является то, что слова и выражения, связанные с привычными контекстами, оцен-
ками, стилистическими характеристиками, перешли совсем в другие, нетипичные для них условия общения: часто оратор, желающий оживить свою речь, сделать ее менее официальной и более разговорной, неформальной, теряет границу допустимого. Стираются границы между разными стилистическими пластами. При этом имеет место непрерывная динамика изменения речевых ситуаций - характер общения между политиками меняется с каждым новым составом Государственной Думы РФ. Все время появляются новые телепередачи, то претендующие на «высокую» стилистику, то, напротив, характеризующиеся максимальной стилистической сниженностью. Это запутывает граждан - носителей русского языка. «Смешение стилей привело к исчезновению из сознания населения представления о функционально-стилевой дифференциации литературного русского языка» [2: 10]. Кроме того, вместе с гласностью пришло снятие запретов на целые пласты публикаций, в частности на издание эротической литературы. В свою очередь, это влекло за собой детабуизацию соответствующей лексики.
В 2000-х годах интернет-пользователи, а вслед за блогерами и телеведущие популярных шоу-программ с целью эпатирования публики все чаще стали использовать инвективную лексику. Наконец, резкое обострение политической борьбы в России привело к тому, что на страницах оппозиционных газет и в публичных выступлениях харизматич-ных оппозиционеров привычным явлением стала откровенная брань.
Конечно, появление в широком коммуникативном употреблении обсценной лексики и фразеологии - тревожное явление, это совершенно ненормально и противоречит русскому менталитету. Казалось, невозможно запретить и проконтролировать употребление мата в общении, тем более при наличии занятой им ниши. Мат стал появляться на страницах
газет, в русской художественной литературе, как выразительное средство он проник в произведения культуры и искусства. Но грубая, обсценная лексика и фразеология несут с собой определенное мироощущение - интеллектуальный и эмоциональный примитивизм, недоброжелательность, агрессивность. Последнее, в свою очередь, содержит семена потенциальных речевых конфликтов.
К сожалению, приметой нашего времени стало «использование современными СМИ лексики, заряженной преимущественно отрицательными эмоциями, которые отражаются в семантике, коннотациях и ассоциациях используемых слов, коррелируют с определенной ситуацией российского социума» [3: 766]. Зачастую эмоциональные доминанты журналистских текстов определяются социально-экономическими и общественно-политическими проблемами, имеющими место в стране, регионах. Это разочарование, уныние, страх, жестокость и т.п. Более того, язык современных российских СМИ отличается гипертрофированной функцией воздействия на читателя. В настоящее время СМИ уже не выполняют свою культурно-образовательную функцию. На передний план выходит деятельность, которую исследователи называют рекламно-информационной. «Первая фаза информационного общества резко актуализировала прагматическую и аксиологическую проблематику, выдвинула трудные задачи выработки критериев знаний, выступающих в форме оценочных утверждений, открыла неведомые ранее области неопределенности, прежде всего в коммуникативной сфере: по-новому поставлены вопросы о производстве, передаче и потреблении информации, о ее оценках, использовании в качестве фактора управления. В свете этого обострились давние проблемы лингвистической относительности, языковых игр, дезинформации, обмана и самообмана, манипуляций личностью и массами, изощренной
полуправды как средства защиты интересов, многие другие проблемы, касающиеся межличностных отношений и социальных взаимодействий» [4: 73].
Для достижения главной цели - привлечения внимания и удержания аудитории - в ход идут любые средства, вплоть до эпатирования и обращения к низменным, «животным» инстинктам. В результате «газетно-журнальный» дискурс породил феномен речевой агрессии, которая проявляется в жестком, подчеркнутом средствами языка выражении негативного эмоционально-оценочного отношения к кому-, чему-либо, нередко нарушающем представление об этической и эстетической норме, а также в перенасыщении текста вербализованной негативной информацией, что вызывает у адресата негативное впечатление» [5: 19]. Либерализация общественной жизни и провозглашение свободы слова породили массу конфликтов, непосредственно связанных с речевой деятельностью. Это конфликты, порожденные вербальными оскорблениями, клеветой, распространением сведений, порочащих честь, достоинство и деловую репутацию. Появляются новые понятия - языковой конфликт, речевая агрессия, проблема необходимости ограничения которой правовыми методами стоит в последнее время особенно остро.
После принятия в 2005 году закона «О государственном языке Российской Федерации» происходит постепенное очищение текстов СМИ от негативных последствий «либерализации» языка: в меньшей мере стали использоваться инвективная и обсценная лексика, грубая просторечная и жаргонная лексика. Однако только в 2014 году, с вступлением в силу поправок в указанный закон, был наложен запрет на использование ненормативной лексики в теле- и радиоэфире, в кинопрокате и при публичном исполнении произведений искусства. Новые требования и нормы не только узаконили позицию государства в отношении к
проникновению мата практически во все сферы жизни современных россиян, но и установили конкретные размеры штрафов для нарушителей.
При правовом рассмотрении языковых конфликтов (информационных споров) важно различать инвективную и не-инвективную лексику, то есть такую, которая предполагает оскорбить или унизить адресата или третье лицо, и такую, которая является экспрессивной (содержит в себе негативную оценку и эмоциональный компонент), но такого намерения не предполагает. Внутри инвективной лексики следует различать литературную (относящуюся к русскому литературному языку) и внелитературную или нелитературную, например жаргонную. Ко второй группе относится и обсценная лексика. В рамках литературной инвектив-ной лексики тоже есть различные группы. Во-первых, это книжная лексика с ин-вективным значением (например мошенник, вор). Здесь может возникнуть ситуация клеветы (так как назвав человека таким словом, автор обвиняет его в нарушении законодательства или норм общественной морали; вполне возможно, что это не соответствует действительности). Во-вторых, это эвфемизмы для подобных слов, казалось бы, «щадящие» адресата, но на самом деле несущие такую же ин-вективную нагрузку. В-третьих, это переносное, метафорическое употребление таких слов (политическая проститутка).
Употребление не только литературной, но и нелитературной инвективной лексики и фразеологии далеко не всегда связано с оскорблением, клеветой или унижением чести и достоинства. Это зависит от конкретной функции такой лексики, в особенности от наличия или отсутствия умысла на унижение чести и достоинства; во всяком случае, если такой умысел не доказан, обвинить автора невозможно. Это зависит от конкретной ситуации общения, включая в эту ситуацию и характер отношений между участниками
речевого акта. Также это зависит от уровня речевой культуры говорящего или пишущего - бывает, что он просто не способен оценить степень несоответствия своей речи требованиям общественной морали. Кроме того, например, Инфанте и Рен-сер выделяют особый тип речевой агрессии как аргументированный, подкрепленный фактами, служащими подтверждением тому или иному высказыванию [6: 73]. При этом акт речевой агрессии должен относиться к конкретному лицу, а употребление слов и выражений с агрессивной окраской должно сопровождаться умыслом унизить и оскорбить адресата.
В случае же, когда акт речевой агрессии не предполагает направленность на конкретное лицо (адресата) и умышленность, говорить об уголовной или гражданской ответственности адресанта нельзя. Равно как нельзя осудить человека за оскорбление на том только основании, что он публично употребил матерные слова.
Особый случай - это инвективное употребление слов или словосочетаний, которые не содержат в своей семантике ин-вективного компонента, при этом они могут иметь экспрессивную окраску. И как ни удивительно, в устах определенной социальной группы людей даже слова профессор или доцент могут приобретать инвек-тивный характер. Однако доказать такой инвективный характер почти невозможно, хотя при наличии определенного контекста каждый интуитивно его ощущает.
Вообще, конфликт связан с речевой агрессией постольку, поскольку предполагает отрицательные, негативные эмоциональные переживания. Более того, речевая агрессия может стать одним из способов разрешения языкового конфликта, когда столкновение сторон сопровождается «выплеском» эмоций. Но, как справедливо замечает Ю.В. Щербинина, это неконструктивный способ разрешения конфликта, который может привести к его эскалации [7: 18].
Речевая агрессия в языке современ-
ных СМИ проявляется по-разному: нагнетание автором-журналистом негативных ассоциаций в отношении адресата, обыгрывание имени (должности, социального статуса и т.п.) героя журналистского материала - объекта агрессии, прямое оскорбление, ругань, брань и т.д. Справедливо заметить, что не любое отрицательное суждение в адрес личности, группы лиц, организации или даже государства следует относить к речевой агрессии, поскольку в таком случае сама возможность существования критики в любом ее проявлении была бы поставлена под сомнение. Критический анализ
и критические замечания сами по себе представляют нормальное, и даже необходимое явление, если они в достаточной степени аргументированы и не ставят целью вызвать чувства унижения, оскорбления. Здесь обнаруживается главное отличие конструктивной критики от речевой агрессии. Субъект речевой агрессии пытается вызвать у адресата негативные эмоции, умалить его достоинство, спровоцировать языковой конфликт. Цель же критических замечаний - улучшение объекта критики: его знаний, манер поведения, внешнего вида, внутреннего содержания.
Примечания:
1. Ремнёва М.Л. Язык и культура // Русский язык: исторические судьбы и современность: II Международный конгресс исследователей русского языка (Москва, МГУ им. М. В. Ломоносова, филологический факультет, 18-21 марта 2004 г.): труды и материалы / сост. М.Л. Ремнёва, О.В. Дедова, А.А. Поликарпов. - М.: Изд-во МГУ, 2004. С. 23-24.
2. Сиротинина О.Б. Положительные и негативные следствия двадцатилетней «свободы» русской речи // Проблемы речевой коммуникации. Саратов: Изд-во Саратов. ун-та, 2008. Вып. 8. С. 5-13.
3. Шаховский В.И. Новые контекстуальные понятия российских СМИ // Русская словесность в контексте современных интеграционных процессов: материалы Второй междунар. науч. конф., г. Волгоград, 24-26 апреля 2007 г.: в 2 т. Т. 1. Волгоград: Изд-во ВолГУ, 2007. С. 763-767.
4. Бешукова Ф.Б., Меретукова Б.А. Лингвокультурологический аспект функционирования медиатекста в современном информационном обществе // Вестник Адыгейского государственного университета. Сер. Филология и искусствоведение. 2010. Вып. 3 (63). С. 67-74.
5. Петрова Н.Е., Рацибурская Л.В. Язык современных СМИ: средства речевой агрессии. М.: Флинта: Наука, 2011. 160 с.
6. Infante D.A., Rancer, A.S. A Conceptualization and Measure of Argumentativeness // Journal of Personality Assessment. 1982. № 46. P. 72-80.
7. Щербинина Ю.В. Вербальная агрессия. М.: Изд-во ЛКИ, 2008. 360 с.
References:
1. Remnyova M.L. Language and culture // The Russian language: historical destinies and the present: the II International congress of the Russian language researchers (Moscow, MSU of Lomonosov, the Faculty of Philology, March 18-21, 2004): works and materials / comp. by M.L. Remnyova, O.V. Dedova, A.A. Polikarpov. - M.: MSU publishing house, 2004. P. 23-24.
2. Sirotinina O.B. Positive and negative consequences of the twenty-year «freedom» of
the Russian speech // Problems of speech communication. Saratov: Saratov University publishing house, 2008. Iss. 8. P. 5-13.
3. Shakhovsky V.I. New contextual concepts of the Russian mass media // Russian literature in the context of modern integration processes: materials of the Second International scient. conf., Volgograd, April 24-26, 2007: in 2 v. V. 1. Volgograd: VolSU publishing house, 2007. P. 763-767.
4. Beshukova F.B., Meretukova B.A. Lingvoculturological aspect of media text functioning in modern information society // Bulletin of the Adyghe State University. Ser. Philology and the Arts. 2010. Iss. 3 (63). P. 67-74.
5. Petrova N.E., Ratsiburskaya L.V. The language of modern mass media: means of verbal aggression. M.: Flinta: Nauka, 2011. 160 pp.
6. Infante D.A., Rancer, A.S. A Conceptualization and Measure of Argumentativeness // Journal of Personality Assessment. 1982. No. 46. P. 72-80.
7. Shcherbinina Yu.V. Verbal aggression. M.: LKI publishing house, 2008. 360 pp.
