CC BY
18
УДК [81.161.1+811.512. 141] : 81' 246
СРАВНИТЕЛЬНЫЙ анализ инвективного фонда РУССКОГО И БАШКИРСКОГО ЯЗЫКОВ
© Э. Р. Аиткулова
Башкирский государственный университет Россия, Республика Башкортостан, 450076 г. Уфа, ул. Заки Валиди, 32.
Тел.: +7 (347) 229 9616.
Email: [email protected]
Актуальность статьи связана с обострением процессов проявления вербальной агрессии в обществе в целом и в СМИ в частности, обусловленных либерализацией общественных отношений и демократизацией норм русского литературного языка. Изучение форм и средств речевой агрессии в СМИ необходимо сейчас потому, что современное русскоязычное сообщество в своих представлениях о речевых эталонах во многом ориентируется на язык масс-медиа. В такой ситуации вольно или невольно посредством СМИ обществу предлагаются порочные образцы речевого поведения, когда агрессивность становится частью языковой личности. Как фактор агрессивности текста рассматриваются различные виды речевой агрессии, выражаемой, в том числе, в форме проклятий, упреков и насмешек с использованием фразеологических единиц с деструктивной семантикой.
Ключевые слова: эмоционально-окрашенная лексика, инвектив, агрессия, деструктив-ность, коммуникация, фразеология, культурный код.
Как известно, в современной лингвистике наметился очевидный интерес к изучению языковых единиц с коммуникативно-прагматических, когнитивных и, в особенности, культурологических позиций. В лингвистической науке значительное внимание уделяется языковой объективации социальных, возрастных и индивидуальных характеристик личности; речь человека изучается как часть деятельности индивида, что обусловлено необходимостью в прагматической диагностике межличностного взаимодействия [17, с. 205]. По известной теории «лингвистической относительности» Сепи-ра-Уорфа, видение мира человеком определяется через культурные коды. Управление процессом коммуникации строится на базе сложившихся форм и способов общения. Каждый человек имеет свою уникальную систему взглядов и убеждений, интеллектуальный потенциал и нравственные ориентиры. В процессе социализации все они сливаются в единый культурный код, опознавание и декодирование которого упрощает процесс коммуникации и служит средством манипуляции.
В этой связи актуальным представляется вопрос о взаимосвязи вербальных выражений человеческих эмоций и эмоциональной разрядки индивида. Самое прямое отношение к этому явлению имеет изучение национально-специфического фона, эмоциогенного потенциала: совершенно очевидно, что различия в выражении эмоций не могут не находиться в зависимости от их национальной формы.
Основным положением когнитивной теории эмоций является тезис о том, что базовые эмоции образуют основные структуры сознания. В. И. Шаховским было убедительно доказано, что эмоции не просто зафиксированы в языковых средствах и находят отражение в человеческой коммуникации, но и определяют процесс коммуникации и являют-
ся одной из довербальных информационных структур и в конечном итоге мотивационной основой человеческого сознания [19, с. 208]. Опираясь на этот тезис, рассмотрим, как применение эмоционально окрашенной (инвективной) лексики, в частности, деструктивных фразеологических единиц, влияет на возможность в дальнейшем адекватно реагировать на факты манипулирования.
Объективную действительность человек воспринимает через призму конкретных национальных языков [13, с. 702-707]. Фразеология каждого языка запечатлевает народный дух, его мироощущение и миропонимание, но основывается на сходстве универсальных способов описания объективного мира и взаимоотношений человека с природой [10; 22]. Элементы сходств и различий в языках могут быть очень разными как в количественном, так и в качественном отношении, но они позволяют увидеть, в чем состоит общечеловеческая способность к языку, демонстрируют общность принципов языкового устройства во всем многообразии человеческих языков, помогают понять не только устройство языка, но и историю его развития. Все народы мира обладают большим культурным наследием [23]. При этом «российская общественная и индивидуальная культура исторически складывалась в значительной степени как агрессивная и насильственная» [20, с. 82]. По мнению С. А. Снегова, в русском языке количество лексем оскорбления существенно превосходит общее число лексем восхваления, что связано с особенностями национального менталитета, поскольку «такой язык зарождался во времена социального антагонизма, а не социальной гармонии» [12, с. 198].
Социальные и социокультурные предпосылки распространения вербальной агрессии, в свою очередь, в значительной степени определяют собственно коммуникативные причины бытования
этого явления, главными причинами являются «непродуктивные модели педагогического общения и речевого поведения в семье» [20, с. 86].
В современной психологии описаны так называемые «автоматические ответы» [4. с. 80] родителей на действия детей, треть из которых имеет прямое отношение к вербальной агрессии. В работах З. Фрейда понятие «агрессия» трактуется как «негативные проявления психики, направленные как на объект, так и на субъект и является синонимом деструктивности» [15, с. 41].
Большинство деструктивных лексем имеет для носителей языка негативный смысл, и эта отрицательная коннотация выражается в том, что многие лексемы, употребляясь по отношению к одушевленному объекту, получают значение «убивать» и «причинять или испытывать страдания» [14, с 159].
По мнению К. Ф. Седова, «Речевая агрессия -целенаправленное коммуникативное действие, ориентированное на то, чтобы вызвать негативное эмоционально-психологическое состояние (страх, фрустрацию и т.п.) у объекта речевого воздействия» [9, с. 200]. Исследователь темы речевой агрессии в печатных СМИ Е. В. Власова считает, что проявления речевой агрессии неоднородны по мотивации, ситуациям проявления, формам выражения, результатам. В своих исследованиях она рассматривает виды речевой агрессии, выражаемой в т.ч. в форме проклятий, упреков и насмешек [2, с. 4044].
Рассмотрим некоторые виды речевой агрессии на примерах фразеологизмов инвективного содержания русского и башкирского языков, которые, как правило, употребляются, что называется «в сердцах» по отношению к собеседнику, в том числе к ребенку, действия которого не понравились собеседнику по тем или иным причинам:
1. Проклятия
Термин «проклятие» имеет несколько значений: «1. официальное отлучение от церкви;
2. Крайнее и бесповоротное осуждение (высок.);
3. бранное слово, выражение негодования; 4. Крайнее раздражение, досада» [8, с. 611].
Kэhэр hуккыр - будь проклят, теленде кыдкартам - укорочу тебе язык, телен корогор -пусть отсохнет твой язык, сыккыр - чтоб ты ослеп, тупэнде уя hуsырмын (проломлю тебе голову), башы бвтквр (чтоб ты лишился головы) -не сносить тебе головы, унэсе в^влгвр (чтоб ты задохнулся) - задушу своими руками, ^$енэ KYрhэтэм - я тебе покажу (где раки зимуют).
В приведенных примерах контекст совпадает с 3 и 4 значением исследуемого термина из Словаря С. И. Ожегова.
2. Упреки
Упрек - «выражение неудовольствия, неодобрения, обвинения. Неискренность (обвинение)»
[8, с. 834]. Кроме крайне агрессивных форм угроз и проклятий, есть в фольклоре башкир и русских менее деструктивные по значению лексические конструкции в виде упреков: мейемде серетмэ - не выноси (компостируй) мне мозги, не действуй мне на нервы, аяк адтында буталма - не путайся у меня под ногами, щзгэ салынма - не показывайся мне на глаза, ауызынды Yлсэп ас - не говори лишнего (замолчи, будь осторожен).
Особенностью упреков, является то, что однозначное определение их цели иногда оказывается затруднительным.
3. Насмешка
«Насмешка - обидная шутка, издевка» [8, с. 391]. Насмешка применяется для принижения собеседника через высмеивание его недостатков, указание на его слабые стороны и прогнозы в дальнейшей несостоятельности. Среди автоматических родительских ответов есть и оценка способностей, высказываемая в форме насмешек: hэтэY, hантый, идэр - дурак, асык ауыз - растяпа, башына тай типкэн - сошел с ума, эшкэ ярамаган - бездарный.
Все вышеприведенные примеры относятся к тактикам косвенной активной агрессии. При этом в случае, когда мы рассматриваем эти примеры в связке взрослый/ребенок, как правило первые не улавливают в своих «автоматических» реакциях буквального смысла произносимых слов, что осложняет или делает невозможной рефлексию.
Особое место при формировании деструктивной фразы как в русском, так и в башкирском языках, как показал наш материал, занимают глаголы. Семантическая специфика деструктивных глаголов обусловливает и особенности их функционирования. Основная сфера употребления этих глаголов - разговорная [14, с. 236; 16].
В сфере бытового, повседневного общения агрессия слова репрезентируется как «самый легкий и "безопасный" (в отличие от применения физической силы) способ воздействия на адресата, как "более социализированная" и "более легкая" разновидность агрессии вообще». В современном мире речевая агрессия «ошибочно оценивается общественным сознанием как менее деструктивная и лишь "фиктивно" опасная, нежели агрессия физическая», в результате акт вербальной агрессии нередко воспринимается массовым сознанием как не вполне реальный и не несущий конкретной угрозы [20, с. 94]. При этом не учитывается, что вербальная агрессия имеет отрицательные коммуникативные последствия: способствует усвоению и укреплению негативных моделей речевого поведения, способствует их тиражированию, а также трансформации открытых форм агрессии в скрытые способы манипулирования.
Приведенные примеры при всем их деструктивном содержании, как правило, служат для отра-
жения эмоционального состояния адресанта, нежели содержат реальную угрозу расправы над адресатом обозначенным способом. Подобная лексика маркируется, к сожалению, как допустимая не только на уровне семейного, бытового общения. Вербальная агрессия - это широко распространенное явление и в школьной коммуникативной среде, имеющее место практически на всех социальных уровнях общения: межличностном, внутриколлек-тивном, общешкольном. По мнению А. А. Мурашова, вербальная агрессия создает барьеры, один из которых прескриптивный, когда любой диалог сводится к монологу лидера, происходит подавление речемыслительной инициативы [7, с. 8-9]. Щурко-ва называет это термином «интелллектуальный деспотизм» [21, с. 24]. Исследования лексики педагогов изобилуют примерами, подтверждающими этот тезис: «Кому сказала молчать!», «Быстро вышел вон!», «Первый раз вижу таких тупых детей!», «Откуда вы взялись на мою голову?» и т.д.
Таким образом, в семье и школе формируется сообщество, которое достаточно спокойно научилось относиться к проклятиям и насмешкам. Ввиду частоты их употребления, подобные лексемы часто воспринимаются как элемент нормы. Прививка вербальной агрессии делалась годами и организм уже не реагирует на новые раздражители протестом, а переваривает их, воспринимая, как знакомую ситуацию. В известной книге «Анатомия человеческой деструктивности» Эрих Фромм, опираясь на учение бихевиористов, цитирует Скиннера, по мнению которого человеческое поведение полностью определяется набором «стимулов». Стимул может создаваться двумя путями: либо в ходе нормального культурного процесса, либо по заранее намеченному плану [18, с. 59]. В случае с лексическими установками родителей и педагогов перед нами пример создания стимулов в ходе культурного процесса, а созданием их в плановом порядке занимаются различные государственные и общественные институты, в т.ч. и СМИ. При этом важно, что СМИ получают подготовленную к манипуляциям сознанием аудиторию, знакомую с проявлениями вербальной агрессии и имеющую к ним нейтральное отношение.
По словам Матисона, «когда люди говорят, они хотят, чтобы их поняли, и хотят понимать сами, когда они производят или потребляют язык. Таким образом, люди основываются на знакомых способах смыслопроизводства, обладающих определенной силой в том сообществе, которое являются контекстом для «говорения». Затем люди «подгоняют» самих себя под доминирующие структуры значения, которые зачастую закрепляются настолько прочно, что обрели статус здравого смысла». [5, с. 20]. Производством «доминирующих структур значения», «здравого смысла» СМИ занимаются, ориентируясь на идеологию издания, общественный запрос и интересы рекламодателей. «В век ки-
бернетики индивид все чаще становится объектом манипулирования. Его труд, потребление и свободное время - все находится под воздействием рекламы, идеологии и всего того, что Скиннер называет положительным стимулированием [18, с. 67].
В отношении СМИ лингвисты чаще употребляют вместо понятия вербальная агрессия термин языковое насилие, подразумевая под ней скрытую словесную манипуляцию общественным сознанием: «не аргументированное и вовсе или недостаточно аргументированное открытое или скрытое (латентное) вербальное воздействие на адресата, имеющее целью изменение его личностных установок (ментальных, идеологических, оценочных) или его поражение в полемике - в пользу адресате». [11, с. 10].
Любое насилие, в т.ч. и языковое, подразумевает именно деструктивное воздействие на личность, выраженное в яркой агрессивной форме. Хотя не во всех случаях языковая агрессия может осуществляться в насильственной форме, психическое деструктивное воздействие на личность адресата сохраняется. Таким образом, инвективы (деструктивы) представляет особый интерес как важное средство реализации связи между ценностными представлениями социума и выражением крайне негативного отношения к объекту оценки - человеку как носителю определенных черт характера, вредных привычек, нарушителю норм общественного поведения. Главная опасность словесной агрессии для социума заключается в недооценке двух характерных особенностей этого феномена, которые условно можно обозначить как «широкая социальная распространенность и относительная социальная разрешенность» [22, с. 96]. Понимание природы конфликтных социально -
коммуникативных ситуаций, маркером которых выступает речевая агрессия, создание эффективных стратегий ее преодоления невозможны без признания самим обществом деструктивной природы отдельных сочетаний слов и необходимости осознанного использования фигур речи во всех сферах жизни.
ЛИТЕРАТУРА
1. Аиткулова Э. Р., Фаткуллина Ф. Г. Прецедентные феномены как элементы региональной идентичности // Вестник Башкирского университета, 2016. Т. 21. №1. С. 109-114.
2. Власова Е. В. Речевая агрессия в печатных СМИ (на мат-ле немецко- и русскоязычных газет 30-х и 90-х гг. ХХ в.). Саратов, 2005. 214 с.
3. Галиева Р. Р., Фаткуллина Ф. Г Лингвофилософский аспект категории деструктивности // Вестник Башкирского университета. 2013. Т. 18. №1. С. 185-189.
4. Гиппенрейтер Ю. Б. Общаться с ребенком. Как? М.: Че Ро, 2003. 240 с.
5. Матисон Д. Медиа дискурс. Анализ медиа-текстов /пер. с англ. Харковь: Гуманитарный центр, 2013. 262 с.
6. Михальская А. К. Русский Сократ: лекции по сравнительно-исторической риторике. М.: Академия, 1996. 189 с.
7. Мурашов А. А. Учитель, ученик: что мешает творческому общению? // «Русский язык в школе», 1995. №4. С. 4-11.
8. Ожегов С. И. Словарь русского языка М.: Русский язык; изд-е 22-е, стер. 1990. 921 с.
9. Седов К. Ф. Речевая агрессия в межличностном взаимодействии // Прямая и непрямая коммуникация. Саратов: изд-во ГУНЦ «Колледж», 2003. С. 196-212.
10. Сираева Р. Т. Фаткуллина Ф. Г Фразеологическая картина мира: основное содержание и признаки // Современные проблемы науки и образования. 2014. N°3; URL: http://www.science-education.ru/117-13230 (дата обращения: 26.05.2014).
11. Сковородников А. П. Языковое насилие в современной российской прессе // Теоретические и прикладные аспекты речевого общения (научно- методический бюллетень). Красноярск; Ачинск, 1997. С. 35-41.
12. Снегов С. А. Язык, который ненавидит. М.: Просвет, 1992. 224 с.
13. Фаткуллина Ф. Г. Отражение этнического характера и культуры в концептосфере разноструктурных языков // Русский язык в современном мире: традиции и инновации в преподавании русского языка как иностранного и в переводе. М.: Высшая школа перевода, 2011. С. 702-707.
14. Фаткуллина Ф. Г. Категория деструктивности в современном русском языке. Дисс. ... д-ра филол. наук. Уфа, 2002. 343 с.
15. Фаткуллина Ф. Г. Понятие деструкции в лексической семантике: монография. Уфа: изд-во Башкирского университета, 2002. 268 с.
16. Фаткуллина Ф. Г. Использование эмоционально окрашенных слов в публицистическом тексте // Этапы и особенно-
сти развития просветительства в России: филологические, философские, историко-культурные, педагогические и правовые аспекты. Уфа: РИЦ БашГУ, 2016. С. 424-428.
17. Фаткуллина Ф. Г. Особенности современной межличностной коммуникации: деструктивное общение // Проблемы современной филологии и аспекты преподавания гуманитарных дисциплин в техническом вузе. Уфа: УГНТУ, 2016. С. 203-209.
18. Фромм Э. Анатомия человеческой деструктивности. М.: АСТ: АСТ Москва, 2009. 635 с.
19. Шаховский В. И. Эмоции - мотивационная основа человеческого сознания // Статьи электронной библиотеки ВГПУ. 2003. URL: http://www.vspu.ru/index.php?path= books&info=biblindx&indx=biblindx
20. Щербинина Ю. В. Вербальная агрессия. М.: КомКнига, 2006. 360 с.
21. Щуркова Н. Е. Когда урок воспитывает: (Нравственный аспект). М.: Педагогика, 1981. 128 с.
22. Khaybulina G. N., Fatkullina F. G. Antropocentric characters of phraselogical units // Философская мысль башкирского народа: сб. научн. ст. Уфа: РИЦ БашГУ, 2016. С. 277-280.
23. Kobiakova T. I., Suntsova N. L., Raemguzhina Z. M., Tu-manova A. S., Fatkullina F. G. Russian Approach to the Problem of Correlation of Linguistic Consciousness and National State of Mind // Mediterranean Journal of Social Sciences MCSER Publishing, Rome-Italy. Vol 6. №6S. 2 November, 2015. Р. 111-121. URL: http://www.mcser.org/journal/index.php/
mj ss/article/view/8072/7736
Поступила в редакцию 01.11.2016 г.
COMPARATIVE ANALYSIS OF INVECTIVE VOCABULARY OF RUSSIAN AND BASHKIR LANGUAGES
© E. R. Aitkulova
Bashkir State University 32 Zaki Validi St., 450076 Ufa, Republic of Bashkortostan, Russia.
Phone: +7 (347) 229 9616.
Email: [email protected]
The relevance of article is connected with the escalation of the process of verbal aggression demonstration in society generally and in media in particular, due to liberalization of social relations and democratization of the norms of the Russian literary language. The study of forms and means of aggressive speech in the media is necessary because the current Russian-speaking community in its perceptions of the speech standards largely relies on the mass media language. In this situation, intentionally or unintentionally the mass media offers the society some vicious samples of verbal behavior when aggression becomes a part of the language personality. As a factor of aggressiveness, different types of verbal aggression expressed in particular in the form of curses, accusations, and mockeries using phraseological units with destructive semantics are considered.
Keywords: emotionally colored vocabulary, invective, aggression, destructiveness, communication, phraseology, cultural code.
Published in Russian. Do not hesitate to contact us at [email protected] if you need translation of the article.
REFERENCES
1. Aitkulova E. R., Fatkullina F. G. Vestnik Bashkirskogo universiteta, 2016. Vol. 21. No. 1. Pp. 109-114.
2. Vlasova E. V. Rechevaya agressiya v pechatnykh SMI (na mat-le nemetsko- i russkoyazychnykh gazet 30-kh i 90-kh gg. XX v.) [Verbal aggression in the printed media (based on German- and Russian-language newspapers of the 30s and 90s of the 20th century)]. Saratov, 2005.
3. Galieva R. R., Fatkullina F. Vestnik Bashkirskogo universiteta. 2013. Vol. 18. No. 1. Pp. 185-189.
4. Gippenreiter Yu. B. Obshchat'sya s rebenkom. Kak? [To communicate with the child. How?] Moscow: Che Ro, 2003.
5. Matison D. Media diskurs. Analiz media-tekstov [Media discourse. The analysis of media texts] /per. s angl. Kharkov': Gumanitarnyi tsentr, 2013.
6. Mikhal'skaya A. K. Russkii Sokrat: lektsii po sravnitel'no-istoricheskoi ritorike [Russian Socrates: lectures on comparative-historical rhetoric]. Moscow: Akademiya, 1996.
7. Murashov A. A. «Russkii yazyk v shkole», 1995. No. 4. Pp. 4-11.
8. Ozhegov S. I. Slovar' russkogo yazyka Moscow: Russkii yazyk; izd-e 22-e, ster. 1990.
9. Sedov K. F. Pryamaya i nepryamaya kommunikatsiya. Saratov: izd-vo GUNTs «Kolledzh», 2003. Pp. 196-212.
10. Siraeva R. T. Fatkullina F. G Frazeologicheskaya kartina mira: osnovnoe soderzhanie i priznaki. Sovremennye problemy nauki i obra-zovaniya. 2014. No. 3; URL: http://www.science-education.ru/117-13230 (data obrashcheniya: 26.05.2014).
11. Skovorodnikov A. P. Teoreticheskie i prikladnye aspekty rechevogo obshcheniya (nauchno- metodicheskii byulleten'). Krasnoyarsk; Achinsk, 1997. Pp. 35-41.
12. Snegov S. A. Yazyk, kotoryi nenavidit [The language that hates]. Moscow: Prosvet, 1992.
13. Fatkullina F. G. Russkii yazyk v sovremennom mire: traditsii i innovatsii v prepodavanii russkogo yazyka kak inostrannogo i v perevode. Moscow: Vysshaya shkola perevoda, 2011. Pp. 702-707.
14. Fatkullina F. G. Kategoriya destruktivnosti v sovremennom russkom yazyke. Diss. ... d-ra filol. nauk. Ufa, 2002.
15. Fatkullina F. G. Ponyatie destruktsii v leksicheskoi semantike: monografiya [The concept of destruction in lexical semantics: monograph]. Ufa: izd-vo Bashkirskogo universiteta, 2002.
16. Fatkullina F. G. Etapy i osobennosti razvitiya prosvetitel'stva v Rossii: filologicheskie, filosofskie, istoriko-kul'turnye, pedagogicheskie i pravovye aspekty. Ufa: RITs BashGU, 2016. Pp. 424-428.
17. Fatkullina F. G. Problemy sovremennoi filologii i aspekty prepodavaniya gumanitarnykh distsiplin v tekhnicheskom vuze. Ufa: UGNTU, 2016. Pp. 203-209.
18. Fromm E. Anatomiya chelovecheskoi destruktivnosti [Anatomy of human destructiveness]. Moscow: AST: AST Moscow: 2009.
19. Shakhovskii V. I. Emotsii - motivatsionnaya osnova chelovecheskogo soznaniya. Stat'i elektronnoi biblioteki VGPU. 2003. URL: http://www.vspu.ru/index.php?path=books&info=biblindx&indx=biblindx
20. Shcherbinina Yu. V. Verbal'naya agressiya [Verbal aggression]. Moscow: KomKniga, 2006.
ISSN 1998-4812
BeciHHK EamKHpcKoro yHHBepcHTeTa. 2016. T. 21. №4
1119
21. Shchurkova N. E. Kogda urok vospityvaet: (Nravstvennyi aspekt) [When the lesson brings up: (the moral aspect)]. Moscow: Pedagogi-ka, 1981.
22. Khaybulina G. N., Fatkullina F. G. Filosofskaya mysl' bashkirskogo naroda: sb. nauchn. st. Ufa: RITs BashGU, 2016. Pp. 277-280.
23. Kobiakova T. I., Suntsova N. L., Raemguzhina Z. M., Tumanova A. S., Fatkullina F. G. Russian Approach to the Problem of Correlation of Linguistic Consciousness and National State of Mind. Mediterranean Journal of Social Sciences MCSER Publishing, Rome-Italy. Vol 6. No. 6 pp. 2 November, 2015. Pp. 111 -121. URL: http://www.mcser.org/journal/index.php/mjss/arti cle/view/8072/7736
Received 01.11.2016.
