CC BY
73
УДК 343.13
РЕАЛИЗАЦИЯ КОНСТИТУЦИОННЫХ ПОЛОЖЕНИЙ ОБ ОХРАНЕ ПРАВ ПОТЕРПЕВШИХ В УГОЛОВНОМ СУДОПРОИЗВОДСТВЕ
© Варпаховская Е. М., 2013
Иркутский юридический институт (филиал) Академии Генеральной прокуратуры РФ, г. Иркутск
Рассмотрены вопросы интеграции конституционных положений в российское уголовно-процессуальное законодательство в части защиты и обеспечения прав и законных интересов лиц, потерпевших от преступлений. Отмечено несовершенство соответствующих норм УПК РФ. Предлагается внесение изменений в действующее уголовно-процессуальное законодательство.
Ключевые слова: Конституция Российской Федерации; судебная реформа; уголовное судопроизводство; потерпевший; процессуальные права; законные интересы; охрана; обеспечение; доступ к правосудию.
Как известно, с конца ХХ в. Россия объявила о преобразовании отечественного государства из политического в правовое. В правовом государстве обеспечивается верховенство закона, последовательная реализация демократических принципов, незыблемость основных прав и свобод человека, охрана законных интересов личности. В связи с чем в Постановлении Верховного Совета РСФСР «О концепции судебной реформы в РСФСР», принятом 24 октября 1991 г. [1], в качестве одной из задач была обозначена защита и неуклонное соблюдение основных прав и свобод человека, конституционных прав граждан в судопроизводстве.
Указанная задача была учтена при разработке и принятии Конституции Российской Федерации 1993 г. В частности, в Конституции Российской Федерации провозглашается, что «...в Российской Федерации признаются и гарантируются права и свободы человека и гражданина согласно общепризнанным принципам и нормам международного права и в соответствии с настоящей Конституцией. Права и свободы человека и гражданина. определяют смысл, содержание и применение законов...» (ст. 17, 18). Более того, в отдельных нормах Конституции Российской Федерации закреплены положения о прямой обязанности российского государства признавать, соблюдать и защищать права и свободы человека и гражданина и о том, что государственная защита прав и свобод чело-
века и гражданина в Российской Федерации гарантируется (ст. 2, 45).
Применительно к защите прав лиц, потерпевших от преступлений, Конституция Российской Федерации закрепила специальные положения о том, что права потерпевших от преступлений и злоупотреблений властью охраняются законом, государство обеспечивает потерпевшим доступ к правосудию и компенсацию причиненного ущерба (ст. 52).
Логично предположить, что названные конституционные положения должны были быть интегрированы в уголовно-процессуальное законодательство, т. е. должны были быть учтены при разработке и принятии ныне действующего УПК РФ. Однако трудно утверждать, что все они нашли полное воплощение в современном уголовно-процессуальном законодательстве Российской Федерации в части защиты и обеспечения прав лиц, потерпевших от преступлений. Хотя следует признать, что нормативное регулирование процессуального статуса потерпевшего существенно преобразилось.
Безусловно, в первую очередь обращает на себя внимание новелла о закреплении в качестве первоочередного назначения российского уголовного судопроизводства защиты прав и законных интересов лиц и организаций, потерпевших от преступлений (ч. 1 ст. 6 УПК РФ), что напрямую соответствует положениям ст. 52 Конституции Российской Федерации.
Заметим, что в современном УПК РФ (ч. 1 ст. 6, ч. 1 ст. 42) законодатель понятием потерпевшего охватывает не только физических, но и юридических лиц, вероятно, пытаясь учесть то обстоятельство, что вред от преступлений в равной степени причиняется как физическим лицам (гражданам Российской Федерации, иностранным гражданам и лицам без гражданства), так и юридическим лицам. Такой подход вызывает неоднозначную реакцию в научных кругах и у практических работников.
По данному поводу профессор В. П. Бо-жьев справедливо высказал мнение о том, что выдвижение в УПК РФ на первый план идеи защиты прав потерпевшего от преступления обязывает с большим вниманием, чем прежде, отнестись к нормативному определению понятия потерпевшего, четкому (с учетом опыта применения УПК РСФСР) ответу на вопросы: кто должен быть признан в качестве потерпевшего как участника уголовного судопроизводства, в какой момент производства по уголовному делу это должно быть сделано и на основе каких данных [2].
В рассматриваемом случае усматривается поспешность законодателя в стремлении уравнять физических лиц и предприятия, учреждения, организации в признании потерпевшими от преступлений. Если обратимся к гражданскому законодательству Российской Федерации, определяющему понятие юридического лица, то увидим, что юридическим лицом признается организация, которая имеет в собственности, хозяйственном ведении или оперативном управлении обособленное имущество и отвечает по своим обязательствам этим имуществом, может от своего имени приобретать и осуществлять имущественные и личные неимущественные права, нести обязанности, быть истцом и ответчиком в суде (ч. 1 ст. 48 ГК РФ). Юридические лица подлежат государственной регистрации в уполномоченном государственном органе в порядке, предусмотренном законом о государственной регистрации юридических лиц (ч. 1 ст. 50 ГК РФ).
Исходя из данного нормативного определения и существующей практики, заметим, что не все существующие на территории Российской Федерации организации охватываются законодательным определением юридического лица. Например, понятием юридического лица не охватываются поли-
тические партии, профсоюзные организации, которым также преступлением может быть причинен вред.
Кроме того, если проанализировать содержание соответствующих международно-правовых стандартов, регулирующих вопросы защиты прав жертв преступлений, то увидим, что, несмотря на то что в них прямо не закреплен термин «физическое лицо», применение в них таких выражений, как «причинение потерпевшему физического, психологического, материального и социального ущерба», «причинение телесных повреждений, морального ущерба, эмоциональных страданий»; «необходимость обеспечения права их личной жизни»; «необходимость принимать надлежащие меры для защиты безопасности, физического и психического благополучия, достоинства и неприкосновенности личной жизни потерпевших» [3] и т. п. свидетельствует о том, что под жертвой преступления понимается человек, поскольку он, в отличие от юридического лица, лично переживает преступное посягательство, претерпевает эмоциональные страдания, телесный вред и т. п.
Российский законодатель, разрабатывая современное уголовно-процессуальное законодательство, учитывал содержание соответствующих международно-правовых актов, что нашло отражение в ряде законов. Так, например, в ч. 2 ст. 42 УПК РФ речь идет о праве потерпевшего давать показания; отказаться свидетельствовать против самого себя, своего супруга (своей супруги) и других близких родственников, круг которых определен п. 4 ст. 5 настоящего Кодекса; давать показания на родном языке; ходатайствовать о применении мер безопасности и пр. Названные права носят личный (личностный) характер и не могут принадлежать юридическому лицу, включая его представителя, так же как и меры безопасности, предусмотренные Федеральным законом «О государственной защите потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства» № 119-ФЗ от 20 августа 2004 г. [4], включая изменение внешности потерпевшего. Возникает вопрос и по поводу того, кто должен давать согласие на особый порядок судебного разбирательства (глава 40 УПК РФ), если потерпевшим является юридическое лицо.
Продолжая дискуссию по данному вопросу, можно обратиться и к Уголовному кодексу Российской Федерации, в котором,
например, имеет место ст. 302 «Принуждение к даче показаний», часть первая ее содержания охватывает принуждение к даче показаний потерпевшего. Трудно представить, как можно принудить к даче показаний потерпевшего, которым является юридическое лицо.
Полагаем, что в УПК РФ и других федеральных законах не должно быть такого положения, что на один вид потерпевшего (физическое лицо) распространяют свое действие все нормы УПК и УК РФ, а на другой вид потерпевшего (юридическое лицо) распространяется только часть правовых норм.
Как видим, современное отечественное законодательство в части признания юридического лица потерпевшим по уголовному делу содержит определенную несогласованность отдельных нормативных положений. Представляется, что при регламентации данного вопроса следует учитывать общие положения теории права о том, что юридическое лицо является самостоятельным участником гражданско-правовых и других отношений, где речь, в основном, идет об имущественном интересе и не учитываются переживания отдельных личностей. В отношениях, связанных с совершением преступлений, имеет место так называемый личностный элемент. Поэтому уголовное законодательство Российской Федерации обоснованно предусматривает только личную ответственность за совершение преступлений, юридические лица к уголовной ответственности в Российской Федерации не привлекаются.
С учетом изложенного представляется необходимым при регулировании данной части вопроса не относить юридическое лицо к такому участнику, как потерпевший. Наделение его статусом гражданского истца (как это имело место в УПК РСФСР) позволит ему в полной мере защитить свои права, которые обычно сводятся к имущественному интересу, отстаивать их имеющимися в УПК РФ способами, и никакого нарушения принципа равенства при таком регулировании данного вопроса, на наш взгляд, не усматривается. Напротив, в большей мере будет учтено желание, инициатива юридического лица включиться в уголовно-процессуальные отношения или нет. В то время как участие юридического лица в качестве потерпевшего не всегда зависит от его желания и интересов.
Конституционным положениям о доступе потерпевшего к правосудию (ст. 52) корреспондируют положения ч. 2 ст. 42 УПК РФ, наделяющие потерпевшего определенным объемом процессуальных прав. В том, как закон определяет права жертв преступлений, отчетливо проявляются тенденции к правовой защите граждан.
Следует отметить, что объем процессуальных прав потерпевшего, изложенный в ст. 42 УПК РФ, претерпел существенные изменения в сторону их расширения в сравнении со ст. 53 УПК РСФСР 1960 г. В частности, в УПК РФ впервые закреплены такие процессуальные права потерпевшего, как: знать о предъявленном обвиняемому обвинении; отказаться свидетельствовать против себя, своего супруга (супруги) и других близких родственников; участвовать с разрешения следователя или дознавателя в следственных действиях, производимых по его ходатайству либо ходатайству его представителя; знакомиться с протоколами следственных действий, произведенных с его участием, и подавать на них замечания; получать копии постановлений о возбуждении уголовного дела, признании его потерпевшим или об отказе в этом, о прекращении уголовного дела, приостановлении производства по уголовному делу, а также копии приговора суда первой инстанции, решений судов апелляционной и кассационной инстанций; выступать в судебных прениях; поддерживать обвинение; знать о принесенных по уголовному делу жалобах и представлениях и подавать на них возражения; ходатайствовать о применении мер безопасности (ст. 42). Дополнил объем процессуальных прав потерпевшего и Федеральный закон от 23 июля 2013 г. № 221-ФЗ [5], внесший изменения в ст. 399 УПК РФ и предоставивший потерпевшему право участвовать в судебных заседаниях при решении ряда вопросов, связанных с исполнением приговора.
Воспринимая такой подход законодателя в качестве положительной тенденции развития, нельзя не отметить, что, провозгласив названные процессуальные права для лиц, потерпевших от преступлений, законодатель не установил в соответствующих нормах механизм их реализации, что на практике нередко ведет к тому, что некоторые из этих прав потерпевшего остаются нереализованными. Например, в УПК РФ впервые закреплено право потерпевшего знать о
предъявленном обвиняемому обвинении (п. 1 ч. 2 ст. 42). Безусловно, хорошее право появилось у потерпевшего. Но каким образом он сможет его реализовать? В п. ч. 2 ст. 42 УПК РФ в перечне процессуальных документов, которые вправе получать потерпевший, постановление о привлечении в качестве обвиняемого не значится. Глава 23 УПК РФ, регулирующая вопросы предъявления обвинения обвиняемому, не содержит положений ни об участии потерпевшего в предъявлении обвинения, ни о необходимости вручения ему копии постановления о привлечении в качестве обвиняемого. То есть УПК РФ не дает ответа на обозначенный вопрос.
Вместе с тем не вызывает сомнения утверждение о том, что, если у потерпевшего имеется соответствующее право, оно может и должно быть реализовано. В разъяснение данной ситуации вмешался Конституционный Суд Российской Федерации, который в определении от 11 июля 2006 г. № 300-О указал, что право потерпевшего знать о предъявленном обвиняемому обвинении «предполагает обязанность следователя довести до сведения потерпевшего не только сам факт предъявления обвинения конкретному лицу, но и содержание постановления о привлечении в качестве обвиняемого, включая описание фактических обстоятельств инкриминируемого лицу преступления и его юридическую оценку. Отсутствие в п. 1 ч. 2 ст. 42 УПК РФ прямого указания на порядок, в соответствии с которым следователь знакомит потерпевшего с предъявленным обвиняемому обвинением, и на обязанность вручить потерпевшему копию постановления, не означает, что до окончания предварительного расследования этот участник уголовного судопроизводства не вправе на основании п. 12 ч. 2 ст. 42 УПК РФ ознакомиться с текстом постановления и снять с него копию» [6]. Представляется, что Конституционный Суд Российской Федерации не должен постоянно вмешиваться в правоприменительную деятельность и корректировать решения следователей. Соответствующее правило должно быть четко прописано в УПК РФ.
Имеет место в Конституции Российской Федерации и справедливое положение о том, что государство обеспечивает потерпевшим .компенсацию причиненного ущерба (ст. 52). Данному конституционному положению корреспондируют правила,
изложенные в ч. 3, 4 ст. 42, ч. 1 ст. 44 УПК РФ о том, что «.потерпевшему обеспечивается возмещение имущественного вреда, причиненного преступлением, а также расходов, понесенных в связи с его участием в ходе предварительного расследования и в суде, включая расходы на представителя. По иску потерпевшего о возмещении в денежном выражении причиненного ему морального вреда размер возмещения определяется судом при рассмотрении уголовного дела или в порядке гражданского судопроизводства. Гражданский истец может предъявить гражданский иск и для имущественной компенсации морального вреда.».
Действительно, возмещение потерпевшему вреда, причиненного преступлением, — важнейший способ обеспечения его прав. Однако содержание отдельных норм российского уголовно-процессуального законодательства свидетельствует о неурегулированности вопроса о реализации рассматриваемого конституционного положения. В частности, анализ норм УПК РФ позволяет прийти к выводу, что возможными способами возмещения вреда потерпевшим являются добровольное заглаживание вреда (ст. 25 УПК РФ), возвращение имущества потерпевшему, если оно являлось вещественным доказательством (п. 1 «б», 2 «а» ч. 2 ст. 82 УПК РФ), гражданский иск (ст. 44 УПК РФ). Вместе с тем содержание указанных правовых норм свидетельствует о том, что первые два способа возмещения вреда потерпевшему действуют в уголовном процессе ограниченно, при наличии определенных условий. Так, добровольное заглаживание вреда в соответствии со ст. 25 УПК РФ возможно только по преступлениям небольшой и средней тяжести, когда решается вопрос о прекращении уголовного дела по так называемым нереабилитирующим основаниям. В соответствии с п. 1 «б», 2 «а» ч. 2 ст. 82 УПК РФ возвращение имущества возможно лишь в ограниченных случаях: во-первых, если имущество было приобщено к материалам уголовного дела в качестве вещественного доказательства; во-вторых, при невозможности хранения этого имущества, при уголовном деле. Следовательно, гражданский иск, по существу, является основным способом возмещения вреда потерпевшему, действующему безо всяких ограничений в рамках УПК РФ.
Рассматривая правовое регулирование вопросов заявления, обеспечения граждан-
ского иска в уголовном судопроизводстве, приходится констатировать неудачность регулирования этих вопросов, их неясность для потерпевшего. Статья 44 УПК РФ содержит лишь правила о моменте предъявления гражданского иска, освобождении от уплаты государственной пошлины и ничего не говорит о том, каким образом гражданский иск может быть обеспечен в рамках уголовного судопроизводства, какие права в этой части имеет потерпевший (гражданский истец). Но даже если он и разберется в этой непростой процедуре, то реальное возмещение вреда потерпевшему по гражданскому иску чаще всего не состоится или растянется на годы, поскольку этот вопрос связан с выплатами от заработной платы осужденного (что имеет множество проблем).
В отличие от ряда зарубежных стран (США, Франция, Швеция, Япония и др.), несмотря на рекомендации, изложенные в соответствующих международно-правовых актах, Российская Федерация не имеет фондов для возмещения вреда жертвам преступлений. Как результат, конституционное положение о том, что государство обеспечивает потерпевшим компенсацию причиненного ущерба, нередко остается декларативным. Справедливости ради следует заметить, что вопрос о создании фондов в Российской Федерации для возмещения вреда лицам, потерпевшим от преступлений, в последние годы находит свое обсуждение на различных уровнях.
Конституция Российской Федерации закрепляет обязанность государственных органов, учреждений и должностных лиц обеспечить каждому возможность ознакомления с документами и материалами, непосредственно затрагивающими его права и свободы (ч. 2 ст. 24). Применительно к защите прав и законных интересов потерпевшего в уголовном судопроизводстве эта обязанность трансформируется в положения ст. 216—218 УПК РФ, которые, в частности, регламентируют правила о том, что «.по ходатайству потерпевшего, гражданского истца, гражданского ответчика и их представителей следователь знакомит этих лиц с материалами уголовного дела полностью или частично». В процессе ознакомления с материалами уголовного дела потерпевший вправе выписывать из него любые сведения и в любом объеме, снимать копии с документов, в том числе с помощью
технических средств и т. п. После ознакомления с материалами уголовного дела потерпевший и его представитель вправе заявлять различные ходатайства, например, о дополнении проведенного предварительного расследования и т. п.
Необходимо отметить, что для лица, пострадавшего от преступления, важно не только провозгласить его права и свободы, но и обеспечить их фактическое осуществление, т. е. необходимо создать благоприятные условия для претворения в жизнь прав и свобод человека, обеспечить их охрану и защиту, устранить препятствия, мешающие использованию своих прав. Решать эти задачи призваны гарантии прав и свобод.
В числе юридических гарантий защиты прав и свобод граждан особое значение имеет судебная защита. Конституция Российской Федерации устанавливает, что решения и действия (или бездействие) должностных лиц, государственных органов и общественных объединений, органов местного самоуправления могут быть обжалованы в суде (ч. 1 ст. 46).
Данное положение носит фундаментальный характер и, в связи с этим, оказывает регулирующее воздействие на все сферы общественных отношений. В уголовном судопроизводстве рассматриваемое положение трансформируется в правила главы шестнадцатой, в которых предусмотрено, что участники уголовного судопроизводства, в том числе и потерпевший, вправе обжаловать действия (бездействия) и решения органа дознания, дознавателя, начальника подразделения дознания, следователя, руководителя следственного органа, прокурора и суда прокурору, руководителю следственного органа и в суд. Применительно к рассмотрению жалоб потерпевшего в суде законодатель в ст. 125 УПРК РФ указывает, какие виды решений и действий (бездействий) могут быть обжалованы потерпевшим в суд, это: постановление об отказе в возбуждении уголовного дела, о прекращении уголовного дела, а также иные решения и действия (бездействия), которые способны причинить ущерб конституционным правам и свободам потерпевшего либо затруднить его доступ к правосудию. К последним можно отнести решения дознавателя, следователя об отказе в признании потерпевшим, об отказе в назначении представителя потерпевшего, об отказе в удовлетворении ходатайств потерпевшего о производстве
следственных действий, о непроведении действий по проверке поданного потерпевшим заявления о преступлении и пр.
Подводя итог изложенному, можно резюмировать, что в любом демократическом обществе основной закон государства возлагает на него обязанность обеспечивать эффективную защиту прав и свобод человека и гражданина. Конституция Российской Федерации устанавливает правовые основы защиты прав и законных интересов лиц, потерпевших от преступлений. Основные положения Конституции Российской Федерации в рассматриваемом вопросе положены в основу действующего российского уголовно-процессуального законодательства, которое стремится к созданию эффективной защиты прав жертв преступлений. Однако не все положения действующего уголовно-процессуального законодательства в полной мере соответствуют конституционным положениям о том, что государство обеспечивает потерпевшим доступ к правосудию и компенсацию причиненного ущерба. В данном направлении российскому законодательству подлежит совершенствоваться.
1. О концепции судебной реформы в РСФСР : постановление Верхов. Совета РСФСР от 24 окт. 1991 г. № 1801-1 // Ведомости Верхов. Совета РСФСР. 1991. № 44. Ст. 1435.
2. Божьев В. П. К вопросу об обеспечении потерпевшему доступа к правосудию // Уголовное право. 2003. № 3. С. 79.
3. См., напр.: Рекомендация № R (85) 11 государствам-членам о положении потерпевшего в рамках уголовного права и процесса», принятый Комитетом Министров Совета Европы 28 июня 1985 г. // Зарубежный опыт правового регулирования и практика его применения по вопросам защиты участников уголовного судопроизводства / / Сборник правовых
актов, организационных документов и информационно-аналитических материалов. М., 2000. С. 16—18; Декларация основных принципов правосудия для жертв преступлений и злоупотреблений властью, принятая Резолюцией 40/34 Генеральной Ассамблеи ООН 29 ноября 1985 г. // Международные акты о правах человека : сб. док. М., 1999. С. 165—167; Статут Международного уголовного суда, принятый в Риме Дипломатической конференцией полномочных представителей 17 июля 1998 г. // Действующее международное право. В 3 т. / сост. Ю. М. Колосов,
Э. С. Кривчикова. М., 1999. Т. 1. С. 58 и пр.
4. Собр. законодательства РФ. 2004. № 34. Ст. 3534.
5. О внесении изменений в статью 83 Уголовного кодекса и статью 399 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации : федер. закон от 23 июля 2013 г. № 221-ФЗ // Собр. законодательства РФ. 2013. № 30, ч. 1. Ст. 4054.
6. См.: Определение Конституционного Суда
Российской Федерации от 11 июля 2006 г. № 300-О По жалобе гражданина Андреева Андрея Ивановича на нарушение его конституционных прав пунктами 1, 5, 11, 12 и 20 части второй статьи 42, частью второй статьи 163, частью восьмой статьи 172 и частью второй статьи 198 УПК РФ // Собр. законодательства РФ. 2006. № 47. Ст. 4940.
Realization of Constitutional Provisions of Victims' Rights Protection in Criminal Justice Process
© Varpakhovskaya E., 2013
The article deals with the issues of constitutional provisions integration in the Russian criminal procedure law in terms of protection and security of rights and legal interests of criminal offence victims. An imperfection of corresponding norms of the Russian Criminal Code is specified. The current criminal procedure law is suggested to be amended.
Key words: the Constitution of the Russian
Federation; judiciary reform, criminal justice process; victim; procedural rights; legal interests; protection; security; access to justice.
