CC BY
106
Пространственная Экономика 2008. № 4. С. 36-59
УДК 338.26 Н. П. РыЖова
РАЗВИТИЕ ОКРАИННЫХ РЕГИОНОВ КНР: РОЛЬ «ПРИГРАНИЧНОГО ПОЯСА ОТКРЫТОСТИ»
Рассмотрен «приграничный пояс открытости», созданный для снижения территориальных экономических диспропорций Китайской Народной Республики, который не смог принципиально изменить экономическое положение окраинных регионов. Показано, что наибольшие эффекты от реализации «приграничного пояса открытости» получили приграничные открытые города.
Окраинные регионы, экономическая реформа, «политика открытых дверей», «приграничный пояс открытости», открытые приграничные города, зоны приграничного экономического сотрудничества, Китай.
На протяжении всей истории современного Китая (КНР) имели место территориальные диспропорции в развитии [2]. Процветающие сегодня регионы были более развиты и в дореформенный период, окраинные провинции традиционно отставали. Понимая опасность нарастания социально-экономического неравенства, власти применяли разные подходы для выравнивания диспропорций. На современном этапе одним из таких подходов является «политика открытости внешнему миру» (широко используется синонимичный термин — «политика открытых дверей»). Пространственные экономические диспропорции в развитии китайских провинций, равно как и «политика открытости внешнему миру», привлекали внимание ученых как внутри Китая, так и за его пределами. Однако это внимание не концентри-
© Рыжова Н. П., 2008
ровалось на взаимосвязи между уровнем развития окраинных регионов и созданием и функционированием «приграничного пояса открытости», что являются целью исследования автора.
Как будет показано далее, «приграничный пояс открытости» — комплексная система, включающая столицы приграничных провинций и функционирующие в них разнообразные зоны экономического развития; приграничные открытые города и созданные в них зоны приграничного экономического сотрудничества (ЗПЭС); «открытые порты» и торговые зоны Хуши. В данной работе объектом изучения выступают приграничные открытые города, а предметом — эффективность созданных в них институтов для достижения опережающих темпов экономического роста, выражающаяся в приближении основных социально-экономических показателей этих провинций к средним по стране. Материал статьи организован по принципу ответов на следующие три вопроса. Почему было принято решение о создании «приграничного пояса открытости»? Какие основные механизмы при этом использовались? Какие результаты были получены на региональном и локальном (городском) уровне?
РАЗВИТИЕ ОКРАИННЫХ РЕГИОНОВ КНР К СЕРЕДИНЕ 1980-х гг.
Окраинные регионы КНР в силу удаленности от политического и экономических центров, слабой транспортной освоенности и длительного периода замкнутости хозяйства развивались замедленными темпами. В 1965—1976 гг. в свете идей подготовки к войне из-за ухудшения отношений КНР с крупнейшими мировыми державами, а также большинством соседей, правительство страны обратило особое внимание на развитие приграничных регионов1. Эта стратегия оказала влияние на размещение производственных сил в северо-восточных провинциях, Автономном районе Внутренняя Монголия (АРВМ) и в Синцзян-Уйгурском автономном районе (СУАР) [2], но не привела к существенному росту доли ВРП этих провинций в соответствующем показателе по КНР в целом.
Начавшаяся в 1978 г. реформа, направленная на рыночные преобразования, имела градуалистский характер. Ключевую роль в ней играла «политика открытости внешнему миру», которая также была существенно растянута во
1 Термины «окраинные» и «приграничные», «провинции» и «регионы» будем использовать как синонимы. Перечислим их с северо-востока на запад и далее на юг: Цзилинь граничит с РФ и КНДР; Хэйлунцзян — с РФ; Автономный район Внутренняя Монголия (АРВМ) — с Монголией и РФ; Синцзян-Уйгурский автономный район (СУАР) — с РФ, Монголией, Казахстаном, Кыргызстаном, Таджикистаном, Афганистаном, индийскими территориями, контролируемыми Пакистаном; Тибетский автономный район — с Индией, Непалом, Бутаном; Юньнань — с Вьетнамом, Лаосом, Мьянмой; Гуанси-Чжуанский автономный район (ГЧАР) — с Вьетнамом.
времени и пространстве. Изначально были выбраны города (районы), экономически подготовленные предшествующими реформами [25], где апробировались, изучались и оценивались новые механизмы хозяйствования. Первыми в 1979 г. получили право реализовывать «политику открытых дверей» провинции, расположенные на юго-востоке страны, — Фуцзянь и Гуандун. Их успешный опыт распространялся и в других регионах. В 1980 г. были созданы четыре свободные экономические зоны (СЭЗ) на юго-востоке, в 1984 г. открыты для иностранного капитала 14 портовых городов, в 1985 г. учреждены специальные районы технико-экономического развития.
По замыслам китайского руководства, особые экономические районы и приморские города, «соединяясь на морском побережье в одну линию», должны образовывать «переднюю полосу, открытую для внешнего мира», и таким образом будет ускорено не только экономическое развитие приморских районов, но и осуществлено «подтягивание» внутренних районов путем «заимствования передовых достижений техники, распространения опыта научного управления, передачи экономической информации, подготовки кадров и т. п.» [7, с. 238—239].
Заявленные цели были реализованы очень быстро. Но — лишь частично. Приморские провинции и города заметно ускорились в своем развитии, активно заимствуя передовую технологию, привлекая инвестиции и наращивая внешнеэкономическое сотрудничество. Уже в 1986 г. на восточные приморские провинции и города центрального подчинения1 приходилось 75,5% экспорта, в них генерировалось 50% ВРП (при 37,5% проживающего населения), и доля экспорта в формировании ВРП составляла 13%2 [17]. Однако «подтягивание» внутренних, окраинных регионов не состоялось. Удельные веса приграничных провинций в формировании ВРП страны почти не изменились; в 1985 г. они были меньше, чем доля проживающего на этих территориях населения, за исключением провинции Хэйлунцзян. Но доля ВРП Хэйлунцзян существенно снизилась за период 1970—1985 гг., и, как будет показано далее, эта тенденция закрепилась надолго.
Таким образом, «политика открытых дверей», а также другие реформаторские действия — бюджетная децентрализация и реформа цен [6; 19; 25] — стимулировали развитие приморских провинций и усиливали региональные диспропорции в развитии КНР. За 15 анализируемых лет бюджетный дефицит АРВМ вырос на 17,5%, провинции Хэйлунцзян — на 10,1%, ГЧАР — на 12,3%, СУАР — на 29,4%. Провинция Цзилинь, имевшая профицит бюджета в 1970 г., в 1985 г. стала бюджетно-дефицитной (37,2%), Ляо-
1 Это Фуцзянь, Гуандун, Хэбэй, Цзянсу, Ляонин, Шаньдун, Пекин, Шанхай и Тяньцзинь.
2 Аналогичные показатели без провинции Ляонин: доля экспорта — 70%, ВРП — 43,6, населения — 41, доля экспорта в формировании ВРП — 13,7% [17].
нин осталась с профицитом, который снизился почти в два раза. Только провинция Юньнань имела одинаковые показатели дефицитности на начало и конец периода (рассчитано по: [17]). Поэтому перед правительством КНР в середине 1980-х гг. остро стояла задача выравнивания региональных диспропорций. Политические мотивы (такие, как рост протестного потенциала и сепаратизма в автономиях, находящихся на границах государства, и особенно в СУАР) требовали сделать это незамедлительно.
ИНСТИТУЦИОНАЛЬНЫЕ МЕХАНИЗМЫ «ПРИГРАНИЧНОГО ПОЯСА ОТКРЫТОСТИ»
Понятно, что успехи приморских провинций Китая подталкивали реформаторов к использованию в окраинных территориях тех же — или почти тех же — институциональных механизмов. Решили обратиться к хорошо зарекомендовавшему себя «поясу открытости», а также к созданию в провинциях разнообразных зон с особыми режимами управления, которые различались:
• по подчинению — национального и регионального класса;
• по типам — приграничные (размещены в приграничных городах) и внутренние (расположены в столицах провинций, а также в некоторых ключевых городах);
• по функциям — промышленные, экономической кооперации, экономического развития, торговые, развития высоких технологий и техники, туристские, универсальные.
Например, в провинции Хэйлунцзян уже в 1994 г. была учреждена 21 зона развития, в т. ч. 4 зоны национального класса (2 зоны приграничного экономического сотрудничества, 2 зоны развития высоких технологий и техники), 17 — регионального класса (6 зон экономического развития, 10 зон приграничного сотрудничества и 1 инвестиционного развития) [33]. Впоследствии некоторые из этих зон были реорганизованы, а также учреждены новые, и в 2006 г. общее количество различных зон составило 41 [22].
В ГЧАР в 2006 г. действовало 39 зон экономического развития, из них 7 национального и 32 регионального класса, 2 приграничные зоны и 37 внутренних. По функциям: промышленных — 12, экономической кооперации — 2, экономического развития — 10, торговых — 1, развития высоких технологий и техники — 4, туристских — 9, универсальных — 1 [21].
В целом же работу по созданию «приграничного пояса открытости» начали с формирования в конце 1980-х гг. благоприятного внешнеполитического климата, разрешения пограничных вопросов, подписания договоров и соглашений о системе контроля границ, установления взаимного доверия
р^ Н. П. Рыжова
№ 4 2008
и т. д. [31]. Политическая нормализация шла одновременно с экономическими переговорами, важным аспектом которых становилась инфраструктура. Практически на каждой границе и в каждом ставшем затем «открытым» городе обсуждался вопрос постройки или реконструкции моста. «Политика открытых дверей» сопровождалась ведением активной пропаганды, направленной как «вовне», так и «вовнутрь». В частности, компартия Китая обещала в Хэйхэ и Эренхоте — малых приграничных населенных пунктах1 — скорейший экономический рост, сравнимый с ростом Шеньчжэня [5; 20, р.1360].
Основные институциональные механизмы создания «приграничного пояса открытости» заключались в следующем:
• возобновлено функционирование открытых портов (таможен), не действовавших в период изоляции Китая, а также было создано большое количество новых;
• при многих «открытых портах» начали создавать приграничные торговые зоны;
• выборочным населенным пунктам, расположенным вдоль границ, присвоен статус «приграничных открытых городов»;
• статус открытых для привлечения иностранных инвестиций получили столицы приграничных провинций;
• во всех открытых городах были учреждены зоны экономического сотрудничества (различные по функциям и подчинению).
Китайские открытые порты2 могут быть классифицированы по разным критериям [35]: по системе управления, наличию транспортных магистралей, специализации, выполняемым функциям:
• по системе управления: национальные порты первого класса и порты второго класса. Порты первого класса подчиняются центральным, или — реже — провинциальным властям, порты второго класса подчинены провинциальным властям, властям автономных районов или городов. Например, Харбин (столица провинции Хэйлунцзян) имеет открытый порт первого класса государственного подчинения, в Хэйхэ (приграничный город провинции Хэйлунцзян) действует таможня второго класса, подчиняющаяся центральным таможенным властям г. Харбина;
• по наличию и типу транспортных магистралей: железнодорожные, автомобильные, авиационные, речные или морские;
• по специализации, зависящей от месторасположения: приграничные,
1 В Эренхоте согласно переписи населения проживало в 1982 г. всего 7,2 тыс. чел. [13].
2 Термин «открытый порт» применяется для обозначения морских портов, аэропортов, станций и сухопутных мест пересечения государственной границы гражданами, товарами или транспортными средствами, которые используются для въезда в страну или выезда из страны (Государственные Положения функционирования открытых портов от 18.09.1985, принятые Госсоветом).
приморские, внутренние. Например, Далянь относится к береговым открытым портам, Суйфыньхэ, расположенный на границе с РФ, является приграничным портом, Муданьцзян, не имеющий выхода к морю или границе, является внутренним портом;
• по выполняемым функциям: локальные (обслуживающие преимущественно приграничную торговлю, региональные (с нагрузкой, обеспечивающей торговлю внутри одного макрорегиона, — например, страны Центральной Азии) и, наконец, международные (через которые проходят глобальные товарные потоки). Например, согласно оценкам китайских специалистов, основанным на изучении объема и страновой диверсификации грузопотока, в Северо-Восточном Китае из 37 открытых портов международные функции выполняют пять и один — региональные.
Выделяют три типа приграничных зон [18], открываемых в приграничных провинциях:
первый тип — торговые зоны с пересечением границы (ТЗПГ, впервые введены в 1996 г.1);
второй тип — пограничная торговая зона с особым режимом управления (первая создана в 2000 г.);
третий тип — зоны пограничного экономического сотрудничества (ЗПЭС, были созданы в 1992 г.).
При этом зоны первого типа относятся, как правило, к зонам регионального класса, а второго и третьего — к зонам национального класса.
Наиболее распространенным вариантом зон первого типа — открытым более чем в 90 населенных пунктах — является торговая зона с пересечением границы (торговые зоны Хуши). Инструкции по управлению такими зонами приняты совместно Генеральной таможенной администрацией Китая и Министерством внешней торговли и экономического сотрудничества. В частности, оговорено, что:
• торговые зоны с пересечением границы должны устанавливаться в приграничных районах — не более 20 км от границы;
• их образование должно быть одобрено со стороны народной администрации провинции (если их образование связано с дипломатическими или военными последствиями, то одобрение необходимо получать в Государственном совете);
• деятельность зоны контролируется таможней;
• каждый приграничный житель может пользоваться освобождением от налогов согласно квоте, чтобы иметь возможность покупать предметы первой необходимости.
1 Вместо зон приграничного сотрудничества регионального класса.
р^ Н. П. Рыжова
№ 4 2008
В 1998 г. Генеральная таможенная администрация Китая и Министерство внешней торговли и экономического сотрудничества приняли поправки по поводу освобождения от налогов для предметов первой необходимости, импортируемых через торговлю с пересечением границы, увеличив прежнюю квоту в три раза [18].
Идея ТЗПГ заключается в том, что жители приграничных населенных пунктов имеют возможность заходить на территорию сопредельного государства без оформления визы, покупать товары для собственных нужд, а также завозить малую партию товара и продавать его в пределах территориально ограниченной зоны. То есть основная функция ТЗПГ — продвигать «народную торговлю». Понятно, что в полном масштабе ТЗПГ могут заработать при условии принятия аналогичного «зеркального» законодательства на «другом берегу».
Зоны второго типа, с более льготным режимом, существуют в пограничных торговых зонах с особым режимом управления (ПТЗ). Основным их отличием является то, что таможня не только не требует виз, но и не контролирует виды и объемы товара, который реализуется внутри зоны. Таможенная очистка происходит при пересечении границы зоны, а не границы государства. Торговать на территории зоны имеют возможность любые предприятия обоих государств, основная функция этого типа зон состоит в продвижении «беспошлинной торговли» для предприятий.
Первой была открыта пограничная торговая зона Цзегао (Ле§ао), расположенная в приграничной зоне городов Жуйли, провинция Юньнань, и Мусхе (Миде) на севере Бирмы. Эта зона рассматривается в качестве «теста для Юньнань и демонстрационной зоны для Южной и Юго-Восточной Азии» и, по мнению китайских специалистов, является успешной пограничной зоной с особым режимом управления. Политика управления этой зоной предполагает, что материалы и товары, входящие в пограничную торговую зону из Бирмы, не подлежат контролю со стороны таможни; импортируемые из зоны материалы и товары подлежат управлению согласно государственной политике и правилам, относящимся к импорту товаров; иностранцы, въезжающие в зону из-за пределов страны, освобождаются от визы в течение 72 часов. Китайская таможня отступает от первоначального порта и требует соблюдения формальностей при входе и выходе на контрольных постах, расположенных на внешней границе зоны. Пограничная торговая зона функционирует и контролируется в огороженном пространстве [18].
Зоны третьего типа — зоны пограничного экономического сотрудничества (ЗПЭС). Правительство каждой провинции утверждает пакет льгот, которые включают: возможность ввоза машин, оборудования и других материалов для формирования инфраструктуры в пределах пограничных зон эко-
номического сотрудничества; льготы по уплате НДС, подоходного и других налогов; определенные льготы по импорту/экспорту товаров необходимых для функционирования предприятий ЗПЭС или произведенных в ЗПЭС.
Таким образом, основная функция пограничных зон экономического сотрудничества заключается в развитии экономики приграничных регионов на базе расширения торговых связей с соседними государствами, учреждения предприятий в сферах переработки и производства сельскохозяйственной продукции на экспорт [11].
Характеристика «приграничного пояса открытости» представлена в таблице 1.
РЕЗУЛЬТАТЫ ФУНКЦИОНИРОВАНИЯ «ПРИГРАНИЧНОГО
ПОЯСА ОТКРЫТОСТИ» (ПРОВИНЦИАЛЬНЫЙ УРОВЕНЬ)
Сразу подчеркнем, что задачу «подтягивания» приграничных регионов до уровня приморских провинций Китая проводимые реформы, в том числе «политика открытых дверей», не выполнили.
Темпы роста ВРП приморских провинций существенно опережали темпы роста ВРП приграничных и прочих провинций, в результате более половины ВРП в 2005 г. генерировалось приморскими провинциями. Роль приграничных регионов была наименьшей (в целом по всем провинциям ППО 15,7% при 18,5% проживавшего там населения). Важно, что доля ВРП этих провинций в ВРП страны еще более снизилась в период после разворачивания ППО (после 1992 г.). Не удалось приграничным провинциям потеснить приморские регионы и по экспортным квотам и по объемам накопленных инвестиций (табл. 2).
Наибольший «вклад» в ухудшение относительных позиций провинций ППО по ВРП внесли северо-восточные провинции Ляонин (снижение доли ВРП за период 1975—2005 гг. на 2,3%) и Хэйлунцзян (на 1,8%). В то же время АРВМ и СУАР сумели увеличить свои доли в ВРП страны — каждая по 0,5%. Очень заметно снизилась роль провинции Ляонин в объеме экспорта страны: в 1975 г. на нее приходилось 17,7% всего экспорта КНР, в 2005 г. лишь 3,1%. Также произошло заметное снижение доли экспорта ГЧАР. В остальных окраинных регионах доля в экспорте страны либо не изменилась, либо увеличилась, но оставалась малозаметной — менее 1% (от 0,3% в АРВМ до
0,8% в Хэйлунцзян).
За последние двадцать лет снизился удельный вес населения к общему населению Китая, проживающего в пяти из семи окраинных регионов (АРВМ, Ляонин, Цзилинь, Хэйлунцзян, ГЧАР), и особенно заметно снижение этого показателя по провинции Хэйлунцзян — на 1%, что лишь подтверждает факт меньшей привлекательности этих отстающих в развитии провинций.
Характеристика «приграничного пояса открытости»1
Название «открытого города» Про- винция, столица Сопредельный город/поселок (регион, государство) ОП Удаленность от границы (или Основные приоритеты для развития ЗПЭС,
транс- порт2 функ- ции сопредельного пункта пропуска) обозначенные при открытии
ГОУХэйхэ3 Хэйлун- цзян, Харбин Благовещенск (Амурская область, РФ)' ЖД, А, М Л 750 м от Хэйхэ до Благовещенска (через реку Хэйлунцзян (Амур) Ключевая роль в развитии китайско-российского приграничного сотрудничества. Международная торговля и экономическая кооперация с РФ, привлечение и обработка природных ресурсов (минералов, земли, воды, флоры и фауны), а также туризм
ГУУ Суй-фыньхэ Хэйлун- цзян, Харбин Пограничный (Примореній край, РФ) жд, м И До российского КПП 21 км Международная торговля с выходом к морской границе богатого природными ресурсами Дальнего Востока (230 км до Владивостока)
ГУУХунь- чунь Цзилинь, Чанчунь Краскино (Примореній край, РФ) м л 15 км до российского КПП Побережье, на границе с РФ и КНДР (42 км до Посьета, 63 км до Зарубино, 80 км до Раджина). Приоритет в развитии экспорта продукции, в т. ч. высоких технологий, а также туризма, недвижимости, финансовых услуг и сферы развлечений
ГУУ Ман-чжоули АРВМ, Хух-Хото Забайкальск (Читинская область, РФ) жд, м и Около 10 км от Манчжоули до границы Ключевой порт для развития кооперации в северо-восточной Азии, является мостом евразийского значения, наиболее важный логистический центр
ГУУ Эренхот АРВМ, Хух-Хото Замын-Ууд (Монголия) жд, м л 2,5 км до границы с Монголией Хорошие географические условия с удобными транспортными путями для обслуживания перевозок Азия — Европа
ГУУ Инин СУАР, Урумчи Район Джаркент (Талды-Курганская область, Казахстан) жд, М, А р 21 км от границы по прямой, по дороге 68 км до ОП/ КПП Хорогос Многоуровневая экономическая зона, преимущественно ориентирована на развитие экспорта и бизнеса высоких технологий, промышленности и торговли. Удобное расположение по отношению к центральноазиатским странам, до Урумчи — 696 км
ГУУ Тачэн СУАР, Урумчи Бахты (Восточно-Казахстанская область, Казахстан) м л 12 км до ОП/ КПП Бакту / Бахты Зона соединяет центры торговли, зоны импортной и экспортной переработки, а также логистики. Близкое расположение к России (Горному Алтаю), Монголии
ГУУ Болэ СУАР, Урумчи Достык (Дружба) (Алма-Атинская область, Казахстан) жд, м и 12 км от границы до Достыка Соединяет торговую и промышленную зону, расположена в центре пересечения автомобильных и железнодорожных дорог 1 класса. От Болэ до Урумчи 460 км
ГУУ Пинсян ГЧАР, Наньин Дундан (Вьетнам) ЖД, м и Около 20 км до границы Ориентирована на торговлю, а также переработку сельскохозяйственного сырья, развитие туризма. Международная железная дорога, национальные автомобильные дороги
пос. (ГОУ) Дунсин4 ГЧАР, Наньин Мунь Цхай (Вьетнам) М, Р л Менее 1 км (отделены рекой Бэйлунь) Наиболее короткий и удобный автомобильный путь во Вьетнам. Приоритет — развитие туризма и взаимной торговли
ГУУ Хэкоу Юнь- нань, Куньмин Лао Цхай (Вьетнам) ЖД, М, Р РЕ 200-метровый мост через реку Юаньцзян (Хон-гха) Удобный транспортно-пассажирский выход между Вьетнамом и Китаем, а также через морские пути к Юго-Восточной Азии в целом (397 км до выхода к морю)
ГУУ Жуйли Юнь- нань, Куньмин Мусхе (Мьянма — бывшая Бирма) м л Около 20 км до границы Ключевой порт торговли с Бирмой, ориентированный как на импорт, так и на экспорт, переработку сырья, в т. ч. сельскохозяйственного, а также биологических ресурсов субтропиков и тропиков
пос. Вандинг5 Юнь- нань, Куньмин Дзегао (Мьянма) м л 28,64 км от линии границы Развитие торговли, переработки китайских и бирманских источников сырья, в т. ч. сельскохозяйственной продукции, международной кооперации на рынке труда, а также туризма
ГОУ Даньдун3'6 Ляонин, Шеньян Синьюицзи (КНДР) ЖД, м, в и Менее 1 км (отделены рекой Ялу (Уа1и) Крупнейший город среди всех ЗПЭС. Зона речного и морского сообщения, предоставляющая эффективный сервис и хорошие условия для инвестиций. Особые преференциальные условия
Примечания. 1 Использованы сокращения: ЗПЭС — зона приграничного экономического сотрудничества, ОП — открытый порт, КПП — контрольно-пропускной пункт, И — международный, Л — локальный, РЕ — региональный, ЖД — железная дорога, А — авиа, М — автомобильная магистраль, Р — речной транспорт, следующий внутрь страны, В — прямой выход к морю, ГОУ — город окружного уровня, ГУУ — город уездного уровня, пос. — поселок (подробнее об особенностях административного деления см. [4]).
2 Через погранпереход Хэйхэ — Благовещенск железная дорога не проходит, поскольку нет моста, соединяющего два населенных пункта; в самом Инине ОП отсутствует, ОП Хорогос расположен в отдалении. ЖД Инин — Хорогос построена, но дальше идет участок без ж. д.; ОП, обслуживающий Тачэн, расположен в населенном пункте Бакту; ОП, обслуживающий Болэ, — Алашанькоу-Достык.
3 Здесь и далее упоминая Хэйхэ и Даньдун, будем иметь в виду только города окружного уровня без подчиняющихся им уездов, деревень и городов.
4 Пос. Дунсин получил статус ГУУ в 1996 г., но вплоть до 1998 г. статистический учет по нему не велся, а данные включались в ГУУ Фанченг.
5 В феврале 1999 г. пос. Вандинг как административная единица перестал существовать, став частью ГУУ Жуйли, поэтому статистическое наблюдение по нему не ведется.
6 Даньдун не является «открытым приграничным городом», но в нем расположена одна из 14 ЗПЭС.
Источник: составлено по: [3; 8; 9; 11; 15; 18; 32].
э
и
сл
РАЗВИТИЕ ОКРАИННЫХ РЕГИОНОВ КНР: РОЛЬ «ПРИГРАНИЧНОГО ПОЯСА ОТКРЫТОСТИ»
Таблица 2
Характеристика приграничных провинций
Провинции 1975 1992 Изменение 1992 к 1975 2005 Изменение 2005 к 1992
Доля в ВРП, %
Приморские провинции1 41,8 48,5 6,8 55,6 7,1
Приграничные провинции2 22,5 19,5 -3,0 15,7 -3,8
Остальные провинции3 35,7 31,9 -3,8 28,7 -3,2
Доля в объеме экспортируемых товаров, %
Приморские провинции 70,9 75,2 4,3 89,2 14,0
Приграничные провинции 23,7 13,8 -9,9 5,2 -8,6
Остальные провинции 5,4 11,0 5,6 5,6 -5,4
Доля в объеме прямых привлеченных инвестиций, %
Приморские провинции 0 85,1 85,1 76,4 -8,7
Приграничные провинции 0 6,9 6,9 9,3 2,4
Остальные провинции 0 8,0 8,0 14,4 6,3
Примечание.1 Приморские провинции: Цзянсу, Чжэцзян, Фуцзянь, Гуаньдун, Хайнань, Шаньдун, Хэбэй, Шанхай, а также Тянцзинь и Пекин.
2 Только те приграничные провинции, где созданы институты ППО.
3 Провинции, не вошедшие в предыдущие категории (1 и 2).
Источник: рассчитано по: [17].
Можно ли на основании приведенных выше данных сделать вывод о том, что «политика открытых дверей» в приграничных провинциях Китая была неэффективной? По мнению автора, нет. Хотя и не была достигнута главная цель выравнивания территориальных диспропорций, создание ППО способствовало значительному росту внешнеторгового оборота в провинциях, в некоторых из них темпы роста даже превышали темпы роста оборота в КНР (табл. 3). При этом в большинстве из них товары, поставляемые на экспорт, производились внутри региона — и, следовательно, развивалась промышленность и обеспечивалась занятость населения.
В начале реформ (конец 1980-х — начало 1990-х гг.) казалось, что приграничная торговля будет развиваться исключительно эффективно и приведет провинции к экономическому процветанию стремительно. Так, например, рост приграничной торговли между Вьетнамом и ГЧАР с 1989 по 1992 г. составил 534%: с 91,1 млн долл. до 486,5 млн долл. [36] (в 2004 г. объем приграничной торговли составил только 283,7 млн долл.). В 1991 г. приграничная торговля составила 34% от всей официальной торговли ГЧАР, в 1992 г. уже около 41%. Объем торговли Китая и России в 1992 г. составил 5862 млрд долл., а в 1993 г. уже 7679 млрд долл., при этом доля приграничной торговли составила около 40%. Впрочем, в 1994 г. начался спад, и объем взаимной торговли
достиг лишь 5076 млрд долл., основное сокращение произошло из-за уменьшения объемов приграничной торговли [38, с. 238]. В свою очередь объемы приграничной торговли снизились из-за выравнивания цен и введения ограничений на бартерные сделки.
Таблица 3
Динамика внешнеторгового оборота провинций в 1985—2007 гг.
Провинция 2007/1985 Оборот на 1 чел., долл.
1985 2005
КНР 31,2 68 1087
АРВМ 42 10 216
Ляонин 11 150 972
Цзилинь 18,7 24 240
Хэйлунцзян 33,9 16 251
ГЧАР 17,7 14 111
Юньнань 34,5 8 106
СУАР 47 22 395
Источник: рассчитано по: [17].
Вообще использование бартерных расчетных схем было чрезвычайно распространено в 1992—1993 гг. на всех китайских границах. Но эти схемы, а также частые неплатежи (непоступления валютной выручки) вызывали резкую критику властей сопредельных территорий (особенно России), и в 1994 г. руководство китайских провинций было вынуждено искать способы регулирования этих негативных процессов и помогать перейти предприятиям-рези-дентам на расчеты в твердой валюте. Для чего было проведено реформирование отношений между торговыми корпорациями и их агентами. В частности, крупные и средние государственные фирмы, которые не играли большой роли до настоящего времени в приграничной торговле, были привлечены к этому процессу из-за уверенности в их надежности и эффективности. Снижение бартерной торговли и болезненный переход на твердую валюту повлияли и на провинцию Хэйлунцзян, которая была вынуждена осознать, что поразительные успехи 1990—1993 гг. были неестественным результатом раз-балансированности экономических систем российского Дальнего Востока и провинции, и поэтому, чтобы продвигать внешнюю торговлю, необходимо формировать устойчивую местную базу для ее развития и диверсификации. В результате была выработана стратегия, основывающаяся на «открытии второго фронта», под которым понимали диверсификацию структуры собственности через рост малых и частных предприятий, привлечение иностранных инвестиций [24, с. 944].
Понимание того, что без соответствующих затрат на развитие приграничной инфраструктуры невозможно создать «устойчивую местную базу», пришло во всех провинциях. Власти провинций стали инвестировать существенные бюджетные ресурсы в строительство дорог, обустройство пунктов пропуска, создание экспортно ориентированных производств, а также объекты социальной сферы в приграничных городах. Например, в 1992 г. правительство ГЧАР решило инвестировать более 200 млн юаней (что приблизительно равно 3% от суммы бюджетных доходов всей провинции) в разнообразные инфраструктурные проекты в приграничной области. В частности, были построены дорога из Фанченга в Дунсин, линия электропередачи, мост из Дунсина во Вьетнам через реку Бэйлунь, международный отель, крупный торговый центр, школа, больница и т. д. [36]. За период 1993— 1995 гг. в развитие инфраструктуры Суйфыньхэ было вложено 400 млн юаней [1, с. 180, 186]. Расходы правительств провинций не снижаются и в последние годы. Например, в развитие приграничного Хэйхэ провинция Хэйлунцзян в 2006 г. израсходовала 3% совокупных доходов провинциального бюджета (хотя в этом городе проживало лишь 0,5% населения) (рассчитано по: [17; 27; 28]).
Несмотря на то, что цели, да и механизмы «пояса открытости» в приграничных регионах были поначалу практически идентичными, из-за разных политических, социальных, экономических, ресурсных и институциональных условий в самих провинциях и на сопредельных им территориях, механизмы, цели «политики открытых дверей» корректировались постоянно, соответственно были получены и разные результаты. Один из дополнительных, но при этом важных результатов Китая в эру реформ — разнообразие форм и механизмов торговли. Структура торговли, полученная в окраинных провинциях к середине 2000-х гг., характеризует подстройку правил «политики открытости внешнему миру» (табл. 4).
Если в начале 1990-х гг. на большинстве внутренних границ активно развивался бартер, то к середине 1990-х гг., а тем более к началу 2000-х его значение приблизилось к нулю. В 2000-х структура торговли по ее видам в каждой из рассмотренных провинций и в целом по КНР изменяется не столь значительно, как вначале, но при этом она стала весьма существенно отличаться в разрезе провинций. Что позволяет сделать следующие выводы (данные по АРВМ отсутствуют):
1. Наиболее близка к общекитайским показателям структура внешней торговли приморской провинции Ляонин, при которой высок удельный вес процессинговой торговли. Таким образом, проявляется «китайский путь» «открытости внешнему миру» — выступать мировой фабрикой по переработке сырья.
2. Все внутренние приграничные провинции имеют иную структуру, иначе говоря — иной путь «открытости внешнему миру». Наиболее традицион-на структура внешней торговли Цзилинь, ГЧАР и Юньнань, где преобладает «нормальная» торговля.
3. Провинция Хэйлунцзян, развивающая преимущественно торговлю с РФ, и СУАР, связанная с Казахстаном, имеют специализацию на «малой приграничной торговле», что демонстрирует их путь «открытости». Кстати, из всех сопредельных государств в настоящее время только РФ ведет активную борьбу против «челночного бизнеса» (это и таможенные барьеры, и запрет иностранным лицам заниматься розничной торговлей). Для провинции Хэйлунцзян это означает возможную потерю до 40 и более процентов всего ее внешнеторгового оборота [42].
Таблица 4
Структура внешнеторгового оборота в 2004 г., %
(таможенная статистика)
Вид торговли КНР Ляо- нин Цзи- линь1 Хэйлун- цзян ГЧАР Юнь- нань СУАР
Нормальная торговля2 42,6 43,7 73,8 46,0 68,4 74,6 26,9
Процессинговая торговля материалами, поставляемыми за границу3 10,6 8,4 2,1 2,0 6,3 2,6 5,6
Процессинговая торговля импортируемыми материалами 4 37,0 38,3 8,8 3,1 9,9 7,9 5,6
Малая приграничная торговля 5 0,8 0,3 4,4 37,4 12,9 14,0 65,8
Товары по лизингу 0,2 0,4 0,0 0,0 0,0 0,0 0,0
Оборудование или материалы, ввозимые предприятиями с иностранными инвестициями 2,7 1,8 8,1 0,6 1,7 0,3 0,0
Таможенное хранение 1,5 2,9 0,9 0,2 0,0 0,0 0,0
Прочее 4,63 4,32 1,66 10,67 0,92 0,5 1,6
Примечания.1 Данные по провинции Цзилинь приведены за 2005 г.
2 Нормальная торговля — т. е. традиционные внешнеторговые сделки.
3 Согласно методологическим пояснениям региональных статистических ежегодников: процессинговая торговля материалами, поставляемыми за границу — переработка сырья и полуфабрикатов, частей и компонентов, закупленных внутри страны для их переработки с обязательством затем экспортировать готовую продукцию после обработки или сборки.
4 Согласно методологическим пояснениям региональных статистических ежегодников: процессинговая торговля импортируемыми материалами — импортирование всей или части сырья и полуфабрикатов, частей и компонентов для их переработки с обязательством затем экспортировать готовую продукцию после обработки или сборки.
5 Малая приграничная торговля — импорт и экспорт товаров через жителей, торговые агентства и избранные предприятия в специальных приграничных зонах между двумя странами.
Источник: рассчитано по: [14; 21; 22; 23; 26; 37; 39].
р^ Н. П. Рыжова
№ 4 2008
Достаточно высока доля приграничной торговли в провинции Юньнань (14%) и в ГЧАР (12,9%). Кстати, статистическое органы этих провинций отмечают, что существенная доля оборота выходит из-под их наблюдения — поскольку китайско-вьетнамская и китайско-мьянманская границы достаточно прозрачны и жители приграничных городов ежедневно пересекают их как в установленных, так и в неустановленных местах для ведения торговли. Статистика по китайско-казахстанской и особенно китайско-российской торговле, очевидно, более точна — прежде всего потому, что пересечение границы в неустановленных местах для целей торговли не практикуется. Поэтому можно предположить, что структура торговли этих провинций более «близка» к структуре торговли СУАР и Хэйлунцзян.
Возвращаясь к вопросу об эффективности «приграничного пояса открытости» для каждой из провинций и в целом для Китая, отметим, что для более корректного ответа на него необходимо «реконструировать» цели и методы, использованные на каждой из границ, выделив для этого соответствующие этапы развития «политики открытых дверей». Анализ источников, проведенный в направлении такой «реконструкции», в частности, показывает, что китайско-российская и китайско-казахстанская «открытость внешнему миру» основывалась на развитии неформальных механизмов торговли. Китайско-российская и еще больше китайско-бирманская границы наиболее эффективно проявили себя с точки зрения обеспечения приграничных — да и не только — китайских регионов сырьем, особенно круглым лесом и преимущественно вывозимым по неформальным каналам. При этом на китайско-российской границе такая стратегия начала реализовываться позже. Максимальную эффективность с точки зрения объема трансграничных перевозок продемонстрировали открытые города, расположенные в АРВМ, а также Суйфыньхэ. Но самое главное — развитие приграничных открытых городов в совокупности с развитием открытых столиц способствовали если не росту, то, по крайней мере, стабилизации экономического положения в этих проблемных регионах. Поэтому далее представим сравнительные оценки развития приграничных городов, пытаясь ответить не на вопрос о том, была ли стратегия эффективной для провинций и в целом для Китая, а о том, была ли она эффективной для развития самих городов.
РЕЗУЛЬТАТЫ ФУНКЦИОНИРОВАНИЯ «ПРИГРАНИЧНОГО
ПОЯСА ОТКРЫТОСТИ» (ГОРОДСКОЙ УРОВЕНЬ)
Как уже было указано выше, приграничные провинции не играют существенной роли в реализации политики КНР по открытости внешнему миру. Это выражается и в объемах привлеченных инвестиций, и в объемах
внешней торговли. Предположение о том, что иностранные инвестиции должны быши бы стремиться в приграничные города провинций, где созданы для них преференциальные условия, оказалось несостоятельным. Удельные веса иностранных инвестиций, накопленных за 10 лет в «открытых приграничных городах», в суммарных инвестициях, накопленных за тот же период в провинциях, стремятся к нулю (табл. 5). Исключение — город Хуньчунь, доля которого в инвестициях провинции — 2,2% при общей сумме в 187,1 млн долл. Максимальная сумма инвестиций накоплена за 10 лет в городе Даньдун — 365,3 млн долл. Впрочем, понятно, что это также относительно малые величины.
Таблица 5
Иностранные инвестиции, накопленные за период 1996—2006 гг.
Провинция Иностранные инвестиции, млн долл. Город Иностранные инвестиции, млн долл. Удельный вес иностранных инвестиций города в объеме иностранных инвестиций провинции, %
Ляонин 43 169,0 Даньдун 365,3 0,8
Хэйлунцзян 12 265,3 Хэйхэ 11,3 0,1
Суйфыньхэ 41,5 0,3
Цзилинь 8457,8 Хуньчунь 187,1 2,2
АРВМ 7208,4 Манчжоули 39,6 0,5
Эренхот 12,5 0,2
СУАР 975,0 Инин 0,4 0,0
Болэ 0,0 0,0
Тачэн 0,0 0,0
Юньнань 3128,0 Жуйли 8,2 0,3
Хэкоу 0,0 0,0
ГЧАР 9018,3 Пинсян 1,9 0,0
Дунсин 27,0 0,3
Источник: рассчитано по: [17; 27; 28].
Данные таблицы 4 «подталкивают» к выводам об относительно большей привлекательности китайско-российской и китайско-корейской границы. Однако этот вывод был бы слишком «простым». Поскольку можно обоснованно предполагать, что привлекательность Хуньчуня и Даньдуна для иностранных инвесторов определялась не столько их расположением непосредственно на границе, сколько расположением в центре субрегиона СВА вблизи от Японии и Республики Корея, а также близостью к морским путям.
Иначе говоря, она определялась потенциалом их включения в международную, а не приграничную торговлю, в том числе в качестве крупных ло-
гистических центров. С этой точки зрения большинство открытых приграничных городов обладают аналогичными преимуществами: приграничные города АРВМ имеют стратегическое значение для развития торговли в направлении Азия — Европа, пункты, расположенные на китайско-казахстанской границе, связывают страны Центральной Азии и Европы и т. д. Но пока логистические центры формируются правительством китайских провинций не на границах, а в столицах1.
Эта задача реализуется в том числе благодаря принятому и реализованному решению об их «открытии внешнему миру» практически одновременно с открытием приграничных городов. Соответственно иностранные инвестиции, накопленные за 10 лет в центрах провинций, составили: в Чанчуне — 65,7% от всей суммы инвестиций провинции Цзилинь, в Шень-яне (Ляонин) этот показатель составил 36,9%, в Урумчи (СУАР) — 29,8%, в Харбине (Хэйлунцзян) — 19,5%. Меньше всего удалось «накопить» столицам ГЧАР (Наньин), Юньнань (Куньмин), АРВМ (Хух-Хото): от 13 до 14 % [рассчитано по 17].
Важным показателем, характеризующим успешность «политики открытости внешнему миру», является объем внешнеторговых операций. Среди всех открытых городов (данные по Даньдуну отсутствуют) только четыре демонстрировали устойчиво высокое значение удельного веса суммы официально регистрируемого экспорта города в экспорте провинции (табл. 6): Суйфыньхэ (абсолютное значение суммы экспорта за 2000— 2006 гг. — 7394,8 млн долл.), Манчжоули (960,7 млн долл.), Эренхот (1340,9 млн долл.) и Жуйли (1767,6 млн долл.). Доля экспорта Болэ и Пин-сяня стремилась к нулю.
По темпу роста показателя ВРП (табл. 7) приграничные открытые города выглядели следующим образом:
1) интенсивно развивающиеся (ВРП за десять последних лет рос более быстрым темпом, чем в провинции и в целом в КНР): Суйфыньхэ, Манчжоули, Эренхот, Инин, Болэ, Хэкоу;
2) развивающиеся средними темпами (темп роста ВРП меньше, чем в провинции, но выше или аналогичен темпу роста ВРП КНР): Хуньчунь, Тачэн;
3) отстающие в экономическом развитии (темп роста ВРП меньше, чем в провинции и меньше, чем в целом по КНР): Даньдун, Хэйхэ, Жуйли, Пин-сян, Донсин.
1 С древних времен Урумчи был важным пунктом маршрута Великого шелкового пути. Сейчас он является городом первостепенной важности для развития логистики. Начиная с прошлого года (2006) сектор логистики стал сосредотачиваться в нашем регионе [30]. Харбин является важнейшим центром между Китаем и соседней РФ и основным каналом, которым пользуются все провинции страны, чтобы попасть в Россию [41].
Таблица 6
Удельные веса экспорта открытых приграничных городов в экспорте провинций, %
Провинция Город 2000 2001 2002 2003 2004 2005 2006 Ср.1
Хэйлунцзян Хэйхэ 5,1 5,2 4,8 1,8 4,2 3,2 — 3,72
Суйфыньхэ 27,6 31,0 26,5 34,3 33,7 31,4 21,8 28,3
Цзилинь Хуньчунь 2,5 5,2 5,1 4,9 12,3 6,8 13,2 7,8
АРВМ Манчжоули 14,9 14,8 15,2 17,3 4,3 2,4 2,8 8,8
Эренхот 6,9 5,8 7,3 9,0 9,9 19,8 18,7 12,3
Инин 1,1 1,7 0,0 0,1 1,8 5,8 3,3 2,9
СУАР Болэ 0,0 0,1 0,0 4,9 0,0 0,0 0,0 0,6
Тачэн 0,2 0,9 0,2 0,1 0,9 7,4 1,9 2,6
Юньнань Хэкоу 6,9 0,0 9,7 11,3 0,0 0,0 0,0 3,0
Жуйли 8,7 14,9 13,4 12,8 13,6 13,3 12,3 12,8
ГЧАР Пинсян 0,0 0,0 0,0 0,0 0,0 0,0 0,0 0,0
Дунсин ,3 3, 0,7 1,9 1,7 1,3 2,1 2,0 1,9
Примечания. 1 Ср. — удельный вес суммарного объема экспорта города за период 1996— 2006 гг. в суммарном объеме экспорта провинции за аналогичный период.
2 Данные по удельному весу суммарного объема экспорта Хэйхэ в экспорте провинции Хэйлунцзян приводятся за период 1996—2005 гг. соответственно.
Источник: рассчитано по: [17; 27; 28; 29].
Таблица 7
Рост ВРП (в сопоставимых ценах1), раз
Город 2006 к 1996 Провинция2 2006 к 1996
Даньдун 2,6 Ляонин 3,2
Хэйхэ 2,0 Хэйлунцзян 2,4
Суйфэньхэ 7,3
Хуньчунь 2,8 Цзилинь 2,9
Манчжоули 6,3 АРВМ 4,8 (2,4)3
Эренхот 18,9 (8,5)3
Инин 3,6
Болэ 4,2 СУАР 3,1
Тачэн 2,7
Хэкоу 3,24 Юньнань 2,7
Жуйли 2,5
Пинсян 1,9 ГЧАР 2,8
Дунсин 2,2
Примечания. 1 Дефлятор по городам рассчитан на основании данных по провинциям. В провинциях Хэйлунцзян, ГЧАР, Цзилинь, в СУАР и в целом по КНР использованы индексы потребительских цен, в прочих провинциях — индексы розничных цен.
2 В целом по КНР этот показатель составил 2,7 раза.
3 В городе Эренхот в 2004 г. произошла административная реформа, в ходе которой к нему были присоединены окрестные деревни, и его территория увеличилась в 4 раза, что привело в 2004 г. к резкому скачку ВРП. Поэтому в скобках приводятся данные о темпе роста ВРП провинции и города 2003 г. по отношению к 1996 г.
4 Из-за отсутствия данных по 1996 г. в расчете по городу Хэкоу использованы данные отношения ВРП в 2006 г. к 1997 г.
Источник: рассчитано по: [16; 17; 22; 27; 28; 29].
По показателям изменения численности населения (табл. 8) приграничные города можно типизировать следующим образом:
1) в первой части анализируемого периода (1980-е — начало 1990-х гг.) численность населения росла темпами более быстрыми, чем в провинции, во второй части (с середины 1990-х гг.) темпы снизились и стали лишь ненамного выше аналогичных показателей по провинции — Хэйхэ, Даньдун, Болэ, Жуйли;
2) темпы роста численности населения были существенно больше на обоих временных отрезках — Суйфыньхэ, Эренхот;
3) в первой части анализируемого периода численность населения росла быстрыми темпами, во второй части темпы снизились и стали сопоставимы с провинциальными — Инин, Пинсян, Хуньчунь, Манчжоули;
4) численность населения города росла темпом меньшим, чем в провинции в первом периоде, и большим, чем в провинции во втором периоде — Хэкоу, Дунсин;
5) один город имел темпы роста населения более низкие, чем в провинции в начале периода, а к концу численность расти перестала — Тачэн.
Таблица 8
Рост населения в приграничных городах
Провинция Город Население города, тыс. чел. 1996 к 1982, раз 2006 к 1996, раз
1982 1996 2006 город провинция город провинция
Ляонин Даньдун 537,75 689,9 751,1 1,3 1,1 1,1 1,0
Хэйлунцзян Хэйхэ Суйфыньхэ 66,2 19,8 176,2 39,5 187,8 62 2,7 2,0 1,1 1,1 1,6 1,0
Цзилинь Хуньчунь 146,7 211,1 218 1,4 1,2 1,0 1,0
АРВМ Манчжоули Эренхот 107,9 7,2 157 13,9 163 90 1,5 1,9 1,2 1,0 6,5 (1,6)‘ 1,0
СУАР Инин Болэ Тачэн 225 133,3 118,1 309,3 193,7 143,5 380 251 144 1.4 1.5 1,2 1,3 1,2 1,3 1,0 1,2
Юньнань Хэкоу Жуйли 67,6 66,5 76 91,2 90 119 1,1 1,4 1,2 1,2 1,3 1,1
ГЧАР Пинсян Дунсин 78,3 912 98 91 107 116 1,3 1,0 1,2 1,1 1,3 1,1
Примечания. 1 В г. Эренхот в 2004 г. произошла административная реформа, в ходе которой к нему были присоединены деревни, и его территория увеличилась в 4 раза, что привело в 2004 г. к резкому скачку численности населения. Поэтому в скобках приводятся данные о темпе роста численности населения города в 2003 г. по отношению к 1982 и 1996 гг. соответственно.
2 Нет данных за 1982 г., приведены данные за 1990 г.
Источник: рассчитано по: [12; 13; 16; 17; 27; 28].
Если сопоставить динамику ВРП с данными о динамике численности, то логичным выглядит поведение населения Суйфыньхэ, Эренхота, Болэ и Хэкоу: численность увеличивалась при росте экономики. Несколько медленнее экономического развития увеличивалось — но все же увеличивалось — население в Манчжоули и Инине. Также логично, что в развивающихся средними темпами Хуньчуне и медленными темпами Пинсяне и Тачэне численность населения либо не росла, либо перестала расти к концу периода. Но вызывает вопрос явное «несовпадение» между экономическим развитием Хэйхэ, Даньдуна, Жуйли и Донсяня, темпы которых снижаются, и численностью населения, которая продолжает расти (хотя и более медленными темпами, чем в конце 1990-х гг.). Есть две причины, которые могут объяснить это несовпадение. Первая актуальна для северных городов и частично для Дунсина, и заключается в том, что действует «инерция ожидания». Объем торговли, прошедший в начале 1990-х через Хэйхэ, «выгодное соседство» с единственным на российской границе «столичным» городом, обещания руководства КНР, подкрепленные инвестициями в развитие городской инфраструктуры, являлись хорошим стимулом, надолго сформировавшим «установку» для роста численности жителей этого города. Выгодное расположение в центре СВА и в относительно благополучной провинции — по сравнению с другими северовосточными провинциями — Ляонин, близость к морским путям аналогично создали стимул для притока населения в Даньдун. Вторая причина роста населения в этих четырех городах при относительном ухудшении макроэкономических показателей заключается в том, что в каждом из них активно развивается мелкая приграничная («народная») торговля. И у жителей этих городов есть реальная возможность улучшить свое материальное положение, поэтому население прирастает за счет миграционного внутри- и внепровинциального притока и поэтому относительно высока доля населения, не имеющего статуса резидента данной территории (табл. 9).
Так, например, в Жуйли — основном порту торговли, в том числе «народной», с Мьянмой — самый высокий уровень населения, не имеющего статуса постоянного резидента и проживающего на территории города менее 6 месяцев (10,3%). Впрочем, доля «нерезидентного населения» во всех приграничных открытых городах выше, чем аналогичный провинциальный показатель, что говорит о том, что преференциальные условия способствовали формированию стимулов для привлечения населения.
Таблица 9
Миграционная подвижность в городах (по данным переписи 2000 г.)
Город Доля городского населения, имеющего статус постоянного резидента, % Доля провинциального населения, имеющего статус постоянного резидента, % Доля городского населения, проживающего на территории города менее 6 месяцев, %
Хэйхэ 77,0 88,8 1,9
Суйфыньхэ 68,3 88,8 2,2
Хуньчунь 76,1 88,2 3,3
Манчжоули 69,9 82,4 3,9
Эренхот 33,8 82,4 3,2
Инин 76,5 83,8 4,0
Болэ 73,4 83,8 1,6
Тачэн 78,4 83,8 1,6
Хэкоу 75,8 89,4 4,6
Жуйли 65,7 89,4 10,3
Пинсян 86,6 92,3 2,0
Дунсин 82,6 92,3 1,9
Источник: рассчитано по: [12].
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Таким образом, «политика открытых дверей», оказавшая заметное позитивное влияние на экономическое развитие Китая в целом [19], не оказала аналогичного влияния на окраинные регионы. «Приграничный пояс открытости», созданный по образцу «приморского пояса», не повлиял кардинально на рост социально-экономических показателей приграничных регионов, не изменил принципиально экспортные квоты и доли накопленных инвестиций. Можно выделить несколько причин, объясняющих, почему «приграничный пояс открытости» не был таким результативным, как «приморский». Во-первых, это внутренние экономические условия регионов и городов, в которых открывались приграничные зоны — большая их часть были и остаются до сих пор небольшими городами уездного уровня экономически проблемных провинций. Во-вторых, институциональные рамки, заданные руководством партии и провинций, в которых должны были функционировать новые зоны, отличались от условий СЭЗ приморских провинций Китая. В-третьих, уровень экономического развития сопредельных (российских, монгольских, казахстанских, вьетнамских, бирманских) территорий, городов и деревень в основном это были и остаются экономически отстающие периферийные зоны государств с переходной или развивающейся
экономикой. В-четвертых, институциональные условия сопредельных территорий — не всегда правовая база по приграничной торговле и условия ее применения соответствовали и соответствуют ожиданиям, целям Китая и его инициативам.
Впрочем, основная причина все же состоит в том, что зоны приморских провинций Китая изначально были ориентированы на изменение траектории развития экономики КНР путем включения ее в глобальный рынок, а экономические зоны приграничных провинций — на улучшение положения этих территорий путем развития приграничного сотрудничества: в значительно более скромных объемах, в менее диверсифицированной структуре торгового оборота, применяемых формах и практиках торговли, объемах привлекаемых инвестиций и перечню и характеристике партнеров.
В настоящее время включение окраинных регионов Китая в международную торговлю возможно только через использование их природных ресурсов. Но Китай — ресурсозависимая страна, ориентированная на экспорт готовых изделий, поэтому удел окраин — поставлять ресурсы для их переработки в приморские провинции (например, лес из Хэйлунцзян для производства экспортной мебели в Шанхае). Либо участвовать в «косвенной» торговле — восполняя недостаток в ресурсах, экспортированных из приморских провинций (например, спрос на табачное сырье Юньнаня предъявляет Гуаньдун, которая сама экспортирует готовый продукт). Отсюда можно предположить, что окраинные регионы либо никогда не догонят приморские и останутся в невыгодном положении косвенной торговли, либо будут стремиться развивать приграничные рынки. С другой стороны, у приграничной торговли есть ряд преимуществ перед глобальной. Это — экономия на издержках транспортировки, это — большая ценовая гибкость, ведь цена приграничного контракта складывается под влиянием текущих ценовых колебаний, а не преимуществ в факторах производства. Кроме того, приграничная торговля разнообразна по формам и механизмам ее обеспечения — не случайно в большинстве стран она в большей или меньшей степени связана с контрабандой.
Ситуации, складывающиеся на границах территориально больших экономических систем, различны, что не позволяет выявить общие закономерности и оценить вклад приграничной торговли1 в развитие национальных экономик. Понятно, что для Китая, так же как и для России, приграничная
1 Приграничная торговля — вид международной торговли субъектов, физических или юридических лиц, проживающих или зарегистрированных в пределах определенного расстояния от сухопутной границы между двумя или более государствами, исключительно товарами (услугами), произведенными (предоставленными) в пределах приграничных территорий и предназначенными для потребления в пределах сопредельных приграничных территорий.
торговля и локальная интеграция1 вторичны по сравнению с торговлей на глобальных рынках; они не могут стать заметным фактором роста национальной экономики, но с другой стороны — они могут стать «локомотивом» развития приграничных территорий.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Александрова М. В. Экономическое взаимодействие регионов России и Китая в период реформ. М.: Огни, 2005.
2. Демьяненко А. Н., Изотов Д. А. Территориальная организация экономики КНР и проблема экономического районирования // Пространственная экономика. 2008. № 1.
3 Китайский информационный Интернет-центр. http://russian.china.org.cn.
4. Кондрашова Л. Реформа административно-территориального устройства КНР // Проблемы Дальнего Востока. 2008. № 1.
5. Ларин В. Л. Дальний Восток в фокусе китайской политики // Вестник ДВО РАН. 2000. № 2.
6. Минакир П. А. Системные трансформации в экономике. Владивосток: Дальна-ука, 2001.
7. Пивоварова Э. П. Об опыте Китая «открытия внешнему миру» // Экономическая реформа КНР: на рубеже веков / Сост. П. Б. Каменов. М.: Ин-т Дальн. Вост. РАН, 2008.
8. Посольство КНР в РФ (сайт). http://www.russia.org.cn.
9. Российско-китайское торгово-экономическое сотрудничество (сайт). http:// www.crc.mofcom.gov.cn.
10. Симутина Н. Л., Рыжова Н. П. Экономический и социологический аспекты российско-китайских отношений: подходы к исследованию трансграничной территории Благовещенск — Хэйхэ // Вестник ДВО РАН. 2007. № 5.
11. Торговое представительство Российской Федерации в Китайской Народной Республике. http://www.russchinatrade.ru/ru/about-china/invest-in-china/border-cooperation.
12. 2000 County Population Census Data. www.chinadatacenter.org.
13. China 1982 population census data assembly. www.chinadatacenter.org.
14. China External economic statistical yearbook, 2005. www.chinadatacenter.org.
15. China International Electronic Commerce Center http://www.chinainvest.com.cn.
16. China Yearly Macroeconomics Statistic (National). www.chinadatacenter.org.
17. China Yearly Provincial Statistic. www.chinadatacenter.org.
18. Geng Xengwei. Basic Facts on Various Development Zones in the Border Provinces and Regions of China // Policy and Management Mechanisms for Economic Development Areas. Urumqi, Xinjiang Uygur Autonomous Region, People’s Republic of China: 22—24 August 2007. www.adb.org.
19. Globalization and Regionalization of China Economy: implication for the Pacific Rim and Korea. Ed. by Denis F. Simon, Hong Pyo Lee. Published by the Sejong Institute, 1995.
20. Green Elizabeth E. China and Mongolia. Recurring Trends and Prospects for Change // Asian Survey. 1986. V. 26. № 12.
1 Приграничная (локальная) экономическая интеграция — вид международной интеграции между прилегающими к границе территориально-административными субъектами (городами, уездами, муниципалитетами), состоящий в образовании тесных хозяйственных связей на основе международного разделения труда.
21. Guanxi Statistical Yearbook 2006. www.chinadatacenter.org.
22. Heilongjiang Statistical Yearbook 2006. www.chinadatacenter.org.
23. Jilin Statistical Yearbook 2007. www.chinadatacenter.org.
24. KerrD. Opening and Closing the Sino-Russian Border: Trade, Regional Development and Political Interest in North-East Asia // Europe-Asia Studies. 1996. V. 48. № 6.
25. Lawrence C. Reardon. Learning how to open door: a reassessment of China’s “Opening” strategy // The China Quarterly. 1998. № 155. P. 479—511.
26. Liaoning statistical yearbook 2005. www.chinadatacenter.org.
27. Main indicators in cities at county level. www.chinadatacenter.org.
28. Main indicators in cities at prefecture level. www.chinadatacenter.org.
29. Overall price indices. www.chinadatacenter.org.
30. Report on Urumqi Export Processing Zone // Policy and Management Mechanisms for Economic Development Areas. Urumqi, Xinjiang Uygur Autonomous Region, People’s Republic of China: 22-24 August 2007. http://www.adb.org.
31. Scalapino Robert A. China’s Relations with it’s neighbors // Proceeding of the Academy of Political Science. V. 38. № 2. The China Challenge: American Policies in East Asia, 1991.
32. Suifenghe — an important trade outlet to Russia // China’s foreign trade. 1994. July. P. 11.
33. The province of Heilongjiand // China’s foreign trade. 1994. July.
34. Tremoliere M. Economic “jump start” in China’s Western region // Cross-border diaries. Bulletin on West African-region realities. 2007. № 7.
35. Wang Rongfen, Yu Guozheng. The open port system in northeast China // Chinese geographical science. Beijing. 1997. V. 7. № 3.
36. WomackB. Sino-Vietnamese border trade: the edge of normalization // Asian Survey. 1994. V. 34. № 6.
37. Xinjiang statistical yearbook. 2006. www.chinadatacenter.org.
38. Yu Guozheng, Wang Rongfen Conception of establishing the Sino-Russian border free economic region // Chinese geographical science. 1999. V. 9. № 3.
39. Yunnan statistical yearbook. 2006. www.chinadatacenter.org.
40. Zeng Yangduo. First Opportunities for Construction of Sino-Russian Border Trade Zones Hushi in Heilongjiang Province. Heilongjiang Foreign Economic Relations and Trade. 2004. № 1.
41. Ли Тао. Исследование политики в отношении строительства Харбинского логистического собирательно-распределительного центра для РФ // Сибирские исследования. 2006. Т. 33. № 3 (пер. с кит. яз.).
42. Сунн Куй. Первопричины, влияние и соответствующие меры в связи с запретом России иностранным лицам заниматься розничной торговлей // Рынок России, Центральной Азии и Восточной Европы. 2007. № 3. (пер. с кит. яз.).
