CC BY
67
© 2007 г. Ф.А. Плиева
РАЗВИТИЕ ИНСТИТУТА РАВНОПРАВИЯ И САМООПРЕДЕЛЕНИЯ НАРОДОВ
Практика последних десятилетий минувшего столетия показывает, что реализация принципа равноправия и самоопределения народов - одна из причин возникновения вооруженных конфликтов как международного, так и немеждународного характера (попытка отделения). Проблемы, возникающие в связи с осуществлением народами своего неотъемлемого права на самоопределение, являются наиболее главными в международных отношениях и, следовательно, порождают особенно острые дискуссии.
В наше время к ним со стороны отечественных и зарубежных исследований проявляется повышенный интерес. Появилось немало публикаций, посвященных определению субъекта права на самоопределение, средствам и методам реализации этого права, а также взаимосвязи принципа самоопределения с другими принципами современного международного права. Особую значимость этот принцип приобретает при рассмотрении вооруженных конфликтов, возникших на территориях дезинтегрированных СССР и СФРЮ.
О народе и его праве на независимость и суверенитет говорилось в конституционных декларациях и биллях о правах ряда американских колоний (Вергинии и др.) 70-х гг. XVIII в., а также федеральной конституции 1787 г. и ряде поправок к ней (4, 13 и др.). Французские Декларация прав человека и гражданина 1789 г. и конститу -ции 1791 и 1793 гг. зафиксировали «право нации» и идею народного суверенитета.
Возникновение идеи национального самоопределения восходит к эпохе Просвещения и связано с именами таких мыслителей, как Локк, Гроций, де Ваттель, Руссо. Общественная мысль передовых европейских стран пришла к отрицанию абсолютизма (что заложило идейную основу Великой французской революции) и пыталась теоретически обосновать «суверенитет народа» через теорию «естественного права». В первой французской Конституции, принятой 3 сентября 1791 г., декларировалось: во-первых, что люди свободны и обладают равенством в правах от рождения; во-вторых, что цель каждого государства - «обеспечение естественных и неотъемлемых прав человека» и, наконец, что «источник суверенитета зиждется, по существу, в нации». Иными словами, в этом документе закладывались основы для будущей идеи самоопределения народов исходя из естественного права человека, данного ему от рождения. При этом предполагалось, что права и
свободы присущи только индивиду, принадлежащему к конкретной нации.
Такой же точки зрения придерживались основатели США, боровшиеся за независимость североамериканских колоний от Англии; они несколько раньше, чем в Европе, закрепили идею самоопределения в своей Декларации независимости, провозгласив право народа изменять или уничтожать форму правления, если та стала гибельной для обеспечения «неотчуждаемых прав», «дарованных Создателем». К числу основных они причисляли право на жизнь, свободу и стремление к счастью.
Французская революция 1848 г. официально провозгласила «принцип национальности». Этот принцип, писал в середине XIX в. один из европейских авторов А. Кошю, «уже потрясает мир. Новый догмат столь сильно овладел сознанием, что, безусловно, необходимо считаться с ним. Он приводит в движение королей и народы, и вероятно, что у многих из тех, кто отталкивает его, существует предчувствие, что будущее принадлежит ему...» [1]. Последовавший за эпохой французской буржуазной революции период монархической реакции в Европе лишь усилил требования национального самоопределения.
В 90-х гг. XVIII в. идея народного суверенитета стала истолковываться и как право населения определенных территорий решать, под властью какого государства они хотели бы жить. Подобный идеологический подход использовался правительством революционной Франции для обоснования аннексии Авиньона, Бельгии и Рейнской области. В XIX в. к идее «свободы народов» стали апеллировать национальные и революционные движения - борцы за независимость Польши, Гре -ции и испанских колоний в Америке, итальянские патриоты и силы, выступавшие за объединение Германии. В последних двух случаях эта идея выступала в форме ирредентизма - объединения разрозненных земель, на которых проживали представители одного народа, в единое государство.
Идея необходимости объединения в одном государстве территорий, население которых говорит на одном языке, и проведения государственных границ в соответствии с лингвистическими получила название «принцип национальности». Эту доктрину поддерживали Пруссия и Германская Конфедерация, видевшие в ней действенное средство решения Шлезвигского вопроса. Она была признана как идейная основа объединения Тосканы,
Сицилии, Неаполя, Умбрии, а позднее - Венеции, Рима и других территорий, приведшего к созданию Итальянского королевства. Итальянские патриоты соединяли «принцип национальности» с идеей народного суверенитета и права народа самому распоряжаться своей судьбой.
В середине XIX в. получили признание такие процедуры «народного волеизъявления» относительно статуса территорий, как плебисциты и решения представительных, преимущественно выборных конференций. По результатам плебисцитов произошло присоединение Ниццы и Савойи к Франции в 1860 г., Ионических островов к Гре -ции в 1862 г. Конечно, эти плебисциты были далеки от совершенства, так как идея «всеобщего избирательного права» еще не победила и к участию в голосовании допускался лишь ограниченный различными цензами круг лиц.
Однако в то время идея права населения решать статус своей территории была далека от того, чтобы заместить другую, гораздо более древнюю - право сильного. Так, сообразуясь именно с правом сильного, в 1867 г. Пруссия аннексировала Шлезвиг, а в 1871 г. присоединила Эльзас и Лотарингию.
В XIX в. появляется целая плеяда блестящих исследователей и теоретиков принципа национальности: итальянцы Мадзини и Мамиани в Западной Европе, В. Даневский, А. Градовский, А. Штиглиц - в России.
Немало внимания этой острой политической проблеме уделили К. Маркс и Ф. Энгельс, видя в создании крупных национальных государств путь к господству пролетариата. Ф. Энгельс писал в 1888 г.: «Чтобы обеспечить международный мир, надлежит прежде всего устранить все, какие только возможно, национальные трения, каждый народ должен обладать независимостью и быть хозяином в своем собственном доме» [2].
Принцип национальности сыграл определенную положительную роль в развитии европейской цивилизации. На его основе произошло объединение некоторых ранее раздробленных национальных государств, например Германии, Италии. Вместе с тем уже тогда народы нередко самоопределялись с нарушением национальной основы. Так, лица, говорящие на французском языке, самоопределились в трех государствах (Франции, Бельгии и Швейцарии), люди, говорящие на английском языке - более чем в пяти (Англии, Канаде, Ирландии, Новой Зеландии, Австралии).
На такой основе в международно-правовой литературе 70-х гг. XIX в. впервые рождается термин «право народов на самоопределение». Сам термин «самоопределение наций» впервые прозвучал на Берлинском конгрессе 1878 г., приблизительно тогда же в оборот вошло и понятие «право
наций на самоопределение». Идея вскоре получила широкое признание и заняла прочное место в программных положениях многих либеральных и социалистических движений. В 1896 г. «право наций на самоопределение» было признано Лондонским конгрессом II Интернационала.
Швейцарец И. Блюнчли в свою известную работу «Современное международное право цивилизованных государств, изложенное в виде кодекса» ввел раздел «Право национального развития и самоопределения народов». Он тогда уже писал (правда, выдавая желаемое за реальность, а также, имея в виду лишь «цивилизованные» народы Европы), что «международное право уважает право народов на самостоятельное определение формы своего общественного союза и своей общественной жизни, то есть конституцию» [3].
XX в. воспринимается многими как эпоха самоопределения, когда произошел распад крупных многонациональных государств: Австро-Венгрии, Османской империи, СССР, Югославии. В 1900 г. колониальные владения охватывали территорию, имеющую площадь 73 млн км2, с населением 530 млн человек; к концу века на политической карте мира практически не осталось колоний.
В 1914 г. Вудро Вильсон, будущий президент США, провозгласил, что «каждый народ имеет право сам выбирать ту форму суверенитета, при которой он хочет жить» [4]. По мысли В. Вильсона, концепция самоопределения включает три основные идеи: а) право народа быть свободным от иностранного управления и выбирать суверена, под властью которого он будет жить (внешнее самоопределение); б) право народа избрать свою собственную форму государственного устройства (внутреннее самоопределение); в) продолжительное согласие управляемого с данной формой представительного демократического управления
[5].
В 1903 г. на II съезде РСДРП коммунисты России записали это право в свою первую партийную программу и затем активно боролись за претворение его в жизнь. А после завоевания власти в Декрете о мире от 26 октября 1917 г. впервые в истории на государственном уровне потребовали свободы для всех «насильственно присоединенных чужих народностей», независимо от того, насколько развитой или отсталой является насильственно присоединяемая или насильственно удерживаемая в границах данного государства нация. Независимо, наконец, от того, в Европе или в далеких заокеанских странах эта нация живет» [6]. Советское социалистическое го -сударство включало этот принцип во все свои кон -ституции. Не ограничиваясь этим, оно первым делом повело решительную и последовательную
борьбу за внедрение права народов на самоопределение в международное право. Первых успехов в этом направлении оно добилось уже в 1920 - 1921 гг., когда это право было записано в договорах Советского государства с Хорезмской Советской Народной Республикой 13 сентября 1920 г., с Персией - 26 февраля 1921 г., Афганистаном - 28 февраля 1921 г., Бухарской Советской Республикой - 4 марта 1921 г., Монголией - 5 ноября 1921 г. Так, в договоре с Афганистаном ст. VII закрепляла согласие сторон «на свободу наций Востока на основе самостоятельности и в согласии с общим желанием каждого из его народов» [7, с. 552]. В преамбуле договора с Бухарой указывалось, что Октябрьская революция «установила для всех народов бывшей Российской империи право свободного самоопределения» и поэтому РСФСР «безоговорочно признает полную самостоятельность и независимость Бухарской Советской Республики...» [7, с. 563].
В совместной англо-американской декларации от 14 августа 1941 г., известной под названием «Атлантическая хартия», провозглашалось, что Англия и США «уважают право всех народов избирать себе форму правления, при которой они хотят жить; они стремятся к восстановлению суверенных прав и самоуправления тех народов, которые были лишены этого насильственным путем» [8].
Начало формирования современной концепции принципа равноправия и самоопределения народов прежде всего связано с деятельностью ООН. В главном источнике действующего международного права - Уставе ООН - данный принцип упоминается дважды. Одна из важнейших целей ООН - «развивать дружественные отношения между нациями на основе уважения принципа равноправия и самоопределения народов.» (п. 2 ст. 1 Устава). Указанная цель конкретизируется во многих положениях Устава. В ст. 55, например, она теснейшим образом связывается с задачей повышения уровня жизни, решением международных проблем в экономической и социальной областях, в сферах здравоохранения, образования, культуры, соблюдения прав человека и т.п.
На VII сессии Генеральной Ассамблеи ООН в 1952 г. была принята резолюция «Право народов и наций на самоопределение». Она требует, чтобы члены ООН поддерживали принцип самоопределения всех народов и наций, поощряли его осуществление на несамоуправляющихся и подопечных территориях, находящихся под их управлением, и добровольно включали в информацию, передаваемую ими, согласно ст. 73 Устава ООН, подробные сведения о реализации народами таких территорий этого права.
Резолюции по вопросу о праве наций на самоопределение принимались и на VIII - XIII сесси-
ях Генеральной Ассамблеи ООН. Венцом этого длительного исторического процесса стала XV сессия, на которой 14 декабря 1960 г. была принята Резолюция 1514 в виде «Декларации о предоставлении независимости колониальным странам и народам». Этот документ вызвал целую волну возражений и протестов, но тем не менее был принят. В нем отмечена связь между правом народов на самоопределение и индивидуальными свободами. Этот один из основополагающих международно-правовых документов провозглашает убеждение ООН в необходимости немедленной ликвидации колониализма как явления, противоречащего Уставу ООН и подрывающего мир во всем мире, и призывает правительства и народы к решительной борьбе с колониализмом.
Вслед за принятием резолюции ГА ООН 1514 (XV) последовала целая серия документов подобного рода, касающихся проблем самоопределения: резолюция 1803 (XVII) от 14 декабря 1962 г. «Неотъемлемый суверенитет над естественными ресурсами», резолюция 2105 (XX) от 20 декабря 1965 г. «Осуществление Декларации о предоставлении независимости колониальным странам и народам» (в этом документе признавалась законность борьбы, которую ведут народы, находящиеся под колониальным господством, за право на самоопределение и предлагалось всем народам оказывать им материальную и моральную поддержку) и т. д.
В 1966 г. ООН приняла Международные пакты о правах человека. В обоих пактах имеются аналогичные статьи следующего содержания: «Все народы имеют право на самоопределение. В силу этого права они свободно устанавливают свой политический статус и свободно обеспечивают свое экономическое, социальное и культурное развитие» [9]. В 1970 г. Генеральная Ассамблея ООН приняла Декларацию о принципах международного права, касающихся дружественных отношений и сотрудничества между государствами в соответствии с Уставом ООН (резолюция ГА ООН 2625 (XXV)), в которой устанавливалось, что народ, осуществляя свое право на самоопределение, может принять решение или о создании суверенного и независимого государства, или о свободном присоединении к независимому государству, или об объединении с ним, или об установлении любого иного политического статуса. Непременное условие реализации всех таких форм состоит в том, что они должны быть свободно избраны народом.
Нормотворческая деятельность ООН применительно к принципу права на самоопределение породила целый ряд пространных комментариев в отношении как его правовой природы, так и сферы применения. Несомненно одно, на совре-
менном этапе развития международных отношений принцип самоопределения народов не утратил своей актуальности, несмотря на ликвидацию колониальной системы. Но вместе с тем очевидно, что данный принцип подходит к очередной стадии своего эволюционного, поступательного развития и, соответствуя реалиям международной жизни, переходит в несколько иную плоскость самовыражения, т.е. приобретает качественно новую форму реализации. Иными словами, современное понимание юридического содержания принципа самоопределения существенно меняется. В подтверждение сказанного следует сослаться на В.И. Кузнецова, который, в частности, писал: «Сегодня, когда вопрос о самоопределении в смысле образования самостоятельных независимых государств в основном решен, мы констатируем, что в мире практически нет мононациональных государств. В настоящих условиях в содержании права на самоопределение все чаще выделяют экономические аспекты - например, право каждого народа распоряжаться своими естественными богатствами и ресурсами» [10]. Приведенное мнение свидетельствует о том, что произошедшие за последние десятилетия кардинальные изменения в мире (прежде всего здесь следует иметь в виду, как уже было сказано выше, завершение процесса деколонизации, ибо основные постулаты принципа самоопределения народов, выдвинутые еще Октябрьской революцией, в первую очередь были направлены против колониальной системы) закономерно подвели доктрину международного права к необходимо -сти реформирования нормативного содержания данного принципа. Сейчас уже очевидно, что в научных и в политических сообществах происходит существенное переосмысление методов реализации народами принципа самоопределения. Господствовавшее в международно-правовой доктрине в эпоху распада колониальной системы понимание предназначения принципа равноправия и самоопределения и его направленность представлялось обоснованным. Целью анализируемого принципа являлось вполне справедливое как с правовой, так и с моральной точек зрения содействие национально-освободительным движениям и поддержка их, так как распад колониальной системы был возможен лишь вследствие практического применения данного принципа. Однако сохранение международным сообществом былой приверженности принципу самоопределения после фактического завершения процесса деколонизации, а также на основе анализа упоминавшихся ранее основополагающих международно-правовых актов (которые, как известно, являются результатом согласования воли государств и тем самым отражением стоящих в повестке дня и про-
гнозируемых в будущем возможных проблем) из современной юридической литературы, мы можем констатировать, что отношение к основному содержанию принципа самоопределения несколько изменилось ввиду того, что устаревший подход к применению этого принципа создает угрозу безопасности обстановки в мире. Вместе с тем вышесказанное не означает, что в настоящее время происходит смена парадигмы рассматриваемого принципа: основные постулаты и исходные его положения остаются неизменными и, более того, никем не подвергаются сомнению, так как все народы мира, по определению, равны и имеют право на самоопределение. Но при этом формы и методы осуществления принципа равноправия и самоопределения народов могут быть разными, в том числе в виде отделения. В чем, тем не менее, юристы-международники разных стран солидаризируются, так это в том, что реализация принципа самоопределения не должна ни при каких обстоятельствах вести к отделению от го -сударства, соблюдающего принцип равноправия и самоопределения народов и вследствие этого имеющего правительство, представляющее без различия расы, вероисповедания или цвета кожи весь народ, проживающий на территории данного государства.
Необходимость реформирования и дальнейшего развития принципа самоопределения народов с уточнением некоторых его положений продиктована сложившейся международной обстановкой, ее объективной действительностью и в то же время является важным элементом нового политико-правового мышления в международных отношениях. Последнее находит свое подтверждение в общей концепции (или системе) и механизмах безопасности как регионального, так и глобального масштабов.
Главный вывод, который можно сделать, заключается в следующем: по всей видимости, было бы целесообразно государствам, соблюдающим принцип равноправия и самоопределения народов (как он закреплен в основополагающих международно-правовых документах) и тем не менее столкнувшимся с проблемами сохранения единства своих территорий и нарушением конститу -ционного порядка, выступить с инициативой в Генеральной Ассамблее ООН и поручить Комиссии международного права подготовку проекта международного акта (с последующим его принятием), развивающего и кодифицирующего уже существующую нормативную базу данного принципа, а также уточняющего и максимально подробно отражающего все возможные ситуации, при наступлении которых народы с полным основанием могут отделяться в том числе вооруженным путем (в ходе борьбы за национальную независимость), реализуя свое неотъемлемое
право на самоопределение. Думается, что потребность в подобном документе, реформирующем основное содержание принципа самоопределения народов, уже назрела.
Литература
1. Цит. по: Даневский В. Системы политического равновесия и легитимизма и начало рациональности в их взаимной связи. СПб., 1882. С. 238.
2. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 21. С. 422.
3. Блюнчли И. Современное международное право цивилизованных государств, изложенное в виде кодекса. М., 1876. С. 57-61.
4. Baker R.S., Dodd W.E. (eds.) War and Pease: Messages Addresses and Public Papers. (1917 - 1924). 1927. С. 17-18.
5. Pomerance M. The United Nations and Self-Determination: Perspectives on the Wilsonian Conception (170 AJTL, 1976, L to 27).
6. Международное право в документах. М., 1982. С. 25.
7. Документы внешней политики СССР. Т. 3. М., 1959. С. 552.
8. Внешняя политика Советского Союза в период Отечественной войны. М., 1946. Т. 1. С. 167
9. Международные акты о правах человека. Сборник документов. М., 2000. С. 53.
10. Кузнецов В.И. Октябрь и международное право // Международная жизнь. 1997. № 11-12. С. 94.
Северо-Осетинский государственный университет им. К.Л. Хетагурова
27 марта 2007 г
