CC BY
23
С. В. Азархи
Размышления о концепции Санкт-Петербургского музея костюма
Мода, наконец, стала объектом интердисциплинарных исследований не только в странах-диктаторах: Франции, Англии, США, но и у нас. Ей посвящены ежегодные петербургские конференции в СПбГУКИ, в СПбУТД. В Москве вышел второй номер научного «антиглянцевого» журнала «Теория моды». Сейчас отношение к моде серьезное и уважительное, хотя еще недавно она считалась легкомысленной и глупой, не заслуживающей внимания серьезных людей.
Но легко ли серьезным людям, проживающим в культурной столице России изучать моду? Нет не легко. Почти невозможно. И не потому, что недоступна информация о мировом процессе - ее как раз достаточно. Почти, чтоб не сказать полностью, закрыта информация о том, что происходило в недавнее время здесь и что происходит сейчас. И, следовательно, проблема самоидентификации остается нерешенной. Без решения этой проблемы самосознание отдельно взятой личности и сообщества в целом остается на инфантильном уровне.
К глубочайшему сожалению тех, кто действительно серьезно относится к феномену моды, у нас в Петербурге ни одно издание не освещает и не анализирует современные события вне развлекательно-рекламного контекста. Объективной критики не существует в принципе - опасно и не выгодно.
В нашем городе нет такой институции, где в едином пространстве и под одной крышей сосуществовали бы историки, искусствоведы, философы, психологи, социологи, дизайнеры, специализирующиеся в области моды, маркетологи, журналисты. В отсутствии подобного легитимного центра модные журналисты в своем большинстве демонстрируют редкостное верхоглядство и невежественность. Дизайнеры, кроме своей профессии, вообще ничего и ни о чем не знают, предпочитая быть интуитивными художниками. Историки, социологи, психологи, философы может быть и слышали о моде, но краем уха, а историю костюма не изучали никогда. Искусствоведы не имеют возможности наблюдать в процессе от начала и до конца все особенности дизайн-проектирования. Критики, не знакомые с технологией, конструированием, тканями, не способны глубоко анализировать и верно оценивать работу дизайнеров. Безусловно, исключения есть. Но это - исключения.
Конечно, и тут вряд ли кто поспорит, неплохо было бы иметь институт, где изучение моды во всей целостности и полноте феномена было бы приоритетным. Не одним из многих направлений, а единственным
5
© Азархи С. В., 2007
и главным. При этом здание находилось бы в центре города, имелись бы современно оборудованные выставочный и демонстрационный залы, укомплектованная библиотека, а главное - музей костюма ХХ и ХХ1 века, где молодежь могла бы видеть лучшие отечественные образцы. Такие образцы были. Какая-то часть их, возможно, где-то еще хранится.
Что касается частных собраний костюма в нашем городе, то я о них никогда не слышала. Скорее всего, их нет. Исключение составляет вуай-еристское и в некотором роде оскорбительное собрание белья советской эпохи. В государственных музеях имеются единицы хранения, например: в ГРМ костюмы Гончарова к апулеевскому «Золотому ослу», платье из квадратиков Т. Парфеновой; в Эрмитаже хранятся модели Светланы Че-лышевой, но целостной коллекции нет нигде.
Если принять во внимание никем не оспариваемый постулат о том, что костюм - субъект культуры, то наше отношение к нашей же культуре иначе как варварским не назовешь.
А ведь, между прочим, уровень советского моделирования не был низким и нам есть чем гордиться. Еще в 70-е годы наши художники-модельеры ничем, кроме возможностей не уступали западным. Рисовали же лучше. На бесспорно удручающем уровне находились:
- фотография (точнее ее технический уровень),
- полиграфия,
- манера демонстрирования одежды (и то далеко не всегда).
Плохая провинциальная форма подачи хорошего дизайн-продукта
снижала при восприятии его качество на 90%. Исполнение же моделей, которым когда-то отличался ЛДМО, не уступало подлинным парижским образцам haut couture лучших домов. И поскольку в настоящий момент критерий оценки снижен, требования не строги, то и добрую половину коллекций, представляемых молодежью на солидно позиционирующем себя «Дефиле на Неве», иначе как «самопалом» (простите за сленг) не назовешь. И восторги прессы по поводу некоторых авторов несколько преувеличены.
Имена модельеров, начинавших в 70-е годы, сейчас полузабыты. И совершенно забыты имена тех, кто начинал свою работу в момент открытия ЛДМО в 1944 году, сразу после снятия блокады. Новое поколение, никогда не «видевшее велосипеда», изобретает его вновь и вновь. И это особенно заметно при ежегодном отслеживании конкурсов, о которых наглядной и легко доступной информации тоже нет.
Мы все, так или иначе имеющие отношение к моде - здравые люди и понимаем, что в ближайшее время ни институт костюма, ни реальный музей костюма в нашем городе не появятся. Вместе с тем мы отдаем себе отчет, что медлить уже нельзя. Стареют и уходят люди. Снашиваются и ветшают платья. И все забывается за далью времени и тревогой послед-
них десятилетий. Единственно возможным выходом из такой, в сущности невеселой, ситуации является создание виртуального музея петербургской моды. И предположительно он будет создан на базе мультимедийной лаборатории Института искусств при учебно-научном центре филологического факультета СПбГУ. Размышления о концепции музея я хочу предложить вашему вниманию.
* * *
Мода в России всегда была парадоксальным отражением «slave anime». Не будучи признанным законодателем и диктатором, Россия влияла и продолжает влиять на мировую моду: «Русские сезоны», русский авангард, русское евразийство, советский период завораживают рациональный интеллектуализм европейцев как волшебная сказка. Обаянию «a la russe» поддавались Поль Пуаре, Ив Сен-Лоран и многие, многие другие.
В Советской России моде тоже придавали значение, но, в основном, политическое. Проникшая сквозь железный занавес мода (а мода как проявление коллективного бессознательного пронизывает единое культурное пространство независимо от любых границ) представляла собой опасное явление, растлевающее моральный облик строителя коммунизма (вспомните фильм «Бриллиантовая рука»). В носителях модных дресс-кодов видели изменников родины и неблагонадежных граждан. Их осуждали в быту, осмеивали куплетисты («Боб купил у иностранца брюки модные для танца»), «пропесочивали» по комсомольской линии, забирали в милицию. И это указывает не только на удивительную интуицию идеологов, без всяких интердисциплинарных исследований знающих о том, что массы под воздействием моды неуправляемы, но и на принадлежность России к европейскому культурному пространству, коль скоро российские массы попадают под воздействие европейской моды. Что, в свою очередь, ставит под сомнение спекулятивные идеи особого российского пути. Мода доказывает: Россия - часть Европы, не более. Но и не менее.
И здесь я хочу высказать простую и, надеюсь, правильную мысль: мода не отражает исторические процессы, как принято считать. Например, где-то вспыхнула война и, учтя момент, кутюрье такой-то ввел стиль милитари. Мода не вторична, не злободневна, не подчиняется воле отдельно взятого человека. Мир, война, научные открытия, философия, технологии, революции и мода - вещи одного порядка и одного времени. Когда придумали резиновые подвязки для чулок и подолы укоротились, это не означало, что моду на короткие юбки спровоцировал новый материал - резина. Это означало только то, что пришло время новых материалов и укорочения юбок. Сейчас тоже изобретают новые материалы, но
современная мода обращает на них мало внимания. Простой причинно-следственной связи между событием и модой нет. Есть сложная.
Дело в том, что мода умеет предсказывать и тайное делать явным. Так, например, в 1916 году только Россия была беременна революцией, но все парижанки надели платья с высокой талией. Вторая мировая началась в 1939, но уже в 30-м году скрытая агрессия заявила о себе плечевыми подложками, придавшими мужским и женским фигурам героический шик. Есть и другие примеры, требующие констатации и изучения.
Простая мысль о единстве всего сущего, очевидная при сравнительном анализе журнала мод и учебника истории должна лечь в основу теоретической концепции виртуального музея, отразиться в текстах и способе подачи визуального материала.
Но, чтобы подать материал, его надо иметь. Информация о моде Ленинграда-Петербурга, а именно она интересна по разным причинам, о которых я скажу позже, рассеяна, не систематизирована и даже частично утрачена. Поэтому задача первостепенной важности - формирование банка данных.
Итак, мода Ленинграда-Петербурга. Почему она? Во-первых, это недавний и досягаемый период, во-вторых, это уже почти забытый, практически вычеркнутый перестройкой из нашей памяти период. В-третьих, это уникальный период, поскольку открывшаяся в середине 60-х, в ЛВХПУ, кафедра моделирования одежды выпустила первых специалистов с высшим художественным образованием. С приходом новой формации модельеров-нонконформистов отечественная мода вышла на уровень, сравнимый с прогрессивным западным. Коллекции, созданные первыми выпускниками ЛВХПУ под маркой Ленинградского дома моделей одежды, с художественных позиций конкурировали с европейскими. И если они в чем-то и уступали гордому западу, то в материальной базе и свободе высказывания, но это не вина, а беда модельеров, зависевших от объективных условий. Коллекции демонстрировались за границей: в США, во Франции, на международном фестивале моды в тогдашней Югославии и везде имели успех. Они, хотя бы фрагментарно должны войти в собрание музея. «Золотая орда» Александры Соколовой, коллекции Светланы Челышевой и Нонны Меликовой, Галины Светличной -наш золотой фонд. Их стилистика отличалась от стилистики московских модельеров и несла петербургские родовые черты. После пожара, а затем и банкротства Дома моделей местонахождение этих коллекций и их фотографий мне неизвестно. Ходят слухи, что они элементарно разворованы. Но пока авторы в большинстве своем живы и здоровы, собрать информацию, пусть и не в полном объеме, все еще можно.
В перестройку революционный пафос смел все старое и расчистил площадку для нового. Новая перестроечная мода - явление специфиче-
ское, не проанализированное, абсолютно уникальное как в хороших, так и в плохих своих проявлениях. Информация об этом периоде обязательно должна войти в собрание музея. Новейшее время по мере поступления иобработки информации тоже будет отражено в музейном пространстве. Критерии отбора предстоит выработать.
Таким образом, на первом этапе можно включить в структуру виртуального музея следующие разделы:
I раздел: История ЛДМО - крупнейшей отечественной моделирующей организации, экспортировавшей модные идеи по всей стране и представлявшей советское моделирование за границей. Иллюстрации из журналов мод от 1944 до 80-х годов. Современные, специально подготовленные тексты. Персоналии.
II раздел: Первая кафедра в ЛВХПУ им. В. Мухиной. 60-е, 70-е годы. Дезинтеграция учебных заведений в конце 70-х. Учащиеся СПбТИС: Т. Парфенова, Л. Киселенко. СПбГУТиД.
III раздел: Маргиналы и контркультура начала 90-х. Костюмированные акции и фотосессии (Екатериной Андреевой, сотрудником отдела новейших течений ГРМ и куратором многих тогдашних акций, на эту тему написан ряд статей). Константин Гончаров и «Строгий Юноша», Глюкля, Цапля и «ФНО», традиция костюмированных акций-перформансов на вернисажах, «Гардероп» в ЦВЗ Манеж и др.
IV раздел: Конкурсы молодых дизайнеров 90-х годов как проводники и аккумуляторы авангардных идей (по материалам конкурсов «Адмиралтейская игла», «Смирнофф», «Неукрощенная мода» в Риге).
V раздел: Персоналии. Тексты об авторах, их коллекциях, фотогалереи.
Дальнейшее развитие музея безгранично. Движение вглубь истории, сопоставления с западными тенденциями, особенно внятные в отношении III раздела (Лей Бовери, Бейрендонк, лондонская «Альтернативная Мисс мира», гейкультура, полулегализированная перестройкой), сопоставления с московской стилистикой. Организация виртуальных выставок на любые темы, так или иначе связанные с модой. Формирование собрания графических проектов - весьма интересная и своевременная задача. Русская школа, приоритетно рисовальная, и графика петербургских модельеров изумляет французов, американцев, бельгийцев. В этой области мы лучшие в мире, и миру надо об этом знать. Драматическая интрига заключается в том, что студенческая графика, десятилетиями лежащая в методфондах, сложившаяся как особый самостоятельный жанр, не только абсолютно не востребована в реальной работе дизайнера, но и почти не востребована как экспозиционный, репрезентативный или полиграфический материал вообще. То есть попросту никому, кроме педагогов и самих студентов, не известна. В мире же вновь начинает фор-
мироваться забытая, с переходом журналов на тотальную фотографию, профессия иллюстратор моды. О ее необходимости и перспективах следует вести отдельный разговор.
В русском языке не существует точной терминологии. Я постоянно сталкиваюсь с этой проблемой, когда говорю или пишу на тему... чего? Костюма или моды? Мода понятие слишком широкое, многозначное и расплывчатое. Словом «мода» трудно пользоваться безошибочно. Привычное и красивое словосочетание «дизайн моды» мне кажется неверным с точки зрения теории. Английское «фэшн», напротив, слишком узкое и конкретное понятие. Я предлагаю в названии музея использовать редко употребляемый неологизм «вестиментарное» от французского «vestimentaire» - связанный с одеждой. Виртуальный музей вестиментарной истории Санкт-Петербурга.
