CC BY
67
РАННИЕ ПОЭТИЧЕСКИЕ ИЗДАНИЯ К. БАЛЬМОНТА:
ОТ СБОРНИКА К ЛИРИЧЕСКОЙ КНИГЕ («ПОД СЕВЕРНЫМ НЕБОМ», «В БЕЗБРЕЖНОСТИ»,
«ТИШИНА»)
Т.Н. Скок
Ключевые слова: лирическая книга, жанровый код, сонет.
Keywords: Lyrical Book, the genre code, sonnet.
Интерес исследователей к творческому наследию Константина Дмитриевича Бальмонта, одного из самых ярких поэтов Серебряного века, заметно возрос на исходе ХХ столетия. Однако эволюция творческого метода Бальмонта до сих пор не рассматривалась поэтапно и детально. Требуют более пристального изучения ранний и поздний периоды его поэтической деятельности. Большинство исследователей обращается к срединному этапу, самому, на их взгляд, яркому и продуктивному периоду, и изучает наследие Бальмонта конца девяностых годов XIX - первого десятилетия XX века. Внимания чаще всего удостаиваются так называемые «вершинные книги»: «Г орящие здания» и «Будем как солнце».
Раннее творчество, представленное книгами «Под северным небом», «В безбрежности» и «Тишина», обычно оценивается как подражательное, несамостоятельное. Однако, на наш взгляд, истоки основных тем, образов и мотивов зрелого творчества находятся именно в ранних лирических книгах К. Бальмонта. Кроме того, именно в них в большей или меньшей степени реализуется и стремление автора к созданию продуманных, архитектонически выстроенных книг и книжных ансамблей, что и было реализовано впоследствии. На сегодняшний день недостаточно исследована структура лирических книг поэта, взаимосвязи между ними, то есть весь ансамбль лирических книг, который представляет собой наследие поэта. В данной статье мы попытаемся проследить формирование метажанра лирической книги в творчестве Бальмонта на примере его первых опытов объединения поэтических текстов в контекстовое единство.
В текстах ранних стихотворных сборников и книг Бальмонта уже довольно отчетливо проявляются те элементы авторской картины мира, которые в будущем закрепятся в лирике поэта и станут структурообразующими в архитектонике его лирических книг. Так, в сборнике «Под северным небом» (1894), который снабжен подзаголовком «Элегии, стансы, сонеты», в некоторых текстах уже обозначились мотивы и образы, которые станут впоследствии константными элементами в поэтической системе Бальмонта. Это мотивы прядения, свивания нити судьбы, образ северной сдержанно-холодной природы, образ печальной луны, мотив пения и медитативного созерцания. П.В. Куприяновский и Н.А. Молчанова, авторы первой монографии о жизни и творчестве Бальмонта, отмечают, что в сборнике «Под северным небом» обнаруживается наличие «общесимволистских мотивов, которые получат более оригинальное развитие в последующих книгах». В нем уже виден и поиск собственного авторского стиля, который проявляется в преодолении влияния романтизма и зарождении в лучших стихах о природе «черт импрессионистической поэтики (моментализма, ассоциативности цвето-музыкальных образов)» [Куприяновский, Молчанова, 2001, с. 45]. Если в интерпретации семантического целого книги мы будем отталкиваться от смысла заглавия, то окажется что мотив «северного» соотносится у Бальмонта прежде всего с миром северной природы, ее ландшафтом, скалами, фьордами, приглушенными красками, сумрачным колоритом. Этой атмосфере соответствуют «декадентские» состояния души лирического героя: одиночество, печаль, отверженность. Но эти настроения не становятся прочными, глубокими, постоянными.
С точки зрения архитектоники перед нами переходная форма от сборника к книге. От книги сборник «Под северным небом» отличается отсутствием доминирующего настроения, идейно-эмоциональной тональности, а также сложной динамики и внутреннего развития основного мотивного комплекса. Иначе говоря, сборник более статичен и фрагментарен. Отметим, что одним из факторов, обеспечивающих единство книги на образно-стилистическом уровне, является наличие жанрового «следа»; у Бальмонта -элегического, идиллического. Не случайно сам автор в подзаголовке отсылает читателя к жанровому составу книги: «элегии», «стансы», «сонеты». Можно сказать, что уже в дебютном произведении поэта присутствует своеобразная итоговость: продемонстрирован широкий репертуар лирических образов, тем, мотивов, соотнесенных с определенными жанрами. В этом проявляется, на наш взгляд, не эклектизм и ученичество, а некая образно-стилевая константа поэтической манеры Бальмонта - тяготение к репрезентации культурно-художественной традиции, преломленной в оригинальном авторском (декадентском, характерном для символистов первого поколения) мироощущении. Для характеристики архитектоники книги переходного типа важно отметить, что в ней совмещаются две тенденции книгостроительства: сквозной поток варьирующихся мотивов формирует единое пространство целого, его внутренний ассоциативный контекст и эмоционально-выразительный фон. По сложившейся в теории лирических контекстовых форм классификации, перед нами книга-цикл. Деление на циклы, разделы, части
отсутствует. В то же время отсылка к различным жанрам внутри книги придает ей внутреннюю структурность, архитектоничность, однако первая тенденция остается доминирующей.
В поэтическом сборнике «В безбрежности» (1895) можно отметить большую цельность внутреннего контекста, благодаря тому что в нем определяется и становится константным мотив «безграничного», отрицания всяческих рамок и ограничений, сковывающих творческую личность и человеческое «Я», стремящееся слиться с космосом. Этот общий мотив реализуется через обширный ряд более конкретных лексических мотивов - слов с приставкой «без»: безбрежность, безграничность, безглагольность, безмолвие (молчание в данном случае - знак растворения в космическом целом). И это ощущение отсутствия границ делает возможным обращение автора к отдаленным во времени и пространстве образам, в том числе и через сонетную форму, которая отмечена знаками традиционности высокой поэтической ценности. Вторая книга поэта интересна и тем, что в ней появляется жанровый цикл (сонетный), хотя внешне и не выделенный автором. Его мотивный комплекс и образный строй не выделяются из общего мотивно-образного ряда книги, но выражают ее субстратные смыслы в сжатой, сконцентрированной форме сонета. Таким образом, с этим жанровым циклом, хотя он и остается несобранным, связана структурная доминанта книги, придающая ей определенную архитектоничность.
Обращение к сонетной форме характерно для творчества многих поэтов-символистов конца XIX -начала XX веков. Образцовый канонический жанр мировой поэзии, сонет, привлекал символистов своим изяществом, стройностью, особой гармонией формы и смысла, помогающей выразить совершенство объекта. Кроме того, «сонет - строгая поэтическая форма, обращение к ней для русского поэта - всегда что-то вроде присяги на верность мировой культуре» [Гаспаров, 1997, с. 317]. Анализ поэтического наследия К.Д. Бальмонта позволяет говорить о наличии у автора собственной мифопоэтической картины мира, которая складывается из устойчивых, переходящих из книги в книгу мотивно-образных и тематических рядов. Эти ряды обнаруживаются во множестве стихотворных текстов, в том числе и в сонетах Бальмонта. Уже в первых сонетах Бальмонта заметен некий алгоритм лирической образности: избегая конкретного описания, автор создает изображение, в котором будут перетекать, взаимопроникать впечатления, воспоминания, явь и сон, единицы времени, звуки, запахи, цвета и даже формы предметов окружающего мира. В сонетах выражены субстратные смыслы, определяющие концептосферу поэтического мира Бальмонта. Их важная архитектоническая функция сохраняется и в других книгах поэта.
Книга «Тишина», вышедшая в 1898 году, имеет подзаголовок «Лирические поэмы» и открывается словами Ф.И. Тютчева «Есть некий час в ночи всемирного молчанья». Ее композиция включает 12 разделов. Согласно исследованию О.В. Мирошниковой, «книга стихов - циклическая метаструктура в лирике -является системным художественным образованием, материально-образным воспроизведением <...> доминирующих в определенный период лейтмотивов и тематических комплексов поэта, в которых отражены его концепция мира, специфика миропереживания» [Мирошникова, 2002, с. 25]. Каждый раздел книги «Тишина» характеризуется единством и определенностью мотивно-образного комплекса, вернее, определенными вариациями сквозных мотивных рядов. Именно в этой книге напечатаны концептуальные, важные для понимания творчества Бальмонта стихотворения: «Я вольный ветер, я вечно вею.», «Зов», «Паутинки», «Тишина», «Музыка», «Вещий сон», «На вершине». В ней еще ярче проявляются импрессионистические мотивы вглядывания и вслушивания в мир, любовного созерцания и любования мгновением и Вечностью, малым и великим. Развиваются мотивы сна, «всемирного молчанья», замирания времени - «Мне открылось, что времени нет», цикличности бытия: «.Бессмертие к Смерти ведет», «.за Смертью Бессмертие ждет» («Снежные цветы»). По мнению В. Крейда, в «Тишине» присутствуют «романтическая созерцательность, мягкость тонов, подчеркнутая музыкальность» [Крейд, 1992, с. 12].
Если говорить о месте сонетов в архитектонике книги, то им здесь принадлежит не функция итогового текста, а, скорее, функция текста-кода. В них, во-первых, проявлено особое авторское настроение, а во-вторых, сконцентрированы константные для поэтического мира Бальмонта мифологемы: лес, драгоценные камни, созвездья, Луна, мечта, сад, безмолвие, горы, вулканы, Солнце, Красота, сон, небо, тишина и т.д. Присутствие данного текста-кода подчеркивается тщательной разработкой, развитием его основного лейтмотива, что делает сонетный цикл более ощутимым в семантическом пространстве книги. Это лейтмотив сокрытия и проявления (возрождения) Тайны, Красоты, Весны мира.
Так, в сонете «Возрождение» уже заложен тот геммологический код, который станет одним из доминирующих в лирике Бальмонта. Чудесное возрождение подается автором как превращение «окаменелого леса» в драгоценные камни: «горит агат, сапфиры, халцедоны». Перед нами один из сонетов, представляющих процесс преображения.
Сонет «Вещий сон» из книги «Тишина» рисует ирреальную картину мира и вмещает в себя такие мифологемы, как душа, дрема, мечта; «лазурный свод», звезды, солнце - «чудовищный цветок», «полный ядом»; «оплоты Мира, глыбы мертвых гор»; немой простор - холодеющая «Пустыня Мира», в которой дремлет Красота. Он представляет состояние мира, противоположное тому, что было воссоздано в сонете «Возрождение», - миг сокрытия Красоты, Души, подлинной сущности бытия.
Сонет «Лунная ночь» - это тоже своеобразное медитативное погружение в мир «ночной тишины», лелеющей «воздушной прохлады» «заброшенного сада», старые деревья которого погружены в мечтанья, спят и во сне видят «свою весну». Земное и небесное пространства в этом сонете объединены сиянием «печальной Луны» и погружены в «таинство безмолвное». Лирическому герою «вдруг» открывается истина,
«что жизнь <...> темна, / Что юность быстрая, как легкий сон, умчалась...». Это новый момент в развитии мотива сокрытия и возрождения Красоты и Тайны - момент, когда мир и человек сливаются в печальном осознании оставленности, покинутости.
Как можно заметить из данных текстов, настроение сонетов вполне отвечает семиотике заглавия: тишина, как и в предыдущей книге, - знак идеального состояния мира и человека, их гармонического слияния. Эта гармония рождается из резких диссонансов, контрастных состояний души лирического героя. Отметим, что в сборнике «В безбрежности» и лирической книге «Тишина» отсутствует ассоциативная связь с эпическим контекстом, но сохраняется мифопоэтическая основа коллизий и образов, а также появляется апелляция к поэтическим контекстам, индивидуальным художественным мирам - тютчевскому, фетовскому. Созерцательность, «безглагольность» как бездейственность, восприятие космоса как воплощения вечной нетленной красоты (вспомним, романтическое определение Шеллинга: «Универсум покоится в Боге как вечная красота и совершенное произведение искусства») - вот лирические состояния, которые Бальмонт воспринимает и наследует у поэтов-романтиков, которых он считает своими предшественниками (на это указывают многочисленные эпиграфы из их текстов).
В этой связи необходимо отметить, что книга «Тишина» включает в себя отрывки из ненаписанной поэмы «Дон Жуан». Четыре фрагмента, по форме представляющие собой сонеты, связанные сюжетной линией, рисуют демоническую фигуру Дон Жуана, чей «мрачен взор упорный», чьим мыслям «нет обмана». Эпиграфом к поэме служат слова Тернера: «Но теперь я властитель над целым миром, над этим малым миром человека. Мои страсти - мои подданные». Бальмонт изображает Дон Жуана в романтической традиции - одиноким, гордым («Любовь людей - она ему смешна»), полным бесстрашия и цинизма. Г ерой поэмы «хочет мрачной славы», его шпага всегда наготове и жаждет крови, под ним - горячий конь, несущий его на очередное ночное свидание. Движимый жаждой новых ощущений, герой поэмы стремится уйти от обыденности.
Исследователи творчества Бальмонта отмечали, что творческий метод поэта формировался под воздействием романтической поэзии, как русской, так и европейской [Будникова, 2007, с. 15]. Обращение к романтическому образу Дон Жуана в книге «Тишина» не только дань литературной традиции, не только своеобразная проба пера в деле создания нового варианта одного из устойчивых образов в мировой литературе, но и попытка отразить состояние современника, человека «Fin de siecle». В этом контексте заглавие книги «Тишина» может восприниматься и как своеобразное тревожное затишье перед наступлением нового века, молчаливое вглядывание в грядущее. Интересно отметить, что начало неоконченной поэмы о Дон-Жуане, по сути, представляет собой небольшой сонетный цикл, в котором коллизия утраты истины и красоты развивается в контексте демонических мотивов романтизма.
В пользу определения жанровой специфики первых изданий Бальмонта как стихотворных сборников говорит тот факт, что составляющие их стихотворения весьма пестры по настроению и тональности. Часть из них, по мнению всех исследователей творчества Бальмонта, носит подражательный характер, часть является попыткой творческого самовыражения, поиском собственного «Я». Так, К.М. Азадовский считает, что стихотворные сборники Бальмонта «Под северным небом» и «В безбрежности» содержат характерные для «усталого поколения» 80-х годов мотивы: «жалобы на серую бесприютную жизнь», «неприятие мира», «меланхолию и скорбь», «томление по смерти» [Азадовский, 1990, с. 57-58].
Исходя из изложенного выше можно сделать вывод о том, что в изданиях 1890-х годов формируется определенный тип бальмонтовской лирической книги-цикла (по классификации, предложенной О.В. Мирошниковой). Она несколько статична, монотонна, ее внутреннее движение определяется развитием и варьированием основного мотивного комплекса. Вместе с тем постепенно проявляются и черты книги-композиции: прирастает текстовый объем, возникают различные циклы внутри книги, появляется деление на части-разделы, более разнообразным и упорядоченным в контексте целого становится жанровый состав. Основными же скрепами, звеньями, «переброшенными от книги к книге» (Бальмонт) становятся константные мотивно-образные ряды, которые лягут в основу стройной и гармоничной, как сонет, мифопоэтической картины мира поэта, явленной в более поздних книгах.
Литература
Азадовский К.М. Бальмонт // Русские писатели. Биобиблиографический словарь. М., 1990. Т. 1.
Бальмонт К.Д. Собрание стихов. Т. 1 : Под северным небом. В безбрежности. Тишина. М., 1905.
Будникова Л.И. Творчество К. Бальмонта в контексте русской синкретической культуры конца XIX - начала XX веков. М., 2007.
Гаспаров М.Л. О стихах. М., 1997. Т. 2.
Крейд В. Поэт Серебряного века // Бальмонт К.Д. Светлый час. М., 1992.
Куприяновский П.В., Молчанова Н.А. Поэт Константин Бальмонт. Биография. Творчество. Судьба. Иваново, 2001.
Мирошникова О.В. Лирическая книга: архитектоника и поэтика (на материале поэзии последней трети XIX века). Омск, 2002.
