CC BY
71
УДК 329.78 (571.54):947.084.8
doi: 10.18097/1994-0866-2015-0-7-24-29
РАБОЧАЯ МОЛОДЕЖЬ В ГОДЫ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ (НА МАТЕРИАЛАХ РЕСПУБЛИКИ БУРЯТИЯ)
© Желаева Светлана Геннадьевна
кандидат исторических наук, заведующая научно-информационным отделом ВосточноСибирского государственного университета технологий и управления Россия, 670042, г. Улан-Удэ, пр. Строителей, 14 E-mail: [email protected]
В статье рассматриваются основные проблемы социально-бытового характера, с которыми пришлось столкнуться рабочей молодежи, вновь прибывшей с сельских районов республики и других областей страны на промышленные предприятия Бурят-Монголии в годы Великой Отечественной войны. Нехватка жилья и неустроенность быта общежитий, проблемы в обеспечении одеждой и обувью, скудное питание, мизерная заработная плата стали основными факторами нарушений трудовой дисциплины, низкой трудоотдачи на производстве и дезертирства молодого пополнения. Анализируются основные направления деятельности комсомольских органов в сфере материально-бытового обустройства рабочей молодежи, а также разнообразные формы конкретной помощи. Действительность показала, что многочисленные призывы и постановления комсомольского руководства без необходимого хозяйственного обеспечения не могли решить проблем. Однако творческая сила, организаторский талант, энтузиазм рядовых комсомольцев и секретарей в решении сложных задач помогли выжить трудящейся молодежи в суровых условиях военного времени.
Ключевые слова: комсомол, молодежь, Великая Отечественная война, тыл, социально-бытовая сфера, общежития.
YOUNG WORKERS DURING THE GREAT PATRIOTIC WAR (ON THE MATERIALS OF THE REPUBLIC OF BURYATIA)
Svetlana G. Zhelaeva
PhD in History, Head of the scientific and informational department, East-Siberian University of Technologies and Management 14 Stroiteley Ave., Ulan-Ude, 670042 Russia
In the article the main problems of social and household nature are considered. The young workers had to face them when they came from the rural districts of the republic and other regions of the country to work at the industrial enterprises in Buryat-Mongolia during the Great Patriotic War. The shortage of housing and poor life conditions in dormitories, problems in provision of clothes and footwear, scarce meals, low wages were the main factors of labor discipline violations, low level of labor efficiency at manufacturing and desertion of young recruits. The main directions in the activities of the Komsomol authorities are analyzed in the sphere of the material and social resettlement of young workers are analyzed as well as various forms of the exact aid. The reality proved that numerous appeals and resolutions of the Komsomol leaders couldn't solve the problems without the necessary economic support. However the creative force, organizational talent, enthusiasm of the Komsomol common members and secretaries in the solution of the hard problems helped the youth to survive in the severe conditions of the military time.
Keywords: the Komsomol, youth, the Great Patriotic War, rear, social and household sphere, dormitories.
В годы войны молодежь стала, по сути, основным источником восполнения рабочей силы в промышленности. На ведущих предприятиях республики ее удельный вес колебался от 50 до 87 % [1]. На производство влились тысячи юношей и девушек, большая часть из которых была мобилизована из сельских районов республики. Значительную долю в пополнении рабочего класса составили выпускники учебных заведений трудовых резервов, в том числе из других регионов страны. Именно эта категория молодых рабочих оказалась в наиболее уяз-
вимом положении. Возможности комсомола в их материально-бытовом обустройстве были ограничены объективными трудностями военного времени, тем не менее его деятельность заслуживает внимания.
Нехватка жилья в республике возникла еще до войны в связи с прибытием эвакуированных и переселенцев. С началом массовой трудовой мобилизации проблема размещения нового пополнения фактически впала в ступор. В 1941 г. на Улан-Удэнский авиационный завод прибыло около 1 600 выпускников школ ФЗО из Подмосковья, Орловской области, Ташкента, Свердловска, Кирова [2]. Лишившись поддержки семьи, они еще и попали в совершенно иные этнокультурные и климатические условия. Обеспечение нормальных жилищно-бытовых условий было необходимо такой молодежи для скорейшей адаптации. Но из-за отсутствия стройматериалов, транспорта, рабочей силы ситуация с общежитиями была неблагополучной, не выполнялись даже мизерные планы их ремонта и строительства.
В середине 1943 г. в г. Улан-Удэ в 20 молодежных рабочих общежитиях проживало 2 437 чел. [2, Д. 2014. Л. 97]. Основной жилищный фонд представлял собой засыпные бараки постройки 1933—1934 гг., срок их эксплуатации давно истек. Практически все общежития были переполнены и нуждались в капитальном ремонте. В комнатах 10—12 м2 проживало по 4—5 чел. Спали по двое-трое на одной койке. Больше половины бараков не имело освещения, повсеместно не хватало элементарной мебели и предметов домашнего обихода [2, Д. 1954. Л. 18; Д. 2014. Л. 18 об., 58; 3]. Обследуя общежитие Улан-Удэнского ПВЗ, инструктор обкома ВЛКСМ докладывала: «Антисанитария, баков для воды нет, замков нет. Жалобы на пропажу вещей, продуктовых карточек. Сами рабочие имеют жалкий вид — волосы длинные, грязные, нательное белье не сменяется по 2 месяца. Голодные рабочие кушают воду с капустой. Есть факты невыхода на работу по 2—3 дня из-за отсутствия обуви и одежды. Настроение крайне упадническое, можно услышать заявления: «лучше пусть судят, в тюрьме лучше», «завезли мучить и голодом морить» [4]. Зимой помещения почти не отапливались. Скученность, антисанитария и отсутствие внутренней отделки помещений способствовали распространению тараканов, клопов и вшей. Нередко вновь прибывшему пополнению приходилось ютиться в разбитых вагонах или в полуземлянках.
В чрезвычайных условиях войны все жизненные нормы и устои мирного времени подверглись ломке. Люди были вынуждены поддерживать свое существование любыми способами: «Голод заставлял искать картофель на выкопанных полях. В общежитии варить его было негде, поэтому варили в лесу и вокруг домов. Дрова собирали на день-два вперед и хранили в комнатах, чтобы не украли. Многие, ища пропитание, ходили в тайгу» [4, л. 41]. Падение уровня жизни толкало людей на любые ухищрения: «Воровали все: от инструмента с завода до дверных ручек и замков в общежитии. Крали хлебные карточки и последние вещи, меняя их на продукты. Воровали постельные принадлежности так, что некоторые отказывались от них, предпочитая спать на голых тюфяках» [4, л. 41].
Нерешенность материально-бытовых проблем была основной причиной нарушений трудовой дисциплины, текучести и дезертирства молодых рабочих. Так, из 1 262 выпускников ФЗО, прибывших на авиационный завод в 1941 — 1942 гг., ушли с завода 268 чел (21,2 %), в том числе самовольно — 167 чел. За 6 месяцев 1943 г. с Улан-Удэнского ПВЗ дезертировало 443 молодых рабочих, за 1944 г. — 1 325 чел. [5] Большая текучесть была характерна и для относительно небольших предприятий: на Клюевской судоверфи из 118 выпускников ФЗО, прибывших в 1943 г., к 1945 г. осталось 27 чел. [6]. Даже отдавая все силы работе, начинающие рабочие зачастую не могли изменить свое бедственное положение: перебои в работе предприятий, недостатки организации труда и производственно-технического обучения, отсутствие опыта и навыков не позволяли им рассчитывать на достойную зарплату. Как правило, их зарплаты хватало только на питание в течение 2—3 недель. Выборочная проверка, проведенная комитетом ВЛКСМ летом 1942 г., показала, что около 700 молодых рабочих Улан-Удэнского авиазавода получали зарплату 130-150 р., 200-300 чел. — по 70-80 р., 84 чел. и вовсе остались должны заводу [6. Д. 1825. Л. 38, 41]. Мизерные выплаты не позволяли даже выкупить
продукты, выдаваемые по карточкам. Среднерыночная цена 1 кг говядины составляла 55,3 р., десяток яиц стоил 73,3 р., 1 кг сливочного масла — 216 р. [7]. На Клюевской судоверфи из 196 молодых рабочих 128 чел., т. е. более 65 %, являлись стахановцами и ударниками, но их производственные успехи не стали гарантом благополучного существования: из-за нехватки материалов судоверфь не выполнила производственную программу и рабочие не получали зарплату 4 месяца [8].
Проживание значительной части трудящихся в сырых бараках и полуземлянках в крайне стесненных условиях, проблемы с топливом, полуголодное существование, отсутствие зимней одежды и обуви создавали благоприятные условия для развития и распространения простудных, туберкулезных и других заболеваний. Сложившаяся ситуация не могла оставить партийно-комсомольские органы безучастными, поскольку состояние социально-бытовой сферы напрямую влияло на трудовую отдачу молодежи. В октябре 1942 г. ЦК ВЛКСМ определил основные направления комсомольской работы в сфере материально-бытового обустройства рабочей молодежи:
1) налаживание быта в общежитиях;
2) организация питания на производстве;
3) установление контроля за поступлением на завод одежды и обуви.
В соответствующем постановлении Бурят-Монгольского обкома ВЛКСМ перед комитетами ВЛКСМ поставлена задача создания в каждом молодежном общежитии культурно-бытовой комиссии, бытового совета, санитарной комиссии и товарищеского суда [8. Д. 1785. Л. 161].
Спустя месяц комиссия обкома ВЛКСМ, обследовав рабочие общежития, зафиксировала прежнее положение дел. На общем фоне выделилась комсомольская организация Улан-Удэнского авиазавода во главе с комсоргом Бочаровым. Приложив максимум энергии и инициативы, в общежитии авиазавода создали бытовой совет, который координировал деятельность специальных групп, отвечавших за определенный участок работы: группа культмассовой работы оборудовала красный уголок, установила дежурство, составила график проведения бесед и докладов; санитарная группа следила за чистотой комнат, сменой постельного белья, контролировала работу прачечной, разработала график посещения бани и парикмахерской; хозяйственная группа отвечала за имущество общежития, доставку воды, дров, контролировала работу обслуживающего персонала [8, Д. 1825. Л. 42]. В каждой комнате были избраны старосты, которые следили за состоянием комнаты и поведением ее жильцов.
Впоследствии заводские комитеты ВЛКСМ добились создания подобных органов самоуправления в других общежитиях, но, как свидетельствуют архивные документы, их деятельность очень быстро прекратилась. Эффективность и масштаб подобной работы во многом зависели от степени внимания руководителей предприятия и хозяйственных органов к проблемам быта молодежи. Учитывая, что последние были озадачены решением более широкого круга вопросов, речь о бытовом обустройстве своих подопечных заводили лишь в самых критических случаях. Выбиваясь из сил от беспомощности, советы общежитий распадались. Периодическое реанимирование их деятельности носило формальный характер и в целом не сказывалось на качестве жизни жильцов.
С начала 1943 г. быту рабочей молодежи стало уделяться более пристальное внимание партийно-хозяйственных органов. На базе Улан-Удэнского ПВЗ в 1943—1944 гг. были построены шесть двухэтажных бараков. Однако несоблюдение технологий, некачественные стройматериалы и недоделки сделали наспех построенные общежития менее пригодными для жилья, чем времянки начала 1930-х гг. Масштабные акции по благоустройству носили эпизодический характер. Так, весной 1943 г. было изготовлено более 2 тыс. предметов мебели и домашнего обихода, оборудовано 11 камер хранения, 14 красных уголков, 5 спортивных площадок, посажено более 4 тыс. деревьев. Но сразу после завершения месячника работа в этом направлении сошла на нет и многие общежития вернулись в прежнее состояние [8. Д. 1878. Л. 6].
И все же определенные позитивные сдвиги были: на Улан-Удэнских мясокомбинате, стекольном и судостроительном заводах молодые рабочие были переведены в более благоу-
строенные общежития. Сыграло роль и соревнование между общежитиями и между комнатами, инициированное комсомолом. Победителям вручался полный комплект мебели и хозяйственной утвари [8. Д. 1878. Л. 6; Д. 2014. Л. 97; Д. 2014. Л. 58; Д. 1954. Л. 6]. К 1945 г. количество молодежных рабочих общежитий БМАССР увеличилось до 41, с числом проживающих — 3 800 чел. Почти все они проживали в 25 общежитиях г. Улан-Удэ (3 383 чел.). Самый большой фонд принадлежал ПВЗ — 10 общежитий с 2 тыс. чел, далее 4 общежития принадлежало авиазаводу (483 чел.), 5 общежитий — железнодорожному узлу (400 чел.) и 2 общежития — мясокомбинату (300 чел.) [8. Д. 2015. Л. 20; Д. 1987. Л. 3об].
Введение нормированного снабжения, режим жесткой экономии топлива, увеличение трудовой нагрузки и отсутствие условий в общежитиях ограничили возможность индивидуального приготовления пищи. В г. Улан-Удэ к 1943 г. количество столовых увеличилось почти в два раза (с 21 до 41) [9], хотя качество их работы оставляло желать лучшего. Антисанитарная обстановка, несвежие продукты, низкое качество приготовления блюд нередко приводили к массовым отравлениям. Участились факты хищения продуктов. По инициативе комсомола на ряде предприятий в столовых были созданы комсомольско-молодежные посты для контроля за расходованием продуктов и качеством приготовляемых блюд. В архиве не нашлось отчетов или сведений о результатах их деятельности, возможно, здесь прав В. Н. Парамонов, который считает, что организованный контроль над работой предприятий массового питания не дал ожидаемого эффекта, поскольку общественные контролеры за небольшие продуктовые подачки на многое закрывали глаза [10].
В условиях нормированного снабжения особое значение приобрело материальное поощрение рабочих в виде дополнительного питания. На авиазаводе лучшей комсомольско-моло-дежной бригаде ежемесячно вручался «стахановский пропуск» в столовую для передовиков с трехразовым улучшенным питанием. На ПВЗ комитет ВЛКСМ добился привилегий не только для ударников, но и для молодых начинающих рабочих: в 1943 г. они получали две обеденные карточки вместо одной. Позднее было установлено трехразовое питание [11].
Сокращение фондов централизованного снабжения товарами легкой и текстильной промышленности и почти полное отсутствие таковой в БМАССР обусловили острый дефицит одежды, обуви и предметов личной гигиены. Учитывая климатические условия зимнего периода в регионе, отсутствие соответствующей одежды и обуви было причиной нетрудоспособности. Конечно, наибольшие трудности в обеспечении промышленными товарами испытывали сельские труженики и работники местной промышленности и кооперации. Промышленные рабочие хоть и имели возможность получать товары, выделяемые по ведомственным фондам, тем не менее нередко оставались не у дел. В ходе общественного смотра готовности к зиме в сентябре 1942 г. комитет ВЛКСМ авиазавода выявил, что 80 % молодежи не имели сменного белья и 100 % имели поношенную одежду и обувь [11. Л. 38, 41; Д. 2014. Л. 31]. Основная масса рабочих снабжалась отреставрированной одеждой и обувью, которая быстро приходила в негодность. Несмотря на задекларированное право заводских комитетов ВЛКСМ на контроль за поступающей одеждой и обувью, промтовары, выделяемые специально для молодежи, зачастую распределялись не по назначению. Так, в 1944 г. по приказу наркома путей сообщения Л. М. Кагановича для молодежи Улан-Удэнского ПВЗ поступило 1,2 тыс. костюмов, 1,6 тыс. пар кожаных ботинок и 1 тыс. комплектов постельных принадлежностей [11. Д. 1954. Л. 27; Д. 2014. Л. 18об]. Но указанием администрации завода в распоряжение комсомола было выделено только 300 рабочих костюмов [11. Д. 2014. Л. 18об]. В конце 1944 г. заводской комитет ВЛКСМ направил письмо в ЦК ВЛКСМ с просьбой о помощи в обеспечении нуждающейся молодежи. В марте 1945 г. для молодых рабочих ПВЗ было выделено дополнительно 144 костюма, 1000 пар белья [11. Д. 1954. Л. 28; Оп. 1. Д. 1983. Л. 13]. В материалах архива имеется еще ряд документов, свидетельствующих о настойчивости комсомольских лидеров, сумевших облегчить условия жизни молодежи, несмотря на все трудности. Комсорг ст. Гусиное озеро Птицын добился для общежития 300 м мануфактуры, из которой сшили одежду и постельное белье. Комитет комсомола стекольного завода добился выделения 32 пары туфель, 96 м ма-
нуфактуры, 5 свитеров, 1 пары ичигов, 17 платьев, 15 фуфаек, 50 пар носков, 47 юбок, 17 пар валенок [11. Д. 2015. Л. 20; Д. 2014. Л. 2].
Сельский комсомол решал вопросы организации быта в связи со спецификой работы тракторных бригад, поскольку нередко они трудились вдалеке от своего дома. Вопрос оборудования передвижных вагончиков для трактористов не раз поднимался в ряде постановлений Бурят-Монгольского обкома ВЛКСМ, однако эти вагончики рассматривались как центры агитационной работы среди колхозников, а не как место проживания трактористов. Только весной 1944 г. комсомольское руководство, наконец, приняло во внимание и это обстоятельство. Ведь многие тракторные бригады жили в непригодных для жизни вагончиках. Некоторым и вовсе приходилось устраиваться на отдых в поле под открытым небом. С марта 1944 г. подготовка передвижных вагончиков была возложена на комсомольские организации колхозов и МТС [11. Д. 1940. Л. 20]. Развернулась работа по ремонту и строительству вагончиков, организован сбор жилого оборудования, культурного инвентаря. Уже к апрелю 1944 г. было отремонтировано 535 станов, 202 вагончика, организовано 19 красных уголков, собраны книги, комплекты шашек и шахмат, музыкальные инструменты.
Война вызвала серьезные изменения в повседневной жизни всех социальных групп населения страны, особенно трудно пришлось вчерашним школьникам. Несмотря на то что комсомольское руководство говорило о бытовом обслуживании тружеников постоянно, решения по ним зачастую носили формальный характер, поскольку в большей степени все зависело от партийно-советских органов. Учитывая организационные проблемы комсомола и кадровый кризис, даже крупные организации ВЛКСМ, имеющие сильных авторитетных лидеров, редко могли реально повлиять на ситуацию. Тем не менее создание дополнительных стимулов, незначительных по нынешним стандартам, но ощутимых в военных условиях, когда нормой бытия являлось удовлетворение первичных потребностей, разнообразные формы конкретной помощи помогали выжить трудящейся молодежи. В таких условиях материальной необеспеченности и бытовых трудностей трудовой подвиг молодежи и комсомольцев Бурят-Монголии в годы войны представляется нам еще ярче и отчетливее.
Литература
1. Высотина Е. А. Рабочий класс Бурятской АССР в годы Великой Отечественной войны 1941 — 1945 гг.: дис. ... канд. ист. наук. — Иркутск, 1980. — С. 58.
2. Государственный архив Республики Бурятия (ГАРБ) Ф. 36-п. Оп.1. Д. 1825. Л. 38, 41.
3. Шалак А. В. Социальные проблемы населения Восточной Сибири (1940—1950 гг.). — Иркутск, 2000. — С. 226.
4. Из докладной записки инструктора обкома ВЛКСМ Грачевой от 30 окт. 1942 г. // ГАРБ. Ф. 36-п. Оп.1. Д. 1825. Л. 37.
5. ГАРБ. Ф. 2-п. Оп.2. Д. 1090. Л. 8.
6. ГАРБ. Ф. 36-п. Оп.1. Д. 2015. Л. 20.
7. ГАРБ. Ф. 196. Оп. 7. Д. 118. Л. 1-60; Д. 135. Л. 1-19.
8. ГАРБ. Ф. 36-п. Оп.1. Д. 2015. Л. 20.
9. ГАРБ. Ф. 1-п. Оп. 1. Д. 3946. Л. 122.
10. Парамонов В. Н. Тени военного времени 1941-1945 гг.: распределение и спекулятивный рынок // Вестник СамГУ. — 1999. — № 3. История.
11. ГАРБ. Ф. 36-п. Оп.1. Д. 1825. Л. 70.
References
1. Vysotina Ye. A. Rabochy klass Buryatskoy ASSR v gody Velikoy Otechestvennoy voyny 19411945 gg. [The working class of the Buryat Republic during the Great Patriotic War of 1941-1945.]. Candidate's thesis, 1980. P. 58.
2. Gosudarstvenny arkhiv Respubliki Buryatiya (GARB) (State Archive of the Republic of Buryatia (GARB)) F. 36-p. Op.1. D. 1825. L. 38. 41.
3. Shalak A. V. Sotsialnye problemy naseleniya Vostochnoy Sibiri (1940—1950 gg.) [The social problems of the population of Eastern Siberia (1940-1950).]. Irkutsk, 2000. P. 226.
4. Iz dokladnoy zapiski instruktora obkoma VLKSM Grachevoy ot 30 okt. 1942 g. GARB. F. 36-p. Op.1. D. 1825. L. 37.
5. GARB. F. 2-p. Op.2. D. 1090. L. 8.
6. GARB. F. 36-p. Op.1. D. 2015. L. 20; D. 1825. L. 38, 41; GARB. F. 196. Op. 7. D. 118. L. 1-60; D. 135. L. 1-19; D. 2015. L. 20; D. 1785. L. 161; D. 1825. L. 42; D. 1878. L. 6; D. 1878. L. 6; D. 2014. L. 97; D. 2014. L. 58; D. 1954. L. 6.
7. GARB. F. 36-p. Op.1. D. 2015. L. 20; D. 1987. L. 3ob.
8. GARB. F. 1-p. Op. 1. D. 3946. L. 122.
9. Paramonov V.N. Teni voyennogo vremeni 1941-1945 gg.: raspredeleniye i spekulyativny rynok [Shadows of wartime 1941-1945: distribution and speculative market]. Vestnik samarskogo gosudarstvennogo universiteta. Seriya istoriya — Bulletin of the Samara State University. Series history, Istoriya, 1999. No.3. History.
10. GARB. F. 36-p. Op.1. D. 1825. L. 70.
11. GARB. F. 36-p. Op.1. D. 1825. L. 38, 41; D. 2014. L. 31; D. 1954. L. 27; D. 2014. L. 18ob; D. 2014. L. 18ob; D. 1954. L. 28.; D. 1983. L. 13; D. 2015. L. 20.; D. 2014. L. 2; D. 1940. L. 20; D. 1979. L. 26; D. 2041. L. 140.
