CC BY
184
УДК 316. 334:379.8 ББК 60. 524.221 А 54
А.В. Алхутов
Путешествие и межкультурное взаимопонимание
(Рецензирована)
Аннотация: центральное место в статье отводится описанию взаимоотношения людей в процессе «столкновения» с другой культурой, во время путешествий в незнакомые историко-культурные места.
Ключевые слова: туризм, культура, цивилизации, общество, турист межкультурное общение, путешествие.
Формирование человеческих сообществ связано с формированием чувства принадлежности к ним на основе единых традиций, обычаев, ритуалов, верований и т.д. Повторяемость и воспроизводимость этих элементов культуры (носителей социальных ценностей и норм) создавало так называемое «Мы» - чувство, чувство принадлежности к своей общности. Соответственно, чужие сообщества воспринимались как отступление от нормы, как нечто непонятное и нередко враждебное. На ранних уровнях развития человеческих цивилизаций путешествия за пределы постоянного места обитания были не просто перемещением в пространстве, но и перемещением в иной «чужой» мир. Путешественники должны были преодолевать не только расстояния и естественные преграды, но и чувство страха перед неизвестным, а также межкультурные и психологические барьеры восприятия, связанные с отвержением всего, что является «чужим»(1).
Исследователи истории туризма и путешествий отмечают, что процесс познания окружающего мира постоянно связан с путешествиями. К этому следует видимо, добавить, что история познания мира через путешествия является историей преодоления предрассудков и барьеров восприятия. При этом насколько можно судить по запискам путешественников разных времен, способность к преодолению таких барьеров, т.е. открытость культуры, носителями которой являются путешественники, не знает линейного непрерывного прогресса. Как и в развитии культуры в целом, здесь можно обнаружить периоды подъема и упадка(2).
Любой человек с рождения оказывается погруженным в тот или иной культурный контекст, из которого он черпает свои представления, идеалы, правила жизни, способы действий. Культура определяет как формы деятельности, с которыми связана занимаемая личностью в обществе позиция, так и принятые в данной социальной среде формы отдыха, развлечения, психической разрядки. В каждой культуре существуют свои традиции и обычаи, регламентирующие способы снятия напряжения, которое
накапливается у людей в процессе повседневной жизни. Такими способами являются игры, спорт, массовое искусство, выезды за город, разнообразные «хобби»,туризм.
Исходя из культурного контекста, формируются навыки культурного общения. Начиная с детского возраста, когда, общаясь со взрослыми и сверстниками, слушая народные сказки, ребенок приобщается к ценностям культуры, представлениям о нормах поведения и взаимоотношений, он учится понимать других людей, строить с ними отношения. Навыки культурного общения развиваются по мере накопления и усвоения жизненного опыта. Попадая в незнакомую культуру (а это может быть и поездка на учебу или отдых, и, подобно современному положению в России, принципиальное изменение социоэкономических и политических основ общества), человек оказывается в ситуации, когда привычные способы и нормы поведения могут быть неприемлемы или, по крайней мере, неэффективны. Возникает необходимость адаптироваться к чужой культуре, попытаться понять ее культурный контекст.
Культурные различия затрудняют общение людей, мешают их взаимопониманию. Люди, принадлежащие к одному и тому же культурному кругу, воспринимаются как «мы», а представители других культурных кругов — как «они». Это, так называемые, «ингруппы» и «аутгруппы». «Ингруппа — это группа, к которой индивид чувствует принадлежность, в которой он идентифицируется с другими членами таким образом, что расценивает членов ингруппы как «мы». Аутгруппа, соответственно, — это группа, к которой индивид не принадлежит, для которой он подбирает символические значения «не мы», «другие». Те, кто входит в это «мы» в большей мере доверяют и сочувствуют друг другу, чем посторонним людям, эти посторонние — «они» — ведут себя по-другому, и поэтому достаточно сложно определить, как вести себя с ними при общении»(3). Когда человек попадает в среду незнакомых людей, он, прежде всего, пытается выяснить, нет ли среди них тех, кто разделяет его взгляды, принадлежит к его этнической группе.
Современными учеными выделяется шесть типов реакции на другую культуру и ее представителей. Эти способы восприятия различий между культурами можно подразделить на этноцентричные и этнорелятивные. К первому типу относятся:
- отрицание различий культур;
- защита собственного культурного превосходства;
- минимизация различий.
Этнорелятивные типы восприятия включают в себя:
- принятие существования межкультурных различий;
- адаптация к новой культуре;
- интеграция и в новую, и в родную культуру.
Одно из проявлений отрицания — сепаратизм, то есть преднамеренное воздвижение физических и социальных барьеров, которое имеет целью установить дистанцию, отделяющую от инокультурных явлений, оградиться от новой информации, конкретных фактов и более близкого знакомства. К
сепаратизму ведут идеологические, расовые и этнические установки, разделяемые обществом, религиозные, политические и экономические ценности. Иногда такое отрицание приобретает демонстративный характер. Ярким примером бытового сепаратизма является тенденция к образованию территориальных групп и общин, где соседи — непременно одной национальности, одной веры или социального положения.
Часто в ситуации отрицания существования отличных от собственной культур, замыкания, закрытости, человеку сложно сопротивляться давлению новых фактов, избегать встречи и тесного, эмоционально окрашенного общения с представителями другой культуры. Его позиция в этом случае может модифицироваться в защитную.
«Защита» представляет собой поведение достаточно активное, агрессивное. В основе ее — ощущение того, что ценности и обычаи чужой культуры представляют угрозу привычному порядку вещей, мировоззренческим устоям, сложившемуся образу жизни. Реализуется такая защита в утверждении собственного культурного превосходства и очернении других. В такой ситуации межкультурные различия не игнорируются, а отчетливо фиксируются в виде негативных стереотипов другой культуры. В их основе обычно лежат расовые, национальные, религиозные, возрастные, профессиональные отличия между культурами и субкультурами. Все люди оказываются разделенными по признаку «мы» — правильные, культурные, рациональные, открытые, и «они» — полная противоположность. Набор характерных черт, ролей, способностей, интересов, личных качеств, при этом приписывается всем (или подавляющему большинству) членам стереотипной группы и каждому из них в отдельности.
Характерным признаком минимизации различий являются признание возможности существования инокультурных ценностей, норм, форм поведения. Таковой, согласно мнению Н.К.Иконниковой, являлась обычная реакция советского человека на межкультурные различия. При этом наблюдалась достаточно высокая степень дифференцированности
представлений о межкультурных различиях. Например, «стереотипы, связанные с экономикой и культурой «дружественных социалистических стран» фиксировали их близость Эстонии, Латвии и Литве и
противопоставляли массовой советской культуре в общественном сознании в качестве «существенно отличных» осознавались мусульманские культуры, причем с их внутренними различиями, в частности между татарами и другими жителями европейской части России и Средней Азией»(4). Однако внутренне ценностное содержание субкультур отдельных народов,
этнических или религиозных групп оставалось скрытым стереотипными общесоветскими масками, символами и словесной риторикой. Идеология относила природу различий к категории субъективного и преходящего.
Взаимодействие происходит не только на межличностном уровне, но и на уровне соответствующих форм культур (мораль, право, философия, наука, художественная, политическая и бытовая культура), обладающих своей спецификой. Это способствует заимствованию инородных форм и их
адаптации к потребностям собственно среды. Но каждый компонент духовной жизни соотносится, прежде всего, со своей культурной средой. В противном случае среди части интеллигенции возникают поверхностные и проходящие увлечения новейшими инородными течениями, не отвечающими духовным задачам общества. В области политической культуры издержки вестернизации чреваты военными переворотами, свергающими парламентские режимы, не имеющие прочной легитимности в общественном сознании. В области права отчужденное формальное судопроизводство не пользуется признанием населения, отдающего предпочтение хотя и устаревшим, но понятным нормам обычного права.
Взаимодействие осуществляется также и по линии субкультур и течений, присутствующих во всякой развитой культуре. Это, прежде всего, противодействие социально разделенных культур господствующего и угнетенного классов, каждый из которых имеет не только свое идеологическое оформление, но и во многом различные ценностные ориентации. Господствующие классы развивающихся стран, отрываясь от собственного общества в духовном отношении, оказываются под влиянием современной западной культуры.
Гораздо реже, по сравнению с описанными выше примерами, встречаются варианты позитивного отношения к межкультурным различиям, когда человек способен принять существование другой самобытной культуры, адаптироваться к ней. Для этого необходимо преодолеть «идеологию закрытого общества». Адаптация и интеграция в чужую культуру основываются не столько на знании языка и обычаев, сколько на личной заинтересованности в понимании ее ценностей и установок, эмоциональном контакте с ее представителями.
При анализе путевых заметок Средневековья особое место занимает «Хожение за три моря» Афанасия Никитина. Это удивительный документ, показывающий, как знакомство путешественника с иной культурой меняет основы его мировоззрения. Мы находим интереснейшее свидетельство внутреннего конфликта средневекового человека, который оказался на долгое время оторван от привычной культурной среды и вынужден был каким-то образом «приспосабливаться и применяться» к чужому образу жизни. Нужно отметить особые обстоятельства путешествия А. Никитина, которые обычно отсутствуют при туристском путешествии. Во-первых - это длительное общение с «иноверцами» и наблюдение их жизни изнутри (путешествие длилось около трех лет); во-вторых - возможность повседневного общения благодаря знанию тюркского и персидского языков, точнее торгового жаргона, на котором говорили купцы от Поволжья до Ближнего Востока. Иными словами, мусульмане были для А. Никитина не абстрактными «иноверцами», а торговыми партнерами, с некоторыми из которых он был коротко знаком. Длительное «вживание» в исламскую культуру (по мере удаления от Руси А. Никитину все труднее становилось соблюдать православные обряды и в конце концов он вынужден был ориентироваться на мусульманский календарь, чтобы соблюдать
христианские посты и праздники) приводит русского православного купца к выводу, который поражает его самого: «Мусульманская вера им
(мусульманам - А. К.) подходит... А истинную веру один бог ведает»(5). Нельзя сказать, что такое усвоение идеи терпимости далось А. Никитину легко. Его «Хождение» наполнено сетованиями о собственной неустойчивости в вере и сожалениями о том, что он так далеко ушел с родной («кто по многим землям плавает, тот во многие худы попадает и веру христианскую теряет.») Существует версия, что А. Никитин начал писать свои записки, чтобы не забыть родной язык. Во всяком случае, наиболее часто цитируемые слова из «Хождение» - это панегирик русской земле («..на этом свете нет страны, подобной ей... хотя бояре русские не добры»). Интересно, что эти слова написаны в оригинале кириллицей на персидско-тюркском жаргоне.(6).
Идея взаимопонимания и взаимной терпимости между представителями различных культур, выражено в «Опытах» М. Монтеня, одного из наиболее выдающихся представителей гуманистической культуры: «Что до меня, то, отправляясь в странствия сытый по горло нашим образом жизни, и, конечно не дм того, чтобы искать гасконцев в Сицилии (их довольно у меня дома), я ищу, скорее, если угодно, греков или же персов, я с ними знакомлюсь, я их изучаю, вот к кому стараюсь я приспособиться и примениться. И что самое любопытное, я кажется, ни разу не сталкивался с обычаями, которые хоть в чем-нибудь уступали бы налтим...». Монтень не приемлет косность восприятия, мешающую многим путешественникам воспринимать новое: «Мне стыдно за своих соотечественников, охваченных глупой привычкой пугаться всего, что им непривычно, едва они выберутся за пределы своей деревни, как им начинает казаться, что они перенеслись в другой мир. Всюду, куда бы они ни попали, они держатся на свой собственный лад и гнушаются чужестранцев.Наткнись они на француза где-нибудь в Венгрии, они с ним тут же сходятся, и совместно принимаются поносить варварские нравы, наблюдаемые вокруг себя. И это еще самые смышленые между ними, ибо ни все же познакомились с этими нравами, хотя бы чтобы позлословить о них. Большинство же французов предпринимает поездку, чтобы вернуться с тем, с чем уехали. Они путешествуют, прикрытые и зажатые в тиски непроницаемым и молчаливым благоразумием, оберегаясь от заразы, носящейся в незнакомом им воздухе»(7).
В этом рассуждении отмечена одна из сущностных проблем межкультурного общения: «чужое» всегда вызывает подсознательный страх, что провоцирует защитные эмоциональные реакции. Человек как бы непроизвольно старается оберегать свои привычные поведенческие навыки и ценностные представления от чуждых влияний. Такой защитной реакцией может быть агрессия или смех: «чужие» заведомо считаются достойными осмеяния. Рассуждение Монтеня вскрывает еще одну весьма актуальную проблему. Речь идет о таком типе туристов, для которых познавательное путешествие не является внутренней потребностью. В современном
массовом туризме очень часто роль побудительной причиной путешествия является не познавательный интерес, а например, соображения моды или престижа. Такие путешественники, отправляются в чужую страну совсем не потому что она им интересна. В лучшем случае они готовы воспринимать только то, «по им привычно и знакомо, что подтверждает их ожидания и представления. Как видим, данная проблема межкультурного восприятии возникла задолго до массового туризма.
Подводя предварительный итог данным рассуждениям, можно сказать, что восприятие «иного мира» путешественниками всегда порождает сложные психологические проблемы. При наличии определенных условий путешествие за границу может существенно изменить не только взгляды людей на духовные ценности, которые изначально воспринимаются как чужие или даже враждебные, но и отношение к своей собственной стране. В новейшее время эти проблемы приобрели актуальность в связи с тем, что туризм часто использовался для идеологического и пропагандистского воздействия на сознание людей.
Примечания:
1. Иконникова Н.К. Механизмы межкультурного восприятия // Социс. 2005. № 11. 112 с.
2. Квартальнов В.А. Туризм: теория и практика: избр. тр.: в 5 т. Т. 1. Гуманитарные проблемы развития туризма: история и современность. М., 1998. 384 с.
3.Фролов С.С. Социология: учеб. для высш. учеб. заведений. М., 1994. С. 156.
4.Иконникова Н.К. Механизмы межкультурного восприятия // Социс. 1995. №
11. С. 27.
5.«Хождение за три моря» Афанасия Никитина / подготовка текста М.Д. Каган-Тарковской, Я.С. Лурье; пер. Л.С. Семенова; коммент. Л.С. Лурье и Л.С. Семенова // Памятники литературы Древней Руси. Вторая половина XV века. М., 1982. С. 444-477.
6. Грюнебаум Г.Э. Культурные заимствования во взаимодействии цивилизаций // Сравнительное изучение цивилизаций: хрестоматия / сост., ред. и вступ. ст. Б.С. Ерасов. М., 2003. 497 с.
7.Монтень М. Опыты: в 3 кн. Кн. 3 / М. Монтень. СПб., 1998. 704 с.
