CC BY
6действует» теперь потомство Марьи Ивановны и Петра Андреевича: обедневшие дворяне живут не в основном барском доме, а во флигеле и владеют всего только одной десятой частью села.
Ход вещей в России все меньше зависит от благих намерений ее государей.
Нужно признать, что в ходе изложения пришлось много раз пересекать границу между биографией Пушкина и судьбой его героев. Но сама ткань жизни и творчества поэта дает к тому основания. Это еще в позапрошлом веке заметил все тот же П. В. Анненков:
«Известно, — писал он, — что в последнее время своей жизни поэт нередко переводил на вымышленные им лица некоторые черты собственного своего созерцания, подчас даже особенности своего характера, полученные психическим анализом своей личности и духовной природы [...]. Лицо героя представляет уменьшенное отражение нравственного облика самого автора.20
В этом смысле проза романа сродни поэзии, лирике. В прозе этой поздний Пушкин выразил себя так же ясно, как ранее в «Евгении Онегине». Лирическое единство двух романов — прозаического и стихотворного — очевидно для каждого чуткого и внимательного читателя. Недаром же А. П. Чехов утверждал, что «Капитанская дочка» прямо доказывает «родство сочного русского стиха с изящной прозой».21
В. С. Листов
20 Анненков П. В. Пушкин в Александровскую эпоху. С. 246—247.
21 Чехов А. П. Письмо к Я. П. Полонскому от 18 янв. 1888 г. // Чехов А. П. Поли. собр. соч. и писем. М., 1949. Т. 14. С. 18.
ПУШКИН В ИТАЛЬЯНСКИХ ПИСЬМАХ С. П. ШЕВЫРЕВА К М. П. ПОГОДИНУ
В Рукописном отделе ИРЛИ (Пушкинский Дом) РАН хранятся письма С. П. Шевырева к М. П. Погодину (архив М. П. Погодина, собр. Дашкова, ф. 26, № 14, 329 л.). Большая их часть относится к периоду пребывания Шевырева в Италии (1829—1832).
206
©НА Карпов. 2002
Степан Петрович Шевырев, известный критик, одаренный поэт, видный представитель кружка любомудров, весной 1829 г. уехал на три с половиной года в Италию в качестве воспитателя сына княгини Зинаиды Волконской. Находясь за границей, Шевырев продолжал напряженно следить за литературной жизнью России, откликаясь на важнейшие ее события. О ходе российского литературного процесса Шевырев узнавал из регулярно доставляемых ему в Италию альманахов и журналов, а также от своих постоянных корреспондентов, в частности от Погодина.
Письма Шевырева к Погодину, заключающие в себе богатый историко-литературный и искусствоведческий материал, представляют сегодня несомненный интерес. Целиком они не издавались,1 хотя уже давно привлекали внимание исследователей. Отдельные их фрагменты и отрывки цитируются весьма регулярно в публикациях, посвященных С. П. Шевыреву и Пушкинской эпохе в целом. Упоминания о Пушкине, которым Шевырев восторгался всю свою жизнь,2 встречаются в итальянских письмах достаточно часто. Значительная часть этого материала уже была введена в научный оборот,3 однако стоит
1 В «Литературном наследстве» (Т. 16/18) в примечаниях к письму Шевырева к Погодину от 25 февраля 1829 г. (т. е. накануне отъезда Шевырева в Италию) дано ошибочное указание на то, что шевыревские письма опубликованы. В указанных в этих примечаниях номерах «Русского архива» (1882, № 5, 6 и 1883, № 1) публиковались лишь письма Погодина к Шевыреву (см.: Литературное наследство. М., 1934. Т. 16/18. С. 705).
2 О взаимоотношениях Пушкина и Шевырева см., напр.: АронсонМ. Поэзия С. П. Шевырева // Шевырев С. П. Стихотворения. Л., 1939 (Библиотека поэта). С. V—XXXII; Маймин Е. А. 1) Стихотворение С. П. Шевырева «Послание к А. С. Пушкину» // Проблемы пушкиноведения: Сб. науч. тр. Л., 1975. С.159—168; 2) А. С. Пушкин и С. П. Шевырев // Res philologica: Филологические исследования. М.; Л., 1990. С. 379—394; Осповат А. А. К литературным отношениям Пушкина и С. П. Шевырева // Проблемы пушкиноведения: Сб. науч. тр. Рига, 1983. С. 57—65; Питолина Н. В. Шевырев о Пушкине // Проблемы современного пушкиноведения: Сб. науч. тр. Л., 1986. С. 112—122; Зыкова Г. В. Пушкин и Шевырев: К проблеме «московской школы» // Пушкин : Сб. статей. М., 1999. С. 207—211.
3 Отрывки из итальянских писем Шевырева к Погодину, посвященные Пушкину, цитируются в следующих публикациях: Аронсон М. Поэзия С. П. Шевырева. С. XXIV, XXV; Литературное наследство. М., 1952. Т. 58. С. 92; Маймин Е.А. 1) Стихотворение С. П. Шевырева «Послание к А. С. Пушкину». С. 159—160, 161; 2) А. С. Пушкин и С. П. Шевырев. С. 386, 388; Осповат А. Л. К литературным отношениям Пушкина и С. П. Шевырева. С. 58, 59, 60, 61—62; Медовой М. И. «Вечно обязан Риму» : Искания С. П. Шевырева (1829—1831) // Russian Studies. 2000. Vol. 3. № 3. С. 104, 117, 125;
И др.
отметить, что литературоведами фиксировались далеко не все суждения Шевырева, связанные с именем Пушкина. Восполнить этот пробел и призвана настоящая заметка.
Знакомство Шевырева с Пушкиным произошло осенью 1826 г. в Москве, впоследствии они не раз встречались.4 Последняя перед отъездом встреча Шевырева с Пушкиным состоялась 24 февраля в Петербурге на вечере у Дельвига.3 Во время пребывания в Италии фигура и творчество поэта постоянно находятся в центре внимания Шевырева. Не случайно в письме от 20 июня 1830 г. он замечает: «(...) я в Риме лучше понял назначение России и Пушкина (...).».6
В шевыревских упоминаниях о Пушкине итальянского периода можно выделить несколько тем. Прежде всего, это оценка публиковавшихся в это время пушкинских произведений. Нередко письма Шевырева предоставляют новый материал к комментированию пушкинских текстов. Так, например, происходит с известной эпиграммой «Литературное известие», обстоятельства создания которой на данный момент до конца не прояснены. В письме от 22 июня 1829 г. мы читаем: «Эпигр.(аммы) Пушк.(ина) еще при мне в Петерб.(урге) были полусделаны. Прочие эпиграммы ты невнятно написал» (л. 27 об). Это ответ на письмо Погодина от 28 апреля—1 мая 1829 г., где Погодин пересказывает содержание «Литературного известия»: «Кстати об эпиграммах. Пушкин написал и напеч.(атал) две преругательные на Каченовского. В одной рассказывает о новом Журнале в Элизии Вас.(илия) Тредь-яковского, с сотрудник.(ами) Поповск(им), Кург.(ановым), Елагин(ым) и пр. Она оканчивается вот как: и ждет теперь Василий Тредьяковск.(ий), чтоб подоспел скоре(й) Михайло Каченовский».7 Упоминание Шевырева о том, что эпиграмма была «полусделана» «при нем», подтверждает уже подвергавшийся исследователями сомнению факт участия Шевырева
4 См Черейский Л А Пушкин и его окружение 2-е изд Л , 1988 С 493—
495
5 См Литературное наследство Т 16/18 С 703—704
6 Шевырев С П Письма Погодину М П 1829—1863 (РО ИРАН, ф 26, N° 14, л 116 об ) В дальнейшем ссылки на эти письма даются в тексте в скобках с указанием номера листа При цитировании соблюдаются особенности авторской пунктуации и частично — орфографии
7 Погодин М П Письма С П Шевыреву 1829—1847 гг (ОР РНБ, ф 850, N° 444 (Апреля 28—Мая 1-го [1829])) Большая часть фрагмента погодинского письма не вошла в текст публикации в журнале «Русский архив» (ср Письма М П Погодина к С П Шевыреву // Русский архив 1882 Кн 3 № 5 С 80)
в разговоре с Пушкиным по поводу «Литературного известия» на вечере у Дельвига 24 февраля 1829 г.8
Погодин пересказывает Шевыреву содержание и другой, не менее известной пушкинской эпиграммы «Собрания насекомых»: «Он (Пушкин. — Н. К.) поет твои куплеты и отпали-вается эпиграммами. Вот содержание одной: „у меня есть собрание насекомых / Вот Гл.(инка) Божия коровка, / вот [и] Кач.(еновский) злой паук, / Вот и Св.(иньин) Российской жук.... Вот Р.(аич) гадкая козявка.... Смотрите ж все под стеклами у меня [все] / торчат на вострых эпиграммах". — Каков последний стих!».9 Оценка Шевыревым этой эпиграммы двойственна: сквозь восхищение гением поэта проглядывает и некоторое недоумение, вызванное, вероятно, излишней резкостью пушкинских выпадов: «Не стыдно ли рассказать Эпиграмму? Кто их рассказывает? Пришли скорей всю. Я уж догадался по рифме — Эпиграммах, — должно быть в рамах. Этот стих чудо» (л. 145, письмо от 13 мая 1830 г.).
Вообще Шевырев никогда не чувствовал робости перед авторитетом Пушкина и считал, что вправе говорить с ним на равных, вести равноправный диалог. Он даже прямо может советовать Пушкину изменить в произведениях те или иные сцены или фразы: «У нас есть и Онегин его (VII гл.).10 В нем славные вещи, особливо чугунная куколка,11 Татьяна в доме Онегина, отъезды, [не гов] зима, не говоря уже о знакомом. (...) — Только Татьяне надо бы девку в спутницы: одна — не по-русски. Что бы Парашку? — Потом еще (да извинит меня А. С.) я бы вместо стиха: готовят завтрак повара, осмелился предложить: варят солянку повара» (л. 145, письмо от 13 мая 1830 г.). Шевырев выступает не только как поклонник пушкинского творчества, но и как заинтересованный его критик, строгий оппонент по целому ряду вопросов и позиций. Именно этим объясняется неожиданная для современного читателя резкость многих оценок Шевырева: «Я прочел Полтаву — и мне она еще более здесь понравилась, чем пре-
8 Подробнее об этом см мою статью «К вопросу о датировке и адресатах некоторых эпиграмм Пушкина» в сборнике по материалам конференции «А С Пушкин Проблемы научного комментария» (в печати) См также в этом сборнике статью С В Березкиной «История пушкинской эпиграммы „Литературное известие"»
9 0Р РНБ, Ф 850, №444 <№25 Марта 23 1830)
10 Седьмая глава «Евгения Онегина» вышла отдельным изданием 18 — 19 марта 1830 г
11 Статуэтка Наполеона, о которой сказано «И столбик с куклою чугунной / Под шляпой с пасмурным челом, / С руками, сжатыми крестом»
жде. — Одно посвящение скверно» (л. 35, письмо от 5 августа 1829 г.); «Пушкин, замечаю, начинает повторяться. — С стеснением сердца я прочел его имя под Статьею на Каче-новского, для меня вовсе не остроумной, а исполненной личностей12 (уж коль он туда же, так прочие-то что?) и под приговором Азиатским (в палки).13 Что за солдатство? — Ему надо уехать на чужу или убежать в Тригорское» (л. 92, письмо от 6 марта 1830 г.).
Из итальянских писем видно, что Шевырев, продолжая восторгаться Пушкиным и обличать его литературных врагов — Булгарина и Полевого («Да, как Б-(улгари)н ругает П-(ушки)на! Это ни на что не похоже. Как видно людей, не добрыми путями до молвы добравшихся! Они тотчас становятся дерзки — и доказывают, что их поддельные лавры — крапива!» (л. 105 об., письмо от 28 апреля 1830 г.)), в целом разделяет распространенное мнение об упадке пушкинской поэзии на рубеже 1829—1830-х гг.: «Из Сев.(ерных) Цвет.(ов) я вижу, что Пушкина снедает скука и что он тощает.14 Как бедны ныне цветочки! — Из вещей Пушкина лучшая для меня Зимний вечер. Весна мне не нравится, кроме прозрачных лесов.15 Зима16 — стихи хороши, но она отзывается скукою души его. 26 Мая — не понимаю, что в нем хвалили пчелис-ты. Та же скука. В 1-й строфе Весны, которая могла бы быть
12 Статья Пушкина «Отрывок из литературных летописей» (Северные цветы на 1830 год. СПб., 1829. С. 228—241), направленная против М. Т. Каче-новского.
13 Имеется в виду эпиграмма на Надеждина («Мальчишка Фебу гимн поднес...»), которая заканчивается стихами:
И тотчас взрослого болвана Поставить в палки приказал.
(Северные цветы на 1830 год. С. 50).
14 Речь идет об альманахе «Северные цветы» на 1830 год. Здесь, помимо статьи «Отрывок из литературных летописей», были опубликованы стихотворения Пушкина «Зимний вечер» («Буря мглою небо кроет...»), «Эпиграмма» («Мальчишка Фебу гимн поднес...»), «Олегов щит», «2-го ноября» («Зима. Что делать нам в деревне? я встречаю...»), «К**» («Подъезжая под Ижоры...»), «26 мая 1828» («Дар напрасный, дар случайный...»), «Я вас любил...», «К N. N.» («Счастлив ты в прелестных дурах...»), а также «Отрывок из VII главы „Евгения Онегина"» (четыре строфы).
b Шевырев разбирает «Отрывок из VII главы „Евгения Онегина"», посвященный весне, и, в частности, строчки: «Еще прозрачные, леса / Как будто пухом зеленеют».
16 Стихотворение «2-го ноября» («Зима. Что делать нам в деревне? я встречаю...»).
лучшею, ибо прочие пусты и все то же, что Альбомы17 и т. п., или пропасть анахронизмов или настоящие времена не у места» (л. 92, письмо от 6 марта 1830 г.). Почти дословно эта оценка совпадает с мнением, изложенным Шевыревым чуть ранее в письме к Соболевскому: «Вот тебе Зимний Вечер Пушкина: это по-моему лучшая из его пьес в Цветах. (...) 2-е ноября занимает второе место. Это картина зимы русской в деревне. 26-е мая никак не может стать наряду с Демоном. Весна из Онегина мне не нравится. В первой строфе хороши Прозрачные леса, а следующие 4 строфы болтанье. (...) По всему видно, что Пушкин ужасно скучает: предметы все те же да те же. Надо бы ему обновить сферу, омыться».18 Еще более негативно Шевырев воспринял пушкинские стихи, опубликованные в первом томе «Литературной газеты»: «Да что стало с П...(ушкиным)? Что за стишонки в газете?»19 (л. 119, письмо от 13 июля 1830 г.).
В Риме Шевырев пытается вступить и в прямую полемику с поэтом, публикуя свое «Послание к А. С. Пушкину». Этому произведению, как видно из переписки, он придавал огромное значение. По замечанию Е. А. Маймина, для Шевырева это был «литературный манифест общего значения, а не только исповедание собственной веры».20 Не случайно упоминания о «Послании...» встречаются в письмах к Погодину очень часто. Первое упоминание о новом замысле появляется в письме от 20 июня 1830 г., где Шевырев благодарит своих корреспондентов, в том числе и Пушкина, приславших ему в Рим коллективное письмо: «(...) ,еще до письма у меня в голове было к нему (Пушкину. — Н. К.) послание из Рима; теперь оно скорее созреет, — он сам кстати дал искру; [буду говорить ему] я в Риме лучше понял назначение России и Пушкина; осмелюсь говорить ему об этом и об языке русском: это
17 Имеется в виду отрывок из IV главы «Евгения Онегина», напечатанный в «Московском вестнике» (1828. Ч. 7. № 2. С. 148—150) под заглавием «Альбомы».
18 Литературное наследство. Т. 16/18. С. 744.
19 В первом томе «Литературной газеты» были опубликованы следующие произведения Пушкина: «Отрывок из восьмой главы „Евгения Онегина"», «Станцы» («Брожу ли я вдоль улиц шумных...»), «Станцы» («В часы забав иль праздной скуки...»), «К**» («Когда твои младые лета...»), «В альбом» («Что в имени тебе моем?...»), «Послание к К. Н. Б. Ю.» («От северных оков освобождая мир...»). До конца не ясно, подразумевал ли Шевырев под «стишонка-ми» какое-либо конкретное произведение или все стихи в совокупности.
20 Маймин Е.Л. Стихотворение С. П. Шевырева «Послание к А. С. Пушкину». С. 160.
в скобках держи про себя» (л. 116 об.). В письме от 24 июля Шевырев сообщает Погодину четыре стиха из почти законченного «Послания...»: «Послания к Пушкину не посылаю еще: пусть полежит. Дантом был вдохновен, когда писал его. Вот тебе на ушко 4 стиха:
Ты Русских дум на все лады орган! Помазанный Державиным предтечей, Наш Депутат на Европейской вече' Ты — колокол во славу Россиян'»
(л 120 об)
Третий стих этого фрагмента вызвал беспокойство Шевы-рева. Несколько позднее он писал: «Надеюсь, что цензура ныне неподозрительна и не найдет в моем Посл(ании) того, чего в нем нет. Литтературу всегда называют вечей (или вечем)21» (л. 134, письмо от 17 декабря 1830 г.). Посланию Шевырев придавал особое значение: «(...)тебе (Погодину. — Н. К.), коль потребуешь, готов самый крупный сазан — Послание к Пушки (ну), которое однако надеюсь здесь тебе прочесть» (л. 124, письмо от 7 октября 1830 г.), «Пошлю скоро послание к Пушкину» (л. 121 об., письмо от 7 августа 1830 г.). «Готовы октавы, Посл.(ание) к Пушкину, Форум, и напишу несколько писем» (л. 130 об., письмо от 23 ноября 1830 г.) Послание было отправлено Погодину вместе с письмом от 9—17 декабря 1830 г.: «Посылаю на зубок М-(осковско)му В-(естни)ку мой [дитя] гостинец, еще с Августа береженый. Но прошу тебя не печатать, не показавши прежде Пушкину и не испросив его позволения от моего имени. Скажи ему, что я ему отдаю на цензорование и без его воли не хотел обнаро-д[ую]овать этого послания. — Не хочу же я, как Башнёв,22 вызывать его через Альманах на переписку стихотворную. — Я сам было хотел писать к нему, но ему теперь верно не
21 Любопытно, что в части тиража альманаха «Денница», где впервые было опубликовано «Послание к Пушкину» строка «Наш Депутат на Европейской вече» отсутствует, в то время как в другой части она оставлена без изменений (см Денница, альманах на 1831 год, изданный М Максимовичем М , 1831 С 110)
22 Фамилия «Башнев» нам неизвестна Предположительно, имеется в виду А А Башилов, напечатавший в альманахе «Радуга» на 1830 г стихотворение «Поэт», посвященное Пушкину (Радуга Литературный и музыкальный альманах, на 1830 год Изданный П Араповым и Д Новиковым М , [1829] С 218— 219) Возможно также, что Башилов невольно или осознанно контаминировался у Шевырева с Плетневым, в творчестве которого особенно культивировался жанр послания, образовав «Башнева»
до моих писем, да за меня стихи говорят. — Если будешь печатать, то прошу разбирать лучше [а] и не [дел]нскажать ошибками» (л. 133 об.). 17 декабря, после получения «грустных известий» о страшной эпидемии холеры в России, Шевы-рев делает характерное замечание: «Если увидишь, что [пуб]-внимание обращено не на словесность, — не печатай послания. Мне не хотелось бы, чтоб оно пропало даром» (л. 134).
Не менее хотел Шевырев услышать оценку Пушкиным и другого своего произведения — «Рассуждения об октавах»:23 «(...) рассуждение также почти готово; посылаю это вперед, ибо сходнее будет на почте да мне хочется знать ваше мнение без влияния моих комментарий. Скажите, как вы это вкусите? — Я хотел их24 прямо послать к Пушкину, но не знаю — что он и как он? Но как только прочтешь (или даже не читая), прошу тебя отвезти их к Пушкину и сказать ему следующее, представив, что это я говорю рыдающий и со всхлипом: „Александр Серге(евич)! Погодин говорит, что [мне] мои стихи не гладки.25 Ведь это вы же научили его гладкие-то стихи писать. Вступитесь, отец наш! Кланяюсь вам октавой Русской и вверяю ее вашему Русскому уху. Потрудитесь, прочтите ее по-русски, во услышание и Погодину. Италиянская Муза [вам] Певцу Руслана давно знакома, вам кланяется и готова [причесться родством с нами, а ведь род-то ее старинный. У ней я здесь многому понаучился, и вот первая работа. Цезура часто сходит с места; рифмы не в ширенге а кой как; иногда хорей в начале ямбов; гласные сливаются, где ухо велит. Как же возопиют против меня наши утюжники! — У вас ухо Русское: коль не оскорбится оно, то да здравствует октава на нашем языке — и Ариост заговорит по-Скифски. На вас моя надежда!"» (л. 148 об., письмо от 15 марта 1831 г.); «Октавы эти погоди печатать, пока все не пришли — и не читай их никому, кроме Пушкина» (л. 148 об.); «(...) но
23 «Рассуждение о возможности ввести италианскую октаву в русское стихосложение», напечатанное 1831 г в «Телескопе» (ч 3)
24 Т е октавы Свое «Рассуждение » Шевырев снабдил переводом седьмой песни поэмы Т Тассо «Освобожденный Иерусалим»
25 Шевырев не раз нападал на «гладкость» и «плавность» как на существенные недостатки поэтического языка «А отрицательные достоинства языка, каковы суть гладкость, плавность и пр , о которых давно твердят нам наши риторики, стали уже неотъемлемою собственностью и посредственных поэтов, и едва ли какой-нибудь строжайший учитель риторики найдет в них хотя десяток стихов в пример неисправностей слога'» — писал он в 1827 г (Московский вестник 1827 Ч 6 С 445—446) Подробнее о языковой программе Шевы-рева см , напр Аронсон М Поэзия С П Шевырева С XXII—XXXII
прочти рассуждение. — Мне любопытно мнение П(уш)кина» (л. 158, письмо от 27 мая 1831 г.).
Шевырев так и не дождался ответа Пушкина ни на «Послание», ни на свои эксперименты в области стихосложения. Однако и после возвращения из Италии его отношения с поэтом продолжали оставаться дружественными.
Н. А. Карпов
«МНИМЫЙ ПУШКИН» (ПРИЖИЗНЕННЫЕ СПИСКИ ПОЛИТИЧЕСКИХ СТИХОТВОРЕНИЙ, ПРИПИСЫВАВШИХСЯ ПУШКИНУ)*
Помимо десятка произведений, напечатанных с именем А. С. Пушкина в популярных изданиях 1620—1830-х гг., таких как «Эрато», «Эвтерпа», «Лира граций», «Жасмин и роза» и других, где модная альманашная форма и знаменитое имя гарантировали издателям читательский интерес и коммерческую прибыль, значительное количество стихотворений, эпиграмм и экспромтов было приписано поэту в устной традиции, а также распространялось в многочисленных списках. Прежде всего, это стихи политического содержания, распространившиеся в преддекабристские годы во всех слоях русского общества от аристократов до простых офицеров, чиновников, студентов. Настроение того времени очень точно охарактеризовал поэт Н. П. Огарев:
Везде шепталися. Тетради Ходили в списках по рукам; Мы. дети, с робостью во взгляде, Звучащий стих свободы ради, Таясь, твердили по ночам.1
Выразителем вольнолюбивых взглядов, «кумиром передовой молодежи» был Пушкин, и не случайно его имя встречается в рукописных сборниках чаще, чем имена поэтов-декабристов: К. Ф. Рылеева, В. К. Кюхельбекера, А. А. Бестужева.
«Пушкина надобно сослать в Сибирь: он наводнил Россию возмутительными стихами; вся молодежь наизусть их чита-
* Работа выпогнена при финансовой поддержке Российского гуманитарного научного фонда (РГНФ) проект (научно-исследовательский)
N9 01-04-00050А
1 Из стихотворения «Памяти Рылеева» И Русская поэзия XIX века М , 1974 С 122
214
© А В Дубровский, 2002
