CC BY
150
Вестник Омского университета. Серия «Право». 2017. № 3 (52). С. 111-116. УДК 347
DOI 10.25513/1990-5173.2017.3.111-116
ПУНКТ 4 СТ. 51 СЕМЕЙНОГО КОДЕКСА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ - ГАРАНТИЯ ЗАЩИТЫ МАТЕРИНСКИХ ПРАВ, ПОВОД ДЛЯ ЗЛОУПОТРЕБЛЕНИЯ ПРАВОМ,
АНАХРОНИЗМ?
CLAUSE 4 OF THE ART. 51 OF FAMILY CODE OF THE RUSSION FEDERATION -THE GUARANTEE OF THE PROTECTION OF THE MATERNAL RIGHTS, A REASON FOR THE ABUSE OF THE RIGHT, AN ANACHRONISM?
В. М. АШУХА, Е. Л. НЕВЗГОДИНА (V. M. ASHUKHA, E. L. NEVZGODINA)
Рассматривается существующий в современном отечественном праве правовой режим суррогатного материнства, соотношение и приоритеты прав суррогатной матери и матери биологической. Обсуждается проблема справедливости безоговорочного приоритета права на ребёнка суррогатной матери, в том числе с учётом толкования постановлений Конституционного Суда Российской Федерации по данному вопросу.
Ключевые слова: семейное право; дети; родители; родительские правоотношения; суррогатное материнство; установление материнства (отцовства); оспаривание материнства (отцовства).
The article deals with the legal regime of surrogacy existing in the modern domestic right, ratio and priorities of the rights of substitute mother and biological mother, the problem of justice of an unconditional priority of the right for the child of substitute mother, including taking into account interpretation of resolutions of the Constitutional court of the Russian Federation on the matter.
Key words: family law; children, parents; parental legal relationship; surrogacy; maternity establishment (paternity); contest of motherhood (paternity).
При определении матери ребёнка, в том числе и рождённого в результате применения вспомогательных репродуктивных технологий, закон однозначен и предписывает считать таковой родившую ребёнка женщину (п. 1 ст. 48 Семейного кодекса (далее - СК РФ) [1]), вне зависимости от наличия или отсутствия между ними генетического родства. Более того, в то время как п. 10 ст. 55 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» [2] запрещает суррогатной матери одновременно быть донором яйцеклетки, а п. 9 той же статьи допускает возможность использования при обращении к помощи суррогатной матери только половых клеток женщины, желающей стать матерью, но не имеющей возможности выносить и родить ребёнка самостоятельно, п. 4 ст. 51 СК РФ предусматривает возможность установления материнства
© Ашуха В. М., Невзгодина Е. Л., 2017
(отцовства) в отношении ребёнка, рождённого у суррогатной матери, только с согласия последней. Так, в случае, если суррогатная мать после рождения ребёнка решит оставить его у себя, то материнство её может быть оформлено в общем порядке, т. е. предусмотренном п. 1 ст. 17 Федерального закона «Об актах гражданского состояния» [3]. Принудить суррогатную мать отказаться от ребёнка даже на основании заключённого с ней договора нельзя [4].
Установив обозначенный порядок оформления материнства (отцовства) в отношении «суррогатного» ребёнка, российский законодатель проявил солидарность со своими коллегами из таких стран, как, например, Израиль и Великобритания, где законодательство в вопросах установления происхождения детей, рождённых с применением вспомогательных репродуктивных
технологий, было сформировано под влиянием так называемой гестационной теории [5]. Согласно её положениям приоритет при установлении материнства в отношении ребёнка, выношенного суррогатной матерью, отдаётся последней, что «определяется характером процесса беременности: организм женщины в течение девяти месяцев предоставляет зародышу питательные вещества, определяет гормональный фон, женщина эмоционально привязывается к ребёнку» [6].
Нельзя не согласиться с тем, что между эмбрионом и женщиной в период беременности возникает особая биологическая и эмоциональная связь [7], у роженицы появляется материнское чувство, которое даёт о себе знать только после родов [8]. Таким образом, очевидно, что предоставление авторами СК РФ суррогатной матери права не отдавать рождённого ею ребёнка его генетическим родителям - это не что иное, как мера по реализации продекларированной в ч. 1 ст. 38 Конституции Российской Федерации [9] обязанности государства по защите материнства.
Однако не происходит ли при реализации этого права нарушения конституционных прав генетических родителей, для которых такая вспомогательная репродуктивная технология зачастую становится последней надеждой на пути многолетней борьбы с их болезнью? Ожидание ребёнка чаще всего длится для них не девять месяцев, а многим дольше. В свете этого просто безнравственно говорить о меньшей значимости их чувств к новорождённому. Да и возможно ли при регулировании процедуры удостоверения происхождения ребёнка, рождённого у суррогатной матери, забывать о том, что суррогатное материнство - это в первую очередь метод лечения бесплодия лиц, выступающих заказчиками услуг по его применению (п. 1 ст. 55 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»)? Не противоречит ли п. 4 ст. 51 СК РФ той же самой ч. 1 ст. 38 Конституции РФ, которой под защиту государства поставлены также семья и детство или ст. 7 Конвенции ООН «О правах ребёнка» [10], устанавливающей право каждого ребёнка знать своих родителей и право на их заботу?
Данные вопросы были предметом рассмотрения Конституционного Суда Россий-
ской Федерации в 2012 г. [11]. Супруги Ч., оспаривая конституционность п. 4 ст. 51 СК РФ, в обоснование своих требований указывали, что между ними и гражданкой Зинаидой Раковой был заключён договор об оказании услуг суррогатного материнства. Вместе с тем в период беременности Ракова забрала из медицинского учреждения своё заявление на участие в программе суррогатного материнства, а после появления ребёнка на свет произвела государственную регистрацию его рождения, указав в качестве его матери себя. Решением суда общей юрисдикции, оставленным без изменения судом кассационной инстанции, в удовлетворении требований заявителей к Раковой и её бывшему супругу об установлении факта происхождения ребёнка, рождённого суррогатной матерью, аннулировании записи акта о рождении ребёнка, обязании не чинить препятствий в регистрации истцов в качестве родителей ребёнка было отказано на том основании, что суррогатная мать (ответчица) не давала согласия на запись истцов -генетических родителей в книге записей рождений в качестве родителей рождённого ею ребёнка. Конституционный Суд, не найдя нарушения конституционных прав заявителей оспариваемыми ими законоположениями в указанном ими аспекте, отказал в принятии их жалобы к рассмотрению.
Вместе с тем не все судьи, входившие в состав суда согласились с таким решением. По мнению судьи Конституционного Суда Российской Федерации С. Д. Князева, «сами по себе вынашивание и роды не могут служить достаточным основанием признания за последней (суррогатной матерью. - В. А., Е. Н.) неограниченной свободы усмотрения в определении обладателей родительских прав» [12]. В своём особом мнении судья, «не отрицая того, что вынашивание плода неизбежно порождает кровную связь между ребёнком и суррогатной матерью», указал на необходимость «учитывать, что изначальной основой жизни рождённого таким образом человека является эмбрион, полученный путём экстракорпорального оплодотворения половых клеток генетических родителей. В силу этого безусловный приоритет родительских притязаний суррогатной матери далеко не бесспорен...» [13].
Позиция С. Д. Князева не сумела склонить мнение большинства состава Конституционного Суда Российской Федерации к решению о необходимости принятия жалобы граждан Ч. П. и Ч. Ю. к рассмотрению. Однако судьёй был сделан очень важный вывод, что в действующей редакции п. 4 ст. 51 СК РФ предоставляет родившей ребёнка женщине ничем не ограниченную возможность отказаться от исполнения взятых на себя в соответствии с договором о суррогатном материнстве обязательств, каковы бы ни были мотивы такого отказа. Указанное обстоятельство предоставляет суррогатной матери немало поводов для злоупотребления правом и с лёгкостью превращает изначально нацеленное на защиту материнских чувств законодательное положение в средство шантажа и извлечения прибыли.
Использование суррогатными матерями предоставленной п. 4 ст. 51 СК РФ возможности в корыстных целях вовсе не научная гипотеза, а вполне реальный факт, уже знакомый отечественной судебной практике.
Так, огромный общественный резонанс вызвало рассмотренное в конце 2016 г. Смольнинским районным судом Санкт-Петербурга гражданское дело по иску супругов Фроловых к суррогатной матери, отказавшейся передать им рождённых ею детей. В ходе рассмотрения дела стало известно, что истцы, двадцать лет безуспешно пытавшиеся завести ребёнка, решились на то, чтобы прибегнуть к услугам суррогатной матери, которой выступила замужняя и имеющая двоих детей Татьяна Суздалева. Между последней и заказчиками её услуг был заключён договор, по условиям которого за вынашивание и рождение одного ребёнка женщине полагалось вознаграждение в размере 750 000 руб. В случае многоплодной беременности Фроловы были обязаны дополнительно выплатить суррогатной матери компенсацию (150 000 руб.), размер которой Суздалеву после того, как она узнала о том, что вынашивает двойню, не устроил. Женщина потребовала от супружеской пары выплатить ей за второго ребёнка столько же, сколько ей надлежало получить за одного [14]. В качестве иных вариантов ею также были предложены уничтожение одного из прижившихся эмбрионов или же передача
заказчикам только одного из новорождённых. После получения отказа изменить условия заключённого договора Суздалева перестала посещать врачей и сменила место жительства [15]. Она «формально развелась с мужем, стала матерью-одиночкой четырёх детей и получила право на улучшение жилищных условий» [16]. Фроловы продолжили борьбу за детей, обратившись в суд.
Суд первой инстанции, придя к выводу о том, что, «узнав о многоплодной беременности, Суздалева попыталась извлечь максимальную выгоду из сложившихся обстоятельств, т. е. злоупотребила правом» [17], удовлетворил исковые требования об оспаривании материнства и отцовства (при регистрации рождения детей их отцом был признан бывший супруг суррогатной матери [18]). Оставляя без изменений решение Смольнин-ского районного суда Санкт-Петербурга, суд апелляционной инстанции сослался на «нормы международного права, дающие детям право знать своих генетических родителей» [19]. 27 апреля 2017 г. Президиум Санкт-Петербургского городского суда, рассматривавший дело в качестве суда кассационной инстанции, также согласился с выводами судьи районного суда.
На данном примере мы видим, что п. 4 ст. 51 СК вовсе не исключает возможность споров по поводу прав на ребёнка между суррогатной матерью и генетическими родителями, хотя и переводит таковые в рамки исключительно судебного разбирательства. В поддержку того, что отказ суррогатной матери дать согласие на запись родителями рождённого ею ребёнка его биологических родителей не может служить безусловным основанием для отказа в удовлетворении иска последних о признании их родителями ребёнка и передаче им ребёнка на воспитание, совсем недавно высказался также Пленум Верховного Суда РФ в своём Постановлении от 16 мая 2017 г. № 16 «О применении судами законодательства при рассмотрении дел, связанных с установлением происхождения детей» [20].
Пункт 31 обозначенного постановления указывает судам на необходимость в целях правильного рассмотрения дела, в частности, проверить, заключался ли договор о суррогатном материнстве и каковы условия этого
договора, являются ли истцы генетическими родителями ребёнка, по каким причинам суррогатная мать не дала согласия на запись истцов в качестве родителей ребёнка, и с учётом установленных по делу обстоятельств, а также положений ст. 3 Конвенции ООН «О правах ребёнка» разрешить спор в интересах несовершеннолетнего.
Высоко оценивая положительную роль данных разъяснений в урегулировании процедуры защиты прав лиц, прибегнувших к услугам суррогатной матери, путём установления общеобязательной для всех судов общей юрисдикции необходимости толковать п. 4 ст. 51 СК не буквально, а в соответствии с основными началами семейного законодательства (ст. 1 СК РФ), мы всё же позволим себе не согласиться с достаточностью этой меры для соблюдения баланса интересов всех участников исследуемых правоотношений. По нашему мнению, процедура установления происхождения ребёнка, рождённого суррогатной матерью, требует не разъяснений, а законодательных изменений. Различного рода предложения относительно их существа имеются как в юридической литературе [21], так и на рассмотрении в органах законодательной власти [22].
Нам не импонируют предложения о запрете оказания услуг суррогатного материнства на возмездной основе. Занимая такую позицию, мы исходим из гарантированного каждому п. 3 ст. 37 Конституции РФ вознаграждения за труд без какой бы то ни было дискриминации. Тот факт, что вынашивание ребёнка и исполнение взятых на себя в связи с этим обязательств, как то соблюдение режима питания, осуществление ежедневных прогулок, воздержание от физических нагрузок, половых связей и соблюдение иных ограничений привычного образа жизни, являются трудом, сомнений, мы полагаем, не вызывает.
Запрет применения данной вспомогательной репродуктивной технологии мы вовсе не считаем решением проблемы. Несовершенство законодательной регламентации использования суррогатного материнства является основанием для усовершенствования таковой, но не отказа от института суррогатного материнства в целом. Так, проведённый в марте 2017 г. маркетинговым агентством «Zoom Market» федеральный социологиче-
ский опрос показал, что 73 % россиян не видят смысла в законодательном запрете суррогатного материнства при условии, что у семейной пары, которая хочет прибегнуть к данной процедуре, по состоянию здоровья не получается зачать и родить ребёнка собственными силами [23]. Мы, разделяя такую точку зрения, полагаем, что государству следует не налагать вето на применение суррогатного материнства, а усилить государственный контроль за процедурой его применения, но, безусловно, не допуская нарушения неприкосновенности частной жизни, личной и семейной тайны, а также вмешательства в дела семьи.
Поскольку практически всегда правоотношения между суррогатной матерью и заказчиками её услуг возникают при посредничестве третьего лица (в случае Зинаиды Раковой, родившей малыша супругам Ч. П. и Ч. Ю., именно тем, которым Конституционный Суд РФ отказал в принятии к рассмотрению их жалобы, это было просто частное лицо [24], в случае Татьяны Суздалевой - частная клиника [25]), одним из направлений такого контроля должно стать создание, к примеру, системы лицензирования деятельности таких посредников.
Но первым и главным шагом на пути к созданию института суррогатного материнства, отвечающего интересам всех сторон возникающих в связи с его применением правоотношений, должен выступить отказ законодателя от того, чтобы связывать материнство исключительно с фактом рождения ребёнка конкретной женщиной. По нашему мнению, а также ряда других авторов, например Е. Ю. Горской [26], в связи с тем, что основанием для рождения «суррогатного» ребёнка является реализация своих репродуктивных прав его биологическими родителями, не имеется никаких правовых оснований для удостоверения происхождения такого ребёнка посредством истребования разрешения на это у родившей его женщины, с научной точки зрения не имеющей с новорождённым генетического родства. Тем самым регистрация рождения ребёнка заказчиками услуг суррогатной матери должна происходить на основании медицинского свидетельства о рождении, аналогичного тому, что установлено Приказом Министерства здра-
воохранения и социального развития Российской Федерации от 27 декабря 2011 г. № 1687н «О медицинских критериях рождения, форме документа о рождении и порядке её выдачи» [27], но отражающего факт появления на свет ребёнка методом экстракорпорального оплодотворения половых гамет заявителей. Возникающие же у суррогатной матери чувства к выношенному ею малышу не могут служить юридическим фактом для возникновения родительских правоотношений, поскольку не основаны на действительном его происхождении. Предлагаемый нами порядок предоставит должную защиту правам и законным интересам генетических родителей малыша и едва ли поставит под угрозу права и законные интересы родившей ребёнка женщины.
К сожалению, официальная статистика, отражающая количество отказов суррогатных матерей от передачи ребёнка его биологическим родителям, отсутствует. Однако, по словам директора тюменского агентства по оказанию услуг суррогатного материнства «Цветы жизни» Е. Сурковой, самой трижды становившейся суррогатной мамой, случаи, когда роженица оставляет себе ребёнка, происходят крайне редко, за свою практику она ни разу с такой ситуацией не сталкивалась. Каждой женщине ещё на стадии рассмотрения её кандидатуры в качестве потенциальной суррогатной матери задаётся ряд вопросов, по ответам на которые выясняется, готова ли она к участию в программе или нет. Важное требование, которое выдвигается к ней, - наличие хотя бы одного собственного ребёнка, обусловленное необходимостью реального осознания женщиной, что такое материнский инстинкт, способна ли она побороть его. В период беременности агентство, через которое суррогатная мама находит заказчиков её услуг, оказывает ей постоянную поддержку, в том числе и психологическую. Контакт роженицы и новорождённого ограничивается, к груди суррогатной матери ребёнка не прикладывают [28].
В свою очередь, Зинаида Ракова тоже вполне осознавала характер своей беременности и необходимость отказа от ребёнка в пользу его генетических матери и отца. Решение оставить новорождённого себе было для неё вынужденной мерой, связанной с от-
казом заказчиков от своих намерений ещё на пятом месяце вынашивания ею подсаженного эмбриона и непринятие ими мер к тому, чтобы забрать ребёнка на воспитание на протяжении полугода с момента родов [29].
Изложенное, а также сопоставление данных о количестве детей, рождённых с помощью вспомогательных репродуктивных технологий [30], с количеством судебных разбирательств между суррогатными матерями и заказчиками их услуг по вопросу происхождения ребёнка позволяют сделать вывод о казуистичности современной редакции п. 4 ст. 51 СК РФ и, как следствие, о наличии потребности её изменения.
1. Семейный кодекс Российской Федерации от 29 декабря 1995 г. № 223-ФЗ // СЗ РФ. - 1996.
- № 1. - Ст. 16.
2. Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации : Федеральный закон от 21 ноября 2011 г. № 323-ФЗ // СЗ РФ. - 2011.
- № 48. - Ст. 6724.
3. Об актах гражданского состояния : Федеральный закон от 15 ноября 1997 г. № 143-ФЗ // СЗ РФ. - 1997. - № 47. - Ст. 5340.
4. См.: Рузакова О. А. Комментарий к Семейному кодексу Российской Федерации. - М., 2005. - С. 124.
5. См.: Кириченко К. А. Современные теории оснований возникновения родительских прав // Семейное и жилищное право. - 2008. - № 6.
- С. 41.
6. Там же. - С. 41.
7. См.: Пчелинцева Л. М. Семейное право России : учебник для вузов. - М., 2004. - С. 290.
8. См.: АнтокольскаяМ. В. Семейное право : учебник. - М., 2002. - С. 183.
9. СЗ РФ. - 2014. - № 31. - Ст. 4398.
10. Конвенция о правах ребёнка // Ведомости Съезда народных депутатов СССР и Верховного Совета СССР. - 1990. - № 45.
11. Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы граждан Ч.П. и Ч.Ю. на нарушение их конституционных прав положениями пункта 4 статьи 51 Семейного кодекса Российской Федерации и пункта 5 статьи 16 Федерального закона «Об актах гражданского состояния» : Определение Конституционного Суда РФ от 15 мая 2012 г. № 880-О. - Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
12. Там же.
13. Там же.
14. См.: Сальникова О. Опасный прецедент? Почему суд обязал суррогатную мать отдать малышей // Аргументы и факты - Петербург. -№ 9. - URL: http://www.spb.aif.ru/society /people/otvoevat_bliznecov_surrogatnuyu_mat_
obyazali_otdat_malyshey (дата обращения: 01.06.2017).
15. См.: Суд обязал суррогатную мать передать детей заказчикам // Милосердие.ru : православный портал о благотворительности. -URL: http://www.miloserdie.ru/news/sud-obyazal-surrogatnuyu-mat-peredat-detej-zakazchikam (дата обращения: 01.06.2017).
16. КорепановА. Суд в Санкт-Петербурге постановил передать детей, рождённых суррогатной матерью, биологическим родителям // Официальный сайт Первого канала. - URL: http://www.1tv.ru/news/2017-02-21/320360-sud_v_sankt_peterburge_postanovil_peredat_ detey_rozhdennyh_surrogatnoy_materyu_ biologicheskim_roditelyam (дата обращения: 05.06.2017).
17. Суррогатная мама из Петербурга передумала отдавать детей генетическим родителям // Официальный сайт издания «Комсомольская правда». - URL: http://www.spb.kp.ru /daily/26621/3638951 (дата обращения: 05.06.2017).
18. См.: Там же.
19. Суд обязал суррогатную мать передать детей заказчикам // Милосердие.ru : православный портал о благотворительности. - URL: http://www.miloserdie.ru/news/sud-obyazal-surrogatnuyu-mat-peredat-detej-zakazchikam (дата обращения: 01.06.2017).
20. О применении судами законодательства при рассмотрении дел, связанных с установлением происхождения детей : Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 16 мая 2017 г. № 16. - Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
21. См., например: Кокорин А. П. К вопросу о получении согласия суррогатной матери на запись родителями ребёнка супругов, предоставивших свой генетический материал // Семейное и жилищное право. - 2010. - № 1. -С. 28-31; Сухарева Е. Р. Обеспечение интересов ребёнка и его родителей в свете совершенствования законодательства об установ-
лении происхождения детей и его оспаривании // Вестник Воронежского института МВД России. - 2017. - № 1. - С. 183-188.
22. См., например: Проект Федерального закона № 133590-7 «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в части запрета суррогатного материнства» : (внесён в Государственную Думу Федерального Собрания Российской Федерации 27 марта 2017 г.). - Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
23. См.: Закон о суррогатном материнстве : социологический опрос // Официальный сайт маркетингового агентства Zoom Market. -URL: http://www.mazm.ru/article/a-2006.html (дата обращения: 01.06.2017).
24. См.: Плетнева О., Вольская Т., Матвеева С., Фролова О. Мама на прокат // Starhit : сетевое изд. - URL: http://www.starhit.ru/life/mama-na-prokat (дата обращения: 05.06.2017).
25. См.: Сальникова О. Указ. соч.
26. См.: Горская Е. Ю. Позиция Конституционного Суда Российской Федерации по вопросу установления родства между родителями и детьми при использовании методов вспомогательных репродуктивных технологий // Семейное и жилищное право. - 2015. - № 6. - С. 3-5.
27. Российская газета. - 2012. - № 64. - 23 марта.
28. См.: Сидорова Е. Екатерина Суркова, директор тюменского агентства «Цветы жизни»: «Суррогатное материнство - это работа 24 часа в сутки» // 72.ru : сетевое изд. - URL: http://72.ru/text/person/890183.html (дата обращения: 30.06.2017).
29. См.: КачурЕ. Суд в Ульяновске вынес приговор по громкому делу о суррогатном материнстве // Официальный сайт Первого канала. - URL: http://www.1tv.ru/news/2011-04-19 /128003-sud_v_ulyanovske_vynes_prigovor_po _gromkomu_delu_o_surrogatnom_materinstve (дата обращения: 25.06.2017).
30. См., например: Новоселова Е. Мама на девять месяцев // Российская газета. - 2006. - 8 дек. (№ 4243). - С. 14.
