CC BY
52УДК 347
DOI: 10.18522/2313-6138-2022-9-3-14
Дулькина Людмила Васильевна,
начальник уголовно-судебного управления прокуратуры Ставропольского края, аспирант Северо-Кавказского социального института, 355012, г. Ставрополь, ул. Голенева, д. 59А,
email: [email protected]
Dul'kina, Lyudmila V.,
Head, Criminal and Judicial Administration, Public Prosecutor's Office of the Stavropol Territory (Krai), PhD-Student, Northern Caucasus Social Institute, 59A Golenev Str., Stavropol, 355012, Russian Federation, email: [email protected]
ПУБЛИЧНОЕ РАСПРОСТРАНЕНИЕ «ФЕЙКОВ» ОБ ИСПОЛЬЗОВАНИИ ВООРУЖЕННЫХ СИЛ РФ И ИСПОЛНЕНИИ ГОСУДАРСТВЕННЫМИ ОРГАНАМИ РФ СВОИХ ПОЛНОМОЧИЙ: СЛОЖНОСТИ
ДОКТРИНАЛЬНОГО ПОНИМАНИЯ
♦
PUBLIC DISSEMINATION OF "FAKES" ABOUT THE USE OF THE ARMED FORCES OF THE RUSSIAN FEDERATION AND THE EXECUTION OF THEIR POWERS BY THE STATE BODIES OF THE RUSSIAN FEDERATION: DIFFICULTIES OF DOCTRINAL UNDERSTANDING
АННОТАЦИЯ. В статье рассмотрены основные проблемы формирующегося доктринального понимания ст. 2073 УК РФ («Публичное распространение заведомо ложной информации об использовании Вооруженных Сил Российской Федерации, исполнении государственными органами Российской Федерации своих полномочий»). Особое внимание уделено теоретическому пониманию таких признаков этого преступления как «публичность» и «заведомая ложность» распространяемой информации, а также его отличию от дискредитации (ст. 2803 УК РФ). Сделан вывод о том, что устойчивое доктринальное понимание положений ст. 2073 УК РФ будет способствовать правильному и непротиворечивому применению этой уголовно-правовой нормы.
КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА: доктрина уголовного права; Уголовный кодекс РФ; заведомо ложная информация; публичное распространение; Вооруженные Силы РФ; государственные органы РФ.
ОБРАЗЕЦ ЦИТИРОВАНИЯ:
Дулькина, Л. В. Публичное распространение «фейков» об использовании Вооруженных Сил РФ и исполнении государственными органами РФ своих полномочий: сложности доктринального понимания [Текст] / Л. В. Дулькина // Вестник Юридического факультета Южного федерального университета. -2022. - Т. 9, № 3. - С. 97-101. - Б01: 10.18522/23136138-2022-9-3-14.
ABSTRACT. The article deals with the main problems of the emerging doctrinal understanding of Art. 20 73 of the Russian Criminal Code ("Public dissemination of knowingly false information about the use of the Armed Forces of the Russian Federation, the execution by the state bodies of the Russian Federation of their powers"). Particular attention is paid to the theoretical understanding of such features of this crime as "publicity" and "deliberate falsity" of the disseminated information as well as its difference from the discredit (Art. 2803 of the Russian Criminal Code). It is concluded that a stable doctrinal understanding of the provisions of Art. 2073 of the Russian Criminal Code will contribute to the correct and consistent application of this criminal law norm.
KEYWORDS: criminal law doctrine; Russian Criminal Code; knowingly false information; public dissemination; Armed Forces of the Russian Federation; state bodies of the Russian Federation.
FOR CITATION:
Dul'kina L. V. Public Dissemination of "Fakes" about the Use of the Armed Forces of the Russian Federation and the Execution of their Powers by the State Bodies of the Russian Federation: Difficulties of Doctrinal Understanding [Text] / L. V. Dul'kina. Bulletin of the Law Faculty, SFEDU. - 2022. - Vol. 9, No. 3. - P. 97-101 (in Russian). - DOI: 10.18522/2313-6138-2022-9-3-14.
© Л. В. Дулькина, 2022
98
Л. В. ДУЛЬКИНА. ВЕСТНИК ЮРИДИЧЕСКОГО ФАКУЛЬТЕТА ЮФУ 2022. Т. 9, № 3. С. 97-101
Введение. Специальная военная операция, начатая 24 февраля 2022 г. на Украине и посвященная защите населения Донецкой и Луганской Народных Республик, самым серьезным образом изменила геополитическую ситуацию. Против нашей страны Западным миром была развязана самая настоящая информационная война, ставящая своей целью нанесение максимально возможного ущерба репутации Российского государства, прежде всего - его Вооруженным Силам.
Одной из форм противодействия такой информационной войне стала правовая реакция, смысл которой заключается в усилении юридической защиты нашего общества от негативного информационного воздействия. Федеральным законом от 4 марта 2022 г. № 32-Ф3 была введена уголовная ответственность за распространение «фейков» об использовании Вооруженных Сил России за рубежом (ст. 2073 УК РФ). Федеральным законом от 25 марта 2022 г. № 63-Ф3 сфера действия данной нормы была распространена на деятельность любых государственных органов России за рубежом.
В доктрине появились первые комментарии этой новеллы уголовного законодательства, призванные, прежде всего, сориентировать правоприменителя на правильное применение ст. 2073 УК РФ. В этих целях представляется целесообразным обобщить имеющийся опыт теоретического понимания наиболее важных признаков состава распространения «фейков» о деятельности армии и госорганов России за рубежом и рассмотреть основания его криминализации.
Основания криминализации преступления, предусмотренного ст. 2073 УК РФ. Общепризнанно, что главным основанием криминализации является вредоносность деяния - т. е. его способность причинить вред интересам и отношениям, охраняемым уголовным законом.
Каким именно интересам причиняет вред распространение заведомо ложной информации об использовании Вооруженных Сил и деятельности госорганов за рубежом? В ответе на этот вопрос практически все авторы единодушны - такой вред причиняется интересам всего российского общества, фундаментальным интересам общественной безопасности как таковой.
Действительно, «лавинообразное распространение клеветнической информации о противоправных и аморальных действиях российских Вооруженных Сил на территории Украины» самым серьезным образом не только подрывает авторитет государственной власти, но и вызывает «общественный резонанс». Такой резонанс выразился в проведении различного рода несанкционированных публичных акций, «направленных против политики руководства страны и сопряженных с выдвижением призывов о прекращении Специальной военной операции» [1, с. 26]. Опасность массового распространения «фейков» об использовании Вооруженных Сил и деятельности госорганов за рубежом состоит, конечно, не только и не столько в проведении несанкционированных «протестных» публичных акций.
По словам А. Г. Кибальника, информационная кампания против России и ее Вооруженных Сил - это «война за умы людей, их настроения и волю». И это действительно так, ведь «вал сообщений, которые содержат ложные сведения, адресован российскому (и не только) обществу с целью внедрения в массовое сознание идеи о "преступности" действий Вооруженных сил РФ на Украине». В итоге Западом «ставится задача по "расчеловечиванию" россиян, созданию пессимистического настроения в нашем обществе» [3, с. 63]. Вывод напрашивается сам собой - адресатом информационной войны объявлено все российское общество.
Особо надо подчеркнуть, что информационные «удары» в адрес России поражают своей чудовищностью. Как правило, они направлены в самые «чувствительные» точки. Подавляющее большинство ложных новостей о ходе специальной военной операции касаются «количества потерь Вооруженных Сил РФ, массовых обстрелов гражданских объектов, жестокого обращения с украинскими военнопленными» [4, с. 49]. Достаточно напомнить, какой резонанс во всем мире вызвали постановочная информация о «кровавой резне» гражданского населения в Буче или лживые сообщения о разрушении объектов на Запорожской АЭС в результате ударов российской армии.
Такого рода «фейки» способны «взорвать общественное спокойствие» [6, с. 379] и привести к самым непредсказуемым и тяжким последствиям. Отметим, что практически все авторы
L. V. DUL'KINA. BULLETIN OF THE LAW FACULTY, SFEDU. 2022. Vol. 9, No. 3. P. 97-101
99
солидарны в том, что имелись необходимые основания криминализации рассматриваемого преступления в качестве деяния, посягающего на фундаментальные основы общественной безопасности.
«Заведомая ложность» распространяемой информации. Нельзя не согласиться со словами о том, что этот признак является одним из «ключевых» - именно его установление входит в «предмет доказывания в ходе предварительного следствия» [5, с. 30; 7, с. 98].
Авторы единодушны в том, что признак «заведомой ложности» может касаться исключительно фактических обстоятельств - оценочное суждение никак не может расцениваться в качестве такового. «Заведомость» означает, что лицо осознает не соответствующий действительности характер информации до начала ее распространения. При этом обязательным условием является то обстоятельство, что «для применения ст. 2073 УК должна быть установлена "целевая связь" распространяемых ложных сведений с военной операцией, проводимой Вооруженными силами РФ». Если такая «целевая связь» не установлена, то «публичная клевета о Вооруженных силах РФ, например об их оснащенности, боеготовности, профессиональном и морально-психологическом состоянии военнослужащих не подпадает под действие ст. 2073 УК» и должна влечь ответственность по норме об «общеуголовной» клевете, совершенной публично (ч. 2 ст. 1281 УК РФ) [3, с. 65].
Кроме того, в доктрине обсуждается ситуация, при которой лицо добросовестно заблуждается относительно правдивости распространяемой информации об использовании Вооруженных Сил РФ. В этом случае «ответственность исключается» [1, с. 28]. Однако как может устанавливаться признак «заведомой ложности» распространяемой информации, если сама информация об использовании Вооруженных Сил РФ обычно является секретными сведениями («находится в тайне, охраняемой государством»)?
Ряд авторов полагают, что критерий «заведомой лжи» заключается в том, что «распространяемая информация не должна противоречить той информации, которая подтверждается Министерством обороны РФ и официальны-
ми государственными СМИ» [4, с. 50]. Другие авторы подчеркивают, что установление ложного характера распространяемых сведений об использовании Вооруженных Сил РФ «имеет определенную специфику не столько юридического, сколько военно-политического и социально-психологического характера». Но и они согласны в том, что именно официальный характер информации (т.е. по сути - государственный источник ее происхождения) должен «расцениваться в качестве исходной точки при определении того, являются ли распространяемые сведения ложными» [3, с. 66].
«Публичность» распространения заведомо ложной информации. Признак «публичности» также является одним из ключевых в рассматриваемом преступлении. Взаимосвязь «публичного» характера распространения и «заведомой ложности» самой распространяемой информации образуют сущность общественной опасности этого деяния.
Практически все авторы считают возможным понимать этот признак так же, как он истолкован применительно к другим преступлениям, совершение которых подразумевает публичный характер (например, в ст. 2052, 280, 2801 УК РФ). Кроме того, по их мнению, при установлении этого признака применительно к рассматриваемому преступлению применимы квалификационные правила, определенные высшей судебной инстанцией. Речь идет о соответствующих предписаниях, содержащихся в постановлениях пленума Верховного Суда РФ от 28 июня 2011 г. № 11 «О судебной практике по уголовным делам о преступлениях экстремистской направленности» и от 9 февраля 2012 г. № 1 «О некоторых вопросах судебной практики по уголовным делам о преступлениях террористической направленности» [3, с. 67].
В обобщенном виде доктринальное понимание термина «публичный» сводится к тому, что «ложная информация адресована группе или неограниченному кругу лиц и выражена в любой доступной для них форме»:
1) устной («выступление на собрании, митинге и т. п.»);
2) письменной («распространение листовок, вывешивание плакатов и т. п.»);
3) с использованием технических средств (через «информационно-телекоммуникацион-
100
Л. В. ДУЛЬКИНА. ВЕСТНИК ЮРИДИЧЕСКОГО ФАКУЛЬТЕТА ЮФУ 2022. Т. 9, № 3. С. 97-101
ных сетей, в том числе сеть Интернет, зачастую посредством мессенджеров») [1, с. 28].
Отграничение распространения «фейков» от дискредитации. Одновременно с введением нормы о распространении «фейков» в ст. 2803 УК РФ были криминализованы публичные действия, направленные на дискредитацию использования Вооруженных Сил РФ (позднее действие этой нормы было также распространено в отношении деятельности госорганов РФ за рубежом). Хотя эти статьи расположены в различных главах уголовного закона и, по мысли законодателя, посягают на различные основные объекты, между ними много общего.
В доктрине был задан вопрос: дискредитирует ли Вооруженные Силы и государственные органы РФ распространение об их деятельности заведомо ложной информации? И ответ на него был дан положительный. Однако, согласно букве закона, это разные деяния, и статьи 2073 и 2803 УК РФ не могут подлежать одновременному вменению, так как это нарушит принцип справедливости (ч. 2 ст. 6 УК РФ). Приоритетному применению в данном случае подлежит ст. 2073 УК РФ [2, с. 55-56].
Общий вывод. В доктрине уголовного права существует единодушие относительно правильности и своевременности криминализации деяния, предусмотренного ст. 2073 УК РФ, а также относительно его «ключевых» признаков. Имеющиеся различия в подходах имеют незначительный характер. Полагаем, что все это будет способствовать формированию единообразной практики правильного и обоснованного применения ст. 2073 УК РФ.
Литература
1. Бугера, Н. Н. Публичное распространение заведомо ложной информации о деятельности Вооруженных Сил Российской Федерации: некоторые вопросы толкования уголовного закона [Текст] / Н. Н. Бугера, А. А. Лихоле-тов, Е. А. Лихолетов // Вестник Волгоградской академии МВД России. - 2022. - № 2. - С. 25-30.
2. Кибальник, А. Г. Ответственность за распространение фейков об использовании армии и госорганов РФ. Квалифицированные виды и отличие от дискредитации [Текст] / А. Г. Кибальник // Уголовный процесс. - 2022. -№ 7. - С. 50-57.
3. Кибальник, А. Г. Уголовная ответственность за публичное распространение фейков об использовании Во-
оруженных Сил РФ. Как применять новую статью УК [Текст] / А. Г. Кибальник // Уголовный процесс. - 2022. -№ 5. - С. 62-69.
4. Козаев, Н. Ш. Особенности уголовной ответственности за публичное распространение заведомо ложной информации об использовании Вооруженных Сил Российской Федерации, исполнении государственными органами Российской Федерации своих полномочий (ст. 2073 УК РФ) [Текст] / Н. Ш. Козаев, Н. А. Табакова // Общество и право. - 2022. - № 2. - С. 48-51.
5. Мурадян, С. В. К вопросу о квалификации публичного распространения заведомо ложной информации об использовании Вооруженных Сил Российской Федерации и публичных действий, направленных на дискредитацию использования Вооруженных Сил Российской Федерации в целях защиты интересов Российской Федерации и ее граждан, поддержания международного мира и безопасности [Текст] / С. В. Мурадян, А. А. Чугунов // Актуальные проблемы административного права и процесса. - 2022. - № 1. - С. 29-34.
6. Степанов-Егиянц, В. Г. К вопросу о криминализации распространения заведомо ложной информации об использовании Вооруженных Сил РФ [Текст] / В. Г. Сте-панов-Егиянц, З. И. Абазехова // Евразийский юридический журнал. - 2022. - № 3. - С. 378-380.
7. Шамаев, А. М. Вопросы правоприменительной практики квалификации деяний, подпадающих под ст. 2073 УК РФ (Публичное распространение заведомо ложной информации об использовании Вооруженных сил Российской Федерации) [Текст] / А. М. Шамаев // Пробелы в российском законодательстве. - 2022. - Т. 15. -№ 3. - С. 95-100.
References
1. Bugera, N. N. The public spreading of misleading information about the activity of the armed forces of the Russian Federation: some issues of interpretation of the criminal law [Text] / N. N. Bugera, А. А Likholetov, E. A. Likholetov // Bulletin of the Volgograd Academy of the Ministry of the Interior of Russia. - 2022. - № 2. - P. 25-30 [in Russian].
2. Kibalnik, A. G. Criminal liability for public dissemination of fakes about the use of the Armed Forces of the Russian Federation. How to apply the new norm of the Criminal Code of the Russian Federation [Text] / A. G. Kibalnik // Criminal Procedure. - 2022. - № 5. - P. 62-69 [in Russian].
3. Kibalnik, A. G. Liability for spreading fakes about the use of the Army and State Bodies of the Russian Federation. Qualified views and difference from discredit [Text] / A. G. Kibalnik // Criminal Procedure. - 2022. - № 7. -P. 50-57 [in Russian].
4. Kozaev, N. Sh. Peculiarities of criminal liability for public dissemination of knowingly false information about the use of the Armed Forces of the Russian Federation, the execution by state bodies of the Russian Federation of their powers (art. 2073 of the Criminal Code of the Russian Federation) [Text] / N. Sh. Kozaev, N. A. Tabakova // Society and Law. - 2022. - № 2. - P. 48-51 [in Russian].
L. V. DUL'KINA. BULLETIN OF THE LAW FACULTY, SFEDU. 2022. Vol. 9, No. 3. P. 97-101
101
5. Muradyan, S. V. On the issue of qualifying the public dissemination of deliberately false information about the use of the Armed Forces of the Russian Federation and public actions aimed at discrediting the use of the Armed Forces of the Russian Federation in order to protect the interests of the Russian Federation and its citizens, maintain international peace and security [Text] / S. V. Muradyan, A. A. Chugunov // Actual Problems of Administrative Law and Process. - 2022. - № 1. - P. 29-34 [in Russian].
6. Stepanov-Egiyants, V. G. On the issue of criminalization of the dissemination of deliberately false
information about the use of the Armed Forces of the Russian Federation [Text] / V. G. Stepanov-Egiyants, Z. I. Abazekhova // Eurasian Law Journal. - 2022. - № 3. -P. 378-380 [in Russian].
7. Shamaev, A. M. Issues of law enforcement practice of qualification of acts falling under art. 2073 of the criminal code of the Russian Federation (Public dissemination of deliberately false information about the use of the Armed Forces of the Russian Federation) [Text] / A. M. Shamaev // Gaps in Russian Legislation. - 2022. - Vol. 15. - № 3. -P. 95-100 [in Russian].
Поступила в редакцию 29.08.2022 Received August 29, 2022
