CC BY
61
Соииапьно-психопогические и педагогические аспекты деятельности правоохранительных органов
ПСИХОЛОГО-АКМЕОЛОГИЧЕСКИЕ НАЧАЛА ДВОЙСТВЕННОСТИ ПРОФЕССИИ ПРОКУРОРА-КРИМИНАЛИСТА
О. В. Синеокий
В статье проанализированы и обоснованы теоретикометодологические начала акмеологической концепции уникальной двойственности профессиональной деятельности прокурора-криминалиста. На основании проведенного исследования автор рассматривает перспективы акмеоло-гических изысканий теоретической модели профессионализма прокурора-криминалиста в условиях реформирования системы органов прокуратуры.
Ключевые слова: акмеология, двойственность, прокурор-криминалист, профессиональная деятельность, профессионализм.
В современной научной литературе до настоящего времени фундаментальным исследованиям в сфере концептуального изучения уникального профессионального статуса прокурора-криминалиста не уделялось достаточного внимания. Современные российские ученые и практики, такие, как Ф. Загидуллин, В. Исаенко, В. Колесников, А. Коротков, Ю. Леканов, Ю. Ляхов, Ю. Пеканов, Р. Сафин, А. Халиулин, Д. Шальков и некоторые другие на страницах юридических журналов в своих публикациях [1, с. 6; 2, с. 13; 3, с. 17; 4, с. 31] ведут многолетнюю дискуссию о процессуальных полномочиях про-курора-криминалиста, не пытаясь рассмотреть эту проблему концептуально шире.
Количество кандидатских диссертаций по данной проблематике минимально [5; 6], а монографические исследования в последние годы не велись. Методологические подходы в изучении профессиональной деятельности прокурора-криминалиста [7; 8, с. 26; 9] существенно отстают от современных инновационных технологических потребностей в сфере уголовного преследования. Итак, существуют все основания для предположения о том, что процессуальное содержание и объем форм деятельности прокурора-криминалиста обусловлены характером функций и задачами прокурорской деятельности в целом. Вместе с этим акмеологическое содержание его профессиональной деятельности, будучи неразрывно связанным с надзорной задачей, предполагает и другую, специфическую нишу.
В статье поставлена цель - обозначить авторское видение построения основ акмеологического учения об уникальной двойственности деятельности прокурора-
криминалиста, что, возможно, позволит в дальнейшем оформиться гипотезе в самостоятельное учение. Предлагаемый субъектно-акмеологический подход является инновационным, поскольку ориентирует прокурора-криминалиста на овладение карьерной стратегией, базирующейся на тех моментах профессиональной деятельности, ее алгоритме и технологии, которые позволяют ему не только самореализоваться, но и открыть в себе, а затем профессионально задействовать творческий потенциал для повышения результативности своего участия в процессе оказания практической и методической помощи следователям при расследовании уголовных дел, т. е. фактически учить следователей «прицельно» работать на полное раскрытие преступлений.
Профессионализм деятельности прокурора-криминалиста сложно описать, если ограничиваться исключительно количественными критериями и показателями. Действенность его можно представить как совокупность затрат с учетом времени, в течение которого проводились мероприятия по оказанию практической или методической помощи, и соотношения между затраченными средствами и полученным результатом. Именно поэтому мотивация профессиональной деятельности прокурора-криминалиста имеет решающее значение не только для достижения результатов и повышения эффективности выполнения оперативно-служебных задач, но и предопределяет механизм акмеологического взаимодействия.
В последние годы возникла острая потребность в переосмыслении многих положений и критериев профессиональной деятельности прокуроров-криминалис-тов, предоставлении данному, особому виду прокурорской работы статуса научной деятельности. Следует отметить, что понятия практической и методической помощи относительны. Сегодня методическую работу пришло время рассматривать как фундамент для инноваций. Нужно проводить целевые мониторинги и маркетинговые исследования для построения концептуальных направлений функционирования и развития службы про-куроров-криминалистов. Вместе с тем сложно определить, о каком методическом руководстве работой следственно-оперативной группы со стороны прокурора-криминалиста может идти речь. В подтверждение этого, считает В. Исаенко, при существующих условиях функция прокурора-криминалиста, скорее, может быть отнесена к специфической разновидности ведомственного контроля [10, с. 18]. Внедрение же прокурором-криминалистом научных рекомендаций в деятельность следственно-опе-
ративной группы, а также обучение следователей из ее состава «на месте», т. е. в период совместной работы над раскрытием преступлений, дает возможность не только достичь результатов по уголовному делу, но и овладеть этими достижениями, научить следователей правильно выбирать направление работы.
Одним из базовых принципов деятельности проку-роров-криминалистов является адаптация к изменениям, т. е. внедрение в практику расследования отдельных инноваций на основе изучения взаимодействия этих изменений. Содержание методической помощи по конкретным уголовным делам можно свести к предоставлению советов, рекомендаций, связанных с методикой и тактикой проведения отдельных следственных действий, квалификацией преступлений, и др.
Процессуальные полномочия следователя и проку-рора-криминалиста соотносятся как часть и целое. Профессиональные полномочия прокурора-криминалиста охватывают правомочность расследования уголовного дела в полном объеме, чем и необходимо завершить продолжительную дискуссию. Мы убеждены, что единичное самостоятельное расследование прокурором-криминалистом уголовного дела в полном объеме и является высшей формой АКМЕ как высшей формы профессионального мастерства прокурора-криминалиста.
Мы убеждены, что новая концепция методического обеспечения следователей прокуратуры должна строиться не на проведении регулярных проверок горрай-прокуратур, а на внедрении прокурорами-криминалис-тами креативных форм стимулирования инновационной деятельности в сфере уголовного преследования. Это можно представить в виде экспертно-диагностической работы прокуроров-криминалистов с целью проведения консультирования следователей прокуратуры, групповых дискуссий, инновационных тренингов, «мозговых штурмов». Отделы криминалистики, которые задуманы как научно-методические центры, должны обобщать и внедрять передовой опыт расследования особо сложных уголовных дел, анализировать и прогнозировать развитие сети экспертных учреждений в регионе, разрабатывать и внедрять в следственную практику инновационные процессы и технологии.
Полагаем, что именно эти формы позволят создать основу для стимулирования индивидуальной и коллективной инициативы стажеров и начинающих следователей. Однако пока такое направление работы не сложилось. Скорее, наоборот, руководство Генеральной прокуратуры Украины и, соответственно, областных прокуратур на местах в связи с кардинальной перестройкой структуры профессиональных задач прокуроров-крими-налистов, изменением подследственности в принципе не указывает продуктивных путей деятельности.
Личность прокурора-криминалиста характеризуется качественными и количественными проявлениями психических свойств, которые формируют его индивидуальность. Психологические его особенности как человека и специалиста, специфические отличия от окружающих его коллег и, одно из основных, - определенная профессиональная уникальность являются основой высокого профессионализма.
Дискуссионными остаются утверждения, согласно которым оптимальное взаимодействие следственной, экспертно-криминалистической и оперативно-розыскной деятельности в службе прокуроров-криминалистов обеспечивает условная структурная модель отдела криминалистики, где на должностях прокуроров-криминалистов работают бывший эксперт-криминалист, бывший оперативный работник уголовного розыска и бывший следователь органов внутренних дел [11, с. 31]. С подобным решением кадровой проблемы института проку-роров-криминалистов мы категорически не согласны. Ведь экспертные, сыскные и административные традиции в акмеологическом смысле могут только воспрепятствовать построению уникальной роли прокурора-криминалиста как в структуре следственно-оперативной, так и в структуре контрольно-надзорной деятельности. Негативным фактом является и то, что милицейский подход к решению служебных задач прочно вошел в структуру личности такого сотрудника. И это, конечно, также особое проявление феномена профессионализма, поскольку говорит лишь об их преданности своему прошлому профессиональному делу, но ничего общего не имеет с профессионализмом прокурора-криминалиста, имеющего иную личностную структуру.
Исходя из сказанного, мы убеждены, что прокуроров-криминалистов нужно профессионально «растить» только в прокуратуре. Кадровая же тенденция принимать на должности прокуроров-криминалистов отставников из других правоохранительных структур - путь упрощенный и вторичный, имеющий высокую вероятность в кульминационный (экстремальный) момент дать сбой или ошибку.
Как отмечают некоторые исследователи, прокурор-криминалист в определенной мере и прокурор, и следователь, и эксперт - в одном лице [12, с. 20]. Вместе с тем позволим себе все же в главном не согласиться с последним тезисом, поскольку в таком искусственном обобщении профессиональных задач и процессуальных полномочий для их решения сквозит «универсальная неопределенность» прокурора-криминалиста. К тому же допусков на проведение экспертиз у прокурора-криминалиста нет, к проведению оперативно-розыскных мероприятий он также не может быть допущен. Остаются криминалистика как искусство расследования и достаточно специфические «урезанные» прокурорские полномочия.
В многолетней практике сложились некоторые основные условные тандемы с участием прокурора-криминалиста: прокурор-криминалист - следователь; прокурор-криминалист - оперативник; прокурор-криминалист - эксперт, каждый из которых наполнен специфическим акмеологическим содержанием. Исходя из этого, мы видим в прокуроре-криминалисте уникальное координационное звено между прокурорами, следователями, экспертами и оперативниками, чему вполне подходит наименование «акмеологический мост».
Вместе с тем очевиден параллелизм в формах деятельности надзорного прокурора и прокурора-криминалиста, должностное положение и процессуальные полномочия которых явным образом неравнозначны.
В подтверждение этого в прокурорских коллективах про-курора-криминалиста даже называют «криминалистом», тем самым уже терминологически лишая его прокурорского статуса. Это свидетельствует о том, что коллеги не считают его полноценным прокурором.
Сегодня уже не вызывает особых возражений тот факт, что прокуроры-криминалисты могут первоклассно работать практически по любой категории уголовных дел. Однако нужны немалые усилия для того, чтобы войти в новое дело, мобилизовать знания и пополнить профессиональный опыт, приспособить к измененным условиям работы существующие умения и привычки [13]. Поэтому чем большим запасом приемов и средств владеет прокурор-криминалист, тем выше его профессионализм.
Моделирование в деятельности прокурора-крими-налиста оказывает содействие познанию конкретного, имеет широкие возможности для изучения свойств и сторон отдельных объектов, во многих случаях разрешает установить конкретные обстоятельства, решить вопрос о существовании того или другого события, факта. Ведь только вообразив характер служебной задачи, прокурор-криминалист мобилизует запасы своих знаний. В этой святи мы целиком поддерживаем мысль Ю. Леканова и А. Короткова о том, что научные познания должны помогать следствию в установлении истины по уголовным делам с учетом знаний и опыта прокуроров-криминалистов [14, с. 25].
Неотъемлемой частью методической деятельности прокуроров-криминалистов должна стать научно-исследовательская работа, которая в определенной мере оказывает содействие созданию инноваций и их распространению для усовершенствования работы следователей. Поэтому отделы криминалистики должны принимать постоянное участие в обновлении учебных программ институтов, региональных учебных центров, уделяя особое внимание освоению прокурорско-следственными работниками научно обоснованных методов и приемов расследования и раскрытия преступлений, при этом необходимо широко использовать возможности криминалистики и судебной экспертизы, средства программного обеспечения предварительного (досудебного) следствия, данных банков криминалистической информации, оперативно-справочных и оперативно-розыскных учетов, специальных знаний.
Возможности психолого-акмеологического обеспечения позволяют разрешить проблему преодоления противоречий в профессиональной деятельности прокуроров-криминалистов без психологических стрессов и кардинальной ломки сформировавшихся стереотипов.
Несовершенство профессиональной подготовки прокуроров-криминалистов, просчеты, допущенные на этом этапе, могут вызвать серьезные последствия. В настоящее время оказались размытыми функции проку-роров-криминалистов, что отрицательно отражается на деятельности отделов криминалистики областных прокуратур. В результате прокуроры-криминалисты фактически утрачивают свою профессиональную необходимость, поскольку перестают быть уникальным звеном в структуре органов Прокуратуры Украины. Исходя из
этого через непродолжительное время действующие прокуроры-криминалисты разучатся работать в экстремальных, «полевых» условиях, новым будет нечему и, со временем, не у кого учиться. Такое положение дел приведет к тому, что золотая гвардия прокуратуры безвозвратно утратит свой уникальный потенциал.
Некоторые практические работники прокуратуры отмечают, что основными узловыми причинами недостаточной эффективности деятельности прокуроров-криминалистов есть «...неоправданное дробление потенциала их территориального использования и вредные научные рассуждения по поводу их правового статуса» [15, с. 13]. Но ведь вместе с этим профессиональные особенности деятельности прокуроров-криминалистов определяются содержанием прокурорской деятельности в целом и сложным разделением труда внутри прокуратуры, согласно принципам зонально-предметной или отраслевой специализации. Кроме того, существуют определенные различия между прокурорами-кримина-листами-руководителями (начальники групп, отделов, управлений) и прокурорами-криминалистами-исполни-телями (прокуроры-криминалисты городских и областных прокуратур) по объему компетенции. В подтверждение этому на практике сложились неписаные правила, согласно которым прокурор-криминалист (исполнитель) может давать письменные указания следователю прокуратуры и прокурору района от своего имени лишь находясь «на выезде» или в командировке в районе, где работают данные должностные лица; из областной же прокуратуры такие указания должны поступать в районы только после согласования с руководством следственного управления за подписью начальника отдела криминалистики.
Подобное состояние дел и в части правомочий про-курора-криминалиста (исполнителя) при отмене постановлений следователя. Мы видим, что подобное состояние дел детерминирует различную степень процессуальной самостоятельности и профессиональной ответственности прокуроров-криминалистов. Вместе с этим существующий ограниченный параллелизм в формах деятельности надзорного прокурора и прокурора-кри-миналиста все же пока выступает как нежелательный феномен.
Таким образом, мы видим, что специфика профессии прокурора-криминалиста, в отличие от других прокурорских работников, заключается в чрезвычайном разнообразии. Существует большое количество ситуаций с высокой эмоциональной насыщенностью и когнитивной сложностью межличностного общения. Это требует от прокурора-криминалиста существенного личного вклада в развитие умения управлять эмоциональной напряженностью. Подобная специфика, используя существующие классификации, позволяет причислить профессию «прокурор-криминалист» к категории профессий высшего типа. Это положение выбрано нами в качестве оси акмеологической концепции профессиональной деятельности прокурора-криминалиста [16]. Безусловно, требуется создание прогностической модели, которая могла бы содержательно отобразить условия их профессиональной успешности.
Поскольку теория профессиональной деятельности прокурора-криминалиста охватывает единый комплекс системно связанных вопросов, ее центральным звеном может стать акмеологическое учение об уникальной двойственности профессионализма прокурора-криминалиста. Как видим, такая двойственность содержится, собственно, не столько в функциональном обозначении универсальности: «прокурор-криминалист», сколько в полной мере проявляется в акмеологической сущности профессионального дуализма психологической структуры личности прокурора-криминалиста. Именно это требует от данной категории прокурорско-следственных работников на протяжении различных циклов служебной карьеры дополнительного профессионального развития и инновационного совершенствования.
Определение общих и специфических акмеологичес-ких особенностей развития профессионализма прокуро-ра-криминалиста является важным этапом эффективности и надежности его профессиональной деятельности. Поэтому мы полагаем, что сейчас наиболее перспективная задача состоит в разработке методов развития акмео-логических основ профессионализма прокурора-криминалиста. Анализ изложенного позволяет вывести формулу двойственности профессионализма прокурора-криминалиста, что структурно мы изобразим в виде схемы.
В завершение подчеркнем, что программа акмеологической разработки профессиональных принципов
должна включать выявление его профессиональных резервов в направлении оптимизации служебных задач по оказанию практической и методической помощи следователям прокуратуры (стратегическая задача); прокурорам, которые осуществляют надзор за соблюдением законности на стадии предварительного (досудебного) следствия (тактическая задача); технологические особенности использования в процессе уголовного преследования инновационных криминалистических методик (технологическая задача).
1. Исаенко В. Результативность работы прокуроров-кри-миналистов // Законность. 1997. № 8. С. 2-7.
2. Леканов Ю. Службе прокуроров-криминалистов -50 лет // Законность. 2005. № 1. С. 12-14.
3. Леканов Ю. И. Вехи становления службы прокуроров-криминалистов // Следственная практика. 2004. № 3(164). С. 16-18.
4. Сафин Р. Работа прокуроров-криминалистов // Законность. 1999. № 7. С. 30-32.
5. Горовацкий А. В. Прокурор-криминалист в досудебном производстве: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. СПб., 2004. 22 с.
6. Яковенко В. В. Уголовное преследование и роль прокурора в его осуществлении: дис. ... канд. юрид. наук. М., 2006. 166 с.
7. Кобернік С. Д. Основні напрямки, форми і методи діяльності прокурора-криміналіста // Матеріали навчально-мето-
Схема
Двойственность профессии прокурора-криминалиста
Двойственность
профессионализма
дичного семінару прокурорів-криміналістів Прокуратури України (27-28 листопада 1996 р.) / відп. ред. В. І. Щоткін. Київ, 1997. С. 22-28.
8. Коврижных Б. Н. К вопросу о процессуальном положении и роли прокурора-криминалиста // Криминалистика и судебная экспертиза. Київ, 1980. Вып. 21. С. 26-30.
9. Романюк Б. Участь прокурора-криміналіста на стадії до-судового слідства // Вісник прокуратури. 2003. № 1. С. 44-49.
10. Исаенко В. Процессуальные полномочия прокурора-криминалиста // Законность. 2005. № 7. С. 15-19.
11. Сафин Р. Указ. соч.
12. Лєканов Ю. I. Сильна ланка Генпрокуратури // Слідча практика України: із досвіду слідчої роботи органів прокуратури. 2003. № 3. С. 19-21.
13. Полиенко А. В. Некоторые психологические аспекты деятельности прокурора // Теория и практика общественного развития: научный сетевой журнал. 2005. С. 138-141.
14. Леканов Ю., Коротков А. Еще раз о полномочиях про-куроров-криминалистов // Законность. 2005. № 10. С. 24-25.
15. ЛекановЮ. Службе прокуроров-криминалистов -50 лет.
16. Синеокий О. В. На шляху до акмеологічної концепції професійної діяльності прокурора-криміналіста // Психологические технологии в экстремальных видах деятельности: мат-лы V междунар. науч.-практ. конф. (г. Донецк, 28-29 мая 2009 г.). Донецк, 2009. С. 57-59.
ОСОБЕННОСТИ ПСИХОЛОГИЧЕСКИХ МЕТОДОВ, ИСПОЛЬЗУЕМЫХ В ЗАКОНОТВОРЧЕСТВЕ
И. А. Кибак
В статье рассматриваются значимые методы, используемые в психологии законотворчества. Дается обзор основных исследований правоведов и психологов. Обосновывается применение в деятельности методов психологозаконотворческого моделирования, опроса, эксперимента, наблюдения и др. Раскрывается необходимость экспертных оценок, позволяющих оценить качества личности депутата и дать прогноз его поведения.
Ключевые слова: психология законотворчества, личность депутата, методы анализа поведения.
Стабильное законотворчество в ряде случаев должно предваряться пилотажными психолого-правовыми исследованиями, обеспечивающими получение первичной информации об эффективности предлагаемых правовых новаций. Необходима разработка не только теории эффективности норм права, но и методов психологии законотворчества. Методы, с помощью которых исследуются закономерности любой науки, определяют ее развитие и степень эффективности результатов. Выбор методов, последовательность и техника их применения -все это связано с объемом, характером фактического материала и условиями проведения исследования.
Методологию изучения психологии законотворчества составляют диалектико-материалистический метод научного познания объективной действительности, а также основанные на нем общенаучные методы (анализ, синтез, индукция, дедукция) и частнонаучные методы (системно-структурный, статистический анализ, формально-юридический, сравнительно-правовой, структурно-аналитический, логико-юридический), основные общелогические методы познания.
Общенаучные методы являются основными логическими приемами мыслительной деятельности. Как подчеркивает профессор Н. И. Порубов, «С помощью аналогии, анализа, синтеза, индукции и дедукции осуществляется не только мыслительная деятельность, но и весь познавательный процесс в целом» [1, с. 11]. В частности, для изучения проблем влияния подготовки законопроекта на законотворческий процесс необходимо использовать и методы системно-структурный, статистического анализа [2], формально-юридический, сравнительно-правовой, структурно-аналитический, логико-юридический. При этом применяются методики [3, с. 97; 4], техники [5; 6] и методы социально-психологического исследования (индивидуальные экспертные оценки, метод обобщенного сценария, анализ документов, моделирование, интервьюирование, экстраполяция тенденций и др.), а также выяснять уровень правовой и психологической культуры (правосознание, знание норм права) субъектов права. Самым важным является не констатация существующего положения, а прогноз, который невозможен без понимания психологических механизмов, определяющих мнения и настроения людей.
Общим методом психологии законотворчества служит диалектический метод, а частными методами - специфически преломляемые в нем для изучения психических явлений методы, направленные на познание психологической структуры деятельности в законотворческой сфере. Частные методы развивались преимущественно по следующим своеобразным направлениям. Во-первых, методы, перенесенные из общей и правовой психологии и равнозначно выполняющие познавательные функции в психологии законотворчества. Они включают: а) психологические методы, используемые в законотворчестве; б) психологические методы изучения личности депутата. Во-вторых, методы, способствующие познанию только психологии законотворчества и формируемые соответственно ее задачам либо трансформированные из методов правовой психологии применительно к целям законотворчества.
Метод наблюдения - основной, наиболее апробированный метод исследования в психологии законотворчества. Он имеет две стороны - научную и практическую. Первая предполагает сбор и регистрацию материалов, необходимых для исследования закономерностей человеческой психики в различных условиях, во время подготовки и принятия законопроекта; вторая - установление данных об отдельных депутатах, депутатском корпусе, участниках законотворческого процесса, их психологической направленности, видоизменениях психики лиц, подвергающихся психологическому воздействию. Метод наблюдения включает в себя и самонаблюдение. Поскольку обсуждение и принятие законопроектов, законодательных решений в парламенте носят публичный характер, наблюдение может быть ценным источником информации.
Психология законотворчества может воспользоваться и более сложными техническими процедурами, действенность которых не столь непосредственна: психоло-го-законотворческое моделирование и проведение мас-
