CC BY
142
АННА ВАСИЛЬЕВНА СИБИЛЬКОВА,
старший преподаватель кафедры управления органами расследования преступлений, кандидат юридических наук Академия управления МВД России Российская Федерация, 125171, г. Москва, ул. Зои и Александра Космодемьянских, д. 8 E-mail: anna.sibilkova@yandex.ru
Научная специальность: 12.00.12 — криминалистика; судебно-экспертная деятельность; оперативно-розыскная деятельность.
УДК 343.9
DOI 10.24412/2072-9391-2022-161-101-109
Дата поступления: 30 ноября 2021 г.
Дата принятия статьи в печать: 17 марта 2022 г.
ANNA VASIL'YEVNA SIBIL'KOVA,
Senior Lecturer of the Department of Management of Crime Investigation Bodies, Candidate of Law
Management Academy of the Ministry of the Interior of Russia Russian Federation, 125171, Moscow, Zoi i Alexandra Kosmodemyanskikh St., 8 E-mail: anna.sibilkova@yandex.ru
Scientific Specialty: 12.00.12 — Criminalistics; Forensic Expert Activity; Operational Investigative Activity.
Психологические аспекты тактики допроса в парадигме развития криминалистики
Psychological Aspects of Interrogation Tactics in the Paradigm of Criminology Development
Аннотация
Актуальность изучения тактики допроса, ее развития и современного состояния обусловлена тем, что показания, получаемые при допросе различных участников уголовного судопроизводства, как правило, составляют основную часть доказательств по уголовному делу, а иногда являются единственным видом доказательств. Наблюдающаяся в настоящее время трансформация преступности не меняет ситуацию, поскольку при расследовании по новым видам преступлений уголовных дел не обойтись без допросов. При этом преступники нового формата требуют особого подхода к тактике их допроса.
Постановка проблемы: ежегодно около половины преступлений остаются нераскрытыми в Российской Федерации. Поскольку допрос является основным способом получения ориентирующей и доказательственной информации по уголовному делу, можно сделать вывод, что во многих случаях допросы проведены недостаточно качественно.
При этом под качеством допроса понимается не только проведение допроса с соблюдением всех уголовно-процессуальных требований и запретов, но и получение в ходе него от допрашиваемого лица криминалистически
Abstract
The relevance of the study of interrogation tactics, its development and current state is due to the fact that the testimony obtained during the interrogation of various participants in criminal proceedings, as a rule, constitute the bulk of the evidence in a criminal case, and sometimes are the only type of evidence. The currently observed transformation of crime does not change the situation, since it is impossible to do without interrogations when investigating criminal cases of new types of crimes. At the same time, the criminals of the new format require a special approach to the tactics of their interrogation.
The problem statement: every year about half of crimes remain unsolved in the Russian Federation. Since interrogation is the main way to obtain orienting and evidentiary information on a criminal case, it can be concluded that in many cases interrogations were conducted insufficiently qualitatively.
At the same time, the quality of interrogation is understood not only to conduct an interrogation in compliance with all criminal procedural requirements and prohibitions, but also to receive during it from the interrogated person criminally significant information in the fullest extent that he has, and in the most objective expression.
102
значимой информации в наиболее полном объеме, которым он располагает, и в максимально объективном выражении.
Одной из проблем является то, что долгое время в качестве субъекта применения тактических приемов рассматривался «абстрактный следователь», индивидуальные свойства личности следователя во внимание не принимались.
Вместе с тем долгое время в криминалистике не учитывался тот факт, что не только допрашивающий оказывает влияние на допрашиваемое лицо, но и допрашиваемое лицо может оказывать психологическое влияние на допрашивающего. В связи с этим следователи оказываются неготовыми к манипуляциям, зачастую не осознают их и не могут им противостоять.
Цель исследования: совершенствование тактики допроса посредством интеграции психологических знаний. Определение личностных особенностей следователя, имеющих значение при осуществлении им допроса и применении тактических приемов. Выработка способов противодействия манипуляциям со стороны допрашиваемых лиц.
Методы исследования: диалектический метод как всеобщий универсальный метод познания, общенаучные формально-логические методы познания (анализ и синтез, дедукция и индукция), чувственно-рациональные методы (сравнение), системный подход, взаимосвязь и взаимообусловленность теории и практики.
Результаты и ключевые выводы: в результате проведенного исследования определены современные тенденции развития криминалистической тактики допроса:
1) признание двухстороннего характера воздействия допрашивающего и допрашиваемого друг на друга. Это позволяет предвидеть возможность различных манипуляций со стороны допрашиваемого и обучить следователя противостоять им. Предложено применять при взаимодействии с допрашиваемым лицом методы трансактного анализа и модель треугольника Карпмана;
2) признание индивидуальности следователя. Это позволяет учитывать сильные и слабые стороны допрашивающего при выборе тактических приемов допроса и организации данного следственного действия, что способствует наиболее эффективному получению криминалистически значимой информации в ходе допроса.
Ключевые слова: тактика допроса; психология допроса; трансактный анализ; треугольник Карпмана; эмоциональный интеллект.
One of the problems is that for a long time an «abstract investigator» was considered as the subject of the use of tactical techniques, the individual properties of the investigator's personality were not taken into account.
At the same time, for a long time, criminology did not take into account the fact that not only the interrogator influences the interrogated person, but also the interrogated person can have a psychological influence on the interrogator. In this regard, investigators are unprepared for manipulations, often do not realize them and cannot resist them.
The purpose of the study: to improve the tactics of interrogation through the integration of psychological knowledge. Determination of the personal characteristics of the investigator that are important in the conduct of his interrogation and the use of tactical techniques. Development of ways to counter manipulation by interrogated persons.
The research methods: dialectical method as a universal universal method of cognition, general scientific formal-logical methods of cognition (analysis and synthesis, deduction and induction), sensory-rational methods (comparison), systematic approach, interrelation and interdependence of theory and practice.
The Results and key conclusions: as a result of the conducted research, modern trends in the development of forensic interrogation tactics have been identified:
1) recognition of the two-way nature of the influence of the interrogator and the interrogated on each other. This allows you to anticipate the possibility of various manipulations on the part of the interrogated and train the investigator to resist them. It is proposed to use the methods of transactional analysis and the Karpman triangle model when interacting with the interrogated person;
2) recognition of the investigator's individuality. This makes it possible to take into account the strengths and weaknesses of the interrogator when choosing tactical interrogation techniques and organizing this investigative action, which contributes to the most effective obtaining of criminally significant information during the interrogation.
Keywords: interrogation tactics; psychology of interrogation; transactional analysis; Karpman triangle; emotional intelligence.
В деятельности следователя допросы занимают большой объем его рабочего времени. Показания, получаемые при допросе различных участников уголовного судопроизводства, как правило, составляют основную часть доказательств по уголовному делу, а иногда являются единственным видом доказательств. А. Н. Васильев, Л. М. Карнеева указывают, что именно в ходе допроса «почти по каждому делу добывается наибольшее количество доказательств, позволяющих установить истину. В этом смысле допрос можно считать основным или главным источником получения доказательств» [4, с. 79].
В связи с вышеизложенным, качество проведения следователем допросов во многом определяет его профессионализм. Под качеством допроса мы понимаем не только проведение допроса с соблюдением всех уголовно-процессуальных требований и запретов. Данное следственное действие может быть проведено с этой точки зрения безупречно, но при этом не получена информация, имеющая значение для раскрытия уголовного дела или доказывания по нему.
Качество, в нашем понимании, это еще и способность следователя получить от допрашиваемого лица криминалистически значимую информацию в наиболее полном объеме, которым он располагает, и в максимально объективном выражении.
Н. И. Порубов отмечает также, что допрос является «пробирным камнем» работы следователя. Сложность допроса заключается в кажущейся его простоте. Квалифицированное производство допроса требует не только знания закона и творческого его применения, но и житейского опыта, умения интерпретировать и варьировать различные меры воздействия на личность с учетом индивидуально-возрастных ее особенностей. Допрос — это искусство, требующее высокого мастерства и способностей [13, с. 129].
В настоящее время наблюдаются процессы трансформации преступности, растет число преступлений, совершаемых с использованием информационно-телекоммуникационных технологий, появляется потребность в применении специальных знаний в этой сфере. Однако и при расследовании подобного рода уголовных дел не обойтись без допросов. При этом преступники нового формата требуют особого подхода к тактике их допроса.
Таким образом, вопросы тактики допроса являются актуальными на современном этапе развития криминалистики, при этом наблюдаются тенденции, способные, на наш взгляд, благотворно повлиять на ее развитие. Они будут рассмотрены в этой статье.
Различные аспекты тактики допроса находили освещение в трудах многих ученых. Нас же
интересует психологическая составляющая тактики допроса как зона ее развития.
Технически и организационно несложное следственное действие сложно и ресурсозатрат-но с психологической точки зрения.
Р. С. Белкин пишет, что тактика допроса в целом и все ее элементы должны иметь прочную психологическую основу как необходимый компонент их научного фундамента [1, с. 160].
М. И. Еникеев и Э. А. Черных также отмечают, что допрос является наиболее психологизированным следственным действием, связанным с личностными особенностями допрашиваемого и допрашивающего, с психическим взаимодействием между ними [7, с. 5].
При этом долгое время, несмотря на упоминание в последней цитате личностных особенностей допрашивающего, наряду с особенностями допрашиваемого в криминалистической тактике следователь рассматривался только как воздействующий субъект, а допрашиваемое лицо как объект, на который оказывают воздействие.
Например, Р. С. Белкин отмечает, что с психологической точки зрения допрос — это общение между его участниками, но протекающее в строгих процессуальных формах, с предусмотренными законом обязательными элементами. При этом он указывает, что основная особенность общения при допросе — оказание допрашивающим психологического воздействия на допрашиваемого [1, с. 160]. Также он пишет, что центральным пунктом теоретической концепции допроса является проблема психологического воздействия на допрашиваемого [1, с. 160-161].
При формулировании тактических приемов в учебной и научной литературе следователь обычно рассматривается только как субъект воздействия, а допрашиваемый только как объект, как будто допрашиваемый своим поведением не может оказать никакого воздействия на следователя, его эмоциональное состояние и действия. Однако, на наш взгляд, допрос -это двухстороннее взаимодействие с допрашиваемым, и оно происходит по всем психологическим законам общения между людьми. И допрашиваемый тоже может при определенных обстоятельствах значительно повлиять на допрашивающего.
Этой проблеме посвящены вышедшие в свет в 2021 г. методические рекомендации А. Д. Бе-лоусова, В. О. Морар, Е. В. Манджиевой «Повышение устойчивости следователя (дознавателя) к негативному психологическому воздействию со стороны допрашиваемых подозреваемых (обвиняемых)», в которых отмечается, что анкетирование следователей показало, что 81,6 % из них подвергались психологическому
104
воздействию на допросе, при этом многие даже не осознавали этого [2, с. 6].
Данные несколько шокирующие и идущие вразрез с общепринятой в криминалистике позицией, что воздействует на допрашиваемое лицо только следователь, но не наоборот. Однако если рассматривать допрос как общение между людьми, то все выглядит вполне закономерно.
В. Г. Лукашевич еще в 1989 г. писал: «представляется, что дальнейшая разработка проблемы оптимизации процесса расследования преступлений требует перехода к комплексному исследованию деятельности лиц, вовлеченных в сферу уголовного судопроизводства, которая протекает в условиях их взаимодействия друг с другом — рассмотрения всей системы расследования в плане общения [10, с. 11].
Тот факт, что общение является вынужденным и значимым для обеих сторон, только усугубляет напряженность и желание использовать манипуляции. Значимым, потому что от исхода уголовного дела напрямую зависит судьба обвиняемого, получит ли он уголовное наказание либо избежит ответственности, и для следователя, поскольку от этого может зависеть его карьера. Вынужденным, потому что согласно ч. 3 ст. 188 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (далее — УПК РФ) вызов следователя на допрос является обязательным для вызываемого лица, но и сам следователь не может отказаться от работы с тем или иным участником уголовного судопроизводства, располагающим важной информацией по уголовному делу, только потому, что он не хочет с ним взаимодействовать.
Н. И. Порубов по этому поводу пишет, что допрос — это не беседа равных участников уголовного процесса. Допрос от беседы отличается психологической особенностью — у одного право спрашивать, а у свидетеля и потерпевшего — обязанность отвечать [13, с. 126]. Однако следует отметить, что современными исследованиями в области психологии установлено, что передаваемая словами информация составляет лишь 7 % от общего объема информации, получаемой человеком, в то время как на долю невербальных сигналов приходится 93 % (55 % — мимика, позы, жесты, запахи и касания, 38 % — голосовая паралингвистическая составляющая) [11, с. 373]. Поэтому формальное право следователя на инициативу в диалоге с допрашиваемым не оказывает решающего влияния на всю полноту содержания данного диалога.
Мы положительно оцениваем тенденцию признания двухстороннего воздействия друг на друга допрашивающего и допрашиваемого, поскольку признание проблемы является уже половиной ее решения.
На наш взгляд, для решения проблемы негативного воздействия допрашиваемого на допрашивающее лицо следует более широко интегрировать достижения психологии в сферу уголовного судопроизводства, пересмотреть подход к тактическим приемам допроса в криминалистике. Это позволит следователям лучше осознавать происходящее во время следственного действия, своевременно пресекать манипуляции, регулировать свое психологическое состояние, чтобы действовать эффективно.
Не следует забывать и про внутренние противоречия, которые могут возникнуть у следователя в процессе работы и повлиять на ее результаты. Д. П. Котов и Г. Г. Шиханцов по этому поводу пишут: «Для полноты психологической характеристики профессиональной деятельности и личности следователя необходимо учитывать, что в процессе этой деятельности у следователя могут возникать как внешние (открытые), так и внутренние (закрытые) конфликты, то есть противоречия, достигшие такой степени остроты, «когда предельно обнажаются и "сталкиваются" (проявляются) противоположные позиции, точки зрения, мотивы или убеждения». К внутренним конфликтам личности (как разладу с самим собой) у следователя можно отнести борьбу мотивов; личностные конфликты между моральными чувствами (например, чувством ненависти к преступлениям) и рассудком, между нравственным профессиональным долгом и непрофессиональными личными желаниями, стремлениями, возможностями и т. д. [9, с. 26].
Нами проведено анкетирование сотрудников следственных органов четырех регионов Российской Федерации (Республики Башкортостан, Московской, Оренбургской и Самарской областей), в результате которого было опрошено 276 сотрудников и которое установило, что 39 % следователей имеют стаж работы по специальности менее 3 лет, 53% — менее 5 лет, при этом 35 % следователей моложе 25 лет. Это говорит о том, что жизненного и профессионального опыта большинству следователей недостаточно для того, чтобы психологически противостоять зачастую более взрослым, обладающим большим жизненным и криминальным опытом участникам уголовного судопроизводства.
Такое направление, как трансактный анализ в настоящее время успешно применяется в психологическом консультировании, педагогике и, на наш взгляд, имеет хороший потенциал применения в раскрытии и расследовании преступлений при интеграции его в криминалистическую тактику.
Трансактный анализ представляет собой психологическую модель, служащую для описа-
ния и анализа поведения человека как индивидуально, так и в составе групп.
Автором данной теории является американский психолог Э. Берн, изложивший ее в книгах «Игры, в которые играют люди» и «Люди, которые играют в игры», вышедших в 60-х гг. прошлого века. Игрой он называл практически любое взаимодействие между людьми, а трансакцией — единицу общения, то есть обмен стимулом и ответом на него. Согласно трансактному анализу личность каждого человека представлена тремя частями или эго-состояниями: Ребенок, Взрослый и Родитель [3].
Эго-состояние «Ребенок». Каждый человек был когда-то ребенком и иногда в более старшем возрасте чувствует, думает и проявляет себя так, как делал это в прошлом. Например, взрослый человек покупает ребенку игрушку и ему самому интересно поиграть с ней. Или человек раздражается от того, что начальник дает ему какие-то задания, указывает, что нужно сделать, — он чувствует себя как подросток, бунтующий против норм и правил.
В обоих примерах человек как будто попадает в свое прошлое и целостно воспроизводит те реакции, мысли, чувства, которые когда-то были для него привычны. Это и называется проявлять эго-состояние Ребенка.
По функциям различают Ребенка Свободного — проявляющего творчество, веселость, интерес к познанию. И Ребенка Адаптивного, который выступает в двух амплуа. Это может быть Послушный Адаптивный ребенок (например, если человека обучили, что других людей нужно слушаться, нельзя громко выражать свои чувства, свое мнение) или Бунтующий Ребенок, который, наоборот, активно выражает свое несогласие, делает все наперекор. В любом случае, когда речь идет об Адаптивном Ребенке, смысловым содержанием действия становится выполнение или противодействие чьим-то чужим желаниям. Мотивация не является внутренней, она ориентирована на то, чтобы откликнуться на призыв извне, на родительское воздействие — реальное или субъективно услышанное [14].
Эго-состояние «Родитель». Это скопированная форма поведения. Например, человек отчитывает окружающих так, как это делала его учительница в младших классах. В этом случае человек проявляет Контролирующего Родителя — скопированное поведение, направленное на установление правил и влияния на окружающих. Может проявляться вторая ипостась Родителя — забота. Человек копирует те формы поддержки, защиты и потакания, которые он наблюдал в своем прошлом со стороны воспитывавших его людей.
Эго-состояние «Взрослый». Наиболее позднее образование личности, появляющееся в процессе взросления и обучения. Когда человек поступает, исходя из логики, мыслит объективно и реалистично, эмоционально стабилен, принимает на себя ответственность за свои действия. Из этого состояния может строиться деловое общение и конструктивный диалог.
В норме 75 % времени взрослый человек должен находиться в состоянии Взрослого, однако часто, особенно если говорить о лицах, совершающих преступления, в силу неблагоприятных условий взросления Взрослый формируется у них недостаточно, и такой человек может большую часть времени пребывать в состоянии Бунтующего Ребенка или Контролирующего Родителя. Либо лицо может сознательно прибегать к манипуляциям, общаясь из состояния Родителя, критикуя и давя на собеседника, или из состояния Ребенка, выставляя себя жертвой обстоятельств, капризничая и т. д. В этом случае хорошо, если следователь знает о таких манипуляциях и умеет им противостоять.
Разумеется, наиболее благоприятной при допросе является ситуация, когда и следователь, и допрашиваемое лицо находятся в состоянии Взрослого. В связи с этим одна из задач работника правоохранительного органа — постоянно оставаться на позиции Взрослого и поддерживать это же состояние у лица, с которым он работает.
Однако опытные преступники или просто искусные манипуляторы могут стремиться вывести следователя из состояния Взрослого, добиваясь тем самым доминирующего положения при взаимодействии с ним.
Например, обвиняемый может занять позицию Контролирующего Родителя во взаимодействии с молодым и неопытным следователем, обращаясь к его эго-состоянию Ребенка, критикуя его действия, провоцируя на ошибки. Это может привести к активизации у следователя состояния Адаптивного Ребенка — Послушного либо Бунтующего, из-за чего он может потерять контроль и инициативу в следственном действии и в конечном итоге в расследовании в целом.
Специалист в какой-то сфере (например, это могут быть компьютерные технологии) может занять позицию Родителя исходя из того, что знает в этой сфере больше, чем следователь. Умышленно использовать профессиональные термины тогда, когда можно было бы объяснить ситуацию доступным языком, тем самым вводя следователя в замешательство.
Возможен и другой вариант, когда подозреваемый (обвиняемый) жалуется на свою тяжелую жизнь, якобы вынудившую его пойти на преступление, просит о поблажках для себя.
106
Также допрашиваемое лицо может стараться выглядеть так, как будто чего-то не понимает, не владеет какой-либо информацией. В этом случае оно занимает позицию Ребенка, а следователь может автоматически занять позицию Заботливого Родителя.
Следует отметить, что занятие следователем позиции Родителя в случае занятия позиции Родителя допрашиваемым лицом, согласно законам трансактного анализа, может привести к открытой конфликтной ситуации, поскольку является пересекающейся трансакцией, поэтому также нежелательно.
Занятие следователем позиции Ребенка в то время, когда аналогичную позицию занимает и допрашиваемое лицо, также не будет эффективным, поскольку превалирование в поведении эмоциональной составляющей может также привести к конфликту.
Следователю, чтобы наладить контакт с участником уголовного судопроизводства, необходимо понять, какой позиции придерживается партнер, какое его эго-состояние сейчас доминирует. И в соответствии с этим давать соответствующую ответную реакцию, выводя его на позицию Взрослого, при этом гася свои автоматические реакции на попытки манипуля-тивного воздействия и сохраняя свою позицию Взрослого.
На наш взгляд, очень полезным для правоприменителей будет знание такой психологической модели взаимодействия между людьми, применяемой в трансактном анализе, как треугольник Карпмана, согласно которой в созависимых отношениях люди поочередно находятся в одной из ролей — Жертвы, Преследователя и Спасателя [8]. Сотрудникам полиции довольно часто приходится сталкиваться с ситуацией, когда жена вызывает полицию либо обращается с заявлением с жалобами на действия своего мужа, а когда к нему применяются меры воздействия, она начинает его защищать и жаловаться уже на сотрудников полиции.
Необъяснимая с точки зрения обычной логики ситуация объяснима для человека, знающего трансактный анализ и концепцию треугольника Карпмана. Жена обращается в полицию, находясь состоянии Жертвы, когда в отношении нее совершил насилие муж, находящийся в состоянии Преследователя, она ищет Спасателей. Когда же к мужу начинают применять меры воздействия, то в ее глазах он уже становится Жертвой, сотрудники полиции — Преследователями, а она принимает на себя роль Спасателя.
Знание таких закономерностей, на наш взгляд, помогает быть готовым к различным вариантам развития событий при работе с людь-
ми, делает работу правоохранителя более эффективной. Следователь может предугадать, каким образом в конкретной ситуации может происходить манипулирование, исходя из позиции в треугольнике Карпмана потерпевшего и подозреваемого, если они находятся в каких-то взаимоотношениях между собой. А также при проведении следственных действий следователь сможет оценивать эго-состояние лица, с которым работает, и свое собственное и правильно выстраивать трансакции.
Таким образом, интеграция в криминалистическую тактику трансактного анализа будет способствовать эффективному преодолению противодействия расследованию преступлений и в конечном итоге повысит эффективность и качество предварительного расследования.
Однако не следует забывать, что возможности следователя контролировать проявления своих телесных реакций не безграничны, и это тоже нужно учитывать при выборе тактики. Хотя в криминалистической литературе сильна иная позиция.
И. Н. Якимов и П. П. Михеев пишут: «Надо наружно проявить к нему (подозреваемому. — прим. А. С.) доверие и снисходительное отношение, как бы отвратительно и ужасно не было совершенное им преступление» [15, с. 20].
Р. С. Белкин перечисляет такие средства воздействия на допрашиваемого: голос, интонации, реплики следователя и т. п. [1, с. 168]. Но только очень искусный актер полностью управляет этими проявлениями своей личности, а у неподготовленного человека маловероятно, что это получится. В юридических учебных заведениях, где готовят следователей, актерское мастерство не преподается даже в самом усеченном варианте. Хотя, возможно, у некоторых следователей от природы есть хорошие актерские способности, которые позволят ему в полной мере сделать свои голос, интонацию и мимику такими, какими требует ситуация допроса.
Здесь мы обращаемся к следующей тенденции развития криминалистической тактики — индивидуальному подходу к субъекту, ее применяющему.
При разностороннем развитии криминалистических знаний субъект, их применяющий, долгое время оставался в тени. Это был абстрактный следователь, не имеющий никаких слабостей, особенностей характера, потребностей, при этом грамотный и абсолютно честный. Однако сверхчеловек существует только в трудах Ф. Ницше, а работают следователями реальные люди, и каждый из них имеет свои особенности, и, по нашему мнению, их следует учитывать.
Работа следователя задействует множество сторон его личности. Это и интеллектуальные способности, и творческое мышление, и эмоциональная сфера, и волевые качества, и физическая выносливость и др. На наш взгляд, результаты допроса во многом обусловлены сочетанием всех этих свойств у следователя, проводившего допрос.
По этому поводу О. В. Полстовалов пишет: «Удивительный парадокс, когда результат творческих усилий познающего субъекта не зависит от его создателя» [12, с. 96], обращая внимание на объективность, в которой ученые-криминалисты долгое время видели исключительно знания, не зависящие от чего бы то ни было субъективного, случайного, привнесенного, интерпретационного, по существу вычеркивая из науковедческой проблематики главное звено — познающего субъекта.
Можно возразить, что следователи при поступлении на службу проходят профессиональный отбор и в их число не попадают люди с психическими отклонениями, девиантным поведением, серьезными проблемами со здоровьем и т. п. Но в пределах нормы все люди имеют различия, и они могут значительно влиять на работу следователя.
Например, пол и возраст следователя не только в существенной степени определяют особенности его мышления и поведения, но и влияют на восприятие его другими участниками уголовного судопроизводства. У человека, пришедшего на допрос, изначально может сложиться разное отношение к следователю в зависимости от того, видит он перед собой мужчину зрелого возраста либо молодую женщину. И в последнем случае следователю нужно приложить гораздо больше усилий, чтобы установить должный психологический контакт с допрашиваемым, основанный на авторитете следователя. В рассматриваемом случае играют роль социальные установки, согласно которым следователь — это не женская профессия (хотя по факту женщин в следственных подразделениях работает не меньше, а в некоторых подразделениях гораздо больше мужчин). Относительно возраста тоже может сработать установка, что молодой человек априори не такой компетентный, нежели человек более старшего возраста. На наш взгляд, подобные социальные установки подлежат изучению криминалистикой для усовершенствования тактики.
Есть еще не такие очевидные, но важные характеристики личности, как преобладающий тип темперамента (холерик, сангвиник, флегматик, меланхолик), направленность личности (интроверт, экстраверт, амбиверт) и т. п. Тактический прием, легко и естественно примененный сангвиником-экстравертом, в исполнении
меланхолика-интроверта может выглядеть неестественно и не достигнуть своей цели. Но это не значит, что меланхолик или интроверт хуже. Их преимущество в способности к глубочайшему анализу информации, что для расследования преступления тоже очень ценно. Следователю для эффективной работы нужно знать свои сильные и слабые стороны, активно задействовать и развивать первые, компенсировать вторые. Вероятно, далеко не все следователи их знают, начиная свою службу, поэтому, на наш взгляд, задача криминалистики состоит в том, чтобы разработать методику самодиагностики следователя по различным параметрам и предложить рекомендации с учетом особенностей его личности. Также такой подход может быть полезен при создании следственных групп, для того чтобы распределять работу между членами группы наиболее рационально.
Большую популярность в психологии в настоящее время приобрела концепция эмоционального интеллекта. Его развитию придается все больше значения для эффективной работы в различных сферах человеческой деятельности. Эмоциональный интеллект представляет собой сумму навыков и способностей человека распознавать эмоции, понимать намерения, мотивацию и желания других людей и свои собственные, а также способность управлять своими эмоциями и эмоциями других людей в целях решения практических задач1.
Для следователя, чья работа основана на взаимодействии с людьми, безусловно, важным является развитие эмоционального интеллекта. И работа по расследованию преступления должна задействовать не только интеллект в традиционном его понимании, но и эмоциональный интеллект. Например, порядок, место и время проведения допроса с различными участниками уголовного судопроизводства должны определяться не формально, а с учетом их психологических особенностей, убеждений, чувств, испытываемых по поводу преступления и участия в его расследовании.
В настоящее время все большее развитие и распространение находят психофизиологические экспертизы и исследования с применением полиграфа — устройства, позволяющего фиксировать эмоциональные реакции на вопросы, касающиеся преступления. На наш взгляд, следователь с хорошо развитым эмоциональным интеллектом лучше сможет понять реакции допрашиваемого лица, нежели техническое устройство, фиксирующее лишь всплески эмоций, а каких именно не дифференцирующее.
1 Эмоциональный интеллект. ИКк https://ru.wikipedia.org/wiki/ (дата обращения: 12.11.2021).
108
Ю. Л. Дяблова пишет, что среди научных работ, посвященных криминалистическому изучению личности, преобладают научные изыскания о преступнике (подозреваемом, обвиняемом), потерпевшем, реже — свидетеле и практически отсутствуют работы, посвященные криминалистическому изучению личности следователя. При этом она обращает внимание на необходимость криминалистического изучения личности следователя как основного субъекта, реализующего криминалистические знания, применяющего криминалистические средства и используемые криминалистикой методы [5].
Мы поддерживаем мысль Ю. Л. Дябловой о необходимости создания частного криминалистического учения о личности следователя [6, с. 76]. Однако не согласны с тем, что основным аспектом, на котором следует сосредоточить внимание при криминалистическом изучении личности следователя, должно являться его профессиональное мышление. По нашему мнению, другие свойства личности следователя, упомянутые нами ранее, имеют не менее важное значение в его работе и также должны исследоваться.
Представляется перспективной разработка криминалистического учения о личности сле-
Список литературы:
1. Белкин Р. С. Очерки криминалистической тактики: учебное пособие. Волгоград, 1993.
2. Белоусов А. Д., Морар В. О., Манджие-ва Е. В. Повышение устойчивости следователя (дознавателя) к негативному психологическому воздействию со стороны допрашиваемых подозреваемых (обвиняемых): методические рекомендации. Москва, 2021.
3. Берн Э. Игры, в которые играют люди: психология человеческих взаимоотношений; Люди, которые играют в игры: психология человеческой судьбы / пер. с англ. М. Буды-ниной и др. Москва, 2002.
4. Васильев А. Н, Карнеева Л. М. Тактика допроса при расследовании преступлений. Москва, 1970.
5. Дяблова Ю. Л. Криминалистическое изучение личности: история развития и современные подходы к пониманию // Известия ТулГУ. Серия: Экономические и юридические науки. 2016. Вып. 3. Ч. 2.
6. Дяблова Ю. Л. Личность следователя и его профессиональное мышление как объект криминалистического изучения // Оптимизация деятельности органов предварительного следствия и дознания: правовые, управленческие и криминалистические
дователя, включающего в себя такие аспекты, как самодиагностика следователя, восприятие следователя другими участниками уголовного судопроизводства, разработка на этой основе индивидуальной криминалистической тактики и стратегии, самоорганизация труда следователя с учетом его индивидуальных особенностей, саморегуляция эмоциональных состояний, управление следственным подразделением и оптимизация формирования следственных групп с учетом личностных характеристик подчиненных сотрудников.
Подводя итог сказанному, отметим, что в развитии криминалистической тактики допроса наблюдаются следующие тенденции.
1. Признание двухстороннего характера воздействия допрашивающего и допрашиваемого друг на друга. Это позволяет предвидеть возможность различных манипуляций со стороны допрашиваемого и обучить следователя противостоянию им.
2. Признание индивидуальности следователя. Это позволяет учитывать сильные и слабые стороны допрашивающего при выборе тактических приемов допроса и организации данного следственного действия, что способствует наиболее эффективному получению криминалистически значимой информации.
References:
1. Belkin R. S. Ocherki kriminalisticheskoj taktiki: uchebnoe posobie. Volgograd, 1993.
2. Belousov A. D., Morar V. O., Mand-zhieva E. V. Povyshenie ustojchivosti sledo-vatelya (doznavatelya) k negativnomu psiholo-gicheskomu vozdejstviyu so storony doprashi-vaemyh podozrevaemyh (obvinyaemyh): meto-dicheskie rekomendacii. Moskva, 2021.
3. Bern E. Igry, v kotorye igrayut lyudi: psihologiya chelovecheskih vzaimootnoshenij; Lyudi, ko-torye igrayut v igry: psihologiya chelovecheskoj sud'by / per. s angl. M. Budyninoj i dr. Moskva, 2002.
4. Vasil'ev A. N, Karneeva L. M. Taktika doprosa pri rassledovanii prestuplenij. Moskva, 1970.
5. Dyablova Yu. L. Kriminalisticheskoe izuchenie lichnosti: istoriya razvitiya i sovremennye pod-hody k ponimaniyu // Izvestiya TulGU. Seri-ya: Ekonomicheskie i yuridicheskie nauki. 2016. Vyp. 3. Ch. 2.
6. Dyablova Yu. L. Lichnost' sledovatelya i ego professional'noe myshlenie kak ob"ekt krim-inalisticheskogo izucheniya // Optimizaciya deyatel'nosti organov predvaritel'nogo sledst-viya i doznaniya: pravovye, upravlencheskie i kriminalisticheskie problemy: sbornik materi-alov Mezhdunarodnoj nauchno-prakticheskoj
проблемы: сборник материалов Международной научно-практической конференции / под ред. И. П. Можаевой. Москва, 2017.
7. Еникеев М. И., Черных Э. А. Психология допроса: учебное пособие. Москва, 1994.
8. Карпман С. Жизнь, свободная от игр / пер. с англ. Д. Касьянова. Санкт-Петербург, 2016.
9. Котов Д. П., Шиханцов Г. Г. Психология следователя. Воронеж, 1977.
10. Лукашевич В. Г. Тактика общения следователя с участниками отдельных следственных действий: учебное пособие. Киев, 1989.
11. Лунева Е. В. Невербальные компоненты общения как эффективное средство коммуникации в педагогическом коллективе // Modern science. 2020. № 1.
12. Полстовалов О. В. О личности следователя как объекте криминалистического анализа // Современная криминалистика: проблемы, тенденции, перспективы: сборник материалов Международной научно-практической конференции / под ред. М. А. Лу-шечкиной. Москва, 2015.
13. Порубов Н. И. Профессиограмма следственной деятельности: монография. Москва, 2010.
14. Станковская Е. Б. Транзактный анализ: 7 лекций для проекта «Магистерия». Москва, 2020.
15. Якимов И. Н, Михеев П. П. Допрос. Практическое пособие для допрашивающих. Москва, 1930.
7.
9.
10
konferencii / pod red. I. P. Mozhaevoj. Moskva, 2017.
Enikeev M. I., Chernyh E. A. Psihologiya doprosa: uchebnoe posobie. Moskva, 1994. Karpman S. Zhizn', svobodnaya ot igr / per. s angl. D. Kas'yanova. Sankt-Peterburg, 2016. Kotov D. P., Shihancov G. G. Psihologiya sledo-vatelya. Voronezh, 1977.
Lukashevich V. G. Taktika obshcheniya sledo-vatelya s uchastnikami otdel'nyh sledstvennyh dejstvij: uchebnoe posobie. Kiev, 1989.
11. Luneva E. V. Neverbal'nye komponenty ob-shcheniya, kak effektivnoe sredstvo kommuni-kacii v pedagogicheskom kollektive // Modern science. 2020. № 1.
12. Polstovalov O. V. O lichnosti sledovatelya kak ob"ekte kriminalisticheskogo analiza // Sovre-mennaya kriminalistika: problemy, tendencii, perspektivy: sbornik materialov Mezhdunarod-noj nauchno-prakticheskoj konferencii / pod red. M. A. Lushechkinoj. Moskva, 2015.
13. Porubov N. I. Professiogramma sledstvennoj deyatel'nosti: monografiya. Moskva, 2010.
14. Stankovskaya E. B. Tranzaktnyj analiz: 7 lekcij dlya proekta «Magisteriya». Moskva, 2020. Yakimov I. N, Miheev P. P. Dopros. Prakti-cheskoe posobie dlya doprashivayushchih. Moskva, 1930.
15
Для цитирования:
Сибилькова Анна Васильевна. Психологические аспекты тактики допроса в парадигме развития криминалистики // Труды Академии управления МВД России. 2022. № 1 (61). С. 101—109.
For citation:
Sibil'kova Anna Vasil'evna. Psychological Aspects of Interrogation Tactics in the Paradigm of Criminology Development // Proceedings of Management Academy of the Ministry of the Interior of Russia. 2022. № 1 (61). P. 101-109.
109
