Психофизиологическая проблема и учение И.П. Павлова о «слитии» субъективного с объективным (из неопубликованного) Текст научной статьи по специальности «Психологические науки»

2202

ИЗ ИСТОРИИ НАУКИ

© В.С. ДЕРЯБИН (из неопубликованного)

Императорский Институт экспериментальной медицины; Санкт-Петербург, Россия

Резюме

В.С. Дерябин — ученик и продолжатель дела И.П. Павлова. Психофизиологическая проблема давно интересовала его не только как физиолога и психиатра, но и в ее философском аспекте. Данная статья написана В.С. Дерябиным в 1949 г. в связи со 100-летием со дня рождения И.П. Павлова, но не была опубликована. В последнее время актуальность изучения психофизиологической проблемы значительно возросла в связи с появлением ряда нетрадиционных методов лечения соматических заболеваний (различные виды психотерапии, экстрасенсорные, биоэнергетические воздействия и др.).

Дерябин В.С. [из неопубликованного]. Психофизиологическая проблема и учение И.П. Павлова о «слитии» субъективного с объективным. // Психофармакол. биол. наркол. 2007. Т. 7, № 3-4. С. 2202-2207

РРБЫ Ю: ppbn.v7i3.34

ПСИХОФИЗИОЛОГИЧЕСКАЯ ПРОБЛЕМА И УЧЕНИЕ И.П. ПАВЛОВА О «СЛИТИИ» СУБЪЕКТИВНОГО С ОБЪЕКТИВНЫМ

ПРЕДИСЛОВИЕ ДОКТОРА МЕДИЦИНСКИХ НАУК О.Н. ЗАБРОДИНА

Нейрофизиологические механизмы указанных методов недостаточно изучены. В связи с этим возрастает значение методологических аспектов статьи В.С. Дерябина. В ней освещено развитие взглядов И.П. Павлова на психофизиологическую проблему и формирование его представлений о «слитии» субъективного с объективным. Автор последовательно показывает, как при «слитии» сопоставление первичного, непосредственного восприятия мира с результатами научного познания субъективно произвольные, недетерминированные, прерывистые, непространственные психические явления оказываются в своей материальной основе строго детерминированными, непрерывными реакциями, протекающими не только во времени, но и в пространстве.

Великий основной вопрос всей, в особенности новейшей, философии есть вопрос об отношении мышления к бытию Фридрих Энгельс, С. 282.

Идеалистические взгляды на душу, выйдя из анимистических представлений, прошли через понятие психофизического параллелизма, основанного на представлении о двух субстанциях, и пришли к идеалистическому монизму.

Материалисты XVIII века относительно психофизической проблемы стояли на той точке зрения, что понимали психику как саму материю, понимаемую ими метафизически. Вульгарные материалисты не смогли дать каких-либо новых данных для решения психофизической проблемы с точки зрения материалистического монизма. Им не удалось наметить пути естественно-научного исследования материальных основ психической деятельности.

Книга И.М. Сеченова «Рефлексы головного мозга» [2], явившаяся, по словам И.П. Павлова, «гениальным взмахом Сеченовской мысли», представила собой первую попытку ввести физиологические основы в психические процессы. Однако, осветив перспек-

тивы в этой области, она еще не вывела изучение физиологических основ психической деятельности на широкую дорогу экспериментального исследования. Причиной остановки науки перед новой областью исследования было отсутствие адекватного метода исследования в этой области, а, по выражению И.П. Павлова, «Для натуралиста все — в методе, в шансах добыть непоколебимую, прочную истину..» [3, с. 27].

И.П. Павлову удалось создать этот новый метод исследования работы больших полушарий головного мозга — метод условных рефлексов, открывший дорогу в недоступную до тех пор для экспериментального изучения область знания.

Приступая к изучению высшей нервной деятельности в 1904 году И.П. Павлов писал: «Всущности интересует нас в жизни только одно: наше психическое содержание» [3, с. 45] (разрядка моя — В.Д.).

Идя к этой грандиозной цели, Иван Петрович решил вести исследование на животных «на чисто объективной почве, ставя для себя, как первую и особенно важную задачу — совершенно отвыкнуть от столь естественного переноса своего субъективного состояния на механизм реакции со стороны экспериментального животного...» [3, с. 18]. С этой целью была изгнана психологическая и создана своя «павловская» объективная терминология. Им был даже установлен штраф за употребление в лаборатории психологических терминов. Но сосредоточение внимания исключительно на физиологических процессах, не касаясь их связи с процессами психологическими, было лишь методическим приемом, который мотивировался тем, что «смесь субъективного С объективным в исследовании — это вред для дела. Надо делать попытки разбирать явления с чисто объективной стороны.» [4, с. 250]. Исследование строго ограничивалось областью физиологии, но цель его стояла дальше: «.наши исследования. должны впоследствии составить основной фундамент психологического знания» [3, с. 74]. В самом начале работы по методу условных рефлексов, в 1903 году в докладе на Международном медицинском конгрессе в Мадриде И.П. Павлов сказал: «Полученные объективные данные, руководясь подобием или тождеством внешних проявлений, наука перенесет рано или поздно и на наш субъективный мир и тем сразу и ярко осветит нашу столь таинственную природу, уяснит механизм и жизненный смысл того, что занимает человека всего более — его сознание, муки его сознания» [3, с. 26].

Для достижения возможности переноса объективных данных на субъективный мир потребова-

лись три десятка лет упорной, широко организованной работы большого коллектива научных работников, руководимой гениальным экспериментатором. В 1930 году на «Среде» 23-1У И.П. Павлов сказал, 2203 что теперь, благодаря 30-летнему опыту по изучению высшей нервной деятельности, он всегда имеет возможность связывать субъективные рассуждения с соответствующими объективными фактами, а привычный способ мышления помогает ему легче разбираться в явлениях, но считает неправильным образ мыслей тех ученых, которые стараются совершенно игнорировать субъективный мир, ибо этот мир нам ведь ближе всего, мы в нем живем [5, с. 61].

В 1933 г. в предисловии к книге А.Г. Иванова Смоленского И.П. Павлов писал, что с установлением основных правил высшей нервной деятельности «.открывалась все большая и большая возможность накладывать явления нашего субъективного мира на физиологические нервные отношения, иначе сказать, сливать те и другие», и далее: «Наступает и наступит, осуществится естественное и неизбежное сближение и, наконец, слитие психологического с физиологическим, субъективного с объективным. И всяческое дальнейшее способствование этому слитию есть большая задача ближайшего будущего науки» [3, с. 369] (разрядка моя — В. Д.). Через год («Среда» 28-Х1-34) он вновь высказывает эту мысль: «И вот теперь, 34 года спустя после начала этого дела. наступает время выполнения задуманного плана» [5] и указывает, что первую попытку «слития» (=наложения на систему физиологических механизмов отдельных субъективных явлений) он сделал в статье «Условный рефлекс» в «Большой медицинской энциклопедии».

Таким образом, начиная с 1930 г., он неоднократно говорил о «слитии», как очередной задаче. Слова — «слитие субъективного с объективным» — И.П. Павлов, конечно, не понимал, как образование из двух явлений какого-то третьего, подобно тому, как некоторые психологи говорили о слиянии психических процессов, например В. Вундт, предложивший понятие «творческого синтеза», или Штумпф, установивший, что простые тоны, сливаясь, могут образовать структуры, которые являются новыми единствами, неразложимыми на образовавшие их элементы. Неоднократные высказывания Ивана Петровича не оставляют сомнения в этом вопросе. Как в начале изучения высшей нервной деятельности он говорил «о перенесении результатов исследования на наш субъективный мир», о «сопоставлении явлений внутреннего и внешнего мира», так и в конце (в 1934 году) говорил о приведении физиологической работы высшего отдела головного мозга животного

«...в естественную и непосредственную связь с явлениями нашего субъективного мира на многих его пунктах» [3, с. 496], о «слитии» как синониме «наложе-2204 ния субъективных явлений на физиологические нервные отношения».

При этом он стоял на той точке зрения, что слитие психического с физиологическим должно произойти полностью, «без остатка». На Международном физиологическом конгрессе в Риме он сказал: «.когда объективное изучение высшего животного, например собаки, дойдет до той степени, — а это, конечно, произойдет, — что физиолог будет обладать абсолютно точным предвидением при всех условиях поведения этого животного, то что останется для самостоятельного, отдельного существования его субъективного состояния, которое, конечно, есть и у него, но свое, как у нас наше. Не превратится ли тогда обязательно для нашей мысли деятельность всякого живого существа до человека включительно в одно нераздельное целое?» [3, с. 425]. В этих словах звучит глубокая уверенность, что нет психического без физиологической основы.

Сопоставляя установленные им законы высшей нервной деятельности с соответственными психическими явлениями, И.П. Павлов констатировал, что физиологические законы находят проявление в психических реакциях. Он показал, что закон образования временных связей проявляется в законе образования ассоциаций, так как «временная нервная связь есть универсальнейшее физиологическое явление. вместе с тем она же и психическое — то, что психологи называют ассоциацией..» [3, с. 489]. При этом он подчеркивал, что в основе ассоциации по одновременности лежит условная связь, а в основе ассоциации по сходству — генерализация условных рефлексов [3, с. 496]. Изучением физиологии больших полушарий было установлено, что вся высшая нервная деятельность слагается из явлений возбуждения и торможения в его различных видах. Эти основные физиологические процессы коры и, в частности, различные виды торможения (угасательное, дифференцировочное, условное, торможение при запаздывании, запредельное, гаснущее торможение), находят свое выявление и в психических реакциях. Взаимная индукция центров проявляется в субъективных явлениях контраста, отрицательная индукция в психике сказывается, например, в том, что мы, сосредоточив на чем-либо внимание, не воспринимаем посторонних раздражений. Иррадиацией возбуждения И.П. Павлов объясняет поступки, которые не делаются в спокойном состоянии и т. д. и т. д.

И.П. Павлов дал физиологическое объяснение явлений гипноза и гипнотического внушения. Во влиянии психики на телесные процессы некоторые психологи идеалистического направления видели влияние духовного, нематериального на материальные процессы, а в явлениях гипнотического внушения усматривалось даже нечто мистическое.

Своими исследованиями И.П. Павлов дал материалистическое понимание психических явлений при гипнозе и внушении и показал, что при этом нет действия каких-то душевных сил, не являющихся в то же время и силами физиологическими, и что, конечно, при этом нет нарушения закона сохранения энергии.

Далее И.П. Павлов дал физиологическое понимание симптомов шизофрении, истерии и других неврозов, показав, что разнообразные и изменчивые симптомы при этих заболеваниях закономерно определенными патофизиологическими реакциями головного мозга. По поводу экспериментальных неврозов, вызываемых у животных, он высказывался так: «Самым ярким доказательством того, что изучение условных рефлексов поставило на правильный путь исследование высшего отдела головного мозга и что при этом, наконец, объединились, отожествились функции этого отдела и явления нашего субъективного мира, служат дальнейшие опыты с условными рефлексами на животных, при которых воспроизводятся патологические состояния нервной системы человека, — неврозы и некоторые отдельные психотические симптомы, причем во многих случаях достигается и рациональный нарочитый возврат к норме, излечение, т. е. истинное научное овладение предметом.» [3, с. 497]. Свой опыт слития субъективного с объективным И.П. Павлов осуществлял в то время, когда, установив основные законы высшей нервной деятельности на собаках, он расширил объем работы, введя в круг экспериментальных исследований изучение психики антропоидов, и начал работу в психиатрической и неврологической клиниках. Тогда же он выдвинул отправные положения для исследования второй сигнальной системы, но уже не имел времени широко развернуть исследования на людях.

Установив законы высшей нервной деятельности, И.П. Павлов показал, что эти законы могут быть приведены «.в естественную и непосредственную связь с явлениями нашего субъективного мира на многих его пунктах» [3, с. 496], но он также указывал на то, что между физиологическими процессами и субъективными переживаниями есть не только неразрывная связь, но и большая разница. Он счи-

тал, что «...неблагоприятным условием психологического исследования является тот факт, что исследование это не имеет дела со сплошным, непрерывным рядом явлений. Ведь в психологии речь идет о сознательных явлениях, а мы отлично знаем, до какой степени душевная, психическая жизнь пестро складывается из сознательного и бессознательного» [3, с. 74]. Физиология же изучает ряд непрерывных закономерно связанных материальных процессов. Одним из принципов рефлекторной теории является «.принцип структурности, т. е. расположения действий силы в пространстве, приурочение динамики к структуре» [3, с. 377], тогда как субъективно явления протекает вне пространства.

Далее физиологическое исследование идет «.к естественно-научной детерминации всей деятельности живых существ, включая сюда с правом и высшую нервную деятельность самого человека» [3, с. 194], а субъективный метод Иван Петрович характеризовал как «.метод беспричинного мышления, потому что психологическое рассуждение — есть адетерминистическое рассуждение, т. е. я признаю явление, происходящее ни оттуда, ни отсюда» [5, с. 119].

Вкратце можно сделать такое сопоставление психических и лежащих в их основе физиологических процессов:

Субъективно:

1. Психические явления носят прерывистый характер.

2. Психические переживания не пространственны, не связаны со структурой головного мозга.

3. Психические процессы кажутся часто беспричинными или произвольными.

Для иллюстрации расхождения между научным пониманием физиологических процессов, лежащих в основе психических процессов, и субъективным их восприятием можно привести такой элементарный пример. Человек работает над книгой. Внимание его полностью сконцентрировано на чтении. Но вот он ощущает голод, возникает представление о еде. Он протягивает руку, достает тарелку с едой и, если в ней есть два сорта пищи, и в которых он один недолюбливает, то ест ту пищу, которая ему более по вкусу. Его действия при этом субъективно произвольны и просты. «По собственному произволу» он мог начать есть, прервав работу для еды, или сначала окончить работу и лишь потом есть. Пищу он выбирает «по собственному желанию».

Объективно при этом в его организме помимо его сознания совершается ряд сложных закономерных фи-

зиологических процессов. Под влиянием хода обмена веществ у него происходило постепенно нарастающее обеднение крови питательными веществами. «Голодная кровь» вызвала возбуждение клеток отдела пищевого центра в гипоталамической области (пищевое возбуждение, как известно, наступает и у собаки с удаленной корой головного мозга — [6, 7]). Возбуждение из пищевого центра распространилось на центр блуждающего нерва и начало вызывать все усиливающиеся сокращения мышц желудка. При этом сокращающиеся мышцы сжимали окончания афферентных нервов, и возникшие афферентные импульсы шли в зрительный бугор и кору головного мозга. Только возбуждение, произведенное афферентными импульсами в головном мозге — в особым образом организованной материи, протекает в единстве с ощущением голода. У человека афферентные импульсы в коре головного мозга вызывают представление о еде, желание еды и действия, кажущиеся ему произвольными, то есть также возникает ряд пищевых и двигательных условных рефлексов.

Если подопытных собак кормили исключительно одним питательным веществом: сыром или сахаром, или еще чем-либо одним, то сначала животное ело пищу охотно, но скоро условные рефлексы падали, однообразную пищу животное начинало есть неохот-

Объективно:

I. Наблюдается ряд непрерывных материальных процессов.

1. Физиологические процессы в головном мозге протекают в пространстве, приурочены к структуре.

3. Материальные процессы строго детерминированы, закономерны.

но и, наконец, отказывалось от еды, а если давали пищу, которое собака была лишена, то она ела ее жадно и условные рефлексы делались высокими [8]. Каждый знает по себе, что после однообразной пищи нам кажется приятной еда, которой мы были лишены. Пищевой центр более возбуждается видом, вкусом и запахом той пищи, которой организм был лишен и в которой имеет потребность. На выбор пищи влияют установившиеся временные связи: сюда относятся «национальные кушания», привычные с детства и т. д., а человек, у которого известный род пищи вызывал почему-либо рвоту, может надолго или даже навсегда чувствовать к ней отвращение.

За индивидуальным выбором пищи кроется не просто ни на чем не основанное желание, а реакция, детерминированная определенными материальными причинами. Для сытого человека самая любимая

2205

пища теряет привлекательность. Так за желанием или нежеланием есть, за предпочтением того или другого вида пищи кроются физиологические осно-2206 вания. Субъективно человек при голоде не сознает тех сложных и строго детерминированных нервных процессов, которые связаны с жизнью всего организма, являются объективной причиной его субъективных переживаний и вызывают его желание, не сознает огромной сложности и закономерности простейшего волевого действия. Ему кажется, что к действию его побуждает «собственное» желание, и действует его «свободная воля». Их он считает последней причиной своих действий. Он не сознает, каковы побудительные силы этих побудительных сил, потому что объективная обусловленность его желаний и действий остается вне его сознания.

Идеалистическая психология стоит на точке зрения беспространственности психических процессов.

И.П. Павлов дал многочисленные твердые экспериментальные доказательства, что процессы высшей нервной деятельности, в единстве с которыми совершаются психические процессы, протекают в пространстве. Блестящий пример наблюдения пространственного характера нервных процессов в коре головного мозга дало изучение иррадиации и концентрации процессов возбуждения и торможения. Наблюдение было проведено на собаках, но, как отметил И.П. Павлов, «...самые общие основы высшей нервной деятельности, приуроченные к большим полушариям, одни и те же как у высших животных, так и у людей.» [9, с. 415].

Марксизм стоит на точке зрения единства психического и материального, но не тождества их.

И.П. Павлов в вопросе об отношении психических процессов к физиологическим стоял на последовательно материалистической точке зрения и решительно отвергал анимизм и дуализм, а вместе с там, следовательно, и психофизический параллелизм, и точку зрения субъективного идеализма на отношение психического к физическому. Как видно из вышесказанного, основные принципы, из которых он исходил в своем исследовании, близки к методологическим принципам диалектического материализма, даны им лишь в иной словесной формулировке.

На основе огромного экспериментального материала И.П. Павлов доказал, что то, что «изнутри» рассматривается как субъективные переживания, является в своей материальной основе функцией мозга, совершающейся с такой же твердой закономерностью, как и все другие явления в природе.

При первичном познании посредством ощущений и восприятий внешний мир кажется теплым или

холодным, светлым или темным, окрашенным в те или иные краски, озвученным. С развитием мышления и научного познания возникает представление о материи и энергии. Наука строит представления о мире, в котором объективно нет ни тепла, ни света, ни звуков, а есть материя в равных видах и состояниях, есть взаимосвязь и движение материальных процессов, протекающие по определенным законам. И первоначальная непосредственная форма познания и научная форма познания природы представляют отражение психикой человека внешнего него мира. Научная форма познания развилась из примитивного отражения в результате длительного психического развития.

Познание внутреннего мира человека проделывает аналогичный путь. У человека сменяются восприятия и представления, он испытывает влечения и эмоции и т. д., и эти переживания субъективно ему кажутся «духовными», ибо он не сознает непосредственной их связи с какими-либо материальными процессами, совершающимися в организме и, в частности, в головном мозгу.

И.П. Павлов создал «настоящую физиологию головного мозга». Он установил, что функция головного мозга — высшая нервная деятельность, является материальной основой психической деятельности и находится в неразрывном единстве с последней. Закономерности высшей нервной деятельности обусловливают неосознаваемую человеком закономерность его поведения. Изучая материальную основу психических процессов «извне», физиолог имеет в виду нервные структуры и движение в них материальных процессов. Эти материальные процессы он изучает при помощи естественно-научного метода исследования так же, как и другие явления природы. Таким образом, при непосредственном примитивном восприятии мира внешнего, так и самого себя (при рассмотрении «изнутри») человеку его переживания кажутся «духовными», не имеющими ничего материального, а при естественно-научном исследовании (при рассмотрений «снаружи») в том и другом случае устанавливаются процессы материальные, лежащие в основе процессов психических, и эти физиологические процессы, представляющие материальную основу психических переживаний, оказываются частью материальных процессов, совершающихся в природе, и так же закономерны, как все другие явления в ней.

И.П. Павлов своими исследованиями установил материальную сущность явлений внутреннего мира человека с такой же убедительностью, как это установлено естествознанием в отношении явлений мира внешнего. При «слитии», сопоставлений пер-

вичного, непосредственного восприятия мира с результатами познания научного, субъективно-произвольные, недетерминированные, прерывистые, непространственные психические явления оказываются в своей материальной основе строго детерминированными, непрерывными реакциями, протекающими не только во времени, но и в пространстве.

Непосредственное восприятие явлений внешнего мира порождает большое количество иллюзий. Например, человеку кажется, что на горизонте небо сходится с землей, предметы, находящиеся вдали, кажутся уменьшенными, железнодорожные рельсы, уходящие вдаль, сближаются между собой и т. д., и т. п. Практика убеждает его, что это иллюзии. Приближение к объектам уничтожает обманы чувств. Свобода воли, недетерминированность человеческих действий, непространст-венность психических процессов представляют иллюзии, которые устраняются человеческой практикой в виде организованного научного опыта и исследования.

Законы высшей нервной деятельности, установленные при помощи наиболее совершенного способа познания — материалистической науки, оказываются лежащими и в основе субъективных явлений, представляющих собой первоначальный способ познания человеком природа, и самого себя.

Понятно, что и в мире субъективном, и при объективном исследовании могут устанавливаться путем «слития» одни и те же закономерности. Они вытекают, конечно, не из установленной богом гармонии, а из того, что дело идет о примитивном или более совершенном научном познании одних и тех же явлений. Их закономерность не меняется от того, что они познаются тем или иным способом, поскольку этот способ может раскрыть истину.

В историю развития познания человеком мира внесен ряд имен гениальных ученых, создавших новую эру в области разрабатываемых ими проблем. Иван Петрович Павлов вошел в историю науки как созидатель естественно-научного метода исследования физиологических основ психической деятель-

ности человека. Установив основные законы высшей нервной деятельности и показав путем «слития» субъективного с объективным, что они являются физиологической основой психической деятельности, он внес ценнейший в истории человеческой мысли вклад в проблему отношения психического к физиологическому в аспекте диалектического материализма: существуют не две субстанции — «дух» и тело, а единая движущаяся материя, которая в ходе эволюции создала человека с его головным мозгом, функцией которого является психика.

ЛИТЕРАТУРА

2207

1. Энгельс Ф. Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии. // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 1961. Т. 21. С. 269-317.

2. Сеченов И.М. Рефлексы головного мозга. // Избр. произв. М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1952. Т. 1. С. 7-127.

3. Павлов И.П. Двадцатилетний опыт объективного изучения высшей нервной деятельности (поведения) животных. М.: Наука, 1973. 659 с.

4. Павлов И.П. Выступления в прениях по докладу П.А. Кашерининовой «Новый искусственный условный рефлекс на слюнные железы». // Полн. собр. соч. Т. 6. М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1952. С. 219-252.

5. Павловские среды. М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1949. Т. 1. С. 61, 97.

6. Goltz F. Der Hund ohne grosshirns. // Arch. f. d. des Physiol. 1892. Bd. 51, H. 11-12. S. 570-614.

7. Зеленый Г.П. Собака без полушарий мозга. // Тр. Общ-ва русск. врачей в СПб. 1912. Т. 79. С. 50-62, 147-149.

8. Савич А.А. Дальнейшие материалы к вопросу о влиянии пищевых рефлексов друг на друга: Дис. ... СПб., 1913. 214 с.

9. Павлов И.П. Лекции о работе больших полушарий головного мозга. // Полн. собр. соч. М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1951. Т. 4. 451 с.

Deryabin VS. Psychopharmacol Biol Narcol. 2007; 7(3-4): 22022207

Saint-Petersburg, Russia

электронная копия статьи (full text): http://www.elibrary.ru

http://www.psychopharmacology.ru/index.php/PPBN/article/view/34