CC BY
27Великой Победе - 70 лет
К 70-летию Победы советского народа в Великой Отечественной войне
Прозреть, чтобы презреть?
И.И. ШИРОКОРАД Заслуженный работник высшей школы РФ, доктор исторических наук, профессор
С.Ф. ГРЕБЕНИЧЕНКО академик Российской академии естественных наук, доктор исторических наук, профессор, член Союза журналистов России*
Из исторического опыта ведения войн явствует: любая победа достигается не только оружием, но и эффективностью идейного воздействия власти на народное сознание с целью повысить морально-политический дух на поле брани и в тылу, вызвать в простом, казалось бы, человеке чувство долга, стойкость, самоотдачу, готовность к самопожертвованию и, тем самым, героизм. Ведь верно сказанное
1
слово - не менее грозное оружие, чем меч .
Великая Отечественная война не была обычной войной государств. Она оказалась полной трагизма кровавой битвой двух идейно и социально антагонистических систем. Фашисты стремились уничтожить советскую страну, поработить населяющие её народы, захватить её земли, недра, природные богатства. Советский народ вел национально-освободительную борьбу. Перед лицом смертельной опасности первая в мире страна социализма сплотилась в стремлении отстоять свою свободу и территориальную целостность. Главная причина всеобщего патриотического подъема в то чудовищное военное лихолетье состояла в том, что советские люди защищали свое государство с его
* Широкорад Ирина Ивановна, e-mail: [email protected]; Гребени-ченко Сергей Фёдорович, e-mail: [email protected]
1 См.: Гоебениченко С.Ф., Широкорад И.И. От Бородино и до Парижа // Социально-гуманитарные знания, 2014, №5, с. 192-209.
очевидными социальными завоеваниями. Этот духовный порыв миллионов был централизованно направлен на выполнение задач военного времени.
Мощным средством подъема народных масс на борьбу с врагом успешно испытанным ещё в годы Первой мировой и Гражданской войн, стала именно периодическая печать. В свое время Наполеон неслучайно изрек: «Четыре газеты смогут причинить больше зла, чем стотысячная армия»1.
В годы Великой Отечественной войны советское государство непосредственно столкнулось с тщательно вышколенной пропагандистской машиной фашистского Рейха. Для отпора вероломному агрессору была перестроена сложившаяся система идеологической работы, мобилизованы все средства политического и духовного воздействия на Красную Армию и гражданское население. Особое место заняло печатное слово. Его роль неизмеримо возрастала в условиях быстро меняющейся обстановки на фронтах, потерь огромных территорий, масштабного перемещения фабрик и заводов, массовой эвакуации людей на Восток страны. Пресса наряду с радио и кинохроникой стала основным источником информации о происходящих событиях. Тематика газет, заявлений, сводок и передач в эфире коренным образом изменилась по сравнению с мирным временем, её стержнем стала идея всеобщего единения вокруг главной задачи - защиты социалистического Отечества, т. е. «родного дома сотен народов», издревле проживавших на своих территориях и «добровольно объединившихся» в 1922 г. в Советский Союз.
Следует подчеркнуть, что после заключения 23 августа 1939 г. пакта о ненападении между СССР и Германией из наших средств массовой информации исчезли материалы, раскрывавшие преступный характер фашистского режима Германии. Их заменили публикации о политическом, экономическом и культурном сотрудничестве Советского Союза и «Третьего Рейха». Советские газеты в условиях уже развязанной II Мировой войны печатали выступления Гитлера и других вождей национал-социализма, в которых неизменно подчеркивалось, что «интересы Германии и России
1 Широкорад И.И. Центральная периодическая печать в годы Великой Отечественной войны (1941-1945). М., 2001, с. 8.
1
на востоке Европы полностью совпадают» . Оценка политических и военных событий, происходивших в Европе и в мире, в советской пропаганде, увы, совпадала с германской. Пресса, радио и документальное кино СССР в целом без осуждения оценивали вторжение вермахта в западно- и центральноевропейские страны и избегали каких-то глубоких комментариев в этой связи. Ход военных действий в Европе излагался методом цитирования зарубежных периодических изданий: в 1939 г. - в основном германских, с 1940 г. - ещё и британских.
В течение двух предвоенных лет советский читатель оказался в полном неведении относительно реального состояния дел в Германии. Газеты и журналы попросту прекратили публикации о военном положении «Третьего рейха», характере идеологической работы германского командования в войсках, о настроениях солдат и офицеров вермахта. При этом руководство СССР недооценивало уровень и роль фашистской пропаганды в деле обработки войск и гражданского населения Германии в духе национальной, расовой и государственной исключительности.
В предвоенной советской печати в качестве агрессора выступали Великобритания и/или Североамериканские Соединенные Штаты, но отнюдь не «Третий Рейх». В Союзе, увы, продолжали верить в «братское отношение европейского рабочего класса», прежде всего, пролетариата Германии к «первой в мире стране Советов». Немцы воспринимались как дружественная нация, мало того, в газетах даже отмечалось, что Рейхсканцлер Гитлер стоял у истоков и был вождем «партии трудящихся» - Национал-социалистической немецкой рабочей партии. Однако чем эта партия была на самом деле, никто особо в прессе не показывал. В результате «сладостная иллюзия», что «немецкий народ проснется и поймет», ещё долго теплилась в «интернациональном» сознании советских людей.
Негативные последствия для адекватного восприятия характера надвигающейся военной угрозы имели широко распространявшиеся советской пропагандой представления о быстрой и легкой победе над любым врагом. Некоторых государственных, партийных и военных руководителей, а также авторов публикаций в прессе отличала особая бравур-
1 Правда, 1939, 7 октября.
ность при характеристике возможного военного столкновения; они заверяли, что это будет краткосрочная война на чужой территории, причем, «малой кровью». С самых высоких трибун звучали заявления о техническом и моральном превосходстве Красной Армии над армиями других стран. Председатель Совнаркома В.М. Молотов, открывая XVIII съезд ВКП(б), утверждал: «Никакой враг уже не сможет сломить наш Советский Союз. Любой агрессор разобьет свой медный лоб о советский пограничный столб». Ему вторил маршал К.Е. Ворошилов: «Наша Рабоче-Крестьянская Красная Армия является лучшей, чем какая-либо другая армия, технически вооруженной и прекрасно обученной армией».
Поддержанию народной уверенности в готовности страны к войне с любым неприятелем, в превосходстве Красной Армии над возможными противниками служили регулярно печатавшиеся в газетах отчеты о маневрах и учениях в приграничных военных округах, на флотах, о деятельности добровольных военных и спортивных обществ. Советский человек десятилетиями воспитывался в духе «классовой пролетарской идеологии», поэтому и в первое время после вероломного нападения на нашу страну он привычно пытался вычленить из общей массы врагов, вторгшихся в страну, рабочих и крестьян, якобы «дружественно настроенных к Советскому Союзу». «Мы сдавали за городом город, - вспоминал выдающийся писатель И.Г. Эренбург, -а я не раз слышал от красноармейцев, что солдат противника пригнали к нам капиталисты и помещики, что, кроме Германии Гитлера, существует другая Германия, что, если рассказать немецким рабочим и крестьянам правду, то они побросают оружие... Наша армия в первые месяцы не знала подлинной ненависти к немецкой армии»1.
Ломку таких идеологических стереотипов в общественном сознании пришлось осуществлять «на ходу», в условиях начавшихся военных действий и крупных поражений. Уже в первых выступлениях руководителей СССР, прозвучавших после германской агрессии, были даны определения начавшейся войны как «отечественной», «священной» и «народной». Они предопределили смещение пропагандистских акцентов с «классово-пролетарских» на «национально-освободительные». Перед прессой, радио и кино-
1 Эренбург И. Собр. соч. В 9 т. М., 1967, т. 9, с. 287.
хроникой во всей полноте встала задача формирования в массовом сознании образа врага независимо от его «классового происхождения».
В опубликованной в «Известиях» в середине сентября 1941 г. статье «Идеология бешеных собак» ведущий «сталинский философ», академик М.Б. Митин уже не проводил «классовых различий» при характеристике врага. Он писал именно о немцах: «Это поколение, вымуштрованное фашистами, отравленное дурманом человеконенавистнической фашистской пропаганды, нравственно искалеченное, стало теперь основным ядром фашистской армии. Сотни тысяч и миллионы немцев, сражающихся в войсках Гитлера, отражают типичные черты разбойничьей банды, сборища ландскнехтов и кондотьеров»1.В газетных публикациях о бесчинствах гитлеровцев на оккупированных территориях с осени 1941 г., с одной стороны, по-прежнему подчеркивалось, что «враг не так и силен», но с другой - стал раскрываться «звериный облик» фашизма.
Теперь уже пресса начала разъяснять, что фашизм является «порождением крайней империалистической реакции», что «фашистские главари действуют по прямому поручению крупных германских капиталистов - Круппа, Шахта, Стинесса, Феглера, фон Рентельна и др.», что «волею этих сверх эксплуататоров Гитлер пришел к власти, их волею он творит зло, превратив Германию в царство насилия и мракобесия». Главное место в газетах, на радио, в кинохронике стали отводить развенчанию расистской, человеконенавистнической идеологии фашизма. При этом приводились выдержки из книги Гитлера «Майн Кампф», выступлений «фашистских главарей» на митингах, в Рейхстаге, что позволяло с большей глубиной и убедительностью показывать «разбойничий характер» нацистских планов завоевания мирового господства.
В период Сталинградской битвы, когда решалась судьба Советского Союза, только «Правда» напечатала почти сотню материалов, разоблачавших «людоедскую сущность» фашистской идеологии. В одной из наиболее ярких публикаций - статье И. Сереброва «Идеология расовой ненависти» - говорилось: «Гитлеровские расоведы утверждают превосходство немцев как «высшей расы», а все другие
1 Известия, 1941, 11 сентября.
народы относят к различным «низшим расам». А расизм, как известно, оправдывает любое насилие над якобы «ра-сово-неполноценными» нациями. «Так гитлеровцы готовят всем народам роль рабочей скотины. Они проповедуют, что вполне «естественно», «правомерно» и даже «необходимо» полное порабощение всех народов и устранение их с облюбованных «высшей расой» территорий, массовое истребление «недочеловеков»1. Действительно, как информировала своих читателей газета «Правда» весной 1943 г., план истребления народов был составлен фашистами задолго до Великой Отечественной войны. «Ещё в 1934 году Гитлер говорил председателю сената Данцига Раушнингу: «Перед нами встает обязанность уменьшить чужое население, как и обязанность методически содействовать росту численности германского населения... Кто может оспаривать мое право уничтожить миллионы людей низшей расы, которые размножаются как насекомые?»2.
Воспитание ненависти солдат Красной Армии к противнику лишь через год после фашистского вторжения стало, подчеркнем, строго обязательной составляющей советской пропаганды. Так, в постановлении ЦК ВКП(б) от 13 августа 1942 г. «О работе на фронте специальных корреспондентов центральных газет и ТАСС» и в «Положении о работе военных корреспондентов на фронте» ставилась задача обеспечения «печати и радио военной информацией и материалами, освещающими: зверства, грабежи и насилия, чинимые немецко-фашистскими захватчиками над мирным населением оккупированных ими районов, истребление немцами советских военнопленных» .
Заместитель начальника Управления пропаганды и агитации ЦК ВКП(б) А.А. Пузин разъяснял главным редакторам: «Газеты должны систематически публиковать материалы о зверствах, грабежах и насилиях, чинимых немецко-фашистскими мерзавцами над мирным населением и советскими военнопленными. В каждом номере районных, городских, областных и других газет нужно публиковать рассказы очевидцев гитлеровских зверств, о разграблении наших городов и сел, акты и документы об издевательствах и
1 Правда, 1942, 13 декабря.
2 Правда, 1943, 26 апреля.
3 Российский государственный архив социально-политической истории (РГАСПИ). Фонд (Ф.) 17, Опись (Оп.) 125, Дело (Д.)34, Лист (Л.) 23.
насилиях, чинимых немецко-фашистскими мерзавцами над женщинами и детьми»1.
В прессе и кинохронике, на радио стали приводить многочисленные неопровержимые свидетельства о бесчинствах и зверствах фашистов на захваченных территориях, о концентрационных лагерях и массовых расстрелах, о разрушении исторических памятников, раскрывали суть «нового порядка», повсеместно устанавливаемого оккупантами. В газетах помещались фотографии казней советских людей, письма, отрывки из дневников немецких солдат и офицеров, показывавшие, чем жили и что думали «фашистские вояки» о войне против СССР. Читатель должен был узнать, что «отравленные ядом расизма и шовинизма оккупанты не знают пощады. Германии стало чуждо понятие воинской чести и славы, гитлеровские палачи истребляют ни в чем не повинных жителей - стариков, женщин, детей. Они сжигают деревни. Они сделали виселицу непременной принадлеж-
2
ностью каждого захваченного ими населенного пункта» .
На регулярно проводившихся в Управлении пропаганды и агитации ЦК ВКП(б) совещаниях редакторов газет вырабатывались и популяризировались наиболее действенные приемы по формированию в сознании советских людей образа врага и воспитания ненависти к противнику. «Мы приводим в печати и в наших выступлениях сотни и тысячи фактов чудовищных немецких зверств, - подчеркивал один из работников отдела печати Управления пропаганды и агитации. - Следует взять из огромного количества этих фактов один и показать его так, чтобы о нем знала и говорила вся Красная Армия и вся страна. Все имеющиеся в нашем распоряжении средства политической агитации должны приковывать внимание Красной Армии и всех советских граждан к одному конкретному факту, который как капля воды отражает политику зверских убийств и расправ фашистских палачей с ранеными красноармейцами и мирным советским населением3.
Актами обвинения гитлеризма стали публикации: о расстреле военнопленных на хуторе Вертячем Сталинградской области; о потоплении в Балтийском море плавучего госпи-
1 Пузин А. Решения партии о печати. М., 1942, с. 23.
2 Правда,1942, 19 сентября.
3 РГАСПИ, Ф. 89, Оп. 11, Д. 5, Л. 1.
таля «Сибирь» вместе с ранеными; о камере № 4 заваленной трупами замученных людей в немецкой управе г. Лозовая на Харьковщине; о массовых казнях мирных жителей в оккупированных городах и деревнях. С особой эмоциональной силой звучали документы о зверствах фашистов в отношении детей. Наиболее страстно на тему безвинных детских страданий выступали газеты «Комсомольская правда» и «Пионерская правда». Редакции широко освещали работу выставки фотодокументов «В защиту детей от фашистского варварства», проходившей в Москве в марте 1942 г. Страшные картины гибели детей описывали известные советские писатели и публицисты Б. Полевой (очерк «Детоубийцы»), О. Курганов (рассказ «Мать»), Л. Чуковская (статья «Глазами детей») и др.
Подобные публикации вызывали гнев в сердцах солдат и офицеров Красной Армии. 16 июля 1942 г. «Правда» опубликовала очерк Е. Кононенко «Девочка в беседке» об убийстве фашистами 15-летней школьницы Люды Петровой в г. Черкассы. Материал содержал прямое обращение к бойцам: «Товарищ, спроси себя сегодня: что ты сделал, чтобы ответить врагам за девочку в беседке? Что ты сделал для того, чтобы завтра немецко-фашистские бандиты не повесили твоего ребенка?» Через месяц «Правда» опубликовала читательские отклики на очерк. В одном из писем бойцы сообщали, что открыли счет имени Люды Петровой: «На нем уже 722 уничтоженных фашиста. Нет такого счета их крови и смерти, который мог бы удовлетворить нас. Мстить до тех пор, пока последний мерзавец из гитлеровской банды не ляжет мертвым».
Периодическая печать публиковала письма и обращения детей к своим отцам, воюющим в рядах Красной Армии. Характерно в этом отношении напечатанное в «Комсомольской правде» от 15 октября 1942 г. письмо Нюры Костиковой, у которой при эвакуации фашисты расстреляли мать. Обращаясь к бойцам Красной Армии, она писала: «Товарищи бойцы, я осталась сиротой и живу в детском доме. Прошу вас отомстить проклятым немцам за маму!» И редакция газеты призывала: «Прочти, боец, письмо сироты. Прочти и еще крепче сожми в руках винтовку!» Даже в детских газетах и журналах постоянно находила отражение тема ненависти к врагу. В «Пионерской правде» выходила специальная рубрика «Фа-
шизм - лютый враг детей», регулярно печатались статьи, раскрывающие изуверский характер фашистского режима.
Для подтверждения обвинительных материалов в периодических изданиях обнародовались документы фашистского командования для немецких солдат с изложением целей и методов войны на востоке, инструкции об обращении с местным населением, военнопленными. Среди них - «Зеленая папка» Геринга, приказ командующего 6-й германской армией фон Рейхенау от 10 октября 1941 г. «О поведении войск на востоке» и др. Так, «Комсомольская правда» опубликовала захваченный советскими войсками приказ командира немецкого 489 пехотного полка, стоявшего под Ленинградом, в котором были такие строки: «Я приказываю открыть огонь по каждому русскому, как только он появится на расстоянии 600 метров. Русский должен знать, что он имеет против себя решительного врага, от которого он не может ждать никакого снисхождения. Наш лозунг: уничтожение врага всеми средствами, это значит для нас всех стрелять и еще раз стрелять, иначе быть не может... Мы находимся в условиях беспощадной и решительной борьбы, где решается вопрос «быть или не быть», это должен знать каждый и
1
это должно определять отношение каждого к врагу» .
В целях развенчания мифа о непобедимости противника использовались средства политической сатиры. В «Правде» с 1942 г. велась постоянная рубрика «Маленький фельетон», в которой мастера сатиры публиковали материалы, бичевавшие преступные планы гитлеровской клики в отношении СССР и других стран Европы, рассказывающие о падении морального духа немецкой армии, об экономических трудностях государств фашистского блока.
Особое место в пропагандистской системе занимал «Крокодил» - единственное сатирическое периодическое издание, сохранявшее в годы войны высокий тираж - более 200 тыс. экземпляров. Политический плакат, рисунок, карикатура, лубок, литературный фельетон, пародия, памфлет, частушка и анекдот стали основными жанрами его пропаганды. В номерах «Крокодила» лета-осени 1941 г. ещё наблюдалось характерное для всей прессы облегченное представление о силе врага и возможностях Красной Армии одержать быструю победу. Страницы журнала пестрели наглядными
1 Комсомольская правда, 1942, 11 октября.
материалами о неминуемом разгроме врага, скором отбрасывании его к советской границе и преследовании на территории Европы. Так, на плакате Ю. Ганфа «Тихий Дон на Дунае» (обложка журнала № 13, 1941 г.) изображен бравый донской казак с шашкой наголо, сотнями сбрасывающий изрядно потрепанных немецких солдат в воды Дуная.
Сразу после разгрома гитлеровских войск под Москвой в «Крокодиле» появилась рубрика под характерным названием «Путь на запад». В ней публиковался иллюстративный и литературный материал, высмеивавший ухудшающееся положение немецкой армии после первого крупного поражения. Так, в номере за февраль 1942 г. была напечатана серия рисунков и сатирических комментариев к ним под общим заголовком «Хорошо немецкому солдату»: «Думает за него Гитлер. Ест за него Геринг. Пьет за него Лей. Разговаривает Геббельс. Живет с его женой прикрепленный штурмовик. А ему остается лишь одно - умереть» .
Журнал из номера в номер обличал мародерство, моральное убожество солдат гитлеровской «грабь-армии». В рубриках «Неточные пословицы», «Метким ударом», «Короткая очередь» и других редакция публиковала едкие пословицы, эпиграммы, солдатские анекдоты, беспощадно высмеивавшие «фашистских вояк»: «Румынский воин так устроен, что в поле ни один не воин!»; «Капрал сказал, войдя в село: «Я роте обещаю сало. И по его усам текло, и роте здорово попало...»; «Обер-лейтенанту Максу Шмаксу в 1942 году было 28 лет. Спрашивается: сколько лет ему будет в 1943 году? Ответ: тоже 28. Вообще Шмаксу больше чем 28 уже никогда не будет»2. Редакция журнала большое место отводила разоблачению «лживых геббельсовских пропагандистских кампаний». Памфлеты, фельетоны, анекдоты, карикатуры и рисунки художников публиковались в рубрике «Берлинские басни». «Басни вместо хлеба, мяса и масла, - писала редакция, - являются самым популярным заменителем в Германии и отпускаются в неограниченном количестве»3.
В рубрике «С подленьким верно. Фрицы о фрицах» приводились выдержки из писем, дневников немецких солдат и офицеров, убитых и пленных, далеко не блестящим обра-
1 Крокодил, 1942, № 5,Февраль, с. 1.
2 Крокодил, 1941, №22,Сентябрь, с. 2; 1942, № 9, Март, с. 5.
3 Крокодил, 1941, № 20, Август, с. 3; 1942, № 9, Март, с. 4.
зом характеризующие нравственный облик представителей «высшей расы». Темы, по которым подбирались выдержки из корреспонденции неприятельских солдат, были разнообразны: «Едущие на небеса» («Сейчас наша рота превратилась в особую команду - команду едущих на небеса», -из письма немецкого солдата); «Их патриотизм» («Пока возможно, оставайся в лазарете, ибо там самое надежное место» - из письма матери немецкого солдата); «На подножном корме» («Мы живем подножным кормом» - из письма немецкого офицера домой); «Вшивое воинство» («Я сам удивляюсь, как вши до сих пор не съели меня» - из письма немецкого солдата) и др.1
Исключительно велика была роль газетной публицистики в воспитании ненависти к врагу. Противник представал в ней в обличье «зверя, чудовища, дикаря, варвара», который не может принадлежать к «культурному, цивилизованному миру». Эмоциональный накал очерков, памфлетов, стихотворений был особенно высок в периоды решающих битв Великой Отечественной войны. Так, на лето-осень 1942 г. приходится выход в свет таких мощных по силе воздействия на чувства людей произведений, как очерки А.Н. Толстого «Убей зверя!», С.Н. Сергеева-Ценского «Садисты», рассказ М. Шолохова «Наука ненависти», памфлеты И.Г. Эренбурга «Их исправит могила», «Оправдание ненависти», «Убей немца!», «Скоты» и многие другие2.
Символом новых представлений о противнике может служить стихотворение А. Суркова «Я пою ненависть», где образ врага силой поэтического слова обобщен до уровня некоего мифологического чудовища. Военный корреспондент О. Курганов в статье «Ново-Иерусалимский монастырь» определил варварскую сущность фашизма хлестким словом «гитлеризм» как «синоним людоедства, разрушения культуры, утраты всех основ человечности, любви, веры»3. В пропаганде летом-осенью 1942 г. понятия «фашист» и «немец» фактически стали означать одно и то же.
Вместе с тем, именно в 1942 г. И.В. Сталин предостерегал от отождествления клики Гитлера с германским наро-
1 См.: Крокодил, 1942, № 7, Февраль, с. 4-5.
2 См.: Правда, 1942, 22 июня, 9 августа; Красная звезда, 1942, 10 мая, 26 мая, 4 июля, 21 августа.
3 Известия, 1941, 12 сентября; Правда,1942, 3 января.
дом, с германским государством. Опыт истории говорит, что гитлеры приходят и уходят, а народ германский, а государство германское - остаются» . Газеты стали рассказывать о бедствиях, которые принесли война и нацистская клика немецкому народу: ухудшение продовольственного снабжения, тотальные мобилизации, разрушение немецкой культуры, создание концентрационных лагерей.
Публикации материалов конференций немецких, румынских, финских военнопленных с осуждением захватнической политики Гитлера и призывами к народам своих стран выступить против кровавых режимов показывали, что к части солдат и офицеров вражеских армий, которые олицетворяли «здоровые силы своих наций», пришло понимание преступности фашистского «Третьего рейха» и неизбежности его гибели. Так, в Декларации I конференции немецких пленных, состоявшейся ещё в ноябре 1941 г., подчеркивалось: «Нужно быть безумным, чтобы верить, будто Гитлер выиграет войну против трех величайших держав: против Советского Союза -страны величайшей сухопутной армии, против Англии - страны величайшего морского флота, против колоссальной, почти неисчерпаемой хозяйственной мощи Соединенных Штатов Америки»2. О нарастании протеста против фашистских режимов среди населения стран гитлеровского блока свидетельствовали печатавшиеся в газетах сообщения об акциях неповиновения, о создании антифашистского Национального комитета «Свободная Германия» (правда, на территории СССР), Союза немецких офицеров и т.п.
Последовательное изображение противника в облике «безумного, беспощадного убийцы» способствовало воспитанию у солдат и офицеров Красной Армии чувства ненависти к агрессору и решимости вести борьбу до победы. Однако такое отношение к врагу сложилось не сразу. При первых известиях о нападении Германии на СССР в сознании советского человека фашистская армия воспринималась как «чудовищная, не знающая жалости машина», сметающая все на своем пути. Нередко возникало чувства страха, подавленности, обреченности. Эти ощущения передала москвичка Елена Скрябина в своем дневнике за 1941
1 Сталин И.В. О Великой Отечественной войне Советского Союза. М., 1948, с. 46.
2 Комсомольская правда, 1941, 15 ноября.
год: «Речь Молотова звучала с заминками, торопливо, как будто ему не хватало дыхания. Его ободряющий призыв звучал совсем неуместно. Сразу же возникало чувство, будто угрожающе, медленно приближалось чудовище и приводило всех в ужас... Весь день настроение было неспокойное и напряженное, и лишь под вечер стало странно тихо. Казалось, что все куда-то забились от ужаса». Такие же ощущения содержатся в дневнике майора Шебалина, погибшего 20 октября 1941 г. при попытке выйти из окружения: «Противник зажал нас в кольцо. Непрерывная канонада... Опасность и страх почти каждый день». И далее: «Жутко! Я брожу, вокруг трупы, ужас войны, непрерывный обстрел!.. Наше полное уничтожение налицо. Армия разбита, обоз уничтожен»1. Все последующие события - отступления и «котлы», в которых оказались целые дивизии и корпуса Красной Армии, сдача советских солдат в плен усиливали ощущение страха и укрепляли представление о фашистской армии как о непобедимой машине.
Перед советской пропагандой стояла важнейшая задача: переломить психологию страха, убедить население и армию, что враг уязвим, его можно побеждать. Значительная часть газетных материалов была посвящена развенчанию представлений о неуязвимости и силе гитлеровского государства и армии. В периодической печати была предпринята широкая компания по демонстрации непрочности германской экономики, падения морального духа гражданского населения, роста сопротивления фашистскому режиму в самой Германии и в оккупированных ею странах. В прессе публиковались материалы ученых, публицистов, в которых давался анализ положения в государствах фашистского блока. Среди них выделяются статьи академика Е. Варги «Истощение материальных ресурсов Германии», Н. Таленского «Миф о непобедимости германской армии и его крушение», А. Лозовского «Провал германских планов на востоке» и др.2
Важнейшую роль в развенчании представлений о непобедимости фашистской армии играли публикации писем и дневников убитых немецких солдат и офицеров. Печатались те отрывки, в которых отражался процесс постепен-
1 Война Германии против Советского Союза. 1941-1945. Документальная экспозиция города Берлина к 50-летию со дня нападения Германии на Советский Союз. Берлин, 1992, с. 59, 60 (на рус. яз.).
2 См.: Правда, 1942, 20 апреля, 31 августа; Большевик, 1942, № 11.
ного морального разложения «гитлеровского воинства», нарастания среди военных чувства страха и разочарования. В подборке писем немецких солдат «Новые тона», приведенной «Правдой» в январе 1942 г., были строки некоего И. Фрешера своей матери: «Больше не в силах участвовать в такой войне. Это одновременно война на четыре фронта -с русскими, с чудовищным морозом, которого на родине себе не представляют, со вшами, которые доводят до бешенства, и со временем, которое мы не можем определить». Другое письмо - ефрейтора Кроха: «Русские чертовски активны, но не меньшая опасность для нас в том, что нас ненавидит население. Самый воздух здесь нам враждебен. Мы стали бояться всего. Смерть висит здесь в воздухе: нам, немцам, тут нечем дышать». «Если даже мы завоюем Россию, - заключает в следующем письме один из немецких солдат, - то в последний русский город войдет последний немецкий солдат»1.
Подводя своеобразный итог потоку публикаций отрывков из писем и дневников немецких солдат и офицеров в периодической печати за первые два года войны, И.Г. Эренбург в очерке «Немцы 1943» сделал вывод: «Немецкий солдат 1943 года сделан из другого материала, нежели немецкий солдат 1941. Тогда на нас двинулась динамическая сила новой, только что пущенной вход машины, теперь против нас большая сила, но это - сила инерции». В.С. Гроссман отмечал: «Мистическое отношение к немецкой армии кончилось в декабре 1941 года, год прошедшей войны преобразовал
сознание людей, и мистический страх перед немцами сме-
2
нился уверенностью в превосходстве русской силы» .
Новое отношение к противнику отразила и военная поэзия. В редакции газет фронтовики присылали свои стихи, в которых сквозило презрение к противнику, потерявшему в боях «грозный вид»:
«Злобный фриц, худой и длинный, Выступая из Берлина, Был и грозен и могуч -Ростом чуть ли не до туч.
Но громилу разгромили.
А на Волге так хватили,
1 Правда, 1942, 26 февраля.
2 Правда, 1943,12 марта.
Что, скуля, как битый шпиц, Стал короче длинный фриц»1.
Ненависть к врагу повышала боеспособность войск. А если разобраться, являлась глубинной причиной готовности солдата к самопожертвованию. Многочисленные факты зверств фашистов на оккупированной территории, свидетельницей которых становилась Красная Армия, продвигаясь на запад, разжигали чувство мести. Тем более, у многих бойцов имелись личные счеты с фашистами. Выражением настроений в армии на завершающем этапе войны стало опубликованное в «Правде» стихотворение А.Т. Твардовского «Возмездие»:
«И в этот грозный предреченный час, У этих сел, фольварков и предместий О месте не расспрашивайте нас, Спросите так: верны ль мы нашей чести.
Ее завет и краток и суров, И с тем у нас никто не будет в споре.
Да, смерть - за смерть, да, кровь - за кровь.
За горе - горе...».
К отмщению за злодеяния, учиненные на оккупированной советской территории, призывали многие публицистические материалы. Особенно настойчиво эта тема звучала в памфлетах И.Г. Эренбурга зимы-весны 1945 г. «В Берлин!» и «Возмездие» .
Естественное чувство ненависти и жажда мести, формировавшиеся в сознании советского человека по мере выявления картины гитлеровских зверств над мирным населением и военнопленными, постоянно использовалось в политической работе и пропаганде в Красной Армии. В частности, в директиве начальника Главного Политического Управления РККА от 30 марта 1943 г. подчеркивалось: «Новые злодеяния немецко-фашистских захватчиков превосходят по своей чудовищной жестокости и по масштабу все, что творилось немцами до сих пор в оккупированных советских районах... В ближайшее время поместить во фронтовых, армейских и дивизионных газетах несколько полос о
1 Военное обучение, 1944, 23 февраля.
2 Правда, 1944, 25 ноября; 1945, 16 января, 1 марта.
немецких зверствах» . При этом пропаганда учитывала настроения в войсках. Е.А. Долматовский в своих записках приводил следующие гневные слова одного из советских солдат, встреченных им в Германии: «Они, сволочи, мой дом сожгли, отца, мать, жену, детей сожгли. Я поклялся: войду в Германию, разнесу их дом, первый, какой получше»2. И подобные заявления получали широкое распространение среди воинов Красной Армии, семьи которых пострадали от фашистских оккупантов
Поэтому с вступлением советских войск в Германию руководство СССР не без оснований опасалось актов мести в отношении мирного немецкого населения и военнопленных со стороны настрадавшихся бойцов и офицеров Красной Армии. В Кремле понимали, что жестокость по отношению к немецкому народу лишь усилит сопротивление, и, наоборот, гуманное поведение советских солдат на территории Германии облегчит продвижение войск к Берлину. В шифроте-леграмме командующему 1-м Белорусским фронтом Г.К. Жукову И.В. Сталин потребовал «изменить отношение к немцам как военнопленным, так и к гражданскому населению и обращаться с немцами лучше. Жестокое обращение с немцами вызывает у них боязнь и заставляет их упорно сопротивляться, не сдаваясь в плен. Гражданское население, опасаясь мести, организуется в банды. Более гуманное отношение облегчит ведение боевых действий на их территории и, несомненно, снизит упорство немцев в обороне»3.
Известная политическая оценка «гитлеры приходят и уходят, а народ германский, а государство германское -остается», данная в приказе № 55 наркома обороны 23 февраля 1942 г., вновь активно пропагандировалась в периодической печати и устной агитации. Штатные лекторы Главного Политического Управления РККА на многочисленные в тот период вопросы солдат и офицеров действующей армии - «воюем ли мы с немцами как с нацией или с гитлеровской фашистской захватнической кликой?» - отвечали следующим образом: «Красная Армия воюет против фашистской армии, а не против немцев как нации. Но нужно
1 Попов Н.П., Горохов Н.А. Советская военная печать в годы Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. М., 1981, с. 237.
2 Долматовский Е.А. Былое. Записки поэта. М., 1983, с. 138.
3 Российские вести, 1995, 12 января.
иметь в виду, что до сих пор несмотря на то, что фашистская Германия стоит перед неминуемой катастрофой, немалая часть населения Германии не только не выступила против Гитлера, но и дерется отчаянно за Гитлера. Задачи Красной Армии состоят в беспощадном уничтожении тех,
кто с оружием в руках пытается воспрепятствовать раз-
1
грому гитлеровского режима» .
В официальных документах указывалось, что Советский Союз воюет не против немецкого народа, а против немецкого фашизма и нужно видеть различие между немецкой нацией и «преступной бандой фашистских главарей» Германии. Пропаганда учитывала и разъясняла новые идеологические установки. В связи с этим «Правда» опубликовала передовую статью «Воин-освободитель», в которой выразила отношение советского правительства к немецкой нации и фашизму2. Чтобы пресечь ещё звучавшие со страниц газет призывы вести борьбу не только с фашистами, но и с немцами в целом, а также с целью дать дополнительные разъяснения новых установок 14 апреля 1945 г. в «Правде» была опубликована статья начальника Управления пропаганды и агитации ЦК ВКП(б) Г.Ф. Александрова «Тов. Эренбург упрощает».
Поводом к ее появлению стала статья И.Г. Эренбурга «Хватит!», напечатанная в газете «Красная звезда». В ней автор утверждал, что Германия представляет собой «одну колоссальную шайку преступников» и что ответственность «за разбойничьи дела гитлеровского руководства» должна разделить вся немецкая нация3. Г.Ф. Александров еще раз подчеркнул, что Советский Союз воюет за уничтожение гитлеровской военной машины, гитлеровского фашистского государства, но никогда не ставил целью истребление немецкого народа, тем более, когда основной темой фашистской пропаганды в период агонии «Третьего рейха» стал призыв к единству немцев. Повторяя позицию И.В. Сталина, Г.Ф. Александров разъяснял, что лозунг «Убей немца!» в новых условиях «непродуман и ошибочен», реализация подобных установок лишь затянула бы окончание войны.
Ставка советского руководства на раскол немецкого народа на собственно немцев и фашистов выбивала идейный и
1 Центральный архив Министерства обороны РФ (ЦАМО), Ф.32, Оп.11302, Д.20,. Л.101.
2 Правда, 1945, 26 марта.
3 См.: Красная звезда, 1945,11 апреля.
политический козырь из рук германского командования. И.Г. Эренбург после войны в мемуарах по поводу этой публикации дал следующий комментарий: «Я понимаю, почему появилась статья Александрова. Нужно было попытаться сломить сопротивление немцев, обещав рядовым исполнителям гитлеровских приказов безнаказанность, нужно было также напомнить
1
союзникам, что мы дорожим сплоченностью коалиции» .
Подобные «зигзаги» советской пропаганды с неодобрением воспринимались в солдатской среде: у многих к немцам был личный счет. Утверждая, что «т. Эренбург не отражает в данном случае советского общественного мнения», Г.Ф. Александров говорил об официальной, государственной политике в вопросе об отношении к противнику, а не о мнении миллионов советских людей. Едва ли официальные пропагандистские установки могли существенно повлиять на обыденное отношение к немцам. Многим воинам Красной Армии, потерявшим семьи, дома, вынесшим всю тяжесть четырехлетней войны, были естественными ярость и жажда мести к «Третьему Рейху», который принес столько горя и страданий.
И только врожденное чувство доброты, великодушия, природная мудрость, способность жалеть и прощать, свойственные советскому человеку оградили немецкий народ от бессмысленных и жестоких массовых расправ. Это явилось еще одним подтверждением духовного превосходства воина Красной Армии над германским солдатом, которому в свое время «фашистские главари» внушили пренебрежение к людям другого происхождения, которого лишили моральных тормозов, превратили из «аккуратного, честного, работящего обывателя в факельщика, сжигающего деревни, устраивающего охоту на стариков и детей»2.
Развязанная германским фашизмом война явилась тяжелейшим испытанием для нашего многонационального народа, из которого он вышел победителем. Эта историческая победа досталась слишком дорого. Историки до сих пор уточняют число человеческих жертв, материальных и моральных потерь, которые понес Советский Союз. Великая Отечественная война, весь строй жизни советского общества в военный период были крайне сложным, противоречивым
1 Эренбург И. Указ. соч., с. 442-443.
2 Широкорад И.И. Указ. соч., с. 145.
явлением. Но главным и всеохватывающим итогом была величайшая Победа советского народа, отечественной военной науки и военного искусства. Это была победа во имя
1
национальной независимости и исторического прогресса .
Война раскрыла силу и величие духа советского человека, его самоотверженность, мужество и стойкость, а также то, на что способен наш народ во имя грядущих поколений. Следует отдать должное руководству страны, сумевшему несмотря на колоссальные трудности и допущенные крупнейшие ошибки сплотить миллионы людей вокруг единой общенациональной цели и в течение всей войны поддерживать их веру в победу, готовность к самопожертвованию и героизму. Важнейшую роль в этом сыграла советская пропаганда, о которой с уважением отзывались даже противники. Принципиальную роль в мобилизации людей на отпор врагу сыграла точная политическая характеристика войны: это была именно Отечественная война, которая предопределила массовое участие народа в защите своей страны.
Советская пропаганда в военные годы смогла уловить изменения в общественном сознании, прежде всего ту «скрытую теплоту патриотизма», которую она поддерживала и утверждала в народе всеми средствами. Основные темы пропаганды в годы войны существенно изменились. Средства массовой информации формулировали и реали-зовывали новые идеологические установки, которые выдвигало военное время. Социалистических ценностей для мобилизации народа на борьбу с врагом было недостаточно. К ним прибавилась пропаганда великодержавности, патриотизма вне классовых основ, а также исторической преемственности судеб России и СССР; в годы войны реже вспоминали о революционных началах советского государства, но усиливали внимание к самым глубинным основам патриотизма - любви человека к своей малой Родине, к своей семье и близким. Героями газетных очерков, радиопередач и литературных произведений выступали простые люди, наделенные решительностью, трудолюбием, терпением, выносливостью, простотой и скромностью в повседневной жизни, но именно они и явились истинными защитниками Отечества. Роль печати, радио и кинохроники в годы
1 См.: Гареев М. (генерал армии). Не выпустим память из рук // Военно-промышленный курьер, 2014, 24 декабря, с. 3
Великой Отечественной войны неизмеримо возросла; от пропагандистского искусства средств массовой информации во многом зависела действенность морально-политических факторов Победы.
Широкорад И.И., Гребениченко С.Ф. Прозреть, чтобы презреть? Статья посвящена 70-летию Победы советского народа в Великой Отечественной войне. Мощным средством мобилизации масс на борьбу с врагом стала периодическая печать, радио и кинохроника. Условием поддержания стойкости в борьбе с фашизмом явилось формирование в сознании советских людей облика гитлеровского агрессора, который позволял избавиться от комплекса неуверенности и страха перед лицом мощного противника.
Ключевые слова: Великая Отечественная война, историческая память, мобилизация масс на борьбу, пропаганда и агитация, роль печати и радио, образ гитлеровского агрессора.
Shirokorad I.I., Grebenichenko S.F. To begin to see clearly to disdain? Article is devoted to the 70 anniversary of the Victory of the Soviet people in the Great Patriotic War. Periodicals, radio and newsreel became a powerful tool of mobilization of masses on fight against the enemy. Condition of maintenance of firmness in fight against fascism was formation in consciousness of the Soviet people of shape of a Hitlerite aggressor which allowed to get rid of a complex of uncertainty and fear in the face of the powerful opponent.
Key words: Great Patriotic War, historical memory, mobilization of masses on fight, promotion and propaganda, role of the press and radio, image of a Hitlerite aggressor.
