CC BY
56
Кожевников С. Н. О принуждении в правоохранительной деятельности Советского государства // Сб. учен. тр. Свердловского юрид. ин-та. Вып. 22. Свердловск, 1973.
Колосова Н. М. Теория конституционной ответственности: природа, особенности, структура: автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. М., 2006.
Лазарев В. В., Липень С. В. Теория государства и права. М., 2000.
Лейст О. Э. Сущность права. Проблемы теории и философии. М., 2002.
Лучков В. В. Юридическая ответственность в механизме правового регулирования. Тольятти, 2004.
Макуев Р. Х. Правонарушение и юридическая ответственность. Орел, 1998.
Мусаткина А. А. Финансовая ответственность в системе юридической ответственности. Тольятти, 2003.
Овсепян Ж. И. Юридическая ответственность и государственное принуждение (общетеоретическое и конституционно-правовое исследование). Ростов-н/Д., 2005.
Общая теория государства и права / под ред. В. В. Лазарева. М., 2002.
Перевалов В. Д. Структура правовой нормы. Теория государства и права / под ред. В. М. Корельского, В. Д. Перевалова. М., 2003.
Пиголкин А. С. Нормы советского социалистического права и их структура // Вопросы общей теории советского права. М., 1960.
Сатарова Н. А. Принуждение в финансовом праве. М., 2006.
Теория государства и права / под ред. В. К. Бабаева. М., 2002.
Хачатуров Р. Л., Липинский Д. А. Общая теория юридической ответственности. СПб., 2007.
Черданцев А. Ф., Кожевников С. Н. О понятии и содержании юридической ответственности // Правоведение. 1976. № 6.
Черногор Н. Н. Проблемы ответственности в теории муниципального права и практике местного самоуправления: автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. М., 2007.
Элькинд П. С. Цели и средства их достижения в советском уголовно-процессуальном праве. М., 1976.
«Проживание»: место в жилищном правоотношении
СУСЛОВА Светлана Игоревна,
заведующая кафедрой гражданского права и процесса Иркутского юридического института (филиала) Российской правовой академии Министерства юстиции РФ, кандидат юридических наук, доцент
Категория «проживание» имеет для жилищного права ключевое значение, однако в юридической науке она практически не исследована. О. А. Красавчиков справедливо отмечал, что без характеристики этой категории невозможно раскрытие базовых понятий, и в первую очередь объекта жилищных отношений1. Именно через данную катего-
1 См.: Красавчиков О. А. Основы жилищного законодательства: предмет регулиро-
рию раскрывается содержание конституционного права граждан на жилище2, поскольку его центральное содержание составляет возможность использовать уже имеющееся жилое помещение для проживания.
Устоявшийся подход к категории «проживание» заключается в том, что названная возможность включается в правомочие пользования жилым помещением, которое является элементом любого субъективного права на жилое помещение. Имен-
вания и юридическая природа // Основы советского жилищного законодательства: межвуз. сб. науч. тр. Свердловск, 1981. С. 20.
2 См.: Литовкин В. Н. Жилищное законодательство: смена вех (конституционные основы жилищного законодательства). М., 2008.
но вопрос о правомочии пользования (в составе которого подразумевается проживание) жилым помещением подробнейшим образом исследован в юридической литературе. Мнения ученых этой научной дискуссии можно сгруппировать следующим образом:
1) наряду с правомочием пользования в субъективных правах на жилые помещения существует вещное право пользования для отдельных категорий проживающих3;
2) право на жилое помещение заключается в возможности им пользоваться (проживать) и является вещным правомочием. Иные правомочия имеют тоже вещный характер (владение, распоряжение) либо обязательственный (право требовать проведения ремонта и т. п.). Таким образом, доказывалась возможность существования комплексных, или смешанных, прав, в которых сосуществуют вещные и обязательственные правомочия4;
3) у нанимателя отсутствуют вещные правомочия. Все его правомочия являются элементами обязательственных отношений5.
Каждая из приведенных позиций последовательно отстаивается ее авторами и сторонниками. Акцент в представленных взглядах сделан лишь на правомочии пользования, без самостоятельной характеристики проживания, что вынуждает нас отказаться от подробного изложения
3 См., например: Бабаев А. Б. Система вещных прав: монография. М., 2006. С. 252—258; Формакидов Д. А. Вещное право проживания: дис. ... канд. юрид. наук. Пермь, 2005.
4 См.: Басин Ю. Г. Вопросы советского жилищного права. Алма-Ата, 1963. С. 114. Противником данной позиции выступал В. Ф. Чигир (см.: Чигир В. Ф. К вопросу об особенностях жилищных правоотношений // Проблемы совершенствования советского законодательства и деятельности государственных органов: республик. науч. конф.: тезисы докл. Минск, 1969. С. 118).
5 См.: Аскназий С. И., Брауде И. Л., Перга-
мент А. И. Жилищное право. М., 1956.
аргументаций исследователей. Вместе с тем отметим несколько принципиальных замечаний, имеющих существенное значение для дальнейших выводов.
Как представляется, во-первых, ни о какой комбинации вещных и обязательственных правомочий в рамках одного субъективного права речи идти не может. Если данные правомочия имеют разное юридическое качество6 (одни — абсолютные, а другие — относительные), то следует говорить только о самостоятельных субъективных правах. Возможность пользоваться жилым помещением не формирует самостоятельного субъективного права пользования, а всегда выступает в качестве правомочия, входящего в состав различных субъективных прав на жилое помещение (и вещных, и обязательственных, и корпоративных). Другое дело, что в рамках данного правомочия (а также иных правомочий) можно выделять возможности, от «наполнения» которых и будет зависеть содержание соответствующего субъективного права, дающее основания отличать одно субъективное право от другого. Во-вторых, считать пользование всегда вещным правомочием нельзя. Если соответствующее субъективное право предоставляет лицу возможность предъявлять к собственнику требования, связанные с функционированием объекта и нахождением субъекта в нем (например, требование о проведении ремонта, о совершении действий, направленных на управление домом, на организацию коммунальных услуг), то это свидетельствует о том, что без участия собственника само проживание невозможно, а потому дает основание для квалификации данных отношений в качестве обязательственных. Обладатель вещного права должен быть наделен этими возможностями самостоятельно.
6 См.: Гражданское право: актуальные проблемы теории и практики / под общ. ред. В. А. Белова. М., 2007. С. 237.
Более того, у него возникают те же обязанности, которые возложены и на собственника, в силу того, что он приобретает фактическую возможность извлекать из жилья все полезные свойства и практически независим от собственника в его господстве над жилым помещением.
Обоснование существования самостоятельного субъективного права проживания содержится в работе О. В. Батовой. Аргументируя свою позицию, автор в основном обращается к нормам конституционного законодательства. В частности, отмечается, что «если бы речь шла о том, что Конституция приравнивает жилище к имуществу, а пользование имуществом — к проживанию в жилище, то не было бы необходимости в наличии ст. 40 Конституции Российской Федерации...»7.
Соглашаясь с тем, что пользование не может сводиться только к проживанию и должно трактоваться более широко, в целом мы не можем поддержать позицию ученого по нескольким соображениям. Во-первых, думается, ситуация с нормами Конституции РФ проще, чем представляется автору: право проживать есть не только у собственника, а потому возникает необходимость в дополнительной конституционной защите права проживания иных лиц, обладающих другими субъективными правами на жилое помещение. В связи с этим в Конституции РФ и появилась признаваемая международным правом защита наряду с правом собственности и права на жилище. Во-вторых, представляется, что О. В. Батова проводит недостаточно корректное сравнение «субъективного права проживания», являющегося, по мнению исследователя, самостоятельным субъективным правом, и правомочия пользования, входящего в состав
7 Батова О. В. Понятие, система и особенности жилищно-правовых договоров по законодательству Российской Федерации: дис. ... канд. юрид. наук. М., 2008.
субъективного (вещного, обязательственного или корпоративного) права на жилое помещение. Не аргументируя неразделяемые нами мысли автора о неимущественном характере права проживания (как производного от некоего неимущественного содержания самого объекта — жилища), заметим, что также отсутствует определенность и в вопросе о содержании правомочия пользования жилым помещением. Какие возможности составляют его содержание, если проживание выступает в роли самостоятельного субъективного неимущественного права?
Таким образом, полагаем, что в настоящее время категория «проживание» не нашла четкого определения в юридической литературе. Данная категория может быть исследована с различных ракурсов, в том числе и под углом зрения конституционного права на жилище, с позиции проживания в жилом помещении, признанном непригодным для проживания, с оценкой возможности нахождения в обладании лицом несколькими жилыми помещениями и др. Однако в рамках настоящей работы анализ категории «проживание» необходим с позиции определения его места в жилищном правоотношении. Исходя из убеждения в том, что возможность проживания включается в содержание любых субъективных прав на жилое помещение, обозначим два направления дальнейшего исследования данного вопроса: 1) определение содержания правомочия пользования жилым помещением и соотношения возможности проживания с иными возможностями, входящими в его состав; 2) выяснение допустимости рассмотрения категории «проживание» в качестве самостоятельного субъективного права и условий, при которых это возможно.
Любое субъективное право на жилое помещение можно представить в виде набора классических правомочий — владения, пользования, распоряжения. Правомочие владе-
ния едино для всех субъективных прав в отношении жилого помещения. Правомочие распоряжения может не только различаться (от полного господства собственника до минимального распоряжения, например, наличие у поднанимателя возможности вселить своих несовершеннолетних детей8), но и полностью отсутствовать (в частности, у временных жильцов или лиц, проживающих в студенческом общежитии). Сложнее обстоит дело с правомочием пользования. Всегда ли правомочие пользования едино для всех лиц, получивших возможность находиться в жилом помещении? Имеет ли оно специфику в различных субъективных правах?
Поскольку у органов публичной власти и у юридических лиц подобное правомочие вообще отсутству-ет9, то говорить о единстве возможностей в правомочии пользования можно только по отношению к физическим лицам.
8 Хотя такая возможность в законодательстве прямо не закреплена (ни по отношению к договору социального найма, ни к договору коммерческого найма), представляется, что это лишь упущение законодателя.
9 Полагаем, что для подобного утверждения имеются веские основания. Они базируются в первую очередь на том, что любое физическое лицо, выступающее от имени публичного образования, юридического лица (в силу трудовых, членских и иных отношений), может обрабатывать землю, производить продукцию и т. п., тем самым совершая фактические действия с данными объектами и одновременно реализуя для таких субъектов правомочие пользования, но те же лица не могут своим проживанием в жилом помещении «наполнить» для них правомочие пользования хоть каким-либо содержанием. Иными словами, проживание любого лица в жилом помещении есть правомочие, входящее в состав самостоятельного субъективного права данного лица на жилое помещение и не может рассматриваться как реализация юридическим лицом или публичным органом власти правомочия пользования.
Анализ законодательных положений в области формулирования прав проживающих лиц показал, что содержание правомочия пользования раскрывается в жилищном законодательстве один раз — в ст. 17 ЖК РФ, регламентирующей назначение жилого помещения и пределы его использования. Содержание этой нормы дает основание наполнить правомочие пользования только двумя «положительными» возможностями: возможностью жить в помещении и осуществлять в нем профессиональную или предпринимательскую деятельность. Все иные законодательные положения лишь ограничивают реализацию данных возможностей. При этом сама положительная деятельность управомо-ченного лица по пользованию не раскрывается.
Как представляется, правомочие пользования жилым помещением включает возможности: а) находиться в жилом помещении, не проживая в нем; б) проживать в жилом помещении: физически присутствовать в помещении и осуществлять личную и семейную жизнь; в) осуществлять профессиональную и предпринимательскую деятельность.
Возможность находиться в жилом помещении, не проживая в нем, в первую очередь необходима для того, чтобы обеспечить управомоченному лицу исполнение соответствующих обязанностей, связанных с обеспечением сохранности жилого помещения. Лицо имеет возможность находиться в жилом помещении для проверки его целостности, приведения его в надлежащее состояние (в частности, проведение ремонтных работ). Можно поставить под сомнение справедливость такого вывода в том, что совершение данных действий не свидетельствует о возможности, составляющей правомочие пользования, поскольку не предполагает «извлечение полезных свойств», а лишь дает возможность исполнить возложенные обязанности. Однако совершение определенных действий
по отношению к жилому помещению нельзя рассматривать только как исполнение соответствующей обязанности. Например, действия по ремонту можно рассматривать и как реализацию соответствующей возможности управомоченного лица. Так, в отношении вещных прав наличие возможности провести ремонт, с одной стороны, указывает на то, что никто не вправе препятствовать его проведению, а с другой — непроведение ремонта также будет возможностью управомоченного лица, но до определенных границ (пока это не приведет к квалификации его действий в качестве злоупотребления правом) и не превратится в детализацию бремени содержания своей собственности. В обязательственных отношениях (например, в договоре найма) проведение текущего ремонта трактуется как обязанность нанимателя, а возможность его проведения даже не оговаривается. Тем не менее в состав правомочия пользования данная возможность, на наш взгляд, входит.
Безусловно, что основное содержание данного правомочия составляет возможность проживать. Вместе с тем именно данная возможность в наименьшей степени раскрыта как в законодательстве, так и в научной литературе. Думается, что проживание в жилом помещении, как возможность, детализирующая правомочие пользования, может быть наполнена возможностями различного свойства: физически присутствовать в помещении (находиться) и осуществлять личную и семейную жизнь. При этом физическое присутствие в объекте может быть сопряжено не с исполнением обязанностей по его поддержанию в надлежащем состоянии, а с удовлетворением иных имущественных (физическая защита от окружающей среды) или неимущественных (сокрытие информации о личной и семейной жизни) интересов.
Возможность осуществлять профессиональную и предприниматель-
скую деятельность — сравнительно новая возможность, нашедшая свое закрепление в рамках ЖК РФ. Отношение к ней в современной юридической литературе довольно противоречивое. Как представляется, законодатель лишь «узаконил» те случаи, когда в жилых помещениях осуществлялась профессиональная или предпринимательская деятельность людей, что можно только при-ветствовать10.
Изложенное выше позволяет сделать вывод, что правомочие пользования следует раскрывать не только через «отрицательное» содержание: «иметь возможность извлекать полезные свойства, при этом не нарушая правил, норм, требований, прав и интересов», но «положительные» возможности.
На наш взгляд, обоснование характеристики проживания в качестве самостоятельного субъективного права возможно в единственном случае: если в законодательстве будут установлены ситуации, в соответствии с которыми проживание в жилом помещении станет основанием для предоставления упра-вомоченному лицу дополнительных возможностей по сравнению с не-проживающими лицами. Например, проживающий в жилом помещении собственник будет иметь право решающего голоса при принятии решений на общем собрании по отдельным вопросам, определенным законодательством, а непроживающий гражданин — лишь право совещательного голоса (решения о благоустройстве детской площадки или проведении иных работ, в которых непроживающий собственник, как правило, не заинтересован). Другой пример уже нашел отражение в дей-
10 В проекте федерального закона «О внесении изменений в части первую, вторую, третью и четвертую Гражданского кодекса Российской Федерации, а также в отдельные законодательные акты Российской Федерации» подобная возможность управомоченно-го лица не упоминается (ст. 2981).
ствующем региональном законодательстве: в случае расселения лиц с территорий, подлежащих затоплению, право на предоставление дополнительной площади приобретают только те члены семьи собственника (или нанимателя), которые непосредственно лишаются проживания в связи с подобными действиями. Таким образом, юридический факт (проживание) порождает возникновение самостоятельного субъективного права проживания. Фактически в этом случае происходит формирование близких по содержанию, но различных субъективных прав, в частности, субъективного права члена семьи собственника и субъективного права проживающего члена семьи собственника.
Учет законодателем критерия проживания представляется нам правильным и необходимым. Законодателю следует идти по пути большей защищенности прав тех, кто удовлетворяет свою истинную жилищную потребность (потребность в проживании, а не в материальном объекте — жилом помещении). Вместе с тем основная сложность, которая возникает в данном случае, лежит в практической плоскости — процессуальной доказуемости факта проживания.
Судебная практика в данной области отношений только формируется. Однако уже очевидны некоторые тенденции. Так, в определенных случаях доказательствами факта проживания выступают протоколы об административных правонарушениях о привлечении к ответственности за проживание без регистра-ции11. Кроме того, категория «проживание» оценивается судами в случае выяснения факта надлежащего уведомления ответчиков12. Оплата за от-
11 См. постановление ВС РФ от 31 мая 2011 г. № 20-АД11-1.
12 Так, в обоснование причин пропуска
установленного для подачи жалобы срока истица сослалась на то, что не была извещена надлежащим образом о времени и ме-
дельные виды коммунальных услуг рассчитывается исходя из количества проживающих, что также требует подтверждения в случае возникновения спора13.
В связи с этим возникает необходимость в теоретическом обосновании различения реализации возможности проживания и нахождения в жилом помещении. Что можно считать фактическим проживанием и как отграничить нахождение в жилом помещении от проживания в нем? Очевиден только один вывод: нельзя проживать в жилом помещении, не находясь в нем. Обратное же утверждение (всякое нахождение в жилом помещении есть проживание), как минимум, спорно.
На практике имеют место ситуации, когда: а) управомоченное лицо передало жилое помещение для проживания третьим лицам (по возмездным или безвозмездным сделкам); б) жилое помещение никем не используется для проживания; в) управомоченное лицо периодически использует жилое помещение (при нахождении в командировках, для осуществления профессиональной или предпринимательской деятельности и т. п.).
В первых двух ситуациях вопрос о разграничении проживания и нахождения в жилом помещении не возникает. Сложность вызывает ква-
сте судебного разбирательства, поскольку копии документов по делу были направлены ей не по фактическому месту жительства и месту работы, а по месту ее регистрации, где она не проживает (см. постановление ФАС Северо-Западного округа от 22 сентября 2008 г. по делу № А44-2447/2007).
13 «Установив указанные обстоятельства, арбитражные суды пришли к выводам о недоказанности истцом факта проживания педагога Нерсесян Э. А. в спорный период по указанному адресу и потребления электрической энергии в заявленном размере и, как следствие, отсутствии оснований для удовлетворения иска» (см. постановление ФАС Восточно-Сибирского округа от 17 января 2011 г. № А78-9278/2009).
лификация действий в случае, когда жилое помещение используется управомоченным лицом лишь периодически. Перечислить все признаки «проживания» затруднительно, и поэтому разумно пойти от обратного и назвать признаки «нахождения» лица в жилом помещении. Соответственно, те ситуации, которые им не отвечают, должны квалифицироваться как «проживание».
Лицо не считается проживающим, если: а) находилось в жилом помещении исключительно в целях исполнения возложенных на него обязанностей по обеспечению сохранности объекта в рамках конкретного правоотношения (проведение ремонта, уборка помещений и т. п.); б) находилось в жилом помещении исключительно в целях осуществления профессиональной или предпринимательской деятельности; в) передало жилое помещение для проживания третьим лицам.
Во всех остальных случаях выяснение факта наличия или отсутствия фактического проживания возможно только с учетом конкретных обстоятельств дела и дополнительных признаков. В частности, к ним можно отнести: а) учет фактического времени пребывания в объекте (можно ли такое нахождение считать нормальным для образа жизни соответствующего субъекта); б) учет нахождения в жилом помещении личных вещей, свидетельствующих об использовании объекта именно для проживания (что часто является критерием для применения норм о неприкосновенности жилища в практике Европейского суда по правам человека).
Таким образом, проживание как возможность, детализирующая правомочие пользования жильем и составляющая его основное содержание, присутствует в любом субъективном праве на жилое помещение. Именно с реализацией данной воз-
можности должен осуществляться определенный законодательный подход к формулированию многих субъективных прав, как непосредственно затрагивающих возможности права на само жилое помещение, так и иных прав, связанных с данным объектом. Представляется, что названные признаки позволяют более четко разграничить проживание в жилом помещении и нахождение в нем, что в конечном счете даст законодателю основания отразить данный критерий в конкретных нормах о правах лиц в жилищной сфере. Именно в этом случае появится более серьезная основа для характеристики категории «проживание» в качестве самостоятельного субъективного права.
Библиографический список
Аскназий С. И., Брауде И. Л., Пергамент А. И. Жилищное право. М., 1956.
Бабаев А. Б. Система вещных прав: монография. М., 2006.
Басин Ю. Г. Вопросы советского жилищного права. Алма-Ата, 1963.
Батова О. В. Понятие, система и особенности жилищно-правовых договоров по законодательству Российской Федерации: дис. ... канд. юрид. наук. М., 2008.
Гражданское право: актуальные проблемы теории и практики / под общ. ред. В. А. Белова. М., 2007.
Красавчиков О. А. Основы жилищного законодательства: предмет регулирования и юридическая природа // Основы советского жилищного законодательства: межвуз. сб. науч. тр. Свердловск, 1981.
Литовкин В. Н. Жилищное законодательство: смена вех (конституционные основы жилищного законодательства). М., 2008.
Формакидов Д. А. Вещное право проживания: дис. ... канд. юрид. наук. Пермь, 2005.
Чигир В. Ф. К вопросу об особенностях жилищных правоотношений // Проблемы совершенствования советского законодательства и деятельности государственных органов: республик. науч. конф.: тезисы докл. Минск, 1969.
