CC BY
749
УДК
ПРОЯВЛЕНИЕ ЭЛЕМЕНТОВ АВТОБИОГРАФИЗМА В ДРЕВНЕРУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ (НА МАТЕРИАЛЕ «ПОУЧЕНИЯ» ВЛА ДИМИРА МОНОМАХА И «МОЛЕНИЯ»
ДАНИИЛА ЗАТОЧНИКА)
А.В. Антюхов
В статье на материале известных памятников литературы Древней Руси «Поучения» Владимира Мономаха и «Моления» Даниила Заточника рассматривается проявление элементов автобиографизма в древнерусской литературе, исследуется жанровое своеобразие данных произведений, характерные особенности стилевой манеры их авторов
Ключевые слова: автобиографизм, древнерусская литература, мемуаристика, поэтика, стиль, автопортрет, жанр, способ изложения
Мемуаристика берет свое начало в исторических жанрах средневековья. После XVI века летописная традиция в России постепенно угасает. Как заметил В.О.Ключевский, уже "в XVII веке <...> летописание замирает, сменяется мемуарами, записками современников, которые идут сплошной массой по всему XVIII веку" [1, т. 6, с.20]. Однако из этого вовсе не следует, что мемуары механически "сменили" летописи. "Навыки и приемы летописания <...> не исчезают бесследно. Вытесняемые из летописания, они начинают оказывать заметное влияние вне его пределов <...> на все виды исторических жанров, многие из которых еще воспринимались читателями как летописные" [2, с.377].
Отмечая известную узость средневековых автобиографических форм, подчинение их религиозно-дидактическим принципам литературы, исследователи утверждают: "Средневековая
автобиография - либо аналогия, либо аллегорическое изображение мистического странствования души, либо нравоучительный пример. Средневековый человек, во всяком случае, в идеале, - боялся быть самим собой: всякое проявление самобытности коробило его и казалось ему почти ересью..." [3, с.48-50].
Создание автобиографии, с точки зрения средневекового литературного этикета, могло расцениваться, в первую очередь, как проявление непомерной гордыни писателя. Автобиография в качестве самосвидетельства не вызывала доверия, ей отказано было в достоверности. Все это вполне объяснимо отсутствием в литературе того времени понятия авторского права, вплоть до того, что переписчик, как известно, зачастую выступал в роли "соавтора" произведения [См.: 4, с. 3-12].
Господство эстетики подобия в литературе средневековья, строгие жанровые каноны и требования этикета затрудняли рост автобиографизма в XI - XVII веках. За общими литературными формулами трудно разглядеть частное, трафаретное легко принять за индивидуально-авторское. "Худоумие" и "многогрешность", как правило, заявляемые древнерусскими авторами в качестве самохарактеристики, - всего лишь непременная дань литературной традиции, жанровому канону, а не реальные качества писателя. Если в литературе нового времени "стиль - это сам человек, это -неповторимая индивидуальность", то в средние века стиль автора зависел от жанра, в котором он работал. Понятие авторского стиля "сложилось в эпоху обоснования прав личности как в общественной жизни, так и в сфере субъективного творчества" [5, с.7].
Установка на должное, идеальное, внимание только к той части жизни героя (князя, иерарха церкви, основателя монастыря, полководца), которая является гранью истории страны - все это никак не способствовало развитию автобиографизма в средневековой литературе. Для многих жанров литературы Древней Руси, кроме того, категорически неприемлем сам принцип автобиографизма -автор здесь никак не мог стать героем собственного произведения. Скажем, в задачу летописца входило предельно объективное изложение фактов, сообщение об исторических событиях и выдающихся людях своего времени. Как правило, это были князья, "так как их деятельность... составляла суть исторического процесса" [6, с.27], с точки зрения средневекового человека. Герои житийной литературы - "богатыри духа", преодолевшие "лестницу страстей", нравственный идеал эпохи. Сравнивать себя с этими людьми - уже само по себе проявление нескромности, гордыни, а то и кощунство.
Вместе с тем личностные элементы проявляются уже в древнерусский период, встречаясь в летописных сводах, "поучениях", "житиях", публицистике, "статейных списках", "хождениях", повестях, посланиях. Среди произведений древнерусской литературы, в которых наиболее ярко проявляются элементы автобиографизма, а писатель противоречит литературной традиции, в полный голос заявляя о своей личности, - "Поучение" Владимира Мономаха, "Моление" Даниила Заточника, эпистолярное наследие Ивана Грозного, "История о великом князе Московском" князя Андрея
Курбского, "Житие" протопопа Аввакума.
"Характерная особенность "Поучения" Владимира Мономаха (XII век) - тесное переплетение дидактики с автобиографическими элементами " [7, с.77].''Свои наставления детям князь подкрепляет не только традиционными сентенциями из "Священного Писания", но, в первую очередь, конкретными примерами из собственной жизни. Вообще, "сами жанровые признаки в древнерусской литературе не так уж определенны" [8, с.28]. В определении жанра "Поучения" Владимира Мономаха современные исследователи до сих пор не пришли к единству: одни ученые принимают за жанровое обозначение заглавие, другие видят в "Поучении" своеобразное завещание, третьи называют его автобиографией. Очевидно, суть проблемы - в новаторском характере самого произведения, - это и поучение, и мемуары, и размышления, полные колебаний и сомнений. Первый и последний из признаков трудно согласуются между собой [См.: 9, с.94-108].
Затрудняет определение жанра также трехчастная структура сочинения Мономаха: оно состоит из собственно "Поучения", автобиографической повести и послания к Олегу Гориславичу, причем каждую часть автор пишет по-разному. Перечень военных походов князя дан в летописной манере, нравоучительная часть близка к стилю церковных проповедей и поучений, а письмо к Олегу выполнено в традициях эпистолярной литературы. Однако "Поучение" - целостное произведение, объединенное одним героем, общей идеей человеколюбия и укрепления могущества Руси, единым замыслом - дать образец идеального поведения человека, прежде всего, князя.
Первая, "учительная" часть произведения содержит завет сыновьям жить в трудолюбии, терпении, благоразумии. Во вступлении Мономах говорит о цели "Поучения" (это - призыв к труду) и обстоятельствах, при которых возник замысел его написать. Князь "собрах словца си любая, и складох по ряду, и написах". В таких словах автор описывает собственно процесс создания своей книги. Встреча с послами от братьев, предлагавших выгнать Ростиславичей и отнять их владения, решительный отказ Владимира "креста переступити" и его "печаль", вызванная мыслью о вражде братьев, - рассказ князя обо всех этих событиях уже в самом начале произведения дает представление об авторе как о человеке, который "христьяных людей дъля, колико бо сблюдъ по милости своей и по отни молитве от всех бедъ!" [10,с.392]. Автобиографические сведения несут иллюстративную функцию, приводя конкретные примеры христианских добродетелей.
Во второй, автобиографической части "Поучения" эпическое повествование доминирует над лирическим размышлением. Здесь почти отсутствует прямое дидактическое начало, учит факт, сама жизнь. В кратком воспоминании о своих "путях" и "ловах" (походах и охотах) Мономах подтверждает идеальный образ князя-патриота примером собственной жизни. Описание "трудов" князя предваряет своеобразный дневник его военных походов. Владимир располагает свои "пути" в хронологической последовательности с 1072 по 1117 год. Больших походов он совершил восемьдесят три, а малых и не помнит сколько. О христианских идеалах автор здесь как будто забывает, не раз говоря о том, что он "пожег землю и повоевал", не оставил у побежденных "ни челядина, ни скотины".
Закончив повествование о походах, Мономах перечисляет те мирные договоры, которые были заключены им, переходя в последствии к описанию своих "ловов".
Собственные качества и заслуги Владимир расценивает исключительно как результат Промысла Всевышнего. Предупреждая возможные обвинения в гордыне и самовосхвалении, князь объясняет свое обращение к собственной автобиографии следующим образом: "Да не зазрите ми, дети мои ни инъ, кто прочтетъ, не хвалю бо ся ни дерзости своея, но хвалю бога и прославьляю милось его, иже мя грешнаго и худаго селико летъ сблюдъ отъ техъ часъ смертныхъ и не ленива мя былъ створилъ, худаго, на вся дел человечьская потребна" [10, с.404].
Однако детей своих Владимир Мономах отнюдь не призывает рассчитывать на благодать Божию, а завещает им, не боясь смерти ни от войны, ни от зверя, творить "мужьское дело". Основным пороком он считает лень: "Леность бо всему мати: еже умееть, то забудеть, а егоже не умееть, а тому ся не учить добре же творяще, не мозите ся ленити ни на что же доброе, первое к церкви: да не застанеть васъ солнце на постели..."[10, с.396].
По мнению Д.С. Лихачева, Владимир Мономах "не стремился составить в своем "Поучении" законченную автобиографию, или законченный автопортрет, передавал лишь цепь примеров из своей жизни, которые он считал поучительными и в которых постоянно акцентируется им общественноидейная сторона" [11, с.48]. Такой отбор биографических сведений обусловлен особенностями изображения человека в эпоху господства в литературе стиля монументального историзма. Владимир Мономах фиксирует не все события жизни, а лишь те, которые помогают "героизировать" его личность, идеализировать его чувства и помыслы. Например, он не упоминает о событиях, связанных с ослеплением Василька Теребовльского, когда тот включился в междоусобную борьбу. На первый план
выдвинут тот случай, когда он, пожалев людей, "вдахъ брату отца его, а самъ идох на отца своего место Переяславлю" [10, с.404]. Следуя канону изображения идеального князя. Мономах рассказывает о своих "благодеяниях", но не о сомнениях и тревогах, о государственно-значимых поступках, но не об интимной сфере жизни.
Третья, эпистолярная часть "Поучения" - письмо Владимира Мономаха к князю Олегу -пронизано болью отца, потерявшего сына (Изяслава), но ради общего дела, ради торжества общегосударственного долга вынужденного примириться с врагом, взывая к его человеческим чувствам: ".. .егда же убиша детя мое и твое пред тобою, и бяше тебе, узревши кровь его и тело увянувшю, яко же агньцу заколену, и рещи бяше, стояще над ним, вникнущи в помыслы души своей: "Увы мне! что створихъ?" Желая добра "братьи" и "Русьскей земли", Владимир говорит о своем примирении с Олегом и лишь просит его освободить свою невестку (жену Изяслава) - "да с нею кончавъ слезы, посажю на месте, и дяжеть акы горлица на сусе древе желеючи, а язъ утешюся о бозе". Таким образом, и этот фрагмент является примером государственной мудрости, смирения и человеколюбия, взятым из собственной жизни.
Еще Н.М. Карамзин в "Истории государства Российского" высоко оценил "Поучение Владимир Мономаха" как источник сведений об авторе: "Без сего завещания, столь умно написанного, мы не знали бы всей прекрасной души Владимира" [12, т.2, с. 108]. Некоторые позднейшие историки более критично относятся к этому деятелю отечественной истории [13, с.131]. Благодаря работам И.М. Ивакина, М.П. Алексеева, В.В. Данилова, Д.С. Лихачева, А.С. Орлова и других, восстановлен круг источников "Поучения" Владимира Мономаха, доказано, что князь был человеком энциклопедических знаний, хорошо знакомым с мировой литературной традицией.
Т.Н. Копреева автобиографическое начало "Поучения" видит в раскрытии эмоционального состояния Владимира Мономаха, в отражении двойственности его мироощущения, в желании писателя сообщить читателю сведения о своей собственной жизни [9, с.95].
Хотя образ автора ярко проступает и в "Слове о Законе и Благодати" митрополита Иллариона, и в завещании Ярослава Мудрого, но там он не имеет такого личностного характера, как в "Поучении" Владимира Мономаха, где воссоздан внутренний мир героя, полный движения мыслей и чувств. Внутренний мир человека пыталась постичь учительная литература Древней Руси [См.: 14, с.17], но она заставляет читателя всматриваться внутрь себя, жить активной жизнью сердца, а Мономаху удалось не только познать себя, но и раскрыться перед читателем.
Облик автора обрисован в "Поучении" значительно полнее, чем в других произведениях того периода: это не только мудрый правитель, но и смелый в военных походах и на охоте человек, умеющий поэтически воспринимать красоту и гармонию окружающего мира.
Образ Владимира Мономаха, воссозданный в "Поучении", является воплощением лучших черт древнерусского князя. Это необычайно деятельный человек, ревностный поборник просвещения. Широкая образованность самого Владимира, его прекрасное знание литературы того времени проявляется в том, что в "Поучении" он использует Псалтырь, Паремийник, поучения Василия Великого, Ксенофонта и Феодоры к детям, помещенные в "Изборнике 1076 года", "Шестоднев".
Искреннее и глубокое религиозное чувство без крайностей аскетизма и церковного формализма; широкая и последовательная - вплоть до отрицания смертной казни - гуманность без чрезмерной сентиментальности; жизнерадостно-активное отношение к жизни и ко всем "делам человечьскым" наряду с умеренностью и воздержанием; горячая и деятельная любовь к родине -таковы в основном черты Владимира Мономаха, раскрытые в его "Поучении". Особенно привлекателен патриотизм князя. Весь главный смысл его "Поучения" - в призыве к труду на благо родины, в личном примере соблюдения договоров и верности клятве, в подчинении собственных и княжески-дружинных интересов интересам общенародным, государственным. Образ Мономаха в его "Поучении" свидетельствует о высоком уровне общей и нравственной культуры, о высокой степени народного самосознания, которой достигли передовые деятели Киевской Руси к началу XII века.
В "Поучении" Владимира Мономаха трудно разграничить автора и героя, они сомкнуты в одном образе, представляя одно историческое лицо, однако автор и герой "Поучения" не тождественные явления. Писатель идеализирует своего героя, он обобщает опыт собственной жизни, о чем-то умалчивая, что-то выдвигая на первый план. Мономах - "печаловальник земли Русской" в "Поучении", в других произведениях древнерусской литературы оказывается "сеятелем" феодальных "котор". О том, что автор и герой не тождественны, говорят и другие факты. Так, время действия у автора и героя различны: автор повествует о своей уже прошедшей жизни, "седя на санех", имея возможность взглянуть на своего героя со стороны, оценить свои поступки. Однако в целом "Поучение" ярко раскрывает облик незаурядного государственного деятеля русского средневековья,
человека, в котором живо воплотился идеал князя, пекущегося о славе и чести родной земли [См.: 15;
9, с.94-108).
Стиль повествования в "Поучении" Мономаха ближе к летописному, чем к агиографическому, здесь преобладает не художественно-изобразительное, а справочно-информативное начало в изложении событий жизни князя. Такой способ изложения А.Н. Робинсон называл "повествовательным автобиографизмом" [16, с.203-224]. Автор заботливо передает конкретноисторическую основу изображаемого, он точен в цифровых и географических выкладках, вводит прямое обращение к детям, к Олегу Святославичу. Эти приемы документирования автобиографического рассказа превращают "Поучение" в историческое свидетельство, в документ эпохи.
В автобиографическом своем рассказе автор "Поучения" не мог следовать никаким образцам. Соединение духовного, нравоучительного и светского, автобиографического элементов составляет основное своеобразие произведения, что отражается в его стиле и языке. Даже в цитатах чувствуется умение Владимира Мономаха отбирать яркие и волнующие образы.
Говоря о особенностях стиля "Поучения", следует отметить наличие в нем ярких афористических выражений. Эта черта, как правило, отличает большинство лучших произведений мемуарно-автобиографического жанра русской литературы вообще.
Другой этап истории развития автобиографического начала в русской средневековой литературе отражен в "Молении" Даниила Заточника. "Моление Даниила Заточника" (по некоторым спискам - "послание", "слово" - "Послание Даниила Заточника к великому князю Ярославу Всеволодовичу") - памятник, созданный на Севере Руси, по-видимому, в первой четверти XIII века. Произведение представляет собой памфлет, в котором автор, обращаясь к князю Переяславля-Залесского Ярославу Всеволодовичу, рисует ему свое бедственное положение, просится к нему в "думцы" (советники) и вообще старается вызвать к себе сочувствие, для чего приводит множество изречений, сравнений и пословиц ("притч").
Через авторскую самохарактеристику, данную в "Молении" Даниила Заточника, пишет М.О. Скрипиль, "мы проникаем во внутренний мир писателя, поражающий своей сложностью и высоким уровнем культуры" [17, с.80]. Черты характера автора-героя в "Молении" проступают более рельефно, чем в "Поучении" Владимира Мономаха, но в "Молении" биографическая основа, скорее всего, носит характер литературной условности, обобщенности. Это новое явление - тенденция к развитию художественного вымысла. Даниил Заточник дает более широкий круг "условно" биографических сведений, сообщает, что когда-то был богаче, имел друзей, но теперь, когда он беден, они его покинули: "Друзи мои и ближний мои отвергошася мене, зане не поставлях пред неими трапезы, многоразличными брашьны украшены" [18, с.340]. Герой пробовал себя на разных поприщах, но везде его ждало разочарование; главная цель для него - добиться расположения князя и поступить к нему на службу.
Признаваясь в отсутствии храбрости, автор противопоставляет этому качеству ум: "Умен муж не велми бывает на рати храбръ, но крепокъ в замыслех..."; "...храбра, княже, борзо добудешь, а уменъ дорогъ" [18, с.335-336]. Вероятно, Даниил когда-то служил при дворе князя, но чем-то провинился и был за это лишен княжеского содержания. Поэтому он и уподобляет себя блудному сыну, Адаму, изгнанному из рая, и другим легендарным персонажам. Установка на идеализацию автора-героя в этом произведении гораздо слабее, чем в "Поучении" Владимира Мономаха, что вероятно, во многом связано с иным социальным положением этого автора.
Автор "Моления", Даниил Заточник - лицо во многом неясное: кроме имени и некоторых, часто противоречивых, автобиографических указаний в самом произведении, о нем ничего неизвестно. Во всяком случае, Даниил - человек подневольный и нуждающийся, вынужденный обращаться к льстивым просьбам, но твердо убежденный, что настоящую цену человеку (даже в "холопьем имени") придают ум и образование. Обладая тем и другим, он ясно видит недостатки в княжеском правлении, пренебрегающем "думцами", тяжесть боярского гнета, распущенность монастырского духовенства и вообще многие отрицательные стороны господствующих феодальных групп.
"Кто бы ни был Даниил Заточник, - отмечает В.Г. Белинский, - можно заключить не без основания, что это одна из тех личностей, которые, на беду себе, слишком умны, слишком даровиты, слишком много знают и, не умея прятать от людей своего превосходства, оскорбляют самолюбивую посредственность; которых сердце болит и снедается ревностью по делам, чуждым им, которые говорят там, где лучше было бы молчать, и молчат там, где выгодно говорить; словом, одна из тех личностей, которых люди сперва хвалят, потом сживают со свету и, наконец, уморивши, снова начинают хвалить" [19,т. 5, с.351].
В "Молении" очевидна борьба двух начал - идеального и реального, разрыв между мечтой и действительностью. Высокий уровень самосознания личности героя приводит к тому, что автобиографизм "Моления" обретает сатирические черты. Автор "скоморошничает", чтобы вынести приговор действительности: "Богат мужь возглаголет - вси молчать и слово его до облакъ вознесутъ; а убогъ мужь возглаголет, то вси на него воскликнут. Их же бо ризы светлы, техъ и речи честны" [18, с.390].
Восхваляя князя и его власть, Даниил враждебно относится к боярству и духовенству, жалуется, что он был в большой нужде и "под работным ярмом пострадах", испытал, что служба у бояр - "зло есть". Вообще, самой существенной стороной содержания "Моления" является идея сильной княжеской власти, необходимой для единения Руси.
"Моление" Даниила Заточника написано в традициях сборников афоризмов, очень широко распространенных в Древней Руси. Под пером Даниила афоризмы выстраиваются в единое сюжетное повествование о судьбе конкретного, живого человека.
Стиль "Моления" представляет оригинальное сочетание двух различных источников, откуда автор черпал свои "притчи": книжного и устного, риторические, книжные приемы переплетаются со скоморошьим балагурством. "Моление" замечательно своим остроумием и сарказмом, ярким отражением быта и нравов эпохи. Исследователи указывают на широкую начитанность автора не только в Библии, но и в других произведениях современной ему литературы - как переводной ("Стословец" Геннадия, "Пчела", "Повесть об Акире Премудром"), так и оригинальной (летописи). "Притчи", заимствованные из книжных источников, создают риторический стиль, в котором изложены гиперболические похвалы князю и столь же "украшенные" жалобы автора на свое положение. Но с другой стороны, многие места "Моления" (выпады против бояр и монахов, ответы на воображаемые предложения князя и другие) написаны живым языком русских пословиц и поговорок: "Лучше бы ми нога своя видети в лыченицы в дому твоемъ, нежели в черлене сапозе в боярстем дворе; лучше бы ми в дерюзе служити тебе, нежели в багрянице в боярстем дворе" [18, с.339] и другие.
Таким образом, "Моление" является публицистическим дидактическим произведением, которое раскрывает быт и нравы Руси накануне монголо-татарского нашествия.
В "Поучении" Владимира Мономаха автобиографизм служит целям создания и пропаганды нравственного идеала эпохи, имеет дидактическую направленность. В "Молении" Даниила Заточника автобиографизм позволяет с более близкой дистанции показать тяготы жизни "милостника", чьи ум и талант оказались невостребованными современниками, а достоинство попрано "поточением". Другими словами, в этом произведении доминирует обличительное начало, позволяющее видеть здесь истоки русской сатиры [20, с. 144].
Based on the famous monuments of Old Russian literature “Hortative” by Vladimir Monomakh and "Supplication" by Daniil Zatochnik, the article deals with the manifestation of autobiographical elements in Old Russian literature, genre peculiarities of these works, the characteristic features of stylistic manner of their authors Key words: autobiographism, Old Russian literature, memoiristics , poetics, style, self-portrait, genre, wording
Список литературы
1.Ключевский В. О. Сочинения: В 8-ми тт. - М., 1959.
2. Лихачев Д.С. Русские летописи и их культурно-историческое значение. - М.;Л . , 1947.
3. Виппер Ю.Б. О преемственности и своеобразии реализма Ренессанса и Просвещения в западноевропейской литературе 1/Проблемы Просвещения в мировой литературе. - М., 1970.
4. Лихачев Д.С. Текстология: Краткий очерк. - М.;Л., 1964.
5. Виноградов В.В. Стиль, автор, литературное произведение как исторические категории и проблема авторства и теория стилей. - М., 1961.
6. Лихачев Д.С. Человек в Древней Руси. - Л., 1970.
7. Кусков В.В. История древнерусской литературы. - М., 1998.
8. Чичерин A.B. Очерки по истории русского литературного стиля. Повествовательная проза и лирика. - М.: Художественная литература, 1985.
9. Копреева Т.Н. К вопросу о жанровой природе "Поучения" Владимира Мономаха//ТОДРЛ. -Т. 27. - Л., 1972. - С. 98-108.
10. Поучение Владимира Мономаха //Памятники литературы Древней Руси: XI - начало XII века. - М., 1978.
11. Лихачев Д.С Национальное самосознание Древней Руси.- М.;Л.,1945.
12. Карамзин Н.М. История государства Российского. - СПб., 1892.
13. Тихомиров М.Н. Древняя Русь. - М., 1975.
14. Адрианова-Перетц В.П. Изображение "внутреннего человека" в русской литературе XI - XII вв. // Вопросы изучения русской литературы XI - XII вв. - М.;Л., 1958.
15. Орлов A.C. Владимир Мономах. - М.;Л., 1946.
16. Робинсон А.Н. "Житие" Епифания как памятник дидактического автобиографизма/ТОДРЛ. - Т.15.-М.;Л., 1958.
17. Скрипиль М.О. "Слово" Даниила Заточника //ТОДРЛ. - Т. 12. - М.;Л., 1955.
18. Моление Даниила Заточника //Памятники литературы Древней Руси: XII век . - М . , 1980.
19. Белинский В.Г. Полное собрание сочинений: В 13-ти тт. - М.: АН СССР, 1953 - 1959.
20. Адрианова-Перетц В.П. У истоков русской сатиры //Русская демократическая сатира XVII века. - М.;Л., 1954.
The manifestation of autobiographical elements in Old Russian literature (as exemplified in “Hortative” by Vladimir Monomakh and "Supplication" by Daniil Zatochnik)
