CC BY
216
ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ
УДК 82-9
Г. Ю. Филипповский
«Поучение» Владимира Мономаха: поэтика жанра
Научная традиция усматривает в «Поучении» Владимира Мономаха богатый спектр жанровых характеристик, включая автобиографические. Настоящая статья выделяет, однако, открытого типа жанр «послания к нации» в качестве жанровой доминанты сложного произведения, особо подчеркивая момент жанровых связей с европейско-средневековыми англоскандинавскими XI в. гомилиями-письмами к британской нации.
Ключевые слова: «Поучение» Владимира Мономаха, поэтика жанра, богатство жанровых характеристик, открытого типа «послание к нации», средневеково-европейские связи, британские королевские послания (письма) к нации XI в.
LITERARY CRITICISM
G. Yu. Filippovsky
Vladimir Monomakhs «Homily»: genre poetics
A rich spectrum of genre characteristics (including autobiographical) is usually stressed in Vladimir Monomakh's «Homily» (XI-XII c.) by scientific tradition. The present paper, however, insists on the «open-type message to the nation» as a main genre identity of the complex text, stressing its relationship with Western European medieval Anglo-Scandinavian royal (XI c.) homilies-letters to the British nation.
Key words: Vladimir Monomakh's "Homily", genre poetics, open-type message to the nation, medieval European relationships.
Проблема жанра «Поучения» Мономаха существовала отнюдь не с постановочной статьи 1972 г. Т. Н. Копреевой «К вопросу о жанровой природе «Поучения» Владимира Мономаха» [7, с. 39-80]. Уже в первом издании 1793 г. монома-хова текста владелец рукописи Лаврентьевской летописи (где читается единственный дошедший до нас список «Поучения» Мономаха) граф А. И. Мусин-Пушкин на титульный лист вынес свое представление о жанре памятника: «Духовная великаго князя Владимiра Всеволодовича Мономаха...» [5, с. 205], то есть «завещание» или «духовное завещание». С тех пор многие исследователи, в их числе Д. С. Лихачев [7], О. В. Творогов [12], М. П. Алексеев [1], видели в «Поучении» не только черты риторико-учительной литературы и не только очевидные в тексте приметы автобиографического жанра: «Азъ, худый дедомъ своимъ Ярославомъ...», «О, многострастный и печальный азъ.» [11, с. 128, 156].
Жанровое богатство текста, несомненно принадлежащего великому в русской истории князю, победителю половцев и христианскому строителю Руси, привело ученых к мысли, что заглавие «Поученье» в списке Лаврентьевской летописи 1377 г. принадлежит не автору-Мономаху, а монаху-писцу или переписчику древнего текста. Литературное качество произведения Владимира Мономаха-писателя неоднократно подчеркивается таким, например, эпизодом, как повторение фразы «на далечи пути, да на санехъ седя...» [11, с. 128]. Этот «далекий путь» осмысляется не только в контексте встречи на Волге автора «Поучения» с послами братьев-князей и их переговоров. Д. С. Лихачев и до него еще в XIX - нач. XX в. Н. М. Карамзин, а затем Н. В. Шляков, И. М. Ивакин, А. С. Орлов [11, с. 104-105] видели здесь прием аллегорической образности (в конце земного пути, близ смертного одра, на пороге Вечности). Мономах учит не только опытами жизни, но и ее итогами («на санехъ седя. » -
© Филипповский Г. Ю., 2017
намек на древнерусский обычай везти князя в последний путь на санях).
Что такое «Поучение» Мономаха? Почему оно появилось на свет? Это важный вопрос. П. П. Толочко в связи со словами Мономаха «на санехъ седя...» пишет, что эту фразу «не следует понимать буквально, это литературная метафора, образ завершения земного пути» [13, с. 172]. Ученый выступил с предположением об опасной болезни Мономаха как раз в 1117 г. (предполагаемая дата создания «Поучения» и включения его в летопись), которая и подтолкнула князя к написанию «духовного завещания» современникам и потомкам, а также к срочному вызову к себе, в Киев наследника - княжившего в Великом Новгороде старшего сына Мстислава [13, с. 172]. Отзыв был экстренный, тем более что, по словам П. П. Толочко, новгородцы отнюдь не склонны были отпускать полюбившегося им Мстислава [10, с. 20]. Ему, как наследнику, прежде всего, и адресовано было «Поучение», созданное в традициях «королевских завещаний» [1] средневековой Европы (Франция, Англия) или византийского трактата Константина Багрянородного X в. «Об управлении империей», написанного в виде наставления к сыну.
По версии П. П. Толочко [13, с. 172], смертельная болезнь затем отступила, и Мономах прожил до 1125 года, а «Поучение» в полной мере обрело заложенную в нем не только масштабность, но и широкую, открытую адресность: «Да дети мои, или инъ кто прочтетъ сю грамоти-цю...» [11, с. 128]. Жанровые черты послания видны в многочисленных адресных повторениях в тексте: «Да дети мои, или инъ кто прочтетъ сю грамотицю, а приметь е в сердце свое.»; «Да не зазрите ми, дети мои, ни инъ кто прочетъ.»; «А се вы поведаю, дети мои.»; «Поистине, дети мои, разумейте.»; «.Си словца прочитаюче, дети моя.» [11, с. 128-156]. Мономах - автор сложного, но и целостного, единого мозаичного по характеру текста «Поучения», - явно обращается ко всем князьям Руси, опираясь на драматические опыты собственной прожитой, богатой событиями жизни. Конечно, «Поучение» во многом - урок княжеского поведения в условиях кризисной разобщенности и междукняжеских распрей.
Кризисный характер «Поучения» как послания Мономах-автор подчеркнул сознательным включением в качестве третьей, доминантной части единого текста собственного послания -
Письма к Олегу Святославичу 1096 г., когда в распре под стенами Мурома Олег и его воины убили Изяслава, сына Владимира Мономаха. Не случайно, именно в этой третьей, эпистолярной по жанру части единого «Поучения», содержатся две принципиально важные темы: первая - прямое обращение к сыну Мстиславу (Мономах-автор цитирует подлинное письмо Мстислава к нему по поводу гибели Изяслава, опирается на мнения Мстислава, прислушиваясь к ним, как к авторитетному суждению); вторая - в том же цитированном Мономахом письме-послании сына Мстислава акцентно выделена тема Русской земли, которую нельзя губить (распрями). Образ Русской земли - ведущий в памятниках русской литературы XI - начала XIII в. от «Слова о Законе и Благодати» Илариона и «Повести об ослеплении князя Василька Ростиславича» до «Слова о полку Игореве» начала XIII в. Это - реально главный герой многих литературных текстов Руси начального этапа возникновения и становления русской литературы, и в их число входит «Поучение» Мономаха.
Здесь же в эпистолярном тексте Письма к Олегу Мономах-писатель сознательно вводит элегический мотив женского плача по убитом муже («да сядетъ аки горлица на сусе древе же-леючи.»). Женские образы - неотъемлемая часть ранних русских литературных текстов XI-XIII вв. (от «Слова о Законе и Благодати» Ила-риона и «Жития Феодосия Печерского» Нестора до «Сказания о чудесах Владимирской иконы Божьей Матери» и «Моления (Слова) Даниила Заточника», «Слова о полку Игореве» начала XIII в. [8]. «Поучение» Мономаха не исключение, а органическая часть литературного процесса русской литературы XI-XIII вв. и ее литературной поэтики. Женские образы литературы Руси XI-XIII вв. сами по себе представляют собой важную черту литературной поэтики, обозначает принципиально важную диалогическую составляющую. И выражается она прежде всего в жанровой специфике «Поучения» как послания. Выше уже говорилось об эпистолярных жанровых мотивах «Поучения», его неизменной адресности как проявления диалогической жанровой природы текста Владимира Мономаха. Даже традиционно признаваемая исповедаль-ность (неразрывно связанная с автобиографичностью текста Мономаха) не носит индивидуального характера, но соотнесена с допустимой в христианской практике коллективной исповедально-
стью. Уже говорилось, что «дети мои», то есть все князья как братья - не просто родовые узы по крови, но братья-христиане, - та самая адресность, которая отличает «Поучение» и его жанровую идентичность.
Из всех библейских текстов Мономах предпочитает цитировать Псалтирь, самую диалогично-ориентированную библейскую книгу (не исключено, что цитировал он часто по памяти). Диалогичность текста Псалтири состоит в том, что произносящий текст псалмов царя Давида невольно отождествлял себя с псалмопевцем, мобилизуя личностную составляющую, но и как бы обожествляя ее (в связи со священным текстом) [4]. Псалтирь - самая востребованная книга в бытовом обиходе (с древности и до современности) [3]. К Псалтири обращается Мономах-автор «Поучения» в минуту кризисного духовного испытания. Первая часть «Поучения» широко использует текст Псалтири, а потому адресность, диалогичность, с точки зрения жанровых категорий - эпистолярность - важная, ведущая черта «Поучения» Мономаха. Эта адресность столь же имеет индивидуально-личностный характер, сколь и учительно-общенациональный, масштабный аспект.
Автобиографичность «Поучения» («Азъ, ху-дый.») акцентирует прежде всего личностно-ориентированное сознание автора-христианина, преподающего читателю (или «инъ кто прочтет.», то есть кому бы то ни было) [11, с. 128] урок христианского мировоззренческого взгляда на жизнь и бытие человека («душа ми своя лучше всего света сего» [11, с. 156]). Вместе с тем неоднократно высказывавшееся суждение об исповедальной тональности «Поучения» опирается, в частности, на мнение Н. В. Шлякова [11, с. 104-105], а затем В. Л. Комаровича [6], что Мономах создал свой выдающийся текст под влиянием великопостного настроения. В частности, на это указывают цитированные автором отрывки великопостного Великого Канона Андрея Критского в молитвенном заключении, которым завершается текст «Поучения» [11, с. 163-169]. Принадлежность его Владимиру Мономаху оспаривалось Н. Н. Ворониным и Р. Матьесеном, но недавно А. А. Гиппиус [9, с. 452] снова вернулся к аргументации его связи с автором «Поучения» великим князем Владимиром Всеволодовичем Мономахом.
Если «Поучение» в жанровом отношении можно рассматривать как послание, то не только - индивидуально-ориентированное, например,
к Мстиславу-наследнику, но и - ко всем князьям-современникам, но и потомкам - послание к нации. Жанр «Поучения» Мономаха как послания к нации, его кризисный характер мотивированы многократными отрицательными опытами в междукняжеских отношениях, к которым автор обращается и в первой части, и во второй части, и в третьей завершающей части своего единого, но мозаичного монументального текста. В первой части, как уже отмечалось, это опорный во многом для «Поучения» в целом эпизод встречи с братьями, их послами на Волге, где Мономаху был предъявлен, фактически, ультиматум: мир, но ценой отказа от крестоцелования Любеческо-го съезда (в мире, любви и согласии). Мономах делает в очередной раз свой христианский выбор, даже в ущерб родовым княжеским узам.
Во второй части текста, известной как автобиографический перечень путей-походов и ло-вов, Мономах особо выделяет и развертывает эпизод драматической коллизии с Олегом Святославичем под стенами Чернигова. Христианский урок, преподанный здесь Владимиром Мономахом, состоит в том, что он сдает Олегу Чернигов, героически и успешно до того обороняемый, так как «жаль было селъ горящих и монастырей.», то есть ради спасения христианского народа Руси. Третья часть «Поучения» - подлинное послание (письмо) Мономаха к тому же Олегу Святославичу - христианское увещевание убийцы сына Изяслава, урок христианского поведения в условиях междукняжеских драматических распрей. При том, что письмо датировано 1096 годом, за год до того, как автор письма был оклеветан враждебной молвой, наряду с жертвой преступного ослепления без вины князем Василька Ростиславича. Ужасные эти события потрясли Русь на годы и даже десятилетия после 1097 г. и даже в 1117 году мотивировали, помимо всего прочего, кризисное послание Мономаха к нации, известное нам как «Поучение».
М. П. Алексеев в своей статье «Англосаксонская параллель к «Поучению» Владимира Мономаха» привел, как уже отмечалось выше, жанровые параллели из европейских королевских поучений, завещаний детям-наследникам [1]. Однако, среди англо-скандинавских посланий, в том числе королевских, в частности, первой половины XI века, приближенного к времени Владимира Мономаха, есть послания, обращенные к нации (в данном случае, к Англии и англичанам): «Послание Волка к Англам» 1014 г., принадлежащее архиепископу Йоркскому
Вульфстану и «Письмо Кнута к народу Англии» 1019 г. - короля Англии Кнута Великого (Могучего), короля Дании, ранее викинга, ставшего не только законным королем Англии, но и - созданной им в Северной Европе империи, объединившей под единым правлением Англию, Шотландию, Данию, Швецию и затем позднее Норвегию [14-2, с. 9-21]. В обоих текстах многократно повторены слова - нация, народ, страна, то есть адресность посланий носит такой же широкий характер, как и затем в «Поучении» Мономаха. В равной степени же сближаются английские послания XI в. к нации и «Поучение» Мономаха их кризисным характером, даже эсхатологичностью (то есть мотивами Страшного Суда). Только в английских посланиях речь идет о гибельной угрозе стране от смертельных набегов викингов («за грехи наши»), а в «Поучении» Мономаха - о «личной» эсхатологичности («На Страшней при бе-суперник обличаюся» [11, с. 160]) - пределах жизни и человека и его ответственности перед Богом по итогам пережитого и совершенного им при жизни. Разумеется, речь идет прежде всего об ответственности князей за участие в распрях, губящих Русь и ее людей. Отсюда жанровые черты послания к нации в «Поучении» Мономаха, которые перекликаются с английскими посланиями к нации XI в., отмеченными выше.
В нашей статье «Жанрово-коммуникативные аспекты «Поучения» Владимира Мономаха» [14-1, с. 378-383] внимание было сконцентрировано на аспектах динамической поэтики обсуждаемого памятника с позиции внетекстовой, внутритекстовой и имманентно-словесной коммуникации. Во всех трех указанных позициях жанровая идентичность «Поучения» Мономаха тяготеет к специфике послания, прежде всего, послания к нации. Нельзя согласиться с учеными, выводящими данный литературный памятник «вне жанров», либо, напротив, настаивающих на сознательной авторской установке на плюралистичность, при том, что правы практически большинство исследователей, видящих в «Поучении», хотя и мозаический по структуре, но - единый текст, целостный не только в авторском, но и в читательском видении, восприятии и прочтении. Жанр послания к нации, как владычного, так и королевского, реально существовал в XI в. в англо-скандинавской Европе, и не только М. П. Алексеев, но В. В. Мильков с опорой на А. В. Назаренко [9, с. 362] и других ученых справедливо заключали, что «творчество Мономаха
обнаруживает весьма основательную подготовку, глубокие книжные знания и широкий кругозор: определенную роль в этом могли играть греческое окружение матери (Марии, дочери императора Константина IX Мономаха. - Г. Ф.), а позднее - свита жены (Гиты Гаральдовны. -Г. Ф.), в которую, по мнению исследователей, входили образованные европейцы» [9, с. 341].
Англия XI в., откуда происходила Гита - дочь англо-саксонского короля Гаральда, погибшего в 1066 г. на поле Гастингса в битве с Вильгельмом Завоевателем, отмечена знаменитыми посланиями к нации, о которых шла речь выше - архиепископа Йоркского Вульфстана «Послание Волка к Англам» 1014 г. и не менее знаменитым королевским посланием «Письмом Кнута к народу Англии» 1019 г. Например, в послании Вульф-стана слово «нация» повторяется 12 раз, «народ» - 13 раз, «земля» (родная) - 6 раз, «страна» - 3 раза, использует эти слова и король Кнут в своем послании к Англии и англичанам [14-2, с. 11]. В послании Владимира Мономаха не только личностная адресность, но - коллективно-личностная адресность «Да дети мои, или инъ кто прочтетъ сю грамотицю.», многократно повторенная и сопряженная с использованным этнополитическим концептом «Русская земля» и всем комплексом Урока князьям и Руси - урока новой христианской этики и политкорректно-сти, - все это позволяет видеть в тексте «Поучения» жанровые черты «послания к нации». Замечательно и то, что датско-английский король Кнут впервые ввел в своем послании к Англии концепт «Е^1а Lond», безусловно коррелятивный древнерусскому этнополитическому концепту «Русская земля», известному в ранних документах Руси Рюриковичей, скандинавов по истокам, X в. Олега, Игоря, Святослава - договорах Руси с греками 911, 945 гг. [14-3, с. 126-131]. Затем, этот же образ-концепт государственно-территориально-этнической консолидации Руси присутствует в текстах о княгине Ольге, князе Владимире-крестителе, этот же образ стал в XI-XIII вв. своего рода «главным героем» в «Повести временных лет», «Хожении игумена Даниила в Святую землю», в «Повести об ослеплении князя Василька Ростиславича» и «Слове о полку Игореве».
Важно отметить, что образ-концепт «Русская земля» включен митрополитом Иларионом в его эпохальное «Слово о Законе и Благодати» - манифест Руси, принявшей христианство, - текст,
создавший на Руси базу для книжно-христианского жанра «послания к нации». Базу книжного, библейско-христианского характера (таков характер почти сплошного цитирования библейских и раннехристианских источников в «Слове» Илариона). В «Поучении» Мономаха, помимо них, автор широко обращается к материалу реально-пережитых, биографических ситуаций, хотя принципиальная направленность «Поучения» как своего рода учебника жизни для князей в условиях новой христианской цивилизации породила соответствующие ей мировоззренческие и этические нормы в сфере междукняжеских отношений.
Характерно, что эпоха древнерусской литературы, первого, начального этапа в становлении и развитии русской литературы уже как мирового феномена, открывается «Поучением» Мономаха с его открытой жанровой спецификой княжеско-христианского «послания к нации» (стране и людям) в XI - нач. XII в. Завершается же эпоха древнерусской литературы в конце XVII в. сходным, как бы «симметричным» по жанровым функциям «послания к нации» «Житием протопопа Аввакума», с его также напряженной автобиографичностью, нравственным Уроком, богатым спектром жанровых и стилевых оттенков, очевидным в обоих случаях литературным новаторством и талантом, обращенностью к современникам и потомкам.
Личностная ориентация обоих текстов, хри-стианско-нравственная по своей природе, несомненна, но ее общечеловеческая направленность и у Мономаха, и Аввакума все же реализуется совершенно разными векторами: авторы принципиально различны по происхождению, характеру их образования, воспитания и культуры. Тем не менее, с точки зрения жанровой специфики, как жанровых традиций, так и жанрового новаторства оба названных, но разновременных текста ярче, чем многие другие демонстрируют тем зарубежным славистам, кто считает, что в Древней (Средневековой) Руси книжность была, но литературы как таковой не было: «Поучение» Мономаха и «Житие Аввакума» несомненно представляют собой выдающиеся явления отечественной и мировой литературы, жанровая поэтика которых не только отличается редким богатством, но и неисчерпаема в аспектах ее исследования. При том, что жанр «послания к нации» в «Житии Аввакума» скорее реконструктивен, в «Поучении» Мономаха многочисленные текстуально-выраженные черты адресности нацелены
на универсализацию содержания и превращение личной «грамотицы»-эпистолы в открытое послание к нации [2, с. 15, 20-21].
Библиографический список
1. Алексеев, М. П. Англо-саксонская параллель к «Поучению» Владимира Мономаха [Текст] / М. П. Алексеев // Труды отдела древнерусской литературы. - Л. : Изд. АН СССР, 1935. -Т. 2. - С. 39-80.
2. Антонова, М. В. Древнерусское послание XI-XШ вв.: поэтика жанра [Текст] : автореферат. доктора филол. наук / М. В. Антонова. -Орел, 1999. - С. 15.
3. Бедина, Н. Н. Псалтирь и ранняя русская литература (XI-XШ вв.) [Текст] / Н. Н. Бедина. -Архангельск, 2004. - 140 с.
4. Бычков, В. В. Смысл искусства в византийской культуре [Текст] / В. В. Бычков. - М., 1991. - 64 с.
5. Духовная великаго князя Владимiра Всеволодовича Мономаха детямъ своимъ, названная въ летописи Суздальской Поученье. Въ Санкт-Петербурге. 1793 года [Текст] // Владимир Мономах: завещано потомкам // сост. Г. Ю. Филипповский. - Ярославль, 1999. -С.215-285.
6. Комарович, В. Л. Поучение Владимира Мономаха [Текст] / В. Л. Комарович // История русской литературы. - Т. 1. - М. ; Л. : Изд. АН СССР, 1941. - С. 289-297.
7. Копреева, Т. Н. К вопросу о жанровой природе «Поучения» Владимира Мономаха [Текст] / Т. Н. Копреева // Труды отдела древнерусской литературы. - Л. : Изд. АН СССР, 1972. - Т. 27. - С. 94108.
8. Лихачев, Д. С. 1) Великое наследие: классические произведения Древней Руси. [Текст] / Д. С. Лихачев. 2-е изд. - М., 1979. - С. 141-161; 2) Владимир Всеволодович Мономах [Текст] / Д. С. Лихачев // Словарь книжников и книжности Древней Руси. - Т. 1. - Л. : Наука, 1987. - С. 98102.
9. Мильков, В. В. Владимир Мономах и его Поучение [Текст] / В. В. Мильков // Творения митрополита Никифора // подг. С. М. Полянский. -М. : Наука, 2006. - С. 340-452.
10. Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов [Текст]. - М. ; Л. : Изд. АН СССР, 1950. - С. 20.
11. Орлов, А. С. Владимир Мономах [Текст] / А. С. Орлов. - М. ; Л. : Изд. АН СССР, 1946. -191 с.
12. Творогов, О. В. Владимир Всеволодович Мономах [Текст] / О. В. Творогов // Литература Древней Руси. Биобиблиографический словарь. -М., 1996. - С. 32-33.
13. Толочко, П. П. Киев и Новгород XII - нач. XIII вв. в новгородском летописании [Текст] / П. П. Толочко // Великий Новгород в истории средневековой Европы. К 70-летию акад.
B. Л. Янина. - М. : Русские словари, 1999. -
C.171-178.
14. Филипповский, Г. Ю. 1) Жанрово-коммуникативные аспекты «Поучения» Владимира Мономаха» [Текст] / Г. Ю. Филипповский // Человек в информационном пространстве -2016. - Ярославль, 2016. - С. 378-383; 2) Эпоха Кнута Великого в Англии: история, политика, культура, тексты [Текст] / Г. Ю. Филипповский // На пересечениях Британской истории / On the crossways of British history. - Ярославль, 2013. -С. 9-21; 3) Взаимосвязи книжности Руси, Скандинавии, Англии X-XII вв.: «Русская земля» и «Engla Lond» [Текст] / Г. Ю. Филипповский // Верхневолжский филологический вестник, 2016.- № 2. - С. 126-131.
Bibliograficheskij spisok
1. 1.Alekseev, M. P. Anglo-saksonskaja parallel' k «Poucheniju» Vladimira Monomaha [Tekst] / M. P. Alekseev // Trudy otdela drevnerusskoj litera-tury. - L. : Izd. AN SSSR, 1935. - T. 2. - S. 39-80.
2. Antonova, M. V. Drevnerusskoe poslanie XI-XIII vv.: pojetika zhanra [Tekst] : avtoreferat... dokto-ra filol. nauk / M. V. Antonova. - Orel, 1999. - S. 15.
3. Bedina, N. N. Psaltir' i rannjaja russkaja literatura (XI-XIII vv.) [Tekst] / N. N. Bedina. - Arhan-gel'sk, 2004. - 140 s.
4. Bychkov, V. V. Smysl iskusstva v vizantijskoj kul'ture [Tekst] / V. V. Bychkov. - M., 1991. - 64 s.
5. Duhovnaja velikago knjazja Vladimira Vsevo-lodo-vicha Monomaha detjam svoim#, nazvannaja v letopisi Suzdal'skoj Pouchen'e. V Sankt-Peterburge... 1793 goda [Tekst] // Vladimir Monomah: zaveshhano potomkam // sost. G. Ju. Filippovskij. - Jaroslavl', 1999. - S. 215-285.
6. Komarovich, V. L. Pouchenie Vladimira Mono-maha [Tekst] / V. L. Komarovich // Istorija russkoj literatury. - T. 1. - M. ; L. : Izd. AN SSSR, 1941. - S. 289-297.
7. Kopreeva, T. N. K voprosu o zhanrovoj pri-rode «Pouchenija» Vladimira Monomaha [Tekst] / T. N. Kopreeva // Trudy otdela drevnerusskoj litera-
tury. - L. : Izd. AN SSSR, 1972. - T. 27. -S.94-108.
8. Lihachev, D. S. 1) Velikoe nasledie: klassiche-skie proizvedenija Drevnej Rusi. [Tekst] / D. S. Lihachev. 2-e izd. - M., 1979. - S. 141-161; 2) Vladimir Vsevolodovich Monomah [Tekst] / D. S. Lihachev // Slovar' knizhnikov i knizhnosti Drevnej Rusi. - T. 1. - L. : Nauka, 1987. -S.98-102.
9. Mil'kov, V. V. Vladimir Monomah i ego Pouchenie [Tekst] / V. V. Mil'kov // Tvorenija mitro-polita Nikifora // podg. S. M. Poljanskij. - M. : Nauka, 2006. - S. 340-452.
10. Novgorodskaja pervaja letopis' starshego i mladshego izvodov [Tekst]. - M. ; L. : Izd. AN SSSR, 1950. - S. 20.
11. Orlov, A. S. Vladimir Monomah [Tekst] / A. S. Orlov. - M. ; L. : Izd. AN SSSR, 1946. - 191 s.
12. Tvorogov, O. V. Vladimir Vsevolodovich Mo-nomah [Tekst] / O. V. Tvorogov // Literatura Drevnej Rusi. Biobibliograficheskij slovar'. - M., 1996. -S.32-33.
13. Tolochko, P. P. Kiev i Novgorod XII - nach. XIII vv. v novgorodskom letopisanii [Tekst] / P. P. Tolochko // Velikij Novgorod v istorii sredne-vekovoj Evropy. K 70-letiju akad. V. L. Janina. -M. : Russkie slovari, 1999. - S. 171-178.
14. Filippovskij, G. Ju. 1) Zhanrovo-kommunikativnye aspekty «Pouchenija» Vladimira Monomaha» [Tekst] / G. Ju. Filippovskij // Chelovek v informacionnom prostranstve - 2016. - Jaroslavl', 2016. - S. 378-383; 2) Jepoha Knuta Velikogo v Ang-lii: istorija, politika, kul'tura, teksty [Tekst] / G. Ju. Filippovskij // Na peresechenijah Britanskoj istorii / On the crossways of British history. - Jaroslavl', 2013. - S. 9-21; 3) Vzaimosvjazi knizhnosti Rusi, Skandinavii, Anglii X-XII vv.: «Russkaja zemlja» i «Engla Lond» [Tekst] / G. Ju. Filippovskij // Verhnevolzhskij filologicheskij vestnik, 2016. - № 2. - S. 126-131.
Дата поступления статьи в редакцию: 04.05.2017 Дата принятия статьи к печати: 23.05.2017
