CC BY
56УДК 343.132 DOI 10.25724/VAMVD.JRST
ББК 67.410.212.2
К. В. Проваторова
ПРОТОКОЛЫ СЛЕДСТВЕННЫХ ДЕЙСТВИЙ И ПРОТОКОЛЫ СУДЕБНЫХ ЗАСЕДАНИЙ
КАК ЭЛЕМЕНТЫ ОБЩИХ УСЛОВИЙ ПРЕДВАРИТЕЛЬНОГО РАССЛЕДОВАНИЯ
И СУДЕБНОГО РАЗБИРАТЕЛЬСТВА
Протоколы следственных действий и протокол судебного разбирательства выступают в современном законодательстве Российской Федерации источниками доказательств и играют важную роль в фиксации значимой информации как в досудебном производстве, так и в судебных стадиях уголовного процесса. На качество указанных протоколов в немалой степени оказывает влияние не только наработанная правоприменительная практика, но и уровень законодательной техники, что нашло свое воплощение в ст. 166 и 259 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, который должен обеспечивать безупречное нормативное регулирование соответствующих отношений. В связи с этим автору статьи представляются актуальными для изучения вопросы совершенствования нормативных положений ст. 166 («Протокол следственного действия») и 259 («Протокол судебного заседания») Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, анализ которых указывает на ряд имеющихся в них противоречий, способных привести к проблемам в правоприменительной практике органов предварительного расследования и суда. Автор считает необходимым отнести ст. 166 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации к числу общих условий предварительного расследования, предусмотренных главой 21 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, а также отмечает недостатки в ее нормативно-лексическом содержании, требующие корректировки. На основании исторического исследования ведения и оформления протоколов судебного заседания автор также приходит к выводу о целесообразности принятия положений ст. 259 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, изложенных в новой редакции, в части необходимости осуществления аудиопротоколирования в ходе судебного заседания. Тем не менее видится ошибочным в предлагаемой новой конструкции данной статьи отказ от ведения аудиопротоколирования при закрытом судебном заседании в случаях, предусмотренных ст. 241 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации. В статье предлагается вариант решения указанной проблемы, предусматривающий ведение аудиопротокола с возможностью предоставления подобной аудиозаписи для ознакомления сторонам процесса по их ходатайству в условиях, исключающих какое-либо дальнейшее распространение этой записи.
Ключевые слова: протокол следственного действия, протокол судебного заседания, аудиопротоколи-рование, уголовно-процессуальное законодательство, общие условия предварительного расследования, судебное разбирательство.
K. V. Provatorova
REPORTS OF INVESTIGATIVE ACTIVITIES AND COURT RECORDS AS ELEMENTS
OF GENERAL CONDITIONS OF PRE-TRIAL INVESTIGATION AND JUDICIAL PROCEEDING
Reports of investigative activities and court records are understood in current legislation of the Russian Federation as sources of evidence and play an important role in recording relevant information both in pre-trial proceedings and at the trial stage of a criminal procedure. The quality of these records are significantly influenced not only by the existing law enforcement practice in this area, but also by the level of legislative technique reflected in the texts of articles 166 and 259 of the RF Penal Code, which is to ensure perfect statutory regulation of relevant relationships. Therefore, the author of the article considers it pertinent to study the issue of improvement of the provisions contained in article 166 (Report of an investigative activity) and article 259 (Court record) of the RF Penal Procedural Code, as their analysis reveals a number of controversies which can lead to problems in the course of law application by pretrial investigation agencies and courts. The author finds it necessary to classify article 166 of the RF Penal Procedural Code as one of the general conditions of a pretrial investigation, which are specified in chapter 21 of the RF Penal Procedural Code, and points out a number of deficiencies
with respect to its regulatory and lexical content, which are necessary to rectify. Based on the research of the court record keeping history, the author concludes that it is advisable to adopt the provisions of article 259 of the RF Penal Procedural Code as currently amended concerning the requirement to use audio-recording during court sessions. However, it is deemed erroneous that the proposed new design of this article allows for a refusal to make an audio recording in closed court hearings, as provided by article 241 of the RF Penal Procedural Code. The article suggests a solution to this problem by making an audio recording and allowing the parties involved in the court procedure to familiarize themselves with it upon their request in conditions that make it impossible to circulate the recording any further.
Key words: report of investigative activities, court record, audio-recording penal procedural legislation, general conditions of a pretrial investigation, court procedure.
В современном уголовно-процессуальном законодательстве Российской Федерации в ст. 5, закрепляющей основные понятия, используемые в Уголовно-процессуальном кодексе Российской Федерации (далее — УПК РФ), отсутствуют легальные определения «протокол следственного действия» и «протокол судебного заседания», однако данные уголовно-процессуальные акты выступают источниками доказательств и имеют первостепенное значение при расследовании уголовного дела, а в дальнейшем для принятия законного и обоснованного решения при рассмотрении уголовного дела по существу судом и при проверке судебных решений вышестоящими инстанциями. Это обусловлено тем, что именно указанные протоколы являются основной процессуальной формой фиксации доказательственной информации, получаемой в ходе следственных и судебных действий; они обеспечивают передачу закрепленной информации и ее сохранение в надлежащем виде для последующих адресатов доказывания. В связи с чем осуществление наиболее точного и полного запечатления результатов соответствующих действий, а также хода и условий их производства в данных процессуальных актах видится одной из приоритетных задач для органов предварительного расследования и суда.
Согласно толковому словарю Д. Н. Ушакова в широком смысле под понятием «протокол» понимают «официальный документ, содержащий запись всего, что было сказано, сделано и решено на собрании, заседании, допросе», «документ, которым удостоверяется какой-нибудь факт, устанавливаемый при участии свидетелей» [1]. В уголовном судопроизводстве протоколом выступает письменный процессуальный акт, наделенный статусом самостоятельного вида доказательств, в котором согласно строгому порядку, установленному уголовно-процессуальном законом, происходит фиксация сведений, подлежащих доказыванию при расследовании уголовного дела и рассмотрении его судом. Немаловажным фактом, на наш взгляд, является то обстоятельство, что зако-
нодатель, закрепляя в нормативных положениях ст. 83 УПК РФ допустимость использования в уголовном процессе протоколов следственных действий и судебных заседаний в числе доказательств, устанавливает в них также необходимость соответствия последних требованиям, установленным действующим УПК РФ. Например, наличие в протоколе как следственного действия, так и судебного заседания нарушений различного характера (в его оформлении, содержательной части, вопросах соответствия изложенных фактов реальным событиям) может повлечь недопустимость их использования в качестве доказательств в уголовном судопроизводстве.
Изложенное актуализирует проблему надлежащего составления протоколов следственных действий и протокола судебного заседания и диктует необходимость дальнейшего совершенствования нормативных положений ст. 166 («Протокол следственного действия») и 259 («Протокол судебного заседания») УПК РФ, регламентирующих порядок и условия составления протоколов следственных действий и протокола судебного заседания, и выступающих своего рода «гарантом», что отраженные в них фактические данные достоверны, объективны и зафиксированы в полном объеме.
Анализ содержания ст. 166 УПК РФ в системном единстве с другими нормативными положениями Раздела VIII («Предварительное расследование») УПК РФ дает нам основание для вывода, что данная статья ошибочно отнесена законодателем в главу 22 («Предварительное следствие») УПК РФ. Данная статья отражает единые для предварительного следствия и дознания требования к процессуальным документам, составляемым следователем и дознавателем по итогам проведенных ими следственных действий, общие правила фиксации хода и результатов их познавательной деятельности.
Если обратиться к положениям главы 35 УПК РФ, регулирующим общие условия судебного разбирательства, то можно отметить, что ст. 259, закрепляющая порядок оформления протокола судеб-
ного заседания, является компонентом системы указанных общих условий: она распространяет свое регулятивное воздействие на отношения, возникающие в судах в связи с фиксацией хода и результатов судебных заседаний — независимо от того, на какой судебной стадии происходит заседание. Общий характер данных предписаний обусловил размещение ст. 259 УПК РФ в главе, посвященной общим условиям судебного разбирательства. Прослеживается четкая аналогия с порядком распространения нормативных предписаний ст. 166 УПК РФ на все досудебное производство, что придает ей общий, универсальный для данного производства характер. Это обстоятельство, несомненно, свидетельствует о том, что ст. 166 должна быть включена в число общих условий предварительного расследования (в главу 21 «Общие условия предварительного расследования» УПК РФ). При этом отдельные части указанной статьи, как представляется, нуждаются в определенной корректировке. Так, правила производства следственных действий должны быть едиными для дознавателя (представителя органа дознания) и следователя так же, как и порядок их документального оформления в виде протокола следственного действия. В свою очередь, наличие противоречий в тексте данной правовой нормы может повлечь проблемы в ее правильном понимании и, соответственно, применении в практике. Например, в ч. 7 ст. 166 УПК РФ указано, что протокол следственного действия подписывается следователем и лицами, участвовавшими в следственном действии. Однако в тексте статьи не прописывается аналогичное полномочие в отношении дознавателя. Отсюда при буквальном толковании этих законоустановлений возникают сомнения о реальном наличии таковых полномочий у дознавателя. Вместе с тем в ч. 9 анализируемой статьи при регламентации правил оформления протокола следственного действия, связанных с необходимостью обеспечения безопасности некоторых участников уголовного судопроизводства, полномочия дознавателя и следователя предусмотрены равнозначно для обоих участников уголовного процесса.
В связи с изложенным считаем, что в целях обеспечения надлежащего проведения следственных действий при расследовании уголовных дел и правильного оформления их результатов, а также для выстраивания должной системности нормативных установлений УПК РФ необходимо разрешить вопрос о включении ст. 166 УПК РФ в группу общих условий предварительного расследования главы 21 УПК РФ и корректировке ее нормативного содержания с учетом распростра-
нения ее регулятивного воздействия и на дознавателя.
Кроме того, научный интерес, на наш взгляд, представляет изучение ряда вопросов, связанных с предстоящей модернизацией действующей редакции ст. 259 УПК РФ. На основании Федерального закона от 29 июля 2018 г. № 228-ФЗ «О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации» в сентябре 2019 г. вступит в силу новое положение, согласно которому теперь в процессе судебного заседания судов первой и апелляционной инстанций в качестве обязательного процессуального действия будет предусмотрено аудиопротоколирование. Данные изменения, по нашему мнению, обоснованы: их необходимость продиктована историей последовательного развития нормативного регулирования в процессуальном законодательстве России содержания и формы протокола судебного заседания и порядка (условий) ведения протоколирования, а также потребностью устранения различного рода юридических противоречий и разногласий, возникающих в правоприменительной деятельности органов следствия, дознания, прокуратуры и суда по вопросам обращения к протоколу судебного заседания как к одному из доказательств по уголовному делу. В поддержку высказанной позиции мы хотим обратиться к историко-правовому анализу содержания протокола судебного заседания и его предназначению в отечественном уголовном процессе.
В 1864 г. Указом Императора Александра II в качестве новой системы судоустройства были приняты «Учреждения судебных установлений», где впервые говорится о протоколе судебного заседания и указывается, что по каждому уголовному делу необходимо ведение определенного протокола, соответствующего правилам, изложенным в Уставах уголовного и гражданского судопроизводства. К таким протоколам обязательно приобщались вопросы, «если таковые были изложены письменно, с отмеченными по оным резолюциям суда или присяжных заседателей, а равно с особым мнением членов, если таковые были представлены» [2, с. 3894]. Например, упоминания о протоколе судебного заседания встречаются в главе 6 («О протоколах мировых судей») Устава уголовного судопроизводства, где излагается порядок ведения протокола судебного заседания единолично мировым судьей, а также в ст. 835, регламентирующей осуществление протоколирования секретарем или его помощником в судебном заседании окружного суда. Уже в тот период отмечалось, что протокол судебного заседания необходимо составлять так, чтобы «из него можно было
видеть весь ход дела на суде и удостовериться в соблюдении тех правил, нарушение которых может привести к отмене приговора» [3].
С приходом советской власти был принят новый нормативный акт, регламентирующий деятельность судебных органов (им выступил Декрет о суде № 1 от 24 ноября 1917 г.), в соответствии с которым в действующей судебной системе были упразднены такие учреждения, как окружной суд, судебные палаты, военные, коммерческие, морские суда и т. д. Теперь работа сотрудников судебных органов осуществлялась под руководством комиссариатов юстиции, а любые стремления к «упрощению» при составлении (ведении и оформлении) протокола судебного заседания подвергались критическому анализу. Представители советской юстиции считали, что «без внутренней полноты и внимательного составления протоколов судебных заседаний невозможно было обеспечить уважение суду» [3]. В указанный этап развития советского общества проблемами качественного составления протокола судебного заседания явились дефицит изделий и принадлежностей, необходимых для организации ведения протокола (пишущие машинки, шапирографы, гектографы, бланки, бумага, чернила и т. д.), малочисленное поступление в суды юридических изданий методического характера, замедленное кадровое обновление среди работников судов. В целях повышения уровня квалификации работников судов органами советской власти было принято Положение о краткосрочных юридических курсах по подготовке и переподготовке низовых работников юстиции, утвержденное Циркуляром Наркомюста РСФСР № 198 от 6 октября 1925 г., вследствие чего стало осуществляться обучение рабочих и крестьян знаниям, необходимым в работе суда. Так появилось выражение, ставшее актуальным в дальнейшем: «работа суда успешна тогда, когда успешна работа секретаря» [4, с. 9].
В продолжение исследования истории регламентации содержания и порядка составления протокола судебного заседания можно выделить положения ст. 77 УПК РСФСР 1923 г., в которых получило нормативное закрепление обязательное ведение протоколов при осуществлении следственных действий, а также в судебных заседаниях. Кроме того, важным правообеспечительным моментом, на наш взгляд, стало установление законодателем в ст. 81 УПК РСФСР полномочия участвующих в судебном заседании сторон подавать после изготовления и подписания протокола судебного заседания в течение трех суток свои замечания на его несоответствие либо неполноту, а также установление обязанности суда обсуждать
обозначенные замечания и выносить по ним судебные определения.
При анализе ст. 264 («Протокол судебного заседания») УПК РСФСР 1960 г. обратим внимание, что законодателем нормативные положения, регламентирующие условия и порядок ведения судебного заседания, из основных положений, которыми они выступали в УПК РСФСР 1923 г., были «перенесены» в главу 21 («Общие условия судебного разбирательства») УПК РСФСР, что, на наш взгляд, соответствует масштабу их регулятивного воздействия, направленного исключительно на стадии судебного производства. Кроме того, именно в формулировке нормативных положений ст. 264 УПК РСФСР 1960 г. появляется первое упоминание об использовании звукозаписи во время судебного заседания, хотя оно ограничивает ее применение только для записи допросов. Данное обстоятельство указывает, что именно в тот период в уголовном процессе зарождается и получает развитие идея использования аудиозаписи (звукозаписи) судебного заседания как средства для наиболее точного и объективного отражения в протоколе судебного заседания результатов исследования доказательств по уголовному делу.
В дальнейшем на протяжении десятилетий вплоть до принятия современного УПК РФ 2001 г. вопросы качественного ведения протокола судебного заседания неоднократно становились предметом обсуждения Пленума Верховного Суда Российской Федерации и находили отражение в принимаемых им решениях.
Например, постановлением Пленума Верховного Суда Российской Федерации № 35 от 7 февраля 1967 г. «Об улучшении организации судебных процессов и повышении культуры их проведения» предусматривалось, что «судьям необходимо принять меры к повышению качества составления секретарями протокола судебного заседания, в котором должны быть точно отражены все действия суда на всем протяжении судебного разбирательства» [5].
В постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 17 декабря 1975 г. «О соблюдении судами Российской Федерации процессуального законодательства при судебном разбирательстве» отмечалось, что «особое внимание должно уделяться правильности изложения ходатайств, заявленных участниками судебного разбирательства, и порядка их обсуждения; определений суда, вынесенных в судебном заседании без удаления в совещательную комнату; показаний подсудимого по существу предъявляемого ему обвинения, свидетелей и потерпевших по об-
стоятельствам дела; процесса исследования доказательств» [6].
В определении Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации от 9 июня 1993 г. подчеркивалось, что «протокол судебного заседания должен полно и правильно отражать действия суда по исследованию представленных органами следствия доказательств, а также сведения об иных процессуальных действиях суда, направленных на собирание проверку и исследование дополнительных доказательств, а также содержать подробное изложение показаний допрошенных судом лиц. Протокол должен быть составлен в понятных выражениях и без исправлений» [7].
Анализ нормативных положений ст. 259 «Протокол судебного заседания» в редакции принятого в 2001 г. УПК РФ указывает на то, что в нем законодатель продолжает искать пути решения проблем совершенствования качества подготовки и оптимального способа ведения протокола судебного заседания, в связи с чем в отличие от предыдущих отечественных уголовно-процессуальных кодексов 1922 (1923) и 1960 гг. детализирует и нормативно закрепляет новые варианты его составления, допуская ведение рукописного протокола, а также с использованием машинки и компьютера, кроме того, в целях обеспечения полноты протокола судебного заседания указывает на возможность использования наряду со стенографированием технических средств. В нормативные положения ч. 5 ст. 259 УПК РФ законодателем вводятся и получают юридическую силу новые технологии записи изображений и звуков, предназначенные в ходе судебного заседания для фиксации допросов (фотографирование, аудиозапись, видеозапись, киносъемка).
Однако, несмотря на ряд указанных «усовершенствований», внесенных законодателем в положения ст. 259 УПК РФ, в правоприменительной практике их использование оказалось весьма противоречивым. Например, согласно определению Верховного Суда Российской Федерации № 45-О-11-63сп от 22 июня 2011 г. был отменен приговор Свердловского областного суда с участием присяжных заседателей от 25 апреля 2011 г. в отношении гражданина Кумячева Е. П., который был признан виновным в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 197 Уголовного кодекса Российской Федерации, так как при рассмотрении уголовного дела в апелляционном порядке в отношении осужденной Н. в присутствии участников судебного разбирательства высказал в ее адрес грубую неприличную фразу, оскорбив, тем самым, участника судопроизводства. В ходе рассмотре-
ния его кассационной жалобы и материалов уголовного дела судебная коллегия установила, что в судебном заседании 24 августа 2010 г. защитник Н. вел самостоятельно на свой мобильный телефон аудиозапись процесса, которую в дальнейшем попросил приобщить на компакт-диске к материалам дела в качестве вещественного доказательства. Председательствующим указанное ходатайство было удовлетворено, и секретарь судебного заседания изготавливала протокол с черновика, а затем с использованием аудиозаписи, которую вел защитник Н. Однако, несмотря на закрепленное в ст. 241 УПК РФ право участников процесса вести в открытом заседании аудиозапись, законом не предусмотрено ее приобщение к материалам уголовного дела, а секретарем при составлении протокола судебного заседания может быть использована аудиозапись процесса только в случае соответствующей отметки о ее осуществлении в ходе судебного заседания, и ее материалы должны прилагаться к уголовному делу. Таким образом, указанная аудиозапись не имеет доказательственного значения, и судом должным образом не был исследован вопрос о ее допустимости в качестве вещественного доказательства. Уголовное дело по обвинению Кумячева Е. П. было направлено на новое судебное разбирательство, оправдательный приговор, впоследствии, оставлен без изменения (Кассационное определение Верховного Суда Российской Федерации № 45-О11-58сп от 16 июня 2011 г. [8]).
Таким образом, при анализе судебной практики мы видим, что вопрос производства аудиозаписи в процессе судебного заседания для доказательственного значения при разрешении уголовного дела, а также в целях исключения возможных противоречий в содержании протокола судебного заседания с фактическими обстоятельствами, исследованными в суде, является животрепещущим и требует дальнейшего изучения и логического завершения. Так, законодателем предусмотрена в ч. 1 ст. 259 УПК РФ возможность использования технических средств для составления протокола судебного заседания (по смыслу статьи, в том числе аудиозаписи), однако ввиду отсутствия в законе четко регламентированных способов ее осуществления и использования до настоящего времени возникают противоречивые ситуации, в которых стороны процесса не могут реализовать свои права и интересы, либо происходит нарушение их прав со стороны судебных органов.
Хотелось бы отметить, что идея использования в ходе судебного разбирательства средств аудиозаписи озвучивалась ранее в постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации
№ 35 от 13 декабря 2012 г. «Об открытости и гласности судопроизводства и о доступе к информации о деятельности судов», где обращалось внимание на необходимость при наличии технических средств фиксации процесса судебного заседания путем осуществления аудиозаписи, и при недостаточной вместимости зала суда осуществления трансляции хода судебного заседания в режиме онлайн [9]. Кроме того, аудиопротоколи-рование процесса судебного заседания уже юридически закреплено в нормативных положениях Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации [10] (ст. 204 «Обязательность ведения протокола»). В связи с этим мы выступаем в поддержку позиции законодателя в части обновления нормативных положений ст. 259 УПК РФ, поскольку предложения по их совершенствованию соответствуют информационно-техническому развитию российского общества, а также историческому этапу развития протоколирования судебного заседания в целом, и считаем, что со стороны законодателя это шаг в ногу со временем.
Тем не менее анализ собственно новелл упомянутого Федерального закона от 29 июля 2018 г. № 228-ФЗ показывает, что регламентация аудио-протоколирования сопряжена с рядом проблем. Спорным моментом, на наш взгляд, является введенный законодателем запрет на осуществление аудиозаписи в закрытом судебном заседании в случаях, предусмотренных ст. 241 УПК РФ. Возникает закономерный вопрос: с какой целью законодатель в новой редакции нормативных положений статьи 259 УПК РФ ограничивает применение ау-диопротоколирования в ходе закрытого судебного заседания? Стороны, которые участвуют в процессе, все равно будут знакомиться с распечатанным протоколом судебного заседания; информация, озвученная в закрытом заседании, все равно изучалась в их присутствии. Для чего установлен этот запрет? Для сохранения в тайне сведений, ради ограничения распространения которых и применялся закрытый режим слушания дела? Но эту тайну можно обеспечить, организовав контролируемый формат прослушивания сторонами в присутствии работников суда аудиопротокола без возможности его копирования. Кроме того, можно предупредить их о неразглашении соответствующей информации, на которую распространяется особый режим тайны. При этом стороны не будут
ограничены в возможности реального сравнения зафиксированного на аудиозаписи хода судебного процесса с текстом изготовленного протокола. Лишение сторон права ознакомиться с аудиозаписью в связи с ее отсутствием как таковой считаем ничем не обоснованным ограничением прав участников закрытых процессов. Возникает неравенство в правах сторон процессов, проведенных в открытом судебном заседании и в закрытом режиме слушания, что является несправедливым и противоречит положениям ст. 19 Конституции Российской Федерации.
Кроме того, как показывает анализ судебной практики, уже имеют место жалобы граждан, которые считают, что запрет осуществления аудиозаписи закрытого судебного заседания лишает стороны процесса объективности и непредвзятости фиксации хода судебного заседания, нарушает их конституционные права. Например, жалобы граждан Середкина А. В. [11], Купки П. В. [12]. Полагаем, новая редакция ч. 1 ст. 259 УПК РФ нуждается в изменении с учетом обеспечения доступа к материалам аудиозаписи в условиях, исключающих утечку информации, исследованной в закрытом судебном заседании. Мы считаем, что осуществление аудиозаписи в закрытом судебном заседании необходимо разрешить, а аудиозапись, произведенная в ходе закрытого судебного заседания, должна быть предоставлена судом участникам процесса для ознакомления при заявлении с их стороны соответствующего ходатайства и с соблюдением всеми участниками судопроизводства условий, исключающих ее передачу любым способом иным лицам, не участвующим в ходе данного судебного заседания.
На основании изложенного предлагается внести изменения в новую редакцию ст. 259 УПК РФ:
1. Последнее предложение части первой исключить.
2. Ввести новую часть 1.1 следующего содержания:
«1.1. При рассмотрении уголовного дела в закрытом судебном заседании в случаях, предусмотренных статьей 241 настоящего Кодекса, также осуществляется использование средств аудиозаписи. Ознакомление участников уголовного судопроизводства с аудиозаписью производится по их ходатайству в условиях, исключающих ее копирование и передачу иным лицам.».
1. Толковый словарь русского языка / под ред. Д. Н. Ушакова. URL: https://dic.academic.ru/ dic.nsf/ushakov/988498 (дата обращения 09.04.2019).
1. Russian Language Definition Dictionary. Ed. by D. N. Ushakov. Available from: https://dic. academic.ru/dic.nsf/ushakov/988498. Accessed: 9 April 2019.
2. Полный свод законов Российской империи в ХVI т.: в 2 кн. СПб., 1911. Кн. 2.
3. Латышева Н. А. Протокол судебного заседания: историко-правовой анализ содержания и предназначения // Администратор суда. 2016. № 4.
4. Ли-И. А. Суд и жизнь. Из писем читателей // Еженедельник советской юстиции. 1922. № 8.
5. Об улучшении организации судебных процессов и повышении культуры их проведения: постановление Пленума Верховного Суда РФ от 7 февраля 1967 г. № 35 // Бюллетень Верховного Суда РСФСР.1967. № 4.
6. О соблюдении судами Российской Федерации процессуального законодательства при судебном разбирательстве уголовных дел: постановление Пленума Верховного Суда РФ от 17 сентября 1975 г. № 5 // Бюллетень Верховного Суда РСФСР. 1974. № 3.
7. Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 9 июня 1993 г. // Бюллетень Верховного Суда РФ. 1993. № 11.
8. Оправдательный приговор по делу о неуважении к суду оставлен без изменения, поскольку приговор суда постановлен в соответствии с вердиктом коллегии присяжных заседателей о невиновности лица, основанном на всестороннем и полном исследовании материалов дела: кассационное определение Верховного Суда РФ от 16 июня 2011 г. № 45-О11-58сп. Доступ из справ.-правовой системы «Консультант-Плюс».
9. Об открытости и гласности судопроизводства и о доступе к информации о деятельности судов: постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 13 декабря 2012 г. № 35 // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2013. № 3.
10. Кодекс административного судопроизводства Российской Федерации от 8 марта 2015 г. № 21-ФЗ (ред. от 27.12.2018). Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
11. Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Середкина Антона Вениаминовича на нарушение его конституционных прав рядом положений Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации и Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности»: определение Конституционного Суда РФ от 29 января 2019 г. № 73-О Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
12. Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Купки Павла Валерьевича на нарушение его конституционных прав частью четвертой статьи 65, пунктом 3 части второй
2. Corpus Uris of the Russian Empire in XVI century. In 2 books. Saint-Petersburg. Published by I. I. Zubkov Law Bookshop, 1911. Book 2.
3. Latysheva N. A. Court record: a historical and legal analysis of content and intended purpose. Court Administrator. 2016; 4.
4. Li-I. A. Court and life. Readers' letters // Weekly bulletin of Soviet justice. 1922; 8.
5. Resolution of the Supreme Court Plenum of the Russian Federation No. 35 of 7 February 1967. On improving the organization of judicial processes and enhancing the culture of their conductance. Bulletin of the RSFSR Supreme Court. 1967; 4.
6. Resolution of the RF Supreme Court Plenum No. 5 of 17 September 1975. On the compliance of Russian Federation courts with the procedural legislation during trial proceedings. Bulletin of the RSFSR Supreme Court. 1974; 3.
7. Determination of the Judicial Panel on criminal cases of the RF Supreme Court of 9 June 1993. Bulletin of the RF Supreme Court. 1993; 11.
8. Cassational ruling of the RF Supreme Court No. 45-O11-58cn of 16 June 2011. The verdict of non-guilty in the contempt of court case has been upheld, since the court verdict was passed in accordance with the jury's verdict of non-guilty based on a comprehensive and complete investigation of case materials. Available from: reference and legal system "ConsultantPlus".
9. Resolution of the RF Supreme Court Plenum No. 35 of 13 December 2012. On the openness and transparency of court proceedings and access to information on court activities. Bulletin of the RF Supreme Court. 2013; 3.
10. Administrative legal proceedings code of the Russian Federation of 8 March 2015 No. 21-03 (ed. 27/12/2018). Available from: reference and legal system "ConsultantPlus".
11. Determination of the RF Constitutional Court No. 73-O of 29 January 2019. Dismissal of a request for a hearing by citizen Seredkin Anton Veniaminovich regarding violation of his constitutional rights resulting from a number of provisions of the Penal Procedural Code of the Russian Federation and Federal Law "On Law Enforcement". Available from: reference and legal system "Con-sultantPlus".
12. Determination of the RF Constitutional Court No. 2185-O of 27 September 2018. Dismissal of a request for a hearing by citizen Kupka Pavel Valentinovich regarding violation of his constitutional rights resulting from the provisions of part 4 of article 65, clause 3 of part 2 and part 5 of article 281 of the Penal Procedural Code of the
и частью пятой статьи 241, частью шестой статьи 281 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации: определение Конституционного Суда РФ от 27.09.2018 № 2185-О. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
© Проваторова К. В., 2019
Russian Federation. Available from: reference and legal system "ConsultantPlus".
© Provatorova K. V., 2019
Проваторова Ксения Васильевна,
оперуполномоченный отделения № 5 отдела уголовного розыска Управления МВД России по городу Волгограду; e-mail: [email protected]
Provatorova Ksenia Vasilevna,
security officer of department No. 5 of the Criminal Investigation Department of the Department of the Ministry of Interior of Russia in the city of Volgograd; e-mail: [email protected]
* * *
