CC BY
164
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
УДК 343 ББК 67.408
ПРОТИВОДЕЙСТВИЕ ПРИСВОЕНИЮ И РАСТРАТЕ ЧУЖОГО ИМУЩЕСТВА В РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
(ПРАКТИЧЕСКИЙ АСПЕКТ)
НОДАРИ ДАРЧОЕВИЧ ЭРИАШВИЛИ,
доктор экономических наук, кандидат юридических наук, кандидат исторических наук, профессор Научная специальность 12.00.08 - уголовное право и криминология;
уголовно-исполнительное право
Citation-индекс в электронной библиотеке НИИОН
Аннотация. Рассмотрено противодействие преступности в отношении таких деяний, как присвоение и растрата чужого имущества. Представлены признаки, по которым производится отграничение присвоения и растраты чужого имущества, вверенного виновному, от смежных составов преступлений. Анализируются судебная практика по указанным деяниям.
Ключевые слова: присвоение; растрата чужого имущества; причинение ущерба; признаки, характеризующие присвоение и растрату чужого имущества и отличающие это преступление от других.
Annotation. Considered combating crime in relation to acts such as misappropriation and embezzlement of another's property. Presents the grounds on which the delimitation of assignment and waste of another's property entrusted to the guilty, from the related offenses. Analyzes the judicial practice on these acts.
Keywords: misappropriation; embezzlement of another's property; damage; characteristics of misappropriation and embezzlement, and distinguish this crime from other.
Любое уголовно-наказуемое деяние, содержащееся в Особенной части УК РФ, имеет ряд признаков, сходных с признаками иных преступлений. В.Н. Кудрявцев отмечает, что трудности при квалификации преступлений в основном и объясняются этим обстоятельством.
Для того, чтобы правильно квалифицировать преступное деяние, необходимо четко представлять себе разграничительные линии между ним и смежными преступлениями. Устанавливая свойственные только данному деянию признаки, отбрасывая те признаки, которые этому деянию не присущи, постепенно углубляя анализ соответствующей правовой нормы и фактических обстоятельств содеянного, правоприменитель приходит к единственной совокупности признаков, характеризующих данное преступление и отличающих его от других1.
Присвоение и растрата чужого имущества обладают признаками, смежными с рядом других преступлений против собственности. В первую очередь, речь идет о краже и мошенничестве (ст. 158 и 159 УК РФ), а также о причинении имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления доверием без признаков хищения (ст. 165 УК РФ).
В Уголовном кодексе РФ указано, что смежными составами преступлений по отношению к присвоению и растрате являются кража, мошенничество, хищение чужого имущества, являющегося специальным предметом (ст. 164, 221, 226, 229), злоупотребление
должностным положением (ст. 285) или служебными полномочиями (ст. 201), самоуправство, причинение имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления доверием (ст. 330, 165) и т.д.
Отграничение присвоения и растраты чужого имущества, вверенного виновному, от смежных составов производится по следующим аспектам:
• объекту преступления;
• признакам предмета;
• объективной стороне состава преступления;
• признакам субъекта преступления.
По объекту и физическим признакам предмета данные преступления разграничиваются с деяниями, предусмотренными ст. 221, 226 и 229 УК РФ, предметами которых являются ядерные материалы, радиоактивные вещества, оружие, боеприпасы, взрывчатые вещества, взрывные устройства, наркотические средства и психотропные вещества. Однако, действия виновного, похитившего указанные предметы или вещества, квалифицируются не по ст. 160 УК РФ, а по статьям, предусматривающим ответственность за хищение указанных предметов. Представляется, что в указанных статьях необходимо словосочетание «независимо от способа хищения», аналогичное содержащемуся в ст. 164 УК РФ.
Действия лиц, совершающих незаконные действия с оружием и иными предметами, указанными в ст. 221,
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
226 и 229 УК РФ, необходимо квалифицировать в зависимости от фактических обстоятельств совершенного преступления и отграничивать от присвоения, растраты либо иных форм хищения в зависимости от направленности умысла.
Так, Сошнев и Миронов, используя свое служебное положение, в ходе проводившейся реализации военным училищем населению карабинов «СКС» в мае-июле 1992 г. похитили со склада 40 таких карабинов и сбыли их. В целях сокрытия совершенного хищения они изготовили подложные документы. По данному эпизоду они были осуждены по ст. 218-1 УК РСФСР (ст. 226 УК РФ). Кроме того, Сошнев, продавая на законных основаниях населению карабины, завысил стоимость пяти карабинов, незаконно получив в результате этого 66 920 руб., которые затем присвоил. Эти действия были направлены на изъятие не оружия, а денежных средств, в связи с чем были квалифицированы как мошенничество2.
При ошибке лица в предмете преступного посягательства его действия квалифицируются по фактической направленности его умысла. Например, виновный путем присвоения решился похитить соду, но по ошибке похищает героин, похожий на нее внешне. В этой ситуации фактически в его действиях содержатся признаки преступления, предусмотренного ст. 229 УК РФ, предметом преступного посягательства которого являются наркотические средства, а способом обращения имущества в пользу виновного или иных лиц - присвоение, которое охватывается означенной уголовно-правовой нормой. Однако, в связи с тем, что умыслом виновного не охватывались эти обстоятельства, его действия должны быть квалифицированы как оконченное преступление, предусмотренное ст. 160 УК РФ. В описанной ситуации не будет покушения на присвоение вверенного имущества, поскольку фактически причинен ущерб отношениям собственности.
По юридическим свойствам предмета преступления присвоение и растрата отличаются в первую очередь от кражи, т.е. тайного хищения и мошенничества хищения чужого имущества либо получения права на имущество путем обмана или злоупотребления доверием.
Кража в соответствии со ст. 158 УК РФ есть тайное хищение чужого имущества. Объект и предмет кражи аналогичны объекту и предмету присвоения и растраты, как и любых иных форм хищения. Отличие состоит не в физических особенностях вещи, ставшей предметом преступного посягательства, а только в ее юридической сущности. Эта вещь не находится в правомерном владении виновного, так как не была ему вверена в порядке, не противоречащем закону.
Объективная сторона кражи, в отличие от присвоения или растраты, заключается именно в противоправном и безвозмездном изъятии чужого имущества с последующим его обращением в пользу виновного или иного лица. Изъятие вверенного имущества с последующим его обращением в пользу виновного или
иных лиц при присвоении возможно только при наличии так называемого статического имущества, ставшего предметом хищения. При присвоении же виновным так называемого динамического имущества, а также в случае растраты чужого имущества не может быть изъятия этого имущества, а только обращение его в пользу виновного или иных лиц.
Также присвоение и растрата вверенного имущества от кражи отличаются по признакам субъекта, совершившего незаконное завладение чужим имуществом. В п. 4 постановления Пленума Верховного Суда СССР «О дальнейшем повышении роли судов в борьбе за сохранность социалистической собственности, укреплении государственной, договорной и трудовой дисциплины на предприятиях и в организациях агропромышленного комплекса» № 21 от 15 ноября 1984 г. отмечается: «... действия комбайнеров, шоферов, трактористов, возчиков, выразившиеся в обращении в свою собственность или собственность других лиц зерна или иной сельскохозяйственной продукции при уборке урожая и перевозке с поля на ток или хранилище, подлежат квалификации по статье уголовного закона, предусматривающей ответственность за кражу государственного или общественного имущества. Если такие действия совершены в отношении продукции, вверенной шоферу, трактористу, возчику для транспортировки (доставки) на основании товарно-транспортной накладной либо иного документа с указанием количества (веса) продукции, то эти действия надлежит квалифицировать как присвоение либо растрату государственного или общественного имущества»3.
Действия лиц, похитивших чужое имущество путем его присвоения или растраты, также имеют ряд признаков, делающих их сходными с мошенничеством. При совершении преступления, предусмотренного ст. 159 УК РФ, виновный сам непосредственно не изымает чужое имущество, а путем обмана или злоупотребления доверием получает его из рук потерпевшего, который сам, по своей воле отдает свои вещи мошеннику.
Мошенничество, в отличие от присвоения и растраты, может быть и беспредметным преступлением, когда речь идет о противоправном получении виновным права на чужое имущество путем обмана или злоупотребления доверием.
Близкими к хищению чужого имущества являются действия лиц, взявших напрокат это имущество, а затем присвоивших его с совершением действий, направленных на обеспечение невозвращения этого имущества. Судебно-следственная практика традиционно действия лиц, совершивших указанные деяния, оценивает в зависимости от того, когда у них возник умысел на завладение этим имуществом. Если умысел возник до момента получения, то в действиях виновного усматривается не присвоение или растрата чужого имущества, а мошенничество. Если умысел возник позже, то эти отношения регулируются гражданским законодательством4.
Особенно остро стоит вопрос о разграничении присвоения чужого имущества и его хищения путем обмана
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
или злоупотребления доверием в следующей ситуации. Виновный предлагает другому лицу дать взятку соответствующему должностному лицу либо совершить коммерческий подкуп лица, осуществляющего управленческие функции в коммерческой или иной организации, для совершения каких-либо законных или незаконных действий, вызвавшись быть посредником, т.е. лично передать деньги, ценности и т.д. Получив и не имея намерений передать означенную сумму соответствующему лицу, он ее присваивает, обеспечивая впоследствии невозвращение денег их собственнику.
В этом случае несостоявшийся взяткодатель безвозмездно вверяет свои деньги виновному именно для передачи их в качестве взятки соответствующему должностному лицу либо для коммерческого подкупа лица, выполняющего управленческие функции в коммерческой или иной организации, намереваясь впоследствии получить за это определенные блага, преимущества и т.д. Он в данной ситуации ждет от предполагаемого посредника только передачи им денег, рассчитывая, что на этом его функция закончится.
Можно ли в описанной ситуации признать деньги, предметы или иные ценности вверенным имуществом, которое вверяется для последующей передачи? Представляется, что можно в полной мере. Ведь имущество виновному может быть вверено для совершения с ним самых различных операций: хранения, перевозки, передачи, реализации и т.д. Однако, его действия подлежат квалификации как мошенничество в связи с тем, что деньги получены путем обмана или злоупотребления доверием.
По этой причине, как представляется, в описанной ситуации действия первого лица должны квалифицироваться не как присвоение или растрата вверенного имущества, а как мошенничество и подстрекательство к даче взятки или коммерческому подкупу, а действия второго лица, непосредственно передающего деньги, как покушение на одно из указанных выше преступлений. Например, адвокат Конопатов получил от клиента деньги якобы для передачи судье в качестве взятки, но вовсе не был намерен передавать эти деньги, а присвоил их. За мошенничество с использованием своего служебного положения, а также подстрекательство к даче взятки он был справедливо осужден5.
Также сходным с присвоением и растратой чужого имущества является причинение имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления доверием (ст. 165 УК РФ).
Разграничение производится по предмету преступного посягательства. Например, если виновный «похищает» электрическую энергию, тепло и т.д., его действия не могут быть квалифицированы как хищение вообще в силу отсутствия предмета преступления как вещи материального мира.
Также при присвоении или растрате, как и при любой иной форме хищения, не может быть причинен действиями виновного основной ущерб в виде упущенной выгоды.
В соответствии с п. 6 постановления Пленума Верховного Суда РСФСР «О практике применения судами законодательства при рассмотрении дел о хищениях на транспорте» от 23 декабря 1980 г., действия лиц, являющихся работниками транспорта и уполномоченных в силу своего служебного положения на получение с граждан денег в рамках оплаты за проезд, провоз багажа и другие транспортные услуги, присвоивших полученные деньги, должны квалифицироваться именно как хищение чужого имущества. Работники же транспорта, не обладающие такими полномочиями, получившие от граждан и обратившие в свою пользу деньги за безбилетный проезд или незаконный, без оформления документов, провоз багажа, должны нести уголовную ответственность именно за причинение имущественного ущерба путем обмана6.
Также нередко возникают трудности при разграничении хищения, совершенного путем присвоения и растраты, с одной стороны, и злоупотребления лиц, обладающих признаками субъектов преступлений, предусмотренных ст. 201 и 285 УК РФ, с другой.
«Сложным является вопрос, - отмечает И.А. Кле-пицкий, - о квалификации неправомерного завладения чужим недвижимым имуществом путем злоупотребления полномочиями по чужому имуществу. В практике такие действия обычно не рассматриваются в качестве растраты или присвоения. Как правило, применяются нормы о «злоупотреблениях»: должностном злоупотреблении или злоупотреблении полномочиями (ст. 201 и 285 УК). При отсутствии признаков составов этих преступлений возможно и применение общей нормы о причинении имущественного ущерба путем злоупотребления доверием (ст. 165 УК). Сходство данных действий с мошенничеством и вымогательством в том, что в данном случае виновный также может, злоупотребив полномочиями, оформить «право» на недвижимость. Это аргумент в пользу квалификации таких действий в качестве хищения, так как виновный не просто неправомерно пользуется чужим имуществом, а приобретает его, обращает в свою пользу или в пользу другого лица»7.
В этом плане показателен случай из практики Верховного Суда РФ. П., будучи следователем ОВД, осуждена по ч. 1 ст. 170 и ст. 175 УК РСФСР, т.е. за злоупотребление служебным положением, причинившее вред государственным интересам, выразившееся в подрыве авторитета правоохранительных органов и должностном подлоге, совершенном в корыстных целях. Расследуя уголовное дело, П. в качестве залога как меры пресечения получила деньги в сумме 2 млн. руб. Впоследствии, злоупотребляя служебным положением, она распорядилась этими деньгами как своими, а при направлении дела в суд заполнила квитанцию к приходно-кассовому ордеру о внесении в кассу ОВД 2 млн. руб., которые фактически не внесла. При этом она поставила на квитанцию гербовую печать и подделала подпись главного бухгалтера. Только после вынесения приговора в отношении виновного по его
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
требованию деньги были возвращены начальником следственного отдела8.
Представляется, что в действиях П. усматриваются признаки только преступления, предусмотренного ст. 1471 УК РСФСР (ст. 160 УК РФ), так как денежные средства были вверены виновной, она обязана была внести их на депозит суда, а вместо этого распорядилась ими как своими, т.е. растратила. Злоупотребление же служебным положением и должностной подлог являются способами совершения указанного преступления. Однако, видимо, по материалам данного уголовного дела в суде не была доказана безвозмездность изъятия П. чужого имущества, в связи с чем действия виновной не были квалифицированы как хищение.
Г.Н. Борзенков отмечает несопоставимость понятий «значительный ущерб гражданину» и «крупный размер хищения», что приводит на практике к коллизиям. «Иногда, - отмечает он, - с учетом высокого уровня благосостояния потерпевшего, суд не может признать причиненный кражей ущерб значительным для него, хотя стоимость похищенной вещи превышает 500 минимальных размеров оплаты труда. В таких случаях содеянное следует квалифицировать по более тяжкому признаку по п. «б» ч. 3 ст. 158 УК. Если же кража в крупном размере признается одновременно причинившей значительный ущерб гражданину, то содеянное также квалифицируется по п. «б» ч. 3 ст. 158 УК, но в описательной части приговора должен быть указан и упомянутый признак».
С.Ф. Милюков9 представляет следующую редакцию ст. 160 УК РФ: «Статья 160. Хищение путем присвоения или растраты либо путем использования служебного положения.
1. Присвоение или растрата чужого имущества, вверенного виновному, а равно хищение чужого имущества путем использования виновным своего служебного положения».
Пункт «в» ч. 2 названной статьи указанный автор предлагает исключить, т.е. признать отдельной формой хищения хищение чужого имущества путем использования виновным своего служебного положения, как это было предусмотрено ст. 92 УК РСФСР 1960 г. Он отмечает: «...целесообразно вернуться к подходу, практиковавшемуся в прежнем уголовном законодательстве на протяжении многих лет, и сохранить то рациональное зерно, которое имеется в нынешней редакции ст. 160 УК РФ. Речь идет о способности использовать свое служебное положение для изъятия имущества не только должностными лицами, но и другими государственными служащими и иными функционерами негосударственных образований»10.
Такого же мнения придерживается и С.М. Кочои, который замечает: «Не совсем ясен смысл данного признака присвоения или растраты. Ведь субъект основного состава этих преступлений материально ответственное лицо и так, совершая их, использует свое служебное положение. Если же законодатель имеет ввиду в п. «в» ч. 2 ст. 160 УК РФ должностных лиц, то
не всем им чужое имущество может быть вверено, оно может находиться и в ведении таких лиц. Однако, последние в таком случае не могут быть признаны субъектами присвоения или растраты»11.
Представляется, что лицо, используя свое служебное положение, однозначно либо присваивает, либо растрачивает чужое имущество, которое ему может быть и не вверено, но находится в его ведении. По этой причине более правильным было бы такое изменение редакции ст. 160 УК РФ, которое предусматривало бы, наряду с указанием на имущество, вверенное виновному, указание на имущество, находящееся в ведении виновного. Выделение же хищения с использованием своего служебного положения как самостоятельной формы хищения едва ли целесообразно, так как невозможно совершить хищение исключительно путем использования своего служебного положения. Можно лишь использовать свое служебное положение для того, чтобы способствовать присвоению или растрате.
В соответствии с п. 2 постановления Пленума Верховного Суда СССР «О судебной практике по делам о хищениях государственного и общественного имущества» от 11 июля 1972 г. № 4 (с изменениями от 21 сентября 1977 г., 27 ноября 1981 г., 26 апреля 1984 г.) присвоение либо растрата от кражи отличаются тем, что виновный использует имеющиеся у него правомочия в отношении похищаемого им государственного или общественного имущества.
Противоречивая судебная практика по делам о присвоении и растрате регулируется постановлением Пленума Верховного Суда Российской Федерации «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате» № 51 от 27 декабря 2007 г.12.
На основании этого Постановления судам следует обращать внимание на ряд моментов, затрагивающих норму преступления, регулирующую ответственность за присвоение или растрату чужого имущества.
Противоправное безвозмездное обращение имущества, вверенного лицу, в свою пользу или пользу других лиц, причинившее ущерб собственнику или иному законному владельцу этого имущества, должно квалифицироваться судами как присвоение или растрата при условии, что похищенное имущество находилось в правомерном владении либо ведении этого лица, которое в силу должностного или иного служебного положения, договора либо специального поручения осуществляло полномочия по распоряжению, управлению, доставке, пользованию или хранению в отношении чужого имущества.
Решая вопрос об отграничении составов присвоения или растраты от кражи, суды должны установить наличие у лица вышеуказанных полномочий. Совершение тайного хищения чужого имущества лицом, не обладающим такими полномочиями, но имеющим доступ к похищенному имуществу в силу выполняемой работы или иных обстоятельств, должно быть квалифицировано по ст. 158 УК РФ.
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
При рассмотрении дел о преступлениях, предусмотренных ст. 160 УК РФ, судам следует иметь в виду, что присвоение состоит в безвозмездном, совершенном с корыстной целью, противоправном обращении лицом вверенного ему имущества в свою пользу против воли собственника.
Присвоение считается оконченным преступлением с того момента, когда законное владение вверенным лицу имуществом стало противоправным и это лицо начало совершать действия, направленные на обращение указанного имущества в свою пользу (например, с момента, когда лицо путем подлога скрывает наличие у него вверенного имущества, или с момента неисполнения обязанности лица поместить на банковский счет собственника вверенные этому лицу денежные средства).
Как растрата должны квалифицироваться противоправные действия лица, которое в корыстных целях истратило вверенное ему имущество против воли собственника путем потребления этого имущества, его расходования или передачи другим лицам.
Растрату следует считать оконченным преступлением с момента противоправного издержания вверенного имущества (его потребления, израсходования или отчуждения).
В том случае, когда лицо совершает с единым умыслом хищение вверенного ему имущества, одна часть которого им присваивается, а другая часть этого имущества растрачивается, содеянное не образует совокупности преступлений.
Разрешая вопрос о наличии в деянии состава хищения в форме присвоения или растраты, суд должен установить обстоятельства, подтверждающие, что умыслом лица охватывался противоправный, безвозмездный характер действий, совершаемых с целью обратить вверенное ему имущество в свою пользу или пользу других лиц.
Направленность умысла в каждом подобном случае должна определяться судом исходя из конкретных обстоятельств дела, например таких, как наличие у лица реальной возможности возвратить имущество его собственнику, совершение им попыток путем подлога или другим способом скрыть свои действия. При этом судам необходимо учитывать, что частичное возмещение ущерба потерпевшему само по себе не может свидетельствовать об отсутствии у лица умысла на присвоение или растрату вверенного ему имущества.
В соответствии с ч. 2 ст. 35 УК РФ присвоение или растрата считаются совершенными группой лиц по предварительному сговору при условии, что в этом преступлении участвовали два и более лица, заранее договорившиеся о совместном их совершении.
При рассмотрении дел об указанном преступлении, совершенном двумя и более лицами, суду надлежит выяснить, какие конкретно действия, непосредственно направленные на исполнение объективной стороны этого преступления, выполнял каждый из соучастников. Кроме того, суду надлежит исследовать в судебном заседании и указать в приговоре доказательства, подтверж-
дающие вину каждого из исполнителей и иных соучастников (организаторов, пособников, подстрекателей).
Исполнителем присвоения или растраты может являться только лицо, которому чужое имущество было вверено юридическим или физическим лицом на законном основании с определенной целью либо для определенной деятельности. Исходя из положений ч. 4 ст. 34 УК РФ лица, не обладающие указанными признаками специального субъекта присвоения или растраты, но непосредственно участвовавшие в хищении имущества согласно предварительной договоренности с лицом, которому это имущество вверено, должны нести уголовную ответственность по ст. 33 и ст. 160 УК РФ в качестве организаторов, подстрекателей или пособников.
Хищение вверенного имущества надлежит считать совершенным группой лиц по предварительному сговору, если в преступлении участвовали два и более лица, отвечающие указанным признакам специального субъекта присвоения или растраты (например, руководитель организации, в чьем ведении находится похищаемое имущество, и работник, несущий по договору материальную ответственность за данное имущество), которые заранее договорились о совместном совершении преступления.
В соответствии с ч. 3 ст. 35 УК РФ под организованной группой следует понимать устойчивую группу лиц, заранее объединившихся для совершения одного или нескольких преступлений. Организованная группа отличается наличием в ее составе организатора (руководителя), стабильностью состава участников группы, распределением ролей между ними при подготовке к преступлению и непосредственном его совершении. Исходя из этого в организованную группу могут входить лица, не обладающие полномочиями по распоряжению, управлению или пользованию вверенным имуществом, а также по его доставке либо хранению, которые заранее объединились для совершения одного или нескольких преступлений. При наличии к тому оснований они несут ответственность согласно ч. 4 ст. 34 УК РФ как организаторы, подстрекатели либо пособники присвоения. Организаторы и руководители несут ответственность за все совершенные организованной группой преступления, если они охватывались их умыслом. Другие члены организованной группы привлекаются к ответственности за преступления, в подготовке или совершении которых они участвовали (ст. 35 УК РФ).
Исходя из ч. 2 ст. 33 УК РФ лицо, организовавшее мошенничество, присвоение или растрату с участием лиц, которые не подлежат уголовной ответственности в силу возраста, невменяемости или других предусмотренных Уголовным кодексом РФ обстоятельств, либо склонившее таких лиц к совершению данных преступлений, признается исполнителем содеянного.
Под лицами, использующими свое служебное положение при совершении присвоения или растраты (ч. 3 ст. 160 УК РФ), следует понимать должности лиц, обладающих признаками, предусмотренными примечанием 1 к ст. 285 УК РФ, государственных или муниципаль-
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
ных служащих, не являющихся должностными лицами, а также иных лиц, отвечающих требованиям, предусмотренным примечанием 1 к ст. 201 УК РФ (например, лицо, которое использует для совершения хищения чужого имущества свои служебные полномочия, включающие организационно-распорядительные или административно-хозяйственные обязанности в коммерческой организации).
Признак совершения преступления с использованием своего служебного положения отсутствует в случае присвоения или растраты принадлежащего физическому лицу (в том числе индивидуальному предпринимателю без образования юридического лица) имущества, которое было вверено им другому физическому лицу на основании гражданско-правовых договоров аренды, подряда, комиссии, перевозки, хранения и др. или трудового договора. Указанные действия охватываются ч. 1 ст. 160 УК РФ, если в содеянном не содержится иных квалифицирующих признаков, предусмотренных этой статьей.
Действия организаторов, подстрекателей и пособников присвоения или растраты, заведомо для них совершенных лицом с использованием своего служебного положения, квалифицируются по соответствующей части ст. 33 УК РФ и по ч. 3 ст. 160 УК РФ.
Определяя стоимость имущества, похищенного в результате присвоения или растраты, следует исходить из его фактической стоимости на момент совершения преступления. При отсутствии сведений о цене похищенного имущества, его стоимость может быть установлена на основании заключения экспертов.
При установлении размера, в котором лицом совершены присвоение или растрата, судам надлежит иметь в виду, что хищение имущества с одновременной заменой его менее ценным квалифицируется как хищение в размере стоимости изъятого имущества.
Присвоение или растрата, совершенные с причинением значительного ущерба гражданину, могут быть квалифицированы как оконченные преступления только в случае реального причинения значительного имущественного ущерба, который в соответствии с примечанием 2 к ст. 158 УК РФ не может составлять менее 2500 руб.
При решении вопроса о наличии в действиях лица квалифицирующего признака причинения гражданину значительного ущерба судам, наряду со стоимостью похищенного имущества, надлежит учитывать имущественное положение потерпевшего, в частности наличие у него источника доходов, их размер и периодичность поступления, наличие у потерпевшего иждивенцев, совокупный доход членов семьи, с которыми он ведет совместное хозяйство. Мнение потерпевшего о значительности или незначительности ущерба, причиненного ему в результате преступления, должно оцениваться судом в совокупности с материалами дела, подтверждающими стоимость похищенного имущества и имущественное положение потерпевшего.
Наличие в действиях виновных квалифицирующего
признака совершения присвоения или растраты в крупном или особо крупном размере должно определяться в соответствии с примечанием 4 к ст. 158 УК РФ. Как хищение в крупном размере должно квалифицироваться совершение нескольких хищений чужого имущества, общая стоимость которого превышает 250 000 руб., а в особо крупном размере - 1 млн руб., если эти хищения совершены одним способом и при обстоятельствах, свидетельствующих об умысле совершить хищение в крупном или особо крупном размере.
Разрешая вопрос о квалификации действий лиц, совершивших присвоение или растрату в составе группы лиц по предварительному сговору либо организованной группы по признаку «причинение значительного ущерба гражданину» либо по признаку «в крупном размере» или «в особо крупном размере», следует исходить из общей стоимости имущества, похищенного всеми участниками преступной группы.
При решении вопроса о виновности лиц в совершении присвоения или растраты суды должны иметь в виду, что обязательным признаком хищения является наличие у лица корыстной цели, т.е. стремления изъять и (или) обратить чужое имущество в свою пользу либо распорядиться указанным имуществом как своим собственным, в том числе путем передачи его в обладание других лиц.
От хищения следует отличать случаи, когда лицо, изымая и (или) обращая в свою пользу или пользу других лиц чужое имущество, действовало в целях осуществления своего действительного или предполагаемого права на это имущество (например, если лицо присвоило вверенное ему имущество в целях обеспечения долгового обязательства, не исполненного собственником имущества). При наличии оснований, предусмотренных ст. 330 УК РФ, виновное лицо в указанных случаях должно быть привлечено к уголовной ответственности за самоуправство.
1 См.: Кудрявцев В.Н. Общая теория квалификации преступлений. М., 2001. С. 126.
2 См.: Судебная практика по уголовным делам. С. 674.
3 См.: Бюллетень ВС СССР. 1985 № 1.
4 См.: Сборник постановлений Пленума Верховного Суда СССР (1924-1970). М., 1970. С. 404.
5 См.: Бюллетень Верховного Суда РФ. 2001. № 8. С. 16.
6 См.: Сборник постановлений пленумов Верховных Судов СССР и РСФСР (Российской Федерации) по уголовным делам. С. 363-364.
7 КлепицкийИ.А. Указ. раб. С. 13.
8 Обзор судебной практики Верховного Суда РФ за III и IV кварталы 1996 г. (см.: Судебная практика по уголовным делам. С. 654-655).
9 См.: Курс уголовного права. Особенная часть. Т. 3 / Под ред. Г.Н. Борзенкова, В.С. Комиссарова. С. 435.
10 См.: Милюков С.Ф. Российское уголовное законодательство. Опыт критического анализа. СПб., 2000. С. 233.
11 Кочои С.М. Указ. раб. С. 136.
12 См.: РГ. 2008. 12 января.
