CC BY
107Протестное голосование как результат социальной напряженности
Терентьев А.Ю.
В статье рассматривается феномен про-тестного голосования как особая форма электорального поведения. На основе таксономии Р. Альвареса и др. анализируются пять различных типов электорального протеста: радикальный, тактический, порча бюллетеней, организованный, «Против всех». Показаны основные факторы и проявления про-тестного голосования как в зарубежных странах, так и в современной России. Обосновано, что протестное голосование в современном российском обществе отражает растущую неудовлетворенность социально-экономическим и политическим положением, и носит форму, прежде всего, тактического протеста.
Ключевые слова: протестное голосование, электоральное поведение, социальный протест
Введение
Протестное голосование привлекает растущее внимание представителей социальных и политических наук и, как считается, начинает играть все более важную роль во многих странах [12; 17]. Исследователи фиксируют примеры такого типа электорального поведения не только в странах с имитационной или несовершенной демократией [14], но и в обществах с развитыми политическими институтами, таких как США, Канада, Австрия, Дания, Бельгия, Норвегия, Швеция, Италия, Нидерланды и др. [7-9; 12; 13; 15; 16]. В России также наблюдается рост интереса к феномену про-тестного голосования как возможного электорального проявления экономической стагнации, растущей социальной напряженности и консервации политической системы (см., напр. [1; 2; 4]).
Несмотря на широкое освещение, протестное голосование как особый тип электорального поведения остается крайне противоречивым и мало-объясненным явлением. На сегодняшний день отсутствует сколько-нибудь общепринятая трактовка про-тестного голосования, лежащих в его основе факторов, а также надежных способов его фиксации. В общем смысле, протестное голосование рассматривается как негативный тип
электорального поведения, при котором голосование определяется не столько содержательными политическими предпочтениями, сколько стремлением выразить недовольство существующим положением дел. Однако содержательное и формальное многообразие ситуаций, описываемых как протестное голосование, привело теоретиков к выводу о необходимости разработки таксономии, которая могла бы адекватно отразить различный смысл, который имеет протестное голосование в тех или иных ситуациях. Отталкиваясь от типологии, предложенной Р.Альваресом и др. [6], в статье рассмотрено содержание и факторы разных типов протестного голосования, а также возможность применения этой типологии к объяснению текущей социально-политической ситуации в России
Типы протестного голосования
Исследователи из Калифорнийского технологического института предложили таксономию протестного голосования, демонстрирующую, что за схожими паттернами электорального поведения могут лежать значительно различающиеся мотивы и стратегии избирателей [6]. Более конкретно, исследователи выделили пять типов протестного голосования.
1. «Радикальное протестное голосование» - голосование за партии (кандидатов), которые являются альтернативой традиционным крупным партиям и отличаются анти-ис-теблишментской, неортодокасаль-ной, идеологически радикальной или даже фривольной повесткой.
2. «Тактическое протестное голосование» - голосование за менее
предпочтительную партию из тактических соображений. В данном случае, избиратели таким образом транслируют сигнал своей партии о своем неудовольствии и разочаровании ее позицией по отдельным вопросам.
3. «Порча бюллетеней» (BNS voting) - вид протестного голосования, при котором избиратели осознанно портят бюллетень, оставляют его незаполненным, нарушают правила заполнения, делая его таким образом недействительным.
4. «Организованное протестное голосование» - скоординированные кампании, в ходе которых определенные политические силы, из-за лишения их права участия выборах или по иным политическим соображениям призывают своих сторонников голосовать протестным образом.
5. «Против всех» (NOTA) - официально санкционированное протестное голосование, то есть, отметка в бюллетене графы «Против всех», если таковая предусмотрена избирательным законодательством.
Протестное голосование в зарубежных странах и в России
Существующие данные позволяют понять причины, по которым в тех или иных обществах реализуются различные сценарии протестного голосования. Так, исследование Г. Поп-Элеше, посвященное протестному голосованию в посткоммунистических странах Европы, позволяет заключить, что радикальное протестное голосование является в набольшей мере негативным, то есть, голосованием не за определенную повестку или идеологию, а
против сложившейся политической системы. Исследование, охватившее выборы в Албании, Болгарии, Чехии, Венгрии и других странах Восточной Европы, показало, что доля тех, кто голосует за неортодоксальные партии (не относящиеся к мей-нстриму), была значительно выше среди избирателей, разочарованных в демократии [14]. То есть, протестное голосование в значительной мере является протестом не против конкретной политической силы, а против всего общественно-политического строя, отражая разочарованность политической системой как таковой. Показательно, что подобного рода протестное голосование росло по мере накопления негативного опыта жизни в новых социально-экономических условиях.
Однако радикальное протестное голосование не обязательно является реакцией на изменения общественно-политического строя. Разочарование существующей политической системой и ее неспособностью решать новые актуальные проблемы, такие как современный миграционный кризис, способствует протестному голосованию за радикальные, нетрадиционные альтернативы и в странах с развитой демократией. Примерами выступают голосование за право- и лево-радикальные популистские партии в Испании (Подемос, Гражданская партия), Великобритании (UKIP), Австралии (Единая Нация), Новой Зеландии (Новая Зеландия прежде всего), Франции (Национальное объединение), Италии (Движение пяти звезд) и других развитых странах в первом-втором десятилетиях XXI века. В этих случаях протестное голосование свидетельствует о рас-
тущем отчуждении общества от политической системы и традиционных политических сил [15].
Если в основе радикального про-тестного голосования лежит преимущественно негативная эмоциональная реакция и неприятие существующего статус-кво, то протест из тактических соображений отражает более рациональную логику электорального поведения и выполняет скорее «сигнальную» функцию. Теория британского экономиста Д. Майятта рассматривает протестное голосование с точки зрения теории рационального выбора, утверждая, что избиратели, являясь, в целом, сторонниками крупной, традиционной политической силы, могут тем не менее отдать свой голос за маргинальную партию в целях давления на свою партию и корректировки действующей политики [11]. Примеры тактического голосования исследователи находят, в частности, в опыте Великобритании, когда голосование консервативной части избирателей за Партию Независимости (UKIP) рассматривалось многими именно как сигнал Консервативной партии [6]. У такого голосования есть очевидная опасность для рационального актора, а именно - риск того, что к власти придет политическая сила, которая де-факто не отражает интересы избирателя и не является для него предпочтительной. Поэтому теория предполагает, что политическая система, реагируя на подобные сигналы, стремится к состоянию равновесия между желанием повлиять на свою партию и рисками прихода к власти нежелательных сил.
Намеренная порча бюллетеней рассматривается как самостоятель-
ная стратегия поведения избирателей, у которой, как считается, может быть несколько объяснений. Во-первых, она может объясняться законодательными или процедурными ограничениями, существующими в политической системе страны. Есть данные о том, что порча бюллетеней более часто используется в странах с обязательным участием в выборах [6]. Тем самым свой протест выражают избиратели, которые иначе предпочли бы неучастие в голосовании. Однако BNS-голосование характерно и для избирательных систем без обязательности голосования. Некоторые исследования показывают, что такой тип голосования может быть устойчивой стратегией, использующейся регулярно на разных выборах, которые свидетельствуют о наличии выраженных протестных мотивов, являются реакцией на социально-экономические проблемы и более распространены среди политически грамотных жителей городов [10]. Исследования показывают, что порча бюллетеней как протест-ная стратегия широко распространена в странах электоральной автократии или несовершенной демократии, для которых характерны ограничения политических прав и доминирование одной партии [6]. Такой тип голосования может означать рациональный выбор в ситуации, когда избиратель не видит устраивающей его альтернативы, и дает это понять политической системе.
Организованное протестное голосование существенно отличается от других видов голосования тем, что за ним, как правило, стоит какая-то серьезная политическая сила, ко-
торая способна мобилизовать значительное число сторонников, но не имеет возможности участвовать в выборах сама. При этом с технической точки зрения, такое голосование может осуществляться и посредством голосования за определенные (третьи) партии, и посредством порчи бюллетеней. Известные примеры организованного протестного голосования включают в себя выборы в Конституционное собрание Аргентины в 1957 году, президентские выборы в Перу в 2000 г., выборы судей в Боливии в 2011 г. Как отмечает Р. Альварес и другие [6], такого рода кампании достаточно редки, а их политическая эффективность невелика, поскольку преимущества для рационального избирателя в данном случае практически отсутствуют. Одновременно, такая стратегия отражает интересы прежде всего самой политической силы - организатора кампании, которая получает возможность записать каждый голос за указанного ей кандидата или испорченный бюллетень на свой счет.
Санкционированное голосование путем наличия графы в бюллетене «Против всех» дает избирателю возможность прямо указать на свое недовольство имеющимися альтернативами. Тем не менее, очень немногие избирательные системы допускают подобную форму голосования (Индия, Тайланд, Колумбия, некоторые штаты США). Отчасти поэтому информация о причинах и факторах такого типа протестного голосования очень ограничена. Тем не менее, считается, что голосование против всех является следствием не только протеста, но также низкого интереса избирателей [6].
В целом, современный мировой опыт изучения протестного голосования показывает многообразие не только тактик, но также социальных и политических причин, лежащих в его основе. Однако обобщая многочисленные исследования и теоретические объяснения, можно сделать вывод, что протестное голосование лишь в очень незначительной мере может рассматриваться как сугубо политтехнологический инструмент. Протестное голосование отражает неудовлетворенность избирателей социально-экономическим положением, динамикой общественно-политических процессов или качеством политического представительства. В каком-то смысле, любые выборы являются, прежде всего, референдумом о доверии действующей власти и о поддержке ее политике [18]. Однако было бы ошибкой считать любой проигрыш инкумбента проявлением протестного голосования. Последнее целесообразно рассматривать как специфический вариант отказа в поддержке действующей политической силы, при которой фактором электорального выбора является именно недовольство ей, а не рост предпочтительности электоральных альтернатив. В его основе могут лежать рациональные и отре-флексированные соображения и мотивы, либо же более эмоциональные и интуитивные реакции. Однако для политического истеблишмента она является, в первую очередь, прямым индикатором ошибок и проблем, которые совершает действующая власть, по мнению избирателей. Содержательно, эти проблемы могут носить различный характер: падение уровня жизни и рост безработицы,
проблемы межнациональных отношений, коррупция, отсутствие перспектив и каналов социальной мобильности, нарушения политических и социальных прав.
То, в какой форме воплощается недовольство граждан, зависит от особенностей конкретной избирательной системы и сложившейся структуры партийного представительства. В системах с развитыми институтами политического представительства, большинство избирателей могут выразить свое недовольство голосованием за альтернативные партии, в том числе радикальные, которые тем не менее участвуют в выборах. Однако даже если политическая система не предоставляет достаточные возможности для выражения недовольства, граждане находят альтернативные стратегии электорального поведения.
Современные дискуссии о природе и формах проявления протестного голосования могут быть продуктивно спроецированы и на современные политические реалии российского общества. В последние годы аналитики применяли понятие протестного голосования для объяснения результатов некоторых выборов, в частности, губернаторских выборов 2018 г., когда в ряде регионов РФ (Приморский край, Хабаровский край, Владимирская область, Республика Хакассия) избиратели явно продемонстрировали нежелание поддержать кандидатов от федеральной власти. Необходимо отметить, что само по себе голосование против инкумбента не является протестным голосованием и является нормальной практикой в демократических выборах. Тем не менее, трактовка таких голосований
именно как результатов протеста в российских выборах обоснована.
Электоральный авторитаризм, присущий российской политической системе, существенно ограничивает возможности избирателей выбирать между политическими силами в зависимости от собственных предпочтений и рассчитывать на полноценное представительство. По результатам опросов Левада-центра, четыре парламентские партии, которые образуют т.н. «системную оппозицию», устойчиво теряют поддержку населения, а их суммарный рейтинг опустился в 2019 г. до 51% [5]. Это является прямым свидетельством кризиса представительства, при котором интересы почти половины избирателей никак не представлены в органах власти.
В таких условиях, протестное голосование как стратегия электорального поведения становится все более востребованным. Описанная выше таксономия позволяет понять, какие стратегии и тактики выражения своего недовольства текущим положением де-факто присутствуют в современных российских реалиях. Мы полагаем, что основной тип протестного голосования, с которым сталкивается современная политическая система России - это тактическое голосование. Об этом говорят следующие обстоятельства. Во-первых, в действующей избирательной системе графа «Против всех» не предусмотрена, а значит, институциональные возможности для санкционированного протеста отсутствуют. Во-вторых, порча бюллетеней, насколько можно судить по электоральной статистике, также не представляет сколько-нибудь существенной доли в резуль-
татах голосования. Жесткий административный контроль над партийной системой ограничивает также возможности реализации стратегии радикального протестного голосования. Отчасти функцию неортодоксальной политической силы в России традиционно выполняет ЛДПР, однако самостоятельность этой политической силы носит ограниченный характер, а степень ее радикальности не стоит преувеличивать.
Несколько более сложной представляется ситуация с организованным протестным голосованием. Представители «несистемной оппозиции», лишенные возможности легального участия в выборах различного уровня, неоднократно пытались организовать кампании протестного голосования либо организованного неучастия. Однако эффективность этих кампаний оказывалась сравнительно невысокой и сложно поддающейся оценке, а противоречивые стратегии протестного голосования, продвигающиеся лидерами (например, конфликт стратегий бойкота, порчи бюллетеней и тактического голосования на выборах Президента в 2018 г. и выборах в Мосгордуму в 2019 г.) лишь усилили сложности консолидации про-тестных интенций избирателей.
Примером относительно успешной кампании подобного рода можно считать проект «Умное голосование», предложенный А.Наваль-ным и Л.Волковым в ходе выборов в Мосгордуму в 2019 г. и тиражированный в других регионах. Сами организаторы оценили недавно успех своей стратегии в 145 электоральных побед на выборах в региональные представительные органы (из 778 мест) [3]. Такая оценка не может приниматься безоговорочно из-за
невозможности однозначно оценить вклад организованной кампании в победу протестного кандидата. Тем не менее, некоторые примеры, в частности, победа кандидата «Умного голосования» в ряде округов Москвы на выборах в Мосгордуму (особенно в 45-м округе) позволяют утверждать, что в России имеется достаточное число избирателей, готовых к участию в организованном электоральном протесте.
Основная же часть протестного голосования приходится на долю тактического. В отсутствие достаточных возможностей для голосования на основе фактических предпочтений, то есть, по содержательным соображениям, и роста протестных настроений, вызванных социально-экономическими и другими объективными процессами, избиратели предпочитают отдавать свой голос за кандидатов не из числа инкум-бентов в качестве сигнала своего разочарования и недовольства политикой действующей власти. Число голосов, отданных в итоге за представителей КПРФ или ЛДПР значительно превышает их «честный» электоральный рейтинг, основанный на оценке соответствия политическим предпочтениям. На фоне стабильно высокого уровня поддержки В.Путина, это позволяет утверждать, что голосование за альтернативных кандидатов во многих случаях выполняет именно «сигнальную» функцию, информируя политический истеблишмент о недовольстве граждан и растущей социальной напряженности.
Заключение
Электоральный протест как проявление социальной напряженности и роста протестных настроений
не является сугубо российским феноменом и отражает общемировые процессы роста недоверия к элитам. Однако на сегодняшний день, при всей публичности и обсуждае-мости этого явления, существует значительная неопределенность относительно академического понимания содержания и природы протестного голосования, а также способствующих ему факторов. В электоральных автократиях, к каковым следует отнести и Россию, протестное голосование начинает выступать в качестве важного индикатора социальной напряженности и неудовлетворенных политических потребностей. В этой связи представляются крайне актуальными эмпирические исследования,
направленные на точное измерение и понимание конкретных механизмов и факторов протестного голосования в российском обществе.
Литература
1. Бурда М. Протестное голосование как форма политического участия в современной России (на примере Владимирской области) // PolitBook. 2019. №1. С.22-36.
2. Вайсберг А. Протестное голосование в российских регионах -случайность или новая политическая реальность? // Публичная политика. 2019. №S2. С.37-46.
3. Волков Л. Умное голосование: 2019, 2020, 2021. - 20.11.2019. - URL: https://www.leonidvolkov.ru/p/316.
4. Скиперских А.В. Протестное поведение в избирательной кампании 2016 г.: особенности липецкого кейса // Власть. 2017. №1. С.59-66
5. Суммарный рейтинг парламентских партий опустился до 51% / Левада-центр. - 14.08.2019. - URL:
https://www.levada.ru/2019/08/14/su mmarnyj-rejting-parlamentskih-partij-opustilsya-do-51.
6. Alvarez R.M., Kiewiet D.R., Nunez L. A taxonomy of protest voting // Annual Review of Political Science. 2018. Vol. 21. P.135-154.
7. Bergh J. Protest voting in Austria, Denmark, and Norway // Scandinavian Political Studies. 2004. Vol.27. P.367-389.
8. Erlingsson G.O. Persson M. The Swedish Pirate Party and the 2009 European Parliament election: protest of issue voting? // Politics. 2011. Vol.31. P.121-128.
9. Hooghe M., Dassoneville R. A spiral of distrust: A panel study on the relation between political distrust and protest voting in Belgium // Government and Opposition. 2018. Vol. 53.1. P.104-130.
10. Martins R. The blank and the null: An examination of non-conventional voting choices. CeBER Working Papers. 2017. №6. P.1-26.
11. Myatt D.P. A theory of protest voting // The Economic Journal. 2017. Vol. 127. P.1527-2567.
12. Ouweneel P., Veenhoven R. Happy protest voters: The case of Rotterdam 1997-2009 // Social Indicators Research. 2016. Vol.126.2. P.739-756.
13. Passarelli G., Tuotro D. The Five Stars Movement: purely a matter of protest? The rise of a new party between political discontent and reasoning voting // Party Politics. 2018. Vol.24.2. P.129-140.
14. Pop-Eleches G. Throwing out the bums: protest voting and unorthodox parties after communism // World Politics. 2010. Vol. 62. P.221-260.
15. Southwell P.L., Everest M.J. The electoral consequences of
alienation: nonvoting and protest voting in the 1992 presidential race // The Social Science Journal. 1998. Vol. 35. P.43-51.
16. Schimpf C.H. Anticipated election result and protest voting: why and when Canadian voters signal discontent // Canadian Journal of Political Science. 2019. Doi: 10.1017/S0008423919000325.
17. Superti C. Vanguard of the discontents: Blank and null voting as sophisticated protest. Midwest Political Science Association, 2014. URL:
https://pdfs.semanticscholar.org/a9bd /5317bafa22250b77f4d132d232f9899 3d31b.pdf.
18. Tufte E. Political Control of the Economy. Princeton: Princeton University Press, 1978.
Protest voting as a result of social tensions Terentev A.Yu.
Pacific National University The article considers the phenomenon of protest voting as a special form of electoral behavior. On the basis of a taxonomy proposed by R. Alvarez et al., five types of electoral protest are analyzed: insurgent party, tactical, BNS, organized, and officially sanctioned (NOTA) voting. Key factors and manifestations of protest voting are identified across the globe and in contemporary Russia. In is concluded that in the Russian society increase in protest voting reflects the growing dissatisfaction with the current socioeconomic and political situation, and mainly takes the form of tactical voting. Keywords: protest voting, electoral behavior,
social protest References
1. Burda M. Protest voting as a form of political
participation in modern Russia (on the example of the Vladimir region) // PolitBook. 2019. №1. S.22-36.
2. Weisberg A. Protest Voting in Russian Regions - an Accident or a New Political Reality? // Public policy. 2019.No S2. S.37-46.
3. Volkov L. Smart voting: 2019, 2020, 2021. -
11/20/2019. - URL:
https://www.leonidvolkov.ru/pZ316.
4. Skiperskih A.V. Protest behavior in the 2016
election campaign: features of the Lipetsk case // Power. 2017. No1. S.59-66
5. The total rating of parliamentary parties dropped to 51% / Levada Center. -08/14/2019. - URL: https://www.levada.ru/2019/08/14/summarn yj-rejting-parlamentskih-partij-opustilsya-do-51.
6. Alvarez R.M., Kiewiet D.R., Nunez L. A taxonomy of protest voting // Annual Review of Political Science. 2018. Vol. 21. P. 135154.
7. Bergh J. Protest voting in Austria, Denmark,
and Norway // Scandinavian Political Studies. 2004. Vol. 27. P.367-389.
8. Erlingsson G.O. Persson M. The Swedish
Pirate Party and the 2009 Euro-pean Parliament election: protest of issue voting? // Politics. 2011. Vol.31. P.121-128.
9. Hooghe M., Dassoneville R. A spiral of distrust: A panel study on the relation between political distrust and protest voting in Belgium // Government and Opposition. 2018. Vol. 53.1. P.104-130.
10. Martins R. The blank and the null: An examination of non-conventional voting choices. CeBER Working Papers. 2017. No.6. P.1-26.
11. Myatt D.P. A theory of protest voting // The Economic Journal. 2017. Vol. 127. P. 15272567.
12. Ouweneel P., Veenhoven R. Happy protest voters: The case of Rotterdam 1997-2009 // Social Indicators Research. 2016. Vol. 126.2. P.739-756.
13. Passarelli G., Tuotro D. The Five Stars Movement: purely a matter of protest? The rise of a new party between political discontent and reasoning voting // Party Politics. 2018. Vol.24.2. P.129-140.
14. Pop-Eleches G. Throwing out the bums: protest voting and unortho-dox parties after communism // World Politics. 2010. Vol. 62. P.221-260.
15. Southwell P.L., Everest M.J. The electoral consequences of aliena-tion: nonvoting and protest voting in the 1992 presidential race // The Social Science Journal. 1998. Vol. 35. P. 43-51.
16. Schimpf C.H. Anticipated election result and protest voting: why and when Canadian voters signal discontent // Canadian Journal of Political Science. 2019. Doi: 10.1017 / S0008423919000325.
17. Superti C. Vanguard of the discontents: Blank and null voting as so-phisticated protest. Midwest Political Science Association, 2014. URL: https://pdfs.semanticscholar.org/a9bd/5317 bafa22250b77f4d132d232f98993d31b.pdf.
18. Tufte E. Political Control of the Economy. Princeton: Princeton Uni-versity Press, 1978.
