CC BY
26Данное исследование проводилось в контексте отечественного философского наследия, что позволило выявить социотипические особенности ценностной формации чувашского национального типа. В указанном плане весьма верным является наблюдение современного исследователя о том, что: «.. .опыт Поволжского региона является уникальным по своей специфике, социально-экономическим традициям» [10, а 293].
Трансоформация мифосферы народов Поволжья осуществлялась из первобытного предания и сказки в современное коммуникативное средство актуализации этнического сознания и традиций. На народы Чувашии влияние оказали соседние народы: русские, марийцы, татары, мордва. Жизненные ориентации и этнические ценности движут людьми в их поступках, а также в развитии этносоциальной идентичности - об этом свидетельствует сам факт стойкой заинтересованности соотечественников в мифологическом наследии, знакомство с ним, возможность обсуждения, оценочного анализа.
Литература и источники
1. Балагушкин Е.Г. Проблемы морфологического анализа религий. М.: ИФРАН, 2003. 218с.
2. История Чувашской АССР. Т.1. Чебоксары: Чувашское книжное изд-во, 1983. 283 с.
3. Ягафова Е.А. Чуваши и мордва в Урало-Поволжье: межкультурное взаимодействие в ХУШ-ХХ веках // Чуваши и их соседи: этнокультурный диалог в пространственно-временном континууме: материалы межрегиональной научно-практической конференции (г. Чебоксары, 15-16 ноября 2011 г.) / сост. и отв. ред. В.П. Иванов. Чебоксары: ЧГИГН, 2012. С.18-32.
4. Лосев А.Ф. Диалектика мифа. СПб.: Азбука; Азбука аттикус, 2014. 320 с.
5. История Чувашской АССР. Т.1. Чебоксары: Чувашское книжное изд-во, 1983. 283 с.
6. Мочалов Е.В., Загороднова И.В. Российский менталитет в социально-философском и историко-культурном осмыслении. Саранск: Красный Октябрь, 2008. 196 с.
7. Этноистория и этнокультура восточных финно-угров: Материалы международной научно-практической конференции. В 2-х ч. Ч.1. Саранск: Красный Октябрь, 2003. 208с.
8. Чаваш халах пултарулахе: ваттисен самахесем [Чувашское народное творчество: пословицы и поговорки]. Шупашкар: Чаваш кенеке изд-ви, 2007. 188 с.
9. Евграфова Т.Н. К вопросу об этнокультурной идентификации чувашского народа // Научно-технические ведомости Санкт-Петербургского государственного политехнического университета. Гуманитарные и общественные науки. 2014. №2. С.59-65.
10. Елдин М.А. Философские проблемы взаимодействия духовных традиций российских народов в Средневолжье / М. А.Елдин. // Историко-культурные аспекты развития полиэтничных регионов России: мат-лы Х Сафаргалиевских науч.чтений / МГУ им.Н.П.Огарева; [отв.ред. Н.М.Арсентьев]. Саранск: Красный Октябрь, 2006. С.293.
ПЕТРОВ НИКОЛАЙ ВАЛЕРЬЯНОВИЧ - аспирант кафедры философии МГУ им. КП. Огарёва, старший преподаватель кафедры гуманитарных дисциплин Академии технологии и управления (г. Hовочебоксарск). ЕЛДИН МИХАИЛ АЛЕКСАНДРОВИЧ - кандидат философских наук, доцент, заместитель заведующего кафедрой философии Мордовского государственного университета им. КП. Огарева.
PETROV, NIKOLAI V. - Ph.D. student, Department of philosophy, Mordovian State University named after N.P. Ogarev, Senior Lecturer of Humanities Department of Academy of technology and management (Novocheboksarsk), (g197412@yandex.ru).
ELDIN, MIKHAIL A. - Ph.D. in Philosophy, Associate Professor, Deputy head of the Department of philosophy, Mordovian State University named after N.P. Ogarev (eldin1974@yandex.ru).
УДК 140.8
ИВАНЕЕВ С.В.
ПРОСТРАНСТВО ОБРАЗОВАНИЯ В СОХРАНЕНИИ СУВЕРЕНИТЕТА И БЕЗОПАСНОСТИ СОВРЕМЕННОГО ГОСУДАРСТВА
Ключевые слова: национальная безопасность, суверенитет, образование, образовательное пространство, информационная среда, моральные и духовные ценности, культура, личность и общество.
Раскрывая наличие конфликтов и кризисов в современном мире и общее направление противодействий этим угрозам, выраженное в Стратегии Национальной Безопасности, автор исследует уровень ориентации на безопасность, на соответствие принципам государственного и национального суверенитета направленности современного образования, выраженной в содержании категорий «образование» и «образовательное пространство». Подчеркнута существенная связь между учетом национально-государственной безопасности российского общества и самоопределением российского образования, ростом его эффективности.
IVANEEV, S.V.
EDUCATIONAL SPACE IN PRESERVING SOVEREIGNTY AND SAFETY OF THE MODERN
STATE
Keywords: national security, sovereignty, education, educational space, information environment, moral and spiritual values, culture, personality and society.
Disclosing the existence of conflicts and crises in the modern world and the general direction of counteractions to these threats expressed in the National Security Strategy, the author examines the level of orientation towards security, the conformity to the principles of state and national sovereignty of the direction of modern education expressed in the content of the categories "education" and "educational space". The author emphasized the essential connection between taking into account of the national-state security of Russian society and the self-determination of Russian education, and also revealed the effectiveness of its growing.
Современный мир, насыщенный конфликтами, постоянным столкновением интересов различных социальных, политических и других субъектов, сейчас воспринимается как рискогенный. Формирование мировой информационной среды, которая содержит, как ценные научные и культурные достижения, так и диверсионные программы и на основе Интернета, легко преодолевает национально-государственные границы, значительно усиливает уровень неустойчивости каждого региона, переводя его в новые и непредсказуемые ситуации. В этих условиях значительно усиливается функция обеспечения безопасности общества и его институтов, связанная с защитой его внутреннего пространства, повышением уровня сплоченности общества.
Разработка стратегии и политики национальной безопасности становится одним из приоритетных направлений деятельности государства. И.Л. Морозов, оценивая Новую Стратегию национальной безопасности России, подчеркивает, что Стратегия «исходит из базисного утверждения о наличии комплексного противодействия (военного, экономического, информационного) со стороны США и их союзников в отношении самостоятельной (субъектной) внешней и внутренней политики Российской Федерации». Также он обращает внимание на то, что в ней «уделяется должное внимание как экономической, так и духовной устойчивости государства» [1].
Ценность подписанного Президентом РФ Путиным В.В. 31 декабря Указа № 683 «О Стратегии национальной безопасности Российской Федерации» от 31 декабря 2015 г. не только в системном обосновании современной политики национальной безопасности РФ, но и в определении основных понятий, которые составляют содержание этой Стратегии и политики.
Так, понятие «национальная безопасность» определяется как «состояние защищенности личности, общества и государства от внутренних и внешних угроз, при котором обеспечиваются реализация конституционных прав и свобод граждан Российской Федерации (далее - граждане), достойные качество и уровень их жизни, суверенитет, независимость, государственная и территориальная целостность, устойчивое социально-экономическое развитие Российской Федерации. Национальная безопасность включает в себя оборону страны и все виды безопасности, предусмотренные Конституцией Российской Федерации и законодательством Российской Федерации, прежде всего государственную, общественную, информационную, экологическую, экономическую, транспортную, энергетическую безопасность, безопасность личности» [2]. Д.В. Ирошников определяет государственную безопасность как «состояние защищенности государственного строя, государственных органов, территориальной целостности государства, а также его суверенитета от внутренних и внешних угроз» [3].
При целом ряде гарантий для государства, общества и личности, которые дает национальная и государственная безопасность, важнейшим из них является гарантия сохранения государственного суверенитета. Суверенитет государства означает его полновластие, независимость от какой-либо другой власти, самостоятельность в решении внутренних и внешних дел. [4, с. 38]. Именно суверенитет позволяет данной стране
осуществлять свое собственное народовластие. Анализируя понятие «государственный суверенитет», Н.М. Марченко отмечает: «Будучи по своей природе и характеру политико-правовой, а точнее - государственно-правовой категорией, понятие суверенитета охватывает собой и отражает в себе также и другие сферы жизни общества: эконосоциальную и др. Реальное содержание государственного суверенитета наполняется не только и даже не столько юридической, сколько экономической, социальной, политической и иной реально существующей, объективированной материей» [5]. Это в значительной мере расширяет пространство обеспечения общественной безопасности - сохранения в этих сферах независимости от воздействия внешней среды.
Так, среди социальных институтов, которые оказываются особенно чувствительными к рискам, связанным с неточным определением собственной безопасности, прежде всего - в информационно-коммуникативном пространстве, оказываются сферы образования и культуры. Безопасность образования и культуры тесно коренится в их тесной связи с национально-государственным суверенитетом страны, в рамках которого эти учреждения должны выстраивать свои цели, задачи и свою политику. Главным аспектом здесь остается выход из-под внешнего воздействия, под каким бы «флагом» оно не подавалось: развития демократии, международного сотрудничества, формирования международного доверия и т.п.
Не претендуя на рассмотрение всех аспектов этой сложной проблемы, проанализируем в этом контексте некоторые понятия, которые приняты в системе образования, в его философском исследовании, чтобы оценить их с точки зрения безопасности для российского общества. Это понятия «образование» и «пространство образования». В трактовке этих понятий до сих пор существуют не преодоленные разногласия, что свидетельствует о недооценке авторами важности их определения не только для учебно-воспитательного процесса, но и для духовной, культурной безопасности Российской Федерации.
Среди исследователей, которые занимаются философскими вопросами образования, можно выделить работы Н.А. Антипина, А.Г. Асмолова, О.Е. Баксанского, Б.С. Гершунского, П.С. Гуревича, С.И. Гессена, Э.Н. Гусинского, А.С. Запесоцкого, С.Ф. Клепко, О.Е. Крашневой, А.П. Огурцова, А.С. Порожнякова, В.М. Розина, С.Б. Савеловой, С.Б. Шитова и т.д. В них раскрыты ценностные, культурные и мировоззренческие основания образования, антропологический вектор в развитии системы образования, обоснована деятельностная природа личности, сам смысл и общественная суть образования, как процесса формирования личности и др. Содержание образования здесь приобретает социально-системный и ценностно-культурный статус.
В современном обществе конкурируют друг с другом разные подходы к пониманию образования - личностно-ориентированный, социокультурный, ценностный и др. Здесь везде акцентируется приоритетность развития личности, которая должна самостоятельно определиться в обществе. Так, в современном философском словаре образование определяется как «духовный облик человека, который складывается под влиянием моральных и духовных ценностей составляющих достояние его культурного круга, а также процесс воспитания, самовоспитания, влияния, шлифовки, т.е. процесс формирования облика человека. При этом главным является не объем знаний, а соединение последних с личными качествами, умение самостоятельно распорядиться своими знаниями» [6, с.311].
Образование, таким образом, должно подготовить человека к тому, чтобы индивидуально успешно адаптироваться к условиям настоящего, фактически - к текущей и постоянно меняющейся конъюнктуре рынка. Более того, такое приспособление оказывается частным делом самих индивидов, за результаты которого общество не отвечает. Но и личность не обязана отвечать за возникающие в обществе проблемы. Так образование, направленное на освоение человеком современности, парадоксальным образом создает предпосылки взаимного отчуждения общества и личности, разрушения социума, дегуманизации человека, снижения воздействия на личность культуры и других духовных факторов.
Но инструментальная трактовка ценностей образования (культуры и др.) снижает их общественный статус, открывая путь расширению техногенных структур и регуляторов. Ценности культуры оказываются вытесненными ценностями «жизненного успеха». Но последний не связан с понятием «общественная безопасность». Этот «успех» может возникать и на основе чужеродных идеологий и интересов. Поэтому источником общественной опасности становится трактовка образования, как подготовка «человека знающего», который действует как «подготовленный к жизни, ориентирующийся в сложных проблемах современной культуры, способный осмыслить свое место в жизни» [7, с. 9].
В определении С.Б. Савеловой образование трактуется более широко. Оно рассматривается как «многозначное понятие, обозначающее и сферу социокультурной практики, и отраслевую систему, и специально организуемый процесс, и определенный результат деятельности. История образования отображает в себе развитие культуры в целом. Задача всякого образования - приобщение человека к культурным ценностям науки, искусства, нравственности, права, хозяйства, превращение природного человека - в человека культурного. Обнаруживается соответствие между ним и культурой: сколько типов культурных ценностей - столько видов образования. С этой точки зрения можно говорить об образовании нравственном, научном (или теоретическом), художественном, правовом, религиозном и т.д. Образование можно определить как процесс сохранения культурных норм с ориентацией на будущее состояние культуры, мышления и деятельности, в основе которого должно лежать культурное самоопределение человека (процесс создания и реализации системы представлений индивида о культурном пространстве, о своем месте и культурном содержании общения в этом пространстве). Условие осуществления такого процесса -реализация человеком своего выбора» [8, с.478]. Если связывать образование с сохранением культурных норм, то здесь уже раскрывается его направленность на безопасность общества -с точки зрения сохранения его самоидентичности. Однако автор не подчеркивает этой связи.
Пожалуй, наиболее близким к требованиям безопасности общества и личности является определение образования, данное А.Г. Асмоловым, который считает, что оно представляет собой «ведущую социальную деятельность, участвующую в порождении таких системных социальных и ментальных аффектов в жизни общества, как формирование гражданской, этнокультурной и общечеловеческой идентичности; динамика социальной дифференциации и стратификации общества; усвоение различных традиций, ценностей, норм и установок поведения больших и малых социальных групп; приобретение репертуара личностных, социальных и профессиональных компетентностей, обеспечивающих индивидуализацию, социализацию и профессионализацию личности в мире людей и профессий; рост человеческого потенциала как важнейшего условия конкурентоспособности страны» [9, с. 39]. Выделенные автором функции идентичности, стратификации и ее динамики, рассмотрение роста человеческого потенциала, как важного условия конкурентоспособности страны, - все это непосредственно «работает» на национально-государственную безопасность РФ и имеет связь с ее суверенитетом.
Однако здесь необходимо раскрыть и содержание другого понятия - «пространство образования». Оно представляет собой не только сферу осуществления образовательного процесса, но и степень охвата ценностями культуры и образования самого социального пространства. Тем самым, открывается масштаб воздействия образования на общество и, вместе с этим, - «защитная» функция образовательного пространства.
В современной литературе образовательное пространство исследуется в его связях с образовательной средой, которая «размещается» и функционирует. Данное направление раскрывается в работах В.Г. Ивлевой, Л.А. Каменщиковой, С.В. Климина, В.А. Козырева, Я. Корчака, В.П. Лисицкой, Г.Н. Любимовой, М.И. Мазур, Ю.С. Мануйлова, С.Т. Шацкого, И.Д. Фрумина, Н.В. Ходяковой, Б.Д. Эльконина, В.А. Ясвина и других. Как и в отношении понятия «образование», в среде специалистов нет единства в понимании особенностей образовательного пространства. Так, А.И. Колесникова считает, что «важнейшей отличительной чертой пространства представляется выявленная в результате анализа
определений и описаний пространства возможность существования его только относительно какого-либо субъекта (индивидуального или совокупного), для которого оно имеет определенную значимость (выделено мной - С.И.)» [10, с. 56].
М.Черноушек выделяет самостоятельность образовательного пространства в среде, считая, что «образовательное пространство может существовать и независимо от обучающегося, в отличие от которого образовательная среда включает в себя как условия, в которых происходит обучение, развитие и становление, так и непосредственно субъектов данного образовательного процесса, их активное взаимодействие между собой и с данной образовательной средой» [11, с. 93]. В.И. Слободчиков считает, что «образовательное пространство задается совокупностью образовательных институтов, процессов и сред, оно производно от них, но к ним не сводится» [12, с. 172-176].
М.С. Якушкина отмечает, что «пространство можно рассматривать как педагогизированную среду. О нем можно говорить только в отношении какого-либо действующего в этой среде субъекта (выделено мной - С.И.). Субъекты могут быть отдельные, индивидуальные (обучающиеся, преподаватели, дети и родители, взрослые люди и т.д.) и групповые (группа, класс, команда, родительский совет, педагогический коллектив, образовательное учреждение, медицинские, спортивные учреждения, производственные предприятия и другие социальные институты.
Масштаб пространства определяется не только территорией, на базе которой разворачивается процесс образования, но и характеристиками пользующегося его возможностями субъекта: пространство детей, граждан, школьника, индивида и т.п. (курсив мой - С.И.). Для пространств большого масштаба (Россия, СНГ) важной характеристикой является предоставление личности веера возможностей, может быть, не востребованных в данный момент, но являющихся условием свободного выбора субъекта» [13, с. 69].
Эти интересные результаты исследований, раскрывая разные аспекты самой образовательной среды, однако, не выявляют особенности пространства образования с позиций национальной безопасности. Здесь не представлено собственное коммуникационное пространство, связанное с информационными потоками и пересекающее пространство образования. Нет также указаний на те факторы и условия, которые защищают само образовательное пространство от возможности его выхода (хотя бы частичного) из сферы российского суверенитета. Данные подходы являются абстрактными, так как не анализируют государственную концепцию образования и образовательную политику с фактическим функционированием и содержанием образовательного пространства.
Таким образом, концепция национальной безопасности в современной информационной и глобальной среде выступает теоретическим и методологическим направлением разработки перспективной концепции профессионального и общего образования, в которой должны быть пересмотрены основные понятия и принципы [14, 15]. И чем быстрее будет идти работа в этом направлении, тем более эффективным и адекватным самому себе, своим задачам, будет становиться современное российское образование.
Литература и источники
1. Морозов И. Л. Новая стратегия национальной безопасности России и меняющийся мир// Общество: политика, экономика, право. 2016. №4.
2. О Стратегии национальной безопасности Российской Федерации / Указ Президента Российской Федерации от 31 декабря 2015 года № 683
3. Ирошников Д.В. Государственная безопасность российской федерации: понятие и содержание // Юридическая наука. 2011. № 2.
4. Тихомиров Ю.А. Суверенитет в условиях глобализации // Право и политика. 2006. № 11.
5. Марченко М.Н. Государственный суверенитет: проблемы определения понятия и содержания. //Правоведение. 2003. № 1. С. 186-197.
6. Философский энциклопедический словарь. М.: Инфра-М., 2007. с. 311.
7. Зотов А.Ф., Купцов В.И., Розин В.М., Марков А.Р., Шикин Е.В., Царев В.Г., Огурцов А.П. Образование в конце ХХ века (материалы круглого стола) // Вопросы философии. 1992. №9. С.9.
8. Савелова С.Б. Образование / Новейший философский словарь под ред. А.А. Грицанова. М., 1998. С. 478.
9. Асмолов А. Стратегия социокультурной модернизации образования как института социализации. // Развитие личности. 2009. №1. С. 39.
10. Колесникова И. А. Педагогическая реальность: опыт межпарадигмальной рефлексии. СПб: Детство-Пресс, 2001. С.56.
11. Черноушек М. Психология жизненной среды. М.: Педагогика, 1989. С. 93.
12. Слободчиков В.И. О понятии образовательной среды в концепции развивающего образования/ 2-я Российская конференция по экологической психологии. Тезисы. (Москва, 12-14 апреля 2000 г.). М.: Экопсицентр РОСС, 2000. С. 172-176.
13. Якушкина М. С. Образовательная среда и образовательное пространство // Человек и образование. 2013. № 2 (35). С. 69.
14. Алексеева И.А. Повышение эффективности системы высшего образования на основе использования ее человеческого капитала // Современная научная мысль. 2017. №2. С.184-189.
15. Баркова Э.В. Философия межкультурных коммуникаций в проектировании образовательно-воспитательных систем: экофилософский анализ // Молодежь и гражданское общество в современном мире: стратегии взаимодействия и модели воспитания Материалы I Междисциплинарного научного симпозиума с международным участием . 2015. С. 21-25.
ИВАНЕЕВ СЕРГЕЙ ВАСИЛЬЕВИЧ - кандидат юридических наук, доцент кафедры конституционного и международного права Университета "СИНЕРГИЯ".
IVANEEV, SERGEY V. - Ph.D. in Law, Associate Professor of the Chair of Constitutional and International Law of the University "SYNERGY"(sivaneev@mail.ru).
УДК 130. 17
ПЕТРОВ Н. В.
МНОГОМЕРНОСТЬ МИФОЛОГИЧЕСКИХ ПРОЦЕССОВ В СОЦИАЛЬНОЙ
РЕАЛЬНОСТИ
Ключевые слова: мифология, религия, культура, традиции, специфика национальной представительности, мифологизация, политический миф, этосология.
Статья посвящена изучению мифологизации социокультурных ценностей прошлого в современном российском обществе. Обращается внимание на то, что во времена драматических социальных потрясений социальный диалог обеспечивает мощную платформу для мифологизации прошлого и будущего в настоящем. Автор высказывает мнение о том, что изучение духовно-нравственной культуры этносов, определение соотношения моральных универсалий и национально-специфических нравственных представлений и норм, особенностей преломления в них общечеловеческих моральных требований и традиций, представляются актуальной и значимой задачей.
PETROV, N.V.
THE MULTIDIMENSIONALITY OF THE MYTHOLOGICAL PROCESSES OF SOCIAL REALITY
Keywords: mythology, religion, culture, traditions, specificity of national representation, mythologization, political myth, ideologia.
The article is devoted to the study of the mythologizing of the past socio-cultural values in modern Russian society. Draws attention to the fact that in times of dramatic social upheaval, the social dialogue provides a powerful platform to mythologizing the past and the future in the present. The author expounds and defends the view that the study of moral and spiritual culture of ethnic groups, the ratio of moral universals and specific moral views and norms, peculiarities of the refraction of universal moral requirements and traditions that are both relevant and meaningful.
Мифы были и являются жизненно важной частью человеческой жизни. Избавиться от мифов и остановить процесс мифологизации невозможно. Это означало бы гибель культуры, а следовательно и самого общества. Но на современном этапе развития нашего общества этот процесс имеет свои особенности и характеристики.
Исследователи отмечают, что происходит внутрироссийская «война мифологем» о том, что Россия - страна, все еще бытующая на перепутье [1, с. 102]. Кризис начала ХХ века был следствием всего предшествующего развития общества, но в XXI в. он начал разгораться еще больше не только реально, но и латентно. В современном обществе возникла необходимость в функциональных гармонизирующих заменителях, роль которых общество пытается возлагать на бюрократизм, потребительство и массовую культуру вместе со средствами массовой информации. И если изначально предполагалось, что потребность в
