CC BY
20
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 8. ИСТОРИЯ. 2012. № 1
И.С. Редькова
(аспирантка кафедры истории Средних веков исторического факультета МГУ
имени М.В. Ломоносова)*
ПРОСТРАНСТВО ГОРОДА В ЭКЗЕГЕТИЧЕСКОМ ТРАКТАТЕ
ГУГО ФОЛЬЕТСКОГО "DE CLAUSTRO ANIMAE"
Статья посвящена проблеме восприятия города в экзегетике XII в. на примере трактата Гуго Фольетского «О монастыре души». На основе средневекового толкования библейских текстов, содержащих информацию об античном городе, предпринимается попытка «увидеть» современный теологу урбанистический ландшафт, определить особенности восприятия и степень знакомства автора с городом и реалиями городской жизни, а также отношение к ней.
Ключевые слова: экзегетика, Гуго Фольетский, монашеская теология, средневековый город, регулярные каноники.
The article examines the perception of the XIIth century city in the exegetical treatise by Hugo de Folieto «On the monastery of the soul» (De claustro animae). On the basis of the medieval interpretation of biblical texts, which contain information about the ancient city, the author tries to reconstruct urban landscape contemporary to the theologian, to identify characteristics of his perception and degree of familiarity with the city and the realities of urban life, as well as his attitude to it.
Key words: exegesis, Hugo de Folieto, monastic theology, medieval city, regular canonics.
* * *
XII век в Западной Европе — время реформ, время решающих изменений в политике, социуме, теологии и культуре1. Именно в эту эпоху возникают и развиваются города как принципиально новая форма социальной организации. Осознавали ли современники становления городов, что имеют дело с новым типом структурирования пространства, который коренным образом изменит образ жизни и мировосприятие общества? Каково было их отношение к данному феномену? XII век не оставил ни социально-политических трактатов, ни иных сочинений, прямо свидетельствующих о первых реакциях очевидцев на подъем городов. Это вынуждает обращаться к текстам, где подобная информация может присутствовать имплицитно, в том числе и к экзегетическим трудам.
* Редькова Ирина Сергеевна, тел.: 8-926-078-19-88; e-mail: [email protected]
1 Constable G. The reformation of the twelfth century. Cambridge, 1996.
В XII в. экзегетика как литературный жанр достигла своего наивысшего расцвета2. В это время возникает огромное количество всевозможных комментариев Библии, проповедей, сентенций, осмысляющих как житейские, так и абстрактные теологические проблемы. В числе наиболее важных авторов — Бернард Клервос-ский, Гуго Сен-Викторский, Ансельм Кентерберийский, Гийом из Шампо, Гильберт Порретанский, Гонорий Августодунский, Ришар Сен-Викторский, Иероним Помпозский и др. Средневековый теолог все явления окружающей действительности осмыслял через библейские категории и тексты, Священное Писание являлось для него инструментом познания мира. Одним из таких текстов является трактат Гуго Фольетского «О монастыре души».
Об авторе известно очень мало. Установлено3, что он был приором небольшого монастыря регулярных каноников, расположенного недалеко от Амьена. Фольетским (Hugo de Folieto) он был назван по месту своего рождения — Фольето (совр. Фуйуа), пригороду Корби. Первоначально Гуго был клириком в бенедиктинском аббатстве Корби, потом стал регулярным каноником в небольшом монастыре святого Лаврентия в Буа. В 1132 г. ему поручили заботу о дочернем монастыре — приорате святого Николая в Реньи вблизи Мондидье, а в 1152 г. Гуго стал настоятелем обители святого Лаврентия. Он скончался в 1172—1174 гг.
Труды Гуго Фольетского дошли до нас скорее всего благодаря тому, что их ошибочно приписывали Гуго Сен-Викторскому. В настоящий момент4 известны следующие работы Гуго: «О монастыре души», «О лекарстве для души», «О птицах», «О браке»5, «О пастырях и овцах»6, а также «Картулярий монастыря святого Лаврентия»7.
Самым известным произведением Гуго Фольетского стал первый трактат. Только во французских библиотеках существует около 60 рукописей8 этой работы, датируемых XII в. В последней ее
2 Gribomond J., Hödl L. Bibelauslegung. Geschichte der Auslegung // Lexikon des Mittelalters. München, 1995. Bd 2. S. 43—51.
3 Peltier H. Hugues de Fouilloy. Chanoine regulier, prieur de Saint-Laurent-au Bois // Revue du Moyen Age Latin. Vol. II. Pt. 1. N 1/4. 1946. Р. 25—44.
4 Новейшие исследования по этому вопросу представлены в Интернете: www. schupisser/folieto.ch
5 Hugo de Folieto. De claustro animae // Patrologiae Latinae cursus completus (далее — PL). 176. Col. 1017—1187; De medicina animae // Ibid. Col. 1183—1202; De nuptiis // Ibid. Col. 1201—1218; De avibus // PL. 177. Ш. 13—55.
6 Le Liber de Pastoribus et Ovibus d'Hugues de Fouilloi / Ed. C. de Clercq // Archi-vium Latinitatis Medii Aevi. 1961. T. 31. P. 77—107.
7 Bourgain P., Hubert M.-Cl. Latin et rhétorique dans les préfaces de cartulaire // Les cartulaires / Éd. par O. Guyotjeannin, L. Morelle et M. Parisse. Paris, 1993. P. 121.
8 Baron R. Note sur le «De claustro» // Sacris Erudiri. 15. 1964. P. 250—255; Bauer G. Claustrum Animae. Untersuchung zur Geschichte der Methapher vom Herzen als Kloster. Bd 1. Entstehungsgeschichte. München, 1973. S. 277—300.
части — «О монастыре райском» — экзегетически исследуется образ ávitas Dei — Небесного Иерусалима. В основу труда Гуго легли интерпретации библейских текстов.
При толковании Библии Гуго использовал раннесхоластиче-ский метод экзегезы, разработанный школой викторинцев9, т.е. классификацию по четырем смыслам текста — буквального, мистического, морального и анагогического (т.е. сокровенного). Одним из основных топосов, используемых Гуго и иллюстрирующим смыслы экзегетики, является Иерусалим: материальный Иерусалим — это город в Иудее, мистический — это Церковь, моральный — это душа верующая, а анагогический — это «небесная отчизна». Первый (материальный) город построен из камня и дерева, второй (Церковь) — из праведников и тех, кто будет прощен, третий (душа) — из добродетелей, четвертый (Рай) — из людей и ангелов10.
Наибольшее внимание Гуго уделяет стенам города. Стены нужны Иерусалиму, так как «у этого города множество врагов». Для мистического Иерусалима, т. е. Церкви, стены — это Священное Писание, которыми град Божий защищается от хитроумных козней (subtiles insidias) и открытых нападок (apertos insultus) еретиков. При этом Гуго привлекает цитаты из книги Исайи о стражах ^ustodes), которых поставил Бог на стены Иерусалима и которые «день и ночь призывают имя Господне» (Ис. 62:6.). Стражи стен города мистического — учителя (doctores) Писаний, призванные охранять божественный закон и защищать истину веры11. В моральном толковании стены — сооружение из добрых дел (structura bonae operationis) верующей души, которые станут укреплениями «в день рассеяния»12.
Для разъяснения этой интерпретации теолог использует экзегезу «Плача Иеремии» об Иерусалиме. За основу своей экзегезы Гуго взял цитату: «Определил Господь разрушить стену дщери Сиона» (Плач 2:8.). Господь позволяет разрушить стены города, когда тот перестает сопротивляться врагам, т.е. когда Церковь не дает нужный отпор еретикам и когда душа верующего не противостоит страстям. Бог поступает так, когда вина грехов переполняет чашу терпения и когда терпят еретиков, вместо того, чтобы их наказывать.
9 Ghellinck J. Le mouvement théologique au XlIe siècle. Paris, 1944; Œenu M.-D. La théologie au XlIe siècle. Paris, 1957.
10 Hugo de Folieto. De claustro... Col. 1131: Quatuor siquidem civitates in divina Scriptura fuisse perhibentur, quarum unaquaeque Hierusalem nuncupatur, id est, mate-rialis et mystica, moralis et anagogica. Prima constat ex lapidibus et lignis; secunda ex justis et justificandis; tertia ex virtutibus; quarta ex angelis et hominibus.
11 1уго использует лексему «doctor», исходя из семантического контекста посланий апостола Павла, например, к Римлянам, 12:7.
12 Hugo de Folieto. De claustro... Col. 1143: ...in die vero discretionis munitiones parant...
Подробно рассматривает Гуго и понятие «ворота» (portae). В мистическом смысле ворота Иерусалима являются для Гуго «увещеваниями святых отцов» (exhortationes sanctorum Patrum), через которые входят в Церковь и далее следуют к жизни вечной13. Гуго усложняет интерпретацию: сначала он соотносит понятие principes portae14 (верхи ворот) с doctores Ecclesiae, затем говорит о плодах деятельности последних: врата злых учителей становятся на следующей ступени экзегезы «извращенными измышлениями» (perversae suggestiones), тогда как врата добрых наставников — «святыми увещеваниями» (sanctae exhortationes), через труды которых лежит дорога ко спасению всех жителей града Божьего15.
Например, через одни врата следуют к небесам, через другие — в ад, первые вечны, так как ведут к вечному счастью, ими входит Царь славы, другие же являются вратами смерти, потому что ведут к бездне вечного проклятия, и дьявол идет через них16. Деятельность учителей Церкви — мистического Иерусалима — и есть врата, которые «лежат на земле, разрушенные» (Плач. 11:7.) в той мере, в какой прелаты воспылали любовью к земным вещам. И высота этих ворот зависит от того, насколько сильно учителя Церкви стремились к небесному17.
Гуго сопоставляет ворота с различными чувствами, поскольку через них входит и выходит то, что укрепляет и сохраняет граждан города. Эти ворота «оказываются разрушенными и брошенными на землю, когда плоть глубоко охвачена земными страстями»18. Чтобы более подробно объяснить значение portae, Гуго использовал книгу Неемии, в которой приведены названия ворот древнего Иерусалима, как то: ворота Долины (Неем. 2:13, 3:13), Источника (Неем. 2:14, 3:15), Навозные (Неем. 2:13, 3:13), Овечьи (Неем. 3:1), Рыбные (Неем. 3:2), Старые (Неем. 3:6). Эти названия были предметом экзегезы многих теологов, например Беды Достопочтенного в «Аллегорическом разъяснении книг Ездры и Неемии»19, Рабана Мавра в «Комментариях на книги Паралипомен»20, Валафрида
13 Ibid. Col. 1145: .. .per quas ingredimur in Ecclesiam et egredimur ad aeternam vitam.
14 Ее 1уго заимствует из 23-го псалма (23:7).
15 Hugo de Folieto. De claustro... 1145: Porta enim doctor esse dicitur, quia per ipsum ad aeternam vitam recto tramite pervenitur.
16 Ibid.: Per istas itur in coelum, per illas descenditur ad infernum. Istae aeternales sunt, quia ad aeternitatem perpetuae felicitatis ducunt; illae sunt portae mortis, quia per-ducunt ad abyssum perpetuae damnationis. Per istas introibit rex gloriae, per illas diabolus rex superbiae.
17 Ibid. Col. 1146: Defixae in terra portae Hierusalem esse referuntur, quoties amore terrenarum rerum praelati Ecclesiae delectantur. Et erectae sunt, quoties coelestia quaerunt.
18 Ibid.: Hae siquidem portae tunc in terra defixae jacent, quando sensus corporis ter-renis desideriis penitus inhaerent.
19 Beda Venerabilis. Allegorica exposition in Esdram et Nehemiam // PL. 91. Col. 890.
20 Rabanus Maurus. Commentaria in Paralipomena // PL. 109. Col. 510.
Страбонского в «Книге Неемии»21, Герхоха Рейхерсбергского в трактате «О строении Божьем»22, Хильдерберта Турского в «Пропо-ведях»23, Руперта Дойцкого в «Комментариях на двенадцать малых пророков»24.
Наибольшее внимание экзегетов привлекли образы ворот Долины, Навозных и Источника25. Это связано с тем, что они создают очевидный ассоциативный ряд. Через врата Долины Неемия въехал в Иерусалим, чтобы осмотреть разрушения, поэтому образ рorta vallis означал для теологов ответ на вопрос «что есть вход в град Божий?».
Под «входом» Гуго подразумевает «добродетель смирения», через которую возвращаются к Господу смиренные сердцем. Через эти ворота входят, чтобы узреть разрушения города (в мистическом понимании Гуго — «руины Церкви») и со смирением исправить проступки души. Неемия делал осмотр полностью разрушенного Иерусалима, и потому в толковании Гуго сожженные ворота града Давида — чувства тела, обуянные огнем своеволия и пламенем гне-ва26. В Навозных вратах он увидел обращение к добродетели: как навоз вывозится через ворота из города, так через обращение отвергаются греховные помыслы. Ворота Источника символизируют слезы раскаяния, которыми очищаются от грязи преступления27. Ворота Моста символизируют переход, обращение от пороков к добродетелям. Это свидетельство раскаяния и крестных мук, потому что для строительства моста требуется дерево. В христианской традиции дерево — метафора креста, с помощью которого плоть подчиняется «переходящей» к граду Божьему душе. Такой мост от пороков к добродетелям строится покаянием28.
Гуго не только обозначает пространство города посредством таких элементов урбанистического ландшафта, как укрепления и ворота, но также дает представление о том, как должен быть устроен город изнутри. Теолог описывает улицы и пределы города, дороги
21 Walafridus Strabo. Liber Nehemia // PL. 113. Col 715.
22 Gerhochus Reicherspergensis. De aedificio Dei // PL. 194. Col. 1304.
23 Hilderbertus Cenomanensis. Sermones // PL. 171. Col. 740—743.
24 Rupertus, abbas Tuitiensis. Commentaria in duodecim prophetas minores // PL. 168. Col. 650.
25 См. подробнее: Редькова И.С. Элементы урбанистического ландшафта в западноевропейской экзегетике XII в. // Проблемы истории и культуры средневекового общества. СПб., 2009. C. 70—73.
26 Hugo de Folieto. De claustro... Col. 1145: Considerat portas igni exustas sensus videlicet corporis igne luxuriae et flammis iracundiae consumptos.
27 Ibid.: Sicut enim per portam fimus extra civitatem vehitur, si per confessionem, peccati fetor a mente necesse est ut ejiciatur. Non est mirum si portam stercoris sequitur porta fontis, ut fetor criminis mundetur lacrymis.
28 Ibid.: Pontem transimus, quando de vitiis ad virtutes transmigramus. In ponte ligna ponimus, dum transeunti animae carnem subjicimus. Pontem facimus, cum poenitentiam agimus.
и площади. Примечательно, что для обозначения района и улицы используется один и тот же термин — vicus. О том, что речь идет именно об улице, свидетельствует следующее описание vicus: два ряда домов, а посередине — дорога29. Однако автор употребляет его и в более привычном для теолога значении (квартал, предел) при трактовке стихов из Неемии, где упоминаются округа Иерусалима, обозначенные в латинском тексте Библии как vici. Факт многозначного употребления слова vicus обусловлен тем, что текст Вульгаты не всегда позволяет четко определить, где речь идет об улице, а где — об округе. Например, в книге Иеремии для описания улиц Иерусалима в тексте Септуагинты и в древнееврейском тексте используется одно и то же понятие ë^œôsv (51:6, 51:9), bahusöt (44:6, 44:9). Во множественном числе оба слова переводятся как «улицы»30, хотя основное их значение — «снаружи», «вне дома». В Вульгате эти термины переданы различными словами: in plateis (44:6), in regionibus (44:9).
Когда Гуго пишет об улицах и пределах Иерусалима, то ориентируется на текст Неемии, где при описании административного деления города употреблен термин vicus: "Aedificavit Sellum filius Alloes princeps mediae partis vici Hierusalem" (3:12), "portam Sterqui-linii aedificavit Melchias filius Rechab princeps vici Bethaccharem" (3:14), "aedificavit Neemias filius Azboc princeps dimidiae partis vici Bethsur" (3:16) и т.д.
Пространство города внутри городских стен предстает у Гуго не в виде хаотичной застройки, а в виде упорядоченной структуры: улицы бывают параллельные и примыкающие — contingentes et conjugate. Существуют и определенные принципы градостроительства: улица застраивается так, чтобы «соблюдать права» примыкающих улиц31. Если взглянуть на карты Амьена, Лана или Монди-дье32, а с этими городами автор был, вероятно, знаком, то можно заметить, что подобный принцип планировки и застройки улиц был в целом характерен для городов Северной Франции XII в.33
В Иерусалиме Гуго выделяет улицы большие и малые: малые от больших отходят или к большим примыкают34. Эта деталь отража-
29 Ibid.: Sicut enim in materiali vico duo sunt ordines domorum, sic in vico Ecclesiae sunt duo ordines. Inter hos ordines domorum est quasi via media.
30 Holladay W.L. A Concise Hebrew and Aramaic Lexicon of the Old Testament. Leiden, 1971. P. 98.
31 Hugo de Folieto. De claustro... 1148: In Jerusalem mediam partem vici aedifi-cat, qui conjugatorum legitime jura conservat.
32 Fossier R. La Terre et les hommes en Picardie jusqu'à la fin du XIIIe siècle. T. I. Paris, 1968. P. 324; Saint-Denis A. Apogée d'une cité. Laon et le Laonnois aux XIIe et XIIIe siècles. Nancy, 1994. P. 49, 76, 193, 231.
33 Leguay J.-P. La rue au Moyen Age. Rennes, 2004. P. 20.
34 Hugo de Folieto. De claustro... СЫ. 1148: Minores vero ad illos [majo^] pertinent, qui ex illis derivantur, vel ipsis inhaerent.
ет личные представления автора о том, как устроен город, поскольку подобных сведений Ветхий Завет не содержит.
Свое видение пространства города Гуго Фольетский проецирует на пространство души: «Как в земном пределе есть различные сословия людей, так и в уголках души есть различие стремлений». Это пределы страха и любви. Данный тезис он подтверждает трактовкой ворот Долины и Моста в моральном смысле экзегезы текста: «Предел страха нисходит к вратам Долины, т.е. смирения, а область души ведет к вратам Моста, т.е. к размышлению о будущем воздаянии»35. Употребление понятия "vicus" у Гуго при описании города в моральном смысле позволяет считать, что автор использовал его и в значении «предел». Можно также предположить, что в масштабах реального средневекового города эти значения совпадают. Употребление глаголов "ducit" и "descendit" в контексте приведенной выше цитаты позволяет сделать такой вывод, поскольку для описания улиц характерны глаголы «подниматься» и «спускаться», но фраза "vicus timoris descendit ad portam vallis... vicus amoris ducit ad portam pontis" логически связана с предыдущими размышлениями автора о пределах города и их градации. Кроме того, из этого отрывка следует, что автор визуально представляет городской ландшафт — спуски и подъемы в средневековых городах не были необычным явлением36.
В Иерусалиме Гуго выделяет два района — священников и торговцев щитами. Первый — это предел «святых увещеваний», который находится вблизи Навозных ворот, т.е. у врат исповеди. Именно через таинство исповеди душа человека освобождается от греха так же, как город очищается от навоза, вывозимого через эти врата37. Возможно, в этом проявляется и личный опыт автора, его знакомство с городским ландшафтом. Характерной чертой средневекового города было наличие обширных районов, где располагались в основном церковные здания (например, епископский квартал в Бовэ), а иногда они определяли развитие застройки38.
В других пределах Иерусалима, согласно Гуго, проживают рабы (servi) и торговцы: первые служат из страха, вторые — ищут награ-
35 Ibid.: Sicut enim in materiali vico sunt diversi ordines hominum, sic in vicis animae sunt diversitates morum. Habet autem anima vicum timoris, et vicum amoris... Vicus timoris descendit ad portam vallis, id est, humilitatis. Vicus amoris ducit ad portam pontis, id est, ad contemplationem futurae retributionis.
36 Billy P. -H. Essai de typologie historique des désignations odonymiques en France // La toponymie urbaine. Significations et enjeux. Paris, 2001. P. 17—40; Leguay J.-P. La rue... P. 39.
37 Hugo de Folieto. De claustro... Col. 1151: Sed et in Jerusalem morali alii vici pos-sunt assignari, id est, vicus sacerdotum, et vicus scuta vendentium... Sicut enim fimus ejicitur per portam sterquilinii, sic etiam per portam confessionis ejicitur fetor peccati.
38 Heers J. La ville au Moyen Âge. Paris, 1990. P. 148—160.
ды за труд. Одним из таких пределов является "vicus scuta venden-tium". Теолог взял это обозначение из третьей главы Неемии (3:31). Важно заметить, что в Библии в этом стихе говорится о торговцах мелким товаром — "ad domum... scruta vendetium". Можно было бы предположить, что речь идет об ошибке переписчика, перепутавшего "scruta" (мелкий товар) и "scuta" (щиты), однако Гуго подробно разбирает значения и функции щитов, а также тех, кто ими торгует и кто их покупает39. Автора не удивляет подобный топоним, ведь в средневековых городах кварталы часто назывались по главному ремеслу жителей — квартал кожевников, ткачей и т.д.40
Гуго достаточно подробно останавливается на сущности торговцев щитами, отмечая их страсть к стяжательству. Щиты — средство защиты, однако торгующие ими, имея возможность помочь другим, отказываются делать это без денег41. Он обращается к I Маккавей-ской книге, хотя там был использован термин "clypeus" (круглый щит), а не "scutum" (прямоугольный)42, и это подтверждает, что ошибка в понимании стиха из книги Неемии о торговцах не была случайной. Щиты золотые — это помощь, необходимая для защиты от врагов, которая дается без "commistione temporalis lucri", т.е. преходящей наживы. Таким образом, автор осуждает не саму торговлю, а нечестных торговцев. Выполнять свои обязанности даже торговцам следует "non pro pretio, sed pro justitia".
Сделки заключались не только в местах проживания торговцев, но и на площадях, в том числе перед Храмом. Гуго пишет: «Всякий раз, когда Храм внешне опутывался мирскими заботами, о нем говорилось, что он имел площадь»43, т.е. торговая площадь перед Храмом в Иерусалиме являлась источником мирских неурядиц. Экзегет не случайно подмечает этот факт — регулярный рынок на площадях перед церковными зданиями был явлением обычным44. Площадь он определяет как «широкую дорогу (via lata), шагающие по которой следуют к смерти». Такое определение является, видимо, аллюзией на Нагорную проповедь, где говорится, что «широки врата и пространен путь, ведущие в погибель» (Матф. 7:13). Эта аналогия могла отражать как отношение автора к жизни, кипящей
39 Hugo de Folieto. De claustro... Col. 1148: Servi prae timore poenae serviunt, mer-cenarii pro labore mercedem quaerunt. Sunt enim quidam, qui scuta emunt, et scuta ge-runt, quia in necessitate fratres defendant.
40 Leguay J.-P. Op. cit. P. 95.
41 Hugo de Folieto. De claustro... Col. 1149: Sunt et alii, qui scuta faciunt, et scuta vendunt, quia, licet ingenium et potestatem juvandi alios habeant, non tamen absque pecunia fratres in necessitate juvant.
42 I Mac. VI: 39. Refulsit sol in clypeos aureos, et resplenduerunt montes ab eis.
43 Hugo de Folieto. De claustro... Col. 1151: Quae plateam habere perhibetur, quoties saecularibus negotiis exterius implicatur.
44 Heers J. La ville au Moyen Âge. P. 160.
на площадях, так и его представление о том, что такое platea: в современном ему городе площади нередко возникали там, где улица раздваивалась45.
На площадях присутствуют горожане (cives), плохие и хорошие. Плохие — те, кто поддается страстям плоти и шагает по площадям к смерти46. Грязь и пыль на площадях в рамках морального толкования — это нечистота плоти (immunditia carnis). Те, кто привык долго и радостно сновать туда-сюда по площади, в конце концов стонут на ней о своих грехах.
Описывая жизнь на площади перед Храмом, автор привносит и собственные наблюдения: так, грешники во время дождя просятся внутрь Храма: «Не из-за грехов, а из-за дождя не могли оставаться снаружи, и всеми силами стремились быть внутри»47. Дождь — достаточно редкое явление в климатических условиях ближневосточного города. Вода, нисходящая с неба, в Библии олицетворяет милость Божью. В трактовке Гуго проявляется, скорее, опыт городского жителя Северной Франции, где дожди — частое и не всегда приятное явление.
Теолог останавливается и на проблеме водоснабжения города. Акведуки были характерны для античных городов римской эпохи, где излишки воды использовались, в том числе, для очистки улиц и промывании канализации48. В Средневековье система водоснабжения была полностью или частично разрушена49. В любом случае средневековые авторы могли судить о них большей частью понаслышке или же вообще по текстам Библии и античных авторов, но соотносили ее именно с городами.
Представление о сакральности воды было присуще средневековому богословию в целом и было топосом в экзегетике50. Им пользуется и Гуго Фольетский, интерпретируя значение акведуков Иерусалима, упомянутых у Неемии51. Поскольку вода — это милость Господня, то акведук становится желанием созерцания Бога (de-siderium contemplandi Deum). Фразу Неемии о том, что «не было там [у царского водоема] места пройти животному, которое было подо мною» (Неем. 2:14), Гуго толкует как невозможность челове-
45 Pilon E. Senlis et Chantilly. Grenoble, 1937. P. 58.
46 Hugo de Folieto. De claustro... Gol. 1150: Habet igitur Hierusalem cives bonos et malos. Mali vero in plateis civitatis sunt, et deficiunt, quia vagi et instabiles voluptatibus carnis non resistunt. Plateae sunt viae latae, quae per eas gradientes ducunt ad mortem.
47 Ibid. Col. 1151: Sed qui diu per plateam laeti discurrere consueverunt, quandoque in eadem platea sedentes pro peccato gemunt. Nec tantum pro peccato, sed etiam pro pluviis foris stare nequeunt, sed totis desideriis animi interius esse quaerunt.
48 Кнабе Г.С. Древний Рим: история и повседневность. М., 1986. С. 172—175.
49 Grewe K. Wasser auf Burgen im Mittelalter. Mainz, 2007. S. 16.
50 Angenendt A. Die Geschichte der Religiosität im Mittelalter. Darmstadt, 2002. S. 417.
51 Neh. 2:14. Et transivi ad portam fontis, et ad aquœductum regis, et non erat locus jumento cui sedebamut transiret.
ку, отягощенному притупленностью мыслей (hebetudo mentis) и плотской чувственностью (sensualitas carnis), быстро перейти акведук, то есть быстро перейти к благодати созерцания.
У Гуго встречаются негативные интерпретации городских источников воды, прежде всего в трактовке названия fons draconis. Именно так на латынь был переведен иерусалимский топоним 'ên hattannîn — эйн а-Таним. Словом "hattannîn" в древности обозначались как драконы, так и змеи, в таких же значениях употреблялось и греческое слово "SpáKrav"52. Следует отметить, что в условиях жаркого климата Ближнего Востока возле источников воды обитали (и обитают) змеи, а потому топоним «змеиный источник» выглядит вполне естественно53. В северных районах Франции змеи попадаются редко, поэтому для теолога топоним «источник дракона» имел прежде всего символическое значение.
"Fons draconis" Гуго интерпретирует как источник дьявола. Такое толкование было, вероятно, обусловлено тем, что «драконом» и «древним змием» в Откровении Иоанна назван дьявол (Откр. 20:2). Экзегет проводит параллель между обычным источником, от которого берет начало река, и дьяволом, ставшим истоком (т.е. началом) грехопадения54. Само слово «дьявол» Гуго этимологически объясняет как «текущий вниз» (deorsum fluens). В моральной трактовке «вниз течет», т.е. спускается в ад, тот, «кто сердцем и делами уклоняется от Бога», а потому источник дракона оказывается началом падения55. В данном контексте водоем, находящийся в пределах города, получает негативную трактовку. Такая позиция была нетипична для средневековой экзегетики: восприятие воды как благодати Божьей было настолько распространено, что даже теологи с явно враждебным отношением к городу, как, например, Руперт Дойцкий56, видели в городских источниках милость Господню.
52 В греческом переводе книги пророка Неемии этот водоем назван «источником со смоковницами» — атоца t®v cuküv. Данный факт еще раз наглядно демонстрирует существование несоответствий, в том числе и в переводе топонимов, между древнееврейским текстом Ветхого Завета и Септуагинтой. В своем переводе Священного Писания на латынь Иероним ориентировался прежде всего на древнееврейский текст Библии, hebraica veritas, как он отзывался о нем, с Септуа-гинтой же по большей части лишь сверялся. См. подробнее: Brown D. Vir trilinguis. Kampen, 1992; Rebenich S. Jerome: The "vir trilinguis" and the "hebraica veritas" // Vigilia Christiana. 1993. Vol. 47. P. 50—77.
53 Иосиф Флавий упоминает некий «змеиный пруд» (t<v ö9e<av koxu^ßrjöpa) в Иерусалиме (Flavius J. De bello judaico. T. II. Darmstadt, 1963. Lib. V. P. 124).
54 Hugo de Folieto. De claustro... Col. 1146.
55 Ibid.: Unde diabolus deorsum fluens interpretatur. Deorsum fluit, qui a Deo corde et opere recedit. Est autem diabolus fons draconis, id est, initium elationis.
56 См. подробнее: Редькова И.С. Город глазами средневекового монаха (по сочинению Руперта Дойцкого "De incendio oppidi Tuitiensis") // Средние века. 2009. Вып. 70 (4). С. 37—54.
Итак, мы видим, что Гуго Фольетскому свойственно достаточно уместное использование архитектурных элементов ландшафта Иерусалима в морально-мистическом толковании. При этом он демонстрирует знание городских реалий жизни. Трактат "De claustro animae" показывает окруженный стенами город, разделенный на улицы и кварталы с четкой планировкой, когда малые улицы примыкают к большим, когда соблюдается равномерность застройки и четкость рядов домов, которую автор мог наблюдать, например, в Амьене или Мондидье. Гуго описывает городские районы, в которых проживают люди разных сословий, он выделяет и определенную специализацию кварталов — район священников и район торговцев. Очень живо экзегет описывает рыночную площадь, над которой в летний зной клубится пыль и где в дожливое время образуется грязь. Каноник касается и проблемы честного ведения торговли. Образ города он использует для построения своих концепций (моральное учение и мистическое). С помощью архитектурных метафор, аналогий и параллелей с городской жизнью он описывает духовную жизнь человека (Иерусалим моральный) и Церкви (Иерусалим мистический). Потому, хотя современный Гуго Фольетскому город не является предметом его специальных размышлений, трактат "De claustro animae" содержит имплицитную информацию о среде обитания теолога и о его восприятии городской жизни.
Регулярные каноники видели свою миссию в пасторском служении (cura animarum), а потому их интересовали в первую очередь вопросы морального характера, а также проблемы, связанные с деятельностью Церкви как общины57. Именно эти темы представляет Гуго Фольетский в своем трактате, объясняя их с помощью городских реалий жизни, понятных и автору, и его аудитории.
Список литературы
1. Кнабе Г.С. Древний Рим: история и повседневность. М., 1986.
2. Редькова И.С. Город глазами средневекового монаха (по сочинению Руперта Дойцкого "De incendio oppidi Tuitiensis") // Средние века. 2GG9. Вып. 70 (4).
3. Усков Н.Ф. Христианство и монашество в Западной Европе раннего Средневековья. СПб., 2GG1.
4. Angenendt A. Die Geschichte der Religiosität im Mittelalter. Darmstadt, 2002.
5. Baron R. Note sur le «De claustro»// Sacris Erudiri. 15. 1964.
6. Bauer G. Claustrum Animae. Untersuchung zur Geschichte der Metapher vom Herzen als Kloster. Bd 1. Entstehungsgeschichte. München, 1973.
57 См. подробнее: Усков Н.Ф. Христианство и монашество в Западной Европе раннего Средневековья. СПб., 2001. С. 82—87.
7. Brown D. Vir trilinguis. Kampen, 1992.
8. Billy P.-H. Essai de typologie historique des désignations odonymiques en France // La toponymie urbaine. Significations et enjeux. Paris, 2001.
9. Œenu M.-D. La théologie au XIIe siècle. Paris, 1957.
10. Constable G. The reformation of the twelfth century. Cambridge, 1996.
11. Fossier R. La terre et les hommes en Picardie jusqu'à la fin du XIIIe siècle. Paris, 1968.
12. Ghellinck J. Le mouvement théologique au XIIe siècle. Paris, 1944.
13. Grewe K. Wasser auf Burgen im Mittelalter. Mainz, 2007.
14. Gribomond J., Hödl L. Bibelauslegung. Geschichte der Auslegung // Lexikon des Mittelalters. München, 1995. Bd 2.
15. Heers J. La ville au Moyen Âge. Paris, 1990.
16. Holladay W.L. A Concise Hebrew and Aramaic Lexicon of the Old Testament. Leiden, 1971.
17. Leguay J.-P. La rue au Moyen Age. Rennes, 2004.
18. Peltier H. Hugues de Fouilloy. Chanoine regulier, prieur de Saint -Laurent-au Bois // Revue du Moyen Age Latin. Vol. II. Pt. 1. N 1/4. 1946.
19. Pilon E. Senlis et Chantilly. Grenoble, 1937.
20. Rebenich S. Jerome: The "vir trilinguis" and the "hebraica veritas" // Vigilia Christiana. 1993. Vol. 47.
21. Saint-Denis A. Apogée d'une cité. Laon et le Laonnois aux XIIe et XIIIe siècles. Nancy, 1994.
nocTynraa b pegaKUHM 16 $eBpara 2011 r.
