CC BY
87
УДК 94.14.23/37 А.К. Гладков
ARBOR SCIENTIARUM: ПЕДАГОГИЧЕСКИЕ ТЕОРИИ И НОВЫЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНЫЕ МОДЕЛИ В ЗАПАДНОЙ ЕВРОПЕ XII века
Изучаются педагогические теории «Ренессанса XII века» и, особенно, образовательная программа, разработанная Гуго Сен-Викторским (1096/1100-1141) в трактате «Дидаскаликон». «Свободные» и «механические» искусства в классификации мыслителя позволяют систематизировать различные части знания и готовят к постижению высшей «науки наук».
Ключевые слова: Гуго Сен-Викторский, «Ренессанс XII века», педагогическая мысль, «Дидаскаликон».
В истории западноевропейской средневековой цивилизации были периоды особого подъёма духовной жизни, расцвета науки и образованности, характеризующиеся повышенным интересом к собственному прошлому и поисками новых путей социального и культурного обновления. Желая найти наиболее точную форму оценки процессов, в разное время средневековой истории охватывавших западноевропейское общество, исследователи предложили термин «Возрождение» (Renaissance), который по их замыслу должен был передать уникальный характер культуры избранной эпохи. Так, в историографии возникла система условных, нередко синонимичных понятий (например, renewal, revival, discovery, invention) [12], связанных с феноменом переосмысления (rethinking) многообразного опыта предшествующих поколений и путях его усвоения на новой почве; в исторической науке закрепились, на наш взгляд, далеко не бесспорные и не равновеликие друг другу термины - «Каролингское» (конец VIII - середина IX в.) и «Оттоновское» (вторая половина X - начало XI в.) Возрождения, а также «Ренессанс XII века». Подробное обоснование последнего термина предложил в своей одноимённой книге (1927) знаменитый американский медиевист Чарльз Хаскинс [5], выступивший последователем Ж.-Ж. Ампера и У. Петера, отстаивавших справедливость существования в Западной Европе «Возрождения до Возрождения» [12. P. 1; 17. C. 91], и обративший внимание читателей на комплекс причин, обозначивших, по его мнению, уникальный характер культуры и общественной жизни региона в XII в. Исследователь, предвидевший возможные возражения со стороны оппонентов [5. P. V], тем не менее, посчитал необходимым сделать акцент на том, что именно на указанное столетие приходятся Крестовые походы и бурный рост городов, а также возникают государства, обладающие налаженной системой бюрократического управления. Исключительное значение имеет широкое распространение учёности, представленной не только многочисленными школами (scholae), но и комментированными переводами (с их последующим включением в интеллектуальный контекст) ранее неизвестных сочинений латинских, греческих и ближневосточных авторов. Наряду с появлением разнообразных (в том числе естественно-научных) трактатов крупнейших мыслителей эллинисти-чески-римского и арабо-мусульманского миров, расцветом схоластической философии и теологии [2; 11], увлечением латинской классической словесностью (по этой причине, например, XII в. иногда называют «веком Овидия») и римским правом, происходит переоценка роли народного языка. Как следствие, рождаются новые литературные жанры, а также появляются произведения, написанные исключительно на volgare. Не менее существенны изменения, произошедшие в области искусства, когда на смену романскому пришёл готический стиль [5. P. VI-VII]. Таким образом, в XII в. многие сферы жизни средневекового общества претерпели значительные трансформации, отчасти связанные, по выражению Р. Сазерна, с утверждением новой культурной доминанты - усвоенного от античной традиции «рационального начала» [14. P. 63-68].
В ряду средневековых ренессансов «схоластический гуманизм» XII в. явился апогеем длительного, растянувшегося на несколько столетий, периода внутренней перестройки социальных и политических институтов, смены идеологических ориентиров и ментальных установок, переосмысления традиционных ценностей и формирования той системы знания, построенной на аристотелевской логике, которая впоследствии определила «интеллектуальный облик» Западной Европы и легла в основу науки раннего Нового времени. Фактически необходимо говорить о протяжённом во времени «рождении» западноевропейской общности и формировании её культурной идентичности. При этом так называемые «Каролингское», «Оттоновское» Возрождения, а равно и «Ренессанс XII века» явля-
2012. Вып. 3 ИСТОРИЯ И ФИЛОЛОГИЯ
ются закономерными этапами данного процесса. Ключевое значение в понимании всех трёх культурных явлений имеет идея восстановления (restitutio, restauratio) утерянных знаний языческой поры на новой почве, стремление синтезировать оригинальные формы постижения действительности, объединяющие античное наследие и христианское откровение. Одним из факторов фрагментарного сохранения научных достижений эллинистически-римского времени в «эпоху господства варварских обычаев» была унаследованная от античности образовательная система, фундамент которой составляли так называемые «свободные искусства» (artes liberales). Организация учебного процесса в согласовании с классическими дидактическими нормами, предполагавшими разделение дисциплин на «тривиум» и «квадривиум» и, в частности, зафиксированными в трактате Марциана Капеллы «О браке Филологии и Меркурия» (начало V в.), позволяла не только упростить путь первичного накопления знания, но и подготовить к постижению «высшей науки» - теологии. С этой целью христианскими писателями разрабатывались различные методы чтения и запоминания текстов: Бл. Августин («О порядке», «О христианском учении») и Кассиодор («Наставления в науках божественных и светских»), обратившие внимание на эволюцию «семичастного канона», подтолкнули последующих авторов к рассуждениям о наиболее эффективной классификации «искусств». Проблемы, непосредственно касающиеся соотношения «тривиума» и «квадривиума», нашли отражение в трудах представителей «Каролингского Возрождения» - Алкуина и Рабана Мавра, а затем заняли умы выдающихся деятелей латинской культуры эпохи «Ренессанса XII века».
Многие магистры столетия - Теодорих Шартрский и Гильберт Порретанский, Пётр Абеляр и Иоанн Солсберийский, Адам Парвипонтан (Адам с Малого Моста) [11; 19] и Алан Лильский - посвящали свои труды анализу отдельных дисциплин artes liberales, писали об их ценности и непреходящей важности, предлагали новые способы фиксации прочитанного материала, в том числе оригинальные мнемотехники, но только Гуго Сен-Викторский сумел, опираясь на достижения предшественников и личный опыт преподавания, с исчерпывающей полнотой подвести итог многолетних дискуссий о взаимосвязи «свободных» и «механических» искусств, их классификации, иерархии и предназначении.
Выдающийся теолог, экзегет и мистик Гуго Сен-Викторский был прозван современниками за проникновенность «душой Августина» (anima Augustini), за поразительную широту интересов - «Вторым Августином» (Alter Augustinus), а за исключительно яркую и вместе с тем ясную для понимания манеру изложения - уподоблен «глаголу» Гиппонского епископа (lingua Augustini) [1; 13; 15. P. 56-65]. Он оказал глубокое влияние на развитие богословской и философской мысли западноевропейского средневековья, на многие десятилетия определив задачи научного и мистического поиска своих многочисленных учеников и последователей (Бонавентура). Биография Гуго Сен-Викторского, или в устаревшем употреблении - Гугона Викторинца [20. C. 94, 267] (также в источниках встречается написание
- Hugo[nis] Parisiensis), очень плохо документирована [1; 3; 13]; существует ограниченный круг источников, включая редчайшие автобиографические фрагменты, на основании которых остаётся лишь приблизительно восстановить основные вехи жизненного пути мыслителя. Учёные до сих пор не могут установить точную дату (между 1096 и 1100 г.) и место рождения схоласта [13. P. 9-11]. Следует отметить, что в современной научной литературе нет единого мнения относительного того, где Гуго появился на свет; источники указывают на три вероятных места - Саксонию, Фландрию (версия, высказанная в 1675 г. Ж. Мабильоном) и Лотарингию (Роберт Монкский, например, именует Гуго magister lothariensis, что рассматривается лишь как косвенное указание на регион, из которого происходил мыслитель) [13. P. 9]. Более обоснованной, на наш взгляд, является гипотеза о его саксонских корнях: свидетельство Альберика Труа-Фонтенского, эпитафия Гуго, а также тот факт, что аббат посвятил один из своих трудов братии хамерслебенского августинского монастыря ордена регулярных каноников, проявив при этом завидную осведомлённость в истории обители [13. P. 9], дают основания придерживаться данной версии. Именно в обитель св. Панкратия в Хамерслебене Гуго поступил, избрав путь монашества. Его выбор был, конечно, не случаен: будущий аббат, вероятнее всего, принадлежал к влиятельной аристократической семье Бланкенбургеров, имевшей обширные владения в Саксонии, поддерживал близкие отношения с графом Рейнхардом, епископом Хальберштадским, приходившимся Гуго дядей и, возможно, способствовавшим вхождению будущего деятеля церкви в состав братии монастыря, располагавшегося в непосредственной близи от его родного города. Уже в 1115 г. Гуго и Рейнхард, до занятия епископской кафедры в 1107 г. обучавшийся в ряде местных школ, прибыли в Париж. Обосновав-
шись в «граде Лютеции», юноша при содействии дяди поступил в аббатство Сен-Виктор и сразу приступил к занятиям у выдающегося магистра, одного из родоначальников схоластической системы преподавания, Гильома из Шампо (ок. 1068-1121). Почти сразу после смерти наставника, прежде покинувшего парижскую кафедральную школу Нотр-Дам из-за поражения в диспуте с «Новым Г олиафом» Петром Абеляром (1079-1142), Гуго взялся за чтение различных научных дисциплин; благодаря его усилиям в качестве лектора, разработавшего оригинальную программу подачи материала, и приора (с 1133 г.) школа аббатства обрела славу одного из крупнейших интеллектуальных центров Франции [4. P. 29-44].
Творческое наследие мыслителя огромно: «собрание сочинений» схоласта, опубликованное Ж.-П. Минем в «Латинской патрологии», включает в себя, кроме нескольких десятков трактатов по богословию, философии и мистике, также эпистолярный корпус (3 письма). Среди произведений Гуго выделяются следующие работы, отражающие разнообразные интересы автора: «О таинствах христианской веры» (De sacramentis christianae fidei), «О власти и воле Божией» (De potestate et voluntate Dei), «О девстве блаженной Марии» (De beatae Mariae virginitate), «О наставлении новоначальных» (De institutione novitiorum), «О Ноевом ковчеге в моральном [смысле]» (De area Noe morali), «О Ноевом ковчеге в мистическом [смысле]» (De area Noe mystica), «Комментарии к [трактату] “О Небесной иерархии” св. Дионисия Ареопагита» (Commentaria in Hierarchiam caelestem S. Dionysii Areopagitae). Труды Гуго Сен-Викторского неизменно популярны у читателей вплоть до начала Нового времени; однако особой востребованностью пользовался трактат «Дидаскаликон» (Didascalicon) [4. P. 31-40;
13. P. 21-37], распространённый также под другими названиями - «Наставление к обучению» (De studio legendi), «Наставительное поучение» (Eruditio didascalica) и дошедший более чем в тысяче рукописей. Данное сочинение, состоящее из шести книг, является одним из ранних в собрании творений схоласта; его можно датировать лишь приблизительно: в трактате «О таинствах христианской веры» (De sacramentis christianae fidei), написанном после февраля 1130 г. и завершённом около 1133 г. [1. P. XLV], имеется отсылка к «Дидаскаликону». Располагая этим указанием, а также рядом косвенных данных, исследователи предположили, что «педагогический свод» Гуго Сен-Викторского был закончен в 20-е гг. XII в. «Дидаскаликон», продолжающий древние традиции «наставлений», представляет собой, как и произведения Бл. Августина, Бл. Иеронима, Кассиодора, Исидора, попытку систематизации разрозненных знаний о человеке и мире, построенной по принципу своеобразной «энциклопедии» - краткого, но ёмкого изложения значений и толкований отдельных понятий, смысла многих явлений «общественной жизни», типологии «искусств» [7; 10; 16].
В основе педагогической системы Гуго Сен-Викторского лежит идея постепенного, «поступательного» постижения вещей видимого мира, плодов божественного творения, ведущего в итоге к восприятию трансцендентной мудрости (divina sapientia), содержащей, как отмечает схоласт, «форму совершенного блага» (omnium expetendorum prima est sapientia, in qua perfecti boni forma consistit). Правильное обретение знания непременно сопровождается «открытием самого себя», ибо человек способен всё постичь только с помощью «чтения» (lectio) или «рассуждения» (meditatio) [6. Col. 741]. Каждый из этих процессов тесно связан с определённой стороной человеческой природы. Развиваемый принцип «подобное постигается подобным» предполагает, что познание божественного, сокрытого от «плотского» восприятия, возможно только с помощью души, состоящей из нескольких природных начал, позволяющих исследовать многообразие окружающего мира, и обладающей силой (vis) жизнетворчества, наделяющей человека чувствами и разумом [6. Col. 743]; отсюда важную функцию играет «ум» (ratio), потенциальная способность которого заключена в понимании устройства и движения всего сущего.
В антропологических изысканиях Гуго, непосредственно связанных с его педагогической программой, видно, что душа (anima) человека не является статичной, напротив, она постоянно меняется; главной причиной эволюции является факт слияния с телом (corpus), чья материальная природа влияет на «перерождение» души [6. Col. 753]. Впрочем, мыслитель, как кажется, не принимает неоплатоническую метафору «плотской тюрьмы», в которую заключена душа, постоянно стремящаяся вырваться. Напротив, Гуго полагает, что соединение души и тела представляет собой гармонию, основанную на «влечении» (affectio) [6. Col. 756]. Первоначально совершенная природа человека после грехопадения подверглась глубоким изменениям, повлекшим потерю «божественного подобия»; восстановить его возможно двумя способами, с одной стороны, праведной жизнью, а с
2012. Вып. 3 ИСТОРИЯ И ФИЛОЛОГИЯ
другой, постоянным стяжанием знания ради обретения истины [6. Col. 747]. Обладая божественным даром рассудительности (intelligentia) [6. Col. 747], человек применяет одно, подражательное в своей основе знание (scientia) [6. Col. 747] для получения другого и в конечном счёте коренным образом изменяет собственную жизнь. Многие способности (например, воображение и память [6. Col. 743]) и навыки, полученные или приобретённые индивидом на протяжении долгих лет, преображают его внутренний мир, выделяя среди всех тварей.
Гуго Сен-Викторский выделяет важное положение, отличающее человека, от природы не имеющего ни когтей, ни клыков, ни шкуры, от представителей «животного мира» [6. Col. 744, 748]. Человек превосходит все другие создания не только совершенством своей души и различными способностями, но и разумом (ratio), постоянно собирающим знания и дарующим правильное видение. Применяя теоретические знания на практике, человек выступает в роли творца (и в данном случае, как отмечает схоласт, он действует как подобие Бога), одновременно «наблюдателя» и «подражателя» природы (qualiter autem opus artificis imitetur naturam...) [6. Col. 748]. Стать созидателем индивид может лишь в том случае, если в противоборстве добра и зла, добродетели и порока, победу одержит нравственное начало [6. Col. 745]. Только «чистый сердцем», праведный, делающий главным правилом своего существования - «смиренное бытие», способен не только успешно освоить курсы тривиума (trivium) и квадривиума (quadrivium), постичь наставления авторов древности, Отцов Церкви и схоластов, но и воспринять мудрость Св. Писания. Для этого ему необходимо пройти своеобразную школу - изучить науки, обрести необходимые навыки, изучить свойства и природу вещей, а лишь затем приступать к чтению Библии. Ветхозаветные и новозаветные сюжеты представлены по большей части в форме аллегорий [6. Col. 802-805] и метафор, объяснить и истолковать которые невозможно без глубоких знаний и опыта. Именно поэтому Гуго посвятил анализу структуры Библии последние книги «Дидаскаликона».
Итак, всякое исследование, в итоге направленное на постижение «науки наук» - высшей философии, опирается на четыре вида познания: проистекающую из размышлений и упражнений ума «теорию», «практику», «механику», и «логику» (Philosophia dividitur in theoricam, practicam, mechani-cam, et logicam) [6. Col. 752]; указанные составные элементы овладения сведениями о вещах видимого мира соответствуют четырёхчастному устройству души (Hic itaque non absurde ille quater-narius animae intelligi potest) [6. Col. 750].
Созерцательная составляющая познания, то есть «теория», состоит из теологии, математики и физики (Theorica dividitur in theologiam, mathematicam et physicam) [6. Col. 752]. При этом математика содержит в себе арифметику, музыку, геометрию и астрономию (Mathematica igitur dividitur in arith-meticam, musicam, geometriam, astronomiam) [6. Col. 755]. Теология (theologia) как учебная дисциплина представляет собой рассуждения человека о природе и творениях Бога [6. Col. 752]. Предметом математики является изучение «видимого» и умопостигаемого, нередко основанного на исчислениях количества с помощью абстрактных символов; фундаментом данной дисциплины Гуго считает арифметику, выявляющую чётные и нечётные числовые (parem et imparem) [6. Col. 756] соотношения вещей [6. Col. 755], музыку (musica), «незримой связью» объединяющую природы мира, человека и материального предмета (инструмента) и несущую пример совершенного союза противоположностей - гармонию (harmonia), лежащую в основе устройства мира и индивида. Г армония упорядочивает добродетели (справедливость - justitia, благочестие - pietas, воздержанность
- temperantia) и соотносит их с разумом (ratio), гневом (ira) и вожделением (concupiscentia), уравновешивая эти противоположности [6. Col. 756]. Следующими компонентами, составляющими «математику», являются геометрия (geometria), измеряющая видимые объекты различных размеров в пространстве [6. Col. 755-757], и астрономия (astronomia), уделяющая внимание исследованию движения звёзд и планет [6. Col. 756-757]. «Физика» (physica), последняя из частей, входящих в «теорию», изучает причины и следствия деятельности вещей или законов [6. Col. 757-758].
Сферы повседневной жизни, система ценностей и восприятие труда, концепции власти и общественных отношений, нашедшие отражение в экономике (oeconomica), этике (ethica) (создателем которой Гуго полагал Сократа (Ethicam inventor Socrates fuit...) [6. Col. 766]) и политике (politica), вошли в состав так называемой «практики» [6. Col. 759] - области активной человеческой деятельности, реализующей теоретические идеалы. Practica представлена в трёх измерениях: личном, связанном с индивидом, частном, имеющем отношение к ведению домашнего хозяйства отдельной семьёй
или родом, и общественном, отражающем процесс развития социума, его институтов и структур, направленном на достижение «всеобщего блага» [6. Col. 759-760].
Новой гранью практического приложения знаний и навыков, полученных человеком в процессе обучения, является «механика». Названная Гуго «искусством», она включает в себя различные области деятельности индивида на поприще подражания природе и осуществления им созидательных функций: сукноделие, производство инструментов и оружия, навигацию, агрикультуру, охоту, медицину и театральное «мастерство» (Mechanica septem scientias continet: lanificium, armaturam, naviga-tionem, agriculturam, venationem, medicinam, theatricam) [6. Col. 760]. «Механика» представляет собой своеобразную имитацию тривиума и квадривиума [6. Col. 760]; в ней находит выражение идея подражания мастера Творцу. При том, что «механические искусства» терминологически и содержательно отличаются от «свободных», ориентированных на людей, обладающих выбором и прилагающих силы для получения знания, но и они являют собой пример добровольного приложения сил (физических) к достижению высшего результата [6. Col. 760]. Artes mechanicae реализуют эстетические каноны, сформулированные в «учёных» дисциплинах и отражающие различные представления человека о форме и материи. Созерцая красоту и гармонию природы, совершенное устройство мироздания и логичность божественного замысла, человек передаёт всё им увиденное и услышанное, используя ткань [6. Col. 760], дерево или камень (в связи с изготовлением орудий и инструментов, предназначенных для строительного, кузнечного или литейного дел) [6. Col. 760-761].
Частная сфера жизни общества представлена в трёх категориях. Подражая природе, индивид обрабатывает землю, осваивая пустующие поля и леса, разбивая сады, выращивая плодовые деревья [6. Col. 761], и обеспечивает себе тем самым благоденствие. Наряду с овощами и фруктами из окружающего мира человек, кроме хлеба, изготовляемого из различных зерновых культур, получает рыбу (рыболовство - piscatus) и мясо (охота - venatio) [6. Col. 761-762]; болезни и недуги тела лечит «медицина» (medicina) [6. Col. 762], фактически совмещающая сведения из различных наук, а «театральное знание» (theatrica scientia) улучшает настроение и веселит народ [6. Col. 763]. Развитие цивилизации невозможно без налаживания торговых отношений с соседями, открытия новых, неведомых земель, постижения тайн мира; всем этим занимается «навигация» (navigatio) - одна из главных частей «механики» [6. Col. 761].
Важнейшей составляющей постижения является «логика», включающая в себя, по мнению Гуго, грамматику (grammatica) - дисциплину, посвящённую анализу букв, слогов, слов и предложений [6. Col. 763-764], и «порядок рассуждения» (ratio disserendi), в задачи которого входит выявление истины и обличение лжи [6. Col. 764-766].
Дисциплины, составившие «свободные» и «механические» искусства, были унаследованы от мыслителей древности, разработавших наилучший способ постижения предметов видимого мира; знания, полученные через чтение, размышления или опыт, позволяют человеку принять высшую Истину. Однако не стоит чрезмерно усердствовать в деле стяжания scientia; такая «жадность» может только навредить [6. Col. 769] и отвратить от главной цели человеческого бытия - обретения мудрости, являющейся, как пишет схоласт, животворящим и самодостаточным умом - единой первопричиной всех вещей (Nullius indigens, vivax mens, et sola rerum primaeva ratio est) [6. Col. 751]. Каждой ступени познания соответствует определённая «дисциплина»; так от «простого» к «сложному» формируется путь, ведущий к высшему из искусств - философии [6. Col. 741]. Путь этот, тернистый, протяжённый во времени и фактически обнимающий всю человеческую жизнь, начинается с первичного усвоения принципов рассуждения (disserendi). Только «свободные искусства» могут предоставить человеку, обладающему природными данными (natura), упорством (exercitium) и организованностью (disciplina) [6. Col. 770], шанс путём углубленных раздумий и самоотречения постичь истинную философию.
Интересным фактом усвоения отдельных идей Гуго Сен-Викторского, изложенных им в «Ди-даскаликоне», могут служить трактаты «Поликратик, или о забавах света и заветах философов» [8] и «Металогик» [9], принадлежащие перу выдающегося английского мыслителя XII в. Иоанна Солсбе-рийского. Последнее сочинение, завершенное в 1159 г. и посвящённое канцлеру Фоме Бекету, будущему архиепископу Кентерберийскому, содержит структуру знания, напоминающую классификацию, разработанную Гуго [18]. Иоанн Солсберийский пишет о магии и астрологии, театральном «искусстве» и охоте, играх и развлечениях, но не задаётся целью привести все действия человека в стро-
гую универсальную систему. Он, в отличие от Гуго Сен-Викторского, даёт этим «греховным проявлениям человеческой природы» моральные оценки; его интересует то, как «забавы» воздействуют на душу индивида, а затем влияют на все общество. Гуго, в данном случае, напротив, выступает в роли отстранённого от мирской суеты философа, беспристрастно констатирующего законы социального развития, основанные на тех или иных «дисциплинах».
Принципиальное различие между Гуго Сен-Викторским и Иоанном Солсберийским состоит в том, что один был «теоретиком», смотрящим на мир из «окна монашеской кельи», а второй - «практиком», пришедшим к необходимости обобщения и формулирования собственной этикополитической и философской системы, основываясь на богатейшем жизненном опыте, многолетнем ведении переговоров и дипломатической переписки с людьми разного происхождения, характера и поведения. Тем не менее, не приходится говорить о важности созданного Гуго сочинения, разворачивающего масштабную панораму зарождения и становления «свободных искусств».
«Дидаскаликон», традиционно воспринимаемый исключительно как произведение назидательного характера, адресованное школярам и их наставникам, предназначенное для улучшения качества образования, восприятия и усвоения искусств, представляет собой теологический трактат, в котором описывается сложный механизм последовательности освоения наук, намечается путь восхождения «души к Богу», отстранения от мирских забот, приобщение к аскезе и самосовершенствование. Описываемая схоластом эволюция человека (от «неведения» к «знанию»), придерживающегося сформулированных Гуго правил, фактически воспроизводящих многие положения учений Отцов Церкви (прежде всего, Бл. Августина), призвана наглядно показать дорогу совершенствования души, которой постепенно открывается божественная мудрость. Из трактата схоласта следует, что знание не является самоцелью, главной и ведущей задачей человеческого существования, напротив, оно лишь инструмент, позволяющий обрести высшую милость - спасение души.
Направленность сочинения даёт убедительные основания полагать, что Гуго предпринял один из немногих удачных экспериментов средневековья, попытавшись изложить идеи «мистического восхождения» человека к Богу в «педагогических» категориях, анализируя природу и значение таких понятий, как «чтение», «образование», «дисциплина», «искусство», «память», «воображение» и др. Гуго Сен-Викторский акцентировал внимание читателей на необходимости искоренения злонравия, нежелания или неспособности людей изучать науки [6. Col. 770-771], постигать мир, развиваться и совершенствоваться; без знания невозможно обретение истины, а без истины - недостижимо спасение. Напротив, отказываясь от радостей земной жизни, человек, обладающий свободной волей, навыками умственной деятельности, получает подлинное удовольствие от размышления; так, от познания малого (нравов и различных заповеданий) индивид переходит к постижению «божественных деяний» [6. Col. 772].
Важными факторами исправления греховной природы человека являются смирение и кротость [6. Col. 773-775], низвергающие гордыню и себялюбие и дающие ему правильное видение мира. Конечно, и до Гуго Сен-Викторского латинские и греческие авторы обращались к теме преподавания и наилучшего восприятия знания, но именно «второй Августин» сумел, классифицируя искусства, показать необходимые для совершенствования corporis et animae ступени познания. Итогом является приобщение к «науке наук» (scientia scientiarum) - высшей философии, отличающейся от «земной теологии» (theologia mundana) и идентифицируемой автором с «теологией божественной» (theologia divina).
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ
1. Baron R. Science et Sagesse chez Hugues de St.-Victor. Paris, 1957.
2. Chenu M-D. Nature, man, and society in the twelfth century. Essays on new theological perspectives in the Latin West / Selected, edited and transl. by J. Taylor, L.K. Little. Chicago-London, 1968.
3. Croydon E. Notes on the Life of Hugh of St. Victor // Journal of Theological Studies. 1939. Vol. 40.
4. Ferruolo S. C. The origins of the university. The schools of Paris and their critics, 1100-1215. Stanford, California, 1985.
5. Haskins Ch. H. The Renaissance of the twelfth century. Fifth edition. Cambridge, 1971.
6. Hugo de S. Victore Eruditionis didascalicae libri septem // Patrologiae cursus completus. Series latina / Ed. J.-P. Migne. Parisiis, 1854. T. 176.
7. IllichI. In the Vineyard of the Text. A Commentary to Hugh’s Didascalicon. Chicago-London, 1993.
8. Ioannis Saresberiensis episcopi Carnotensis. Policratici sive de nugis curialium et vestigiis philosophorum libri VIII / Recognovit et Prolegomenis, Apparatu Critico, Commentario, Indicibus Instruxit Clemens C. I. Webb / In-trod. by P. McNulty. N. Y., 1979. Vol. I-II
9. Ioannis Saresberiensis. Metalogicon / Edidit J.B. Hall. Auxiliata K.S.B. Keats-Rohan // Corpus christianorum con-tinuatio mediaevalis. Turnholti, 1991.
10. Jackson S. L. The twelfth century in the West, its libraries, and Hugh of St. Victor’s classification of knowledge // The Journal of library history. 1967. Vol. 2, № 3.
11. Pare G., Brunet A., Tremblay P. La Renaissance du XII-e siecle. Les Ecoles et l’enseignement. Paris-Ottawa, 1933.
12. Renaissance and renewal in the twelfth Century / Ed. by R.L. Benson and G. Constable with C.D. Lanham. Oxford, 1985.
13. Rorem P. Hugh of Saint Victor. Oxford, 2009.
14. Southern R. W. The Making of the middle ages. New Haven, 1953.
15. Southern R. W. Scholastic humanism and the unification of Europe. Oxford, 2011. Vol. II.
16. Steneck N. H. A Late medieval arbor scientiarum // Speculum. 1975. Vol. 50. № 2.
17. Андреев М. Л. Возрождение средневековое // Словарь средневековой культуры / под общ. ред. А. Я. Гуревича. М., 2003.
18. Гладков А. К. Средневековый придворный в зеркале развлечений // Европа. Международный альманах. Тюмень, 2008. Ч. VIII.
19. Гладков А. К. «Интеллектуальная география» средневековой Франции: парижские школы XII в. глазами современников // Долгое Средневековье. Сб. в честь проф. А. А. Сванидзе. М., 2011.
20. Неретина С. С. Тропы и концепты. М., 1999.
Поступила в редакцию 16.05.11
A.K. Gladkov
Arbor scientiarum: pedagogical theories and new educational models in twelfth century West
In article author studies pedagogical theories of the «Renaissance of the twelfth century», especially educatinal pro-
gramm, elaborated by Hugh of St. Victor (1096/1100-1141) in his «Didascalicon». «Liberal» and «mechanical» arts in
Hugh’s classification helps to systematize different parts of knowledge and prepares to higher «scientia scientiarum».
Keywords: Hugh of St. Victor, «Renaissance of the twelfth century», pedagogical thought, «Didascalicon».
Гладков Александр Константинович,
кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Институт всеобщей истории Российской академии наук 105318, Россия, г. Москва, Измайловское шоссе, 15-105 E-mail: [email protected]
Gladkov A.K.,
candidate of history, senior researcher
Institute for General History in the Russian Academy
of Sciences
105318, Russia, Moscow, Izmaylovskoye av., 15/105 E-mail: [email protected]
