CC BY
297
Вестник Челябинского государственного университета. 2014. № 7 (336). Филология. Искусствоведение. Вып. 89. С. 15-17.
Г. Р. Власян
ПРОНИКНОВЕНИЕ НЕНОРМАТИВНОЙ ЛЕКСИКИ В ЯЗЫК ПОВСЕДНЕВНОГО ОБЩЕНИЯ
Рассматривается явление экспансии ненормативной лексики в язык повседневного общения как одно из последствий смены коммуникативной парадигмы в обществе.
Ключевые слова: ненормативная лексика, этнокультурная специфика, разговорность, языковая норма, перераспределение границ между пластами лексики.
В последние годы вследствие известных культурно-исторических, политических, экономических и других причин наблюдается широкая экспансия ненормативной лексики в язык повседневного общения, которая представляет серьезную опасность для стабильного литературного языка, так как расшатывает сложившуюся систему литературной нормы.
Под литературной нормой принято понимать закрепленные в общественно-языковой практике правила произношения, словоупотребления, использования грамматических и стилистических языковых средств. Норма - основной признак литературного языка как исторически сложившейся формы национального языка, обладающей богатым лексическим фондом, упорядоченной грамматической структурой и развитой системой стилей.
Обязательными свойствами литературной нормы признавались ее устойчивость, стабильность и традиционность.
Литературная норма как результат не только традиции, но и кодификации представляет собой набор достаточно жестких предписаний и запретов, способствующих единству и стабильности литературного языка. Норма консервативна и направлена на сохранение языковых средств и правил их использования, накопленных в данном обществе предшествующими поколениями. Единство и общеобязательность нормы проявляются в том, что представители разных социальных слоев и групп, составляющих данное сообщество, обязаны придерживаться традиционных способов языкового выражения, а также тех правил и предписаний, которые содержатся в грамматиках и словарях и являются результатом кодификации. Отклонение от языковой традиции, от словарных и грамматических правил и рекомендаций считается нарушением нормы и обычно оценивается отрицательно носителями данного литературного языка1.
В настоящее время происходит трансформация представлений о норме, изменение си-
стемы функциональных стилей. Современные исследователи пишут о демократизации литературной нормы, сближении ее с разговорной просторечной стихией и профессиональной речью, снятии стилистических ограничений.
Значительно увеличилась в сознании людей степень публично допустимого в разговорной речи, используются слова и выражения, ранее никогда публично не произносившиеся, вплоть до грубой и нецензурной лексики. Общее огрубление речи, широкое распространение мата в разных социальных группах населения, расширение сферы функционирования бранной лексики является тревожным сигналом переоценки духовно-нравственных ценностей.
Использование ненормативной лексики обусловлено теми или иными причинами. К ним могут относиться эмоциональное состояние, социальный статус, желание выделиться, а для некоторых людей бранные слова являются неотъемлемой частью лексикона.
Ненормативная лексика, являясь одним из способов выражения речевой агрессии, в последнее время расширяет сферу функционирования и всё чаще выступает как средство оптимизации межличностного взаимодействия в бесконфликтном общении. Сквернословие уже не воспринимается однозначно как негативное коммуникативное явление и в зависимости от контекста даже может быть использовано как одна из стратегий позитивной вежливости.
По мнению Т. В. Лариной, используя сквернословие, коммуниканты преследуют ту же цель, что и при использовании жаргона и диалекта - приблизить собеседника, минимизировать дистанцию, продемонстрировать полное равенство. Так же как диалект, жаргон и сленг, они являются маркером внутригрупповой принадлежности и средством устранения интерперсональной границы2.
Подобная ситуация наблюдается во многих странах, но в каждой стране она имеет свои особенности. Как известно, сквернословие
16
Г. Р. Власян
имеет свою этнокультурную специфику, которая проявляется при сопоставительном анализе употребляемых бранных слов в различных культурах3. Что оскорбительно в одной культуре и влечет резкую реакцию оппонента, вплоть до кровопролития или судебного преследования, может считаться вполне допустимым в другой. Представители различных лингвокуль-тур имеют разную степень толерантности к использованию обсценной лексики и по-разному к ней относятся.
Необходимо отметить, что сфера употребления ненормативной лексики в английской коммуникации, где она воспринимается как допустимая, шире, чем в русской. Многие, так называемые ‘swear words’ практически утратили свое семантическое значение и выполняют эмоционально-экспрессивную функцию.
Использование ненормативной лексики в современной английской коммуникации вполне допустимо в дружеском общении и порой не зависит от уровня образования, социального положения, возраста или пола. Такие слова, как hell, bloody hell, bastard, shit часто употребляются в дружеской обстановке, и даже самое сильное в английском лексиконе слово fuck, как и все его производные, не являются более столь шокирующими, как это было еще недавно. Все эти слова можно услышать как с экранов телевизоров, так и в разговорах интеллигентных людей. Это так называемый «дружеский мат», который, как отмечает В. И. Жель-вис, при соблюдении соответствующих условий места и времени не является нарушением языковой нормы4.
‘Skinner, what the fuck are you playing at?’
‘What in fuck’s name do you want, Sam?’ [BNC]
Употребляя ненормативную лексику в дружеском контексте, коммуниканты стремятся приблизить собеседника, минимизировать дистанцию, продемонстрировать полное равенство. Эти слова являются маркером внутригрупповой принадлежности, средством устранения межличностной границы и, таким образом, создают эффект «принадлежности к кругу своих».
По мнению И. А. Стернина, сквернословие является важным средством создания экспрессивности, что важно для английского языка, в котором практически отсутствуют суффиксальные выразительные средства. «Складывается впечатление, что с их помощью коммуниканты в какой-то степени пытаются компенси-
ровать недостаток этих средств в английском языке»5.
Следует отметить, что данная тенденция характерна для последних десятилетий.
С. Джонсон, автор книги “English as a Second F*cking Language”, заявляет, что в современном английском языке ругательства составляют неотъемлемую часть эффективной коммуникации6.
Как уже было отмечено, отношение к сквернословию у представителей англосаксонского мира иное, чем у русских. Дело здесь, прежде всего, в том, что английские ‘swear words’ практически утратили свое первоначальное значение и выполняют эмоционально-экспрессивную функцию, что зафиксировано в английских словарях. Так, например, слово fucking переводится как проклятый, чёртов, хренов (переводится словами разной степени экспрессии в зависимости от контекста; использовать как переводные эквиваленты нецензурные слова в общем случае неправильно - степень экспрессии английского fucking заметно ниже)
Fucking shit! - Дерьмо собачье!
Fucking bastard! - Чёртов ублюдок!
This is none of your fucking business. - Не твоё собачье дело [ABBYY Lingvo, URL].
Наблюдения показывают, что десеманти-зация данных слов в современной коммуникации достигла еще большей степени, чем это зафиксировано в словарях. Во многих случаях употребления отмеченные слова выражают не только отрицательные эмоции, как отмечают словари, но и положительные.
‘So last night was reasonably busy was it?’ ‘Oh! Fucking good night! A great atmosphere as well. ’ [BNC]
В русском языке, который, как известно, обладает богатым словарем сквернословия, подобные слова в основном сохранили свое инвективное значение и имеют ярко выраженную негативную коннотацию. Они воспринимаются как непристойные и недопустимы в вежливом общении, тем более, в присутствии женщин и детей.
Явления, наблюдаемые в последнее время, к сожалению, свидетельствуют о том, что в русской коммуникации все заметнее те же процессы, которые мы наблюдаем в английской. Обсценная лексика все чаще встречается в разных сферах общения, в том числе в речи образованных людей. Л. П. Крысин отмечает ее распространенность в актерской, писатель-
ской, журналистской среде7. И если раньше она чаще использовалась мужчинами, то теперь роль гендерного фактора снижается.
Примечания
1 Крысин, Л. П. Языковая норма: жесткость vs толерантность // Массовая культура на рубеже ХХ-ХХ1 вв.: Человек и его дискурс : сб. науч. тр. М., 2003. С. 57.
2 Ларина, Т. В. Категория вежливости и стиль
коммуникации: сопоставление английских
и русских лингвокультурных традиций. М., 2009. С. 512.
3 Жельвис, В. И. Поле брани. Сквернословие как социальная проблема в языках и культурах мира. М., 2001.
4 Жельвис, В. И. Инвектива: объем и дефиниция // Языковое сознание: устоявшееся и спорное : материалы XIV Междунар. симпозиума по психолигвистике и теории коммуникации. М., 2003. С. 90.
5 Стернин, И. А. Очерк английского коммуникативного поведения / И. А. Стернин, Т. В. Ларина, М. А. Стернина. Воронеж, 2003. С. 73.
6 Johnson, S. English as a Second F*cking Language: How to Swear Effectively, Explained in Detail with Numerous Examples Taken From Everyday Life. St. Martin’s Press, 1996.
7 Крысин, Л. П. Русское слово, свое и чужое: исследование по современному русскому языку и социолингвистике. М., 2004. С. 263.
Вестник Челябинского государственного университета. 2014. № 7 (336).
Филология. Искусствоведение. Вып. 89. С. 17-20.
Н. Р. Власян
ПРОБЛЕМА РАЗГРАНИЧЕНИЯ КОНВЕНЦИОНАЛЬНЫХ И КОММУНИКАТИВНЫХ ИМПЛИКАТУР
Рассматриваются некоторые аспекты прагматики, такие как теория речевых актов, Принцип Кооперации П. Грайса и его максимы, а также проблема разграничения конвенциональных и коммуникативных импликатур.
Ключевые слова: прагматика, конвенциональная импликатура, коммуникативная (конвер-сационная) импликатура, Принцип Кооперации П. Грайса.
Слово «прагматика», родственное слову «практика», происходит от греческого pragma «дело». Сам термин «прагматика» был введен одним из основателей семиотики Ч. Моррисом. Семиотика традиционно подразделяется на три отрасли: на семантику - учение об отношении знаков к действительности, синтакти-ку - учение об отношениях между знаками, и прагматику - учение об отношении знаков к их интерпретаторам, то есть к тем, кто пользуется языковыми системами1.
Отправной точкой для любого анализа в рамках прагматики служит мысль о диалогичности любого речевого произведения и невозможности существования монолога в чистом виде. Диалогические отношения лежат в основе построения любой речи и предполагают реакцию адресата в форме вербального или невербального поведения. Даже в тех случаях,
когда человек ведет немой внутренний разговор, у него есть собеседник.
Главным условием успешного речевого общения является умение слушателя проникнуть в коммуникативный замысел (намерение, интенцию) говорящего. Попыткой обобщить условия успешного коммуникативного взаимодействия является теория речевых актов (далее - ТРА). Объектом исследований в ТРА является речевой акт (далее - РА). РА в широком понимании - это акт целенаправленного использования языка, погруженного в определенный контекст, который имеет своего агента, адресата и так далее2.
Для того чтобы цели и задачи диалога были успешно выполнены, чтобы разговор не оборвался и не пошел по незапланированному пути, участники должны следовать правилу коммуникативного сотрудничества (Принци-
