CC BY
124
УДК 7.03(571.12)
Н.И. Сезева, канд. искусств., заведующая отделом художественной культуры и искусства края в ГУК ТО «Музейный комплекс», Тюменский музей изобразительных искусств, соискатель АГУ, E-mail: log:sezevani@yandex.ru
ПРОИСХОЖДЕНИЕ ТЮМЕНСКОГО НАРОДНОГО КОВРА. БУХАРСКАЯ ГИПОТЕЗА
Предметом специального рассмотрения является вопрос происхождения тюменского народного махрового ковра - одного из самых самобытных промыслов Западной Сибири.
Ключевые слова: Бухарская гипотеза, тюменский махровый ковер, архивно-документальные источники, ковровый промысел, техника и технология изготовления ковра, исследователи, Н.Л. Скалозубов, И.Я Словцов, Н.М. Чукмалдин, С.А. Давыдова, Л.К. Зубова, Западная Сибирь.
Тюменский народный ковер - один из самых ярких и самобытных промыслов Западной Сибири, имеет богатые традиции, уходящие корнями в глубь веков, в XVII столетие.
«Летопись» тюменского народного коврового промысла богата фактами не только отечественной, но и мировой значимости. Однако ответы на многие вопросы, связанные с этим художественным феноменом, найти так же сложно, как и сто лет назад. Когда возник этот уникальный сибирский промысел? Каковы истоки, сформировавшие его неповторимые художественные особенности? Большинство исследователей придерживались достаточно устойчивой и наиболее распространенной на протяжении ХІХ-ХХ столетий версии: сибирский ковровый промысел возник в результате восточного (бухарского и татарского) влияния, как результат торговых и культурных контактов русских переселенцев с местным населением.
В конце XVI века, после похода Ермака, в Сибирь хлынул массовый поток «охочих людей» из различных мест Русского государства: крестьян, мастеровых, ремесленников, торговцев. Как отмечал известный сибирский историк - краевед И.А. Завалишин, коренные сибиряки - это потомки древних новгородцев с Волхова, переселенцев с Двины, Вычегды, Сухоны, с поморских земель, из Устюга, толпами бежавших в Сибирь после разгрома Новгорода Иваном Грозным, в смуты междуцарствий.
Тюмень - первый город Сибири, основанный русскими. Он был построен в 1586 г. на пересечении древних караванных путей и Великой Сибирской водной магистрали, открывающей дорогу к «Студеному» морю (Северному Ледовитому океану). С проведением новой Бабиновской дороги (1597) значение Тюмени как важнейшего транспортного узла особенно возрастает. Теперь никто из идущих и едущих в Сибирь и из Сибири не мог миновать город. Для перевозки пассажиров в экипажах на лошадях была введена ямская гоньба, а в 1605 году недалеко от Тюмени основана Ямская слобода.
В течение всего года через Тюмень тянулись бесконечные обозы с товарами, направлявшиеся как на запад (в основном на Ирбитскую ярмарку), так и на восток. Население города быстро росло: за стенами острога, слободами и посадами селились ремесленники и торговцы - выходцы из северорусских и поморских районов.
В те времена Тюмень вела оживленную торговлю с Бухарой. Среднеазиатским купцам разрешалось «безпошлинно торговать с русскими людьми и татарами, жить на посаде до полной распродажи товаров, оставаться на зиму («годовать»), если в этом будет необходимость» [1, с. 150]. Русский город унаследовал торговые связи Сибирского ханства со Средней Азией.
Учитывая важность налаживания торговых связей с восточными странами, в конце XVI в. был издан царский указ: Привлекать для торговли в Сибири бухарцев и оказывать им ласковость и никаких пошлин с них не брать» [2, с. 150].
С 1596 г. в Тюмень ежегодно стали приходить среднеазиатские торговые караваны. Постепенно часть бухарцев осели здесь на постоянное жительство. Уже в начале XVII в. против города, за рекой Турой, появилась Бухарская слобода. В течение двух столетий иноземные купцы находились в привилегированном положении по сравнению с местным населением. «В это время, - писал А. Н. Радищев, - почти вся Си-
бирь ходила в белье и платьях из бухарских и китайских тканей; жители ходили в ...фанзовых рубахах; в них наряжались солдатки, крестьянки шили сарафаны и чепцы, обшитые позументами» [3, с. 22].
В 1698 г. государевы чиновники отмечали: «Бухарцы живут многие годы на льготе и землями владеют, и промыслами всякими промышляют» [4, с. 446].
Иностранный путешественник, посетивший в конце XVII в. стольный град Сибири Тобольск, писал: «В своих домах сидят они (бухарские женщины. - Авт.) за красивым ковром, прилежно работают над шитьем и вышиванием шелком, серебром и золотом» [5, с. 351].
В материалах Тюменского земского суда за 1785 г. находим свидетельство того, что бухарские женщины «имеют рукоделие, прядут, ткут ковры, холсты и сукна для своей надобности, и при том многие из них весьма искусны» [6, с. 21].
Из архивно-документальных источников известно, что местное население, в том числе бухарское, занималось ремесленным производством не только для собственных нужд, но и для продажи на торжках и ярмарках.
В последующие столетия Тюмень укрепляет свой статус крупного торгового и ремесленного центра, связывающего рынки Европы и Востока.
В любой сезон на этом оживленном перекрестке многочисленных водных и сухопутных дорог можно было выгодно продать или купить разнообразные кустарные изделия, необходимые для обслуживания, прежде всего, ямского промысла: телеги, кошевки, обозные сани, колеса, дуги, а также гарусные вожжи, тканные узорные ямщицкие пояса, махровые санные ковры и попонки деревенских мастериц. Эти товары пользовались большим спросом как среди местного населения, так и у приезжающих.
Центром торговой жизни купеческой Тюмени была ежегодная ярмарка, а также оживленные субботние торжки и базары. Известно, что сюда привозили товары купцы из пятидесяти городов России. Оживленная торговля, проводилась в специально отведенных местах: на гостином дворе и в торговых рядах. В ярмарочные дни, на обширный торг стекалось большое количество народа: по древнему обычаю крестьяне из окрестных деревень и сел, ремесленники, приезжие богатые купцы и торговцы, ямщики и извозчики, «заморские гости» из Китая, Бухары, Самарканда. Наряду с русскими мануфактурными товарами: арзамаскими полостями, ярославскими холстами, костромской пестрядью, владимирскими льняными полотенцами, на ярмарке можно было купить и разнообразные восточные ковровые изделия: бухарские длинноворсовые ковры - джульхирсы, кошмы, войлоки, паласы, а также дорогие шелковые ткани.
Многолюдная, шумная ярмарка позволяла местным кустарям и торговцам быстро усваивать те новшества, которые появлялись в промыслах, ремеслах других местностей и умело использовать их опыт. Она также создавала условия для более близких торговых и культурных контактов русских переселенцев, прибывших в Сибирь из различных районов Московского государства, с коренным населением - татарами, бухарцами, поселившимися в Тюмени задолго до появления здесь русских. Как показывают исследования ученых, взаимопроникновение различных культурных традиций накладывало отпечаток на развитие, характер, особенности тех или иных
ремесел и промыслов. Наиболее яркий результат симбиоза восточной и русской культуры на сибирской земле - рождение такого оригинального художественного явления, как тюменский народный махровый ковер.
Во многих печатных источниках середины и второй половины XIX в. - газетных статьях, статистических обозрениях, памятных книжках - нередко можно найти свидетельства того, что ковроткачество было перенесено в Сибирь из Средней Азии. В «Памятной книжке для Тобольской губернии за 1864 год» читаем: «.Нельзя также не упомянуть еще об особого рода промышленности в Тюмени, которой занято большое количество рук, - это выделка ковров, известных под именем тюменских. Всего вероятнее, что первоначально выделка ковров занесена была в Тюмень, также и кожевенное дело, бухарскими переселенцами, у которых этот род промышленности значительно распространен» [7, с. 79].
Один из первых исследователей тюменского коврового промысла А.А. Крылов, редактор «Сибирской торговой газеты», издававшейся в Тюмени в 90-е годы XIX в., пытался ответить на подобного рода вопросы. Однако автор с сожалением вынужден был констатировать, что ему не удалось найти ответы на эти вопросы, так как «об этом нет никаких данных, и среди самих крестьян не сохранилось об этом никаких преданий». А.А. Крылов также высказал предположения, что «учителями тюменских мастериц в ковровом производстве могли быть бухарцы, часто приезжавшие в Тюмень в прошлом столетии для торговли и впоследствии оставшиеся тут даже на жительство, как и в других местностях губернии. Эти переселенцы до сего времени не слились окончательно с местными татарами и составляют оседлые, иногда довольно большие бухарские волости» [8].
Годом раньше известный сибирский историк-краевед П.М. Головачев в статье «Торгово-промышленное развитие Тюмени до половины XIX века» писал: «В ближайших окрестностях Тюмени (селе Каменском).видим один специальный, укрепившийся и до нашего времени промысел - приготовление ковров и попон. Несомненно, что каменские старообрядцы (а их было так много, что в 1687 г. 400 человек из религиозного фанатизма предали себя самосожжению) заимствовали это искусство у бухарцев. Это доказывает, по мнению крупного ученого, директора Тюменского реального училища И.Я. Словцова, «и самый способ тканья - среднеазиатским «замком», и азиатский рисунок, азиатский орнамент, который можно встретить на старинных тюменских коврах» [9]. Среди тех, кто склонялся к версии о бухарском влиянии на происхождение тюменского махрового ковра, был и Николай Мартемьянович Чукмалдин (1836-1901) - известный тюменский купец-меценат, уроженец села Кулаково, одного из крупнейших центров тюменского ковроткачества. «Способ работы ковровщиц, рисунки, манера сочетать пеньку и шерсть - все те же старые, традиционные, заимствованные когда-то у бухарцев, а может быть, занесены бухарцами, населяющими и теперь видные села около Тюмени» [10, с. 12].
В конце XIX в. новые материалы о тюменском ковровом промысле, истории его возникновения были собраны крупным исследователем русского народного искусства С.А. Давыдовой. «Местные жители в Тюменском округе не могли выяснить, когда и при каких обстоятельствах у них возникло производство ковров. Сами же коверщицы убеждены в том, «что из века веков ковры ткались у них на кроснах», - сообщает нам автор [11, с. 288]. И далее делится своими размышлениями: «Некоторые намеки на заимствование коврового дела тюменскими ткальями у восточных народов мы находим в пояснениях мастериц относительно составления рисунков для ковров. Так, коверщицы говорят, что «из головы они выдумывают большие «персидские» узоры «в пешку» или «в разброску», а с рисунков все могут выткать». Это позволяет исследовательнице сделать следующий вывод: «Таким образом, можно предполагать, что русские поселенцы переняли у бухарских выходцев тканье ковров с ворсом «морховых» (в Европейской России ковры с ворсом называются «мохровыми» от слова «мохор», обозначающего у крестьян «кисть» (мохры-
кисти); в Тюмени же ковры с ворсом продолжают называть по-старинному «морховыми» от слова «морх» - ворс бархатной материи (по местному) бухарского и персидского происхождения, а у татар изготовление гладких ковров - «паласов» [12, с. 289].
В середине XX в. версия о бухарском происхождении тюменского махрового ковра была поддержана старшим художником ковровой лаборатории Московского НИИ художественной промышленности Л.К. Зубовой. В 1946 году ею было проведено комплексное исследование тюменского коврового промысла: изучены документально - изобразительные материала в местных архивах и музеях, сделаны акварельные зарисовки с наиболее характерных образцов различных ковровых изделий в местах их бытования (Каменка, Кулаково, Кулига, Тюмень). Собранные сведения были систематизированы, в том числе впервые обстоятельно описаны основные группы и виды ковровых изделий, восстановлены все этапы производства ковров паласной и махровой техники, представлена классификация их художественного оформления. Xарак-теризуя тюменский ковер как «один из самых ярких и самобытных художественных явлений народного искусства Западной Сибири», Л.К. Зубова отмечает, что «истоком тюменских ковров является восточный ковер. Быстро освоив, как полагаем, благодаря врожденной любознательности и предприимчивости все технические навыки работы и в то же время запечатлев в своей памяти образцы ковров Востока, мастерица Сибири начала фантазировать, то есть привносить свое в новое для нее ремесло» [13, с. 8].
Возможное влияние восточного (татарского, бухарского) ковроткачества на происхождение тюменского народного ковра (безворсового и махрового) отмечалось многими исследователями. Но при этом ни одним из них не рассматривался вопрос о степени этого влияния, не проводился сравнительный анализ тюменских ковров, выполненных в безворсовой и махровой технике, с аналогичными изделиями бухарского происхождения. Вот почему автор статьи особенную важность придает восполнению этого пробела.
С коврами были связаны все основные, главные жизненные этапы и бытовые нужды бухарцев. Он являлся главной и самой существенной деталью интерьера жилища: коврами украшали стены, застилали пол, в них хранили вещи. Однако из всех видов ковровый изделий, широко использовавшихся в быту у бухарцев, наиболее убедителен джульхирс как возможный прототип тюменского махрового ковра. Эти изделия занимают особое место среди среднеазиатского ковроткачества: они совершенно оригинальны, обладают присущим только им художественным языком, своими средствами художественной выразительности.
Джульхирс - это длинноворсовый ковер, не цельнотканый, а состоящий из двух или трех полос дорожек, сшитых между собой по длине. Джульхирсы, имевщие небольшие размеры (длина от 2 до 2,5 метра, ширина от 1 до 1,4 метра), служили постилкой на пол около очага или сандала. Создавались ковры на простейших горизонтальных станках из довольно грубой, рыхло спряденной, овечьей (иногда с добавлением верблюжьей) шерсти. Красили шерсть сами мастерицы, используя естественные красители.
Техника, применяемая бухарцами при выделке джуль-хирсов, значительно отличалась от техники ковроткачества соседних народов. Ворс джульхирсов вязали двойным узлом на всей плоскости ковра, причем лишь на нитях верхнего ряда основы, поэтому узор лицевой изнанки не проступает. Нити нижнего ряда вплетали в ткань только посредством одинарного или двойного прогона утка. Этот способ значительно ускорял процесс работы. Подобный способ коврового ткачества встречается у других народов Средней Азии крайне редко. Ткань джульхирса рыхлая, на 1 квадратный дециметр приходится лишь 240-250 узлов. Высота ворса, оправдывая название «медвежья шкура», достигает 15-20 миллиметров. Это показатель совершенно исключительный и уникальный, так как максимальная длина ворса во всех остальных восточных коврах не превышает 10-11, а минимальная - 3-4 миллимет-
ров. Ворсовые нити джульхирса, обрезанные ножом, не подрезаются затем ножницами, отчего джульхирсы имеют неровную, клочковатую поверхность. Отметим также, что при выделке ковра несколько первых рядов выполнялись неворсовой (паласной) техникой, образуя гладкую полосу различной ширины. Заканчивали его точно такой же полосой, между ними находилось бархатное ворсовое поле. На обоих концах ковра после срезания его со станка остаются свободные нити основы, которые завязывались мелкими узлами, образуя бахрому.
В основе декоративного оформления джульхирсов лежит крупный орнамент геометрического типа. Он производит впечатление скорее живописного, чем графического. Его огрубленные очертания объясняются, по-видимому, особенностями самой ткани (очень длинный и неровный ворс), ограничивающими изобразительные средства. Колорит джульхирсов характеризуется общим сдержанным, несколько мрачноватым цветовым строем и орнамента и фона. Расцветка ворсовых нитей орнамента полихромна, но всегда темных оттенков.
Темный (нередко черный) фон оживляется введением натуральной белой и светло-коричневой шерсти (напомним также знаменитые чернофонные узбекские вышивки типа сузани).
Что же касается вопроса зарождения этого старинного бухарского ковра, то крупнейший специалист в этой области В.Г. Мошкова предполагает, что «комплекс архаичных технических приемов, использованных при изготовлении джуль-хирсов, проливает свет не только на один из ранних этапов развития коврового искусства в Узбекистане, но и на историю
Библиографический список
1. Миллер, Г. Ф. История Сибири: в 2 т.- М; Л., 1937. - Т. 2.
2. Там же.
9. Ядринцев, Н.М. Кустарные промыслы в Сибири и значение их //
Русская мысль. - 1881. - Кн. 10.
4. ПСЗ РИ. - СПб., 1830. - Т. III.
5.Алексеев, М.П. Сибирь в известиях западно-европейских путешественников и писателей. X III - XVII вв. - Иркутск, 1941.
6. Рукописный фонд Тобольского историко-архитектурного музея - заповедника. - Инв. № 30800.
7. Памятная книжка для Тобольской губернии на 1864 год. - Тобольск, 1864.
8. Ковровое производство в Тюменском округе // Ирбит. ярмар. листок. - 1894. - 25 февр.
9. // Сиб. листок. - 1893. - 14 февр.
10. Чукмалдин, Н.М. Письма из Москвы и Нижегородской городской ярмарки. - Тюмень, 1898.
11. Давыдова, С. А. Очерк производства ковров в Тюменском округе Тобольской губернии // Кустарная промышленность в России. Женские промыслы. - Спб., 1913.
12. Там же.
13. Зубова, Л.К. Ковры Сибири (рукопись) (М., 1946) // Архив НИИХП. Ф. Оп. Д.
14. Мошкова, В.Г. Ковры народов Средней Азии конца XIX - начала XX века. - Ташкент, 1970.
15. Для проведения сравнительного анализа автором были использованы материалы из фундаментального исследования В.Г. Мошковой «Ковры народов Средней Азии конца XIX - начала XX века» (Ташкент, 1970), а также сведения, содержащиеся в рукописи «Ковры Сибири» художника ковровой лаборатории НИИ художественной промышленности Л.К. Зубовой, в которой впервые приводятся точные техникотехнологические и образно-стилевые параметры, позволяющие реконструировать облик тюменского махрового ковра второй половины XIX -XX века.
Статья поступила в редакцию 14.05.10
ворсового ковроделия вообще. Джульхирс,... несомненно, архаический тип ковроткацких изделий .и ареал распространения их был когда-то довольно широким» [14, с. 255].
Выдвинув научную гипотезу о происхождении тюменского махрового ковра от бухарского джульхирса, автор статьи подтверждает ее сравнительным анализом. Действительно, тюменский махровый ковер имеет сходство с бухарским ковром-джульхирсом практически по всем показателям, включая: материал (овечья или коровья шерсть с применением растительных, позднее - анилиновых красителей), технические приспособления (горизонтальный станок), технику ткачества (форму ворсового узла, способ прогона уточной нити, вид боковых кромок, систему завязывания бахромы, высоту ворса (2,5 -3 см., в современных коврах до 6 см.), плотность ковровой ткани), общность орнаментального строя (простой геометрический орнамент на старинных тюменских коврах) и цветового решения (черный фон, сдержанный колорит), а также размер и функциональное назначение (использование для утепления пола у бухарцев и саней и кошевок - у сибиряков) [15].
Приведенные сравнительные данные позволяют сделать вывод: бухарский длинноворсовый джульхирс предопределил рождение такого уникального художественного явление, как тюменский махровый ковер, получивший на сибирской земле сугубо местную и оригинальную трактовку, неповторимый индивидуальный стиль.
