CC BY
217
Научная статья
УДК 339.54.012+338.001.36
doi: 10.24412/2587-6740-2021-6-10-16
ПРОБЛЕМЫ СЕЛЬСКОГО РАЗВИТИЯ И НОВЫЕ ПОДХОДЫ К ИХ РЕШЕНИЮ В РОССИИ
Е.В. Серова13, А.С. Наумов23, Р.Г. Янбых1'3, Н.В. Орлова13, С.Н. Абдолова13
'Российский государственный аграрный заочный университет, Балашиха, Московская область, Россия 2Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова, Москва, Россия Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики», Москва, Россия
Аннотация. Россия сталкивается с рядом вызовов социально-экономического развития, самым опасным из которых является депопуляция сельских территорий. Традиционно политики рассматривают развитие сельских районов в качестве вторичной цели по отношению к сельскохозяйственному производству, особенно в свете политики наращивания агроэкспорта. Все это не способствует их развитию. Авторы дискутируют основные вызовы сельскому развитию и описывают, как недавно принятая государственная программа комплексного развития сельских территорий, ориентированная на поддержку местных инициатив, может переломить сложившиеся тенденции. Среди наиважнейших мер — развитие Интернета и участие граждан, бизнеса, муниципалитетов и их консорциумов в инициативных проектах. Последствия COVID-19 будут иметь как положительное, так и отрицательное влияние на развитие сельских территорий, но благодаря пандемии люди стали чаще задумываться о переезде в сельскую местность.
Ключевые слова: сельское развитие, государственная программа комплексного развития сельских территорий, местные инициативы, сельские муниципалитеты Благодарности: работа выполнена в Научном центре изучения проблем сельских территорий РГАЗУ в рамках темы НИР «Разработка проекта стратегии долгосрочного развития сельских территорий и агломераций (до 2050 года)» в 2021 г.
Original article
RURAL DEVELOPMENT PROBLEMS AND NEW APPROACHES TO THEIR SOLUTION IN RUSSIA
E.V. Serova13, A.S. Naumov23, R.G. Yanbykh13, N.V. Orlova13, S.N. Abdolova13
1Russian State Agrarian Correspondence University, Balashikha, Moscow region, Russia
2Lomonosov Moscow State University, Moscow, Russia
3National Research University Higher School of Economics, Moscow, Russia
Abstract. Russia faces a number of challenges to socio-economic development, the most dangerous of which is the depopulation of rural areas. Traditionally, policymakers have viewed rural development as a secondary goal to agricultural production, especially in the light of policies to increase agricultural exports. All this does not contribute to their development. The authors discuss the main challenges to rural development and describe how the recently adopted state program for integrated rural development, focused on supporting local initiatives, can reverse current trends. Among the most important measures are the development of the Internet and the participation of citizens, businesses, municipalities and their consortia in initiative projects. The effects of COVID-19 will have both positive and negative effects on rural development, but the pandemic has made people more likely to think about moving to the countryside.
Keywords: rural development, state programme of comprehensive development of rural territories, local initiatives, rural municipalities
Acknowledgments: the work was carried out in 2021 at the Scientific Center for Studying the Problems of Rural Areas of Russian State Agrarian Correspondence University within the framework of the research topic "Development of a draft strategy for the long-term development of rural areas and agglomerations (until 2050)".
Введение
В современной России в сельской местности проживает 27 % населения. Традиционно сельские территории очень сильно отстают в своем развитии от городских. Именно в сельской местности сосредоточены наиболее бедные слои населения, менее развита инженерная и социальная инфраструктура, существенно ниже качество жизни, чем в среднем в городской местности. Соответственно идет отток населения из села в город, причем уезжает наиболее активное население в трудоспособном возрасте.
Новое время внесло в развитие сельской местности свои коррективы. Современный аг-ропродовольственный сектор России является одним из наиболее стабильно развивающихся
секторов национальной экономики. Производство отдельных продуктов демонстрирует исторические рекорды. Страна из устойчивого импортера базовых продовольственных товаров стала заметным поставщиком на мировой рынок. За последние 10 лет достигнуты успехи в сфере качества и безопасности продовольственных товаров. Государственная поддержка сельского хозяйства достигла уровня Европейского союза и США, хотя ряд программ не всегда эффективен с точки зрения достижения установленных целей [6]. Растут и частные показатели эффективности сектора (продуктивность, производительность труда), и общая факторная продуктивность. Рост производства достигается, прежде всего, за счет интенсивных факторов.
Все больше производителей использует самые передовые мировые технологии [4].
С ростом производительности в аграрном секторе значительная часть сельских территорий была маргинализирована. Это привело к деградации сельской местности на этих территориях, дальнейшей миграции сельского населения в города и исчезновению большого числа поселений. Более того, крупный агробизнес в поисках квалифицированной рабочей силы перешел в ряде случаев на вахтовые методы работы. Такая ситуация расценивается и академическим сообществом, и политическим истэблишментом неаграрного профиля как неизбежная закономерность социально-экономического развития. Данная позиция
© Серова Е.В., Наумов А.С., Янбых Р.Г., Орлова Н.В., Абдолова С.Н., 2021
Международный сельскохозяйственный журнал, 2021, том 64, № 6 (384), с. 10-16.
ГЛАВНАЯ ТЕМА НОМЕРА
зафиксирована в 2019 г. в официальном документе — Стратегии пространственного развития страны.
На самом деле обезлюдение сельской местности приводит к ее одичанию — оттуда уходит не все население, оттуда уходит государство. Для развитой страны такое состояние большей части территории не является ни желаемым, ни закономерным. Мировой опыт показывает, что около четверти нации всегда предпочитает жить в сельской местности, естественно, при наличии современных условий проживания.
Традиционно развитие сельской местности российские власти пытаются решить путем поддержки аграрного производства на соответствующей территории. Однако сегодня сельское хозяйство уже не является основным источником дохода населения в сельской местности, соответственно государственные средства, направленные в аграрный сектор, в лучшем случае нейтральны по отношению к развитию территории, в худшем случае — отвлекают население от альтернативных подходов по повышению своих доходов и тем самым откладывают решение проблемы сельского развития данной территории.
С другой стороны, неразвитость сельской местности становится также препятствием для развития аграрного производства. Маргинали-зированная социальная среда создает риски для производства, бизнес не может привлечь на постоянной основе квалифицированных работников. Агробизнес зачастую вынужден (или принужден) инвестировать в инженерное и социальное обустройство территорий своего производства, что ложится на себестоимость продукции и снижает конкурентоспособность.
Но сельское развитие сегодня — это не только лимитирующий фактор дальнейшего роста аграрного сектора, но и серьезный социальный вызов развитию страны. Сельские территории в России традиционно отстают в своем развитии от городских территорий.
Депопуляция сельской местности
С 2009 г. убыль сельского населения в России в среднем ежегодно составляла 100 тыс., после 2017 г. она превышает 200 тыс. человек в год, а с начала XXI века сельское население России вследствие депопуляции и миграции в города сократилось на 1,6 млн человек (рис. 1) .
В сельской местности с 2014 г. стала падать рождаемость и впервые за всю историю страны общий коэффициент рождаемости в сельской местности стал ниже городских показателей. При этом коэффициент смертности в селе неизменно остается выше, чем в городе (13,6 против 12 смертей на 1000 жителей). Таким образом, естественная убыль населения в сельской местности превышает городской уровень [3].
В дополнение к естественной депопуляции села сюда добавляется и отрицательный миграционный баланс (-101,3 тыс. человек в 2018 г.). Немного смягчает этот миграционный отток приток населения из-за рубежа в сельскую местность — в основном из Центральной Азии и Кавказа [3].
С карты страны исчезло множество сельских населенных пунктов, в значительной степени разрушен опорный каркас цивилизации, утрачены исторические традиции, обеднел культурный ландшафт. С 1959 г. общее число деревень — наиболее распространенного типа
Рисунок 1. Российская Федерация: динамика численности сельского населения (на 1 января соответствующего года, тыс. человек) [3]
Рост сельского населения в 2013-2015 гг. связан с изменением административного деления в стране. Figure 1. Russian Federation: dynamics of the rural population (for January 1 of the corresponding year, thousands of people) [3]
Rural population growth in 2013-2015 associated with a change in the administrative division in the country.
Рисунок 2. Российская Федерация: плотность сельских поселений на 1 тыс. км2 территории субъектов Федерации (на 1 января 2019 г.) [3]
Карта составлена И.Н. Рубановым и А.С. Наумовым.
Figure 2. Russian Federation: density of rural settlements per 1,000 km2 of the territory of the constituent entities of the Federation (as of January 1, 2019) [3]
Map was compiled by I.N. Rubanov and A.S. Naumov.
сельских населенных пунктов в России — сократилось на 141 тыс., или почти в 2 раза [Росстат, 2020]. По данным сельскохозяйственной переписи 2016 г., 13 % сельских населенных пунктов России не имели постоянного населения, то есть были заброшены.
Стремительно сокращаются количество и людность жителей низовых единиц административно-территориального деления и самоуправления — так называемых сельских поселений (в прошлом — сельсоветов), которые могут включать от одного до нескольких сельских населенных пунктов. На начало 2019 г. общее число таких единиц в России составило менее 17,5 тыс., причем две трети из них объединяли поселения с общим числом менее 2 тыс. жителей [3]. Устойчивая тенденция сокращения числа сельских поселений отмечается почти на всей территории России, за исключением некоторых
регионов Южного и Дальневосточного федеральных округов. Особенно сильно сокращается число сельских поселений в Центральном и Северо-Западном федеральных округах, где сельское население проживает в основном в небольших населенных пунктах. Обезлюдевшие центры многих сельских поселений ввиду недостаточной численности жителей теряют способность выполнять административные и иные функции; ответным решением чаще всего становится укрупнение поселений. Почти повсеместно происходит поляризация сети сельского расселения. За 2014-2018 гг. численность населения самых мелких, до 500 человек, сельских поселений выросла. В то же время увеличилась численность населения наиболее крупных (свыше 5 тыс. человек) сельских поселений, в которых проживает 11,2 млн человек — почти треть всего сельского населения страны [3].
Международный сельскохозяйственный журнал. Т. 64, № 6 (384). 20211
Нами выделены следующие типы регионов России по географическим особенностям заселенности сельских территорий:
1) Арктическая зона, Крайний Север и горы Юга Восточной Сибири с крайне разреженной сетью мелких сельских поселений;
2) Север Европейской части и Сибирь, где средний размер сельских поселений несколько выше;
3) Центральная Россия, Поволжье, Южный Урал и Юг Западной Сибири с относительно густой сетью средних по численности населения (до 2,5 тыс. жителей);
4) регионы Южного и Северо-Кавказского федеральных округов с относительно густой сетью крупных сельских поселений (только в одном из эти регионов — Краснодарском крае находится 11 станиц с населением более 25 тыс. человек каждая, в том числе, крупнейший сельский населенный пункт России — станица Каневская с численностью жителей 46,1 тыс. человек);
5) окружение крупнейших городов, прежде всего столиц — Московская, Ярославская, Тульская, Ленинградская и Свердловская области, где средняя людность сельских поселений относительно высока, но их сеть разрежена;
6) Астраханская область и Приморский край с линейным размещением крупных сельских поселений — по берегам Волги и рукавов ее дельты и на тихоокеанском побережье, и в приграничной полосе.
Как видно на карте плотности сельских поселений, сельские территории на большей части России представляют собой демографическую пустыню или близки к этому состоянию (рис. 2).
Сельская бедность и более
низкий уровень жизни
Сельские территории в России всегда отставали в своем развитии от городских территорий. Несмотря на то, что в последние два десятилетия государством были сделаны определенные шаги по повышению уровня жизни на селе, проблема сельской отсталости остается актуальной. В сельской местности заметно ниже уровень доходов населения — пятая часть сельских жителей России относится к категории населения с доходами ниже прожиточного минимума. Сельские территории России отличаются вдвое более высоким, чем городские, уровнем безработицы (соответственно, 8 % и 4,3 %) и вдвое большей долей населения с денежными доходами ниже прожиточного минимума (20 % и 11,2 %) [3]. Получение сельскими жителями существенно более низких доходов, чем у горожан, связано с особенностями занятости населения (работа в бюджетной сфере, менее квалифицированный, чем в промышленности и сфере услуг, труд в сельском хозяйстве и т.п.) и с менее развитым рынком труда. Учитывая демографические особенности сельских территорий многих регионов — преобладание жителей старших возрастных категорий, особенно высокую долю пенсионеров — располагаемые доходы сельского населения составляли в 2016 г. всего 2/3 от уровня доходов горожан (рис. 3).
За последние годы достигнуты определенные результаты в выравнивании уровня жизни населения в сельской и городской местностях. Резко выросло жилищное строительство на
International agricultural journal. Vol. 64, No. 6 (384). 2021
селе, причем преимущественно индивидуального жилого фонда: на душу населения в селе приходится чуть больше квадратных метров жилья, чем в городах. Однако благоустройство этого жилья еще существенно отстает от городов. (рис. 4). При этом нужно отметить, что по газификации сельская местность уже обогнала
малые города России, обустроенность сельской местности спортивными сооружениями также превысила городской уровень. Оснащенность школ компьютерной техникой в селе и городах находится на одном уровне. Другие показатели благоустройства в селе уже не столь сильно отстают от городов [3].
Рисунок 3. Российская Федерация: доля располагаемых доходов сельского населения в располагаемых доходах городского населения, в текущих ценах [3]
Figure 3. Russian Federation: share of disposable income of the rural population in the disposable income of the urban population, in current prices [3]
100 90 80 70 60 50 40 30 20 10 0
водопровод
отопление
горячая вода
Рисунок 4. Российская Федерация: благоустройство жилищного фонда в сельской и городской местности, 2018 г. (процент общей площади жилья, оборудованного соответствующими видами благоустройства) [3] Figure 4. Russian Federation: improvement of housing stock in rural and urban areas, 2018 (percentage of total housing area equipped with appropriate types of improvement) [3]
Рисунок 5. Российская Федерация: доля домохозяйств, имевших широкополосный доступ к сети Интернет [3] Figure 5. Russian Federation: share of households with broadband Internet access [3]
www.mshj.ru
mi.
ГЛАВНАЯ ТЕМА НОМЕРА ШЗШ
В современном мире одним из важнейших показателей уровня жизни является доступ к Интернету, который обеспечивает доступ и к образованию, и к медицинским услугам, и к торговле, и государственным услугам, и к развлечениям, и поддерживает социальные связи. В российском селе доступ к Интернету в последние годы растет опережающими темпами (рис. 5). Более того, приоритетный национальный проект по цифровизации страны, начатый в 2019 г., предполагает еще большее ускорение этого процесса.
Потеря сельским хозяйством роли основного источника дохода в сельской местности и новые требования к рабочей силе
Сельское развитие традиционно связано с развитием аграрного производства. Сложились стереотипы, что сельская местность может развиваться только там, где есть крепкие аграрные предприятия, фермеры или хотя бы подсобное хозяйство сельского населения. Поэтому до недавнего прошлого считалось, что основной акцент в государственной политике сельского развития должен быть сделан на поддержку сельского хозяйства.
Однако мировой опыт показывает, что все меньшая часть экономически активного населения в развитых странах занята в сельском хозяйстве. В России также наметилась тенденция к сокращению аграрной занятости — с 19,1 % в 1970 г. до 5,8 % в 2018 г. (данные за 2018 г. включают занятых в сельском хозяйстве, охоте и рыболовстве).
Это происходит несмотря на то, что аграрный сектор в России сегодня — один из наиболее интенсивно развивающихся в экономике. Происходит технологическое перевооружение отрасли, роботизация, цифровизация, переход на современные средства химической защиты растений, все более используются высокие технологии. Эта модернизация не нуждается, как прежде, в массовом труде сельских жителей, а требует значительно меньшего числа высококвалифицированных работников. С модернизацией сельского хозяйства растет уровень образования занятого сельского населения — с 2011 по 2018 г. доля занятых на селе с высшим образованием выросла на 4,4 процентных пункта [3]. Тем не менее существует дефицит высококвалифицированных работников, поэтому многие передовые в технологическом отношении предприятия используют труд вахтовиков, зачастую привозя их из городов и даже из-за рубежа.
Доля сельского хозяйства как источника дохода для сельского населения стремительно снижается: если в 2011 г. она составляла 25,6 %, то в 2018 году — чуть менее 20 % [3].
В этой связи развитие сельских территории сегодня в России сопряжено с необходимостью развития видов деятельности, обеспечивающих сельскому населению альтернативные источники дохода. Это требует коренного перелома в понимании политики сельского развития, который в России, в отличие от зарубежных стран, наметился только недавно.
Новая государственная политика развития сельской местности
Вопросы развития сельской местности долгие годы находятся в центре внимания Российского правительства. Так, до 2013 г.
главным инструментом развития сельских территорий являлась федеральная целевая программа «Социальное развитие села до 2013 года» [9]. С 2014 г. действует федеральная целевая программа «Устойчивое развитие сельских территорий на 2014-2017 годы и на период до 2020 года». В 2018 г. ФЦП «Устойчивое развитие сельских территорий» преобразована в подпрограмму «Устойчивое развитие сельских территорий» Государственной программы развития сельского хозяйства и регулирования рынков сельскохозяйственной продукции, сырья и продовольствия на 2013-2020 годы. Многое было сделано в рамках этих программ, но надо признать, что кардинального слома ситуации все же не было достигнуто. Конечно, можно списать это на отсутствие полноценного финансирования, но если подходить к оценке результативности этих программ по «гамбургскому счету», то все же нужно признать — проблема в отсутствии инновационного подхода, традиционности решений, в значительной мере — преобладание шаблона.
К тому же национальная стратегия пространственного развития страны исходит из того, что сокращение сельской местности — естественный процесс, а что драйвером социально-экономического развития страны будут две дюжины мегаполисов [5].
Россия нуждается не в дальнейшем стягивании населения в крупнейшие города, которые, как показало развитие пандемии COVID-19, становятся опасными для жизни. Напротив, требуется реколонизация сельской местности, которая, как показывает зарубежный опыт, возможна прежде всего при условии создания качественно иных условий жизни на селе.
Развитие современных агротехнологий привлекает в деревню молодых высокообразованных специалистов. Представители творческих профессий, работники сферы 1Т, приверженцы дауншифтинга, новые городские фермеры создают коттеджные поселки вокруг городов, которые становятся местами постоянного или сезонного проживания. На удалении от городов возникают экопоселения — рефугиумы разочаровавшихся в городе адептов здорового образа жизни. Сельская местность становится местом отдыха и оздоровления городского населения, все больше внимания уделяется охране окружающей среды и решению экологических проблем. Появляются новые стандарты качества среды обитания: жители предъявляют требования к чистоте окружающей среды и качеству управления территорией.
Принципиально изменяется сама концепция управления сельским развитием, что предполагает преодоление сложившейся презумпции априорного знания федеральным центром потребностей населения на местах. До настоящего времени все государственные программы по развитию сельских территорий в России строились на так называемых «коробочных решениях», разработанных в федеральных ведомствах. В странах ОЭСР, например, подход к проблеме кардинально иной — там центральные органы отбирают и софинасируют местные инициативы, этот подход является главным механизмом сельского развития [8]. Сельские жители, во-первых, участвуют в определении приоритетов развития своего населенного пункта. Во-вторых, участие в разработке проекта и готовность местных жителей его хотя бы частично финансировать
Международный
свидетельствует о наличии более или менее активной социально-экономической жизни на территории, а значит, может служить обоснованием участия государства в развитии этой территории. Наконец, в-третьих, такой подход содействует развитию гражданской активности населения, преодолению патерналистских настроений. Сельские территории становятся, таким образом, одним из главных объектов региональной политики, основанной на внутреннем росте: задействовании местных ресурсов, реализации потенциала локальных проектов и инициатив сельских жителей. Все большее значение приобретает развитие местного самоуправления, учет запросов сельских жителей при управлении территориями (community based approach).
Подобный подход предполагает, что местные сообщества, муниципальные органы управления, некоммерческие организации, бизнес предлагают на конкурс проекты социального развития в своей местности на условиях софи-нансирования. Сам факт наличия проекта говорит о том, что в развитии данной территории кто-то заинтересован, что там есть жизнь. Не государство сверху — из столичного ведомства — определяет, перспективна или неперспективна территория. Это решают сами живущие и работающие в сельской местности люди, местный бизнес, общественные объединения. Готовность таких инициативных групп и организаций частично финансировать эти проекты за счет собственных средств свидетельствует о серьезности намерений и, в конечном счете, является гарантией востребованности их реализации. Иными словами, ключевое направление государственной политики сельского развития должно основываться на местных проектах, представленных гражданами (причем как сельскими, так и городскими), муниципальными образованиями, частным сектором, некоммерческими организациями или объединениями всех поименованных.
В различных регионах России уже сегодня реализуются многие подобные местные инициативы в области сельского развития. Например, в Мордовии действует проект по обучению сельских жителей приемам срочной первичной медицинской помощи. В Пермском крае более 10 лет работает фонд поддержки социальных инициатив «Содействие», финансирующий сельские проекты «Сельская улочка», «Живая вода», «Спортивное село» и др. В Алтайском крае гранты губернатора выдаются на диверсификацию сельской экономики — развитие агротуризма, местных производств и ремесел («Текстиль Алтая»), причем многие проекты имеют экологическую направленность: предполагают использование возобновляемых источников энергии, утилизацию твердых бытовых отходов, строительство систем водоснабжения и водоотве-дения для сельского жилья. В Архангельской области работает программа предоставления грантов сельским ячейкам территориального общественного самоуправления на сохранение народных промыслов, воссоздание музея крестьянской избы и кузнечного промысла, устройство подвесных мостов, установление мемориальных досок ветеранам войны. Зачастую подобные инициативы не требуют значительных средств, но для сохранения села они играют жизненно важную роль: без сельских клубов, музеев, спортзалов сельские территории очень скоро окончательно опустеют.
- 13
зльскохозяйственный журнал. Т. 64, № 6 (384). 20211
Развитие сельских территорий возможно при условии достаточного обеспечения их объектами транспортной, инженерной и социальной инфраструктуры. При сохранении роли централизованных решений на федеральном уровне для сооружения дорогостоящих магистралей и иных объектов (например, строительство трехкилометрового моста через реку Лена в Якутии стоимостью более 63 млрд руб., которое должно завершиться к 2025 г.) в России пока неоправданно мало внимания уделялось автономным, менее масштабным решениям. Между тем технологии XXI века зачастую более эффективны, чем свойственные середине прошлого века мега-проекты централизованных сетей водо-, тепло- и энергоснабжения, систем образования и здравоохранения. Так, на создание сети проводной телефонной связи в рамках старой парадигмы в России затрачены огромные средства, а покрытия устойчивой мобильной связью и доступа в Интернет на всей территории страны до сих пор нет (рис. 5). Качество медицины измеряется количественными показателями койко-мест и фельдшерско-акушерских пунктов, а задумывался ли кто-нибудь, что это за койки и как в действительности работают эти пункты, куда только несколько раз за неделю приезжает дежурный фельдшер-совместитель из города? В то же время в мире уже давно развиваются телемедицина и дистанционное образование,
широко распространены современные системы автономного энергоснабжения. Как показывают многочисленные примеры, подключение к магистральному газоснабжению может обернуться для селян более высокой, чем в городах, ежемесячной платой за тепло. В то же время возможности альтернативной энергетики, в том числе использование биогаза (что попутно позволяет решать экологические проблемы), используются очень мало. Есть и интересные примеры решения транспортной проблемы: в некоторых странах, например Финляндии и Чехии, транспортное обеспечение удаленных деревень, в которых рейсовый автобус экономически не выгоден, работает по принципу Яндекс-такси. Такая практика распространена и в России, например, в деревнях на юге Карелии, где проживают в основном пенсионеры-горожане, и из-за отсутствия населения с постоянной местной регистрацией они исключены из регулярных маршрутов муниципального автобуса. Воронежский аграрный университет разработал систему дистанционного обучения в сельских школах, в Республике Карелия и в Тюменской области создаются системы телемедицины для сельской местности. Отметим, что мобильные бригады профилактической медицины — это далеко не новый подход: в Австралии еще в 1920-е годы для отдаленных сельских районов была запущена программа «летающий доктор».
любая работа для супруги кчшщносгь приобретать лутоа™ арендованное жилье
хорошая транспортная свлэьс районным центром более I часа ДКи прочие центры органиэацт и »доведения,досуга допогтнительныео^разовательныеуслуга для детей торговые точи, рынок, дом бытового обслуживания спортивные центры (стадион, бассейн фитнос и др) детское образовательное рфеэданне е сепгском поселении свободное вреыя н возможности его полезем« проведения усто&мвал мобильная связь воииокность выазда за гранщу в «омачццювкг рэьвта дпяс)лрра/п с д«т<«но»1 зарплатой хорошая транявдтнэя (влзь с райотим цангам (до 1 часа!
Интернат работа псимциальнотли еобстезнноо №11ье работа с достойна"! зарплатой
600 1000
Чнспо ответов
2000
Рисунок 6. Российская Федерация: распределение ответов студентов на вопрос об условиях их переезда в сельскую местность, 2019 г. (2000 респондентов в 9 регионах) [3]
Figure 6. Russian Federation: distribution of students' answers to the question about the conditions of their relocation to rural areas, 2019 (2000 respondents in 9 regions) [3]
организация досуга
устойчивая связь
образровательные услуги для детей
-
медицинские услуги
-
транспортная доступность
иачествеенное жилье
достойная занятость
10 20 30 40 50 60 70 80 90
Рисунок 7. Российская Федерация: распределение ответов экспертов на вопрос об условиях возвратной миграции сельскую местность, 2019 г. (304 респондента в 8 регионах) [3]
Figure 7. Russian Federation: distribution of expert answers to the question about the conditions of return migration to rural areas, 2019 (304 respondents in 8 regions) [3]
14 -
International agricultural journal. Vol. 64, No. 6 (384). 2021
В Якутии для детей оленеводов успешно используют кочевые школы, над которыми в последнее время в силу бюрократических причин нависла угроза закрытия. На вопрос, что для них нужнее всего, пенсионеры в карельской деревне отвечают: стабильный Интернет и мобильная связь, чтобы можно было заказать доставку еды и пообщаться с живущими в городе детьми. В одном из сельских поселений Карелии из-за плохого интернет-соединения едва не сорвалась подача заявки на президентский грант для развития малочисленных народов, поскольку ее нужно было заполнить онлайн. Подобных примеров множество по всей России.
В 2019 г. Институт аграрных исследований НИУ ВШЭ провел опрос 2000 студентов разных вузов в 9 регионах России. Две трети респондентов не связывают свою дальнейшую жизнь с сельской местностью, но 1/3 могла бы переехать в село по окончании университета (не все из них сельские жители по рождению). Основными условиями такого переезда респонденты отметили достойную заработную плату, собственное жилье, работу по специальности и Интернет (рис. 6).
Аналогично, опрос более 300 экспертов (представители госорганов и муниципального управления, агробизнеса, аналитики и представители медиа) в 8 регионах страны подтверждают, что обратная миграция возможна: только 2,1 % респондентов считают, что миграция в сельскую местность невозможна ни при каких условиях и нигде. Эксперты отметили главными факторами возвратной миграции достойную занятость, жилье и коммуникационную доступность (рис. 7).
Именно на такую реколонизация сельской местности и была нацелена принятая 31 мая 2019 г. государственная программа Российской Федерации «Комплексное развитие сельских территорий». Для радикального изменения вектора развития сельской местности с учетом лучшего мирового опыта предлагается принципиально новый подход. Основным приоритетом политики должно стать формирование благоприятной среды для развития человеческого потенциала, экономики и социальной жизни сельских районов через развитие инфраструктуры — транспорта, связи, инженерных сетей и поддержку инициатив самих сельских жителей, малого и среднего бизнеса, местного самоуправления и привлечение, тем самым, людей в сельскую местность.
Другой новеллой Программы стал ее подход, основанной на местной инициативе. Предыдущие программы сельского развития, вопреки мировой практике, по большому счету, исходили из презумпции того, что государство в лице федеральных органов власти и органов власти субъектов федерации лучше понимают потребности развития села. В дополнение к инвентаризации уже реализуемых инициативных проектов и распространению опыта лучших практик начата работа по стимулированию как можно большего числа новых местных инициатив в области сельского развития.
Вследствие более низких доходов сельских жителей крайне важную роль в повышении качества их жилищных условий должна сыграть программа льготного ипотечного кредитования «Сельская ипотека». В соответствии с этой программой с начала 2020 г. Министерством сельского хозяйства через уполномоченные банки
www.mshj.ru
Má
ГЛАВНАЯ ТЕМА НОМЕРА ШЗШ
выделяются льготные кредиты с максимальной ставкой 3 % годовых на покупку домов и строительство собственного жилья на селе.
Реализация новаторской политики сельского развития в России может столкнуться с определенными рисками. Прежде всего, это недостаточная готовность сельских жителей, местных органов самоуправления, НКО и даже бизнеса к выдвижению инициативных проектов и их со-финансированию. К сожалению, распространены недоверие к государственной власти и гражданская пассивность. Существуют опасения, что федеральные и региональные органы власти могут подменить местные, «низовые» инициативы своими проектами или же лоббировать наиболее удобные с их точки зрения инициативы. Для таких случаев нужно предусмотреть методы смягчения риска. Прежде всего, это широкое информирование всех возможных участников мероприятий Госпрограммы и обучение их методам разработки проектов. Требуются как можно более широкий поиск и тиражирование положительных примеров реализации инициативных проектов. Наконец, нужна разработка методических материалов по отбору и механизму поддержки инициативных проектов.
Поскольку Госпрограмма ориентирована на поддержание местных инициатив, есть риск усиления дифференциации социального развития регионов страны: более высокая проектная активность проявится в наиболее развитых регионах, где потенциальные участники программы обладают гораздо большими средствами. Такой риск можно снизить, вводя разные минимумы уровня софинансирования проектов для субъектов Российской Федерации в зависимости от уровня их социально-экономического развития. Если для «богатой» подстоличной Московской области такой минимум, к примеру, мог бы составить 50 %, то для депрессивной Псковской области — 105, или даже 5 %. Это позволило бы относительно равномерно перераспределять средства Госпрограммы между регионами.
Программа только начала реализовываться в 2020 г., ее реализация столкнулась с массой проблем, сознанных с COVID-19 и связанным с ним экономическим кризисом, дефицитом федерального бюджета. Пока она не финансируется в полном объеме, только начато обучение людей в регионах и муниципалитетах. В этой связи пока трудно судить об ее возможной эффективности.
COVID-19 и сельское развитие
в России
В момент написания настоящей статьи ситуация с развитием пандемии в мире остается все еще неопределенной. Соответственно, пока нет данных точных научных исследований и не представляется возможным выявить какие-либо очевидные тренды. Однако возможны некоторые прогнозные выводы общего характера.
Так, пандемия показала, что присущий России в последние годы явный крен в сторону развития мегаполисов, которые в государственной политике рассматриваются как драйверы экономического роста, концентрация населения страны в крупных городах, в основном в европейской части страны, сопряжены с рядом социальных рисков. Так, Москва, даже в новых границах, является городской территорией с крайне высокой плотностью населения. При такой скученности жителей распространение инфекционных заболеваний неизбежно имеет
более высокие темпы при прочих равных условиях. Высокая плотность расселения имеет также и иные негативные социальные и психологические последствия, которых в этой статье мы касаться не будем. Однако, что уже стало очевидным, режим самоизоляции в сельской местности сопряжен с меньшими социальными последствиями, чем в крупных городах. На время карантина тысячи москвичей выехали на пригородные дачи и даже в удаленные деревни, где гораздо проще пережить самоизоляцию. Можно предположить, что после выхода из пандемии многие горожане, из тех, кто не имеет второго жилья вне города, начнут такую недвижимость приобретать, а многие уедут на постоянное место жительства в сельскую местность. Уже появились первые данные о росте стоимости недвижимости вне городов. В разы выросла востребованность услуг компаний, устанавливающих в загородных домах антенны для обеспечения устойчивого выхода в Интернет.
Режим самоизоляции продемонстрировал, что очень многие виды работ могут осуществляться удаленно, без каждодневного присутствия в офисе, что еще совсем недавно казалось очень отдаленным будущим человечества. В удаленном режиме преподаватели читают лекции студентам и проводят занятия со школьниками, ведут программы тележурналисты, даже государственные органы все больше услуг предоставляют в удаленном режиме. Это значит, что можно жить в сельской местности и получать «городской доход». Многие компании, уже сегодня столкнувшиеся с невероятной дороговизной офисного пространства в крупных городах, стремятся вывести свои офисы в малые города или в сельскую местность (это мировой тренд — практически у всех крупнейших транснациональных компаний офисы находятся не в столицах), подавляющее большинство логистических компании, са11-центры выводятся из мегаполисов. Пандемия станет рычагом дальнейшего усиления данного тренда.
Более того, на удаленный доступ перешла и существенная часть индустрии досуга — не только концерты, театры, кинематограф, но и фитнес, и иные формы досуга. Что опять же подводит людей к понимаю, что жизнь в сельской местности не обязательно сопряжена с культурной изоляцией.
Настоящий бум переживает онлайн-торгов-ля, особенно торговля продовольственными товарами. Ретейл-компании борются за клиентов, увеличивая покрытие обслуживаемой территории. В месяцы карантина московские компании одна за другой стали расширять зоны своих операций: сначала — ближние пригороды Москвы, затем — так называемая «бетонка» (кольцевая дорога на расстоянии примерно 40 км от границ города), затем — 100 км, а потом и соседние с Московской области.
Конечно, все эти системы работают пока еще со сбоями, не везде надежен Интернет, логистика, существует психологический барьер перехода на удаленные сервисы, особенно когда такой переход происходит внезапно, по необходимости. Но то, что еще вчера казалось фантастическим, сегодня оказалось принципиально возможным.
Таким образом, в условиях пандемии сошлись две группы факторов. С одной стороны, люди начали понимать, что большая плотность расселения в крупных городах чревата
Международный
тяжелыми социальными последствиями и что внегородская жизнь в этом смысле имеет преимущества. С другой стороны, удаленный доступ к источникам дохода (к работе), к услугам, досугу делает возможным организовать внегородскую жизнь комфортно, практически на уровне города.
Это позволяет предположить, что определенная часть горожан после окончания пандемии захочет переместиться из города во внегородскую среду обитания. Часть горожан будет делить свое время между жизнью в крупных мегаполисах и вне их. Иными словами, типичная для развитых стран пропорция между городским и сельским населением (70-75 к 30-25) немного сместится в сторону негородского населения.
Еще один возможный тренд следует упомянуть в связи с СОШ-19. Пандемия сопровождается сильным экономическим кризисом и соответственным падением уровня доходов населения. Обычным явлением для таких кризисных периодов и ранее становилась миграция населения в сельскую местность. В российской истории так было во время гражданской войны и Великой отечественной войны, в начале рыночных реформ 1990-х годов. Люди устремляются в сельскую местность, так как там дешевле прожить, в первую очередь — прокормиться. Тренд, о котором говорилось выше, отличен от этой миграции. От экономических бед в деревню бегут бедные, эти люди возвращаются в город после улучшения экономических условий, и этот тренд обычно краткосрочен. Тенденция, которую мы предвидим в недалеком будущем, будет иметь среднесрочную перспективу и затронет больше людей состоятельных, способных приобрести комфортную недвижимость. Их перемещение в сельскую местность станет драйвером ее развития, поскольку они потянут за собой инвестиции в инфраструктуру, прежде всего, в коммуникации — в дороги, связь и в сферу услуг. Так было, например, с развитием пригородных районов Москвы, когда элитная застройка нескольких последних десятилетий коренным образом преобразовала сельскую местность на расстоянии нескольких десятков километров от мегаполиса.
Ситуация в России будет поддержана еще и тем, что в 2019 г. была принята новая и новаторская Государственная программа сельского развития, о которой говорилось выше. Государственное софинансирование проектов развития сельской местности в рамках этой программы и субсидирование ипотечного кредита на строительство в сельской местности станут очевидными ускорителями процесса реколонизации сельских территорий. Важно, что при этом не вводятся резидентские ограничения для субъектов кредитования — ими могут быть как сельские, так и городские жители. В 2020 г. выделяемые государством средства на сельскую ипотеку были удвоены. Кроме того, в России реализуется масштабный Национальный проект по цифро-визации, который предполагает обеспечение устойчивой интернет-связи по всей территории страны, что станет важной поддержкой для развития внегородских территорий.
Подводя итог вышесказанному, мы предполагаем, что одним из положительных результатом кризиса, связанного с СОШ-19 в России (и, возможно, не только в России), станет начало реабилитации внегородской местности и сельского образа жизни.
- 15
зльскохозяйственный журнал. Т. 64, № 6 (384). 20211
Список источников
1. World Bank (2021). Agriculture, forestry, and fishing, value added (% of GDP). Available at: https://data.worldbank. org/indicator/NV.AGR.TOTL.ZS (accessed: 15.09.2021).
2. Россия и страны мира — 2018 г. Занятость в сельском, лесном хозяйстве, рыбоводстве и рыболовстве. Сборник Росстата. 2018. URL: https://gks.ru/bgd/regl/ b18_39/Main.htm (дата обращения: 15.09.2021).
3. О состоянии сельских территорий в Российской Федерации в 2018 году. Ежегодный доклад по результатам мониторинга: научное издание. М.: ФГБНУ «Рос-информагротех», 2020. Вып. 6. 224 с.
4. Орлова Н.В., Серова Е.В., Николаев Д.В. и др. Инновационное развитие агропромышленного комплекса в России. Agriculture 4.0: доклад к XXI Апрельской международной научной конференции по проблемам развития экономики и общества, Москва, 2020 г. / под ред. Н.В. Орловой; НИУ «Высшая школа экономики». М.: ИД Высшей школы экономики, 2020. 128 с.
5. Стратегия пространственного развития Российской Федерации на период до 2025 года. URL: https:// www.economy.gov.ru/material/file/a3d075aa813dc01f9 81 d9e7fcb97265f/130219_207-p.pdf (дата обращения: 15.09.2021).
6. Шик О., Серова Е., Янбых Р. Исследование системы бюджетной поддержки аграрного сектора в России // Вопросы государственного и муниципального управления. 2020. № 2. С. 145-167.
7. Янбых Р.Г. Субсидирование сельского хозяйства: региональные сравнения // Экономика сельскохозяйственных и перерабатывающих предприятий. 2017. № 8. С. 2-9.
8. Mantino, F. (2008). Rural development in Europe. Policy, Institutes and Stakeholders since 1970-th till our days. FAO.
9. Постановление Правительства РФ от 03.12.2002 г. № 858 «О федеральной целевой программе. Социальное развитие села до 2013 года». URL: http://www.consultant. ru/document/cons_doc_LAW_64705/ (дата обращения: 15.09.2021).
10. Подпрограмма. Устойчивое развитие сельских территорий. URL: https://mcx.gov.ru/activity/state-support/ programs/program-2013-2020/info-territory-development/ (дата обращения: 15.09.2021).
References
1. World Bank (2021). Agriculture, forestry, and fishing, value added (% of GDP). Available at: https://data.world-bank.org/indicator/NV.AGR.TOTL.ZS (accessed: 15.09.2021).
2. Federal State Statistics Service (2018). Rossiyaistrany mira — 2018 g. Zanyatost' v se'skom, lesnom khozyaistve, rybovodstve i rybolovstve [Russia and the countries of the world — 2018. Employment in agriculture, forestry, fish farming and fishing.]. Available at: https://gks.ru/bgd/regl/ b18_39/Main.htm (accessed: 15.09.2021).
3. O sostoyanii sel'skikh territorii v Rossiiskoi Federatsii v 2018 godu. Ezhegodnyi doklad po rezul'tatam monitoringa: nauchnoe izdanie (2020). [On the state of rural areas of the Russian Federation in 2018. Annual report on the results of monitoring: scientific publication]. Moscow, Rosinforma-grotekh Publ., issue 6, 224 p.
4. Orlova, N.V., Serova, E.V., Nikolaev, D.V. i dr. (2020). In-novatsionnoe razvitie agropromyshlennogo kompleksa v Ros-sii. Agriculture 4.0: doklad k XXI Aprel'skoi mezhdunarodnoi nauchnoi konferentsii po problemam razvitiya ehkonomiki i obshchestva, Moskva, 2020 g. [Innovative development of the agro-industrial complex in Russia. Agriculture 4.0. Paper presented at XXI April international academic conference on economic and social development, Moscow, 2020]. Mos-
cow, Publishing house of the Higher School of Economics, 128 p.
5. Strategiya prostranstvennogo razvitiya Rossiiskoi Federatsii na period do 2025 goda [Spatial development strategy of the Russian Federation for the period up to 2025]. Available at: https://www.economy.gov.ru/material/ file/a3d075aa813dc01f981d9e7fcb97265f/130219_207-p. pdf (accessed: 15.09.2021).
6. Shik, O., Serova, E., Yanbykh, R. (2020). Issledovanie sistemy byudzhetnoi podderzhki agrarnogo sektora v Rossii [Review of the Budget Support System for the Agricultural Sector in Russia]. Voprosy gosudarstvennogo i munitsipal'nogo upravleniya [Public administration issues], no. 2, pp. 145-167.
7. Yanbykh, R.G. (2017). Subsidirovanie sel'skogo kho-zyaistva: regional'nye sravneniya [Agricultural subsidies: regional comparisons]. Ehkonomika sel'skokhozyaistvennykh i pererabatyvayushchikh predpriyatii [Economy of agricultural and processing enterprises], no. 8, pp. 2-9.
8. Mantino, F. (2008). Rural development in Europe. Policy, Institutes and Stakeholders since 1970-th till our days. FAO.
9. Postanovlenie Pravitel'stva RF ot 03.12.2002 g. № 858 «O federal'noi tselevoi programme. Sotsial'noe razvitie sela do 2013 goda» [Resolution of the Government of the Russian Federation of 03.12.2002 No. 858 "About the federal target program. Social development of the village until 2013"]. Available at: http://www.consultant.ru/ document/cons_doc_LAW_64705/ (accessed: 15.09.2021).
10. Podprogramma. Ustoichivoe razvitie sel'skikh territorii [Sustainable development of rural areas]. Available at: https://mcx.gov.ru/activity/state-support/programs/ program-201 3-2020/info-territory-development/ (accessed: 15.09.2021).
Информация об авторах:
Серова Евгения Викторовна, доктор экономических наук, профессор, руководитель Института анализа и прогнозирования развития сельских территорий, Научный центр изучения проблем сельских территорий, Российский государственный аграрный заочный университет; директор по аграрной политике, Национальный Исследовательский Университет «Высшая школа экономики», ORCID: http://orcid.org/0000-0003-1489-719X, Scopus ID: 6602600995, Researcher ID: Z-1413-2019, [email protected]
Наумов Алексей Станиславович, кандидат географических наук, доцент, заведующий кафедрой социально-экономической географии зарубежных стран, Географический факультет МГУ им. М.В. Ломоносова; заведующий отделом изучения проблем сельского развития Института аграрных исследований, Национальный Исследовательский Университет «Высшая школа экономики», Scopus ID: 7201349509, Researcher ID: D-6415-2012, [email protected] Янбых Рената Геннадьевна, доктор экономических наук, доцент, главный научный сотрудник, Институт анализа и прогнозирования развития сельских территорий, Научный центр изучения проблем сельских территорий, Российский государственный аграрный заочный университет; заведующая отделом аграрной политики Института аграрных исследований, Национальный Исследовательский Университет «Высшая школа экономики», ORCID: http://orcid.org/0000-0002-6419-636X, Scopus ID: 56296867100, Researcher ID: P-4413-2017, [email protected]
Орлова Надежда Владимировна, ведущий научный сотрудник, Институт анализа и прогнозирования развития сельских территорий, Научный центр изучения проблем сельских территорий, Российский государственный аграрный заочный университет; заведующая отделом экономики инноваций в сельском хозяйстве Института аграрных исследований, Национальный Исследовательский Университет «Высшая школа экономики», [email protected] Абдолова Садаф Назарбековна, специалист, Институт анализа и прогнозирования развития сельских территорий, Научный центр изучения проблем сельских территорий, Российский государственный аграрный заочный университет; эксперт отдела экономики инноваций в сельском хозяйстве Института аграрных исследований, Национальный Исследовательский Университет «Высшая школа экономики», Scopus ID: 57226670266, [email protected]
Information about the authors:
Evgenia V. Serova, doctor of economic sciences, professor, head of the Institute for Analysis and Forecasting of Rural Development, Scientific Center for Studying the Problems of Rural Areas, Russian State Agrarian Correspondence University; director for agricultural policy, National Research University Higher School of Economics, ORCID: http://orcid.org/0000-0003-1489-719X, Scopus ID: 6602600995, Researcher ID: Z-1413-2019, [email protected] Alexey S. Naumov, candidate of geographical sciences, associate professor, head of the Department of social-economic geography of foreign countries, Faculty of Geography Lomonosov Moscow State University; head of the Department for rural development studies, Institute for Agrarian Studies, National Research University Higher School of Economics, Scopus ID: 7201349509, Researcher ID: D-6415-2012, [email protected] Renata G. Yanbykh, doctor of economic sciences, associate professor, chief researcher, Scientific Center for Studying the Problems of Rural Areas, Russian State Agrarian Correspondence University; head of the agrarian policy department, Institute for Agrarian Studies, National Research University Higher School of Economics, ORCID: http://orcid.org/0000-0002-6419-636X, Scopus ID: 56296867100, Researcher ID: P-4413-2017, [email protected] Nadezhda V. Orlova, leading researcher, Scientific Center for Studying the Problems of Rural Areas, Russian State Agrarian Correspondence University; head of the Department for economics of innovation in agriculture, Institute for Agrarian Studies, National Research University Higher School of Economics, [email protected]
Sadaf N. Abdolova, specialist, Scientific Center for Studying the Problems of Rural Areas, Russian State Agrarian Correspondence University;
expert of the Department for economics of innovation in agriculture, Institute for Agrarian Studies, National Research University Higher School of Economics,
Scopus ID: 57226670266, [email protected]
16 -
International agricultural journal. Vol. 64, No. 6 (384). 2021
www.mshj.ru
