CC BY
142
УДК 347.51 DOI 10.24411/2073-0454-2019-10377
ББК 67.404.219 © Т.В. Дерюгина, 2019
Научная специальность 12.00.03 — гражданское право; предпринимательское право; семейное право;
международное частное право
ПРОБЛЕМЫ ОПРЕДЕЛЕНИЯ УСЛОВИЙ ГРАЖДАНСКО-ПРАВОВОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ГОСУДАРСТВЕННЫХ, МУНИЦИПАЛЬНЫХ ОРГАНОВ,
ИХ ДОЛЖНОСТНЫХ ЛИЦ
Татьяна Викторовна Дерюгина, профессор кафедры гражданского и трудового права, гражданского процесса, доктор юридических наук, профессор
Московский университет МВД России имени В.Я. Кикотя (117437, Москва, ул. Академика Волгина, д. 12) E-mail: [email protected]
Аннотация. Рассмотрены актуальные теоретические и практические проблемы гражданско-правовой ответственности государственных, муниципальных органов и их должностных лиц. На основании анализа цивили-стической доктрины, законодательства и судебной практики, сделаны выводы о необходимости разграничения компенсационных и деликтных правоотношений. Выявлены конституирующие признаки, позволяющие отграничить правомерное поведение, влекущее наступление деликтной ответственности или выплату компенсации.
Ключевые слова: деликтная ответственность; компенсационные правоотношения; правомерное поведение; противоправное поведение; вред; убытки; ущерб.
ТМ PROBLEMS OF DETERMINING THE CONDITIONS OF THE CIVIL RESPONSIBILITY OF THE STATE, MUNICIPAL BODIES AND THEIR
OFFICIALS
Tatiana V. Deryugina, Professor of the Department of civil and labor law, civil procedure, doctor of law, Professor Moscow University of the Ministry of Internal affairs of Russia named after VYa. Kikot' (117437, Moscow, ul. AkademikaVolgina, d. 12) E-mail: [email protected]
Abstract. Considered the actual theoretical and practical problems of civil liability of state, municipal bodies and their officials. Based on the analysis of civil doctrine, legislation and judicial practice, conclusions are drawn about the need to distinguish compensatory and tort relations. Identified constitutive features that allow to distinguish between lawful behavior, entailing the onset of tort liability or payment of compensation.
Keywords: tort liability; compensatory legal relations; lawful behavior; illegal behavior; harm; losses; damage.
Citation-индекс в электронной библиотеке НИИОН
Для цитирования: Дерюгина Т.В. Проблемы определения условий гражданско-правовой ответственности государственных, муниципальных органов, их должностных лиц. Вестник Московского университета МВД России. 2019;(7):58-64.
Изменение общественных отношений и либерализация политики государства повлекли рост требований, предъявляемых к государственным и муниципальным органам, их должностным лицам с целью возмещения вреда, причиненного как неправомерными, так и правомерными действиями. Однако, законодатель не создал достаточных пра-
вовых инструментов, позволяющих четко решить появляющиеся в данной сфере вопросы. В свою очередь, проблемы доктринального и судебного толкования предопределяются не только сложностью предложенных законодателем конструкций, но и динамикой правового регулирования складывающихся правоотношений, а также в значитель-
ной степени коллизиями между уже существующими и появляющимися нормами в процессе реформирования законодательства.
Определяющим отличием гражданско-правовой ответственности от других видов юридической ответственности является возможность ее наступления в результате совершения правомерных действий. Такой правовой посыл вполне закономерен, так как решающую роль для наступления гражданско-правовой ответственности играет наличие вреда. И лишь в особых случаях, указанных в законе, ответственность может наступить и при отсутствии вреда (например, в случае опасности причинения вреда в будущем (ст. 1065 Гражданского кодекса Российской Федерации (часть вторая) от 26 января 1996 N 14-ФЗ (ред. от 29.07.2018) (далее ГК
РФ)) [2].
Такое положение ключевым образом отличает гражданское право от других отраслей права, в частности, публичных, где сам факт наличия противоправного поведения (без вредоносных последствий для обладателя субъективных прав) является основанием наступления ответственности. Ситуация с привлечением к гражданско-правовой ответственности за правомерное поведение закономерна и логична, так как, если есть вред, то для потерпевшего совершенно безразлично правомерными либо неправомерными действиями они причинены [10, с. 58]. Есть вред — должно быть и его возмещение.
Безусловно, столь широкая норма не может применяться безгранично, вследствие чего в ст. 16.1 ГК РФ и п. 3 ст. 1064 ГК РФ содержится прямое указание на возможность привлечения к ответственности за правомерные деяния только в случаях строго предусмотренных в законе. В частности, п. 37 ч. 1 ст. 13 ФЗ от 7 февраля 2011 N 3-ФЗ (ред. от 18.07.2019) «О полиции» [13] говорит о возмещении ущерба физическим лицам, причиненного использованием их транспортного средства в целях пресечения преступление и т.п.; аналогично решается вопрос при причинении вреда правомерными действиями, направленными на пресечение террористического акта (ч. 2 ст. 18 ФЗ от 06 марта 2006 N 35-ФЗ (ред. от 18.04.2018) «О противодействии терроризму») [12] и т.п.
Не сложно заметить, что во всех приведенных выше примерах, речь идет о гражданско-правовой ответственности за правомерные действия должностных лиц государственных и муниципальных органов. И здесь российское законодательство, в
целом, не отличается от законодательства других стран, предусматривающих возможность возмещения вреда за действия государства в лице своих органов. Примечательное, что в германском праве для наступления гражданско-правовой ответственности должностного лица, в целом, абсолютно безразлично действовало оно правомерно или нет (§ 839 Гражданского уложения Германии) [3]. При наступлении гражданско-правовой ответственности здесь важен факт выполнения должностных обязанностей и причинение такими деяниями вреда.
В ГК РФ размещены три основные статьи, посвященные регулированию отношений, связанных с возмещением убытков/ущерба/вреда, причиненного государственными и муниципальными органами, их должностными лицами. Однако их содержание вызывает много вопросов. Так, ст. 16 ГК РФ посвящена возмещению убытков, причиненных государственными и муниципальными органами, должностными лицами незаконными действиями/ бездействием. В ст. 16.1 ГК РФ уже говориться об ущербе, причинённого правомерными действиями. И ст. 1069 ГК РФ регулирует вопросы возмещения вреда государственными, муниципальными органами и их должностными лицами.
Таким образом, все три приведенные статьи говорят о различных правовых последствиях противоправного, либо правомерного поведения: убытки (ст. 16 ГК РФ); ущерб (ст. 16.1 ГК РФ); вред (ст. 1069 ГК РФ).
Если рассматривать правомерные действия, то возмещению подлежит только ущерб, упущенная выгода не компенсируется (ст. 15 ГК РФ). И если ранее, в своих решениях суд мог опереться на ст. 15 ГК РФ, указав на возмещение и реального ущерба, и упущенной выгоды, то теперь есть специальная статья, которая ограничивает размер ответственности только прямым ущербом (при условии, что ГК РФ не предусматривает иной специальной нормы, отменяющей это правило, как например, в случае со ст. 281 ГК РФ).
Рассматривая соотношение ст. 16 и ст. 1069 ГК РФ, можно сделать следующие выводы. Очевидно, что ст. 16 ГК РФ, расположенная в части первой ГК РФ распространяется и на договорные, и на деликтные обязательства, тогда как ст. 1069 ГК РФ посвящена исключительно обязательствам из причинения вреда. Следовательно, в случае нарушения договорного обязательства со стороны государственного, муниципального органа, мож-
но говорить о возмещении убытков (реальный ущерб и упущенная выгода), а при возникновении деликта — о возмещении вреда. Раскрывая понятие вреда (опосредованно через упоминание способов его возмещения), законодатель в ст. 1082 ГК РФ указывает нам на возможность возмещения вреда в натуре или (не «и») возмещение убытков. Таким образом, при выборе способа, связанного с возмещением вреда в натуре, лицо, по всей видимости, утрачивает право на получение упущенной выгоды; тогда как, выбрав возмещение убытков, оно получает возмещение и реального ущерба, и упущенной выгоды, что, на наш взгляд, не вполне равнозначно. Следовательно, в одной и той же ситуации, в зависимости от выбранного способа возмещения вреда, размер возмещения может различаться, что в свете провозглашенного принципа полного возмещения вреда (ст. 1064 ГК РФ) не может ни вызывать вопросов.
Анализ судебной практики также свидетельствует о наличии ряда проблем, связанных с привлечение к гражданско-правовой ответственности государственных, муниципальных органов, их должностных лиц. При этом, судебное толкование в ряде случаев, выходит за рамки, установленные законом.
Так, например, в деле, рассмотренным арбитражным судом, в результате которого привлечены к гражданско-правовой ответственности федеральные органы исполнительной власти (таможенные органы) за необеспечение сохранности ответственным хранителем изъятого товара, арбитражный суд сослался на нормы о договоре хранения (ст. 895 ГК РФ, ст. 906 ГК РФ), соответственно квалифицировав возникшее правоотношение как договорное, а не деликтное [4, п. 7]. Такой подход достаточно сомнителен, так как рассматривая договор, с учетом ст. 421 ГК РФ, как основанное на свободном усмотрении соглашение сторон, вряд ли можно говорить о добровольном волеизъявлении стороны (квазипоклажедателя) у которого изымается имущество в результате совершения им административного правонарушения.
В данном случае отношения хранения, безусловно, возникают, но возникают они сугубо между государственным органом (поклажедателем) и ответственным хранителем. Такая конструкция соответствует закону, допускающему передачу на хранение вещи лицом, не являющимся ее собственником, владельцем (п. 1 ст. 886 ГК РФ). Сама
же вещь, изъятая у собственника государственным органом, попадает к последнему не по гражданско-правовому, а по административно-правовому основанию. Таким образом, рассматривать лицо, совершившие административное правонарушение, как поклажедателя в порядке ст. 895 ГК РФ не верно. И речь в данном случае идет не о договорной ответственности, а о деликтной, связанной с причинением вреда.
Более того, даже, если согласиться с квалификацией возникших правоотношений, как договорных, следует отметить, что здесь не прослеживается прямая причинно-следственная связь между действиями таможенных органов и утратой имущества. В данном случае необходимо обратить внимание на разъяснение Президиума ВАС РФ [4, с. 5], указывающего, что причинно-следственная связь будет тогда, когда имеются незаконные действия госоргана, которым корреспондируют действия третьих лиц полностью соответствующие закону и договору. Однако ненадлежащее выполнение договора хранителем явно не соответствует закону и договору.
В другом деле, суд верно квалифицировал деяния, как деликтные, но при этом не счел возможным определить все условия гражданско-правовой ответственности, указав лишь на наличие вины и ущерба.
В частности, при рассмотрении иска к УМВД по г. Иванову о возмещении ущерба, причиненного утратой имущества, изъятого ответчиком и переданного по акту-приема передачи на ответственное хранение сторонней организации, Арбитражный суд Волго-Вятского округа удовлетворил требование о возмещении ущерба, причиненного утратой изъятого имущества, указав на необходимость его возмещения Российской Федерацией в лице МВД России [8, с. 45]. Тем самым, установлен факт виновности органов внутренний дел в утере имущества.
Однако, такая постановка вопроса вызывает ряд нареканий, связанных с двумя аспектами: первый — виновность УМВД определена без установления факта противоправности поведения с его стороны; второй — не установлены причинно-следственные связи между поведением и его последствиями.
Для привлечения к гражданско-правовой ответственности необходимо наличие четырех условий: противоправного поведения; вреда, как следствия такого поведения; причинно-следствен-
ной связи между противоправным поведением и вредом; вины причинителя вреда (гл. 59 ГК РФ). Первые четыре условия являются основными, виновность — факультативное, так как некоторые составы допускают привлечение к ответственности без вины.
В самом общем смысле противоправное поведение, это поведение несоответствующее нормам права [11, с. 60-61]. С этой позиции, анализ действий УМВД по г. Иванову показывает, что квалифицировать их как неправомерное поведение (с точки зрения гражданского права) мы не можем: имущество было изъято и передано на ответственное хранение в полном соответствии с законом. Таким образом, действия УМВД — правомерны. Соответственно, возникает следующий вопрос, возможно ли виновное правомерное поведение? Ответ очевиден — невозможно. Тем не менее, суд констатирует наличие вины УМВД России, выразившейся в необеспечении надлежащее хранения изъятого имущества. Здесь еще раз следует обратиться к ст. 1069 ГК РФ, указывающей в качестве основного условия привлечения к гражданско-правовой ответственности в виде возмещение вреда — наличие незаконных действий, бездействий и ст. 1064 ГК РФ, допускающей возможность привлечения к ответственности за правомерные действия только в случаях, предусмотренных в законе. В данном случае таких оснований нет.
Здесь мы не можем опереться на недавно появившуюся в ГК РФ ст. 16.1, предусматривающую возможность компенсации ущерба, причиненного правомерными действиями государственных органов и органов местного самоуправления. Во-первых, потому, что ст. 1069 ГК РФ является специальной нормой, по отношению к ст. 16.1 ГК РФ, что априори свидетельствует о ее приоритете, и, во-вторых, потому что, ст. 16.1 ГК, как, впрочем, и ст. 1064 ГК РФ ограничивает действие данной нормы, случаями, предусмотренными в законе, коих, как мы показали выше не так много.
Здесь может создаться ошибочное впечатление о том, что мы негативно относимся к появлению ст. 16.1 ГК РФ в нашем законодательстве, это не верно. Норма восполняет давно существующий пробел, связанный с компенсационными правоотношениями, складывающимися между их участниками (например, с изъятием земельного участка для государственных и муниципальных нужд (ст.ст. 279, 281 ГК РФ) и проч.). Такие отношения деликтны-
ми не являются, но в силу существования пробела, правоприменитель долгое время вынужден был обращаться к главе 59 ГК РФ, для разрешения правовых конфликтов [7, с. 45].
Однако, у ст. 16.1 ГК РФ существует и значительный минус, связанный с уменьшением возможного размера возмещения, путем употребления законодателем термин «ущерб», а не «убытки».
В рассматриваемом деле возникло два вида гражданских правоотношений: договорные (между УМВД по г. Иванову и ответственным хранителем) и деликтные, вызванные утратой ответственным хранителем имущества (между УМВД по г. Иванову и лицом, совершившим административное правонарушение, в результате чего было изъято утраченное впоследствии имущество). Соответственно, назначая виновным УМВД, суд, по сути, возлагает на него ответственность за действия третьего лица. Такая возможность предусмотрена законодательством в п. 1 ст. 1064 ГК РФ. Однако случаи, когда ответственность возлагается не на причинителя вреда, а на третье лицо, строго предусмотрены законом и наше дело не подпадает под перечисленные основания.
Более того, за рамками дела остался анализ причинно-следственных связей между совершенными деяниями и возникшими последствиями. Следует отметить, что суды, принимая решение, как в первом, так и во втором случае, определились только с двумя условиями наступления гражданско-правовой ответственности: виновностью и наличием вреда. Такое важное условие привлечения к гражданско-правовой ответственности, как наличие причинно-следственной связи между поведением и возникшими последствиями не устанавливалось. Здесь, впрочем, необходимо заметить, что суды в гражданско-правовых спорах редко устанавливают причинно-следственные связи. При этом такая позиция также опирается на существующую доктрину, представители которой полагают, что, если вред причинен при исполнении публичным субъектом своих полномочий, причинно-следственная связь между его деяниями и вредом презюмируется [5, с. 246].
Однако, мы полагаем, что суд должен установить с необходимостью ли действия УМВД влекут наступление гражданско-правовых последствий в виде причинения вреда? Действительно ли действия УМВД повлекли реальную возможность наступления этих последствий? Среди всех условий,
которые привели к причинению вреда истцу, необходимо выделить главное условие, которое реально и неотвратимо привело к возникшим последствиям, то есть необходимо установить прямую связь, отбросив все косвенные. Не являясь сторонником теории общей причинной связи, когда любое деяние, способствующее причинению вреда, должно рассматриваться как причина [6, с. 127], следует отметить, что важно установить не все деяния, которые повлекли последствия, а только те, которые явились достаточной причиной наступления вреда [1, с. 70]. В рассматриваемом деле прямая причинно-следственная связь объединяет действия ответственного хранителя (причина) и утрату имущества (последствия). Действия же УМВД, передавшего вещь на ответственное хранение, находятся лишь в косвенной связи с наступившими последствиями, а, следовательно, не могут влечь наступление гражданско-правовой ответственности.
Такая трактовка законодательства в проанализированных делах вызвана, на наш взгляд, в том числе, неверным пониманием Постановления Конституционного Суда РФ, рассматривающего проблему возмещения вреда, причиненного государственными и муниципальными органами [9]. Конституционный Суд РФ, установив и отсутствие незаконности в действия регистрирующего органа (Росреестра), и, соответственно, отсутствие его вины, тем не менее, указал на необходимость выплаты компенсации потерпевшему за счет государства, обосновав это двумя важными причинами. Первая — речь шла об утрате жилого помещения гражданином, что с точки зрения государства, гарантирующего конституционное право на жилище, не допустимо. Вторая же связана с важнейшим выводом о том, что компенсационные и деликтные правоотношения имеют разную правовую природу.
В исследуемом Конституционном Судом РФ деле, связанном с регистрацией прав на жилое помещение, орган регистрации совершил действия в полном соответствии с законом, а причиненный имущественный вред был связан (находился в причинно-следственной связи) с противоправными действиями третьих лиц. Таким образом, в действиях органа госрегистрации отсутствовал состав гражданского правонарушения, и говорить о наступлении деликтной ответственности в этом случае нельзя. Но, учитывая особую ценность для государства социальных благ, выражающихся в данном случае в праве на жилище, государство га-
рантирует выплату компенсации за утерянное жилье лицу, которое не может истребовать имущество у добросовестного приобретался. Следовательно, речь идет о возникновении компенсационных, а не деликтных правоотношениях.
Таким образом, при решении вопроса о правовой природе правоотношений, возникающих при возмещении государством имущественных потерь, ключевым моментом является не только установление наличия неправомерности/правомерности поведения. Важным аспектом является также определение цели такого поведения. В частности, при изъятии земельного участка для государственных нужд, цель — удовлетворение этих нужд, но при положительной цели все-таки наступают неблагоприятные имущественные последствия. Однако состава гражданского правонарушения здесь нет и деликатная ответственность наступать не может. Речь идет строго о компенсационных правоотношениях.
В связи со сказанным, ст. 16.1 ГК РФ должна быть направлена на решение вопросов, связанных с компенсационными правоотношениями, а не с привлечением к ответственности, так как правомерные действия в большинстве случаев, за редким исключением, юридической ответственности влечь не должны.
Подводя итог, следует констатировать, что правомерные действия государственных, муниципальных органов, их должностных лиц, в результате которых для субъектов права наступили неблагоприятные имущественные последствия, следует разделить на два вила. В первом случае речь идет о деяниях, которые носят планомерный характер (в них отсутствует элемент случайности). Неблагоприятные имущественные последствия в этих случаях наступают в результате принятия, например, акта государственного или муниципального органа, направленного на решение вопросов государственного/местного значения. В частности, в эту группу можно отнести изъятие земельного участка для государственных, муниципальных нужд; снос строений/сооружений в целях строительства общественно-значимых объектов и проч. В этом случае действительно имеют место неблагоприятные имущественные последствия, но в отличие от второго вида, они не носят случайного характера и, в целом, имеют большую компенсаторную направленность (компенсационные правоотношения).
Во втором случае, вред причиняется также правомерными действиями, но причинении вреда
носит случайный характер. В отличие от первого 8. случая действия причинителя вреда не направлены на причинение вреда, их цель, выполнение возложенных обязанностей (например, служебных обязанностей военнослужащего), но в процессе этой 9. деятельности рефлекторно причиняется вред личности или имуществу. В этом случае возникают де-ликтные обязательства. Но при этом, законодатель, с учетом правомерности деяния, снижает уровень ответственности государственного, муниципального органа, должностного лица, до уровня компенсации ущерба. И только, в случае установления незаконности деяния речь идет о возмещении 10. убытков (ущерб плюс упущенная выгода).
Литература 11.
1. Агарков М.М. Обязательства из причинения вреда // Проблемы социалистического 12. права. 1939. № 1. С. 78-85.
2. Гражданский кодекс Российской Федерации (часть вторая) от 26 января 1996 N 14-
ФЗ (ред. от 29.07.2018) // СЗ РФ от 29 января 13. 1996. N 5. Ст. 410; http://www.pravo.gov.ru.
3. Гражданское уложение Германии: Вводный закон к Гражданскому уложению. — 4-е изд., перераб.- М.: Инфотропик Медиа, 2015. С. VIII — XIX, 715 с.
4. Информационное письмо Президиума ВАС 1. РФ от 31 мая 2011 N 145 Обзор практики рассмотрения арбитражными судами дел о 2. возмещении вреда, причиненного государственными органами, органами местного самоуправления, а также их должностными лицами // Вестник ВАС РФ. 2011. N 8.
С. 3-23. 3.
5. Кабанова И.Е. Гражданско-правовая ответственность публичных субъектов: вопросы теории и практики: монография / отв. ред. 4. М.А. Егорова. М.: Юстицинформ, 2018. 398 с.
6. Канторович Я.А. Основные идеи гражданского права. Харьков: Юридическое издательство НКЮ УССР, 1928. 196 с.
7. Обзор судебной практики по делам, связанным с изъятием для государственных или муниципальных нужд земельных участков в целях размещения объектов транспорта
(утв. Президиумом Верховного Суда РФ 5. 10.12.2015) // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2016. N 4. С. 45.
Постановление Арбитражного суда Волго-Вятского округа от 18.08.2017 N Ф01-3313/2017 по делу N А17-1778/2016 // Вестник ВАС РФ. 2017. N 8. С. 45. Постановление Конституционного Суда РФ от 04 июня 2015 N 13-П «По делу о проверке конституционности положений статьи 31.1 Федерального закона «О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним» в связи с жалобой граждан В.А. Князик и П.Н. Пузырина» // СЗ РФ. 2015. N 24. Ст. 3548. Райхер В.К. Вопросы ответственности за причинение вреда // Правоведение. 1971. № 5. С. 56-63.
Тархов В.А. Ответственность по советскому гражданскому праву. Саратов: Изд-во Сарат. Ун-та, 1973. 189 с. ФЗ от 06 марта 2006 N 35-ФЗ (ред. от
18.04.2018) «О противодействии терроризму» // СЗ РФ. 2006. N 11. Ст. 1146; http:// www.pravo.gov. ru.
ФЗ от 07 февраля 2011 N 3-ФЗ (ред. от
18.07.2019) «О полиции» // СЗ РФ. 2011. N 7. Ст. 900; http://www.pravo.gov.ru.
References
Agarkov M.M. Obligations from harming // Problems of socialist law. 1939. No 1. S. 78-85. Civil Code of the Russian Federation (part two) of January 26, 1996 N 14-ФЗ (as amended on July 29, 2018) // SZ of the Russian Federation of January 29, 1996. N 5. Art. 410; http://www. pravo.gov.ru.
German Civil Code: Introductory Law to the Civil Code. — 4th ed., Revised .- M.: Infotropic Media, 2015.S. VIII — XIX, 715 pp. Information letter of the Presidium of the Supreme Arbitration Court of the Russian Federation dated May 31, 2011 N 145 Review of the practice of consideration by arbitration courts of cases of compensation for harm caused by state bodies, local authorities, as well as their officials // Bulletin of the Supreme Arbitration Court of the Russian Federation. 2011. N 8.P. 3-23.
Kabanova I.E. Civil liability of public entities: theory and practice: monograph / ed. ed. M.A. Egorova. M .: Justicinform, 2018.398 s.
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
6. Kantorovich Ya.A. The main ideas of civil law. Kharkov: Legal Publishing House of the NKJU USSR, 1928.196 p.
7. Review of judicial practice in cases related to the seizure of land for state or municipal needs in order to accommodate vehicles (approved by the Presidium of the Supreme Court of the Russian Federation on December 10, 2015) // Bulletin of the Supreme Court of the Russian Federation. 2016. N 4.P. 45.
8. The decision of the Arbitration Court of the Volga-Vyatka District dated 08/18/2017 N 0013313 / 2017 in the case N A17-1778 / 2016 // Bulletin of the Supreme Arbitration Court of the Russian Federation. 2017. N 8.P. 45.
9. The decision of the Constitutional Court of the Russian Federation of June 04, 2015 N 13-P "In the case of the verification of the constitutionality of the provisions of article 31.1 of the Federal Law" On state registration
of rights to real estate and transactions with it "in connection with the complaint of citizens V.A. Prince and P.N. Bubbles "// SZ RF. 2015. N 24. Art. 3548.
10. Reicher V.K. Questions of responsibility for causing harm // Jurisprudence. 1971. No. 5. P. 56-63.
11. Tarkhov V.A. Responsibility under Soviet civil law. Saratov: Publishing house of Sarat. Univ., 1973. 189 p.
12. Federal Law of March 6, 2006 N 35-03 (as amended on April 18, 2018) "On Countering Terrorism" // Federal Law of the Russian Federation. 2006. N 11. Art. 1146; http://www. pravo.gov.ru.
13. Federal Law of February 7, 2011 No. 3-Federal Law (as amended on July 18, 2019) "On the Police" // Federal Law of the Russian Federation. 2011. N 7. Article 900; http://www. pravo.gov.ru.
Московский университет МВД России имени В.Я. Кикотя
Гражданское право
Гражданское право. 6-е изд., перераб. и доп. Учебник. Под ред. А.Н. Кузбагарова, В.Н. Ткачёва. 768 с. Гриф МО РФ. Гриф НИИ образования и науки. Гриф МУМЦ «Профессиональный учебник».
В шестом издании учебника рассмотрены основные положения гражданского права. Системно и последовательно изложены основные элементы курса Гражданское право, раскрыто содержание центральных институтов гражданско-правовой науки, представлены современные классификации изучаемых понятий гражданского права как отрасли российского права.
Для студентов, аспирантов, преподавателей юридических вузов, практических работников и всех тех, кто интересуется вопросами гражданского права.
