CC BY
2736
5.5. ПРОБЛЕМЫ ОПРЕДЕЛЕНИЯ СУБЪЕКТА ПРЕСТУПЛЕНИЯ В СОВРЕМЕННОМ УГОЛОВНОМ ПРАВЕ
Щербаков Александр Васильевич, к.ю.н., старший советник юстиции. Должность: Первый заместитель прокурора. Место работы: Прокуратура Амурской области. E-mail: prosector@tsl.ru
Аннотация: В данной публикации рассмотрены проблемы определения одного из неотъемлемых элементов состава преступления - субъекта преступления, его обязательных и факультативных признаков, значения при установлении уголовно-правовой ответственности лица, совершившего преступление, и степени наказуемости его деяния.
Ключевые слова: уголовно-правовая ответственность, субъект преступления, уголовная ответственность юридических лиц, возраст уголовной ответственности, вменяемость, субъект преступлений против порядка управления.
PROBLEM OF THE DEFINITION OF THE PERPETRATOR IN THE MODERN CRIMINAL LAW OF RUSSIA
Scherbakov Alexander Vasilievich, PhD at law, senior justice advisor. Position: Prosecutor's First deputy. place of employment: Prosecutors' office, Amur region. E-mail: prosec-tor@tsl.ru
Annotation: In this publication, the problems of determining one of the essential elements of the offense - the subject of crime, its mandatory and optional features, the value in establishing the criminal liability of the perpetrator, and the degree of blameworthiness of the act. Keywords: criminal liability, the perpetrator, the criminal liability of legal persons, the age of criminal responsibility, responsibility, subject crimes against public order.
Вопросы исследования субъекта преступления в условиях развития современного российского общества и уголовного законодательства не теряют актуальности, в первую очередь, потому что данная уголовно-правовая категория наиболее подвержена изменениям как в теории, так и на практике. Следуя за эволюцией уголовно-правовой политики государства, Уголовный кодекс на протяжении ряда лет является объектом масштабного реформирования. Серьезные изменения претерпели принципы пенализации и система уголовных наказаний, на очереди широко обсуждаемые в научной литературе модификации субъекта уголовно-правовой ответственности.
Говоря о субъекте преступления как об элементе состава преступления, на практике нередко смешиваются понятия «субъект преступления» и «личность преступника».
В теории уголовного права признаки, характеризующие лицо, совершившее преступление, делятся на две группы: первая - субъект преступления, вторая - личность виновного1. Первая группа признаков важна при решении вопроса о квалификации совершенного деяния. Вторая оказывает свое существенное влияние на назначение наказания.
Несмотря на то, что данные понятия относятся к одному и тому же лицу — человеку, совершившему пре-
1 См. напр.: Качурин Д.В. Общие начала назначения наказания //Российский судья. 2002. № 8. С. 15.
ступление, они имеют различное толкование. Содержание этих понятий и их уголовно-правовое значение не совпадают.
Субъект преступления - это элемент состава преступления, который характеризуется совокупностью обязательных признаков, а также в определенных случаях - факультативных признаков, определенных составом конкретной уголовно-правовой нормы (специальный субъект).
Таким образом, под субъектом преступления понимается не человек и не личность, а юридическая условность - совокупность признаков, определяющих правовой, возрастной и психический статус лица, ответственного за совершение преступления. Субъект преступления - именно уголовно-правовой статус, имеющих несколько юридически значимых составляющих, необходимых для возникновения уголовной ответственности.
При этом понятие личности преступника носит криминологический характер и включает биологическую и социально-психологическую характеристику лица, совершившего преступление. Изучение личности преступника (а точнее, личностей преступников) способствует выявлению закономерностей преступного поведения, преступности как массового явления, их детерминации, причинности и разработке научно обоснованных рекомендаций по борьбе с преступностью. Личность преступника имеет уголовно-правовое значение при назначении наказания, решении вопроса об освобождении от уголовной ответственности и наказания.
Субъект преступления представляет собой правовое понятие и определяет юридическую характеристику лица, совершившего преступление; он ограничен только признаками (физическое лицо, возраст, вменяемость), которые необходимы для наступления уголовной ответственности в отношении лица, совершившего общественно опасное деяние, которые составляют лишь небольшую часть признаков лица, совершившего преступление2.
Современным толковым словарем русского языка понятие «субъект» в общем смысле и «субъект преступления» в частности определен, чаще всего, как человек, являющийся носителем каких-либо свойств. Субъект (от лат. subjectus - лежащий внизу, находящийся в основе) - носитель предметно-практической деятельности и познания (индивид или социальная группа), источник активности, направленной на объ-ект3.
Но в уголовно-правовом смысле понятие субъекта преступления наполняется особым содержанием. Отсутствие хотя бы одного обязательного признака субъекта исключает уголовную ответственность.
В общем смысле субъект преступления - это лицо, осуществляющее воздействие на объект уголовно-правовой охраны и способное нести за это ответственность. Признаки субъекта преступления образуют один из элементов состава преступления. Наличие у лица, совершившего преступление, определённых
2 Павлов В. Г. Субъект преступления. СПб.: Издательство «Юридический центр Пресс», 2001. С. 270.
3 См. напр.: С.И.Ожегов, Н.Ю.Шведова. Толковый словарь русского языка. М., Изд-во Азъ, 1992; Большой толковый словарь современного русского языка. ... Толковый словарь русского языка: В 4 т. / Под ред. Д. Н. Ушакова
субъективных признаков может рассматриваться также как условие уголовной ответственности4.
Согласно данному определению субъектом преступления может быть только человек как лицо, одаренное ответственной волей. Таким образом, субъект преступления есть дееспособное лицо, совершающее неправомерное деяние, запрещенное под страхом наказания. По мнению Белогриц-Котляревского, субъектом преступления не могут быть животные, как существа, лишенные сознательной воли, и лица юридические, как фиктивные субъекты, неспособные иметь волю и ее выражать5.
Однако и тот, и другой тезис на протяжении эволюции уголовного законодательства претерпевали значительные изменения. В русских и иностранных литературных источниках можно встретить упоминания о применении «карательных» мер к преступникам, которые не являлись людьми: животным (свиньям, коровам, собакам, крысам, саранче и т.п.) и даже неодушевленным предметам (история о наказании церковного колокола в г.Углич, в который ударили в набат в связи с таинственной смертью царевича Дмитрия; ножи, колеса, причинившие смерть человеку)6. Однако если для средневековой Европы судебные тяжбы с животными были привычны и общепризнанны, то в России подобные процессы носили характер исключительных случаев и не представляют серьезный юридический интерес7.
Также как и в целом субъект преступления является уголовно-правовым понятием, обязательный признак такого понятия, закрепленный ст. 19 УК РФ - «физическое лицо» - это, прежде всего, правовой статус, под которым понимается человек как носитель прав и обязанность, обладающий право- и дееспособностью и участвующий в определенных правоотношениях.
Вопрос ответственности юридических лиц за совершение преступлений во все времена вызывал дискуссии между сторонниками диаметрально противоположных концепций и до настоящего времени увлекает как теоретиков уголовного права, так и правоприменителей.
В ранние периоды развития уголовного законодательства ответственность юридических лиц была общепризнанна, использовалась на практика и находила поддержку в трудах юристов.
Со временем общее правило безответственности юридических лиц было принято практически всеми законодателями, в том числе и русским - со времен издания Уложения о наказаниях 1845 года. В ст. 1424 последнего прямо оговаривалась ответственность за составление дворянским собранием противозаконного постановления только лиц, его подписавших. В ст.ст. 100, 101 указано, что дворянское собрание не может быть ни заключено под стражу, ни предано суду.
4 Уголовное право России. Части Общая и Особенная: учебник / Под ред. А. И. Рарога. М.: ТК Велби, Изд-во Проспект, 2004. C. 114.
5 См.: Белогриц-Котляревский Л.С. Учебник русского уголовного права. Общая и особенная части. Киев, 1903. С. 107-108.
6 См. напр.: Канторович Я.А. Процессы против животных в Средние века. М., 2011. С. 40.; Лобашков А.М. История ссыльного колокола. Ярославль, 1988; Лизек А. Сказание Адольфа Лизека о посольстве от Императора Римскаго Леопольда к Великому Царю Московскому Алексию Михайловичу, в 1675 году // Журнал Министерства народного просвещения. 1837. N 11. С. 384.
7 Рожнов А.А. субъект преступления по уголовному праву Мос-
ковского государства XVI-XVII вв. // История государства и права.
2012. №7.
Исключение из этого правила о непризнании юридического лица субъектом преступного деяния до настоящего времени мы находим в законодательстве Англии, Китая, Нидерландов, США, Финляндии, Франции, Японии и некоторых других стран, где субъектами уголовной ответственности выступают не только физические, но и юридические лица.
В 70-80-х годах прошлого столетия в связи с распространением опасных проявлений корпоративной преступности Советом Европы и Европейским союзом был разработан целый ряд документов, предлагающий странам-участницам в качестве одной из мер борьбы введение уголовной ответственности юридических лиц. Одним из таких документов выступили Рекомендации №R (88) 18 Комитета министров Совета Европы от 20.10.1988 об ответственности предприятий - юридических лиц за правонарушения, совершенные в ходе ведения ими хозяйственной деятельности. В совокупности данные документы, несомненно, повлияли на тенденции законодательной инициативы, о чем свидетельствует динамика вступления в силу в разных странах нормативных актов об уголовной ответственности юридических лиц: Норвегия (1991 г.), Франция (1994 г.), Финляндия (1995 г.), Дания (1996 г.), Бельгия (1999 г.), Литва (2000 г.), Польша (2002 г.), Молдавия (2002 г.), Швейцария (2003 г.), Австрия (2006 г.).
В российской уголовно-правовой науке в последние годы выказывались как положительные, так и отрицательные мнения по поводу возможного введения уголовной ответственности юридических лиц. Эти подходы подробно описаны в литературе, их достоинства и недостатки многократно освещены8. При этом некоторые авторы исходят из того, что взаимосвязь уголовного и административного права, в котором ответственность юридических лиц используется широко с момента вступления в силу Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях 2001 года, логически влечет за собой включение в необходимых случаях в состав субъектов уголовной ответственности юридических лиц, а также иных коллективных субъектов9.
В поддержку данной позиции указывается на явную несоразмерность ответственности физических и юридических лиц за совершение практически идентичных противоправных действий (в тех случаях, когда физическое лицо подлежит уголовной ответственности, а юридическое - только административной) и нарушение внутренней системной связи указанных отраслей права.
Л.Иванов, рассматривая особенности ответственности юридических лиц за совершение противоправных действий, приходит к выводу, что последние в российском правовом поле стали фактически субъекта неких гибридных правоотношений, при которых наказание в соответствии с санкцией КоАП РФ им может грозить соразмерное уголовному, а выяснение всех обстоятельств дела и его разрешение осуществляется по «упрощенным» административным процедурам, что, по мнению, автора ущемляет права корпоративных
8 См. напр.: Никифоров А.С. Юридическое лицо как субъект преступления и уголовной ответственности. М., 2003; Полный курс уголовного права / под ред. А.И. Коробеева, СПб., 2008. С. 430-437; Антонова Е.Ю. Уголовная ответственность юридических лиц / под ред. А.И.Коробеева. Владивосток, 2005.
9 Л. Иванов. Об уголовной ответственности юридических лиц // Уголовное право. 2011. №3. С. 31-38.
объединений, лишает их соответствующего статусу прав и мер защиты10.
Помимо изложенного в нескольких источниках предлагается введение уголовной ответственности юридических лиц не за виновное совершение преступления, а за так называемую причастность к его совершению. Под данным термином понимается совершение преступления физическим лицом в интересах юридического либо использование юридического лица в целях совершения, сокрытия преступления либо его последствий, в том числе финансирование преступления с использованием денежных средств или расчетных счетов юридического лица в целях облегчения совершения или сокрытия преступления или имущества, полученного в результате его совершения11.
Однако подобные умозаключения не выдерживают критики с теоретической точки зрения и способны серьезно осложнить практику правоприменения существующих норм.
Современная уголовно-правовая доктрина обосновывает позицию неприемлемости уголовной ответственности юридических лиц следующим образом: «Люди, совершая различные поступки, в том числе и преступления, могут объединять свои усилия и принимать коллективные решения. Однако уголовная ответственность всегда строго персональна. Не может рассматриваться в качестве субъекта преступления масса людей, толпа, либо та или иная группа лиц. Сказанное относится также к специальным видам преступных сообществ, названных в Особенной части (банда, незаконное вооруженное формирование). Уголовную ответственность несет не банда, а ее участники, создатели или руководители - каждый за свое преступление»12.
Оппонируя тезису о несоответствии подходов к ответственности юридических лиц в административном и уголовном законодательстве, отметим, что принципу безответственности юридических лиц в уголовном праве нисколько не противоречат имущественные взыскания, а также ограничение (приостановление) деятельности или прекращение их существования -налагаемые в административном порядке, так как эти меры особого рода, не принадлежащие к карательным13.
И все-таки, критика, высказываемая в последние годы, услышана и оказала влияние на формирование единой взаимосвязанной системы наказаний за противоправное поведение. Один из путей, избранный законодателем - значительное увеличение размера штрафов, налагаемых на юридических лиц за совершение административных правонарушений, сопоставимое с ответственностью физических лиц, установленной УК РФ. Так, изменениями от 20.07.2011 года верхняя граница штрафа за совершение преступления, предусмотренного ст. 171.2 УК РФ (Незаконные организация и проведение азартных игр), по части 1 составляет до пятисот тысяч рублей, по части 2 - до одного миллиона. И такая же ответственность грозит юридическому лицу в соответствии с санкцией ст. 14.1.1 КоАП РФ.
10 Там же. С. 35.
11 Г. Смирнов. Перспективы и условия введения в России института уголовной ответственности юридических лиц // Уголовное право. 2011. №2. С. 76-79.
12 Российское уголовное право. В 2 т. Т. 1. Общая часть / Под ред. Л.В. Инногамовой-Хегай, В.С. Комисарова, А.И. Рарога. - М., 2006. С. 193.
13 Белогриц-Котляревский Л.С. Учебник русского уголовного
права. Общая и особенная части. Киев, 1903. С. 109.
Аналогичным образом коррелируется ответственность субъектов уголовного и административного права в области финансов и налоговой сфере.
Немало дискуссий вызывает и другой обязательный элемент субъекта преступления - возраст, установленный законодательством и определяющий момент, с наступлением которого лицо несет уголовную ответственность за совершенные им противоправные деяния.
Согласно ст. 20 УК РФ уголовной ответственности подлежит лицо, достигшее ко времени совершения преступления 16-летнего возраста. Лица, достигшие ко времени совершения преступления 14 лет, подлежат ответственности за совершение наиболее тяжких преступлений, перечень которых указан в части второй названной статьи.
Возраст лица, совершившего преступления, также является своего рода социальным статусом, обозначающим признанную законом способность человека выступать в роли активного участника правоотношений в обществе.
Многие современные исследователи и правоведы высказываются о необходимости снижения минимального возраста уголовной ответственности в Российской Федерации с учетом складывающихся в обществе социальных и культурных факторов14.
Такую новеллу предлагают и законодатели. По информации некоторых информационных порталов уже в весеннюю сессию Государственной Думой может быть рассмотрен законопроект, предусматривающий снижения возраста уголовной ответственности до 14 лет, а по наиболее тяжким преступлениям - до 12 лет.
Проведенный сравнительно-правовой анализ свидетельствует о том, что единства в понимании данного вопроса не наблюдается. Границы возраста уголовной ответственности в законодательстве разных стран варьируются от пяти до семнадцати лет в зависимости от правовых, социальных и политических традиций конкретного государства.
В правовом регулировании возраста имеются существенные различия, что особенно касается вопросов определения минимального возрастного порога уголовной ответственности.
При регулировании возраста в национальных законодательствах применяются различные подходы. Так, большинство систем уголовного законодательства содержит нормы, в которых фиксируется минимальный возрастной признак субъекта преступления. Однако, например, во французском законодательстве действует правило судебного усмотрения, которое не предусматривает четкого определения минимальной возрастной границы субъекта, поскольку считается, что только судебное исследование способно учесть все многообразие жизненных ситуаций и индивидуальных особенностей каждого конкретного ребенка и определить наличие способности к виновной ответственности.
Даже в странах, где законодательно закреплены возрастные границы, наблюдаются существенные различия в определении минимального возраста субъекта преступления: от 7 - 10 лет до 16 - 18 лет. Наиболее низкая возрастная характеристика субъекта преступления установлена, к примеру, в Ирландии - 5
14 См. нар.: Максимов С.В. Вопросы гносеологии общей превенции преступлений // Проблемы уголовно-правовой борьбы с преступностью. М., 1992; Андрюхин Н.Г. Минимальный возрастной признак субъекта преступления нуждается в уточнении // Вопросы ювенальной юстиции. 2001. №2.
лет, в Швейцарии она наступает с 7 лет, в Шотландии - с 8, в Новой Зеландии и Англии - с 10, в Турции - с 11, в Канаде - с 12 лет. В США подлежат юрисдикции суда по делам несовершеннолетних лица 6 - 12 лет, максимально - 15 - 17 лет (в зависимости от штата);
Очень сходным с российским законодательством образом решен вопрос об уголовной ответственности несовершеннолетних в УК КНР. Согласно ст. 17 Уголовного кодекса к уголовной ответственности привлекаются лица, достигшие на момент совершения преступления полных 16 лет. Лица, в возрасте от 14 до 16 лет, совершившие умышленное убийство, умышленное причинение вреда, повлекшее тяжкое телесное повреждение или смерть человека, изнасилование, разбой, торговлю наркотиками, поджог, взрыв, отравление, должны привлекаться к уголовной ответственности15.
Таким образом, обобщив сложный, противоречивый характер критериев, которыми руководствуются законодатели различных государств в выборе возрастных границ ответственности несовершеннолетних, уместно воспользоваться высказыванием известного русского юриста начала XX в. С.А. Гуревича, о том, что в любой стране решение данного вопроса связано с произволом законодателя16.
Анализируя подходы зарубежного уголовного законодательства к данной проблеме, отметим, в частности, что под влиянием негативного развития преступности несовершеннолетних в последнее десятилетие в законодательстве и практике западных стран наметился отход от защитной, покровительственной тенденции. Процесс определения минимального возрастного порога уголовной ответственности подчинен цели укрепления общественной безопасности, в связи с чем прослеживается усиление наказуемости совершения особо тяжких и тяжких преступлений, преступлений в условиях рецидива, организованных форм преступной деятельности.
Но преследуя интересы общества по обеспечению стабильности и безопасности его функционирования, необходимо строго придерживаться принципов защиты законных прав личности. С учетом изложенного минимальный возраст уголовной ответственности не должен закрепляться на низком уровне возрастного развития личности. Руководящим началом в данном вопросе можно считать минимальные стандартные правила ООН, касающиеся отправления правосудия в отношении несовершеннолетних, согласно которым универсальным критерием возрастной способности лица к виновной ответственности является его эмоциональная, духовная и интеллектуальная зрелость (п. 4 Пекинских правил)
С вопросом интеллектуальной зрелости индивида определенным образом пересекается характеристика еще одного неотъемлемого признака субъекта преступления - его вменяемости.
Под вменяемостью в уголовном законодательстве РФ понимается психический статус субъекта, определяющий психическую способность человека осознанно выступать в роли участника отношений с другим людьми, обществом и государством.
Субъектом преступного деяния может быть только лицо, обладающее способностью осознавать фактический характер своего действия и руководить им во
15 См. Уголовный кодекс КНР. Владивосток, 1999.
16 См.: Гуревич С.А. Ответственность юных преступников по
русскому законодательству // Дети-преступники / Под ред. М.Н.
Гернета. М., 1912. С. 8.
время совершения преступления и, соответственно, нести в связи с этим определенную меру уголовной ответственности.
Все эти признаки характеризуют понятие так называемого «общего субъекта преступления», используемого применительно к подавляющему большинству норм УК РФ.
Так, субъектом преступлений против порядка управления (глава 32 УК РФ) выступает физическое вменяемое лицо, достигшее к моменту совершения преступления 16-летнего возраста. В рассматриваемой группе преступлений специальный субъект представлен только в ст. 328 УК РФ как лицо, подлежащее призыву на военную или альтернативную гражданскую службу.
При этом в юридической литературе встречается подход к определению преступлений против порядка управления на основе их отграничения от преступлений, совершаемых против интересов государственной службы, путем сопоставления главы 30 УК РФ, субъектами составов которой являются должностные лица, и собственно главы 32 УК РФ, в которой в качестве субъектов выступают лица, не обладающие полномочиями в сфере управления. Таким образом, преступления против порядка управления понимаются как посягательства на управленческие отношения, совершенные гражданами, не являющимися субъектами управления.
По смыслу главы 32 УК РФ субъектом преступления против порядка управления является частное (не должностное) лицо. В этом заложено одно из основных отличий преступлений против порядка управления от должностных преступлений, критерий, по которому законодатель включил то или иное преступное деяние в соответствующую главу Уголовного кодекса.
Характеризуя видовой объект преступлений против порядка управления, нельзя оставить в стороне спор, разгоревшийся в научной литературе еще в конце 30-х годов ХХ века и не утихающий до сих пор. Суть спора сводится к оценке того, следует ли считать тождественными видовой объект преступлений против порядка управления и т. н. «должностных» преступлений. Профессор Меньшагин В.Д. в своей работе «Преступления против порядка управления» указал следующее: «Говоря об объекте посягательства при преступлениях против порядка управления, необходимо указать также и на идентичность этого объекта с объектом должностных преступлений. В тех случаях, когда посягательство на правильную деятельность государственного аппарата совершается должностным лицом в силу его служебного положения, оно должно рассматриваться как должностное преступление. Разграничение преступлений против порядка управления и должностных преступлений следует поэтому искать не в объекте, а в субъекте преступления: там, где на правильную деятельность государственного аппарата посягает частное лицо, налицо преступление против порядка управления; там же, где такое посягательство исходит от должностного лица и связано с использованием его служебного положения, имеется должностное преступление»17. Возражая ему, Поленов Г.Ф. указывал на несовпадение двух видовых объектов: «Дело в том, что объект должностных преступлений гораздо шире объекта преступлений против порядка управления, он выходит за рамки общественных отношений, ограни-
17 Меньшагин В.Д. Преступления против порядка управления. М., 1938. С. 5.
ченных сферой управления. Управленческие общественные отношения при должностных преступлениях выступают лишь как составная часть их родового объекта, как часть нормальной деятельности государственного аппарата»18.
Традиционно в науке уголовного права критерием классификации видов преступлений и основанием для отнесения их к тому или иному разделу Уголовного кодекса выступает объект преступлений (родовой, видовой, непосредственный). Этим обстоятельством обусловлена сложившаяся в последние годы тенденция к унификации названий групп однородных составов преступлений в зависимости от объекта преступного посягательства: банковские, кредитные, налоговые, должностные, служебные, экономические компьютерные, экологические, таможенные, транспортные, воинские, государственные преступления.
Продолжая развитие данной тенденции, в целях отражения сущности преступных деяний, объединенных в главе 32 УК РФ, предлагаем назвать их «управленческими преступлениями» и одновременно приглашаем ученых-правоведов к дискуссии о возможной классификации преступлений по субъекту преступного посягательства (основной, дополнительный факультативный).
Представления национальных законодателей о криминологических особенностях совершения тех или иных противоправных деяний находят свое проявление в оформлении субъекта преступления как элемента состава. Рассматривая главы о преступлениях против порядка управления различных государств, следует отметить, что в качестве специального субъекта чаще всего выступает должностное лицо. Такие статьи мы находим в УК Японии (ст. 156 «Изготовление ложного официального документа публичным должностным лицом»), УК Украины (ст. 351: «Невыполнение должностным лицом законных требований народного депутата Украины.») и др. Некоторые уголовные кодексы включают в состав преступлений против порядка управления оригинальные составы, специальным субъектом которых выступает, например, иностранный гражданин или лицо без гражданства (ст. 330.1 УК Казахстана «Невыполнение решения о выдворении»). Уголовный закон Латвийской Республики в ст. 280 закрепил наказуемость ограничения или нарушения установленных законом правил занятости лица, совершенных работодателем повторно в течение года, ст. 304 УК Китая предусматривает ответственность почтовых работников за «умышленное затягивание пересылки, в результате чего общественному имуществу, интересам государства и народа наносится значительный ущерб»19.
В уголовных законах ряда зарубежных государств к числу управленческих преступлений отнесены некоторые деликты, посягающие не столько на порядок управления, сколько на смежные с ним общественные отношения. Так, УК Польши в главе 29 помимо привычных нам преступлений против порядка управления предусматривает также ответственность за деяния, совершаемые должностными лицами при выполнении своих обязанностей, а именно ст. 228: «Кто в связи с выполнением публичных функций получает имущественную или личную выгоду, либо обещание ее предоставления или требует предоставление таковой.», ст.
18 Поленов Г.Ф. Ответственность за преступления против порядка управления. М., 1966. С. 27.
19 Уголовный кодекс Китая. Владивосток, 1999. С. 117.
231: «Публичное должностное лицо, которое, превышая свои полномочия и не выполняя своих обязанностей, действует во вред публичным или частным интересам.»20, т. е. в какой-то мере смешивает преступления против порядка управления со злоупотреблением и превышением должностных полномочий.
Тем же путем идет законодатель Узбекистана, включая в главу XV «Преступления против порядка управления» статьи о должностных преступлениях: ст. 205 «Злоупотребление властью или должностными полномочиями», ст. 206 «Превышение власти или должностных полномочий», ст. 207 «Должностная халатность», а также статьи, предусматривающие ответственность за получение, дачу и посредничество в даче взятки должностному лицу21.
В Казахском УК в главе 14 «Преступления против порядка управления» сформирован целый комплекс норм, относящихся к регулированию порядка функционирования на территории государства общественных объединений, а также иностранных политических партий и профессиональных союзов: ст. 336 «Незаконное вмешательство членов общественных объединений в деятельность государственных органов», ст. 338 «Оказание содействия политическим партиям и профессиональным союзам иностранных госу-дарств»22 и т. п.
Предпочтительной, по нашему мнению, является точка, согласно которой от должностных преступлений преступления против порядка управления отличаются не только по объекту, но и по субъекту. С учетом изложенного должностные преступления, посягающие на порядок управления, могут быть совершены только должностными лицами, тогда как преступления против порядка управления — частными лицами или должностными лицами, но вне связи с их служебной деятельностью, то есть когда они фактически фигурируют в качестве частных лиц.
Некоторые сложности в законодательной практике зарубежных государств вызывает задача формирования признаков субъекта преступлений против порядка управления, а именно: выделение составов деяний, где в отличие от общего множества субъект преступления наделен специфичными чертами, т. е. выступает в качестве специального. Чаще всего специальный субъект преступления наблюдается в нормах, описывающих деяния, которые заключаются в уклонении от прохождения военной службы, разглашении сведений о мерах безопасности, применяемых в отношении представителя власти и дезорганизации деятельности учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества. Ст. 78.1 УК Эстонии в части 1 предусматривает ответственность резервиста за уклонение от явки на учебные сборы, в части 2 - ответственность призывника за уклонение от явки на действительную военную службу в Силах обороны; в ст. 75.1 «Действия, дезорганизующие работу учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества» указанного кодекса под субъектом понимается лицо, помещенное в учреждение, обеспечивающее изоляцию от общества. В Уголовном кодексе Латвийской Республики данная статья сформулирована своеобразно: «Создание организованной группы лиц, отбывающих наказание в виде лишения свободы,
20 Уголовный кодекс Республики Польша. СПб., 2001. С. 162165.
21 Уголовный кодекс Республики Узбекистан. СПб., 2001. С. 229237.
22 Уголовный кодекс Казахстана. СПб., 2001. С. 365-371.
или участие в такой группе...», но также свидетельствует о наличии в данном случае специального субъекта противоправного деяния.
И все же в источниках уголовного права других государств встречаются исключения. Так, состав ст. 127 УК Дании сформулирован таким образом, что к ответственности может быть привлечено как само лицо, уклоняющееся от военной службы, так и «любое лицо, которое. помогает призывнику уклониться от военной службы»23.
Более спорным на первый взгляд выглядит вопрос о характеристике субъекта деяния, состоящего в разглашении сведений о мерах безопасности, применяемых в отношении должностного лица правоохранительного или контролирующего органа. Некоторые зарубежные законодатели придерживаются позиции, оценивающей субъект данного преступления как специальный, и включают в конструкцию нормы лексические обороты, прямо на это указывающие: «разглашение сведений. лицом, которому эти сведения были доверены или стали известны в связи с его служебной деятельностью»24. В УК ряда других государств вообще не предусмотрено отдельной нормы, регулирующей правоотношения в этой сфере, вопрос об ответственности лица за совершение подобного преступления решается в соответствии с общей нормой о неправомерном разглашении сведений, следовательно, и субъект преступления является общим. В ст. 320 УК РФ признаки специального субъекта внятно не выражены, что оценивается нами как явный дефект, допущенный отечественным законодателем при ее создании, т. к. и наука российского уголовного права, и судебная практика по этим делам идет по пути признания субъекта данного преступления специальным. Кроме того, специальный субъект имеет место в родственной норме ст. 311 УК РФ «Разглашение сведений о мерах безопасности, применяемых в отношении судьи и участников уголовного процесса».
Неоднозначен и подход юридической мысли к характеристике субъекта разглашения сведений о мерах безопасности, применяемых в отношении должностного лица правоохранительного или контролирующего органа. В литературе высказывалось мнение, что субъектом анализируемого преступления может быть любое физическое вменяемое лицо, достигшее 16-летнего возраста и располагающее сведениями о проводимых мерах безопасности25.
С подобной позицией сложно согласиться. Руководствуясь положениями ранее Федерального закона «О государственной защите судей, должностных лиц правоохранительных и контролирующих органов», следует отметить, что ответственность за разглашение несут: должностные лица органов, обеспечивающих безопасность должностных лиц правоохранительных и контролирующих органов (работники органов внутренних дел, органов контрразведки, таможенных органов, федеральных органов государственной охраны, федеральных органов налоговой полиции, командование воинских частей и начальники воинских учреждений); должностные лица предприятий, учреждений и организаций, в адрес которых направлены решения органов, обеспечивающих безопасность (работники адресных столов, паспортных служб, подразделений ГИБДД,
23 Уголовный кодекс Дании. СПб., 2001. С. 118.
24 См. напр.: ст. 322 Уголовного кодекса Республики Казахстан. СПб., 2001. С. 357.
25 См.: Уголовное право Российской Федерации. Особенная
часть. Саратов, 1999. С. 595.
служб автоматической телефонной связи, информационно-справочных фондов и т. п.).
Таким образом, субъект данного преступления -специальный: вменяемое физическое лицо в возрасте старше 16 лет, которому указанные сведения были доверены либо стали известны по службе.
Разглашение самим защищаемым лицом сведений о применяемых в его отношении мерах безопасности влечет уголовную ответственность лишь в случае наступления тяжких последствий для других лиц по ч. 2 ст. 320 УК РФ26.
Обозначим вышеизложенное как предложение законодателю - указать в ст. 320 УК РФ признаки специального субъекта преступления и таким образом привести данную норму в соответствие с положениями Федерального закона «О государственной защите судей, должностных лиц правоохранительных и контролирующих органов», где прямо указаны категории лиц, несущих ответственность за разглашение сведений о мерах безопасности, применяемых в отношении должностных лиц правоохранительных и контролирующих органов.
В последнее время все чаще звучат мнения о необходимости развития в России системной науки о преступлениях и преступности - криминоведения, объединяющего уголовное право и процесс, криминологию и криминалистику, уголовно-судебную экспертизу и оперативно-разыскную теорию. Очевидно, что для адекватного функционирования системы криминально-правовой защиты социально-значимых интересов индивида, общества и государства необходим глубокий анализ дестабилизирующих явлений, в том числе преступности, системное изучение и совершенствование действующего законодательства и правоприменительной практики, вопросов предупреждения преступлений, а также состояния правосудия. Четкое понимание и определение уголовно-правовых явлений и основных институтов является шагом к созданию такой адекватной и действенной системы уголовно-правой ответственности, в которой нуждается наше общество. Необходимо продолжить компаративистское исследование в этом направлении, так как динамика социальных процессов в современном обществе стремительна, а право отстает от потребностей общества и государства.
Список литературы:
Андрюхин Н.Г. Минимальный возрастной признак субъекта преступления нуждается в уточнении // Вопросы ювенальной юстиции. 2001. №2.
Антонова Е.Ю. Уголовная ответственность юридических лиц / под ред. А.И.Коробеева. Владивосток, 2005.
Белогриц-Котляревский Л.С. Учебник русского уголовного права. Общая и особенная части. Киев, 1903.
Гуревич С.А. Ответственность юных преступников по русскому законодательству // Дети-преступники / Под ред. М.Н. Гернета. М., 1912. С. 8.
Иванов Л. Об уголовной ответственности юридических лиц // Уголовное право. 2011. №3.
Канторович Я.А. Процессы против животных в Средние века. М., 2011.
Качурин Д.В. Общие начала назначения наказания //Российский судья. 2002. № 8.
26 См.: ч. 3 ст. 19 Федерального закона «О государственной защите судей, должностных лиц правоохранительных и контролирующих органов» от 20.03.1995 г. № 45-ФЗ //СЗ РФ. 1995. № 17. Ст. 1455.
Лизек А. Сказание Адольфа Лизека о посольстве от Императора Римскаго Леопольда к Великому Царю Московскому Алексию Михайловичу, в 1675 году // Журнал Министерства народного просвещения. 1837. N 11.
Лобашков А.М. История ссыльного колокола. Ярославль, 1988.
Максимов С.В. Вопросы гносеологии общей превенции преступлений // Проблемы уголовно-правовой борьбы с преступностью. М., 1992.
Меньшагин В.Д. Преступления против порядка управления. М., 1938. С. 5.
Никифоров А.С. Юридическое лицо как субъект преступления и уголовной ответственности. М., 2003.
Ожегов С.И., Шведова Н.Ю.. Толковый словарь русского языка. М., Изд-во Азъ, 1992.
Павлов В.Г. Субъект преступления. СПб.: Издательство «Юридический центр Пресс», 2001.
Поленов Г.Ф. Ответственность за преступления против порядка управления. М., 1966.
Полный курс уголовного права / под ред. А.И. Коро-беева, СПб., 2008.
Рожнов А.А. субъект преступления по уголовному праву Московского государства XVI-XVII вв. // История государства и права. 2012. №7.
Российское уголовное право. В 2 т. Т. 1. Общая часть / Под ред. Л.В. Инногамовой-Хегай, В.С. Комисарова, А.И. Рарога. - М., 2006. С. 193.
Смирнов Г. Перспективы и условия введения в России института уголовной ответственности юридических лиц // Уголовное право. 2011. №2.
Толковый словарь русского языка: В 4 т. / Под ред. Д. Н. Ушакова. М., 2011.
Уголовное право России. Части Общая и Особенная: учебник / Под ред. А. И. Рарога. М.: ТК Велби, Изд-во Проспект, 2004.
Уголовный кодекс Дании. СПб., 2001. С. 118.
Уголовный кодекс Казахстана. СПб., 2001.
Уголовный кодекс КНР. Владивосток, 1999.
Уголовный кодекс Республики Польша. СПб., 2001
Уголовный кодекс Республики Узбекистан. СПб., 2001.
Федеральный закон от 20.04.1995 №45-ФЗ «О государственной защите судей, должностных лиц правоохранительных и контролирующих органов»
