CC BY
169
Вестник Самарской гуманитарной акалемии. Серия «Право». 2011. № 1(9)
ПРОБЛЕМЫ ТЕОРИИ И ИСТОРИИ ГОСУДАРСТВА И ПРАВА
ФОРМИРОВАНИЕ ИНСТИТУТА ДИФФЕРЕНЦИАЦИИ ОТВЕТСТВЕННОСТИ
В УГОЛОВНОМ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВЕ РОССИИ в XIX — начале XX вв.
© Ф. Ф. Дудырев
Дудырев Федор Феликсович кандидат исторических наук заместитель руководителя Центра профессионального образования
ФГУ «Федеральный институт развития образования» г. Москва
В статье анализируется формирование института лифференииаиии ответственности в российском уголовном законолательстве XIX — начала XX вв. (Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г., Уголовное уложение 1903 г.). На примере глав о лолж-ностных (служебных) преступлениях рассматриваются конструкиии квалифииированных, особо квалифииированных, привилегированных составов преступлений, способы их конструирования и изложения в тексте уголовного закона
Ключевые слова: уголовное право, история уголовного законолательства, уголовная ответственность, состав преступления, лифференииаиия уголовной ответственности, лолжностные (служебные) преступления.
Дифференциация ответственности является важнейшим направлением уголовно-правовой политики. В соответствии с Концепцией уголовного законодательства, принятой в 1992 г., строгая дифференциация уголовной ответственности, наряду с обеспечением приоритета общечеловеческих ценностей, стала важнейшим ориентиром реформы российского уголовного законодательства. Основными направлениями уголовно-правовой политики являются: определение принципов уголовно-правового воздействия на преступность, установление круга общественно-опасных деяний, признаваемых преступными (криминализация), исключение тех или иных деяний из числа преступных (декриминализация), установление характера наказуемости общественно-опасных деяний (пенализация), опре-
деление условий освобождения от уголовной ответственности и от наказания (депенализация). Содержание уголовно-правовой политики составляют также направления, связанные с регулированием практики применения законодательства по борьбе с преступностью и с деятельностью государства по предупреждению преступлений1.
Что касается дифференциации ответственности, она действует в сфере пенализации и депенализации, осуществляемой законодателем. «В рамках процесса пенализации, — пишет Т. А. Лесниевски-Костарева, — не только устанавливаются рамки типового наказания за преступления с основным составом, но и происходит градация наказуемости в случае выделения квалифицированных или привилегированных составов преступлений из ранее единого правового предписания»2. В сфере депенализации дифференциация ответственности состоит в установлении различных оснований для освобождения от уголовной ответственности.
Дифференциация уголовной ответственности, по определению Л. Л. Кругликова, — «это градация, разделение, расслоение ответственности в уголовном законе, результатом чего являются различные уголовно-правовые последствия»3. Это, как считает Ю. Б. Мельникова, «... установление в уголовном законе ее [дифференциации. — Ф. Д. ] форм, объема и меры в зависимости от характера и степени общественной опасности преступления, личности виновного и обстоятельств дела, смягчающих и отягчающих ответственность»4.
Основанием (критерием) дифференциации ответственности в российской уголовно-правовой науке признается существенное изменение степени общественной опасности деяния, влекущее изменение (повышение или понижение) ответственности. Такое изменение типизируется в уголовном законе, т. е. признается типовой степенью опасности содеянного. Второй, не менее важной составляющей основания дифференциации ответственности, являются типовая степень опасности лица, совершившего преступление.
Важнейшим средством дифференциации ответственности в статьях Особенной части УК РФ являются квалифицированные (привилегированные) составы преступлений. Роль и значение этого инструмента подтверждается практикой законотворческой деятельности: доля статей Особенной части УК РФ, включающих описание квалифицированных, особо ква-
1 См., напр.: Коробеев А. И. Советская уголовно-правовая политика. Проблемы криминализации и пенализации. Владивосток : Изд-во ДВГУ, 1987. 268 с.; Панченко П. Н. Предмет и система научных основ советской уголовной политики. (Проблемы формирования и реализации теоретической концепции уголовно-правовой борьбы с преступностью в СССР) : дис. ... докт. юрид наук. Горький, 1990. 528 с.
2 Лесниевски-Костарева Т. А. Дифференциация уголовной ответственности. Теория и законодательная практика. М. : Норма, 1998. С.15.
3 Кругликов Л. Л. О понятии и видах дифференциации ответственности. // Дифференциация ответственности и вопросы юридической техники в уголовном праве и процессе. Ярославль : Изд-во ЯрГУ, 2001. С. 6.
4 Мельникова Ю. Б. Дифференциация ответственности и индивидуализация наказания. Красноярск : Изд-во Краснояр. ун-та, 1989. С. 38.
лифицированных либо привилегированных составов, постоянно возрастает. По утверждению Л. Л. Кругликова и О. Е. Спиридоновой, «если в прежнем Кодексе 1960 г. описание одной либо нескольких разновидностей состава преступления, именуемых в теории квалифицированными, особо квалифицированными либо привилегированными, содержалось примерно в каждой второй статье Особенной части, то в действующем УК их доля уже в начальной редакции закона возросла почти до 65%, а с учетом изменений и дополнений по состоянию на 1 сентября 2004 г. — достигла почти 68%»5.
Квалифицирующие (привилегирующие) признаки представляют из себя указанные в законе характерные для части преступлений соответствующего вида существенные обстоятельства, отражающие типовую значительно измененную в сравнении с основным составом преступления степень общественной опасности содеянного и личности виновного и влияющие на законодательную оценку (квалификацию) содеянного и меру ответственности6. Используя квалифицирующие и привилегирующие признаки, законодатель конструирует квалифицированные и привилегированные составы преступлений, устанавливает соответствующие им новые рамки санкций, повышенные или пониженные по сравнению с рамками санкций, соответствующих основному составу преступлений. Основанием дифференциации ответственности служит при этом типовая степень общественной опасности содеянного и личности преступника.
Именно свойство квалифицирующих и привилегирующих признаков отражать в законе типовую степень общественной опасности, присущую отдельным группам преступлений, позволяет градировать типовое наказание, а через него и уголовную ответственность таким образом, чтобы преступлениям с повышенной или пониженной степенью общественной опасности соответствовали адекватные меры уголовной ответственности. «Данная функция — дифференцировать, градировать ответственность — пишет Т. А. Лесниевски-Костарева, — обусловлена основным качеством квалифицирующих и привилегирующих признаков: отражать значительное изменение типовой степени общественной опасности содеянного»7.
Юридические конструкции квалифицированных (привилегированных) составов широко использовались в российском уголовном законодательстве XIX — начала XX вв. Цель данной статьи состоит в том, чтобы оценить на примере глав о должностных (служебных) преступлениях систему квалифицирующих признаков, обеспечивших дифференциацию ответственности в Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. и Уголовном уложении 1903 г. Опыт уголовного законодательства дореволюционной России будет изучаться сквозь призму современных представлений о квалифицированных (привилегированных) составах, способах их конструирования и изложения в тексте уголовного закона. Это позволит оценить значение новаций, внесенных в Особенную часть Уложений 1845 г. и 1903 гг., в исторической перспективе, в контексте поступательного развития российского уголовного законодательства и уголовно-правовой науки.
* * *
В Уложении о наказаниях 1845 г. законодатель впервые систематически применял конструкции квалифицированных (привилегированных) составов. Рассмотрим особенности использования данных юридических конструкций на примере разд. V «О преступлениях и проступках по службе государственной и общественной». В целом, 11 глав раздела о преступлениях и проступках по службе охватывали разнородные по объему, содержанию и происхождению группы составов. Различия между отдельными главами выражались не только в несовпадении их объема и внутренней структуры; они имели разную историю и источники происхождения. Гл. 1-10, посвященные различным видам должностных преступлений и проступков — злоупотреблению, превышению полномочий, служебному подлогу, взяточничеству, нерадению по службе, нарушению служебной субординации и др. — строились, в основном, на основе аналогичных статей Свода законов уголовных (изд. 1842 г.). Что касается гл. 11, она не имела прямого аналога в составе прежнего российского законодательства и объединяла в своем составе разнородные фрагменты из Устава о службе гражданской, Устава о службе по определению от Правительства и других актов, входящих в состав Свода законов. Перенос этих фрагментов в состав Уложения не сопровождался какой-либо содержательной переработкой; следствием этого были многочисленные повторы, дублирование одних и тех же уголовно-правовых запретов с поправкой на особенности профессиональной деятельности различных категорий государственных служащих.
Разд. V Уложения о наказаниях, посвященный должностным преступлениям и проступкам, включал 175 статей; 80 из них (45,7%) содержали квалифицированные, особо квалифицированные либо привилегированные составы.8 При этом доля составов с двумя и более усиливающими наказуемость признаками составляла 30% от общей численности квалифицированных составов (24 из 80). Эти показатели были значительно выше, чем в рамках всего Уложения о наказаниях в целом; по подсчетам Т. А. Лесниевски-Костаревой, лишь 737 из 2023 статей (36,4%) Особенной части Уложения содержали квалифицированные и привилегированные признаки9. Приведенные данные свидетельствуют о большом внимании, которое законодатель уделял дифференциации ответственности применительно к должностным преступлениям и проступкам.
Общее число квалифицирующих признаков, использованных при построении данного раздела, составило 76. Что касается соотношения квалифицирующих и привилегирующих признаков, первые оказались в данном уголовном законе в подавляющем большинстве (73 против 3). Наиболее час-
5 Кругликов Л. Л., Спиридонова О. Е. Юридические конструкции и символы в уголовном праве. СПб. : Юридический центр Пресс, 2005. С. 78.
6 Костарева Т. А. Квалифицирующие обстоятельства в уголовном праве. Понятие, законодательная регламентация, влияние на дифференциацию ответственности. Ярославль : Изд-во ЯрГУ, 1993. С. 40.
7 Лесниевски-Костарева Т. А. Дифференциация уголовной. С. 163.
8 Российское законодательство X-XX веков : в 9 т. / под общ. ред. О. И. Чистякова. М. : Юрид лит., 1988. Т. 6. С. 265—309.
9 Лесниевски-Костарева Т. А. Указ. соч. С. 83.
то в рамках разд. V встречаются признаки, связанные с неоднократными преступлениями и проступками; эти признаки использовались законодателем 35 раз. Кроме того, активно применялись в качестве квалифицирующих признаки, связанные с формой вины, особенностями мотивов и целей преступления; они встречаются в 30 составах данного раздела. 15 раз целям дифференциации служили признаки, связанные с наступлением общественно-опасных последствий, в том числе с причинением существенного имущественного ущерба, еще в 14 случаях - применение со стороны должностных лиц насилия, истязаний, жестокости и притеснений.
Проведенный анализ показывает, что перечень общих для нескольких глав квалифицирующих признаков был в рамках разд. V крайне узок. В арсенале законодателя отсутствовали «сквозные» признаки, использующиеся во всех главах. Причина этого состояла в том, что в описываемый период квалифицированные составы впервые систематически использовались в российской законодательной практике. Отсутствие выработанных принципов, единой терминологии, общих правил формулирования квалифицированных составов предопределили отсутствие единообразия в перечне квалифицирующих признаков, их казуистический характер.
Система квалифицирующих признаков не получила в новом уголовном законе должного терминологического оформления. Наглядной иллюстрацией этому могут служить формулировки признаков, связанных с субъективной стороной состава преступления (табл. 1).
Таблица 1
Квалифицирующие признаки, связанные с субъективной стороной (разд.У Уложения о наказаниях 1845 г.)
Статья Формулировка умышленной формы вины Формулировка цели и мотива
476 когда сие учинено умышленно
475 не по нерадению, а с умыслом
505-507, 526 когда сие учинено из каких-либо корыстных видов
508 когда поводом к тому были корыстные виды
392 а буде сие учинено из корыстных видов
358 с намерением для каких-либо корыстных или иных видов
361, 362 с намерением для каких-либо корыстных или иных личных видов
456 с намерением по пристрастию, для учинения вреда или убытка или в угоду кому-либо и вообще из корыстных или иных личных видов
461 с намерением по пристрастию или же ненависти, вражде или по другим каким - либо противозаконным побуждениям или причинам
480 когда сие учинено по вражде, мщению или из других сим подобных видов
487 когда сие учинено или допущено с намерением из мщения или же из корыстных или иных видов
490 с умыслом из каких-либо противозаконных видов
Важное требование законодательной техники, состоящее в необходимости обозначать определенное правовое понятие одним и тем же термином, не всегда выдерживалось авторами Уложения о наказаниях 1845 г. при конструировании квалифицированных составов. Один и тот же квалифицирующий признак часто получал в различных статьях разное языковое выражение. Использование синонимов при обозначении умышленной формы вины («с намерением» — «когда сие учинено или допущено с намерением» — «с умыслом» — «когда сие учинено умышленно»), различных мотивов преступления («когда сие учинено из каких-либо корыстных видов» — «когда поводом к тому были корыстные виды» — «а буде сие учинено из корыстных видов»), общественно-опасных последствий («в случаях особенной важности» — «в случаях более важных» — «в случаях, особенно важных» — «в важных по своему свойству или особым обстоятельствам случаях») — все это нарушало единство терминологии, усложняло структуру нормативных предписаний и, тем самым, затрудняло их понимание и правильное применение.
Проведение принципа дифференциации ответственности и наказания, осуществление в рамках нового уголовного закона градации ответственности было важной задачей законодателя. Рассмотрим, в какой степени эта задача была решена в различных главах и отделениях разд. V Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. (табл. 2).
Таблица 2
Уровень дифференциации ответственности в главах разд. V Уложения о наказаниях 1845 г.
Главы разд. V
1 - 5 6 - 10 11
Количество статей 43 55 77
Количество основных составов 40 55 83
Количество статей с квалифицирующими признаками 18 27 33
Количество видов преступлений без квалифицирующих признаков 22 28 44
В целом, чуть менее половины (45,7%) статей раздела о должностных преступлениях содержали выделенные части, в которых предусматривались усиливающие наказуемость обстоятельства. При этом следует отметить, что отдельные части в составе статей Уложения о наказаниях специально не нумеровались; описание квалифицированного состава начиналось с новой строки следом за санкцией основного состава. В то же время, уровень дифференциации ответственности при наличии квалифицирующих признаков в различных главах заметно различался.
Так, в пределах гл. 1-5, определяющих ответственность за неисполнение указов, превышение полномочий, служебный подлог, принятие неправосудных решений, описание квалифицированных видов преступных деяний содержали 18 статей из 40 (коэффициент 0,45). В гл. 6-10 (мздоим-
ство, нарушение служебной субординации, нарушения при поступлении на государственную службу и ее оставлении, медленность и нерадение) этот показатель был чуть выше — 27 статей из 55 (коэффициент 0,49). Что касается гл. 11, она включала 33 статьи с квалифицирующими признаками из 77 (коэффициент 0,41).
Как правило, включение в диспозицию уголовно-правовых норм квалифицирующих (привилегирующих) признаков значительно изменяло уровень общественной опасности деяний данного вида. Наличие такого перепада предопределяло необходимость применения иных пределов назначения наказания, новых санкций. Рассмотрим, как изменялась мера ответственности и наказания в основных и квалифицированных составах в пределах раздела о должностных преступлениях Уложения о наказаниях 1845 г. (табл. 3).
Таблица 3
Влияние квалифицирующих (привилегирующих) признаков наизменениеуровняобщественнойопасностипреступленийслужащих (разд.У Уложения онаказаниях 1845 г.)
Вид преступления Санкция в соответствии с Лестницей наказаний
Разряд Род Степень
Неисполнение указов (ст. 358) - по легкомыслию Особенные (исключение из службы)
- с намерением Уголовные II 4
Превышение или незаконное бездействие власти (ст. 370) Исправительные III 2
- в случаях, особенно важных Исправительные I 4
- когда последствия не были и не могли быть важны Особенные (вычет из времени службы)
Служебный подлог (ст. 391, 489, 490) Исправительные I 3
- если невинный понес наказание уголовное Уголовные II 6
Получение взятки (ст. 401) Исправительные IX
- лихоимство (ст. 402) Исправительные I 4
- вымогательство взятки (ст. 407) Уголовные I 3
Принятие неправосудных решений (ст. 395) Исправительные I 3
- с изменением рода наказания Исправительные I 2
- с изменением разряда наказания Уголовные III 1
- осуждение невиновного Уголовные II 6
Усиление наказания сверх меры, судебным приговором постановленной (ст. 487) - по ошибке Особенные (отрешение от должности)
- с намерением Исправительные I 4
- в случаях особой важности Уголовные II 6
Оскорбление начальника (ст. 425) Особенные (выговор либо арест)
Данные статьи являются наглядным свидетельством того, как законодатель использовал квалифицирующие (привилегирующие) признаки для целей дифференциации ответственности и наказания. Изменение меры ответственности и наказания было значительным; признаки, отражающие измененную, в сравнении с основным составом, степень общественной опасности содеянного, предопределяли применение иных видов пределов назначения наказания. Как правило, изменялась не только степень наказания, но и его род; в тех случаях, когда законодатель предусматривал квалифицированный, особо квалифицированный и привилегированный составы, изменялся и разряд назначаемого наказания.
В целом, принятие Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. явилось важным шагом на пути кодификации российского уголовного законодательства. Главными новшествами, определившими изменение структуры уголовного закона, стали, во-первых, введение новой системы наказаний и, во-вторых, систематическое использование юридической конструкции квалифицированных (привилегированных) составов. Доля статей Уложения о наказаниях 1845 г., содержащих квалифицированные, особо квалифицированные либо привилегированные составы, была значительно ниже, чем в современном уголовном законодательстве. В то же время, значение этого опыта трудно переоценить; впервые в российской законотворческой практике конструкция квалифицированных (привилегированных) составов использовалась так широко именно в Уложении о наказаниях 1845 г. Систематическое использование конструкций квалифицированных (привилегированных) составов придало Уложению 1845 г. новое качество. Полученные в ходе разработки нового кодификационного акта знания и опыт были использованы на следующих этапах кодификации российского уголовного законодательства.
В Уголовном уложении 1903 г. квалифицированные составы и квалифицирующие признаки широко применялись в качестве средства дифференциации уголовной ответственности. Если в разд. V Уложения о наказаниях 1845 г. доля статей, содержащих квалифицированные, особо квалифицированные и привилегированные составы, равнялась 45,7% (80 статей из 175), в Уложении 1903 г. этот показатель составил 55,8% (29 статей из 52). При этом доля составов с двумя и более усиливающими наказуемость признаками также увеличилась (51,7% против 30% в Уложении 1845 г.). Необходимо отметить, что гл. 37 Уложения 1903 г. о должностных преступлениях характеризовалась более высокой степенью дифференциации уголовной ответственности, чем Особенная часть данного уголовного закона в целом; по подсчетам Т. А. Лесниевски-Костаревой, квалифицированные и привилегированные составы составляли лишь 46,75% от общего числа статей Особенной части Уложения 1903 г.10
При конструировании составов должностных преступлений, вошедших в гл. 37 Уложения 1903 г., было использовано 20 квалифицирующих
10 Лесниевски-Костарева Т. А. Дифференциация уголовной ответственности.
С. 83.
признаков (против 76 в Уложении 1845 г.). Их сводный перечень, а также данные о частоте использования отдельных признаков приведены в табл. 4.
Таблица 4
Виды квалифицирующих признаков и частота их применения в гл. 37 Уголовного уложения 1903 г.
№ Квалифицирующие признаки Статьи
1 учинено умышленно 636, 639, 640, 641, 642, 644, 645
2 важный вред для порядка управления или для казенного, общественного или частного интереса 636, 639, 640, 641, 642, 644, 645, 653
3 насилие над личностью или наказуемая угроза 636
4 по корыстному побуждению 636, 639, 640, 641, 642, 644, 645, 666, 671, 673, 674, 675, 680
5 в отношении тяжкого преступления 643, 652
6 в отношении преступления, предусмотренного ст. 99-102 и 108 Уложения 643, 645, 652
7 непринятие мер к задержанию приговоренного к каторге 645
8 неисполнение правил, относящихся к мерам охранения от заразных болезней 646
9 неисполнение правил, относящихся к мерам охранения от особо опасных болезней 646
10 без законного основания, под вымышленным предлогом 651
11 разглашение тайны, касающейся внешней безопасности России 653
12 учинение служащим преступного деяния или служебного проступка 656, 657
13 притеснение по службе или угроза оным 657, 658
14 арест или продажа имущества 664
15 в документах, ст. 443 предусмотренных 667
16 с целью вызвать осуждение или навлечь подозрение на заведомо невиновного 670, 676
17 определение подсудимому наказания, установленного в законе за тяжкое преступление 675
18 вскрытие почтовой корреспонденции 680
19 учиненное в военное время 684
20 в отношении к вредным для здоровья съестным припасам 686
Как следует из приведенной таблицы, квалифицирующие признаки использовались в гл. 37 Уложения 1903 г. в общей сложности 51 раз; к числу наиболее часто применяемых относились следующие из них: умышленная форма вины (7), важный вред для порядка управления или для казенного, общественного или частного интереса (8), корыстный мотив (13). Таким образом, на три вышеназванных признака приходилось более половины случаев дифференциации ответственности и наказуемости (28). Это свидетельствует о том, что в конце XIX — начале XX вв. впервые сформировалась группа «сквозных» признаков, с помощью которых, в основном, обеспечивалась дифференциация ответственности за должностные преступления.
С другой стороны, законодатель отказался от использования в главе о должностных преступлениях многих квалифицирующих признаков, широко использовавшихся в разд. V Уложения о наказаниях 1845 г. В частности, в статьях гл. 37 Уложения 1903 г. отсутствовал такой признак, как повторность. Причина этого состояла в следующем: с помощью данного признака дифференцировалась ответственность за незначительные нарушения, совершенные чиновниками (неявка к должности, опоздание на службу, медленность и нерадение в отправлении должности, разглашение служебной информации т. д.). С разграничением в конце XIX в. уголовного, административного и дисциплинарного законодательства данные составы были отнесены к Уставу о служебных провинностях.
Сокращение количества квалифицирующих признаков, используемых в уголовном законе, сопровождалось значительными качественными изменениями; важнейшим из них являлось достижение единства юридической терминологии. При конструировании квалифицированных составов в Уложении о наказаниях 1845 г. постоянно нарушалось требование законодательной техники, состоящее в необходимости обозначать определенное юридическое понятие одним и тем же термином. Один и тот же квалифицирующий признак получал в различных статьях Уложения о наказаниях различное языковое выражение. Использование синонимов в тексте Уложения о наказаниях нарушало единство терминологии, усложняло структуру уголовноправовых норм, затрудняло их понимание и правильное применение.
В Уложении 1903 г. была преодолена многозначность терминологии, связанной с отражением в уголовном законе обстоятельств, изменяющих, в сравнении с основным составом, степень опасности содеянного и личности преступника. Квалифицирующие признаки, являющиеся «сквозными» для главы о должностных преступлениях — «учинено умышленно», «по корыстному побуждению», «важный вред для порядка управления или для казенного, общественного или частного интереса» — были унифицированы; стандартные формулировки названных квалифицирующих признаков служили для выражения понятий, однозначно определенных в российской доктрине уголовного права.
Большинство квалифицирующих признаков, использованных в гл. 37, характеризовали объективную сторону состава преступления; они составляли 85% от общего числа признаков (17 из 20). 15% квалифицирующих признаков (3 из 20) относились к субъективной стороне. В то же время, если принять во внимание частоту использования данных признаков, то выяснится, что использование признаков, относящихся к субъективной стороне, было гораздо больше. В общей сложности, характеристики умышленной формы вины, корыстного мотива, а также особой цели («с целью вызвать осуждение или навлечь подозрение на заведомо невиновного») использовались для целей дифференциации ответственности и наказуемости служащих в 22 случаях из 51 (43,1%).
В Уголовном уложении 1903 г. был сделан еще один важный шаг в направлении унификации системы квалифицированных составов должностных преступлений. Решая задачу дифференциации ответственности и наказания, законодатель впервые использовал т. н. «блоки» — устойчивые
сочетания квалифицирующих признаков, учитываемых во всех либо большинстве родственных преступлений. Целесообразность использования блокового принципа определялась тождественностью объекта преступного посягательства; использование устойчивых связок квалифицирующих признаков позволяло исключить излишнюю дифференциацию и избежать пробелов в уголовно-правовом регулировании11.
Блоковый принцип изложения квалифицирующих обстоятельств использовался как «по горизонтали» (в пределах одной части статьи), так и «по вертикали» (при переходе от квалифицирующих к особо квалифицирующим признакам). Так, в семи квалифицированных составах гл. 37 Уложения 1903 г. применялось следующее сочетание признаков превышения либо бездействия власти: а) учиненное умышленно и от него последовал важный вред для порядка управления или для казенного, общественного или частного интереса или б) по корыстному побуждению (ч. 2 ст. 636, 639-642, 644-645)12. Еще две статьи, посвященные случаям превышения власти (ст. 636, 650), включали два взаимосвязанных усиливающих наказуемость признака: а) насилие над личностью и б) наказуемая угроза насилия13.
Примером «блочного» использования в ст. 636, 639-642, 644-645 квалифицирующих признаков «по вертикали» являлись следующие связки-блоки квалифицирующих признаков: «важный вред для порядка управления или для казенного, общественного или частного интереса, учиненный умышленно — важный вред для порядка управления или для казенного, общественного или частного интереса, учиненный по корыстному побуждению». В целом, наиболее часто используемые в гл. 37 сочетания квалифицирующих признаков «по горизонтали» и «по вертикали» представлены в табл. 5.
Следует отметить, что входящие в «блоки» квалифицирующие признаки носили составной, комплексный характер; характеристики общественноопасных последствий соединялись в них с признаками субъективной стороны. Таким образом, в рамках блока «по горизонтали» сочетались признаки умысла и нанесенного вреда, с одной стороны, и корыстного мотива, с другой. Признаки, составляющие блок «по вертикали», строились следующим образом: низовые звенья в этих связках, обусловливающие выделение квалифицированных видов посягательств против служебного долга, соединяли в себе характеристики нанесенного вреда и умышленной формы вины, а сочетания, обосновывающие выделение особо квалифицированных составов — характеристики нанесенного вреда, соединенного с корыстным мотивом.
11 Как подчеркивают Л. Л. Кругликов и Л. Е. Смирнова, «смысл блокового принципа состоит в том, чтобы исключить излишнюю дифференциацию и восполнить возможные пробелы при недостаточности квалифицирующих признаков, поскольку специфика объекта с необходимостью определяет типичный набор квалифицирующих обстоятельств, сопутствующих однородным преступлениям» (Кругликов Л. Л., Смирнова Л. Е. К проблеме унификации квалифицирующих признаков состава преступления. С. 96.)
12 Уголовное уложение, Высочайше утвержденное 22 марта 1903 г. СПб. : Сенатская тип., 1903. С. 131—134.
13 Там же. С. 131, 136.
Таблица 5
Сочетания квалифицирующих признаков в ст. 636, 639-642, 644-645 гл. 37 Уголовного уложения 1903 г.
Такая ступенчатость в изложении квалифицирующих признаков являлась оправданной, поскольку при переходе от квалифицированных к особо квалифицированным составам значительно изменялся уровень общественной опасности соответствующих видов преступного поведения лиц, состоящих на государственной или общественной службе, и возникала необходимость в установлении новых законодательных пределов наказуемости (табл. 6).
Таблица 6
Влияниеквалифицирующихпризнаковнаизменениемерынаказания (ст. 636, 639-642, 644-645 гл. 37 Уголовного уложения 1903 г.)
№ Название статьи Виды наказаний
Основной состав Квалифицированный состав Особо кв алифициров анный состав
636 Превышение власти Арест Заключение в исправительном доме или заключение в тюрьме Заключение в исправительном доме на срок не ниже 3 лет
639 Бездействие власти Арест Заключение в исправительном доме или заключение в тюрьме Заключение в исправительном доме
640 Непринятие мер к обнародованию закона или иного Высочайшего повеления Заключение в тюрьме Заключение в исправительном доме Каторга на срок не свыше 8 лет
641 Непринятие мер к опубликованию или приведению в действие обязательного постановления Арест Заключение в тюрьме Заключение в исправительном доме
Элементы квалис признаков, отн( объективной
Квалифицированный
состав важный вред д] управления или д общественного и интере
Особо квалифицированный состав важный вред дл управления или д общественного и интере
642
644
645
Как следует из таблицы, обстоятельства, отнесенные к квалифицирующим и особо квалифицирующим признакам, существенно влияли на меру наказания. При переходе в названных статьях от основных к квалифицированным составам изменялся вид наказания. Дальнейшее повышение уровня (типовой степени) общественной опасности (квалифицированные — особо квалифицированные составы) влекло: увеличение срока наказания (ст. 642); увеличение срока наказания либо изменение его вида (ст. 636, 639); изменение вида наказания (ст. 640, 641, 644, 645).
В целом, использование «блокового» принципа изложения квалифицирующих признаков являлось эффективным средством унификации законодательства о должностных преступлениях. В основе устойчивых соче-
Неприашй признаков!.
приведения в исполнение
указа°тветШенностйои> предпы&иконстру&аиТо началжтаз при построен
:спользуеми наказуемос Данные ко :ии квалю
Нед°носгежов «должности престШ0рЬное приЖй е:
преступлении, подлежащем
Таким образо! преследованию не г по
ча^реШ^^^ нар
венны:
НеприйШіеГ. существ» задерщиеся безсвнови^тиз-сЬ
под ШЖ? В?лОс]й(ОвйОМЇ,а
заключения _или ссылки
на срок не свыше 6 Ти, лЄж '
«ЮеУ^ф^ нструкции играли
фицированных и
раза;—при этом впервые
тюрьме анны
е
Цированные зако] роль образцов обо квалифици
ос
ьіхАнріступлшийенее и хюпомо ние исполь , система яду с осно
зуемых в них тер квалифицированны:
вными составами,
ниямо чКвалифірцир д ифференциации у]
імАрамене едством
унифицированы. За счет этого
цшхчедиефф<
ренциации нодатель-типовых рованных
лось еди-й.
жностных Уложении уюещеьчзризнаки, являю-венности, атилось в
доме
х составов дол подверглась в
сте
толспрюйеотвег'
числдоо миех сокр
сформировалась устойчивая группа «сквозных» признаков, используемых во многих статьях, а каждое понятие, указывающее на повышенную, в сравнении с основным составом, степень опасности содеянного и личности преступника, выражалось во всех статьях гл. 37 одним и тем же термином. Еще одним проявлением унификации являлось использование «блоков» — устойчивых сочетаний квалифицирующих признаков, обеспечивающих единообразное уголовно-правовое регулирование в пределах однородной группы преступлений.
В целом, использование и постоянное совершенствование конструкций квалифицированных (привилегированных) составов являлось важным направлением кодификации уголовного законодательства Российской
империи в XIX — начале XX вв. Установление в уголовном законе продуманной системы наказаний, обеспечение, за счет различных родов и степеней, постепенности при переходе от одного к другому позволило соразмерять совершенные деяния и возможные наказания за них при конструировании отдельных составов преступлений. Квалифицирующие и при-вилегирующие признаки стали эффективным инструментом в руках законодателя; с их помощью осуществлялась градация ответственности, устанавливались и типизировались в законе различные степени общественной опасности деяний, которые влекли изменение (повышение или понижение) уголовной ответственности.
Являясь неотъемлемой частью диспозиций уголовно-правовых норм Уложения о наказаниях 1845 г. и Уголовного уложения 1903 г., конструкции квалифицированных и привилегированных составов стали эффективным инструментом уголовно-правовой политики, позволяющим эффективно ограничивать пределы судейского усмотрения. Эти новации свидетельствовали о значительном прогрессе законодательной техники; все они, в той или иной степени, используются и в современном российском уголовном законодательстве.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Коробеев, А. И. Советская уголовно-правовая политика. Проблемы криминализации и пенализации. — Владивосток : Изд-во ДВГУ, 1987.
2. Кругликов, Л. Л. О понятии и видах дифференциации ответственности // Дифференциация ответственности и вопросы юридической техники в уголовном праве и процессе. — Ярославль : Изд-во ЯрГУ, 2001.
3. Кругликов Л. Л., Спиридонова О. Е. Юридические конструкции и символы в уголовном праве. — СПб. : Юридический центр Пресс, 2005. — С. 78.
4. Костарева, Т. А. Квалифицирующие обстоятельства в уголовном праве. Понятие, законодательная регламентация, влияние на дифференциацию ответственности. — Ярославль : Изд-во ЯрГУ, 1993.
5. Лесниевски-Костарева, Т. А. Дифференциация уголовной ответственности. Теория и законодательная практика. — М. : Норма, 1998.
6. Мельникова, Ю. Б. Дифференциация ответственности и индивидуализация наказания. — Красноярск : Изд-во Краснояр. ун-та, 1989.
7. Панченко, П. Н. Предмет и система научных основ советской уголовной политики. (Проблемы формирования и реализации теоретической концепции уголовно-правовой борьбы с преступностью в СССР) : дис. ... докт. юрид. наук. — Горький, 1990.
