CC BY
51DOI 10.47643/1815-1337_2022_10_113 УДК 342.727 ББК 67.408
ПРОБЛЕМЫ ОПРЕДЕЛЕНИЯ СТРУКТУРЫ НИЗМЕННОЙ МОТИВАЦИИ УМЫШЛЕННЫХ ПРЕСТУПЛЕНИЙ (НА ПРИМЕРЕ РЕВНОСТИ, МЕСТИ, ЗАВИСТИ, НЕНАВИСТИ И ВРАЖДЫ) Problems of Determining the Structure of Low Motivation for Deliberate Crimes (on the Example of Jealousy, Revenge, Envy, Hatred and Enmity)
ПИТУЛЬКО Ксения Викторовна,
кандидат юридических наук, доцент, заведующая кафедрой уголовного права и процесса Санкт-Петербургского института (филиала)
ФГБОУ ВО «Всероссийский государственный университет юстиции (РПА Минюста России)». 199034, Россия, г. Санкт-Петербург, 10-я Линия Васильевского острова, 19. E-mail: lokhi@yandex.ru;
СЕРГЕЕВА Анжелика Анатольевна,
кандидат юридических наук, доцент, доцент кафедры уголовного права и процесса Санкт-Петербургского института (филиала)
ФГБОУ ВО «Всероссийский государственный университет юстиции (РПА Минюста России)». 199034, Россия, г. Санкт-Петербург, 10-я Линия Васильевского острова, 19. E-mail: anzh-sergeeva@yandex.ru;
Pitulko Kseniya Viktorovna,
PhD, associate professor, head of the department of the criminal law and procedure of the Saint Petersburg Institute (Branch) of All-Russian State University of Justice. 199034 Russian Federation, Saint Petersburg, 10 Line of Vasilievskiy island, h. 19 E-mail: lokhi@yandex.ru;
Sergeeva Anzhelika Anatolievna,
PhD, associate professor, assistant professor of the department of the criminal law and procedure of the Saint Petersburg Institute (Branch) of All-Russian State University of Justice. 199034 Russian Federation, Saint Petersburg, 10 Line of Vasilievskiy island, h. 19. E-mail: anzh-sergeeva@yandex.ru
Краткая аннотация: В статье рассматриваются особенности структуры мотивации преступного поведения, определяется роль низменных мотивов в формировании умысла виновного, исследуется видовая специфика низменных мотивов, к которым авторами относятся ревность, месть, зависть, ненависть и вражда. Анализируется содержание правовых позиций российских судов по вопросам характеристики низменной мотивации, дается оценка состоявшихся в этой части нормотворческих решений, вследствие которых низменные побуждения признаются конструктивным или квалифицирующим признаком преступления.
Abstract: The article discusses the features of the structure of the motivation of criminal behavior, determines the role of base motives in the formation of the intent of the guilty, examines the specificity of base motives, which the authors include jealousy, revenge, envy, hatred and enmity. The content of the legal positions of Russian courts on the issues of characterizing base motivation is analyzed, an assessment is made of the rule-making decisions that took place in this part, as a result of which base motives are recognized as a constructive or qualifying sign of a crime.
Ключевые слова: преступление, мотив преступления, ревность, месть, ненависть и вражда, зависть.
Keywords: crime, motive for crime, jealousy, revenge, hate and enmity, envy.
Для цитирования: Питулько К.В., Сергеева А.А. Проблемы определения структуры низменной мотивации умышленных преступлений (на примере ревности, мести, зависти, ненависти и вражды) // Право и государство: теория и практика. 2022. № 10(214). С. 113-115. http://doi.org/10.47643/1815-1337_2022_10_113.
For citation: Pitulko K.V., Sergeeva A.A. Problems of Determining the Structure of Low Motivation for Deliberate Crimes (on the Example of Jealousy, Revenge, Envy, Hatred and Enmity) // Law and state: theory and practice. 2022. No. 10(214). pp. 113-115. http://doi.org/10.47643/1815-1337_2022_10_113.
Статья поступила в редакцию: 19.08.2022
Мотивация преступного поведения представляет повышенный исследовательский интерес. В правовой доктрине мотив преступления признается факультативным признаком его субъективной стороны [1, с. ], но это верно только применительно к нормативной характеристике противоправных посягательств. Иными словами, уголовно-правовое значение мотив преступления приобретает в тех случаях, когда об этом наличествует прямое указание закона. Вместе с тем, это не означает, что преступления, состав которых не содержит указания на конкретные побуждения виновного, совершаются безмотивно (более того, мотив преступления выступает частью предмета доказывания по уголовному делу). Однако законодатель только в некоторых деяниях выделяет самостоятельную мотивацию, создающую условия для привлечения к ответственности (например, в составе подмены ребенка, ст. 153 УК РФ) или же увеличивающую возможное наказание (например, в составе п. «и» ч. 2 ст. 105 УК РФ). Из этого можно заключить, что в большинстве актов преступного поведения побуждения виновного не обладают особой важностью, поскольку общественная опасность содеянного определяется действиями, а не чувствами, создавшими условия для их совершения.
Исследователи часто используют классификацию мотивов преступления на такие группы, как низменные или лишенные низменной составляющей [2, с. 270-274]. Слово «низменный» означает «подлый» или «бесчестный» [3, с. 396], т.е. безнравственный, низкий в нравственном отношении. В этом контексте некоторые авторы акцентируют внимание на том, что преступный способ удовлетворения потребностей является заведомо безнравственным, но при этом не любой мотив преступления может признаваться низменным [4, с. 117-119].
ПРАВО И ГОСУДАРСТВО: теория и практика. 2022. № 10(214)
В то же время, низменная мотивация преступного поведения не в полном объеме охарактеризована в нормах уголовного законодательства (так, исходя из буквального толкования п. «е1» ч. 1 ст. 63 УК РФ, низменной является месть за правомерные действия других лиц, в силу ст. 155 УК РФ низменный характер носит корысть, но определения сущности и признаков низменных побуждений УК РФ не содержит). В ряде случаев правоприменители, не анализируя низменной мотивации виновного, используют более простую конструкцию «личная неприязнь», которая может получить объяснение в материалах уголовного дела, не требующее установления следственным путем. Повод для возникновения личной неприязни может быть определен, исходя из сведений о взаимоотношениях между преступником и потерпевшим. Формально это компенсирует необходимость доказывания низменной мотивации преступления. Сложившийся стереотип представляется неправильным, поэтому характеристика низменных побуждений в структуре мотивации преступного поведения актуализируется.
В отсутствие четкого представления о содержании низменных побуждений можно заключить, что в качестве таковых выступают поведенческие установки, которые заведомо противоречат основным моральным ценностям (справедливость, честность, доверие, совесть, добро) и которые формируют ложное представление субъекта о собственной исключительности, толерантность к насилию как к способу разрешения межличностных конфликтов и чувство вседозволенности в отношении выбора средств для квазизащиты собственной чести и достоинства, гиперболизированных в сознании субъекта до степени абсолютных и единолично ему принадлежащих, а не общечеловеческих благах.
Структура низменной мотивации в таком контексте выступает достаточно многогранной. Низменный характер носят мотивы ревности, мести, зависти, ненависти и вражды, поскольку каждый из них отражает асоциальные психологические установки виновного. Ревность как деструктивное эмоциональное состояние порождает чувство вседозволенности и продуцирует насилие как к экс-объекту симпатии, так и к вероятному объекту его новых предпочтений. Месть как вызванное обидой эмоциональное состояние побуждает к удовлетворению потребности в субъективно воспринимаемой справедливости [5, с. 9]. Зависть как эмоциональное состояние порождает злобу или гнев, выплескивающиеся в криминальной агрессии; например, исследователи упоминают о предмете зависти в виде финансового или семейного благополучия потерпевшего [6, с. 222-228]. Ненависть и вражда основываются на неприязни к представителям определенных социальных групп, разрушают принципы самоидентификации личности и могут подпитывать ксенофобские настроения в обществе [7, с. 223-225]. Осознавая это, законодатель использовал этот терминологический ряд при описании экстремистской мотивации. В то же время, ненависть и вражда, даже в интенсивности, близкой к экстремистской идеологии, могут и не быть связаны с проявлениями экстремизма, а возникать, например, на бытовой почве. Из этого следует, что экстремистская мотивация, хотя и носит низменный характер, она, как и иные специально указанные в положениях Особенной части УК РФ побуждения (корыстные, хулиганские), выходит за пределы этого понятия, приобретая иные специфические свойства. Исходя из этого, можно разграничить низменные мотивы на ординарные (ревность, месть, зависть, ненависть и вражда и другие, основанные на игнорировании виновным моральных и социальных норм поведения) и экстраординарные (корыстные, хулиганские, экстремистские и иные, специально охарактеризованные в нормах Особенной части УК РФ). Личная неприязнь при этом остается основой для описания начала конфликта между преступником и жертвой, дополняясь ординарной низменной мотивацией.
Следует отметить, что в ряде случаев низменный характер мотивации преступного поведения получает оценку в поименованных в уголовно-правовой норме признаках потерпевшего или же способах совершения преступления. Например, убийство лица, находящегося в беспомощном состоянии, малолетнего, женщины, находящейся в состоянии беременности, не может не характеризоваться низменными побуждениями, поскольку для виновного очевидна особая уязвимость жертвы и недопустимость причинения ей вреда. Указание в приговоре на личную неприязнь как мотив преступления представляется в таких случаях недостаточным, поскольку действия лица, совершившего преступление, очевидно, обусловлены низменными побуждениями. Личная неприязнь при этом не может служить единственным объяснением содеянному. Тем не менее, правоприменители предпочитают использовать эту формулировку, оставляя за рамками следственно-судебного познания ее низменную подоплеку.
Например, по уголовному делу № 2-2/2020, рассмотренному Омским областным судом, установлено, что подсудимый совершил преступление, предусмотренное п. «г» ч. 2 ст. 105 УК РФ, лишив жизни свою беременную жену. Поводом для совершения преступления стали личные неприязненные отношения и возникшая на их почве словесная ссора. Как представляется, такой вывод неправилен: виновным руководили низменные побуждения, сформировавшие толерантное отношение к летальному насилию в отношении беременной супруги. По уголовному делу № 2-4/2020, рассмотренному Омским областным судом, установлено, что преступление, предусмотренное п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ, подсудимая совершила, находясь в раздраженном состоянии и решив наказать свою малолетнюю дочь за непослушание, выразившееся в том, что она не отреагировала на требование матери подобрать с пола на кухне разбросанный ею хлеб. Действуя с умыслом на лишение жизни, подсудимая с усилием поместила в рот ребенка батон, вследствие чего девочка скончалась от обтурационной асфиксии. В этом случае, как и в предыдущем примере, достаточно ясно, что подсудимая руководствовалась низменными побуждениями, которые обусловили посягательство на жизнь ребенка. О низменной мотивации свидетельствует и способ совершения убийства.
Способ совершения преступления, указанный законодателем в структуре составов некоторых преступлений (или их квалифицирующих признаков), также служит своеобразным ориентиром, заставляющим обратить внимание на низменную мотивацию. Например, при совершении преступления с особой жестокостью она презюмируется, поскольку виновный осознает, что причиняет жертве особые страдания. В силу прямого умысла он и предвидит, и желает этого. «Нерациональность» особой жестокости, выражающаяся в том, что общественно опасные последствия могут наступить и при использовании иного способа совершения преступления, свидетельствует о низменной мотивации содеянного. В данном случае правоприменители тоже поддерживают стереотип о личной неприязни как основе мотивации для совершения преступления.
Например, приговором Омского областного суда по уголовному делу № 2-14/2020 осужден гражданин, совершившей убийство своей сожительницы с особой жестокостью. Как установил суд, он находился вне дома и не смог дозвониться до потерпевшей. Поехав к месту прожи-
вания для выяснения отношений, он проник в квартиру через окно, разбив его, после чего, в ходе ссоры с потерпевшей, нанес ей несколько ударов складным ножом, осознавая, что это видят двое ее малолетних детей, и это причиняет им сильные нравственные страдания. В судебном заседании он пояснил, что подозревал сожительницу в неверности и был разозлен тем, что она не отвечала на телефонные звонки. По уголовному делу № 2-7/2021, рассмотренному тем же судом, действия подсудимого переквалифицированы с п. «д» ч. 2 ст. 105 УК РФ на ч. 1 ст. 105 УК РФ. Суд установил, что конфликт подсудимого и потерпевшего носил скоротечный характер, а действия, направленные на лишение жизни (удары руками, ногами и предметом мебели по телу), были максимально направлены на достижение этого результата, а не на причинение особых мучений или страданий. Поводом для совершения убийства, как следует из приговора, стала личная неприязнь, однако последняя возникла в связи с тем, что подсудимый приревновал к потерпевшему свою знакомую, вместе с которой находился у него в гостях. При этом, отметил суд, подсудимый осознавал пожилой возраст потерпевшего (68 лет) и ослабленное состояние его здоровья. В данном деле признак особой жестокости не нашел своего подтверждения; однако низменная мотивация содеянного была бы более правильной, нежели упоминание о личной неприязни.
В ряде случаев о низменной мотивации субъекта можно заключить, исходя из характеристики объективной стороны деяния (например, в ст. 117 УК РФ использована терминология, не допускающая иного понимания побуждений, которыми руководствовалось лицо, совершившее преступление). Судебная практика по ст. 117 УК РФ недостаточно стабильна, и далеко не всегда выводы следствия о совершении подсудимым истязания находят подтверждение в судебном заседании. Например, по уголовному делу № 2-12/2021, рассмотренному Омским областным судом, три эпизода нанесения побоев одной и той же потерпевшей были квалифицированы по ч. 1 ст. 117 УК РФ, поскольку, действуя по мотивам ревности и разногласий имущественного характера, он реализовывал намерение причинить ей физические и психические страдания. В то же время, суд исключил квалифицирующий признак истязания - применение пытки, полагая его наличие недоказанным. Необходимо отметить, что в данном деле акты истязания завершились убийством потерпевшей посредством нанесения ей множественных ножевых ранений, что, в свою очередь, подчеркивает низменный характер мотивации осужденного.
Судебная практика по делам об умышленных насильственных преступлениях, включающих ординарную низменную мотивацию, достаточно многообразна. В то же время, примеры исследования в приговоре ее видовых особенностей можно обнаружить не слишком часто. Например, приговором Омского областного суда по уголовному делу № 2-10/2021 осужден гражданин К., совершивший убийство потерпевшего, с которым предположительно встречалась его супруга. В качестве мотива убийства суд указал наличие неприязни, возникшей на почве ревности. По уголовному делу № 2-16/2021, рассмотренному тем же судом, осуждены двое граждан (брат и сестра), совершившие убийство потерпевшей из мести за побои и другие противоправные действия, которым с ее стороны подвергалась подсудимая. В приговоре суд указал, что в описываемой ситуации имел место обоюдный конфликт, при этом действия подсудимой носили наступательный характер и были продиктованы целью физической расправы и мести. Мотив зависти к семейному благополучию жертвы нашел отражение в приговоре по уголовному делу № 2-0030/2021, рассмотренному Московским городским судом (по настоящему делу осуждена молодая женщина, выбросившая из окна 13 этажа двухмесячного ребенка своей подруги). Мотив ненависти, лишенный экстремистского содержания, исследовался судом с участием присяжных заседателей по уголовному делу № 2-5/2019, рассмотренному Липецким областным судом. В данном деле ненависть проявилась не только в лишении жизни двоих потерпевших, но и в надругательствами над их телами.
Приведенные примеры позволяют заключить, что структура низменной мотивации умышленных преступлений, особенно направленных против жизни и здоровья, намного обширнее, нежели стандартный терминологический оборот «личная неприязнь». Исходя из этого, при совершенствовании действующего законодательства выглядит логичным обособить личную неприязнь как самостоятельное низменное побуждение и использовать ее для характеристики субъективной стороны неквалифицированных составов насильственных преступлений. Применительно к иным ординарным низменным мотивам представляется возможным признать повышенную общественную опасность a priori (например, в отношении мотивов ревности, зависти, ненависти и вражды) или a posteriori (в отношении мотива мести, поскольку кровная месть и месть за правомерную деятельность нашли отражение в перечне квалифицирующих признаков убийства или иных насильственных преступлений). Уде-ление необходимого внимания к структуре низменной мотивации позволит создать дополнительные гарантии уголовно-правовой охраны жизни и здоровья граждан от преступных посягательств, а равно усовершенствовать механизм коррекции преступного поведения.
Библиогра фия:
1. Рарог, А.И. Субъективная сторона преступления / А.И. Рарог. - М.: ООО «Профобразование», 2011. - 290 с.
2. Якушин, В.А. Нужна ли классификация мотивов преступления в уголовном праве? / В.А. Якушин // Вестник Волжского университета им. В.Н. Татищева. -2016. - Т. 1. - № 2. - С. 270-274.
3. Лопатин, В.В., Лопатина, Л.В. Русский толковый словарь / В.В. Лопатин, Л.Е. Лопатина. М.: Эксмо, 2007. - 1200 с.
4. Музюкин, А.П. Классификация мотивов преступлений / А.П. Музюкин // Вестник Московского университета МВД России. - 2009. - № 8. - С. 117-119.
5. Боер, А.Л. Месть в мотивационной структуре преступного поведения: криминологический и уголовно-правовой аспекты: дис. ... канд. юрид. наук / А.Л. Боер. - СПб, 2002. - 228 с.
6. Севостьянов Р.А. Зависть как мотив совершения преступления / Р.А. Севостьянов // Вопросы российского и международного права. 2018. Т.8. №°3А. С. 222-228
7. Меретуков, А.Г. Национальная ненависть или вражда как мотив совершения преступления / А.Г. Меретуков // Гуманитарные, социально-экономические и общественные науки. - 2017. - № 12. - С. 223-225.
References:
1. Rarog, A.I. Subjective side of the crime / A.I. Rarog. - M .: OOO "Profobrazovanie", 2011. - 290 p.
2. Yakushin V.A. Is it necessary to classify the motives of a crime in criminal law? / V.A. Yakushin // Bulletin of the Volga University. V.N. Tatishchev. 2016. T.1. No.2. P.270-274
3. Lopatin, V.V., Lopatina, L.V. Russian explanatory dictionary / V.V. Lopatin, L.E. Lopatin. M.: Eksmo, 2007. - 1200 p.
4. Muzyukin A.P. Classification of motives for crimes / A.P. Muzyukin // Bulletin of the Moscow University of the Ministry of Internal Affairs of Russia. 2009. No.8. P.117-119
5. Boer A.L. Revenge in the motivational structure of criminal behavior: criminological and criminal law aspects: dis. ... cand. legal Sciences / A.L. Boer. St. Petersburg, 2002. 228 p.
6. Sevostyanov, R.A. Envy as a motive for committing a crime / R.A. Sevostyanov // Issues of Russian and International Law. - 2018. - T. 8. - No. 3A. - Pp. 222-228.
7. Meretukov A.G. National hatred or enmity as a motive for committing a crime / A.G. Meretukcv // Humanitarian, socio-economic and social sciences. 2017. No.12. P.223-225
