CC BY
448
ВЕСТНИК УДМУРТСКОГО УНИВЕРСИТЕТА
УДК 94 (470)“1920”
Л.Н. Бехтерева
ПРОБЛЕМЫ НОВОЙ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ПОЛИТИКИ 1920-х ГОДОВ В СОВРЕМЕННОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ИСТОРИОГРАФИИ
Проанализированы основные направления исследования новой экономической политики 1920-х гг. на современном этапе, определены перспективы дальнейшего изучения нэпа.
Ключевые слова: новая экономическая политика, современная отечественная историография, региональные исследования нэпа.
Необходимость изучения новой экономической политики (нэпа) как модели реформирования переходного общества со своими особенностями, в том числе региональными, вызвана недостатком комплексных исследований по этой важной проблеме. Между тем социальная, экономическая, политическая история периода новой экономической политики - один из концептуально важных и сложных вопросов современной историографии. Обращение к опыту нэпа отечественных и зарубежных исследователей на протяжении многих лет является показателем актуальности проблемы.
В изучении нэпа условно можно выделить четыре периода: 1920-е гг.; 1930-е - середина 1950-х гг.; вторая половина 1950-х - конец 1980-х гг.; начало 1990-х гг. - настоящее время. Критерием выделения периодов выступает совокупность характера направлений исследований, количественных и качественных показателей в научном осмыслении нэпа, изменение формального статуса самих исследователей.
В данной работе мы остановимся на характеристике четвертого, современного периода историографии, начавшегося в условиях либерально-демократической модернизации российского общества. Если в 1980-е гг. в историографии преобладали излишне оптимистические оценки нэпа1, то с начала 1990-х гг. наблюдается более объективное освещение различных сторон происходивших в 1920-е гг. процессов2. Шло накопление конкретного исторического материала, новых знаний и фактологических сюжетов. Исследовательское пространство освобождалось от старых догм и стереотипов. История нэпа во всем ее многообразии стала предметом «нового» интереса. В работах историков опосредованно затрагивалась проблема восприятия нэповских реалий различными слоями населения, поднимались актуальные вопросы эволюции политического режима, соотношения идеологии и эко-номики3. На международных и всероссийских конференциях, симпозиумах и сессиях, проводившихся в крупных научных центрах страны, развернулись дискуссии, которые выплеснулись на страницы периодических изданий и стали основой специальных сборников статей4. Отдельные исследователи, избегая категоричных оценок, использовали наиболее перспективный системный подход в анализе экономической составляющей политики 1920-х гг.5 В современной отечественной историографии изучение нэпа на новой концептуальной основе и теоретико-методологической базе связано с именами А.С. Сенявского, А.К. Соколова, В.П. Булдакова, Ю.И. Игрицкого, И.Б. Орлова, В.В. Алексеева и других ученых, начавших разработку социокультурных его аспектов наряду с традиционными политическими и экономическими6.
Мощный импульс исследованию истории рабочего движения был дан международным научным проектом «Рабочий активизм в Советской России, 1918-1929», в рамках которого издан сборник «Трудовые конфликты в советской России. 1918-1929 гг.» (М., 1998). Он содержит научные статьи российских и зарубежных историков, обзоры документов центральных архивов и сообщений советской и эмигрантской печати о трудовых конфликтах рассматриваемого периода, хронику стачечной борьбы. Однако, несмотря на то что географические рамки работы определяются территорией бывшей Российской империи, как отмечается в предисловии, к сожалению, в сборник не вошли весьма интересные и информативные материалы, характеризующие забастовочное движение в регионах с населением традиционно протестной ориентации, например Удмуртии, где имели место свои особенности.
Обозначенные в данном издании проблемы получили дальнейшее развитие на организованном в 2002 г. редакцией журнала «Отечественная история» круглом столе7. В числе рассмотренных его участниками вопросов были: природа, смысл и эволюция форм рабочего протеста после октября 1917 г.; репрезентативность, характер и языковая специфика источников по данной теме; содержание терминов «трудовые конфликты», «рабочий активизм», «политический протест» и др.; соотношение политиче-
ских и экономических требований в протестном движении рабочих; роль небольшевистских партий в его организации; социальная и культурная стратификация рабочего класса. Проявление оппозиционных настроений различных слоев общества на этапе становления большевистского варианта советского политического режима нашло отражение и в других публикациях 1990-2000-х гг.8 Особое место в их ряду занимают труды С. В. Ярова, посвященные анализу политической психологии и поведения отдельных социальных страт постреволюционной эпохи9.
Проблемы мотивации и стимулирования труда, производственной этики как составляющих трудовых отношений в советской России на материалах конкретных регионов и отдельных предприятий подняты в работах Л.И. Бородкина, Л.В. Борисовой, С.Б. Ульяновой, Е.И. Сафоновой, А.В. Мирясова10. Авторы справедливо отмечают, что военно-мобилизационный характер повсеместно господствовавшей системы партийного руководства накладывал отпечаток и на сферу производственных отношений, представлявших собой клубок различных противоречий, обюрокрачивая ее и подвергая жесткой регламентации и администрированию. Методы прямого и косвенного принуждения, создававшие почву для распространения конформизма и укрепления механизма манипулирования массами, рассматриваются при этом в качестве основных при разрешении возникавших споров и конфликтов. Роль профсоюзов, комсомола и «негосударственных организаций» в политическом пространстве постреволюционной России и место в них различных социальных групп и слоев, прежде всего рабочего класса, отражены в книге И.Н. Ильиной11. Она указывает на усиление в конце 1920-х гг. тенденции ограничения общественной самодеятельности, расширение системы запретов, партийного и ведомственного контроля и надзора за многочисленными объединениями и союзами, ставшими «приводными ремнями» РКП(б)-ВКП(б), постепенно вытеснившей их из области идеологии, экономики, религии. Но, учитывая производственно-отраслевой принцип создания и функционирования ряда организаций, считаем вывод автора о том, что рабочий класс, за небольшим исключением, не был основой в их составе, не бесспорным.
В силу ряда уже обозначенных выше объективных и субъективных обстоятельств только со второй половины 1990-х гг. на качественно новом уровне начинается разработка проблем, связанных с историей отдельных отраслей промышленности. Процесс становления отечественного военнопромышленного комплекса (ВПК) в 1920-е гг. наиболее полно на сегодняшний день освещен в монографии Н. С. Симонова, работах А.К. Соколова, М.Ю. Мухина, И.В. Быстровой, В.Н. Алексеева, А.Н. Щербы12. Вместе с тем до сих пор остается дискуссионным вопрос о сроках создания ВПК, поскольку каждый из исследователей наполняет этот термин своим содержанием. И.В. Быстрова, склонная считать ВПК не только совокупностью отраслей военной промышленности, а определенной системой власти, оказывающей огромное влияние на развитие общества и государства, завершением этого процесса называет начало 1960-х гг. Н.С. Симонов дает весьма сложную формулировку понятия «советский военно-промышленный комплекс», согласно которому в одном случае ВПК рассматривается как сочетание оборонных отраслей промышленности, в другом - как совокупность «предприятий, выполняющих государственный военный заказ», в третьем - как «союз реакционных сил» и, наконец, как «политическое лобби». Наиболее взвешенной, на наш взгляд, является точка зрения М.Ю. Мухина, который применительно к довоенному периоду (1921-1941) определяет ВПК как комплекс государственной военной промышленности и органов непосредственного управления ею, а также учреждений, обеспечивающих и контролирующих ее деятельность, и занятых в ней работников.
Особую актуальность в современных условиях, с точки зрения использования накопленного в 1920-е гг. теоретического и практического опыта, имеют исследования общероссийского и регионального уровня, посвященные рассмотрению отдельных видов кооперации и истории кооперативного движения в целом13. Предметом исследования А.С. Соколова, В.Д. Мехрякова, И.А. Чуканова, А.Н. Новикова, Б.С. Тупова в 1990-2000-е гг. стала финансовая политика государства и местных органов власти, деятельность финансово-кредитных учреждений России в период нэпа14.
Переход к новой экономической политике привел к дифференциации общества и как следствие способствовал возникновению деформаций в социальной психологии и укладе жизни, появлению аномальных явлений в повседневной жизни и менталитете различных слоев населения. Результатом их многолетних исследований являются труды Н.Б. Лебиной, А.Н. Чистикова, И.В. Нарского, Е.Ю. Зубковой, Н.Н. Козловой, А.Ю. Рожкова, носящие междисциплинарный характер15.
Изучению динамики социальной структуры, численности и состава населения России в 1920-е гг. посвятили работы Ю.А. Поляков и В.Б. Жиромская16. В 2000 г. под ее редакцией вышел первый том исторических очерков «Население России в XX веке». Авторы рассматривают демографические про-
цессы 1900-1939 гг. в органической связи с происходившими историческими событиями. На основе данных переписи 1926 г., исходя из возрастной структуры, был восстановлен динамический ряд численности населения за 1917-1926 гг. В результате использования новой методики удалось получить данные людских потерь за период революций, Гражданской войны и голода (1917-1922), наиболее адекватно отражающие реальность. Они составили в России, по мнению авторов, не 38,5 млн. человек, как указывается в некоторых публикациях, а 11-15 млн. Интересны главы, посвященные эволюции городской семьи и безработному населению России 1920-х гг.
Одной из тенденций современной историографии является перемещение центра изучения нэповской проблематики в провинцию. Со второй половины 1990-х гг. ученые Сибири, Урала и Поволжья начали активную разработку таких вопросов, как государственная и частная промышленность, их институциональное и правовое положение, многоукладность экономики17. Особенностью этого периода стало также издание работ, раскрывающих на региональном материале те или иные аспекты развития предпринимательства и торговли в 1920-е гг. Следует выделить отдельные статьи и монографические исследования Е.В. Демчик, А.П. Килина, Р.А. Хазиева, посвященные роли и месту частного капитала в общественном производстве, анализу экономических и социальных источников его формирования, различным направлениям деятельности представителей бизнеса и антинэповской политики государства в отношении «новой буржуазии»18. Аргументированный вывод авторов о всеобъемлющем (хотя и неравномерном) характере распространения нэпа и замедленном процессе расслоения мелких товаропроизводителей, обусловленном реализуемым повсеместно принципом «ограниченного благоприятствования», находит свое подтверждение и на материалах Удмуртии.
В числе приоритетных для историков Урала остались проблемы, связанные с эволюцией промышленности, количественными и качественными характеристиками рабочих. Они поднимаются как в публикациях, отражающих масштабные процессы развития региона в широком историкохронологическом пространстве, так и в специальных изданиях19. Большой интерес по периоду нэпа представляют труды М.А. Фельдмана и С.П. Постникова. Многоаспектный подход к проблематике (взаимосвязь источниковедения, историографии и конкретной истории, равно как диалектическое сочетание экономических, правовых, социальных и политических критериев анализа) позволил авторам поставить и последовательно решить комплекс исследовательских задач, выразившихся в степени соответствия социокультурного облика рабочих Урала потребностям преобразований индустриальной сферы; в цене революционных потрясений и форсированной индустриализации для промышленных рабочих; эволюции внутрисоциальных отношений в рабочей среде; корреляции культурного потенциала и духовных преобразований; степени сохранности традиционных черт менталитета в трансформационных условиях 1920-х гг.; соответствии социокультурных характеристик «трансформированного» уральского рабочего функциям носителя диктатуры пролетариата и др. Ключевым исследовательским выводом является положение об эпохе первых десятилетий XX в. как переходной от преимущественно доиндустриального общества к индустриальному. Он отличается и от марксистской оценки уровня развития уральского общества как в основном индустриального уже к началу XX в., и от определения И.В. Нарского, относившего население Урала в начале XX в. к типично до-индустриальному обществу. Авторам удалось наглядно раскрыть процесс становления новой социальной иерархии, в том числе в рядах рабочих крупной промышленности после упразднения традиционного сословного деления населения дореволюционной эпохи. Главным его результатом, по мнению М.А. Фельдмана и С.П. Постникова, стало усиление разнородности рабочих цензовой промышленности. Это способствовало сохранению социокультурного раскола в их среде. Мироощущение квалифицированных рабочих содействовало их сближению с заводской интеллигенцией и служащими. Поэтому улучшение своего статуса они видели в повышении культурно-технического уровня, продвижении по службе в рамках производства. Вместе с тем отличием советской эпохи авторы справедливо назвали обращение государственного патернализма преимущественно к средне-, полу- и малоквалифицированным слоям рабочих. Одним из основополагающих выводов, сделанных М.А. Фельдманом и С.П. Постниковым, стало утверждение о возрождении в послереволюционной России рабочего-умельца и безразличного к своему делу, жилью, земле пролетария, но уже на более массовой основе, более масштабном уровне восприятия и формирования культурных ценностей. Перспективным направлением продолжения исследовательского интереса видится проблема внутренних связей и соотношения различных компонентов социокультурного облика промышленных рабочих Урала в ракурсе «микроистории».
Развивая традиции столичных исследователей в рамках нового научного направления - исторической демографии, уральские историки изучают также численность и воспроизводство населения, демографический менталитет, семейные и брачные отношения в городах. В изданных трудах приводятся данные о составе, укладе жизни и размерах семьи, характере ведения домашнего хозяйства. Авторы монографии «Население Урала», определяя особенность рабочей семьи в 1920-е гг. и указывая на трансформацию норм демографического поведения (новая внутрисемейная иерархия ролей), снижение рождаемости, увеличение внесемейной ориентации женщин, изменившееся отношение рабочих к религии, пришли к выводу, что характерная для этого периода ломка экономической, социальной и политической структур общества приводила к отмиранию социально-экономических устоев многодетности20.
Вслед за региональными исследованиями по отдельным проблемам периода нэпа стали появляться диссертационные работы, посвящённые комплексному социально-экономическому развитию отдельных национально-территориальных образований России в 1920-е гг. - Татарской и Чувашской АССР, Марийской автономной области21.
Необходимость изучения новой экономической политики в Удмуртии вызвана отсутствием специальных трудов по этой важной проблеме. В современной региональной историографии до сих пор нет обобщающего исследования по периоду в целом, и в этом проявился определенный эффект «запаздывания». Наиболее разработанными на сегодняшний день являются вопросы национальногосударственного строительства и правовых основ политической организации общества в 1920-е гг., нашедшие отражение в работах А.А. Тронина, Н.П. Павлова, К.И. Куликова, В.Ю. Войтовича, К.А. Пономарева, О.И. Васильевой, И.К. Калинина22. Публикации Г.А. Никитиной посвящены отдельным аспектам развития крестьянства Удмуртии в годы нэпа, основное внимание уделено функционированию в деревне социальных институтов (общины)23. К числу трудов по аграрной истории региона рассматриваемого периода относятся также статьи и вышедшая в 2008 г. монография В.А. Клишевой24 Н.А. Родионов характеризует становление и эволюцию зарубежных связей Удмуртии. Большую ценность применительно к нашему исследованию имеют данные о международном производственно-техническом сотрудничестве предприятий Удмуртии, торговых контактах, структуре импорта, торговозаготовительной деятельности отделений и филиалов центральных объединений, поставке товарной продукции из-за рубежа на внутренний потребительский рынок, а также материалы о создании и функционировании на заводах ячеек массовых обществ и организаций рабочих25.
Различные аспекты нэпа рассматриваются в трудах С.Л. Бехтерева, занимающегося изучением политической истории XX-XXI вв. В монографии «Эсеро-максималистское движение в Удмуртии» продолжена, в частности, традиция рассмотрения проблемы рабочего активизма начала 1920-х гг. Наиболее близкой к ее сюжетной линии является его статья «Максималистская альтернатива нэпу: попытка осуществления», в которой анализируется этот феномен с точки зрения левонароднических организаций, в первой половине 1920-х гг. продолжавших легальное существование и влиявших на политическое поведение городского населения26.
Особое место в региональной историографии занимает статья Н.И. Хитриной - единственная на сегодняшний день работа, посвященная динамике развития кооперативного движения в Удмуртии в 1920-е гг., в которой дается характеристика всех видов кооперации, включая производственную и потребительскую, обозначены основные направления деятельности Вотского кооперативного сове-та27. Историей промысловой кооперации 1920-1960-х гг. занимался также Ю.Т. Никонов, подготовивший ряд публикаций, главное внимание в которых уделено производственным и социальнобытовым аспектам функционирования промкооперации28. Однако их широкие хронологические рамки ограничили детальное рассмотрение особенностей организации этой формы коллективной предпринимательской деятельности в годы нэпа. Сквозное исследование истории потребительской кооперации в республике, имеющее очерковый характер, выпущено А.П. Синюшиным. В нем, в частности, показана роль кооперативов и их союзов в становлении государственности ВАО, проведен анализ эволюции экономики кооперативных обществ в условиях возрождения рыночных отношений после военного коммунизма29.
Развитие книжной торговли Удмуртии в 1920-е гг. рассмотрены в публикациях, кандидатской диссертации и изданной в 2006 г. монографии С.Ф. Бородулиной30. Автором достаточно подробно освещена книготорговая практика издательства «Удкнига», представлена создаваемая на региональ-
ном уровне государственная система книгораспространения, в том числе и национальной печатной продукции.
Отдельные сведения о предприятиях государственной и кустарной промышленности, частных и кооперативных торговых заведениях содержатся в появившихся в 1990-2000-е гг. научнопопулярных изданиях, по истории создания и развития районов, городов и сел республики31.
В опубликованном в 2005 г. фундаментальном труде «История Удмуртии: XX век» особая глава посвящена периоду нэпа. Однако специфика коллективного обобщающего издания (большой объем и своеобразие структурного построения) не позволила уделить проблемам новой экономической политики достаточного внимания. В монографии представлена лишь самая общая картина развития промышленности, торговли, сельского хозяйства, социально-культурной сферы и общественнополитической жизни в 1920-е гг.
Между тем требуют дальнейшего глубокого изучения на общероссийском и региональном материале с введением в научный оборот новых архивных источников экономическая и политическая системы нэпа, его кризисы, конфликты и противоречия, возможности и перспективы, степень проникновения в сферу промышленности, кооперации и торговли. Необходимо выявление общих и особенных черт развития нэпа в национально-государственных территориальных образованиях, в том числе и в Удмуртии.
Актуальным остается рассмотрение монополизации и огосударствления финансовой системы, торговой и частнопредпринимательской деятельности, налоговой и кредитной политики и практики, баланса различных (частного, кооперативного и государственного) секторов в экономике, соотношения «плановых высот» и «рыночных механизмов», обусловленных реформами процессов социальной дифференциации и расслоения, характеристика демографических процессов, социальной структуры и состава, психологии и настроения основных слоев населения и маргинальных групп, их взаимоотношения с властью, освещение вопросов образования, повседневности и быта, семьи и нравственности, формирования нового социокультурного пространства, политического, гражданского сознания и поведения в 1920-е гг. Не утрачивает своей актуальности и проблема персонификации исторического процесса.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Бордюгов Г., Козлов В. Поворот 1929 г. и альтернатива Бухарина // Вопр. истории КПСС. 1988. № 8. С. 15-33; Селюнин В. Истоки // Новый мир. 1988. № 5. С. 162-189; Козлов В.А., Хлевнюк О.В. Начинается с человека. Человеческий фактор в социалистическом строительстве: Итоги и уроки 30-х годов. М., 1988. 253 с.
2 См., напр.: Мау В.А. Реформы и догмы. 1914-1929: Очерки истории становления хозяйственной системы советского тоталитаризма. М., 1993. 254 с.; Трукан ГА. Путь к тоталитаризму. 1917-1929 гг. М., 1994. 166 с.
3 Колоскова Т.Г. Об идейно-психологических предпосылках сталинизма // Вопр. истории КПСС. 1989. № 9. С. 62-70; Гловели Г. Социалистическая перспектива и барьеры на пути нэпа // Вопр. экономики. 1990. № 6. С. 130-135; Бакулин В.И., Лейбович О.Л. Рабочие, «спецы», партийцы (о социальных истоках «великого перелома») // Рабочий класс и современный мир. 1990. № 6. С. 98-110; Дмитренко В.П. Четыре измерения нэпа // Вопр. истории КПСС. 1991. № 3. С. 16-38; Быстрова И.В. Государство и экономика в 1920-е годы: борьба идей и реальность // Отечественная история. 1993. № 3. С. 19-34; Гимпельсон Е. Г. Политическая система и нэп: неадекватность реформ // Отечественная история. 1993. № 2. С. 29-43; Его же. Формирование советской политической системы. 1917-1923 гг. М., 1995. 232 с.; Его же. Нэп и советская политическая система. 20-е годы. М., 2000. 440 с.; Шишкин В.А. Власть. Политика. Экономика. Послереволюционная Россия (1917-1928 гг.). СПб., 1997. 399 с.
4 Советский Союз в 20-е годы. «Круглый стол» // Вопр. истории. 1988. № 9. С. 3-58; Поляков Ю.А. 20-е годы: настроения партийного авангарда // Вопр. истории КПСС. 1989. № 10. С. 25-38; Бордюгов Г.А., Козлов В.А. История и конъюнктура: субъективные заметки об истории советского общества. М., 1992. 352 с.; «Россия нэповская: политика, экономика, культура» (июнь 1991 г.) // Отечественная история. 1992. № 3. С. 216-221; Нэп: приобретения и потери: сб. статей. М., 1994. 215 с.; Нэп: завершающая стадия. Соотношение экономики и политики: сб. статей. М., 1998. 270 с.
5 Бокарев Ю. П. Социалистическая промышленность и мелкое крестьянское хозяйство в СССР в 20-е годы: источники, методы исследования, этапы взаимоотношений. М., 1989. 310 с.; Горинов М.М. НЭП: поиски путей развития. М., 1990. 64 с.; Богомолова Е.В. Управление советской экономикой в 20-е годы: опыт регулирования и самоорганизации. М., 1993. 159 с.; Очерки экономических реформ. М., 1993. 270 с.
6 Советское прошлое: поиски понимания. «Круглый стол» // Отечественная история. 2000. № 4. С. 90-120; Се-нявский А. С. Новая экономическая политика: современные подходы и перспективы изучения // НЭП: экономи-
ческие, политические и социокультурные аспекты. М., 2006. С. 5-25; Булдаков В.П. Красная смута: Природа и последствия революционного насилия. М., 1997. 376 с.; Его же. Quo vadis? Кризисы в России: пути переосмысления. М., 2007. 204 с.; Орлов И.Б. Современная отечественная историография нэпа: достижения, проблематика, перспективы // Отечественная история. 1999. № 1. С. 102-116; Его же. Новая экономическая политика: история, опыт, проблемы. М., 1999. 193 с.; Его же. Образ нэпмана в массовом сознании 20-х гг.: мифы и реальность // Новый исторический вестник. 2002. № 1 (6). С. 29-42; Его же. «Соблазны нэпа» и политическая система 1920-х годов // Отечественная история. 2002. № 1. С. 209-211; Орлов И.Б., Пахомов С.А. «Ряженые капиталисты» на нэповском празднике жизни. М., 2007. 159 с.; Промышленная политика в стратегии российских модернизаций, XVIII-XXI вв. Екатеринбург, 2006. 398 с.
7 Рабочий активизм в послереволюционной России. «Круглый стол» // Отечественная история. 2002. № 2. С. 112-123.
8 См., напр.: ИглицкийА.А., Райхцаум А.Л. Из истории забастовочного рабочего движения в России (1919-1925 гг.) // Новые движения трудящихся: опыт России и других стран СНГ. М., 1992. Ч. 1. С. 127-135; Гусев А.В. Левокоммунистическая оппозиция в СССР в конце 20-х годов // Отечественная история. 1996. № 1. С. 85-103; Кирьянов Ю.И. Стачки и трудовые конфликты в Советской России в 20-е гг. // Россия XXI. 1997. № 9-10. С. 80-105; Павлю-ченков С.А. Военный коммунизм в России: власть и массы. М., 1997. 272 с.; Питерские рабочие и «диктатура пролетариата». Октябрь 1917-1929. СПб., 2000. 463 с.; Кружинов В.М. Политические конфликты в первое десятилетие советской власти (на материалах Урала). Тюмень, 2000. 231 с.; Ижевско-Воткинское восстание. 1918 год. М.: Посев, 2000; Чураков Д.О. Бунтующие пролетарии: Рабочий протест в Советской России (1917-1930-е гг.). М., 2007. 352 с.
9 Яров С.В. Пролетарий как политик: Политическая психология рабочих Петрограда в 1917-1923 гг. СПб., 1999. 224 с.; Его же. Горожанин как политик: Революция, военный коммунизм и нэп глазами петроградцев. СПб., 1999. 319 с.; Его же. Источники по истории политического протеста в советской России в 1918-1923 гг. СПб., 2001. 136 с.; Его же. Конформизм в советской России: Петроград 1917-1920-х годов. СПб., 2006. 570 с.
10 Бородкин Л.И., Сафонова Е.И. Государственное регулирование трудовых отношений в годы нэпа: формирование системы мотивации труда в промышленности // Экономическая история. Обозрение. М., 2000. Вып. 5. С. 23-46; Сафонова Е.И. «Преступления и наказания» в промышленности России в начале 1920-х гг. // Экономическая история. Обозрение. М., 2000. Вып. 4. С. 81-87; Ульянова С.Б. «Ленинградский почин» (Производственные совещания в системе мотивации и стимулирования труда в 1920-е гг.) // Рынок труда в Санкт-Петербурге: проблемы и перспективы: сб. науч. тр. СПб., 2003. С. 72-83; Её же. Противоречия «режима экономии» в промышленности в 1920-х годах // Вопр. истории. 2003. № 6. С. 144-158; Её же. «То на скаку, то на боку»: Массовые хозяйственно-политические кампании в петроградской/ленинградской промышленности в 19211928 гг. СПб., 2006. 529 с.; Мирясов А.В. К вопросу о мотивации труда рабочих России в 1920-е годы (на примере промышленных предприятий Пензенской губернии) // Отечественная история. 2005. № 5. С. 131-140; Борисова Л.В. Трудовые отношения в Советской России (1918-1924 гг.). М., 2006. 288 с.; Её же. «Советский тред-юнионизм»: профсоюзы и забастовочная борьба в годы нэпа // Отечественная история. 2007. № 6. С. 88-97 и др.
11 Ильина И.Н. Общественные организации России в 1920-е годы. М., 2000. 216 с.
12 Симонов Н.С. Военно-промышленный комплекс СССР в 1920-1950-е гг.: темпы экономического роста, структура, организация производства и управление. М., 1996. 336 с.; Щерба А.Н. Военная промышленность Ленинграда в 20-30-е гг. СПб., 1999. 162 с.; Соколов А.К. Советская политика в области мотивации и стимулирования труда (1917 - середина 1930-х гг.) // Экономическая история. Обозрение. М., 2000. Вып. 4. С. 39-80; Его же. Перспективы изучения рабочей истории в современной России // Отечественная история. 2003. № 4. С. 131-142; № 5. С. 130-139; Его же. «Особое напряжение»: кадры советского Военпрома в конце 1920 - начале 1930-х годов // Отечественная история. 2007. № 4. С. 74-94; Мухин М.Ю. Российский государственный архив экономики: комплексы документов по истории военной промышленности в 1921-1941 годах // Отечественная история. 1996. № 4. С. 100-112; Его же. Эволюция системы управления советской оборонной промышленностью в 1921-1941 годах и смена приоритетов «оборонки» // Отечественная история. 2000. № 3. С. 3-24; Алексеев В.Н. Формирование основ советской военной промышленности в 20-30-е гг. (на примере предприятий Европейской части РСФСР): автореф. дис. ... д-ра ист. наук. М., 2001. 46 с.
13 Николаев А.А. Промысловая кооперация в Сибири (1920-1937). Новосибирск, 1988. 272 с.; Его же. Мелкая промышленность и кустарные промыслы Сибири в советской кооперативной системе (1920 - середина 1930-х гг.). Новосибирск, 2000. 140 с.; Файн Л.Е. Советская кооперация в тисках командно-административной системы (20-е годы) // Вопр. истории. 1994. № 9. С. 35-47; Его же. Нэповский эксперимент над Российской кооперацией // Вопр. истории. 2001. № 7. С. 35-55; Его же. Российская кооперация: историко-теоретический очерк. 18611930. Иваново, 2002. 598 с.; РеентЮ.А. Кооперация и НЭП. Рязань, 1997. 68 с.; Гребениченко С.Ф. Диктатура и промысловая кооперация России в 1920-е годы. М., 2000. 377 с.; Егоров В.Г. Отечественная кооперация в мелком промышленном производстве: Становление, этапы развития, огосударствление (первая треть XX века). Казань, 2005. 330 с.; Ягов О.В. Кустарно-промысловая кооперация Поволжья в условиях реализации новой экономической политики. Пенза, 2008. 334 с.; Иванов А.В. Российская кооперация в первой четверти XX века (по материалам сибирского и дальневосточного регионов): автореф. дис. ... д-ра ист. наук. М., 2009. 56 с.; Метельский
Н.Н., Толмачева Р.П., Усов А.Н. Кооперативное движение на Урале в условиях новой экономической политики. Свердловск, 1990. 60 с.
14 Тупов Б.С. История российской биржи: (Биржи периода нэпа и 90-х гг. XX в.). М., 1994. 27 с.; Новиков А.Н. Общества взаимного кредита (из опыта России в период НЭПа) // Банковское дело. 1994. № 2. С. 32-34; Мехря-ков В.Д. История кредитных учреждений и современное состояние банковской системы России. М., 1995. 295 с.; Соколов А. С. Из истории становления и развития финансовой системы России в период новой экономической политики. М., 1998. 120 с.; Его же. Финансовая политика Советского государства, 1921-1929 гг. М., 2005. 359 с.; Чуканов И.А. Советская экономика в 1920-е годы: новый взгляд (по материалам Среднего Поволжья). М., 2001. 383 с.; Его же. Финансовая политика местных органов власти Среднего Поволжья (1917-1929): дис. ... д-ра ист. наук. Казань, 2001. 452 с.
15 См., напр.: ЛебинаН.Б. Теневые стороны жизни советского города 20-30-х годов // Вопр. истории. 1994. № 2. С. 30-42; Её же. Повседневная жизнь советского города: нормы и аномалии. 1920-1930-е годы. СПб., 1999. 320 с.; Козлова Н.Н. Горизонты повседневности советской эпохи: Голоса из хора. М., 1996. 216 с.; Нарский И.В. Жизнь в катастрофе: Будни населения Урала в 1917-1922 гг. М., 2001. 632 с.; Рожков А.Ю. В кругу сверстников: Жизненный мир молодого человека в советской России 1920-х годов. Краснодар, 2002. Т. 1, 2; Лебина Н.Б., Чистиков А. Н. Обыватель и реформы: Картины повседневной жизни горожан в годы нэпа и хрущевского десятилетия. СПб., 2003. 343 с.
16 Жиромская В.Б. Советский город в 1921-1925 гг.: проблемы социальной структуры. М., 1988. 166 с.; Её же. После революционных бурь: население России в первой половине 20-х годов. М., 1996. 158 с.; Население России в 1920-1950-е годы: численность, потери, миграции: сб. науч. тр. / под ред. Ю.А. Полякова. М., 1994. 221 с.
17 Лютов Л.Н. Частная промышленность в годы нэпа (1921-1929). Саратов, 1994. 148 с.; Его же. Государственная промышленность в годы нэпа (1921-1929). Саратов, 1996. 321 с.; Его же. Неэффективность промышленности в условиях нэпа // Вопр. истории. 2000. № 4-5. С. 106-110; Его же. Обреченная реформа: Промышленность России в эпоху нэпа. Ульяновск, 2002. 267 с.; Виноградов С.В. Нэп: опыт создания многоукладной экономики. М., 1996. 122 с.; Его же. Возрождение многоукладной экономики Российской Федерации в годы НЭПа, 19211927 гг.: На материалах Поволжья: дис. ... д-ра ист. наук. Астрахань, 1998. 486 с.
18 Килин А.П. Частное торговое предпринимательство на Урале в годы нэпа. Екатеринбург, 1994. 80 с.; Его же. Кредитные истории Урала // Изв. Урал. гос. ун-та. 2005. № 39. С. 135-149; Демчик Е.В. Частный капитал в городах Сибири в 1920-е годы: от возрождения к ликвидации. Барнаул, 1998. 240 с.; Её же. Частный капитал Сибири в 20-е гг. XX в. Барнаул, 2005. 299 с.; «Бублики для республики»: исторический профиль нэпманов. Уфа,
2005. 224 с.; Хазиев Р.А. Предприятия уральских нэпманов: историко-статистический анализ // Экономическая история. Обозрение: сб. ст. М., 2005. Вып. 10. С. 199-203.
19 Бакунин А. В. НЭП и проблемы развития производительных сил (теоретический аспект) // Россия нэповская: политика, экономика, культура. Новосибирск, 1991. С. 134-137; Его же. Основные этапы развития индустрии Урала (к вопросу о новом подходе в методологии) // Сохранение индустриального наследия: мировой опыт и российские проблемы: сб. ст. Екатеринбург, 1994. С. 77-82; Комиссаров Ю.П., Славко Т.И. Бюджетные обследования рабочих 20-х годов как исторический источник. Свердловск, 1991. 160 с.; Славко Т.И. Математические методы в изучении истории советского рабочего класса. М., 1991. 136 с.; Урал в панораме XX века. Екатеринбург, 2000. 496 с.; Запарий В.В. Черная металлургия Урала XVШ-XX вв. Екатеринбург, 2001. 304 с.; Фельдман М.А. Рабочие крупной промышленности Урала в 1914-1941 гг.: (численность, состав, социальный облик). Екатеринбург, 2001. 432 с.; Его же. Культурный уровень и политические настроения рабочих крупной промышленности Урала в годы нэпа // Отечественная история. 2003. № 5. С. 20-30; Его же. Стимулы к труду рабочих промышленности Урала в первые десятилетия XX в. // Экономическая история. Обозрение. М., 2006. Вып. 12. С. 36-55; Постников С.П., Фельдман М.А. Государство и профессиональная подготовка рабочих кадров промышленности Урала в 1900-1940 гг. Екатеринбург, 2004. 230 с.; Они же. Социокультурный облик промышленных рабочих Урала (1900-1941 гг.). Екатеринбург, 2006. 74 с.; Надеждина В.А. «...Все к социализму иду и никак не могу дойти»: рабочие и крестьяне Южного Урала и социальная политика Советского государства в годы нэпа. Уфа, 2005. 266 с.; Щит и меч Отчизны: Оружие Урала с древнейших времен до наших дней. Екатеринбург, 2008. 464 с.
20 Население Урала. XX век. История демографического развития. Екатеринбург, 1996. 212 с.
21 Сутырина О.Н. Социально-экономическое развитие Марийской автономной области в условиях новой экономической политики, 1921-1928 гг.: дис. ... канд. ист. наук. Йошкар-Ола, 1997. 332 с.; Гатауллина И.А. Среднее Поволжье в годы новой экономической политики: социально-экономические процессы и повседневность: автореф. дис. ... д-ра ист. наук. Казань, 2009. 31 с.; Орлов В.В. Этнополитическое и социально-экономическое развитие Чувашии в 20-е годы ХХ века: автореф. дис. ... д-ра ист. наук. Казань, 2009. 48 с.
22 См., напр.: Куликов К.И. Удмуртская автономия: Этапы борьбы, свершений и потерь. Ижевск, 1990. 208 с.; Его же. Национально-государственное строительство восточно-финских народов в 1917-1937 гг. Ижевск, 1993. 280 с.; Васильева О.И. Выдвиженчество и коренизация аппарата в Удмуртии в годы предвоенных пятилеток // Из истории общественно-политической жизни Урала в XX в. Ижевск, 1992. С. 3-28; Её же. Удмуртская интеллигенция. Формирование и деятельность. 1917-1941 гг. Ижевск, 1999. 210 с.; Павлов Н.П.
Самоопределение, автономия: идеи, реалии. Ижевск, 2000. 224 с.; Калинин И.К. Восточно-финские народы в
автономия: идеи, реалии. Ижевск, 2000. 224 с.; Калинин И. К. Восточно-финские народы в процессе модернизации. М., 2000. 178 с.; Войтович В.Ю. Государственное строительство в Удмуртии: основные вехи. Ижевск,
2006. 448 с.
23 См.: Никитина Г.А. Эволюция уравнительно-передельного механизма удмуртской общины (конец XIX - начало XX в.) // Политика и экономика Удмуртии советского периода: сб. ст. Ижевск, 1995. С. 5-23; Её же. Удмуртская община в советский период (1917 - начало 30-х гг.). Ижевск, 1998. 225 с.
24 См.: Клишева В.А. Крестьянские хозяйства Удмуртии 1917-1927 гг.: Социально-экономический анализ. Ижевск, 2008. 144 с.
25 См.: Родионов Н.А. Зарубежные связи Удмуртии: Становление и эволюция. XIX-XX вв. Ижевск, 1999. 378 с.
26 Бехтерев С. Л. Максималистская альтернатива нэпу: попытка осуществления // Политика и экономика Удмуртии советского периода. Ижевск, 1995. С. 102-119; Его же. Эсеро-максималистское движение в Удмуртии. Ижевск, 1997. 192 с.
27 Хитрина Н.И. Кооперация в Удмуртии // Политика и экономика Удмуртии советского периода. Ижевск, 1996. С. 34-54.
28 См.: Никонов Ю.Т. Становление промысловой кооперации в Удмуртии (1920-1925 гг.) // Региональные аспекты преподавания истории. Ижевск, 1998. С. 22-27; Его же. История промысловой кооперации Удмуртии (1920-1960 гг.): автореф. дис. ... канд. ист. наук. Ижевск, 2000. 26 с.
29 Синюшин А.П. На службе народу кооперация и кооператоры Удмуртии. Ижевск, 2003. 152 с.
30 Бородулина С.Ф. Кооперативная книжная торговля Удмуртии в 1920-1930-х годах // Современные социально-политические технологии и информационное пространство российских регионов: история, проблемы, перспективы. Ижевск, 2004. С. 92-98; Её же. Становление и развитие книгоиздания и книжной торговли в Удмуртии (1917-1941 гг.): автореф. дис. ... канд. ист. наук. Ижевск, 2005. 24 с.; МерзляковаГ.В., Бородулина С.Ф. История книжной торговли в Удмуртии (1917-1941 гг.). Ижевск, 2006. 117 с.
31 Рябов И.М. Сюмси: Век за веком, за годом год. Ижевск, 1999. 247 с.; Пудов А.И. История увинских деревень. Ува, 2000. 394 с.; Черных А.Ф. Сарапульский район: История и современность. Сарапул, 2000. 257 с.; Вичужа-нин А.Г. Можга: Городок над Сюгинкой-рекой. Ижевск, 2001. 448 с.; Между Чепцой и Камой: Взгляд сквозь годы и века. Балезинский район. Ижевск, 2002. 384 с.
Поступила в редакцию 11.01.10
L.N. Bekhtereva, candidate of history, senior staff scientist
The problems of New Economic Policy of 1920s. in the contemporary russian historiography
The article deals with the main trends in the modern research of New Economic Policy of 1920s. The perspectives of the following study of New Economic Policy are also defined.
Keywords: new economic policy, modern home historiography, the regional researches of the NEP.
Бехтерева Людмила Николаевна, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Удмуртский институт истории, языка и литературы УрО РАН 42б004, Россия, г. Ижевск, ул. Ломоносова, 4 E-mail: behtereva@ni.udm.ru
