CC BY
3Международное право; Европейское право
DOI 10.47643/1815-1337_2021_4_252 УДК- 341.1
ПРОБЛЕМЫ МЕЖДУНАРОДНО-ПРАВОВОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ ГЕНДЕРНОГО РАВЕНСТВА В МЕЖДУНАРОДНЫХ ИНСТИТУТАХ. Часть 1 PROBLEMS OF INTERNATIONAL LEGAL REGULATION OF GENDER EQUALITY IN INTERNATIONAL INSTITUTIONS. Part 1
МАГОМЕДОВ Гусейн Багавдинович,
кандидат юридических наук, доцент, директор
Северо-Кавказского института (филиал) Всероссийского университета юстиции (РПА Минюста России) в г. Махачкале. 367008, Республика Дагестан, г. Махачкала, проспект Акушинского, 7. E-mail: Guseynrpa333@mail.ru;
МУСАЛОВ Магомед Абдулаевич,
кандидат юридических наук, доцент, доцент кафедры гражданского права
Северо-Кавказский институт (филиал) Всероссийского университета юстиции (РПА Минюста России) в г. Махачкале. 367008, Республика Дагестан, г. Махачкала, проспект Акушинского, 7. E-mail: mmusalov@mail.ru;
РАШИДОВ Шарапутдин Маккашарипович,
кандидат юридических наук, доцент, заместитель директора по науке
Северо-Кавказского института (филиал) Всероссийского университета юстиции (РПА Минюста России) в г. Махачкале. 367008, Республика Дагестан, г. Махачкала, проспект Акушинского, 7. E-mail: rashidovich-80@mail.ru;
MAGOMEDOV Huseyn Bagaudinovich,
Candidate of Law, Associate Professor, Director of the North Caucasus Institute (branch) All-Russian University of Justice (RPA of the Ministry of Justice of Russia) in Makhachkala. 7 Akushinsky Avenue, Makhachkala, Republic of Dagestan, 367008. E-mail: Guseynrpa333@mail.ru;
MUSALOV Magomed Abdulayevich,
Candidate of Legal Sciences, Associate Professor, Associate Professor of the Department of Civil Law
North Caucasus Institute (branch) All-Russian University of Justice (RPA of the Ministry of Justice of Russia) in Makhachkala.
7 Akushinsky Avenue, Makhachkala, Republic of Dagestan, 367008.
E-mail: mmusalov@mail.ru;
RASHIDOV Sharaputdin Makasharipovich,
Candidate of Law, Associate Professor, Deputy Director for Science of the North Caucasus Institute (branch) All-Russian University of Justice (RPA of the Ministry of Justice of Russia) in Makhachkala. 7 Akushinsky Avenue, Makhachkala, Republic of Dagestan, 367008. E-mail: rashidovich-80@mail.ru
Краткая аннотация: В данной статье рассматриваются идеи гендерного институционализма, формальные и неформальные правила институтов для адаптации к новым гендерным нормам или укрепления существующих. Авторы исследуют, как отсутствие адаптации новых норм, в частности в отношении гендерного паритета в представительстве и занятости в этих учреждениях, влияет на «учет гендерной проблематики», определяемый НАТО как «процесс оценки последствий для женщин и мужчин любых запланированных действий, включая законодательство, политику и программы, во всех областях и на всех уровнях». В результате это отсутствие адаптации в конечном итоге влияет на гендерную справедливость, особенно в случаях сексуального насилия в ходе конфликтов, поддержания мира и в системах правосудия переходного периода
Abstract: This article examines the ideas of gender institutionalism, formal and informal rules of institutions for adapting to new gender norms or strengthening existing ones. The author examines how the lack of adaptation of the new norms, in particular with regard to gender parity in representation and employment in these institutions, affects "gender mainstreaming", defined by NA TO as" the process of assessing the impact on women and men of any planned actions, including legislation, policies and programmes, in all areas and at all levels". As a result, this lack of adaptation ultimately affects gender justice, especially in cases of sexual violence in conflict, peacekeeping, and transitional justice systems. International institutions must recognize that gender equality is not achieved simply through the adoption of resolutions and the creation of mandates, and that equality is important not only for civilians in the countries that these institutions supposedly offer to help.
Ключевые слова: Римский статут, договор, Международное уголовное правосудие, сексуальное насилие, виктимизация женщин, Организация Объединенных Наций, международная политика, гендерное правосудие, обвинительное заключение.
Keywords: Rome Statute, treaty, International criminal justice, sexual violence, victimization of women, United Nations, international policy, gender justice, indictment.
Дата направления статьи в редакцию: 01.04.2021
Дата публикации: 30.04.2021
Статуты 1993 и 1994 годов, создавшие международные уголовные трибуналы по бывшей Югославии (МТБЮ) и Руанде (МУТР) [1. 2. 3. 4. 5. 11.], заложили новую основу в Международном уголовном праве, впервые признав изнасилование преступлением против человечности в контексте военного трибунала. Римский статут, договор, создавший Международный уголовный суд в 2002 году1, рассматривался многими в международном праве как предвестник новой эры Международного уголовного правосудия и безопасности, в которой впервые в своей истории
1 Tекст Римского статута, распространенного в качестве документа A/CONF.183/9 от 17 июля 1998 года с изменениями на основе протоколов от 10 ноября 1998 года, 12 июля 1999 года, 30 ноября 1999 года, 8 мая 2000 года, 17 января 2001 года и 16 января 2002 года. Статут вступил в силу 1 июля 2002 года..
тендерное насилие будет признано и наказано за его полное воздействие на женщин в военное время и послужит дальнейшему продвижению усилий по обеспечению тендерного равенства для женщин во всем мире. Римский статут, впервые в международном праве, кодифицировал насилие в отношении женщин как преступления против человечности, военные преступления, а в некоторых случаях и геноцид [6. 7.].
Хотя изнасилование и сексуальное насилие в вооруженном конфликте были кодифицированы как уголовные преступления с 1949 года, когда статья 27 Четвертой Женевской конвенции [0. С. 161] включала изнасилование, принуждение к проституции и непристойные нападения в качестве преступлений, сексуальное насилие по-прежнему не рассматривалось как серьезное нарушение закона и понималось его законодателями как «посягательство на честь», подразумевая преступность этого деяния как связанного с собственностью мужчин. То, что в настоящее время изнасилование классифицируется как виктимизация женщин, а не как социальная травма или травма эго мужчин, также рассматривалось в начале 2000-х годов как огромный прогресс в продвижении прав женщин.
Хотя на международном уровне было сделано много шагов в направлении обеспечения равенства женщин, еще предстоит увидеть, какой эффект эти шаги могут оказать на практике с точки зрения продвижения общих прав человека, когда международные институты, отвечающие за создание, принятие и обеспечение соблюдения прав человека, - Международный уголовный суд (далее -МУС) [10], Организация Объединенных Наций и НАТО, если назвать некоторые из них, - исторически и повсеместно доминировали мужчины. В то время как МУС пытался привить гендерно-чувствительный подход и «учитывать» гендерные аспекты при рассмотрении ими в последнее время уголовных дел, то, как учреждения формально и неформально служат укреплению имплицитных гендерных норм своих субъектов, может препятствовать принятию и применению гендерного правосудия, если гендерный паритет действительно не будет достигнут [12].
По мнению ученых-феминисток, формальные правила в учреждениях включают в себя правила, которые «создаются, передаются и применяются по каналам, широко признанным в качестве официальных», и могут включать мандаты, политику компании, заявления о миссии и кодексы поведения. С другой стороны, неформальные правила - это «неписанные» правила, которые управляют поведением и отношениями и формируют культуру организаций, включая общие практики и нормы, которые могут со временем развиваться в отношении того, как человек действует или реагирует в определенных ситуациях. Например, мужчины могут проводить неофициальные встречи в пабах и мужских клубах, которые либо открыто запрещают женщинам входить, либо проводятся и организуются в нерабочее время, когда женщина может укладывать детей спать.
Другим часто цитируемым эвфемизмом для этих неформально действующих правил были бы «сети старых мальчиков» - укоренившиеся формы покровительства, братства и кумовства, которые привилегируют «любимых сыновей» и исключают женщин. Ученые-феминистки утверждают, что, особенно в рамках доминирующей мужской политической, правовой и дипломатической арены, такие нормы структурированы гендерно предвзятыми предположениями, присущими данному институту. Чаппелл пишет: «Такие гендерные предубеждения могут существовать в официальных институтах, например, через откровенно дискриминационные правила, которые запрещают мужчинам и женщинам участвовать в определенных видах деятельности». Азари и Смит, однако, утверждают, что «неформальные институты существуют, когда общие ожидания вне официальных правил игры структурируют политическое поведение».
Формальные и неформальные правила часто взаимосвязаны и могут тесно взаимодействовать. Однако в отсутствие формальных правил неформальные правила и нормы могут заполнить пробелы в качестве «резервной» политики. Чаппель пишет, что в контексте норм «гендерные нормы могут работать с формальными институтами или против них, чтобы закрепить гендерное неравенство». Таким образом, в то время как учреждение может иметь официальную письменную политику борьбы с дискриминацией, неформальные нормы и понимание того, как «делаются» вещи, могут противодействовать этой политике, чтобы сохранить статус-кво нетронутым. В частности, Чаппелл и Уэйлен (2013) пишут, что «гендерные нормы...оказались очень «липкими» и что «нарушители существующей гендерной логики уместности часто рассматривались как отклоняющиеся «и наказывались посредством актов порицания, насмешек и преследований».
Примеры можно увидеть в обсуждении «стеклянного потолка», с которым сталкиваются женщины, пытаясь продвинуться по карьерной лестнице. Рудман, Мосс-Ракусин, Фелан и Науц (2012) выявили эффект негативной реакции, с которым сталкиваются агентированные женщины-лидеры в организациях, когда действуют против своей предполагаемой гендерной роли, в серии исследований, которые продемонстрировали уловку - 22, с которой сталкиваются женщины: «поскольку их гендерный статус ниже, чем у мужчин, они должны действовать как» подходящие «для лидерства, но, если они это сделают, они рискуют получить негативную реакцию». Такая негативная реакция может рассматриваться как «наказание за доминирование», в том смысле, что агентство женщин негативно интерпретируется мужчинами, оценивающими их работу.
Рудман и Фелан (2008), ссылаясь на исследование партнеров юридической фирмы, обнаружили, что партнеры-мужчины «критиковали партнеров-женщин за то, что они вели себя как мужчины, оценивали их как неприятных личностей и рассматривали их авторитет как незаконный, несмотря на высокие оценки компетентности». Это наказание служит укреплению гендерной иерархии, что не является редкостью, особенно в мире международной политики и безопасности, и нынешние примеры нетрудно найти; будучи сенатором, Хиллари Клинтон была названа «слишком сердитой» за критику внешней политики администрации Буша, но в других контекстах была названа слишком слабой, чтобы руководить, что заставило феминисток заметить: «если она не высказывается решительно против президента Буша, она робкая и девчачья. Если она это делает, то она ведьма и строптивица».
Джони Ловендуски (2014) описала хорошо документированную историю сексистской реакции в парламентской политике Великобритании, отметив, что в настоящее время женщины составляют только 22 процента депутатов в современных законодательных органах. Она пишет, что в Великобритании «женщины-депутаты Палаты общин часто подвергаются оскорбительным сексистским оскорблениям, часто усиливаемым последующими комментариями в прессе», и отмечает, что «опыт женщин в сексизме, когда они вступают в общественную жизнь, в значительной
ПРАВО И ГОСУДАРСТВО: теория и практика. 2021. № 4(196)
степени является глобальным явлением» [13].
Женщины также сталкиваются с бременем, как и члены групп меньшинств, необходимости представлять свой пол в целом и «что любая из их ошибок будет отнесена на счет всей их группы». В эпизоде последнего сезона сериала HBO «Вип» глава администрации президента Сони Мейер Эми Брукхаймер, ссылаясь на это бремя представительства в оправдании некомпетентности своего босса, заявила: «Вы ничего не достигли, кроме одной вещи. Тот факт, что ты женщина, означает, что у нас больше не будет женщин-президентов, потому что мы попробовали одну, и она[ругательство] отстой!» [14].
Таким образом, создание Международного уголовного суда рассматривалось как возможный способ исправить и устранить гендерное неравенство в представленности, которое традиционно проявлялось в «старых» институтах. Хотя МТБЮ и МУТР были созданы с учетом интересов жертв и, следовательно, предполагаемого подхода, учитывающего гендерные аспекты, только двое из одиннадцати судей, отобранных для участия в МТБЮ, были женщинами, а вторая женщина, которая будет избрана, Элизабет Одио-Бенито из Коста-Рики, была выбрана только «в конце голосования и после тяжелых политических переговоров». Как отметил Бенито, включение женщин в состав МТБЮ будет иметь важное и существенное значение для обеспечения гендерного правосудия. Она писала: «Не будет справедливости, если женщины не будут частью этой справедливости». Прокуроры МТБЮ в начале судебного процесса над Драганом Николичом не считали, что у них достаточно доказательств, чтобы обвинить его в гендерных преступлениях, в результате чего Бенито «публично призвал» прокуроров включить гендерные преступления в обвинительное заключение. Судья Патрисия Уолд также отмечает, что пять основных судебных прецедентов, касающихся гендерных преступлений, были созданы «когда по крайней мере одна женщина-судья сидела на скамье подсудимых».
Не следует предполагать, что судьи-мужчины не смогут оценить тяжесть и ущерб, причиненный преступлениями сексуального насилия, но что судьи-женщины придают процессу уникальный голос и точку зрения на сексуальное насилие, поскольку сексуальное насилие, как известно, затрагивает женщин в вооруженных конфликтах в гораздо большем количестве, чем мужчин, и, таким образом, «причастны к преступлениям сексуального насилия, недостижимым для мужчин». Примечательно, что обвинительное заключение и осуждение Foca 8, которая обвинила восемь боснийских сербов в шестидесяти двух преступлениях сексуального насилия в боснийском городе Фоча, было первым обвинительным заключением, касающимся исключительно преступлений сексуального насилия и сексуальной деградации.
Примечательно также, что Организация Объединенных Наций при создании МТБЮ включила статью 22, которая свидетельствует о гендерно-чувствительной политике защиты жертв и свидетелей от унижения, и что, постановив, что подтверждение свидетельских показаний потерпевших не потребуется, подтвердило гендерно-чувствительное понимание часто частного характера сексуального насилия. Кроме того, и это важно, статья 22 отвергает согласие в качестве защиты (хотя это не помешало некоторым обвиняемым попытаться заявить об этом), если принуждение или угроза были очевидными, и не допускает представления предварительного сексуального поведения жертвы, сводя на нет некоторые мифы об изнасиловании, которые дискредитируют и дискредитируют многих жертв изнасилования.
Поскольку в судебных процессах МУТР использовался тот же обвинитель, что и в МТБЮ, Ричард Голдстоун, предполагалось, что успехи, достигнутые в плане учета гендерной проблематики и гендерного правосудия, будут переданы МУТР, но эти достижения были нелегкими и сопряжены с большими проблемами. МУТР с самого начала не смог установить судебный паритет, поскольку судья Наванетем Пиллэй была единственной женщиной - судьей среди девяти избранных судей МУТР. Это гендерное неравенство повлияет на гендерный характер обвинения. Согласно отчету Кумена о МУТР, во время перекрестного допроса свидетеля в ходе судебного процесса над шестью обвиняемыми по так называемому делу Бутаре один свидетель, известный как «ТА», дал показания о том, что она неоднократно подвергалась групповому изнасилованию членами милиции и была инфицирована ВИЧ. Во время ее перекрестного допроса адвокат защиты намекнул, что она не могла быть изнасилована, потому что от нее плохо пахло; по сообщениям средств массовой информации, освещавших это дело, при этом замечании председательствующие судьи «расхохотались», дальнейшее унижение жертвы и явно неуместная и нечувствительная реакция. Кроме того, отсутствовали процедуры, обеспечивающие защиту жертв. Одна свидетельница сказала, что, когда она вернулась в Руанду после суда, «все знали», что она давала показания об изнасиловании в МУТР, в результате чего ее жених бросил ее, а ее дом подвергся нападению.
На самом деле самой большой победы в МУТР в судебном преследовании за сексуальное насилие, возможно, и не произошло бы, если бы не дальнейшие усилия единственной женщины-председательствующего судьи, судьи Пиллэй. Во время судебного процесса над Жан-Полем Акейесу, обвиняемым в геноциде, но не в изнасиловании, один свидетель на скамье подсудимых дал показания об изнасиловании, в результате чего судья Пиллэй попросила отложить рассмотрение дела, чтобы дополнительно допросить свидетеля. Это привело к изменению первоначального обвинительного заключения против Акейесу, включив в него изнасилование и обеспечив судебное преследование за сексуальное насилие. Впервые изнасилование было признано преступлением геноцида в прецедентном праве. Ронда Копелон (2001) писала, что «присутствие женщин-судей, которые также обладают опытом в области гендерной проблематики, и юрисконсульта по гендерным вопросам в (Канцелярии обвинителя) имеет решающее значение для достижения гендерного прогресса в двух специальных трибуналах (МТБЮ и МУТР)».
Библиография:
1. 2.
3.
4.
5.
Устав Международного трибунала по Руанде от 8 ноября 1994 года / (S/RES/955 (1994)). Резолюция 955 Совета Безопасности ООН 955 (1994) /S/RES/955 (1994).
Доклад Международного трибунала по Руанде. Генеральная Ассамблея ООН // A/66/209-S/2011 /472.
Устав Международного трибунала по бывшей Югославии от 25 мая 1993 года (Res. 827 (1993)) // URL: http://www.un.org/ru/law/icty/charter.shtml. Резолюция 827 Совета Безопасности ООН 827(1993) / S/RES/827 (1993).
Международные уголовные трибуналы // Международный журнал Красного Креста. 2006. № 861
Михайлов Н.Г. Международный уголовный трибунал по бывшей Югославии: компетенция, источники права, основные принципы деятельности.
6.
7.
М., 2006
8. Женевские конвенции от 12 августа 1949 года и Дополнительные протоколы к ним. 4-е изд., испр. М., 2005. С. 161.
9. Каюмова А.Р. Смешанные (гибридные) уголовные трибуналы и интернационализированные суды в системе международной уголовной юстиции. Казань, 2008
10. Римский статут Международного уголовного суда A/CONF.183/9 от 17 июля 1998 года с изменениями на основе протоколов от 10 ноября 1998 года, 12 июля 1999 года, 30 ноября 1999 года, 8 мая 2000 года, 17 января 2001 года и 16 января 2002 года. Статут вступил в силу 1 июля 2002 года.
11. Римский статут Международного уголовного суда 1998 г. // Международное уголовное право в документах: в 2 т. Т. 2. Казань, 2005. С. 204-287.
12. Декларация об искоренении насилия в отношении женщин принята 20 декабря 1993 г. Резолюцией 48/104 Генеральной Ассамблеи ООН // Криминальное насилие против женщин и детей. Международные стандарты противодействия: сборник документов / сост. В.С. Овчинский. М., 2008.
13. Ловендуски, Джони (2015). Гендерная политика, феминизирующая политология . Колчестер: ECPR Press. ISBN 9781910259146 . Джони Ловен-дуски - https://ru.other.wiki/wiki/Joni_Lovenduski
14. Ловендуски, Джони; Рэндалл, Вики (1993). Современная феминистская политика: женщины и власть в Великобритании . Оксфорд, Нью-Йорк: Издательство Оксфордского университета. ISBN 9780198780694 . Джони Ловендуски - https://ru.other.wiki/wiki/Joni_Lovenduski
References (transliterated):
1. Ustav Mezhdunarodnogo tribunala po Ruande ot 8 noyabrya 1994 goda / (S/RES/955 (1994)).
2. Rezolyuciya 955 Soveta Bezopasnosti OON 955 (1994) /S/RES/955 (1994).
3. Doklad Mezhdunarodnogo tribunala po Ruande. General'naya Assambleya OON // A/66/209-S/2011 /472.
4. Ustav Mezhdunarodnogo tribunala po byvshej YUgoslavii ot 25 maya 1993 goda (Res. 827 (1993)) // URL: http://www.un.org/ru/law/icty/charter.shtml.
5. Rezolyuciya 827 Soveta Bezopasnosti OON 827(1993) / S/RES/827 (1993).
6. Mezhdunarodnye ugolovnye tribunaly // Mezhdunarodnyj zhurnal Krasnogo Kresta. 2006. № 861
7. Mihajlov N.G. Mezhdunarodnyj ugolovnyj tribunal po byvshej YUgoslavii: kompetenciya, istochniki prava, osnovnye principy deyatel'nosti. M., 2006
8. ZHenevskie konvencii ot 12 avgusta 1949 goda i Dopolnitel'nye protokoly k nim. 4-e izd., ispr. M., 2005. S. 161.
9. Kayumova A.R. Smeshannye (gibridnye) ugolovnye tribunaly i internacionalizirovannye sudy v sisteme mezhdunarodnoj ugolovnoj yusticii. Kazan', 2008
10. Rimskij statut Mezhdunarodnogo ugolovnogo suda A/CONF.183/9 ot 17 iyulya 1998 goda s izmeneniyami na osnove protokolov ot 10 noyabrya 1998 goda, 12 iyulya 1999 goda, 30 noyabrya 1999 goda, 8 maya 2000 goda, 17 yanvarya 2001 goda i 16 yanvarya 2002 goda. Statut vstupil v silu 1 iyulya 2002 goda.
11. Rimskij statut Mezhdunarodnogo ugolovnogo suda 1998 g. // Mezhdunarodnoe ugolovnoe pravo v dokumentah: v 2 t. T. 2. Kazan', 2005. S. 204-287.
12. Deklaraciya ob iskorenenii nasiliya v otnoshenii zhenshchin prinyata 20 dekabrya 1993 g. Rezolyuciej 48/104 General'noj Assamblei OON // Kri-minal'noe nasilie protiv zhenshchin i detej. Mezhdunarodnye standarty protivodejstviya: sbornik dokumentov / sost. V.S. Ovchinskij. M., 2008.
13. Lovenduski, Dzhoni (2015). Gendernaya politika, feminiziruyushchaya politologiya . Kolchester: ECPR Press. ISBN 9781910259146 . Dzhoni Lovenduski - https://ru.other.wiki/wiki/Joni_Lovenduski
14. Lovenduski, Dzhoni; Rendall, Viki (1993). Sovremennaya feministskaya politika: zhenshchiny i vlast' v Velikobritanii . Oksford, N'yu-Jork: Izdatel'stvo Oks-fordskogo universiteta. ISBN 9780198780694 . Dzhoni Lovenduski - https://ru.other.wiki/wiki/Joni_Lovenduski
