CC BY
1052
УДК 343
ПРОБЛЕМЫ КВАЛИФИКАЦИИ ПРЕСТУПЛЕНИИ ПО СТ. 210 УК РФ
PROBLEMS QUALIFICATION OF CRIMES UNDER ART. 210 OF THE CRIMINAL CODE OF THE RUSSIAN FEDERATION
Н. С. РЯЗАНОВ (N. S. RYAZANOV)
Рассматриваются проблемы квалификации преступлений по ст. 210 УК РФ применительно к действующему уголовному законодательству. Даётся характеристика преступного сообщества (преступной организации), выявляются его определяющие признаки.
Ключевые слова: преступные сообщества (преступные организации); ответственность; деяние.
This article discusses the definition of crimes under Art. 210 of the Criminal Code of the Russian Federation.
Key words: criminal community (criminal organization); responsible act.
Как известно, преступные сообщества (преступные организации) являются опаснейшей формой организованной преступности, «государством в государстве». Деятельность по выявлению, раскрытию и расследованию таких преступлений, неотвратимому привлечению к ответственности виновных лиц должна быть приоритетной в сфере функционирования правоохранительного аппарата. Вместе с тем на практике возникает закономерность - если выявляются деяния, подпадающие под признаки ст. 210 УК РФ, правоприменитель сталкивается с огромным количеством проблем. Связано это не только с тем, что преступные сообщества (преступные организации) хорошо организованы, оснащены, профинансированы, защищены от «напастей» госаппарата посредством коррупционных связей с ним, но и с тем, что понятийный аппарат данного состава, мягко говоря, находится в недоработанном состоянии, имеют место пробелы, абстрактные и оценочные определения, что порождает неверную квалификацию, а зачастую и освобождение преступников от ответственности по ст. 210 УК РФ в судах.
Так, по делу в отношении А. А. Сафонова, Д. А. Вольского, Ю. С. Чижова, С. А. Сафоновой, Л. Е. Кирющенко, А. А. Уразовой,
Н. В. Скоробогатовой не нашло подтверждение обвинение по ст. 210 УК РФ. Для действий указанной группы были характерны такие признаки, как предварительный сговор, устойчивость, стабильность состава, наличие цели совершения неоднократных преступлений, тщательная подготовка, однако обстоятельств, позволяющих сделать вывод о том, что данное объединение обладало признаками, не охватывающимися такой формой соучастия, как организованная группа, установлено не было. Обстоятельств, свидетельствующих о структурированности объединения, более сложной структуре, высокой степени взаимодействия, иерархии, особого порядка подбора кандидатов в ряды преступников, разработке планов легализации и прикрытия преступной деятельности, установлено не было [1].
В соответствии с ч. 4 ст. 35 УК РФ преступление признаётся совершённым преступным сообществом (преступной организацией), если оно совершено структурированной организованной группой или объединением организованных групп, действующих под единым руководством, члены которых объединены в целях совместного совершения одного или нескольких тяжких либо особо тяжких преступлений для получения прямо
© Рязанов Н. С., 2014 232
или косвенно финансовой или иной материальной выгоды.
По ст. 210 УК РФ криминализированы следующие деяния:
создание преступного сообщества (преступной организации) в целях совместного совершения одного или нескольких тяжких или особо тяжких преступлений либо руководство таким сообществом (организацией) или входящими в него (нее) структурными подразделениями, а также координация преступных действий, создание устойчивых связей между различными самостоятельно действующими организованными группами, разработка планов и создание условий для совершения преступлений такими группами или раздел сфер преступного влияния и преступных доходов между ними, совершенные лицом с использованием своего влияния на участников организованных групп, а равно участие в собрании организаторов, руководителей (лидеров) или иных представителей организованных групп в целях совершения хотя бы одного из указанных преступлений;
участие в преступном сообществе (преступной организации) -
вышеуказанные деяния, совершенные лицом с использованием своего служебного положения;
вышеуказанные деяния, совершенные лицом, занимающим высшее положение в преступной иерархии.
В данных нормах прослеживается терминологический хаос - чёткие определения, признаки, критерии, так необходимые для квалификации, отсутствуют. Кроме того, понятия преступного сообщества (преступной организации) в Общей и Особенной части УК РФ являются разными, в ст. 210 приводятся ранее не указанные определения «структурные подразделения», «координа-
ция», «создание устойчивых связей», «разработка планов», «создание условий для совершения преступлений» и т. д.
Для решения данной проблемы целесообразно было бы унифицировать норму о преступном сообществе, описав его признаки в ч. 4 ст. 35 УК РФ, а в ст. 210 УК РФ указать лишь конкретные действия преступников (координация, создание, участие и т. д.).
Этот подход также поддерживается некоторыми авторами [2].
Кроме того, законодатель так и не смог определиться с названием этого преступного объединения [3] и необоснованно объединил по сути разные понятия - сообщество и организацию - в одно.
Слова «сообщество» и «организация» -не синонимы, даже если их отнести к организованной преступности. «Организация» -более широкое понятие [4]. Если обратиться к толковому словарю русского языка, то слово «организация» понимается как «организованность, хорошее, планомерное, продуманное устройство, внутренняя дисциплина», а слово «сообщество» - «объединение людей, народов или государств, имеющих общие интересы, цели» [5].
Пожалуй, здесь стоит согласиться с мнением профессора В. Быкова, который полагает, что для закрепления в УК РФ достаточно будет определения «преступная организация» [6]. Термин «преступное сообщество», а также действия по его созданию, руководству, координации, участию в нём можно будет предусмотреть в качестве квалифицирующего признака, влекущего более строгое наказание, что обусловлено возрастанием повышенной опасности объединения и функционирования преступных организаций, расширением связей, сфер деятельности и влияния, увеличением криминального человеческого, материального, финансового ресурса.
Кроме того, не выдерживает критики мнение законодателя, предусмотревшего
цель функционирования преступных сообществ (преступных организаций) - совершение одного или нескольких тяжких либо особо тяжких преступлений для получения прямо или косвенно финансовой или иной материальной выгоды.
При изучении уголовных дел не предусматривалось, что когда-либо создание преступной организации связывалось с чётким формулированием цели совершения именно тяжких и особо тяжких преступлений. В основу обвинения кладется сам факт совершения таких преступлений. То есть объективный, а не субъективный момент. Немало преступных сообществ занимаются экономической криминальной деятельностью, а значительная часть преступлений в сфере экономической деятельности не относится к кате-
гории тяжких и особо тяжких. Кроме того, преступники вряд ли владеют информацией о том, какие преступления в данный момент времени являются тяжкими или особо тяжкими [7].
Законодатель попытался определить преступные сообщества (преступные организации) через признак структурированности.
По поводу содержания признака «структурное подразделение преступного сообщества» в теории уголовного права существуют разные позиции. Согласно первой такое подразделение можно отождествлять с организованной группой, что указывает на исключительно криминальный характер возложенных на соответствующее подразделение функций. Иное понимание допускает не только противоправную, но и правомерную деятельность структурного подразделения преступного сообщества. В частности, предпринята попытка обосновать, что структурное подразделение -территориально или (и) функционально обособленная группа участников преступного сообщества - может специализироваться на выполнении всех или части его функций, в том числе и тех, которые сами по себе, в отрыве от преступной деятельности сообщества, состава преступления не образуют [8]. Первая из обозначенных позиций представляется нам более правильной, поскольку деятельность структурного подразделения было бы неверно рассматривать отдельно от деятельности преступного сообщества в целом, успех функционирования которого как раз и заключается в том, что объединенные усилия его составных частей позволяют достигать общей преступной цели и, что самое главное, достигать её преступными средствами.
Признак структурированности может быть и в организованной группе. Таким образом, квалификация деяния по ст. 210 УК РФ только на основании критерия «структурированности» будет недостаточно обоснованной.
Некоторые авторы полагают, что главным критерием, характеризующим преступные сообщества (преступные организации), является профессионализм его членов, проявляющийся при совершении преступлений, когда для членов преступного сообщества (преступной организации) постоянное совершение преступлений становится профес-
сией, способом получения преступных доходов, образом жизни и мышления [9]. Вместе с тем с этим подходом нельзя согласиться. В своей деятельности нам нередко приходится поддерживать государственное обвинение в отношении рецидивистов, которые ранее были судимы 10-15 раз, совершение преступлений - их профессиональная деятельность и единственный источник дохода, мышление их ограничено «блатными понятиями», они систематически направляются отбывать наказание в места лишения свободы. При этом, как привило, преступления совершаются ими единолично или в составе группы лиц, группы лиц по предварительному сговору. Возможно, эти лица будут являться элементами организованной преступности, приверженцами «воровских понятий», «блатными», что подпадает под понятийный аппарат криминологии, но не обязательно такие преступники будут субъектами преступления, предусмотренного ст. 210 УК РФ.
Состав ч. 4 ст. 210 УК РФ подразумевает наличие специального субъекта - лица, занимающего высшее положение в преступной иерархии, характеристики которого также имеют оценочный характер [10]. В Постановлении Пленума Верховного суда РФ от 10 июня 2010 г. № 12 «О судебной практике рассмотрения уголовных дел об организации преступного сообщества (преступной организации) или участии в нём (ней)» отмечено, что о лидерстве такого лица в преступной иерархии может свидетельствовать наличие связей с экстремистскими и (или) террористическими организациями или коррупционных связей и т. п. В приговоре необходимо указать, на основании каких из названных признаков суд пришел к выводу о наличии в действиях лица состава преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 210 УК РФ [11].
Для правильного определения специальных субъектов, предусмотренных в ч. 1 и 4 ст. 210 УК РФ, и доказывания их «статуса» необходимо иметь в виду следующее. При всём многообразии преступных сообществ и преступных организаций, координирующей и управляющей «надорганизацией» продолжает оставаться сообщество «воров в законе» -лидеров организованной преступной среды, активных криминальных деятелей, доказавших свою верность преступным идеям, свя-
зям, соучастникам и выполняющие широкие организаторские функции в преступной среде. В преступную иерархию также входят «положенцы» - лица, имеющие право принимать решения в отсутствия «вора в законе» от его имени, и «смотрящие» - лица, наделенные правом принимать решения по определённому направлению или сфере деятельности [12]. И «воры в законе», и «положен-цы» со «смотрящими» являются координаторами деятельности преступных сообществ (преступных организаций) и их структурных подразделений. Различия между ними, кроме объёма «полномочий» и, соответственно, круга решаемых вопросов, заключаются в двух основных моментах. Криминальный титул «вора в законе» присваивается «сходкой» «воров в законе» и является пожизненным, в то время как «положенцы» и «смотрящие» назначаются «ворами в законе», и, соответственно, их место в преступной иерархии может с течением времени изменяться. Наиболее наглядно это проявляется в местах отбывания наказания в виде лишения свободы. Так, «смотрящий» за конкретным исправительным учреждением (в отсутствии «вора в законе» и «положенца») после отбытия срока наказания и освобождения автоматически утрачивает свой криминальный статус. Таким образом, «положенцы» и «смотрящие» являются специальными субъектами, предусмотренными в ч. 1 ст. 210 УК РФ, а «воры в законе» являются специальным субъектом, предусмотренным в ч. 4 ст. 210 УК РФ [13]. Ошибочно было бы считать, что тот или иной «криминальный статус» доказать невозможно, поскольку его приобретение или наличие не имеет документального подтверждения, которое могло бы использоваться при доказывании по уголовным делам. Занимаясь широкой организационной деятельностью в криминальной среде, такие лица всегда так или иначе обозначают себя обладателями того или иного статуса. Вместе с тем совершенно очевидным представляется и то, что доказывать его наличие точно так же, как наличие или отсутствие статуса «должностного лица» в преступлениях против государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления, было бы нереально. «Криминальный статус» того или иного лица наи-
более успешно может быть установлен в ходе осуществления оперативно-розыскной деятельности, результаты которой после их после рассекречивания, приобщения к материалам уголовного дела и процессуального исследования будут являться доказательством его наличия. Вместе с тем наличие такого статуса получает и документальное подтверждение, например, в материалах личного дела осуждённого по месту отбывания таким лицом уголовного наказания в виде лишения свободы, что также должно использоваться в ходе доказывания. Например, «вор в законе» в местах лишения свободы заявляет себя как таковой в общении с представителями администрации исправительного учреждения, что получает отражение в его личном деле осуждённого, а его перемещение в конкретное исправительное учреждение заранее известно администрации и оперативным сотрудникам. Кроме того, «воры в законе» подписывают направляемые ими в места лишения свободы «воровские прогоны» - своеобразные нормативно-правовые предписания для членов криминального общества и т. д. [14].
Для устранения указанных проблем квалификации в постановлении Пленума Верховного Суда РФ следует прописать вышеизложенные доводы и внедрить практику привлечения к уголовной ответственности по
ч. 4 ст. 210 УК РФ только «воров в законе».
Кроме того, хотелось бы отметить одну закономерность, которая позволяет отграничивать организованную группу от преступного сообщества. Если в организованной группе её лидер - организатор и (или) руководитель зачастую сам участвует в совершении преступлений, для которых создаётся криминальное формирование, то в преступном сообществе функции руководства обычно отделены от участия в конкретных преступлениях. В последнем случае лидер сообщества лишь отдаёт распоряжения «подчинённым», осуществляет общее руководство преступной деятельностью обычно через своих приближенных, руководителей соответствующих подразделений (блоков, звеньев, бригад), другими словами, обладает полным объёмом организационно-распорядительных и административно-хозяйственных функций по руководству и управлению сообществом. Если всё же организатор (руководитель) преступ-
ного сообщества сам принимает участие в совершении конкретных преступлений, его действия следует квалифицировать по ч. 1 ст. 210 УК РФ. Дополнительной квалификации по ч. 2 ст. 210 УК РФ в этой ситуации не требуется [15].
При квалификации следует обратить внимание, что создание преступного сообщества следует признавать оконченным преступлением с момента завершения организационной деятельности, независимо от того, были ли осуществлены планировавшиеся преступления. Это предполагает такой этап развития умышленной преступной деятельности, когда криминальное формирование структурно оформлено и готово к совершению тяжких и (или) особо тяжких преступлений. Однако на практике обвинение в создании преступного сообщества предъявляется следственными органами только тогда, когда в действиях виновных имеется состав приготовления или покушения (а в большинстве случаев - состав оконченного) как минимум одного тяжкого или особо тяжкого преступления [16].
Мы считаем, что для стабилизации правоприменительной практики необходимо принимать меры по легальному закреплению критериев, необходимых для квалификации деятельности преступных сообществ (преступных организаций), причём сделать это необходимо не посредством добавления в УК РФ дополнительных признаков (возможно, снова абстрактных), которые только усложнят и без того запутанную терминологию, а посредством упрощения понятий.
Так, считаем возможным определять преступную организацию как координируемое сообщество нескольких организованных групп, объединенных единой целью (совместное совершение двух и более преступлений).
Такое мнение поддерживается и некоторыми учёными [17].
1. О практике рассмотрения судами уголовных дел в отношении лиц, совершивших преступления в составе организованной группы или преступного сообщества : информационное письмо прокуратуры Омской области. 31.08.2012 № 12/1-08-2012/28256. - С. 4.
2. См.: Мордовец А. Преступное сообщество: уточнение условий ответственности // Законность. - 2001. - № 9. - С. 41.
3. Быков В. Организация преступного сообщества (преступной организации) // Законность.
- 2010. - № 2. - С. 18.
4. Константинов В. Что такое «преступная организация»? // Законность. - 2009. - № 5. -С. 40.
5. Ожегов С. И. Словарь русского языка / под ред. Н. Ю. Шведовой. - М., 1985. - С. 392, 649.
6. Быков В. Указ. соч. - С. 18.
7. Михеев И. Квалификация преступных деяний по ст. 210 УК РФ // Законность. - 2006. -№ 10. - С. 55.
8. Лебедев В. М. Комментарий к Уголовному кодексу РФ. - М., 2005. - С. 345.
9. См.: Быков В. Указ. соч. - С. 19.
10. Николаев К. Д., Расщупкина О. Н. О субъекте преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 210 УК РФ // Материалы конференции ОмЮИ. -Омск, 2012. - С. 44.
11. Российская газета. - 2010. - 17 июня.
12. Долгова А. И. Преступность, её организованность и криминальное общество. - М., 2003.
- С. 355.
13. Белоцерковский С. Д. Новый Федеральный закон об усилении борьбы с преступными сообществами: комментарий и проблемы применения // Уголовное право. - 2010. - № 2. -С. 9.
14. Там же.
15. Агапов П. В. Организация преступного сообщества (преступной организации): уголовноправовой анализ и проблемы квалификации. -Саратов, 2005. - С. 22.
16. Там же.
17. См.: Агапов П. Бандитизм и организация преступного сообщества (преступной организации): проблемы соотношения // Законность. -2002. - № 4. - С. 48.
