CC BY
1020
Раздел 3. Уголовный закон
ГРИГОРЬЕВ Д.А., [email protected] Кафедра уголовно-правовых дисциплин; Тюменская государственная академия мировой экономики, управления и права, 625051, г. Тюмень, 30 лет Победы, 102
МОРОЗОВ В.И., кандидат юридических наук, доцент, заслуженный юрист Российской Федерации, [email protected] Кафедра правовой подготовки сотрудников органов внутренних дел; Тюменский институт повышения квалификации сотрудников Министерства внутренних дел Российской Федерации, 625049, г. Тюмень, Амурская, 75
GRIGORYEV D.A., [email protected] Chair of Criminal Law; Tyumen State Academy of World Economics, Management and Law, 30 Let Pobedy St. 102, Tyumen, 625051, Russian Federation
MOROZOV V.I., Candidate of Legal Sciences, associate professor,
honoured lawyer of the Russian Federation,
Chair of legal training
of law enforcement officers;
Tyumen Advanced Training Institute
of the Ministry of the Interior
of the Russian Federation,
Amurskaya St. 75, Tyumen,
625049, Russian Federation
КАК ОПРЕДЕЛИТЬ ЛИЦО, ЗАНИМАЮЩЕЕ ВЫСШЕЕ ПОЛОЖЕНИЕ
в преступной ИЕРАРХИИ?
Реферат. Критикуется действующая редакция постановления Пленума Верховного Суда РФ от 10 июня 2010 г. N 12, разъясняющего положения закона об ответственности за преступления, совершенные лицом, занимающим высшее положение в преступной иерархии (ч. 4 ст. 210 УК РФ). Оценочный характер рассматриваемого квалифицирующего признака не позволяет выработать четких критериев определения лидеров криминальной среды. Авторами на основе положений теории и материалов судебной практики предлагаются три критерия. Первый — конкретные действия по: созданию или осуществлению руководства преступным сообществом (преступной организацией); координации преступных действий; созданию устойчивых связей между различными самостоятельно действующими организованными группами; разделу сфер преступного влияния и преступных доходов и иные преступные действия, свидетельствующие о его авторитете и лидерстве на определенной территории либо в определенной сфере деятельности. Второй — наличие в распоряжении лица денег, ценностей и иного имущества, добытых преступным путем, без его непосредственного участия в их приобретении, передаваемых этому лицу систематически, без правовых оснований (неосновательное обогащение); расходование этих денег, ценностей и иного имущества на осуществление преступной деятельности (самих преступлений и условий их совершения). Третий — наличие международных криминальных связей, проявляющихся в совершении одного из преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 210 УК РФ, в случае, если такое преступление носит транснациональный характер; связей с экстремистскими и (или) террористическими организациями, а также коррупционных связей. Суд может использовать как один, так и несколько таких критериев.
Ключевые слова: преступное сообщество, преступная организация, преступная иерархия, вор в законе, «общак», международные криминальные связи.
HOW TO IDENTIFY THE PERSON HOLDING THE HIGHEST POSITION IN THE CRIMINAL HIERARCHY?
Absrtact. The current version of the resolution of the RF Supreme Court Plenum of June 10, 2010 N 12, clarifying the provisions of the law on liability for crimes committed by a person holding the highest position in the criminal hierarchy (Part 4 of Article 210 of the RF Criminal Code), is criticized. Evaluative character of the considered aggravating circumstance doesn't allow to develop clear criteria for identifying the leaders of the criminal environment. Basing on the theory provisions and court practice, the authors suggest three criteria. The first criterion is specific actions including: establishment
and leadership of the criminal association (criminal organization); coordinating criminal acts; creating sustainable links between different organized groups acting independently; dividing spheres of criminal influence, sharing criminal income and other criminal activities, indicating person's authority and leadership in a particular area or in a particular sphere of activity. The second is having money, valuables and other property obtained by criminal means, without the person's direct participation in their acquisition; transferring money, valuables and other property to that person systematically, without legal grounds (unjust enrichment); spending that money, valuables and other property to carry out criminal activities (crimes themselves and conditions of their commission). The third is international criminal ties manifested in committing one of the crimes under Part 1 of Article 210 of the RF Criminal Code, if this crime is transnational in nature; ties with extremist and (or) terrorist organizations, as well as corruption ties. The court may use one or several of these criteria.
Keywords: criminal association, criminal organization, criminal hierarchy, thief-in-law, "common fund", international criminal ties.
В юридической литературе указывается, что общественная опасность организации преступного объединения заключается прежде всего в том, что при самом его создании «нарушается состояние защищенности жизненно важных интересов личности, общества и государства, так как появляется коллективный субъект преступной деятельности, посягающий на них» [1, с. 65].
Однако общественная опасность организованной преступной деятельности, на наш взгляд, существенно повышается, если такую деятельность осуществляет лицо, обладающее особым, неформальным криминальным статусом, признаваемым в определенных кругах.
Именно на борьбу с такими лицами был направлен Федеральный закон от 3 ноября 2009 г. N 245-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и в статью 100 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации»* (далее - ФЗ N 245), который внес существенные изменения в ст. 210 УК РФ, предусматривающую уголовную ответственность за организацию преступного сообщества (преступной организации) или участие в нем (ней)**.
Иными словами, ФЗ N 245 должен активизировать борьбу с криминальными авторитетами (ворами в законе и т.п.), в связи с чем в ст. 210 УК РФ был введен особо квалифицированный состав преступления - деяния, предусмотренные ч. 1 ст. 210 УК РФ, совершенные лицом, занимающим высшее положение в преступной иерархии (ч. 4 ст. 210 УК РФ).
Несмотря на то, что ученые не раз обращали внимание на необходимость кри-
* Рос. газ. 2009. 6 нояб.
** Подробнее об изменениях, внесенных ФЗ N 245, см.: [2, с. 46-54; 3, с. 13-16].
минализации организационной преступной деятельности, осуществляемой лицами, пользующимися определенным авторитетом в преступном мире [4, с. 34], поправки, внесенные ФЗ N 245, при отсутствии должного толкования могут остаться без применения.
Так, оценочный характер рассматриваемого квалифицирующего признака привел к тому, что на сегодняшний день ни в судебной практике, ни в литературе не выработано четких критериев признания субъекта преступления лицом, занимающим высшее положение в преступной иерархии. В связи с этим данная статья посвящена формулированию более четких критериев признания лица обладающим указанным положением и предложению закрепления таких критериев на уровне постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации (далее - ВС РФ).
В постановлении Пленума ВС РФ от 10 июня 2010 г. N 12 сделана попытка разъяснить рассматриваемый состав. Так, в п. 24 данного постановления говорится следующее: «...решая вопрос о субъекте преступления, указанного в части 4 статьи 210 УК РФ, судам надлежит устанавливать занимаемое этим лицом положение в преступной иерархии, в чем конкретно выразились действия такого лица по созданию или по руководству преступным сообществом (преступной организацией) либо по координации преступных действий, созданию устойчивых связей между различными самостоятельно действующими организованными группами либо по разделу сфер преступного влияния и преступных доходов, а также другие преступные действия, свидетельствующие о его авторитете и лидерстве в преступном сообществе (преступной организации). О лидерстве такого лица в преступной иерархии может свидетельствовать и наличие связей с экс-
тремистскими и (или) террористическими организациями или наличие коррупционных связей и т.п. В приговоре необходимо указать, на основании каких из названных признаков суд пришел к выводу о наличии в действиях лица состава преступления, предусмотренного частью 4 статьи 210 УК РФ»*.
Мы считаем, что основным недостатком разъяснений, содержащихся в п. 24 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 10 июня 2010 г. N 12, является то, что они недостаточны для определения статуса лица как занимающего высшее положение в преступной иерархии, поэтому данный вопрос требует доработки и выделения более четких критериев для определения рассматриваемого статуса лица.
Предлагая свое видение критериев установления указанного положения лица, оговоримся, что не претендуем на их бесспорность, поскольку признаем рассматриваемый квалифицирующий признак оценочным.
Первый критерий, на наш взгляд, заключается в установлении высшего положения в преступной иерархии. Вопрос о том, кого следует понимать под «лицом, занимающим высшее положение в преступной иерархии», базируется на понимании термина «преступная иерархия», которая определяется в литературе как «система, определяющая структуру подчинения и взаимоотношений лиц, придерживающихся принятых в криминальной среде правил и традиций. Существующий негласный "табель о рангах" (стратификация) закрепляет положение в иерархии того или иного члена криминального сообщества» [5, с. 55].
По большей части ученые выделяют одни и те же элементы преступной иерархии. Для примера приведем схему преступной иерархии, предложенную С. Белоцерковс-ким: «для правильного определения специальных субъектов, предусмотренных в ч. 1 и в ч. 4 ст. 210 УК РФ, и доказывания их "статуса" необходимо иметь в виду следующее. При всем многообразии преступ-
* О судебной практике рассмотрения уголовных дел об организации преступного сообщества (преступной организации) или участии в нем (ней): постановление Пленума ВС РФ от 10 июня 2010 г. N 12 // Рос. газ. 2010. 17 июня.
ных сообществ и преступных организаций координирующей и управляющей "надор-ганизацией" продолжает оставаться сообщество "воров в законе".
Высшее положение в его преступной иерархии занимают "воры в законе" - лидеры организованной преступной среды, активные криминальные деятели, доказавшие свою верность преступным идеям, связям, соучастникам и выполняющие широкие организаторские функции в преступной среде. В преступную иерархию также входят "положенцы" - лица, имеющие право принимать решения в отсутствие "вора в законе" и от его имени, и "смотрящие" - лица, наделенные правом принимать решения по определенному направлению или сфере деятельности. Различия между ними, кроме объема "полномочий" и, соответственно, круга решаемых вопросов, заключаются в двух основных моментах.
Криминальный титул "вора в законе" присваивается "сходкой" "воров в законе" и является пожизненным, в то время как "по-ложенцы" и "смотрящие" назначаются "ворами в законе" и, соответственно, их место в преступной иерархии может с течением времени изменяться. Наиболее наглядно это проявляется в местах отбывания наказания в виде лишения свободы. Так, "смотрящий" за конкретным исправительным учреждением (в отсутствие "вора в законе" и "по-ложенца") после отбытия срока наказания и освобождения автоматически утрачивает свой криминальный статус. Таким образом, "положенцы" и "смотрящие" являются специальными субъектами, предусмотренными в ч. 1 ст. 210 УК РФ, а "вор в законе" является специальным субъектом, предусмотренным в ч. 4 ст. 210 УК РФ» [6, с. 13].
Надо сказать, что отдельные уровни преступной иерархии не склонны игнорировать и суды.
Так, определением ВС РФ от 29 сентября 2006 г. N 31-о06-18 установлено, что «..летом 2002 г. представителями криминальной среды Чувашской Республики Д. был избран "смотрящим" по г. Канаш, т.е. лицом, на которого возложена главенствующая роль в криминальной среде в указанном регионе, и отвечающим за сбор денег, добытых преступным путем, из которых формировалась касса - "общак", и он отвечал за учет, хранение и распоряжение этими денежными средствами. Кроме того, было установлено,
что деньги из "общака" тратились для нужд лиц, отбывающих наказание, Д. раз в месяц возил деньги из "общака" Ф-ву, который являлся "положенцем" по Чувашии»*.
По другому уголовному делу в определении ВС РФ от 5 февраля 2009 г. N 12-008-18 указано: «.из показаний свидетелей С. - начальника УБОП МВД <...>, Н. - начальника <...>-ого отдела УБОП МВД <...>, следует, что, по имевшимся у них оперативным данным, потерпевший С. имел статус "положенца" - лица, исполняющего в полном объеме функции "вора в законе" на конкретной территории, а именно в г. <...>, поддерживающего криминальную субкультуру, организовывавшего "сходки" лидеров, участников организованного преступного формирования на данной территории и направлявшего деятельность преступного формирования, а также исполнявшего функции по сбору денежных средств в воровской "общак"». Под руководством С. находился ряд активных организованных преступных группировок»**.
Таким образом, существует мнение, что верхушка преступной иерархии в основном складывается из трех элементов. Первый и самый главный - вор в законе, в отсутствие которого его функции может исполнять «положенец», и замыкает «базисную» цепочку «смотрящий» - лицо, наделенное полномочиями одним из указанных лиц по определенному кругу вопросов или на определенной территории (например, смотрящий за городом, районом и т.п.).
Позиция о том, что вор в законе - это ключевое лицо в преступной иерархии, поддерживается и другими учеными [7, с. 200].
Вор в законе в специальной литературе определяется как «соблюдающий воровской образ жизни и воровской закон», авторитетный в своей среде, элитный профессиональный преступник, получивший это звание на воровской сходке в результате специальной процедуры "крещения" (или "коронации"), обязательным условием которой является
* Определение Верховного Суда РФ от 29 сент. 2006 г. N 31-о06-18. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
** Определение Верховного Суда РФ от
5 февр. 2009 г. N 12-О08-18. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
наличие представления нескольких (двух и более) "воров в законе", уже признанных таковыми» [8, с. 68].
Проведенный анализ источников литературы [9, с. 57; 10, с. 44], в которых дана характеристика деятельности воров в законе, позволил выделить следующие основные функции этих лиц:
1. Распределение сфер влияния, которое может выражаться в том, что вор в законе назначает «уполномоченных» на определенной территории (или в сфере деятельности) лиц. Например, он назначает «положенцев» в городе, «смотрящих» за определенным районом города.
2. Эти лица, назначенные вором в законе, должны отвечать за отчисления денежных средств в «общак», держателем которого может выступать вор в законе.
3. Осуществление «судейских» (арбитражных) функций, например, разбор конфликтов между членами криминальной среды, организованными преступными группами или формированиями.
4. Организация проведения воровских сходок, на которых могут обсуждаться различные вопросы, включая и указанные выше.
5. Собственно идеологические функции вора в законе - поддержание криминальной субкультуры, идеологии и обычаев преступного мира (образа жизни и морали). Несмотря на то, что с течением времени данные функции «вора» существенно ослабли, воры в законе продолжают оказывать определенное влияние, особенно в местах лишения свободы***.
Таким образом, с введением ФЗ N 245 указанные действия вора в законе могут подпадать под признаки состава «совершение преступления путем использования своего влияния на участников
*** Например, из объяснения осужденного П. было установлено, что перед этапом он получил инструктаж от вора в законе, который предписывал ему в новом месте его нахождения поддерживать и распространять воровские традиции и обычаи. Для выполнения этого задания П. должен был организовать в колонии группировку из числа осужденных отрицательной направленности, которая могла бы пойти на любые преступления. Если не сумеет подготовить группировку, то должен покинуть колонию с новым сроком, т.е. совершить другое преступление (см.: [7, с. 202-203]).
организованных групп», рассмотренного выше.
Исходя из изложенного, мы согласны с тем, что воры в законе могут обладать статусом лица, занимающего высшее положение в преступной иерархии. Эту позицию поддержали также 88 % опрошенных нами сотрудников правоохранительных органов*.
Вместе с тем мы считаем, что высшее положение в преступной иерархии нельзя ограничивать только криминальными титулами воровского сообщества.
Такая позиция находит подтверждение в специальной литературе. Так, А. Мон-дохонов указывает: «положения ч. 4 ст. 210 УК РФ должны касаться "воров в законе", неофициально занимающих высшее положение в преступной иерархии, а также криминальных лидеров организованных преступных объединений, не относящихся к "воровской среде"» [5, с. 57].
Пленум ВС РФ, на наш взгляд, прав в том, что «о лидерстве лица. в преступной иерархии может свидетельствовать и наличие связей с экстремистскими и (или) террористическими организациями или наличие коррупционных связей и т.п.» (п. 24 постановления Пленума ВС РФ от 10 июня 2010 г. N 12).
Необходимо учитывать, что подчас в экстремистских или террористических организациях элементы преступной иерархии могут быть выражены еще в большей степени, чем в воровских сообществах.
В данном случае характерен следующий пример. «Верховный Суд Республики Башкортостан, признавая партию "Хизбут-Тахрир аль-Ислами" преступным сообществом, принял во внимание информацию специалиста, из которой было видно, что структура названной партии построена по пирамидальному принципу. Социальную базу партии составляли группы обучения идеологии "Хизбут-Тахрир аль-Ислами" - халки (звено, кольцо). Каждая халка включала до пяти учеников (дорисов). Халка была непосредственно подчинена
* Авторами проведено анкетирование 120 сотрудников правоохранительных органов, из них: 40 сотрудников УМВД России по Тюменской области; 50 следователей СУ Следственного комитета Российской Федерации по Тюменской области; 30 сотрудников Прокуратуры Тюменской области.
и обучалась мушрифом (руководителем), назначенным (как правило, после прохождения двух этапов подготовки) из числа наиболее подготовленных приверженцев "Хизбут-Тахрир аль-Ислами". Дорисы знали мушрифа только по псевдониму и не были осведомлены о существовании других групп. Первичные занятия с дорисами проводились по книге "Система ислама" и журналу "Аль Ваъй". Прошедшие подготовку дорисы представлялись мушрифом руководителю ячейки (накибу) и после произношения клятвы становились членами партии. Мушриф регулярно отчитывался перед ним за качество занятий с дорисами, за сбор взносов. Накиб осуществлял руководство и координацию деятельности ячеек, был подчинен мусоиду, который, в свою очередь, был подчинен на более высоком уровне» [11, с. 114].
Таким образом, полагаем, что показателем высшего положения лица в преступной иерархии может быть установленное по оперативным данным криминальное звание лица, например вор в законе, «положенец», «смотрящий» либо иное название соответствующего статуса. При этом должно быть достоверно установлено, что лицо, используя свой статус, реально оказывает влияние на деятельность организованных преступных группировок.
Второй критерий, который, на наш взгляд, может быть использован при доказывании рассматриваемого статуса, - это установление у лица полномочий держателя преступного «общака».
Известно, что для успешной борьбы с организованной преступностью необходимо прежде всего наносить удар по ее финансовой базе. В преступном мире немаловажную роль в финансировании организованной преступной деятельности играет преступный «общак», который «формируется за счет доходов от преступной деятельности: взносы профессиональных преступников, рэкет (часто под видом защиты - «кры-шевание»), вознаграждение за помощь в разрешении споров между предпринимателями. Используется для организации новых преступлений, подкупа чиновников и сотрудников правоохранительных органов, материальной поддержки заключенных в местах лишения свободы» [12].
А.Н. Мондохонов пишет об «общаке» следующее: «.еще один момент касается
того, что за пределами внимания органов, осуществляющих ОРД, в том числе на районном уровне, остается деятельность лидеров организованных преступных формирований по сбору и распределению финансовых потоков, в частности, средств преступного "общака". В практической деятельности не выработаны и не применяются методы выявления источников пополнения криминальной "кассы", каналов передачи средств в исправительные учреждения для преступных групп, дезорганизующих пенитенциарную систему. Сведения о механизме формирования "общака" на районном уровне не собираются и не анализируются, хотя такая информация о поборах в среде учащихся образовательных учреждений, отчислениях коммерсантов и преступников на "грев" и т.п. периодически выявляется в оперативно-розыскных материалах» [13].
У преступного «общака» есть ответственный хранитель (держатель «общака»), который вправе им распоряжаться. Таким хранителем, как правило, является лицо, занимающее не последние позиции в криминальной иерархии, иное подвергало бы опасности преступный «общак». Нередко преступным «общаком» заведуют воры в законе. Например, «сообщество тюменского "вора в законе" по кличке черный состояло (по данным 1994-1995 годов) из преступных группировок, контролирующих регионы города и области. Их возглавляли его "положенцы", держатели городских "общаков". В Тюмени это делал "вор" по кличке Богдан, в Сургуте - "вор" Зятек, в Нефтеюганске - "вор" Азат, в городе Пыть-Ях - "вор" по кличке Лунь» [14, с. 73].
В современной практике правоохранительных органов встречаются случаи задержания держателей преступных «об-щаков», но, как правило, таким лицам предъявляются лишь обвинения в хранении запрещенных предметов.
Так, в 2011 г. в жилмассиве под названием «110-й квартал» на окраине г. Бишкека оперативные сотрудники обнаружили «общак» Камчи Кольбаева, известного также как Коля Киргиз. Сотрудники Главного управления по борьбе с организованной преступностью и коррупцией МВД Кыргызской Республики задержали «казначея», который, по его же словам, в течение четырех лет «держит кассу». В доме
задержанного милиционеры нашли большое количество оружия и боеприпасов: автомат Калашникова калибра 7,62 мм и пистолет Макарова со стертыми номерами, патроны, гранаты и запалы к ним, оптический прицел от винтовки, а также всевозможное холодное оружие - ножи, заточки, сабли... В небольшом сейфе обнаружена крупная сумма денег в разной валюте. Милиционеры нашли также около 2,5 килограмма наркотиков, в основном опий, гашиш и марихуану. В отдельных коробках хранились блоки сигарет и пачки чая. Все это, по словам задержанного, предназначалось для переправки в «зону». Оттуда ему же на хранение передали различные изделия ручной работы - столы, стулья, нарды, сундук и даже два трона. На вопрос о том, откуда это все и кому предназначалось, задержанный ответил: «Из первой колонии. Это для Камчи Коль-баева, вора в законе» [15].
Следовательно, нахождение в распоряжении лица, совершившего преступления, предусмотренные ч. 1 ст. 210 УК РФ, «общаковых» ресурсов позволяет говорить о его высоком статусе в преступной иерархии.
А.Н. Мондохонов правильно обратил внимание на упущение правоохранительных органов в части отсутствия документирования схем формирования и распределения «общака».
В связи с этим сформулируем минимальные требования для доказывания статуса держателя «общака».
Необходимо иметь в виду, что деньги из «общака» не всегда могут тратиться на совершение преступлений, обеспечительную деятельность преступных групп и т.п. Указанные средства могут (и это неотъемлемая функция «общака») направляться на материальную помощь осужденным, их близким.
Таким образом, при доказывании статуса лица как держателя «общака» необходимо установить, что, во-первых, данное лицо систематически получает деньги, ценности, иное имущество без каких-либо правовых оснований (неосновательное обогащение), при этом установление преступного происхождения передаваемых в «общак» средств может выступать дополнительным «маркером» рассматриваемого лица. Во-вторых, что средства из «общака»
расходуются этим лицом на совершение преступной деятельности (не только преступлений, но также и «обеспечительной деятельности», например вооружение преступных групп, их финансирование и т.п.).
Также следует отметить, что установление «общака» и его держателя позволит применять положения УК РФ о конфискации имущества (ст. 104.1 УК РФ), например, по основанию, предусмотренному п. «в» ч. 1 ст. 104.1 УК РФ (конфискация денег, ценностей и иного имущества, используемых или предназначенных для финансирования терроризма, организованной группы, незаконного вооруженного формирования, преступного сообщества (преступной организации).
Установив статус держателя «общака», необходимо также обратиться к материалам оперативного учета, выяснив, не занимает ли данное лицо одну из ступеней преступной иерархии, выявленных нами выше, т.е. не является ли вором в законе, «положенцем» или «смотрящим». Наличие соответствующего криминального «звания» в совокупности с криминальной «должностью» держателя «общака» может являться дополнительным критерием, позволяющим квалифицировать действия лица по ч. 4 ст. 210 УК РФ.
Третьим критерием определения лица, занимающего высшее положение в преступной иерархии, на наш взгляд, может служить также наличие у такого лица международных связей. Это должно проявляться в первую очередь в совершении одного из преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 210 УК РФ, которое имеет транснациональный характер, по смыслу, придаваемому такому преступлению Конвенцией ООН против транснациональной организованной преступности от 15 ноября 2000 г.*
Так, в соответствии с п. 2 ст. 3 указанной Конвенции «преступление носит транснациональный характер, если: а) оно совершено в более чем одном государстве; Ь) оно совершено в одном государстве, но существенная часть его подготовки, планирования, руководства или контроля имеет место в другом государстве; с) оно совер-
* Конвенция ООН против транснациональной организованной преступности от 15 нояб. 2000 г. // Собр. законодательства Рос. Федерации. 2004. N 40. Ст. 3882.
шено в одном государстве, но при участии организованной преступной группы, которая осуществляет преступную деятельность в более чем одном государстве; или d) оно совершено в одном государстве, но его существенные последствия имеют место в другом государстве».
Последний пункт, на наш взгляд, вполне применим при проведении «воровских сходок» за рубежом, поскольку на таких «собраниях» обсуждаются, в частности, и вопросы распределения сфер влияния в России.
Итак, мы признаем оценочный характер квалифицирующего признака -«деяния, предусмотренные частью первой ст. 210 УК РФ, совершенные лицом, занимающим высшее положение в преступной иерархии». Однако предлагаем критерии, которые могли бы, на наш взгляд, способствовать установлению указанного статуса лица.
1. Наличие у лица криминального звания, например вор в законе, «положе-нец», «смотрящий». Не исключены и другие обозначения соответствующих званий. При этом должно быть достоверно установлено, что лицо, используя свой статус, реально оказывает влияние на деятельность организованных преступных группировок.
2. Наличие у лица статуса держателя «общака».
3. Наличие у лица международных криминальных связей, проявляющихся в первую очередь в совершении одного из преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 210 УК РФ, в случае, если такое преступление носит транснациональный характер.
На основании изложенного, учитывая, что разъяснения, содержащиеся в п. 24 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 10 июня 2010 г. N 12, нельзя признать совершенными, считаем возможным предложить следующую редакцию п. 24 указанного постановления:
«Для решения вопроса о субъекте преступления, указанного в части 4 статьи 210 УК РФ, суды могут использовать следующие критерии.
Во-первых, надлежит устанавливать занимаемое этим лицом положение в преступной иерархии, в чем конкретно выразились действия такого лица по созданию или по руководству преступным сообщес-
твом (преступной организацией) либо по координации преступных действий, созданию устойчивых связей между различными самостоятельно действующими организованными группами либо по разделу сфер преступного влияния и преступных доходов, а также другие преступные действия, свидетельствующие о его авторитете и лидерстве на определенной территории (района, города, региона и т.п.) либо в определенной сфере деятельности.
Во-вторых, статус лица, занимающего высшее положение в преступной иерархии, может выражаться в наличии в его распоряжении денег, ценностей и иного имущества, добытых преступным путем, без непосредственного участия такого лица в приобретении указанных денег, ценностей и иного имущества, передаваемых этому лицу систематически, без правовых оснований (неосновательное обогащение), и расходовании указанных денег, ценностей и иного имущества на осуществление преступной деятельности (не только преступлений, но также и «обеспечительной деятельности», например вооружение преступных групп, их финансирование и т.п.).
В-третьих, об указанном статусе лица может свидетельствовать наличие у лица международных криминальных связей, проявляющихся в совершении одного из преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 210 УК РФ, в случае, если такое преступление носит транснациональный характер, либо наличие у лица связей с экстремистскими и (или) террористическими организациями, а также наличие коррупционных связей.
Для установления статуса лица как занимающего высшее положение в преступной иерархии суд может использовать один или несколько из указанных критериев, а также другие критерии, позволяющие установить обозначенный статус лица.
В приговоре необходимо указать, на основании каких критериев суд пришел к выводу о наличии в действиях лица состава преступления, предусмотренного частью 4 статьи 210 УК РФ».
Таким образом, законодатель, на наш взгляд, правильно подчеркнул особую общественную опасность лиц, совершающих преступления, предусмотренные ч. 1 ст. 210 УК РФ, используя при этом свою значимость в криминальном мире.
Список литературы
1. Шеслер А.В., Смирнов И.О. Характеристика объекта как элемента состава преступления, предусмотренного статьей 208 Уголовного кодекса Российской Федерации // Юридическая наука и правоохранительная практика. 2013. N 3 (25). С. 61-66.
2. Григорьев Д.А., Морозов В.И. К вопросу о содержании признака структурированности преступного сообщества (преступной организации) // Юридическая наука и правоохранительная практика. 2012. N 3 (21). С. 46-54.
3. Григорьев Д., Морозов В. Совокупность преступлений, предусмотренных ст. 210 УК РФ // Уголовное право. 2014. N 1. С. 13-16.
4. Водько Н.П. Уголовно-правовая борьба с организованной преступностью. М., 2000. 80 с.
5. Мондохонов А. Специальный субъект организации преступного сообщества (преступной организации) или участия в нем (ней) // Уголовное право. 2010. N 5. С. 53-57.
6. Белоцерковский С. Новый Федеральный закон об усилении борьбы с преступными сообществами: комментарий и проблемы применения // Уголовное право. 2010. N 2. С. 9-14.
7. Гуров А.И. Профессиональная преступность: прошлое и современность. М.: Юрид. лит., 1990. 304 с.
8. Годунов И.В. Организованная преступность от расцвета до заката. М., 2008. 341 с.
9. Качалов С.Ю. Криминальные авторитеты современной России: тенденции и проблемы // Научный портал МВД России. 2010. N 2 (6). С. 56-62.
10. Топильская Е.В. Организованная преступность. СПб.: Юрид. центр Пресс, 1999. 256 с.
11. Агапов П. Организация преступного сообщества (преступной организации): некоторые аспекты криминологической характеристики // Уголовное право. 2008. N 3. С. 110-115.
12. URL: ЬПр://шда11фесйа.огдМ^/Общак (дата обращения: 11 мая 2014 г.).
13. Мондохонов А.Н. Противодействие организованной преступности // Законность. 2012. N 6. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
14. Корецкий Д.А., Тулегенов В.В. Криминальная субкультура и ее криминологическое значение. СПб.: Юрид. центр Пресс, 2006. 243 с.
15. URL: http://criminalnaya.ru/news/v_bishkeke_skhvachen_Cerzhatel_obshhaka_vora_v_zakone_koli_ kirgiza/2011-03-19-17379 (дата обращения: 11 мая 2014 г.).
References
1. Shesler A.V., Smirnov I.O. Kharakteristika ob"ekta kak elementa sostava prestupleniya, predusmotrennogo stat'ey 208 Ugolovnogo kodeksa Rossiyskoy Federatsii [Characteristics of the object as an element of the offense under Article 208 of the Criminal Code of the Russian Federation]. Yuridicheskaya nauka i pravookhranitel'naya praktika - Legal science and law enforcement practice, 2013, no. 3 (25), pp. 61-66.
2. Grigor'ev D.A., Morozov V.I. K voprosu o soderzhaniipriznaka strukturirovannostiprestupnogo soobshchestva (prestupnoy organizatsii) [To a question about the content of feature structured criminal association (criminal organization)]. Yuridicheskaya nauka i pravookhranitel'naya praktika - Legal science and law enforcement practice, 2012, no. 3 (21), pp. 46-54.
3. Grigor'ev D., Morozov V. Sovokupnost' prestupleniy, predusmotrennykh st. 210 UK RF [Cumulative offenses under Art. 210 of the Criminal Code]. Ugolovnoe pravo - Criminal Law, 2014, no. 1, pp. 13-16.
4. Vod'ko N.P. Ugolovno-pravovaya bor'ba s organizovannoy prestupnost'yu [Criminal legal fight against organized crime]. Moscow, 2000. 80 p.
5. Mondokhonov A. Spetsial'nyy sub"ekt organizatsii prestupnogo soobshchestva (prestupnoy organizatsii) ili uchastiya vnem (ney) [Special subject of organizing a criminal community (criminal organization) or participation in it]. Ugolovnoe pravo - Criminal Law, 2010, no. 5, pp. 53-57.
6. Belotserkovskiy S. Novyy Federal'nyy zakon ob usilenii bor'by s prestupnymi soobshchestvami: kommentariy i problemy primeneniya [The new federal law on strengthening the fight against criminal networks: comment and application problems]. Ugolovnoe pravo - Criminal Law, 2010, no. 2, pp. 9-14.
7. Gurov A.I. Professional'naya prestupnost': proshloe i sovremennost' [Professional crime: the past and the present]. Moscow, Yuridicheskaya literatura Publ., 1990. 304 p.
8. Godunov I.V. Organizovannaya prestupnost' ot rastsveta do zakata [Organized crime from flourishing to sunset]. Moscow, 2008. 341 p.
9. Kachalov S.Yu. Kriminal'nye avtoritety sovremennoy Rossii: tendentsii i problemy [Criminal authorities of modern Russia: Trends and Challenges]. Nauchnyy portal MVD Rossii - Scientific portal Russian Interior Ministry, 2010, no. 2 (6), pp. 56-62.
10. Topil'skaya E.V. Organizovannaya prestupnost' [Organized crime]. St. Petersburg, Yuridicheskiy tsentr Press Publ., 1999. 256 p.
11. Agapov P. Organizatsiya prestupnogo soobshchestva (prestupnoy organizatsii): nekotorye aspekty kriminologicheskoy kharakteristiki [Organization of a criminal community (criminal organization): some aspects of criminological characteristics]. Ugolovnoe pravo - Criminal Law, 2008, no. 3, pp. 110-115.
12. Available at: http://ru.wikipedia.org/wiki/Obshchak (Accessed 11 May 2014).
13. Mondokhonov A.N. Protivodeystvie organizovannoy prestupnosti [Countering Organized Crime]. Zakonnost' - Legality, 2012, no. 6. Available at: Reference legal system "Consultant Plus".
14. Koretskiy D.A., Tulegenov V.V. Kriminal'naya subkul'tura i ee kriminologicheskoe znachenie [Criminal subculture and its criminological value]. St. Petersburg, Yuridicheskiy tsentr Press Publ., 2006. 243 p.
15. Available at: http://criminalnaya.ru/news/v_bishkeke_skhvachen_derzhatel_obshhaka_vora_v_zakone_ koli_kirgiza/2011-03-19-17379 (Accessed 11 May 2014).
