CC BY
100
УДК 343.43 DOI: 10.24412/2071-6184-2022-3-29-35
ПРОБЛЕМЫ И ПЕРСПЕКТИВЫ КРИМИНАЛИЗАЦИИ СТАЛКИНГА В РОССИИ
А.В.Куликов, Е.А.Егорычева
Посвящена исследованию сталкинга с позиции уголовно-правовой науки. По мнению авторов, исследуемый состав преступления является относительно новым и неизвестным уголовному законодательству нашей страны. Современное общество стало больше уделять внимание преступлениям, направленным на нарушение неприкосновенности частной жизни человека или его свободы. Именно такие объекты посягательства выделяют при уголовно-правовой квалификации преследования, более известного в зарубежном праве как «сталкинг». Рассмотрена авторская позиция отдельных аспектов зарубежной практики уголовной ответственности за противоправное деяние - сталкинг, возможности и перспективы криминализации такого преследования в России. Авторы анализируют общественный и уголовный аспект понятия «сталкинг», объективную и субъективную стороны деяния, а также формы его проявления; исследованы практические проблемы реализации уголовной ответственности за преследование в действующей правовой системе.Исследуется и обосновывается положение о необходимости введения института охранных ордеров по аналогии с запретом определенных действий. Отмечается, что выдача такого ордера послужит возможностью для исправления осужденного и предупреждения совершения им новых преступлений, а нарушение предписаний ордера может расцениваться как уклонение от исполнения наказания, что служит поводом для замены запрета приближения на более строгое наказание.
Ключевые слова: сталкинг, преследование, криминализация, неприкосновенность частной жизни, охранный ордер.
С повышением демократизации общества стало уделяться больше внимания преступлениям, направленным на нарушение неприкосновенности частной жизни человека или его свободы. Именно такие объекты посягательства выделяют при уголовно-правовой квалификации преследования, более известного в зарубежном праве как «сталкинг». Данный состав преступления является относительно молодым и неизвестным по уголовно -правовой оценке для нашей страны.
Термин «сталкинг» по семантическому определению происходит от английского «охотничьего» термина to stalk - подкрадываться, преследовать. В 1921 году французский психиатр Гаэтан Гасьен де Клерамбо употребил его для описания навязчивого преследования объекта эротического бреда. Первое легальное определение преследования было дано в антисталкинговом законе, принятом в одном из штатов США - Калифорнии - в 1990 году. В нем оно определялось как «сознательное, совершаемое со злым умыслом и повторяющееся преследование и причинение беспокойства другому человеку».
По содержанию и целям сталкинг является системной формой преследования и домогательства, выражаемой в умышленных повторяющихся действиях, вызывающих у жертвы психологический дискомфорт, чувство
тревоги, страх, опасения. Нередко сталкер ожидает от жертвы реакции в виде совершения ею определенных ожидаемых им ответных действий, например, в виде признания внимания.
Сталкинг может проявляться в пассивной и активной формах. Пассивная форма подразумевает отсутствие прямого контакта с жертвой и выражается, как правило, в слежке, посылке нежелательных подарков, подкладывании трупов животных и распространении личной или ложной информации. Активная форма предполагает прямой физический или психологический контакт с жертвой путем оказания давления - систематические звонки и сообщения, «случайные встречи», угрозы. Не всегда сталкер обращается к жертве с угрозой ее жизни и здоровью, нередко он пытается манипулировать обещанием причинить вред самому себе. Все эти действия являются по сути психотеррором жертвы, носящими продолжительный характер.
Чаще всего жертвами сталкинга являются красивые молодые женщины, преследуемые мужчинами, не смирившимися с расставанием, отказом в близости и даже разводом. Это связано, на наш взгляд, с двумя основными факторами: превалирующим патриархальным воспитанием, прививающим необходимость гипертрофируемой маскулинности и нормализацию представления мужчины как «агрессора и охотника», а также с особенностями психического состояния самого сталкера. Поэтому сталкинг в активной форме нередко связан с бытовыми формами насилия и абьюзом.
В уголовном праве зарубежных стран уже сформировалась самостоятельная практика регламентации ответственности за сталкинг. Так, преследование в качестве самостоятельного преступления рассматривается в США, Японии, Польше, Германии, Индии и других странах. Как правило, принятие закона о запрете преследования в большинстве стран было следствием резонанса, вызванного убийством, которому в течение определенного периода предшествовало преследование потерпевшего. Первый закон, признавший сталкинг уголовно-наказуемым деянием, появился в штате Калифорния после убийства актрисы Ребекки Шеффер, которому предшествовало трехгодовое преследование.
В Японии Закон по борьбе со сталкингом также был принят после убийства 21-летней студентки в Окегаве. Наёмного убийцу нанял ее бывший парень после месяцев преследований и угроз в адрес жертвы. Стоит отметить, что особый резонанс дела был вызван бездействием полиции - жертва неоднократно обращалась за помощью. Отсутствие реакции со стороны правоохранительных органов на заявления о преследовании не является редкостью даже при наличии в законе страны нормы о уголовно-правовой ответственности за такое деяние. Это связано с так называемым «гражданским невмешательством», максимальным исключением вмешательства в сферу частной жизни лица с учетом теоретической возможности самостоятельного решения им возникшим проблем.
В Индии уголовно наказуемо преследование в форме навязчивых систематических телефонных звонков, сообщений, электронных писем. В Германии, Великобритании и Японии выделяют простой и квалифицированный - киберсталкинг - составы преступления. Простой сталкинг выражается в нежелательных контактах, подарках, использовании личных данных, угрозах жертве и ее близким. В Великобритании преследование определяется более неконкретизированно - как действия, вызывающие чувство угрозы насилия; страх, тревогу и стресс. Однако состав преследования является материальным -для привлечения сталкера к уголовной ответственности необходимо причинение физического, морального или имущественного вреда потерпевшему [1, с. 53]. В качестве основного признака выступает систематичность - на практике достаточно двух действий, рассматривающихся в качестве сталкинга.
Действующее российское законодательство не предусматривает уголовной ответственности за сталкинг в качестве самостоятельного состава преступления. Однако квалифицированные составы сталкинга в зарубежном законодательстве тождественны отдельным преступлениям, предусмотренным Уголовным кодексом РФ (далее - УК РФ): ст. 119 УК РФ «Угроза убийством или причинением тяжкого вреда здоровью», ст. 137 УК РФ «Нарушение неприкосновенности частной жизни», ст. 138 УК РФ «Нарушение тайны переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных или иных сообщений», ст. 138.1 УК РФ «Незаконный оборот специальных технических средств, предназначенных для негласного получения информации», ст. 139 УК РФ «Нарушение неприкосновенности жилища», ст. 167 УК РФ «Умышленные уничтожение или повреждение имущества», ст. 272 УК РФ «Неправомерный доступ к компьютерной информации». То есть, только активные действия преследователя, причиняющие физический, имущественный и моральный вред, как правило, определены российским законодателем как самостоятельные преступления в отрыве от их комплексности и систематичности [2, с. 18-19].
При этом действующим уголовным законодательством не охватываются все составляющие сталкинга как общей картины преследования. Так, системный сбор общедоступных сведений о преследуемом человеке, например, из социальных сетей, от семьи, друзей, коллег не является нарушением неприкосновенности частной жизни. Также как и нельзя привлечь к ответственности лицо, даже преследующее человека, и в том числе, собирающее таким образом о нем личную информацию. Невозможно привлечь лицо, часто подкарауливающее жертву по пути движения, совершающее систематические звонки или отправляющее постоянно сообщения, не содержащие угроз, кроме ситуации, если такие действия повлекли за собой попытку самоубийства жертвы. Перечисленное выше не может пресекаться посредством норм гражданского и административного законодательства путем защиты прав жертвы, несмотря на их явную возможность использования в целях психологического давления[3, с. 33-34].
Так, было отказано в возбуждении уголовных дел - примерами могут служить истории участников проекта «ЛАВР» [4], дело Яны Савчук [5], дело «Володина против России» [6] - по многим эпизодам сталкинга было отказано на основании отсутствия морального вреда.
В связи с этим, одной из основных проблем криминализации сталкинга в России является определение степени причиненного вреда и доказывание самого факта такого вреда. Психические страдания жертвы напрямую зависят от ее субъективного восприятия и с трудом поддаются объективной оценке, что вызывает основное затруднение для квалификации таких действий. Для правоохранительных органов зарубежных стран также характерен отказ в возбуждении уголовного дела в связи со сложностью установления причиненного преступлением вреда.
Кроме того, принцип невмешательства в частную и семейную жизнь влечет необходимость соблюдения баланса между частным и публичным[7]. Следует подчеркнуть, что общий вектор развития российского уголовного законодательства направлен на максимальное уменьшение государственного контроля за отношениями, складывающимися внутри семьи. Выражением этого в 2017 году стала декриминализация статьи УК РФ, предусматривающей ответственность за побои без специального мотива - являющихся частью именно домашнего насилия. Запрет чрезмерного вмешательства» также явился основой правовой позиции Правительства РФ в деле «Туникова и другие против России» [8]. Не предлагая эффективных средств защиты и реабилитации, как для жертв домашнего насилия, так и для самих насильников, законодатель апеллирует к необходимости самостоятельного урегулирования «конфликта жертвы с обидчиком ради сохранения нормальных отношений в семье», что представляется политикой невмешательства, с одной стороны, направленной на защиту и сохранение семьи как таковой вне учета физического и психологического благополучия членов этой самой семьи, с другой- оставляя семью и жертву наедине с потенциальным сталкером.
На наш взгляд, при поступлении заявления в правоохранительные органы от предполагаемой жертвы преследования такими предварительными средствами защиты жертвы, помимо сбора материалов досудебной проверки, могут стать охранные ордера [9, с. 2-3]. На этой стадии запрет приближения и (или) иного контакта (телефонные звонки, сообщения и т.п.) с потерпевшим -жертвой может быть реализован через расширение перечня запрета определенных действий. Это будет служить одной из гарантий безопасности - в случае нарушения запрета как повод для избрания меры пресечения в виде задержания в порядке ст.ст.91, 92 УПК РФ при условии возбуждения уголовного дела.
Вместе с тем, в связи с невысокой степенью общественной опасности пассивных форм сталкинга, перспектива наказания в виде лишения или ограничения свободы видится неоправданно суровой. Необходимо в таких ситуациях жертве обеспечить правовую гарантию неповторения преследования
в отношении нее. Уголовный закон не предусматривает иных видов наказания, позволяющих ограничить передвижение осужденного или совершение им определенных действий. В связи с этим видится необходимым именно введение института охранных ордеров, по аналогии с запретом определенных действий. Выдача такого ордера послужит как возможностью для исправления осужденного и предупреждения совершения новых преступлений в соответствии с целями назначения наказания. Нарушение предписаний ордера может расцениваться как уклонение от исполнения наказания, что служит поводом для замены запрета приближения на лишение свободы.
Кроме того, возникает при реализации такой ответственности еще одна проблема. Как ранее указывали, систематичность действий преследователя, вызывающих у жертвы страх, тревогу, стресс, является признаком объективной стороны сталкинга, но весьма неопределенным с позиций уголовно-правовой оценки. Вследствие этого существует вероятность злоупотребления такой нормой для привлечения лица к уголовной ответственности по аналогии с практикой применения ст.ст. 148, 280 УК РФ. Так в зарубежной практике есть примеры привлечения лиц к уголовной ответственности при отсутствии морального вреда жертве - житель штата Монтана был приговорен к 5 годам лишения свободы за отправку бывшей жене двух писем, которые она даже не прочитала [10, с. 151-162].
На основании изложенного следует выделить основные проблемы, препятствующие криминализации сталкинга в России в пассивной форме:
- законодательная политика невмешательства в частную и семейную жизнь;
- отсутствие эффективных средств правовой защиты жертв сталкинга;
- сложность доказывания таких действий, в связи с чем такая норма может стать «спящей», а привлечение к ответственности сталкера -маловероятным;
- и наоборот, повышенная возможность злоупотребления правом и неоправданно частное использование данного состава вследствие субъективизма оценки вреда;
- некоторые формы сталкинга нашли отражение в уголовном законе России, ивведение новой статьи может привести к коллизии норм.
В связи с этим полагаем, что введение уголовной ответственности за преследование в пассивной форме на данном этапе законодательства возможно, но затруднительно с точки зрения практической реализации. Для действия нормы законодателю недостаточно принять ее в установленном порядке, норму должны понимать и применять государственные органы: суды, полиция, следствие, прокуратура.
Список литературы
1. Зебницкая А.К. Сталкинг (преследование): перспективы регулирования в правовом поле Российской Федерации // Адвокатская практика. 2020. № 3. С. 50-54.
2. Куликов А.В., Шелег О.А. Влияние этнических различий и незаконной миграции на состояние преступности в России // Вестник Калининградского филиала Санкт-Петербургского университета МВД России. 2016.№ 3 (45). С. 18-19.
3. Шелег О.А. К вопросу о предупреждении участковыми уполномоченными полиции административных правонарушений, совершаемых в сфере семейно-бытовых отношений // Актуальные проблемы борьбы с преступлениями иными правонарушениями. Барнаульский юридический институт МВД России. 2013. №13-2.С.33-34.
4. ЛАВР [Электронный ресурс] // Сайт проекта «ЛАВР» - Режим доступа: https://nehodizamnoi.ru/ (дата обращения 05.06.2022).
5. «Придете, когда убьет»: почему жертвы домашнего насилия остаются без защиты [Электронный ресурс] // Сайт РИА Новости - Режим доступа: https://ria.ru/20180606/1522105021.html (дата обращения 06.06.2022).
6. Решение ЕСПЧ от 09.12.2019 по жалобе № 41261/17 «Володина против России» [Электронный ресурс] // STICHTING JUSTICE INITIATIVE - Режим доступа: https://www.srji.org/resources/search/volodma-protiv-rossii-perevod-postanovleniya/ (дата обращения 05.06.2022).
7. Банина О.А. Договорные отношения с участием органов внутренних дел (на примере милиции общественной безопасности): дисс. ...канд. юрид. наук. СПбУ МВД России, Санкт-Петербург.2004.
8. Решение ЕСПЧ от 14.12.2021 по жалобе № 55974/16 и 3 других «Туникова и другие против России» [Электронный ресурс] // Обращение в ЕСПЧ - Режим доступа: https://european-court-help.ru/delo-55974-16-i-3-drugih-tunikova-i-drugie-protiv-rossii/ (дата обращения 06.06.2022).
9. Андреев В.Б., Шелег О.А. Вопросы организации рассмотрения обращений граждан в органы внутренних дел. Учебно -методическое пособие. Калининград: Калининградский юридический институт МВД России. 2010. 38 с.
10. Барышева К.А. Уголовно-правовая защита частной жизни в России и за рубежом // Закон. 2017. № 12. С. 151-162.
Куликов Александр Викторович, д-р юрид. наук, проф., заслуженный юрист РФ, зав.кафедрой, bmw0052@rambler. ru, Россия, Калининград, Балтийский федеральный университет им. И. Канта,
ЕгорычеваЕлизаветаАнтоновна, соискатель, egorycheva. el@mail. ru, Калининград, Балтийский федеральный университет им. И. Канта
PROBLEMS AND PROSPECTS OF CRIMINALIZATION OF STALKING IN RUSSIA
A. V. Kulikov, E.A. Egorycheva
The article is devoted to the study of stalking from the standpoint of criminal law science. According to the authors, the investigated corpus delicti is relatively new and unknown to the criminal legislation of our country. Modern society has begun to pay more attention to crimes aimed at violating the inviolability of a person's private life or his freedom. It is precisely such objects of encroachment that are singled out in the criminal-legal qualification of persecution, better known in foreign law as «steel-king». The author's position of certain aspects of the foreign practice of criminal liability for an illegal act - stalking, the possibilities and prospects of criminalization of such persecution in Russia are considered. The authors analyze the social and criminal aspect of the concept of «stalking», the objective and subjective sides of the act, as well as the forms of its manifestation; the practical problems of the implementation of criminal responsibility for persecution in the current legal system are investigated. The article investigates and justifies the provision on the need to introduce the institution of protective orders by analogy with the prohibition of certain actions. It is noted that the issuance of such an order will serve as an opportunity to correct the convicted person and prevent him from committing new crimes, and violation of the orders of the warrant can be regarded as evasion from the execution of punishment, which serves as a reason to replace the prohibition of approaching with a more severe punishment.
Key words: stalking, stalking, criminalization, privacy, protective order.
Kulikov Alexander Viktorovich, Doctor of Law. Scic., Prof., Honored Lawyer of the Russian Federation, Headof the Department, bmw0052@rambler. ru, Russia, Kaliningrad, Baltic Federal University I. Kant,
Egorycheva Elizaveta Antonovna, applicant, egorycheva. el@,mail. ru, Russia, Kaliningrad, Baltic Federal University I. Kant
