CC BY
174
УДК 347.132.6 (420)
П. В. Корнилина
Проблемы формирования и развития доктрины ошибки
в английском праве
В статье рассматриваются проблемные вопросы формирования и развития доктрины ошибки в английском праве. На основе анализа развития английского права, его доктринальных положений и базовых прецедентов формулируется вывод о неоднозначности положений доктрины ошибки в английском праве, а также исследуются причины такой неоднозначности.
The article is devoted to the examination of the problematic questions of formation and development of the doctrine of mistake in the English law. On the basis of the research of the English law, doctrine points, key precedents the conclusion about the inconsistency of the mistake doctrine is formulated; the reasons of such inconsistency are also examined in the article.
Ключевые слова: ошибка, заблуждение, английское право, общее право, право справедливости, доктрина, аннулирование договора.
Key words: mistake, common law, law of equity, doctrine, rescission of contract.
Как известно, в ряде стран, в том числе и в Англии, действует система «общего права» (common law). При этом английское право является ядром этой системы. В силу исторических особенностей развития английского права его важно рассматривать именно как историко-правовую модель, воспринимаемую на протяжении многих столетий далеко за пределами Великобритании [3]. До XIII в. в Англии при регулировании общественных отношений применяли местные обычаи. В конце XII - начале XIII в. в Англии формируется общее право [2]. Оно получило такое название, поскольку было общим для применения на всей территории государства в отличие от местных обычаев, которые применялись лишь на отдельных территориях. Судьи при разрешении споров по общему праву обращались к предшествующим судебным решениям. Так формировалась прецедентная система разрешения споров.
© Корнилина П. В., 2017
В XIV в. натуральное хозяйство в Англии окончательно вытесняется товарно-денежными отношениями. Данное обстоятельство предопределило потребность в создании новых правовых методов регулирования общественных отношений. Но суды не обладали дискреционными полномочиями, которые позволили бы им модернизировать действующее право, зажатое в узкие рамки жестких процессуальных форм.
Выходом из создавшегося положения стала новая процедура разрешения спора - обращение к королю, который мог разрешить дело «по справедливости», а не согласно предписаниям «общего права». Так зарождается «право справедливости» (equity). Впоследствии обращений становится так много, что король перенаправляет их лорду-канцлеру. Лорд-канцлер назначался королем из числа служителей церкви, поэтому формально он не был привязан к требованиям светского общества и светского права. При принятии решений лорд-канцлер ориентировался на свой внутренний голос совести.
В XV в. начинается утверждение права справедливости как особой подсистемы объективного права. При этом постепенно вошло в обычай назначать на должность лорд-канцлера юриста - знатока «общего права». Таким образом, в Англии сложилось система, в которой существовали суды общего права, которые опирались на нормы общего права при разрешении споров, и суды права справедливости, которые при разрешении споров опирались на внутренний голос совести и представления о морали и справедливости лорда-канцлера, который разрешал дело.
В результате реформы 1873-1875 гг. происходит объединение судов общего права и суда справедливости. Но это не привело к слиянию общего права и права справедливости. С этого времени обе системы начинают применяться на равных в одних и тех же судах, взаимно дополняя друг друга. В связи с реформой произошел отход от жесткого процессуального формализма, акцент с процессуального права и соблюдения жестких процессуальных требований сместился на материальное право и выдвижение на первый план сути дела. Иными словами, законодатель лишь открыл судам новые возможности и дал им новую ориентацию, но сам не создал нового права. Общее право и право справедливости на сегодняшний день остаются разными подсистемами английского права, которое поэтому дуалистично.
Как отмечали английские ученые Д. Харвей и К. Худ, ссылаясь на слова Э. Дженкса: «гордостью английского права является то, что его корни уходят далеко вглубь национальной истории и оно представляет собой неторопливый продукт многовекового развития жизни нации» [6]. Однако эти слова невозможно отнести к доктрине ошибки, которая зародилась в ан-
101
глийском праве только в XIX в. На сегодняшний день доктрина ошибки остается одной из самых запутанных и сложных сторон английского права. Ее прецеденты и нормы противоречивы и не поддаются обобщению [13].
До судебной реформы 1873-1875 гг. в Англии существовали отдельные суды «общего права» и суды «права справедливости» (equity). Вопросы ошибки рассматривались преимущественно судом справедливости или, как его еще называют, Канцлерским судом. Причины такого положения дел были следующие.
Во-первых, в судах общего права действовали жесткие процессуальные формы, отступать от которых было сложно. Так, в общем праве считалось, что обязательство, принятое на себя истцом в письменной форме, не утрачивает своей юридической силы даже в том случае, если позже выяснится, что оно было дано под влиянием обмана, к которому прибег ответчик [10, с. 47]. В юрисдикции судов общего права такое обязательство было практически невозможно оспорить в суде. Между тем право справедливости в лице Канцлерского суда могло освободить от обязательства на том основании, которое не могло принять во внимание общее право. Суды права справедливости не придерживались жестких процессуальных форм, поскольку само их создание было реакцией на жесткость процессуальных форм в судах общего права, зачастую приводившую к вынесению несправедливых судебных решений. Суды права справедливости концентрировались на рассмотрении не внешней формы, а содержания отношений, их внутреннем наполнении и существе дела.
Во-вторых, в судах общего права действовало правило, которое не позволяло судам использовать устные доказательства (parol evidence rule). Когда началось использование документов как способа фиксации права, это привело к тому, что судиться стали «документами» [10, с. 42]. Дошло до того, что судам общего права нельзя было приводить никакие иные доказательства, кроме правоустанавливающих документов. В результате описанного формального подхода, если, например, должник уплатил долг кредитору, а тот, обманув его, не вернул долговую расписку, то по нормам общего права кредитор сохранял возможность на основании соответствующего документа, предъявленного в суде, взыскать с должника сумму долга повторно. Ведь в подобных случаях общее право не допускало возможности принять во внимание свидетельские показания [10, с. 46]. В отличие от общего права право справедливости допускало рассмотрение устных доказательств. Другими словами, право справедливости позволяло судье Канцлерского суда вызвать в суд свидетелей для опроса о действительных фактах по делу и на основе полученной информации принять решение в соответствии с требованиями
102
справедливости, а не только на основании формальных моментов, как это было в судах общего права.
Таким образом, из-за формализма и жесткости процедур общего права, которое, в частности, не допускало возможности ссылаться на устные показания, требовались другие способы, которые позволили бы регулировать отношения, связанные с допущенной сторонами при совершении юридических актов ошибкой. Такую возможность предоставило право справедливости, и именно поэтому до судебной реформы 1873-1875 гг. споры, возникающие из-за ошибки, имевшей место при установлении правовых отношений, были подчинены преимущественно Канцлерскому суду, который вмешивался в регулирование отношений, связанных с ошибкой, для смягчения действия общего права.
В период многовекового существования суда справедливости им создавались прецеденты, относимые к проблематике ошибки при совершении правовых актов. Первые дела, касающиеся ошибки и решенные по праву справедливости, появились в середине XVII в.1 Однако важно понимать, что доктрины ошибки как самостоятельного учения, способного служить для судов источником вдохновения в правоприменительной практике, в Англии не существовало. Судьи и юристы суда справедливости относились к ошибке не как к определенной доктрине, а как к дискреционному основанию для снятия обязательств. И каждое конкретное дело рассматривалось отдельно и безотносительно каких-либо концепций, в соответствии с представлениями о справедливости и нравственности того судьи суда справедливости, который рассматривал дело. Отражением такого подхода Канцлерского суда стал афоризм: «Justice is as long as the Chancellor's feet», что означает: «Справедливость такая, какая походка у канцлера» [4, с. 60].
В вопросе правовых последствий юридически значимых действий право справедливости дополняло общее право, не вступая с ним в конфликт. Там, где общее право отказывалось от вмешательства, право справедливости было готово предоставить защиту. В случае с ошибкой по праву справедливости заинтересованными лицами могли испрашиваться у суда три возможных средства защиты.
1 Pullen v. Ready (1643); Broderick v. Broderick (1713); Cann v. Cann (1721); Farewell v. Farewell (1726); Uvedalle v. Halfpenny (1723); Pusey v. Desbouvrie (1734); Malden v. Menill (1737); Stapilton v. Stapilton (1739); Omychund v. Barker (1744); Warrick v. Warrick (1745); Joynes v. Staham (1746); Legal v. Miller (1750); Pitcairn v. Ogbourne (1751); Thomas v. Davis (1757); Irn-ham v. Child (1781); Howland v. Norris (1784); Evans v. Llewellyn (1787); Horwood v. Smith (1788); Poran v. Ross (1789); Pym v. Blackburn (1796); Burn v. Burn (1797); Burt v. Barham (1792); Thomas v. Fazer (1797).
Первое из них - внесение поправок в письменный договор. В то время как суды общего права не позволяли очевидным ошибкам в словах (т. е. в волеизъявлении) стать основанием для признания договора недействительным, право справедливости давало такую возможность. Если договор был заключен в письменной форме или был составлен документ за печатью, и его текст отличался от истинных намерений сторон на момент совершения сделки, суд исправлял письменный документ в соответствии с подлинными намерениями сторон. Дальнейшее ограничение на использование такого средства защиты, как внесение поправок, основывалось на невозможности для истца одновременно просить о внесении изменений в договор и требовать исполнения в натуре уже измененного договора. Право справедливости не позволяло одновременно исправлять договор на основании устных показаний, а затем обязывать его исполнить. Это подрывало действие Статута об обмане 1677 г. (The Statute of Frauds 1677)2.
Впоследствии п. 43 Судебного акта 1925 г. (the Judicature Act 1925) предоставил возможность одновременно исправлять договор и обязывать исполнить его в натуре, несмотря на то, что ошибка подтверждалась устными показаниями [8, с. 566].
Два других средства защиты по праву справедливости: отказ от исполнения в натуре и расторжение договора. Важно учитывать, что средство защиты, предоставляемое правом справедливости, не принимало формы судебного решения о том, что договор недействителен с самого начала, а лишь прекращало его действие на будущее время [1, с. 213].
В начале XIX в. в английском праве происходит ряд изменений, дающих возможность принятия во внимание ошибки при совершении юридических актов общим правом.
Во-первых, судебная реформа 1873-1875 гг. привела к существенным процессуальным изменениям, в конечном счете оказавшим влияние на материальное право. Изменилась форма ведения судебного процесса. Цель заключалась в том, чтобы при рассмотрении споров уйти от формализма и
2 The Statute of Frauds 1677 (Статут об обмане 1677). Принят в Англии в 1677 г. Статут требует, чтобы определенные контракты были представлены в письменной форме и подписаны сторонами. Письменный контракт - это свидетельство того, что стороны контракта добровольно заключили соглашение, которое имеет ясные и определенные условия. Несоблюдение требований закона влечет недействительность договора.
К середине XX в. требования к форме значительно смягчились, однако сегодня Статут частично продолжает действовать. В нем выделяются отдельные виды договоров, которые должны быть заключены с соблюдением определенной письменной формы и подписаны всеми сторонами договора.
переключиться на существо дела. В связи с реформой произошло увеличение количества допустимых доказательств (как устных, так и письменных), которые разрешалось использовать как в судах общего права, так и в судах права справедливости. Наконец, ошибку начали рассматривать как вопрос права, но не факта. Ранее суд рассматривал ошибку как дискреционное обстоятельство для освобождения сторон от обязательства лишь в связи с конкретными фактическими обстоятельствами дела. В связи с изменениями суд стал учитывать не только фактически обстоятельства, но и правовые принципы [10, с. 94].
Во-вторых, в доктрине происходит поворот от субъективной теории договора к объективной. Согласно классическому подходу английского договорного права в период от XVI в. до раннего XIX в., формирование договора зависело от субъективного совпадения воль. К середине XIX в. развитие доктрины повернулось в сторону объективной теории договора [12, p. 239]. В результате возникает требование объективности как стандарта интерпретации.
В связи с процессуальными изменениями, которые повлекла за собой судебная реформа 1873-1875 гг., суды общего права стали все больше рассматривать дела, которые были связаны с фактическим заблуждением. Однако, несмотря на очевидное наличие в таких делах фактического заблуждения, они рассматривались без обращения непосредственно к ошибке как основанию для предоставления судебной защиты. Такие ключевые английские прецеденты, связанные с ошибкой, как Couturier v. Hastie (1856), Raffles v. Wichelhaus (1864), Kennedy v. The Panama, New Zealand, and Australian Royal Mail Co (1867), Smith v. Hughes (1871), появились в результате использования других конструкций.
По этой причине доктрина ошибки формировалась скорее не судьями, а теоретиками. Впрочем, у судей возникла потребность в сущностных принципах, к которым можно было бы обращаться при разрешении дел, связанных с ошибкой. Навстречу этим потребностям шли английские правоведы.
Откликаясь на нужды судебной практики, ключевые для доктрины ошибки учения Стефана Мартина Лика3, Джуды Филипа Бенджамина4, Фредерика Поллока5 и Вильяма Райнеля Ансона6 создали для английского права теорию ошибки. Кроме того, растущая торговля в огромной империи требо-
3 Leake S.M. The Elements of the Law of Contracts (London, Stevens and Sons, 1867).
4 Benjamin J.P. A Treatise on the Law of Sale of Personal Property: with References to the American Decisions and to the French Code and Civil Law London, Henry Sweet, 1868.
5 Pollock F. Principles of Contract: Being a Treatise on the General Principles Concerning the Validity of Agreements in the Law of England, 4th edn. London, Stevens and Sons, 1885.
6 Anson W.R. Principles of the English Law of Contract. Oxford, Clarendon Press, 1879.
105
вала того, чтобы правовая система эффективно разрешала споры. Для этой цели свои труды создавали Генри Томас Колебрук7 и Вильям Макферсон8.
Авторы доктрины ошибки давали толкование ранее принятым судами решениям, извлекая из них ratio decidendi, и пытались структурировать существовавшее на тот момент английское договорное право таким образом, чтобы встроить в него понятие ошибки. Например, объектом креативного толкования стало дело Couturier v. Hastie (1856), в котором на момент заключения договора купли-продажи товар - зерно - уже не существовал, и которое интерпретировалось современниками через невозможность исполнения договора; подразумеваемое условие о существовании товаров на момент заключения; невозможность требования исполнения от другой стороны, если сама заявившая такое требование сторона не может совершить встречное исполнение [10, с. 181].
Фабула этого дела была такова: торговец из Греции перевозил зерно кукурузы в Англию, где у него был свой агент. Агент торговца заключил договор, по которому передал коносамент владельцу мельницы для дальнейшей продажи зерна. Владелец мельницы заплатил торговцу аванс, который составил £600. Спустя две недели, не зная о том, что судно столкнулось с трудностями в пути, в результате которых груз был утрачен, владелец мельницы заключил договор купли-продажи с Каллендером - конечным покупателем зерна. Согласно существовавшему на тот момент в Англии обычаю в договор купли-продажи было включено условие делькредере, по которому владелец мельницы ручался за исполнение обязательства по оплате зерна Калленде-ром. После того, как стало известно, что груза больше нет, Каллендер отказался от исполнения по договору купли-продажи и объявил себя банкротом. Истец (торговец из Греции) предъявил иск к владельцу мельницы об оплате зерна на основании условия делькредере, которое было в договоре купли-продажи между Хасти (владельцем мельницы) и Каллендером (конечным покупателем зерна). Хасти в свою очередь заявил требование о возврате аванса (£600).
Изначально решение было принято в пользу ответчика (Хасти). Впоследствии истец решение оспаривал и обратился в палату лордов. При этом ошибка упоминалась им как самостоятельная правовая категория. Предвосхищая аргументы ответчика, истец говорил о том, что продажа третьему лицу (Каллендеру) являлась продажей ожиданий, но не самого товара. Далее он
7 Colebrooke H.T. Treatise on Obligations and Contracts. London, 1818.
8 Macpherson W. Outlines of the Law of Contracts as Administered in the Courts of British India. London and Calcutta, RC Lepage and Co., 1860.
106
обращался к доктрине основателя немецкой пандектистики Ф.К. Савиньи и говорил, что договор купли-продажи требует продажи вещей, но если вещь на самом деле была утрачена еще до совершения договора купли-продажи, то не было и самого договора. Возможно, этим аргументом он хотел заранее дезавуировать возможную аргументацию ответчика.
Лорд-канцлер отклонил аргументацию истца, ссылаясь на то, что весь вопрос касается конструкции договора, который был заключен между сторонами. Контракт определяет, что каждая сторона предполагала, что существовала вещь, которая должна быть продана. Отсутствие этой вещи приводило к обоснованным выводам. В данном случае заблуждение сторон не относилось к определению вида договора. С точки зрения подобного подхода в создании английской доктрины ошибки не было необходимости.
Впервые об этом деле относительно важности его для доктрины ошибки заговорил С.М. Лик. Он писал, что договоры, основанные на соглашении, могут быть порушены определёнными обстоятельствами, которые делают договор ничтожным. Ошибка - одно из таких обстоятельств. Без этой ошибки не было бы и самого договора [9, с. 176]. Позже Ф. Поллок утверждал, что это дело устанавливает ничтожность подобного соглашения, поскольку стороны ошибочно верят в то, что не существующий предмет существует [11, с. 397]. В. Ансон описывал это дело как одно из ведущих дел, касающихся несуществования предмета ошибки [7, с. 121].
В данном деле имелось фактическое заблуждение, и суд сказал, что не было договора, который вступил в силу. Ясно, что эффект разрешения дела тот же, правомерность которого утверждали английские авторы, но суд не рассматривал дело с позиции ошибки. Доктрина ошибки в английском праве является объективно сложной для понимания, поэтому невозможно с точностью предугадать, какие ошибки будут достаточны для того, чтобы признать договор недействительным. Проблема состоит из очевидно различных эффектов, которые ошибка может иметь: ошибка может влиять на признание договора ничтожным [5], оспоримым или являться основанием в отказе в исполнении договора в натуре.
Сложность и противоречивость созданной доктрины привела к тому, что процесс внедрения ее положений занял порядка 70 лет. Первыми авторами, которые уделяли особое внимание рассмотрению доктрины ошибки, были С.М. Лик и Дж. Ф. Бенджамин. Они писали свои труды, во многом находясь под влиянием работ известного французского цивилиста Р. Дж. По-тье, который полагал, что договор, заключенный под влиянием ошибки, является ничтожным. Английские правоведы, устанавливая под влиянием
107
Р. Дж. Потье ничтожность договора, заключенного под влиянием ошибки, создавали и без того сложную ситуацию относительно вопроса ошибки в английском праве. Дело в том, что для неошибающейся стороны не существовало формы компенсации убытков при ничтожности договора. В связи с чем суровость последствий ничтожности договора по английскому праву влияла на нежелание английских судей применять доктрину ошибки при разрешении споров. Но данная проблема не была очевидной. Впрочем, суды общего права не всегда игнорировали ошибку при разрешении дел с фактическим заблуждением [10, c. 135].
Дальнейшие исследования английских правоведов Ф. Поллока и В.Р. Ансона в значительной степени находились под влиянием волевой теории Ф.К. Савиньи, в связи с чем возник ряд проблем.
Во-первых, ни Ф. Поллок, ни В. Р. Ансон не переняли волевую теорию Ф.К. Савиньи в полном виде. Они заимствовали лишь жесткий принцип, что наличие ошибки влечет ничтожность договора. Это привело к конфликту доктрины ошибки с такими конструкциями английского права, как введение в заблуждение (misrepresentation) и обман (fraud), наличие которых давало возможность оспаривать сделки.
Во-вторых, дела, которые Ф. Поллок и В. Р. Ансон приводили в пример в своих работах для иллюстрации положений об ошибке, разрешались на иных, чем ошибка, основаниях. На работы вышеназванных авторов объективно накладывало отпечаток то, как судьи общего права до этого разрешали дела, связанные с фактическим заблуждением. Это особенно относится к делам, в которых вопрос о признании договора недействительным рассматривался судами в связи с имевшей место ошибкой, но на других правовых основаниях. Данные дела были особенно важны, поскольку в них суды стремились свести дело к оспоримости, но не к ничтожности договора.
Таким образом, доктрина ошибки не была полностью заимствована английскими юристами у германской пандектистики в лице Ф.К. Савиньи. Возникало много неточностей, когда доктрина ошибки применялась к делам, которые разрешались судами на другом основании. Кроме того, не было четких ориентиров, с помощью которых можно было определить ошибку как существенную. Ссылки на различные примеры были непоследовательны и противоречили сами себе. Различия между обманом (fraud), введением в за-блуждение(misrepresentation) и ошибкой (mistake) не были четко проведены. Результатом чего оказалось существенное ограничение сферы применения доктрины ошибки.
Знаковым стало дело Bell v. Lever Brothers (1931), в котором ошибка при совершении сделки была впервые признана самостоятельным основанием для освобождения от исполнения обязательства.
Крупная компания Левер Бразерс (Lever Brothers) в начале XX в. переживала кризис, для выхода из которого владелец компании заключил трудовой договор с Беллом (Bell) и Снэллингом (Snelling). Проведя ряд успешных мер по выводу компании из кризиса, Белл и Снэллинг сделали ее прибыльной. Таким образом, выполнив поставленную перед ними задачу, Белл и Снэллинг решили уволиться. В связи с увольнением им была выплачена компенсация («золотой парашют»), которая была предусмотрена трудовым договором. Впоследствии выяснилось, что работодатель имел право не выплачивать сумму компенсации, в связи с тем, что параллельно с руководством компанией Белл и Снэллинг использовали данные, получаемые в связи с осуществляемой ими трудовой функцией, в личных целях. С помощью этих данных они регулировали уровень цен на рынке какао и осуществляли торговлю со своих личных счетов. Если бы работодатель знал об этом проступке, он мог бы уволить их в упрощенном порядке, без выплаты компенсации. В связи с этим работодатель обратился в суд с требованием вернуть сумму выплаченных «золотых парашютов». Однако решение было вынесено не в пользу работодателя. Суд решил, что договор нельзя ни оспорить, ни признать ничтожным на основании ошибки. Суд констатировал наличие взаимной ошибки сторон. Однако для того чтобы договор был ничтожным на основании взаимной ошибки, она должна включать предмет договора и должна формировать предположение, без которого стороны бы не заключили договор. Исходя из обстоятельств дела, суд пришел к выводу, что ошибка не была близка к предмету договора, поскольку стороны получили то, о чем договаривались.
Как пишет Ансон, данное дело ограничило доктрину взаимного заблуждения максимально узкими рамками. Несмотря на то что договор о выплате был заключен под влиянием взаимного заблуждения сторон, он был действительным и связывающим [1, с. 190].
Таким образом, решение палаты лордов сформировало фундамент английской доктрины договорной ошибки. Однако данный фундамент также оказался нестабильным по ряду причин. Во-первых, в сущности, дело было не об ошибке, а о допустимом стандарте поведения менеджеров больших компаний. Во-вторых, при внимательном критическом рассмотрении дела можно увидеть, что судьи при его разрешении опирались на невольно приня-
тую теорию ошибки, которая была основана на делах, решения по которым базировались на других доктринах [10, с. 259].
Отход от позиции суда по делу Bell v. Lever Brothers произошел в деле Solle v. Butcher (1949). Установленный стандарт взаимной ошибки был расширен. Арендатор (Solle) и арендодатель (Butcher) заключили договор аренды жилья. Акты об аренде9 устанавливали максимальный размер арендных платежей в 140 фунтов за год. В результате бомбардировок во время Второй мировой войны дом был сильно разрушен и стал непригоден для жилья. После войны Бучер, который являлся строителем, приступил к восстановлению дома. Солль являлся партнером Бучера в агентстве недвижимости и параллельно осуществлял управленческую деятельность в восстановлении данного дома. В агентстве Солль был ответственен за сдачу домов в аренду. Обратившись за консультацией к юристу по поводу восстановленного дома, он получил разъяснение, что в связи с существенной перестройкой, дом является новым объектом недвижимости и не подпадает под действие ранее принятых актов об аренде, которые устанавливали максимальную сумму арендных платежей в размере 140 фунтов. Лондон после войны испытывал сильную нехватку жилья, и рыночные цены за наем квартир были существенно выше 140 фунтов. В результате Солль, выступая уже в роли арендатора, заключил договор аренды одной из квартир в восстановленном доме на 7 лет. Договор устанавливал наемную плату в 250 фунтов за год. Впоследствии выяснилось, что акты об аренде все-таки распространяются на эти отношения. Таким образом, обе стороны (арендатор и арендодатель) заключили договор под влиянием взаимного заблуждения относительно факта неприменения актов об аренде, ограничивающих размер наемной платы. Арендатор (Солль) захотел вернуть излишне уплаченную Бучеру сумму и предъявил иск. Бучер заявлял, что объекта, который бы подпадал под действие актов об аренде, не было, так как дома были существенно реконструированы и должны быть признаны новыми объектами недвижимости10. Другой альтернативой защиты Бучера являлась ссылка на взаимную ошибку, на основании которой Бучер заявлял, что договор аренды является оспоримым и требовал признать его недействительным.
Важным для разрешения дела явился вопрос о соотношении общего права и права справедливости. Процессуальная реформа 1873-1875 гг. привела к слиянию судов общего права и судов справедливости. Однако общее
9 Increase of Rent and Mortgage Interest Act 1920; Rent and Mortgage Interest Act 1938.
10 В качестве альтернативы своей защиты Бучер заявлял об эстоппеле: Солль не мог ссылаться на действия актов об аренде в результате своего поведения, на которое полагался Бучер.
право и право справедливости существуют и сегодня. В связи с этим возник вопрос о соотношении последствий, предусмотренных для сделок, совершенных под влиянием заблуждения по общему праву и по праву справедливости. Данный вопрос впервые был рассмотрен в деле Solle v. Butcher (1949).
Дело рассматривал судья Л. Дж. Денниг. Он сделал попытку заново сформировать доктрину ошибки, поскольку дело Bell v. Lever Brothers препятствовало признанию любой ошибки в качестве. Результат, который заключался в признании сделки ничтожной, был слишком жесткий, и суды неохотно его применяли.
При рассмотрении дела судья Л. Дж. Деннинг пришел к выводу, что, несмотря на то что договор действителен по общему праву, он оспорим по праву справедливости. Таким образом, на основании данного решения можно сделать вывод, что применение права справедливости свидетельствует о том, что договор действителен с точки зрения общего права. Судья Л. Дж. Денниг при рассмотрении дела разграничивал ошибки двух видов: 1) ошибки, которые делают договор ничтожным с самого начала. С этими ошибками имеет дело общее право; 2) ошибки, которые дают право на оспаривание договора. С этим видом ошибок работает право справедливости.
Первый вид ошибок следует рассматривать сквозь призму дела Bell v. Lever Brothers. С точки зрения Л.Дж. Деннинга только такие договоры следует признавать ничтожными по общему праву, в которых ошибка не дает возможности считать договор в принципе сформированным. При внешней видимости согласия, если договор был заключен относительно одного и того же предмета и при отсутствии ошибки в используемой терминологии, договор существует вне зависимости от внутренней воли сторон. Ни одна из сторон договора не может заявлять о ничтожности, ссылаться на ошибку; вне зависимости от того, что, по мнению стороны, ошибка является существенной; не имеет значения, знала ли противоположная сторона о том, что её контрагент заблуждается. Например, договоры, в которых товары исчезли ко времени продажи, или принадлежали покупателю на момент продажи, ничтожны не из-за ошибки, но по причине того, что предполагаемые условия (implied condition precedent) не могут быть исполнены.
Согласно Л.Дж. Деннингу в деле Solle v. Butcher стороны, имея согласие в терминах и относительно одного и того же предмета заключили договор. Следовательно, если следовать вышеописанной логике, между сторонами был договор. Очевидно, однако, что арендодатель находился под влиянием ошибки, которая была для него существенной, поскольку, если бы он знал о том, что действие актов об аренде распространяется на регулирование отношений, то он
не заключил бы договор аренды на семь лет по 140 фунтов за год. Но вне зависимости от того, была ли это лишь его ошибка или взаимная ошибка арендатора и арендодателя, нельзя утверждать, что договор аренды ничтожен. Поскольку это приведет к тому, что в любом договоре, где цена не соответствует установленной актами об аренде, договор можно будет признать ничтожным, и арендатор не сможет требовать уменьшения цены до установленного актами уровня.
Предполагая, что договор действителен по общему праву, право справедливости обычно освобождает сторону от последствий его собственной ошибки постольку, поскольку это не нарушит интересы третьих лиц. Таким образом, суд встал на сторону Бучера. Однако Соллю был предоставлен выбор между возможностью оспорить договор по праву справедливости или сохранить договор аренды с установленным размером арендных платежей в 250 фунтов.
В. Р. Ансон считает верным следующее соотношение норм общего права и права справедливости. Суд, если об этом просят, должен рассматривать дело по общему праву. Если договор недействительный, вопросов о предоставлении защиты по праву справедливости не возникает. Если договор действителен по общему праву, суд вправе рассмотреть вопрос по праву справедливости и применить дополнительную защиту, предусмотренную правом справедливости, если об этом попросят стороны [1, с. 290].
Однако уже в XXI в. в деле Great Peace Shipping Ltd v. Tsavliris Salvage (International) Ltd (2002) произошел возврат к тому стандарту взаимной ошибки, который был установлен делом Bell v. Lever Brothers.
Tsavliris Salvage (Internationa) Ltd - компания, которая специализируется на оказании помощи кораблям, в Индийском океане. Судну «Cape Providence» потребовалась помощь. Компания, использовав навигационную систему по построению маршрутов в океане (Ocean Routesservice), выяснила, что в районе 35 миль от нуждающегося в помощи судна «Cape Providence» было найдено судно the «Great Peace». Компания связалась с владельцем судна и заключила договор аренды судна на пять дней. Вскоре выяснилось, что произошла ошибка, и судно the «Great Peace» находилось не в 35 милях, а в 410 милях от судна «Cape Providence». Компания нашла другое судно, которое находилось ближе. В связи с этим компания посчитала, что на основании взаимной ошибки относительно расположения судна договор является ничтожным. Однако суд посчитал, что ошибка не была достаточно существенной, чтобы говорить о ничтожности договора.
Таким образом, изначально ошибка в английском праве представляла собой лишь отдельное дискреционное основание, которое использовали суды справедливости для освобождения сторон от обязательств. После слияния су-
112
дов общего права и судов права справедливости у судов все чаще стала возникать потребность в единых принципах, на основании которых они могли бы разрешать дела, связанные с ошибкой. В связи с этим английские правоведы начали создавать доктрину. Созданная доктрина оказалась весьма противоречивой по ряду причин: 1) доктринальные положения подкреплялись делами, которые были разрешены судами не на основании имевшей место ошибки, а на основании других конструкций английского права; 2) заимствование отдельных положений учений представителей континентального права, таких как Р. Дж. Потье и Ф. К Савиньи, не вносило четкости в общее право Англии, а лишь запутывало его. Кроме того, вместе с заимствованием положений доктрины ошибки континентального права, английские правоведы автоматически перенесли и проблемы, которые были связаны с заимствованными положениями; 3) в английской доктрине отсутствуют четкие критерии разделения существенной и несущественной ошибки. Ситуация осложняется тем, что английский суд может применять при разрешении дел, связанных с ошибкой, как общее право, так и право справедливости. Это влечет за собой отсутствие ясности относительно вопроса последствий существенной ошибки в английском праве.
Список литературы
1. Ансон В. Р. Договорное право / пер. с анг.; под общ. ред. и с предисл. О.Н. Садикова. - М.: Юрид. лит., 1984. - 463 с.
2. Васильев А.А. Правовая доктрина как источник английского права // Журн. зарубежного законодательства и сравнительного правоведения. - 2009. - № 2. - С. 115.
3. Марченко М.Н. Сравнительное правоведение. - М.: Проспект, 2013. - С. 412.
4. Романов А. К. Правовая система Англии. - М.: Дело, 2000. - 344 с.
5. Сегалова Е.А. Виды существенной ошибки по английскому праву // Законодательство. Право для бизнеса. - 2016. - № 11. - С. 62.
6. Харвей Д., Худ К. Британское государство. - М.: Иностранная лит., 1961. -С. 212.
7. Anson W. Principles of the English Law of Contract. - Oxford. 1879. - 432 р.
8. Chitty on Contracts. 31-edt. Sweet and Maxwell, Thomson Reuters.
9. Leake S. M. The Elements of the Law of Contracts. - London, 1867. - 756 р.
10. MacMillan C. Mistake in contract law. - Oxford and Portland, Oregon: Hart Publishing, 2010. - 322 p.
11. Pollock J. Principles of Contract at Law and in Equity. - London, 1876. - 688 р.
12. Wheeler S., Shaw J. Contract law. - Oxford, 1994. - 918 р.
13. Zimmermann R. The Law of Obligations. Roman Foundation of the Civilian tradition. - Jutaand Co, Ltd., Kluwer, 1992. - C. 619.
УДК 347.132.6(420:73)
П. В. Корнилина
Сравнительно-правой анализ доктрины ошибки в англо-американском праве
В статье на основе сравнительно-правового анализа развития американского и английского права, их доктринальных положений и базовых прецедентов формулируются отличия в подходах к регулированию ошибки в американском и английском праве.
In the article based on a comparative legal analysis of the development of the English and the US law, their doctrine points and key precedents distinctions between the regulation of mistake in the English and the US law are formulated.
Ключевые слова: ошибка, заблуждение, английское право, общее право, доктрина, американское право, аннулирование договора.
Key words: mistake, the English law, the US law, common law, doctrine, rescission of the contract.
Американское право переняло уже достаточно развитую и во многом сложившуюся правовую систему общего права Англии. В начале XVI в. начался процесс образования североамериканских колоний, в основном за счет английских колонистов. В колониях, согласно известному принципу по делу Кельвина (1608), применялось общее право Англии «в той мере, в которой его нормы соответствовали условиям колоний» [5, с. 60]. Хотя система английского права на момент его заимствования североамериканскими колониями в целом находилась на высоком уровне развития, однако сложившейся доктрины ошибки в нем в то время еще не существовало. Впоследствии после принятия декларации независимости в 1776 г. и после ее окончательного утверждения в 1783г., новое государство продолжало пользоваться общим правом Англии. Но пользовалось оно им уже лишь в той мере, в которой оно удовлетворяло потребностям нового федеративного государства, удаленного от континентальных стран Европы. На сегодняшний день правовые системы Англии и большинства штатов США относятся к системе общего права, которой присущи характерные черты в виде отсутствия кодифицированных актов, главенствующее значение прецедентного права и т. д. В связи с этим
© Корнилина П. В., 2017
