CC BY
216
ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ
УДК 821.161.1
Р.М. Балановский
ПРОБЛЕМА ПЕРИОДИЗАЦИИ ТВОРЧЕСТВА И.А. БУНИНА В РУССКОЙ КРИТИКЕ И ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИИ
В статье поднимается проблема периодизации творчества И.А. Бунина, рассматриваются основные оценки этого вопроса в русской критике 1910-х гг. и в отечественном литературоведении второй половины ХХ в.
Периодизация, эволюция, творческий путь, период, динамика, художественное миросозерцание.
The paper raises the problem of I.A. Bunin's works periodization, considers the basic assessments of the problem in the Russian critique of the 1910s and literature studies in the second half of the 20th century.
Periodization, evolution, creative way, period, dynamics, artistic world view.
В современном буниноведении еще нет такого внимания к проблеме периодизации творчества И. Бунина, какое, например, отличает пушкинистов и лермонтоведов, исследователей творчества Ф. Достоевского и А. Чехова.
Конечно, попытки выявить различные периоды творческого пути Бунина прослеживаются как в советских, так и в современных исследованиях. Но они, как правило, не полемичны по отношению друг к другу. Проблема пока еще не осмыслена как самостоятельная, требующая особого внимания. К тому же она относится к числу непростых и объемных, решение которых связано с целым рядом других теоретико-методологических трудностей.
Цель данной работы - проследить историю вопроса, выявить критерии периодизации, опираясь на максимально широкий круг статей и исследований.
Аспектное изучение творчества Бунина как доминирующее направление в современном буниноведении. В последнее время в буниноведении обнаружился интерес не столько к идейно-художественной эволюции Бунина, сколько к определенным проблемам (аспектам) его прозы и поэзии. В одном случае они анализируются на конкретном хронологическом срезе [1], [5], [17], в другом - на примере нескольких периодов [6], [15]. Так, один из видных исследователей О. Сливицкая настаивает на рассмотрении «феномена Бунина в его цельности и... относительной неподвижности» [16, с. 14]. Это аргументируется недостаточной изученностью некоторых существенных аспектов художественного мира Бунина и подтверждается выводами, к которым приходят Дж. Вудворд и Ю. Мальцев [12], [19]. Конечно, обе книги по-своему авторитетны, но ни в одной из них проблема идейно-художественной эволюции Бунина не ставится отдельно. Вопрос о периодизации также оставлен без должного внимания.
Разумеется, изучение аспектов творчества писателя на конкретном временном срезе дало свои пло-
ды. Довольно хорошо изучены ранее не поднимавшиеся вопросы: Бунин и экзистенциализм, Бунин и космизм, Бунин и буддизм, Бунин и ветхозаветность, Бунин и православие, Бунин и ислам. Синхронический анализ проблем поэтики, субъектно-объектной организации, характерологии и типологии повествования также даёт хорошие результаты, но это только грани поэтического мира Бунина. Их локальное изучение таит в себе известные опасности, поэтому и возникает проблема периодизации, выделения конкретных периодов, их специфического содержания и границ, несомненно, условных. Вопрос о рамках того или иного периода - это вопрос не столько о четких границах, сколько о том, что и как менялось или видоизменялось в миросозерцании писателя, и как результат - какой была диалектика старого и нового в его поэзии и прозе.
Попытки диахронического рассмотрения творчества Бунина в русской критике 1910-х гг. Задачу проследить эволюцию еще не закончившего свой литературный путь Бунина и тем более дать какую-либо периодизацию в русской критике ставили перед собой немногие. Одни ограничивались общими рассуждениями, никак не связывая их с конкретными бунинскими книгами или творческими периодами. Так, А. Грузинский весьма пространно писал, что у нового Бунина «светлая религия радости и красоты стала осложняться мотивами мировой тоски и признанием вечного смысла за человеческой скорбью и печалью». Довольно общо звучало и замечание о том, что Бунин со временем «все полнее раскрывает свое отношение к миру и жизни» [4, с. 109 - 112]. Ни текстуально, ни хронологически эти наблюдения не были проиллюстрированы. С. Родзевич выделил в ранней поэзии Бунина два периода: конец 1880-х -1902 г. и 1903 - 1906 гг. Правда, и здесь критик не отступил от общей схемы, отметив переход Бунина от элегических жанров к гимнографиче-ским, от пессимистического настроения к опти-
мизму, от традиции - к самобытности [14].
Немногим позже критика более точно напишет об эволюции бунинского творчества. К. Чуковский отделяет «старого» Бунина от «нового». Рубеж - 1912 год - время публикации книг «Перевал» и «Суходол». К. Чуковский, может быть, не случайно сравнивает Бунина-поэта-созерцателя, наследника Пушкина и Тургенева с Буниным-прозаиком, который «внезапно оказался... изощренным психологом, ве-дателем глубей и высей души» [18, с. 950]. Такой взгляд на проблему и попытка провести какие-либо границы показательны в данном случае.
Более конструктивный характер имеют выводы А. Колтоновской. В отличие от К. Чуковского, она строит свои наблюдения на чисто прозаическом материале. На взгляд Колтоновской, Бунин-прозаик из певца «деревенского запустения» эволюционирует в критика этого запустения. Рубежом между «старым» и «новым» Буниным становится 1910 год - год появления повести «Деревня». «Начиная с "Деревни", -отмечает А. Колтоновская, - поэт-созерцатель все больше вытесняется философом-скептиком, резким критиком окружающей жизни» [8, с. 332]. Сборник «Суходол» (1912), полагает критик, подтверждает мысль об эволюции Бунина. Он резко переходит от «неинтенсивного и расплывчатого» настроения к более определенному, от разных и случайных «чисто психологических темок и сюжетов» к наиболее существенному - «изображению русского человека. отысканию тех корней, которые объясняют и обуславливают современный его облик» [8, с. 140].
Подобный взгляд на бунинскую эволюцию как на путь от поэта-созерцателя рубежа веков к философу-скептику 1910-х гг. находит резонанс в дальнейших рецензиях. В 1916 г. оппонентом А. Колтоновской выступает В. Матвеев. На его взгляд, философом Бунин «был больше именно. в пору первых своих поэтико-лирических рассказов. Тогда он главным образом затрагивал вечное, мировое, космическое, глубинно-психологическое. Во второй половине Бунин делается преимущественно эпиком, художником быта». В. Матвеев также указывает на проблемно-тематическое сужение творчества Бунина, который в 1910-е гг. уже не выходит «за пределы реального мира» [13, с. 132 - 152].
Затем появляется периодизация М. Левидова, который довольно обстоятельно не только прослеживает эволюцию творчества Бунина, но и четко обозначает его основные периоды:
- 1892 - 1903 гг. - «лирический монолог»;
- 1904 - 1910 гг. - «тяга к асоциальности, вне-временности. к космосу»;
- 1911 - 1916 гг. - «раскрытие тайны» русской души;
- с 1916 г. - период, когда, по предположению М. Левидова, «философ и художник» в Бунине «сольются в полной гармонии» [10, с. 43 - 47].
Первый период М. Левидов делит на два этапа:
- этап «элегического народничества», представленный такими бытовыми рассказами с мотивами
«гражданской скорби», как «Танька», «Кастрюк», «На чужой стороне»;
- этап «романтического индивидуализма. наполненного изящной меланхолией, сладостной тоской, мистической грустью» (рассказы «Туман», «В августе», «Осенью», «Новый год»). М. Левидов справедливо считает, что Бунин больше отдается именно второму настроению. Это говорит об увлечении народничеством как о временном и, может быть, случайном этапе в бунинской эволюции. Трудно не согласиться с мнением критика о том, что яркий лирический элемент в ранней прозе Бунина, скорее всего, вызван «стремлением к бунту, к противопоставлению своего "я" - миру, хотя и нечеткому, неясному» [10, с. 47] .
В 1904 - 1910 гг. выбранный Буниным путь творческой исповеди все дальше уводит его от каких-либо внешних проблем. Его творчество, по тонкому замечанию М. Левидова, начинает приобретать смысл исторического «чекана души». В тот период Бунин пишет «исповедание своей веры, устанавливает основы своей философии, эстетики и этики» -цикл путевых поэм «Тень птицы» (1907 - 1911), в котором уже ярко проявляется «типично космическое миросозерцание». Ключевые мотивы этого периода «Знание, Разум и Свет» наводят М. Левидо-ва на мысль о внешних философских влияниях у Бунина - египетской и тибетской мифологии. С этим трудно спорить.
В третьем периоде бунинского творчества (начальная граница которого уже была отмечена исследователями) М. Левидов выделяет два важных проблемных среза. С одной стороны, Бунина в 1911— 1916 гг. интересует проблема «крестьянин и религия», религиозная психология юродивых, странников (повести «Суходол», «Деревня», рассказы «Иоанн Рыдалец», «Беден Бес»); с другой стороны - «стихия сладострастного мучительства», представленная мотивом «бессмысленного, бесцельного убийства» (рассказы «Ночной разговор», «Преступление», «Весенний вечер», «Игнат», «При дороге», «Веселый двор»). Как верно отмечает критик, Бунин смотрит на русского мужика асоциально, вненационально, с точки зрения своего нового мироощущения - как на «мелкую пылинку, оторванную от Космоса, от Знания, Разума и Света. а потому ничтожную» [10, с. 43 - 47].
М. Левидов определяет суть этого разоблачительно-критического творческого этапа Бунина не так радикально, как это делает А. Колтоновская, назвавшая бунинские вещи 1910-х гг. «памятником. новочаадаевщины, где крайнее "западничество" сочеталось с упорным славянофильством» [8, с. 335]. А. Колтоновская справедливо указывает, что Бунин становится большей частью «философом-скептиком». По-видимому, период философского оптимизма и космизма у Бунина на какое-то время прошел: он был возможен на другом - не национальном, а на всемирно-историческом материале.
Говоря о четвертом периоде бунинского творче-
ства (с 1916 г.), М. Левидов развивает мысль о том, что Бунин по-прежнему сочетает в себе философа и художника. Тогда, по прогнозам критика, философ в Бунине «обоснует то, что художник инстинктивно постигает: тщету временного и человеческого.» [10, с. 47].
На этой довольно четкой и подробной классификации М. Левидова можно закончить обзор проблемы в том ее виде, в каком она была представлена в русской дореволюционной критике. К сожалению, эта периодизация, несмотря на все ее достоинства, не нашла какого-либо отклика в отечественном бу-ниноведении.
Основные периодизации творчества Бунина в современных исследованиях. В отечественных работах второй половины ХХ в. можно выделить четыре подхода к проблеме периодизации творчества Бунина.
Одни ученые останавливаются лишь на факте эволюции бунинского творчества, не проводя какой-либо периодизации (В. Линков [11], В. Гейдеко [2]).
В других исследованиях проводится только частичная периодизация. В. Гречнев с точки зрения субъектно-объектной организации выделяет два периода: 1890 - 1900-е гг. и 1910-е гг. Для первого характерна относительная несамостоятельность, неоформленность героя-повествователя: «взгляд героя зачастую сливается с авторским или подменяется им». Для второго периода характерно «сочетание объективной манеры изображения с повествованием в аспекте одного или нескольких героев», когда «автор постоянно стремится выявить и подчеркнуть индивидуальность характера и своеобразие точки зрения как центральных, так и второстепенных персонажей» [3, с. 98 - 99]. Л. Крутикова обращает внимание на особый период в поэзии Бунина - 1903 -1909 гг. Он отмечен новыми для поэта восточными религиозно-мифологическими и философскими стихами, «интересом к сложным, "вихревым", дерзким натурам, способным бросить вызов самому Богу». С другой стороны, этот период интересен мировоззренческими противоречиями: «радостное созерцание, покорное приятие мира и отважное дерзание, непокорность, борьба» [9, с. 643].
Третья группа буниноведов предлагает аспектные периодизации доэмигрантского творчества Бунина, на чем можно остановиться подробнее. В основу классификации Т. Скрипниковой положена духовно-религиозная проблематика крестьянской прозы Бунина. Она выделяет четыре периода:
- 1880 - 1890 гг.;
- 1890 - 1900-е гг.;
- 1910-е гг.;
- 1910 - 1920-е гг.
В первом периоде подчеркивается прямое влияние народнической литературы на Бунина, который вскоре делает значительный шаг вперед: «крестьян-
скую тему переводит в философский и духовно-религиозный план». Во втором периоде Бунин развивает свой интерес к крестьянской религиозности, рассматривая мужика как «батрака у жизни», что понимается как «выполнение установленного Богом жизненного предназначения» (рассказы «Кастрюк», «Мелитон» и др.). В 1910-е гг., или в третий период, Бунина уже занимают «духовно-нравственные, социальные причины утраты духовной укорененности народа» (рассказы «Веселый двор», «Ермил», повесть «Деревня»). Наконец, в четвертый период своего творчества Бунин, опираясь на христианское понятие «преображение», реинтерпретирует его, что позволяет, по мнению Т. Скрипниковой, «на основе мифологизации высветить духовный облик народа» (рассказы «Косцы», «Святитель, «Лапти») [15, с. 9 -21].
Во главе угла аспектной классификации Т. Каме-нецкой - эволюция повествования и субъектно-объектной организации прозы Бунина. Любопытно, что исследователь в качестве материала берет значительную часть доэмигрантского и начало эмигрантского творчества Бунина. Это еще раз подтверждает важность не биографического критерия, а выбранной проблемы. Т. Каменецкая делит бунинскую прозу на три периода:
- 1900-е гг.;
- 1910-е гг.;
- 1920-е гг.
При этом в составе второго периода она выделяет два этапа: 1911 - 1913 гг. и 1914 - 1920 гг. Первый период в унисон с предыдущими исследованиями Т. Каменецкая определяет как период лирического монолога, через который проходят авторские излияния. Она также отмечает в бунинской прозе этих лет «исчезновение дистанции между субъектом и объектом повествования», развитие феноменологизма.
В 1910-е гг., на взгляд ученого, бунинское повествование стремится к «обобщенному субъекту сознания, отражающего авторские поиски героя». На первом этапе этого периода (1911 - 1913 гг.) в нарра-тиве преобладает «диалогическая точка зрения при монологизме повествования», основным становится образ «простого человека из народа, древнего человека». На втором этапе (1914 - 1920 гг.) Т. Каменец-кая наблюдает рост «публицистических монологов», доминирование образов «героя-странника, человека живой жизни». 1920-е гг., считает исследователь, -это начало «нового бунинского творчества», когда «произведение формально остается объективным повествованием, по сути же - неким лирическим самовыражением через изображаемый объект» [5, с. 3, 15 - 16].
Наконец, четвертый, самый широкий подход -выстраивание на обширном материале наиболее общей периодизации - предлагает Вс. Келдыш. Границами выделенных периодов являются события лич-
ной жизни Бунина (увлечение народничеством, А. Чеховым, восточными культурами и т. д.) и переломные исторические события в России (революция 1905 - 1907 гг., Первая мировая война, переворот 1917 г.). В целом, полагает Вс. Келдыш, творческий путь Бунина до 1917 г. был постепенным и ровным, имел единую основу - «созерцательное отношение к жизни», преобладающее над «непосредственно действенным».
Дореволюционное творчество Бунина укладывается в пять этапов:
- 1890-е гг. - народническо-демократический (очерковые рассказы «Танька», «На край света», «Учитель», «Без роду-племени», «На хуторе», «В поле»);
- конец 1890-х - начало 1900-х гг. - этап, прошедший под знаком Чехова и в то же время полемики с ним (лирические этюды «Тишина», «Надежда», «Костер», «В августе», «Туман» с характерными для них пантеистическими, вольнолюбивыми мотивами, мотивом «внутренних сил души, сил любви, торжествующих над бытом, скукой и миром пошлости»);
- 1906 - 1909 гг. - увлечение Бунина древними культурами с «пафосом возвышенного созерцания и. борьбы» (циклы «Ислам», «Тень птицы», стихи «Джордано Бруно», «Каин», «Дикарь», «Два голоса», «Мушкет», «Казнь») и с пафосом познания «тоски всех стран и всех времен» (стихи о путешествиях, а также на различные мифы, предания, легенды);
- начало 1910-х гг. - развенчание народнических и неославянофильских иллюзий в крестьянской прозе Бунина (повесть «Деревня», рассказы «Древний человек», «Ночной разговор», «Игнат», «Забота» с центральным для них мотивом русской «азиатчины»);
- 1914 - 1918 гг. - осложнение «общефилософского мирочувствия» Бунина, приобретающего «черты трагедийности», противостоящего светло-пантеистическому [7, с. 114 - 133].
Эта периодизация отличается довольно четкой аргументированностью, иллюстративностью и полнотой. В чем-то она напоминает левидовскую классификацию. У Левидова, на наш взгляд, более полно и точно раскрыта суть второго и третьего периодов, у Вс. Келдыша - последнего. Эти две общие периодизации, несмотря на независимые друг от друга концепции авторов, дополняют друг друга и дают материал для дальнейших размышлений.
Таковы основные концепции творческого пути Бунина, на которых можно было остановиться в рамках этой статьи. Все это свидетельствует если не о повсеместном, то о вполне сформировавшемся индивидуальном интересе каждого исследователя к про-
блеме внутреннего развития творчества Бунина и к проблеме периодизации как инструменте для выявления внутренних основ пути Бунина-художника.
Список литературы
1. Агафонова, В.Д. Библейско-христианская проблематика в творчестве И.А. Бунина в 1910 - 1920 гг.: дис. ... канд. филол. наук / В.Д. Агафонова. - М., 2009.
2. Гейдеко, В.А. Чехов и Бунин / В.А. Гейдеко. - М., 1976.
3. Гречнев, В.Я. В мире лирико-философской прозы Бунина / В.Я. Гречнев // О прозе и поэзии XIX - ХХ вв. -СПб., 2009. - С. 98 - 99.
4. Грузинский, А.Е. И.А. Бунин (По поводу 25-летия поэтической деятельности) / А.Е. Грузинский // Вестник воспитания. - 1912. - № 8. - С. 109 - 112.
5. Каменецкая, Т.Я. Эволюция повествования в произведениях И.А. Бунина 1910 - 1920-х гг.: дис. ... канд. филол. наук / Т.Я. Каменецкая. - Екатеринбург, 2008.
6. Карпенко, Г.Ю. Творчество И.А. Бунина и религиозное сознание рубежа веков / Г.Ю. Карпенко. - Самара, 2005.
7. Келдыш, В.А. Русский реализм начала XX в. / В.А. Келдыш. - М., 1975.
8. Колтоновская, Е.А. Бунин как художник-повествователь / Е.А. Колтоновская // Вестник Европы. - 1914. -№ 5. - С. 332.
9. Крутикова, Л.В. Иван Бунин / Л.В. Крутикова // История русской литературы: в 4 т. Т. 4. - Л., 1983.
10. Левидов, М. И.А. Бунин / М. Левидов // Новый журнал для всех. - 1916. - № 4/6. - С. 43 - 47.
11. Линков, В. Я. Мир и человек в творчестве Толстого и Бунина / В.Я. Линков. - М., 1989.
12. Мальцев, Ю. Иван Бунин / Ю. Мальцев. - Франк-фурт-на-Майне, 1994.
13. Матвеев, В. Русская душа / В. Матвеев // Новая жизнь. - 1916. - № 4. - С. 132 - 152.
14. Родзевич, С. В поисках Атлантиды (Поэзия И.А. Бунина) / С. Родзевич // Аргонавты. - Киев, 1914. - Кн. 1.
15. Скрипникова, Т.И. Духовно-религиозная проблематика и ее художественное воплощение в «крестьянской прозе» И.А. Бунина: автореф. дис. ... канд. филол. наук / Т.И. Скрипникова. - Воронеж, 2008.
16. Сливицкая, О.В. «Повышенное чувство жизни»: Мир Ивана Бунина / О.В. Сливицкая. - М., 2004.
17. Спивак, Р.С. Русская философская лирика. 1910-е гг. И. Бунин, А. Блок, В. Маяковский / Р.С. Спивак. - М., 2005.
18. Чуковский, К.И. Смерть, красота и любовь в творчестве И.А. Бунина / К.И. Чуковский // Нива. - 1914. -№ 49. - С. 950.
19. Woodward, J. Ivan Bunin. A study of his fiction / J. Woodward. - Chapel Hill. N.C., 1980.
