CC BY
10кафедры языков Таджикский государственный университет коммерции, 734055, Республика Таджикистан г. Душанбе, ул.Дехоти1/2. Тел: (+992) 918688926, E-mail: Bobishoh. tj@mail. ru
About the author:
Nasriddiniyon Bobishohi Hasanpur - candidate of Philology Science, ex. pos. dotcent chair of languages Tajik State Commerce University; 734055, Republic of Tajikistan, Dushanbe, Dehoti Street Tel: 918688926, E-mail: Bobishoh.tj@mail.ru
УДК 882+891.550 ПРОБЛЕМА ПЕРЕВОДА СКАЗКИ «АШИК-КЕРИБ» М.Ю.ЛЕРМОНТОВА НА ТАДЖИКСКИЙ ЯЗЫК
Кувватова С.М.
Таджикский государственный педагогический университет имени С. Айни
Таджикские переводчики всегда интересовались произведениями русской литературы. Они старались черпать из русской литературы все то, что могло представлять интерес для таджикского читателя, и что могло духовно обогатить их народ, и считали своей задачей способствовать культурному сближению России и Таджикистана. Здесь мы вполне согласны с высказываниями известного таджикского писателя и поэта А. Дехоти: «Если представим себе, что таджикская литература - это река, то художественные переводы из языка великого русского народа являются каналами, которые присоединяясь к этой реке, делают ее полноводной и ее течение все более сильным» [4, с.103].
В 30-40-е годы ХХ века в Таджикистане начинает бурно развиваться переводческая деятельность. Переводы: произведений А.С. Пушкина, М.Ю. Лермонтова, Л.Н. Толстого, М.Горького, А.П. Чехова выходят не только в периодической печати, но и отдельными изданиями.
Важно отметить, что большой интерес выдающимися таджикскими просветителями проявляется к жизни и творчеству М.Ю.Лермонтова. По мнению многих исследователей, причиной этому является то, что творчество Лермонтова было близко восточному человеку. Многие произведения русского классика отражали образ жизни восточного человека, и именно такие произведения переводились на таджикский язык в первую очередь. Опираясь на статьи известных ученых А.З.Розенфельд, Х.Шодикулова, мы выявили, что за исключением двух переводов Сухайли Джавхаризаде, Хабиб Юсуфи одним из первых обратился к переводу стихотворений величайшего русского поэта и писателя Лермонтова. А традиции переводов прозаических произведений Лермонтова была заложена Вадудом Махмуда переводом в 1936 году романа «Герой нашего времени» («Кдорамони даврони мо»).
Гениальный русский поэт и писатель М.Ю.Лермонтов известен как лирический поэт, автор стихотворений «Парус», «Смерть поэта», «Утес», поэм «Мцыри», «Демон», романа «Герой нашего времени». Но мало кто из таджикских читателей знает о еще одной грани творчества великого поэта - сказках. К жанру литературной сказки, который возник в русской культуре в ХVШ веке, обращались такие русские литераторы, как А.С.Пушкин, Н.В.Гоголь, П.П.Ершов и другие. Конечно же, и М.Ю.Лермонтов не мог остаться в стороне от данного направления. Так в 1837 году, во время его первой ссылки была написана сказка «Ашик-Кериб». По мнению Андроникова, Лермонтов мог услышать и записать сказку «Ашик-Кериб» в Тифлисе и что в его сказке зафиксировано взаимопроникновение элементов фольклора закавказских народов.
Сказку «Ашик-Кериб» переводили на многие языки мира, на таджикский язык впервые она была переведена в 1939 году Хабибом Юсуфи как «Ошик ва Еариб». Издание сказки было осуществлено Ленинградским отделением Таджикского государственного издательства. Сказка была издана латинским шрифтом. Это был первым и единственным в течение долгого времени переводом.
Позже в 1951 году в Сталинабаде (нынешний Душанбе) был издан сборник избранных произведений Лермонтова на таджикском языке под редакцией Р.Ходизаде. Сборник был приурочен к 110-летию со дня смерти поэта. Кроме стихотворений, переведенных Х.Юсуфи, в книгу вошла проза Лермонтова, в том числе и сказка «Ашик-Кериб». Это был расширенный и отредактированный перевод. Тираж этого издания составил 5000 экземпляров, который считался высоким тиражом и свидетельствовал тогда о высоком спросе. В выходных данных было указано, что перевод является коллективным. Данный перевод был качественно новым по отношению к переводу Х.Юсуфи. Именно этот перевод и оригинальное произведение Лермонтова выступили в данной статье в качестве материала для анализа. Для достижения
поставленных целей, которые включают в себя рассмотрение сказки Лермонтова «Ашик-Кериб» с точки зрения адекватности в таджикском варианте лексических единиц, национальной специфики, мы обратимся к сравнительно-сопоставительному анализу подлинника и перевода.
Обращаясь к переводу сказки «Ашик-Кериб», таджикские переводчики ставили перед собой две цели. Во-первых, познакомить читателей с творчеством Лермонтова, произведений которого они сами прочесть не могут из-за не знания того языка, на котором он писал. Во-вторых, воспитательную цель, так как сказка Лермонтова учит людей беречь честь и достоинство, любить родную землю и дом, заботиться о семье, быть верным и сохранить любовь всю жизнь.
В первую очередь обратим внимание на то, как переведено название произведения. В таджикском варианте название сказки передано как «Ошик-?ариб», которое восходит к двум таджикским словам: «ошик» означает «влюбленный», «гариб» - «чужестранец», имеющее непосредственное отношение к данной теме. В имени героини сказки Магуль-Мегери тоже сочетаются персидские элементы: Мохгул-Мехри, что означает «луна любви».
Таджикские переводчики сохранили свойственную для жанра сказки композицию. В сказке Лермонтова особенный зачин, в котором наблюдается неопределенная временная характеристика, но обозначено конкретное место: «Давно тому назад, в городе Тифлизе, жил один богатый турок» [6, с.264] - «Дар замонхои кадим, дар Тифлис, як турки бадавлат зиндагй мекард» [9, с. 133] - В древние времена в Тифлисе жил один богатый турок» (досл.). Как видим, таджикские переводчики сохранили неопределенность времени действия, используя при этом сочетание «дар замонхои кадим», которое наиболее характерен для таджикского фольклора. Место действия в таджикском варианте сохраняется, передается, так же как и в оригинальном тексте, топонимом «Тифлис».
С первых строк сказки можно наблюдать, как отчетливо Лермонтов передает уклад жизни иного народа, как лексические единицы, которыми насыщено произведение, передают неповторимый восточный колорит. Чтобы перевод литературной сказки получился качественным и полноценным, переводчику необходимо обратить особое внимание на подобную лексику, недооценка которой может привести к искажению перевода. Иногда передача слов-реалий для переводчика может являться невыполнимой задачей.
В сказках, как известно, содержится безэквивалентная лексика, так называемые слова-реалии (наименование героев, предметы быта и культуры и т.д.), при переводе которых возникают трудности. В.АЖуковский некогда писал: «Все языки имеют между собою некоторое сходство в высоком и совершенно отличны один от другого в простом или, лучше сказать, в простонародном» [5, с.404]. В лермонтовском тексте сказки часто встречаются слова-реалии, которые отражают различные стороны жизни кавказского народа. Следуя основным принципам, соблюдение которых гарантирует качественный и полноценный перевод, таджикские переводчики механически переносят слова-реалии, стараясь предельно воссоздать их фонетический/графический вид: «Аяк-Ага» (Аёк-Ого), «сааз» (соз), «каравансарай» (корвонсарой), «бек» (бек), «намаз» (намоз), «салам- алейкум» ( саломуалейкум), «паша» (пошо). «ана» (она), «оглан» (углим). Как видим, переводчики в большинстве случаев нашли в таджикском языке эквиваленты: «Аяк-Ага» (Аёк-Ого), «сааз» (соз), «каравансарай» (корвонсарой) и др. Но они не всегда находили эквиваленты, например слово «ана» (мать) переведено, как «она», «газель» - «гузал». Данные слова относятся к узбекскому языку. Переводчикам нужно было прибегнуть к эквивалентной замене из таджикского языка: «ана» (мать) - «модар», «газель» (в значении красавица) - «сохдбчамол». Также слово «оглан» в оригинале из азербайджанского языка приведено в значении «юноша», но в таджикском тексте не раскрыта семантика слова, оно передано как «углум» из узбекского языка в значении «сынок», которое можно было средствами переводящего языка воспроизвести в точности. Как видим, переводчики в данном случае использовали невыразительные тусклые копии. С нашей точки зрения, такой переводческий подход выглядит весьма комичным. Такие неточности допустимы, если переводчик не находит точные эквиваленты в своем родном языке. На наш взгляд это снижает качество перевода. Видимо таджикские переводчики для создания национального колорита, хотели, чтобы в переводном тексте присутствовало как можно большое количество слов тюркского происхождения. «Как показывает история, - рассуждал Гиви Ражденовича Гачечиладзе, - художественный перевод колеблется между двумя крайними принципами: дословно точный, но художественно неполноценный перевод, и художественно полноценный, но далекий от оригинала перевод. Теоретически нет ничего легче, как синтезировать эти два принципа и объявить идеалом точно воспроизводящий оригинал и художественно полноценный перевод. Но на практике подобный принцип невозможен: на
различных языках пользуются совершенно различными средствами для выражения одной и той же мысли. Дословная точность и художественность оказываются в постоянном противоречии» [2, с.87-88].
Передача собственных имен, которые тоже являются носителями национального колорита, для таджикских переводчиков не составило особого труда. Здесь они использовали метод транскрипции, характерный для перевода имен собственных: «Магуль-Мегери» -«Мохгул-Мехри», «Ашик-Кериб» - «Ошик;-Еариб», «Арзинган-гора» - «кухи Арзингон», «Куршуд-бек» - «Хуршедбек», «Карс» - «Кррс» и т.д.
Другая сторона вопроса - это передача средств художественной выразительности: эпитетов и сравнений. Таджикские переводчики старались максимально сохранить то немалое количество эпитетов, существующих в сказке Лермонтова и мастерски передали их на таджикском языке, умело находили в родном языке подходящие эквиваленты. Итак, примеры эпитетов в подлиннике и в таджикском варианте сказки: «милая» - «азизам» (с таджикского «милая»), «высокое сердце» - «валлохматй» (с тадж. «великодушный»), «жаркие слезы» - «хун-хун гирист» (с тадж. плакал кровавыми слезами) и т.д.
Следующим примером идеального перевода является перевод сравнений, которые богато представлены в оригинальном тексте. В таджикском варианте сказки не наблюдаются трансформации при передаче сравнительных конструкций. Например: «он стал грустен, как зимнее небо» - «осмони зимистон барин андухгин буд», «девушка порхнула прочь, как птичка» - «духтарак парранда барин парвоз карда, гурехта рафт», «конь летит, как ветер» - «асп бод барин мепарад», «он скакал быстро, как плясун по канату» - «вай ба монанди дорбози мохир хез зада омад» и т.д. В приведенных примерах можно наблюдать, как дословная точность и художественность взаимодополняют друг друга.
Большое количество метафор, найденных в оригинальном тексте, переводчики пытались максимально сохранить и без существенных потерь передать в таджикском варианте. Для наглядности проанализируем некоторые из них, чтобы определить степень эквивалентности метафор из исходного текста метафорам в тексте перевода. Метафора «Много Аллах дал ему золота» в переводе на таджикский язык имеет следующий вид: «Оллох ба вай давлати бисьёре дода буд». Метафора передана верно, всем словам оригинала найдены соответствующие слова из переводящего языка. Следующая метафора «Пророк не дал ему ничего кроме высокого сердца и дара песен» переведена следующим образом: «Парвардигор ба у гайр аз валлахматй ва овози форам, дигар хеч чизе надода буд»». В лермонтовском тексте мы видим прямой порядок слов в предложении: сначала подлежащее «Пророк», затем сказуемое «не дал» и далее идет дополнение. В таджикском варианте члены предложения выстроены согласно правилам синтаксиса таджикского языка, где сказуемое стоит в конце предложения: сначала подлежащее «Парвардигор», затем дополнения, только потом сказуемое «надода буд»». При передаче метафоры «своими речами ты истерзал сердце моё в куски» - «ту бо суханхои худ диламро кабоб карди», переводчики подобрали для него имеющийся эквивалент в языке перевода, сохранив при этом смысл и эмоциональную окраску метафоры. В ходе анализа переводе было установлено, что переводчики обратились к следующим переводческим трансформациям: опущения, добавления, грамматическая замена и перестановка.
Известно, что все художественные произведения имеют ритмическую основу. «Именно ритм объединяет всю речевую поверхность, превращает простую последовательность внешне обозримых и непосредственно ощущаемых речевых элементов в последовательность значимую. Существует соотнесенность ритма и стиля художественного произведения» [3, с.79]. Художественная проза тоже обладает ритмом, его ритмико-речевыми единицами являются фраза, фразовый компонент, абзац.
Текст сказки Лермонтова обладает особым ритмом, формирующимися необычными длинными абзацами, которые иногда могут начаться или заканчиваться репликой того или иного героя. При переводе переводчикам необходимо соблюдать эти особенности текста Лермонтова, поступив иначе можно нарушить композицию и этим исказить смысл произведения.
Авторы таджикского текста в некоторых случаях разделили длинный лермонтовский абзац, состоящий из непривычных для русского языка предложений, на несколько абзацев. Например, второй абзац у Лермонтова занимает целую страницу, состоит из шести предложений, а в таджикском варианте он разделен на два и состоит из 13 предложений (первый абзац состоит из девяти предложений, а второй - из четырех). Важно отметить, что лермонтовский абзац может занимать несколько страниц (например, четвертый абзац занимает почти четыре страницы). Здесь даже если независимость предложений не сохранены,
но таджикским переводчикам удалось не нарушить гармонию построения данного элемента композиции и в достаточной мере воспроизвести смысл оригинала.
Переводчики иногда не обращают внимания на передачу прямой речи, которая также относится к композиционно-ритмическим особенностям сказки. Неправильно оформленная диалогическая реплика нарушает ритм текста. Например, у Лермонтова:
.. .Увидев его печальное лицо, Магуль-Мегери стала его спрашивать и утешать; «Как мне не грустить, - отвечал Ашик-Кериб, - я тебя люблю, и ты никогда не будешь моею». - «Проси мою руку у отца моего, - говорила она, - И отец мой сыграет нашу свадьбу на свои деньги и наградит меня столько, что нам вдвоем достанет» [6, с. 265].
В таджикском варианте:
... Мохгул-Мехри хафагй ва гамгинии Ошик-Гарибро дида, сабаби инро аз вай пурсид ва дилбардорй намуд.
Ошик-Гариб чавоб дод ки:
- «Чаро ман хафа нашавам, ман туро нагз мебинам, ту бошй хеч вакт аз они ман намешавй» - Мохгул-Мехри гуфт: «Хостгор фиристону аз падарам хохиш кун, вай бо пули худаш туямонро карда медихад ва ба ман пулу чизи бисьёр медихад, ки ба хар дуямон хам мерасад» [9, с.134].
Дословный перевод:
.Магуль-Мегери, увидев, как печален Ашик-Кериб, спросила у него причину и стала утешать.
Ашик-Кериб ответил:
- «Как мне не грустить, я люблю тебя, а ты никогда не будешь моей» - Магуль-Мегери сказала: «Отправь сватов к моему отцу и проси у него, он сыграет нашу свадьбу на свои деньги и отдаст мне много денег, что нам вдвоем хватит» (досл.).
Как видим, диалоги оформлены по-разному. В оригинале диалоги включены вместе с авторской речью внутрь абзаца, а в переводе на таджикский язык авторская речь выводится за пределы абзаца. Известно, что нарушение авторского оформления диалога приводит к изменению ритма текста.
Следует отметить, что лермонтовские предложения построены необычным образом и несут определенную ритмическую нагрузку. При переводе на таджикский язык иногда одному русскому предложению могут соответствовать несколько таджикских. В следующем примере, хотя довольно точно передан смысл исходного текста, независимость длинного русского предложения не сохранена, оно передано четырьмя таджикскими предложениями: «Был также в Тифлизе бедный Ашик-Кериб; пророк не дал ему ничего кроме высокого сердца - и дара песен; играя на сазе (балалайка турецкая) и прославляя древних витязей Туркестана, ходил он по свадьбам увеселять богатых и счастливых; - на одной свадьбе он увидал Магуль-Мегери, и они полюбили друг друга [6, с.264] / «Инчунин дар Тифлис Ошик-Гариби камбагал хам зиндагй мекард. Парвардигор ба у гайр аз валлахматй ва овози форам, дигар хеч чизе надода буд. Вай ба тую маъракахо рафта, созашро навохта, пахлавонони кадими Туркистонро таъриф намуда, боён ва одамони хушбахтро шод ва хуррам мекунонд. Дар як туй вай Мохгул-Мехриро дид, онхо хар ду якдигарро нагз диданд, ошику маъшук шуданд» [9, с.133]. Анализированные примеры можно характеризовать как признак несоблюдения в переводе ритмики исходного текста, следовательно, и особенностей его композиции.
Итак, изучив перевод сказки «Ашик-Кериб» Лермонтова на таджикский язык, можно сделать вывод, что таджикские переводчики в некоторых случаях не смогли, умело воспользоваться богатством родного языка, вследствие чего в тексте перевода встречаются «чужие» слова, диалектизмы, от которых язык перевода становится шероховатым. Иногда они не соответствуют никаким нормам таджикской грамматики.
Итак, приведем несколько примеров:
Аз кухи баланд тикка ба замин партофтанй шуд (вместо «аз кухи баланд рост ба замин партофтанй шуд»); Хрмиаш дигар хеч кас набуда, факат хазрати Ильёс будаанд (вместо «Хрмиаш на ягон каси дигар, балки хазрати Илёс будааст»); чимилик (вместо «чодар»); саломуалейкум (вместо «ассалому алейкум»); гузал (вместо «гизол, сохдбчамол, нозанин»); кишлок (вместо «деха»); ба занй мерасад (вместо «ба шавхар мебарояд») и др.
Таким образом, подстрочный перевод, поиски эквивалента не образу, а к каждому слову, равнодушное отношение к экспрессивной окраске всегда становится причиной творческих неудач. Об этом в свое время В.Г.Белинский писал: «Близость к подлиннику состоит в предании не буквы, а духа создания. Каждый язык имеет свои, одному ему принадлежащие средства, особенности и свойства, до такой степени, что для того, чтобы передать верно иной образ или фразу, в переводе иногда их должно совершенно изменить. Соответствующий
образ, так же как и соответствующая фраза, состоят не всегда в видимой соответственности слов: надо, чтобы внутренняя жизнь переводного выражения соответствовала внутренней жизни оригинала» [1, с.76].
Исследование показало, что в таджикском варианте сказки Лермонтова, наряду с некоторыми переводческими ошибками, встречаются немало удачно переведенных моментов. Необходимо отметить, что таджикским переводчикам удалось передать как форму, так и содержание произведения русского классика, в переводе сохраняется то представление о любви, которое является ключевым для Лермонтова. Несмотря на это, перевод сказки «Ашик-Кериб» на таджикский язык, вышедший 70 лет назад, сейчас устарел, соответственно, возникла необходимость перевести сказку заново.
ЛИТЕРАТУРА
1. Белинский, В.Г. Полное собрание сочинений / В.Г. Белинский. -М.: Изд. АН СССР, 1954. -Т.4. (рецензии и статьи). -665 с.
2. Гачечеладзе Г.Р. Художественный перевод и литературные связи. -М.: Советский писатель, 1980. -255с.
3. Гиршман М.М. Ритм художественной прозы / М.М. Гиршман. -М.: Издательство «Советский писатель», 1982. -366 с.
4. Дедотй, А. Барои сифати баланди тарчимаи асардои назм=[За высокое качество перевода поэтических произведений] /А. Дедотй // Шарки сурх [Красный Восток], 1952. -№11. - С. 101-112.
5. Жуковский, В.А. О басне и баснях Крылова // В.А. Жуковский. Собр. сочинений в 4 т. -М.-Л., 1960. - 404 с.
6. Лермонтов, М.Ю. Проза. Письма. / М.Ю. Лермонтов. -М-Л.: Изд-во Академии наук СССР, 1959. - 825 с.
7. Лермонтов и литература народов Советского союза. -Ереван, 1974. -502 с.
8. Лермонтов, М. Ошик ва Еариб. Афсонаи туркй. Сталинобод-Ленинград: Нашрдавточик, 1939. -18 с. /Бо алфавити кудна/
9. Лермонтов, М.Ю. Асардои мунтахаб. -Сталинобод: Нашрдавточик, 1951. -269 с.
10. Литературный энциклопедический словарь / под общ.ред. В.М.Кожевникова, П.А.Николаева. -М.: Сов. энциклопедия, 1987. -752 с.
11. Пропп, В.Я. Русская сказка / В.Я. Пропп. -М.: Лабиринт, 2000. -416 с.
ПРОБЛЕМА ПЕРЕВОДА СКАЗКИ «АШИК-КЕРИБ» М.Ю.ЛЕРМОНТОВА НА ТАДЖИКСКИЙ ЯЗЫК
Гениальный русский поэт и писатель М.ЮЛермонтов известен как лирический поэт, автор стихотворений «Парус», «Смерть поэта», «Утес», поэм «Мцыри», «Демон», романа «Герой нашего времени». Но мало кто из таджикских читателей знает о еще одной грани творчества великого поэта - сказках.
В данной научной статье автором рассматривается известная сказка М.ЮЛермонтова «Ашик-Кериб». В статье в качестве материала для анализа выступили оригинальное произведение Лермонтова и его таджикский перевод, выполненный в 1951 году. Для достижения поставленных целей, которые включают в себя рассмотрение сказки Лермонтова «Ашик-Кериб» с точки зрения адекватности в таджикском варианте лексических единиц, национальной специфики, автор обращается к сравнительно-сопоставительному анализу подлинника и перевода. Особое внимание уделяется проблемам, связанным с передачей образной лексики. На основе сравнительно-сопоставительного анализа разноязычных текстов выявляются способы передачи в переводе национальной специфики оригинала. Отдельное внимание автором уделяется передаче образной лексики, единиц с национально-культурным компонентом.
Ключевые слова: перевод, оригинал, прозаические произведения, ритм, национальный колорит, эквивалент, слова-реалии, сравнительно-сопоставительный.
THE PROBLEM OF TRANSLATING THE TALE "ASHIK-KERIB" M.LERMONTOV IN TAJIK
The ingenious Russian poet and writer M. Yu.Lermontov is know as a lyrical poet, author of the poems "Sail", "Death of a poet", "Cliff, poems "Mtsyri", "Demon", the novel "Hero of our time". But few Tajik readers know about facet of the great poet's work - fairy tales.
In this scientific article, the famous fairy tale M.Yu.Lermontov "Ashik-Kerib". In the article, the original work of Lermontov and his Tajik translation, made in 1951, were made as material for analysis. In order to achieve the set goals, which include examining Lermontov's tale "Ashik-Kerib" from the point of view of the adequacy of the lexical units, national specifics in the Tajik version, the author turns to a comparative analysis of the original and the translation. Special attention is paid to the problems associated with the transmission of figurative vocabulary. On the basis of a comparative analysis of multilingual texts, the ways of transmitting in translation the national specifics of the original are
revealed. The author pays special attention to the transfer of figurative vocabulary, units with a national-cultural component.
Key words: transfer, original, prose works, rhythm, national character, equivalent, reality-words, comparative.
Сведения об авторе:
Кувватова Саломат Мусоевна - Таджикский государственный педагогический университет имени С.Айни, старший преподаватель общеуниверситетской кафедры русского языка. Адрес: 734003, Республика Таджикистан, г. Душанбе, проспект Рудаки, 121. E-mail: salomat.kuvvatova@bk.ru. Тел.: (+992) 988554141
About the author:
Kuvvatova Salomat Musoevna - Tajik State Pedagogical University named after S. Aini, senior teacher of the all-university chair of the Russian language. Address: 734003, Republic of Tajikistan, Dushanbe, Prospect Rudaki, 121. E-mail: salomat.kuvvatova@bk.ru. Tel: (+992) 988554141
ОСОРИ АДАБИИ Х,ОМИДИИ ИСФАХОНЙ
Исматзода Н.
Донишго^и миллии Тоцикистон
Дар ташаккули адабиёти классикии точик сахми хонадонхои подшохй, хукуматхо ва ричоли таъсиргузори сиёсй хеле бузург аст. Тавассути ибтикороти шахсиятхои сиёсй ва алокаи онхо ба забону адабиёти точик (порсй, дарй) адабиёти точик дар пахнои чугрофии васеъ доман пахн кардааст. Масалан, салотини Газнавй, аз чумла Махмуди Газнавй ва фарзандони вай забону адабиёти точикро ба каламрави таърихии шибхи кораи Хинд бурданд. Салчукиён хамин забону адабиётро хамрох бо фарханги умумиэронй ба сарзамини Рум бурданд. Дар густариши забон ва адабиёти точик дар кишвари охир сахми Низомулмулки вазир хеле бузург аст. Хамин сиёсатро дар баробари забон ва адабиёти точик подшохони Усмонй аз охири инкирози хукумати Салчукиён дар Рум то ибтидои асри бист идома доданд. Дар натича, дар каламравхои мазкур чехрахои намоён ва адибони тавоно дар авчи салтанати фарханг ва тамаддуни умумиэронй ба камол расида, осори арзишманде ба вучуд оварданд, ки ба туфайли осори чунин адибон «забони порсй хеч гох ру ба завол нанихода, баръакс дар даврахои мухталифи таърих фотехони сиёсию низомии гайрифорсро тахти таъсир карор дода, онхоро ба забону адаби порсй алокаманд сохтааст. Давраи хукумати Еазнавиён ва Салчукиён аз намунаи боризу кобили зикр бар ин муддао мебошад. Таъсиру султаи забони форсй бар туркй дар тамоми даврахои адабиёти ин забон кобили мушохида аст» [2, с. 128]. Яке аз намояндагони адабиёти порсии асри XV, ки дар хавзаи адабии Осиёи Сагар нашъу намо ёфта, аз худ осори арзишманде ба забони форсии точикй бокй гузоштааст, Мавлоно Хомидии Исфахонй мебошад. Ин шоир дар миёни точикон чехраи адабии ношинохта аст. Бинобар ин, дар борааш мухаккикони точик чизе нанавиштаанд. Мо дар чусторамон аз пажухишоти баъзе донишмандони хоричй, ки перомуни эчодиёти Хомидии Исфахонй ба таври куллй тахкик анчом додаанд, истифода хохем кард.
Аз Мавлоно Хомидй то замони мо хам дар колаби назм ва хам наср асархо бокй мондаанд. Инчунин, у дар баробари шоири забардасту баландэъчоз буданаш хаттоти чирадаст ва олими даврони худ низ будааст. Аз ин ру, осори уро ба се гурух дастабандй кардан мумкин аст: а) осори адабй; б) таълифоти илмй; в) асархои санъатй. Дар идома ба муаррифй ва баррасии осори адабии бокимонда аз Хомидии Исфахонй пардохта мешавад.
Дар миёни мероси адабии то ба рузгори мо бокй гузоштаи Хомидии Исфахонй осори адабиаш беш аз бахшхои дигар кобили таваччух буда, махз хамин гуна асархо чехраи уро хамчун адиб муаррифй мекунанд.
Бузургтарин ва чомеътарин асари адабии Хомидй «Куллиёт»-и уст, ки тахти унвони «Куллиёти девони Хомидй» чоп шудааст [6]. Ин асарро, ки шоир онро ба хатти худ истинсоху тадвин карда, ба Султон Мухаммади Фотех такдим кардааст, наздик ба 8700 байт шеър дорад. Асари мазкур дар ду нусхаи аслй дар китобхонахои Истанбул махфуз мебошад. Яке аз онхо дар Китобхонаи Осорхонаи бостоншиносии Истанбул [тахти раками 1184] ва дигаре дар Китобхонаи Таъсиси таърихи Турк [тахти раками Y/0068] нигох дошта мешаванд [4]. Тибки баррасии Четин Каска, нусхаи «Девон»-е, ки дар Китобхонаи Осорхонаи бостоншиносии Истанбул мавчуд аст, нисбат ба нусхаи Китобхонаи Таъсиси таърихи Турк комилтар мебошад. Чунончи у дар ин бора менависад: «Нисбат ба нусхаи Китобхонаи Таъсиси таърихи Турк мураттабтар аст ва шеърхои бештаре дар он вучуд дорад. Галатхои имлоии он каматар аст, махсусан, ашъори танз, ки хеч кадомаш дар нусхаи махфуз дар Китобхонаи Таъсиси
