CC BY
20УДК 343.843:343.848
https://doi.org/10.53993/2078-3914/2023/3(56)/126-135
П. В. Тепляшин
ПРОБАЦИЯ КАК СУБИНСТИТУТ УГОЛОВНО-ИСПОЛНИТЕЛЬНОГО ПРАВА
В статье обосновывается, что пробация является субинститутом уголовно-исполнительного права. Приводятся аргументы особого научного интереса к субинституту пробации. Устанавливается его юридическая природа. Формулируется вывод о том, что данный субинститут является публично-правовым процедурным отложенным постоянно действующим рассредоточенным в нескольких правовых актах комплексным субинститутом федерального действия. Он состоит из нескольких нормативных установлений императивного характера, регулирующих в первую очередь особенности юридического содержания уголовно-исполнительных правоотношений, возникающих и существующих по поводу ресо-циализации, социальной адаптации и социальной реабилитации, защиты прав и законных интересов участников пробационных отношений, их исправления и предупреждения совершения ими новых преступлений.
Ключевые слова: постпенитенциарная пробация; регулятивный характер; социальное обеспечение; средства исправления; трудная жизненная ситуация; уголовно-исполнительная система.
Для цитирования: Тепляшин П. В. Пробация как субинститут уголовно-исполнительного права // Вестник Кузбасского института. 2023. № 3 (56). С. 126— 135. https://doi.org/10.53993/2078-3914/2023/3(56)/126-135.
P. V. Teplyasin
PROBATION AS A SUB-INSTITION OF CRIMINAL AND EXECUTIVE LAW
The article substantiates that probation is a sub-institution of penal law. Arguments for a special scientific interest in the sub-institution of probation are presented. Its legal nature is established. The conclusion is drawn that this sub-institution is a public-law, procedural postponed, permanent, complex sub-institution of federal action, which is contained in several legal acts. It consists of several normative provisions of an imperative character, regulating first of all the peculiarities of the legal content of criminal-executive legal relations, arising and existing as regards resocialisation, social adaptation and social rehabilitation, protection of the rights and lawful interests of participants of probation relations, their correction and prevention of the commission of new crimes by them.
© Тепляшин П. В., 2023 © Teplyasin P. V., 2023
Keywords: post-penitentiary probation; regulatory nature; social welfare; correctional facilities; difficult life situations; penal system.
For citation: Teplyasin P. V. Probation as a sub-instition of criminal and executive law. Vestnik Kuzbasskogo instituta [Bulletin of the Kuzbass Institute], 2023, no. 3 (56), p. 126-135. https://doi.org/10.53993/2078-3914/2023/3(56/126-135.
Изучение институтов и субинститутов уголовно-исполнительного права является перманентным научно-исследовательским процессом, который сталкивается с необходимостью досконального понимания их сложной юридической природы, с определенной методологической «рыхлостью» их содержания и противоречивыми представлениями исследователей о социально-правовой значимости данных категорий.
В этом контексте особый научный интерес представляет Федеральный закон от 06.02.2023 № 10-ФЗ «О пробации в Российской Федерации» (далее — Закон), принятие которого ознаменовало не только новый виток правового регулирования соответствующих общественных отношений, возникающих в сфере организации и функционирования пробации в Российской Федерации, но продемонстрировало закрепление инновационного методологического каркаса по реализации мер, применяемых в отношении осужденных, которым назначены меры уголовно-правового характера, и лиц, освобожденных из учреждений, исполняющих наказания в виде принудительных работ или лишения свободы, которые оказались в трудной жизненной ситуации и претерпевают индивидуальную нуждаемость. Допустимо утверждать появление сложного комплексного института — субинститута, который по своей юридической природе, структурным элементам и социально-правовой принадлежности тяготеет к предмету уголовно-
исполнительного права. Институциона-лизация пробации носит обусловленный общественными потребностями и публичными интересами характер. Ведь не случайно А. П. Скиба и Н. С. Малолет-кина сформулировали следующий тезис: «Давно назрела необходимость введения в нашей стране данного правового института, направленного не только на повышение эффективности применения наказаний и иных мер уголовно-правового характера, но и на предупреждение совершения новых преступлений в целом, а также на исправление, ресо-циализацию, социальную адаптацию и социальную реабилитацию лиц, ранее совершивших преступления» [8, с. 177].
Как представляется, пробация выступает субинститутом уголовно-исполнительного права, поскольку он, будучи сопряженным с институтами исправления и социальной адаптации осужденных, отражает определенную специфику видовых общественных отношений. Обозначенный субинститут базируется на совокупности соответствующих относительно обособленных норм уголовно-исполнительного права и иных отраслей права, является элементом их системы (по крайней мере — совокупности) и направлен на регулирование специфических общественных отношений. Для определения более точного теоретического фарватера дальнейшего анализа следует заметить, что субинститут пробации рассматривается в связи с принятием Закона, но крайне отдален от идеи испытания, которая уже до-
статочно давно стала предметом изучения с позиций уголовно-правовой науки. Так, Т. В. Васильева пишет: «Институт пробации в уголовном праве следует рассматривать как условное неисполнение назначенного судом наказания либо условное не назначение наказания с помещением осужденного на определенный срок под индивидуальный надзор специально уполномоченного государственного органа и возложение на осужденного обязательных для исполнения запретов и ограничений. В случае соблюдения установленных запретов, ограничений в период испытания его правовым последствием будет являться полное освобождение лица от наказания, назначенного ему за совершение преступления» [1, с. 193]. Причем меры уголовно-правового характера, составляющие содержание испытания, фактически — это «меры уголовно-правового принуждения, применяемые взамен уголовного наказания» [10, с. 119]. Следовательно, квинтессенция пробации с позицией уголовно-исполнительного законодательства заключается в оказании лицу соответствующей адаптационно-реабилитационной помощи, с позиций уголовного — в испытании осужденного, т. е. как меры уголовной ответственности, которая заключается «в определенных требованиях к поведению осужденного в виде запретов и предписаний под угрозой отбывания наказания в случае уклонения от их исполнения» [5, с. 123].
Также следует подчеркнуть, что исследуемый субинститут самым тесным образом связан с иными общественными отношениями, в частности, трудовыми, образовательными, социального обеспечения, т. е. с различными отраслевыми институтами права, поэтому он облада-
ют всеми чертами так называемых комплексных субинститутов. Именно в такой особенности усматривается общая тенденция тяготения субинститутов к межотраслевой юридической природе.
Однако стоит осторожно относиться к «механическому» отождествлению рассматриваемого субинститута с системой пробации, что зачастую осуществляется на страницах научной печати [4, с. 680]. Более того, некоторые исследователи указывают на функционирование элементов института пробации на территории Российской Федерации [7, с. 33], тем самым необоснованно и с нарушением терминологической дисциплины смешивая правовой институт и механизм его реализации.
Важно заметить, что субинститут пробации фактически направлен на каждое конкретно лицо, которое оказалось в трудной жизненной ситуации, тем самым он отражает идею персонифициро-ванности и, в определенной степени, такой принцип уголовно-исполнительного законодательства, как индивидуализация исполнения наказания. Ведь, как точно отмечает И. В. Орехов, «индивидуальный подход и возможность более точечного регулирования специфики качественно отличает субинституты от институтов» [6, с. 53].
Существенный научный интерес к такому субинституту, как пробация (в контексте положений Закона) вызван рядом следующих основных обстоятельств. Во-первых, определенная содержательная «рыхлость» рассматриваемого субинститута обуславливает потребность установления его правовой природы, что невозможно без должного исследовательского подхода к данному вопросу. Во-вторых, в соответствии с Концепцией развития уголовно-
исполнительной системы Российской Федерации на период до 2030 г. создание и развитие системы пробации выступает одним из основных направлений совершенствования и развития уголовно-исполнительной системы (Раздел IV). Соответственно, появляется необходимость научной научно-теоретической проработки данного направления в целях дальнейшей оптимизации сферы исполнения уголовных наказаний и применения иных мер уголовно-правового характера. В-третьих, в настоящее время отсутствует четкое понимание дальнейшего развития организационно-правового механизма пробации, его взаимодействия с элементами иных систем профилактики правонарушений и социального обеспечения. В частности, только сейчас в процессе разработки находятся Правила организации деятельности центров пробации. Данный документ должен являться совокупностью процедурных подзаконных установлений, направленных на реализацию формально-юридических предписаний, закрепленных в уголовно-исполнительном законодательстве, Законе и иных актах федерального уровня. На этом фоне научный анализ исследуемого субинститута обеспечит более глубокое понимание сущностных потребностей для успешного развития организационно-правового механизма пробации.
Для более глубокого понимания рассматриваемого субинститута необходимо определить его правовую природу. В этой связи следует отметить, что субинститут пробации функционирует в рамках уголовно-исполнительного права, но в том числе задействует ресурсы из иных отраслей права (в частности, права социального обеспечения) и знаний (например, психологию, педагоги-
ку). Это свидетельствует о том, что изначальный импульс правового регулирования пробации задается нормами уголовно-исполнительного законодательства. Однако пробационные отношения «пронизаны» влиянием социально обеспечивающих правоустановок, нормами занятости населения и социального обеспечения.
Нормы рассматриваемого субинститута регулируют тот сегмент уголовно-исполнительных отношений, которые существуют по поводу исправления осужденных и предупреждения совершения ими новых преступлений. В этой связи нельзя не заметить, что согласно ч. 1 ст. 4 Закона целями пробации являются коррекция социального поведения, ресоциализация, социальная адаптация и социальная реабилитация лиц, в отношении которых применяется пробация, предупреждение совершения ими новых преступлений. Соответственно, законодатель сформулировал пять целей про-бации. Данные цели носят прямой нормативно учтенный характер. Однако, можно утверждать о существовании нормативно не учтенных целей, т. е. о таких целях, которые Закон прямо не именует таковыми. Например, при определении пенитенциарной пробации в ст. 5 Закона указывается, что она представляет собой совокупность мер, направленных на исправление осужденных. Из смысла данной формулировки вытекает, что исправление осужденных выступает одной из целей такого вида пробации, как пенитенциарная проба-ция. Данный вывод подтверждается и тем обстоятельством, что при определении постпенитенциарной пробации законодатель указывает, что она представляет собой совокупность мер, направленных на ресоциализацию, социальную
адаптацию и социальную реабилитацию, т. е. на достижение тех целей, которые прямо прописаны в ч. 1 ст. 4 Закона. Следовательно, использование словосочетания «направленных на» является приемом законодательной техники, с помощью которого обозначается именно цель соответствующего правового института. Это предельно содержательный, социально значимый и конструктивный научный тезис. Ведь, как справедливо постулируют В. Д. Филимонов и О. В. Филимонов, «программа правового регулирования, формируемая моделью института уголовно-исполнительного права, воплощает в своем содержании цель, для достижения которой создается правовой институт» [9, с. 184].
Исходя из существования в теории права учения о методах правового регулирования общественных отношений и теоретическом выделении, как правило, двух основных методов — императивного и диспозитивного, допустимо утверждать, что рассматриваемый субинститут обладает двойственной природой, т. е. императивно-диспозитивным характером, но с преобладанием императивных начал. Так, исходя из принципов пробации, закрепленных в ст. 3 Закона, можно утверждать наличие императивных начал в реализации пробации (например, принцип рациональности применения мер принуждения), так и диспозитивных (в частности, принцип добровольности). Также обращает внимание тот факт, что среди субъектов пробации, предусмотренных ч. 1 ст. 6 Закона, в первую очередь фигурируют органы государственной власти и государственные учреждения (пп. 1-4), и лишь в «хвосте» находятся организации социального обслуживания (в частности, религиозные, социально ориентирован-
ные некоммерческие организации, организации и общественные объединения, негосударственные (коммерческие и некоммерческие) организации социального обслуживания). При этом они только могут привлекаться к выполнению мероприятий ресоциализации, социальной адаптации и социальной реабилитации лиц, в отношении которых применяется пробация. Данные и иные нормативные положения свидетельствует о доминировании императивного метода правового регулирования пробационных отношений.
В русле теоретических представлений о формальном составе правоотношения, который охватывает такие структурные элементы, как субъект, объект, субъективное право и юридическую обязанность, субинститут пробации относится к субинститутам, регламентирующим особенности юридического содержания правоотношения. Так, именно субъективное право и юридическая обязанность формируют юридическое содержание правоотношения. Таким образом, юридическим содержанием уголовно-исполнительных и смежных с ними отношений по реализации пробацион-ных мероприятий выступают, с одной стороны, конкретные обязанности участников (осужденные, которым назначены меры уголовно-правового характера, и лица, освобожденные из учреждений, исполняющих наказания в виде принудительных работ или лишения свободы, которые оказались в трудной жизненной ситуации и претерпевают индивидуальную нуждаемость) и корреспондирующие данным обязанностям права субъектов исполнения про-бации, с другой — обязанности субъектов исполнения пробации и соответ-
ствующие им права участников данных отношений.
В унисон предыдущей особенности формального состава пробационных отношений важно заметить, что исследуемый субинститут в зависимости от его функциональной направленности следует квалифицировать как преимущественно регулятивный, поскольку посредством установления соответствующих субъективных прав и возложения конкретных юридических обязанностей на обозначенный круг субъектов и участников ведет к возникновению, изменению либо прекращению указанных правоотношений. Безусловно, рассматриваемый субинститут обладает отдельными элементами учредительной функции, закрепляя, например, в п. 13 ч. 1 ст. 5 Закона единый реестр лиц, в отношении которых применяется пробация. Кроме того, в нем можно обнаружить некоторые проявления охранительной функции. В частности, это проявляется в закреплении (ч. 1 ст. 4 Закона) такой цели пробации, как предупреждение совершения новых преступлений лицами, в отношении которых она применяется. В сущности, под охрану ставятся проба-ционные отношения по решению задач пробации, которые обозначены в ч. 2 ст. 4 Закона.
С учетом наличия дихотомической структуры субинститутов права — состоящих из одной нормы права либо из нескольких нормативных установлений — субинститут пробации представляется возможным относить ко второй разновидности. Так, реализация пробации поставлена под регулирование далеко не только нормами уголовно-
исполнительного законодательства, но и нормами таких, в частности, правовых актов, как Федеральный закон от
28.12.2013 № 442-ФЗ «Об основах социального обслуживания граждан в Российской Федерации», Закон Российской Федерации от 19.04.1991 № 1032-1 «О занятости населения в Российской Федерации».
На основании того, что по своему юридическому закреплению все субинституты могут быть разделены на две разновидности («по горизонтали») — сосредоточенные в рамках одного нормативного правового акта и рассредоточенные в нескольких нормативных правовых актах — субинститут пробации необходимо идентифицировать со второй группой. Так, основное место «дислокации» исследуемого субинститута — это УИК РФ и Закон. Вместе с тем, значительный объем юридических установлений, касающихся ресоциализации участников пробации, находится, например, в Федеральном законе от 21.11.2011 № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации». Следовательно, субинститут пробации объективно выражен не в одном, а в целой группе нормативных правовых актах. Здесь наблюдается определенная разрозненность соответствующих нормативно-правовых регуляторов. Не случайно А. Я. Гришко еще до момента принятия Закона не без основания отмечал, что подобная разрозненность «норм по отраслям права препятствует их системному применению... относительно пробации следует также создать единый законодательный акт. Таким актом может быть Пробационный кодекс» [2, с. 107].
Упоминая тот факт, что по своему юридическому закреплению в иерархической «лестнице» правовых актов все субинституты допустимо дифференцировать на два класса («по вертикали») —
сосредоточенные в рамках только правового акта уровня закона и рассредоточенные в нескольких правовых актах, в том числе подзаконного уровня — субинститут пробации необходимо причислять ко второму классу. Ведь достаточно большой объем правовых предписаний, касающихся воспитательной работы с осужденными, расположен в правовых актах, утверждаемых, например, постановлениями Правительства Российской Федерации, приказами Министерства юстиции Российской Федерации. В частности, постановление Правительства Российской Федерации от 25.12.2006 № 800 «О размере единовременного денежного пособия, которое может быть выдано осужденным, освобождаемым из мест лишения свободы» закрепляет величину единовременного денежного пособия, которое может быть выдано осужденным, освобождаемым из мест лишения свободы, в размере 850 рублей.
В зависимости от временного периода действия субинститут пробации следует относить к отложенному (с учетом поэтапного вступления в силу положений Закона: с 1 января 2024 г. в отношении исполнительной и пенитенциарной пробации, с 1 января 2025 г. — в отношении постпенитенциарной пробации) и постоянно действующему. В этом плане необходимо уточнить, что применительно к конкретному участнику пробацион-ных отношений рассматриваемый субинститут может действовать как в период отбывания им уголовного наказания, так и после освобождения (применительно к уголовному наказанию в виде лишения свободы). Более того, во время прохождения освободившимся из мест лишения свободы лицом постпенитенциарной адаптации фактически могут
реализовываться отдельные средства исправления. Так, согласно п. 1 ч. 1 ст. 28 Закона уголовно-исполнительные инспекции обеспечивают проведение воспитательной работы с лицами, в отношении которых применяется постпенитенциарная пробация. При этом в соответствии с ч. 2 ст. 20 Закона срок применения постпенитенциарной пробации определяется индивидуальной программой, но не может составлять более одного года со дня начала реализации мероприятий, предусмотренных указанной индивидуальной программой. Допустимо выдвинуть тезис о том, что такое средство исправления как, в частности, воспитательная работа, в рамках постпенитенциарной пробации выступает «правоприемником» соответствующей работы с осужденным в период отбывания им уголовного наказания в виде лишения свободы. В этой связи В. Б. Дворцов и А. А. Ефименко верно констатируют: «Наличие положительной динамики в процессе исправления посредством проводимых воспитательных мероприятий в исправительном учреждении во многом предопределяет благополучное течение постпенитенциарной ресоциализации человека» [3, с. 118].
Субинститут пробации в своей основе является процедурным, поскольку в соответствии с п. 1 ч. 1 ст. 5 Закона предполагает применение совокупности мер, применяемых в отношении осужденных, лиц, которым назначены иные меры уголовно-правового характера, и лиц, освобожденных из учреждений, исполняющих наказания в виде принудительных работ или лишения свободы, которые оказались в трудной жизненной ситуации, в том числе ресоциализация, социальная адаптация и социальная реа-
билитация, защита прав и законных интересов указанных лиц. Применение таких мер носит последовательный характер и предполагает постепенную трансформацию объема прав и обязанностей участников пробационных отношений.
Думается, что субинститут проба-ции обладает федеральным действием, поскольку его узловые и рокадные положения закреплены в кодифицированном нормативном правовом акте — УИК РФ. При этом в соответствии с п. «о» ст. 71 Конституции уголовно-исполнительного законодательства отнесено к исключительному ведению Российской Федерации. Следовательно, уголовно-исполнительное законодательство способно абсорбировать только федеральные законы, ведь при так называемом «буквальном» подходе законы и правовые акты органов законодательной и исполнительной власти субъектов Российской Федерации формально не могут быть частью уголовно-исполнительного законодательства.
Таким образом, субинститут проба-ции является публично-правовым процедурным отложенным, но постоянно
действующим рассредоточенным в нескольких правовых актах комплексным субинститутом федерального действия, вбирающим действие группы нормативных установлений императивного характера, регулирующих в первую очередь особенности юридического содержания уголовно-исполнительных и смежных с ним правоотношений, возникающих и существующих по поводу ресоциализа-ции, социальной адаптации и социальной реабилитации, защиты прав и законных интересов участников пробаци-онных отношений, их исправления и предупреждения совершения ими новых преступлений. Как представляется, исследование юридической природы рассмотренного субинститута открывает научно обоснованные перспективы изучения и оценки степени его нормативной организованности, обнаружения резервов для дальнейшего наращивания его видовой реализации (например, досудебной пробации), а также оптимизации перспективного формирования концептуальных основ и стратегических установок по организации и деятельности субъектов пробации.
Литература
1. Васильева, Т. В. Институт пробации в отечественном уголовном праве // Заметки ученого. — 2022. — № 12. — С. 193-196.
2. Гришко, А. Я. Пробация и пробационное законодательство // Преступление, наказание, исправление: сборник тезисов выступлений и докладов участников V Международного пенитенциарного форума, приуроченного к проведению в 2021 году в Российской Федерации Года науки и технологий. — В 9 т. — Рязань: Академия ФСИН России, 2021. — Т. 1. — С. 104-109.
3. Дворцов, В. Б., Ефименко, А. А. О некоторых исторических аспектах становления воспитательной работы с осужденными в местах лишения свободы // Вестник Самарского юридического института. — 2019. — № 5. — С. 115-119.
4. Майстренко, Г. А. Институт пробации в законодательстве России: к постановке проблемы // Вопросы российского и международного права. — 2022. — Т. 12. — № 10А. — С. 678-682.
5. Нечепуренко, А. А. Испытание как уголовно-правовое явление // Вестник Томского государственного университета. — 2009. — № 322. — С. 121-124.
6. Орехов, И. В. Понятие и признаки субинститута права // Вестник Омского университета. Серия «Право». — 2016. — № 3. — С. 51-55.
7. Сережкина, М. А. Создание института пробации в России // Ведомости уголовно-исполнительной системы. — 2023. — № 1. — С. 30-38.
8. Скиба, А. П., Малолеткина, Н. С. Законопроект «О пробации в Российской Федерации»: некоторые аспекты обсуждения в 2021-2022 годах // Уголовно-исполнительное право. — 2022. — Т. 17 (1-4). — № 2. — С. 176-194.
9. Филимонов, В. Д., Филимонов, О. В. Институт права. Институт уголовного права. Институт уголовно-исполнительного права. — Москва: Юриспруденция, 2014. — 252 с.
10. Шеслер, А. В. Уголовная ответственность: понятие и формы реализации // Вестник Владимирского юридического института. — 2018. — № 3. — С. 116-121.
References
1. Vasilyeva T. V. Institut probatsii v otechestvennom ugolovnom prave [Institute of probation in domestic criminal law]. Zametki uchenogo [Notes of a scientist], 2022, no. 12, p. 193-196.
2. Grishko A. Ya. Probatsiya i probatsionnoye zakonodatel'stvo [Probation and probation legislation]. In: Prestupleniye, nakazaniye, ispravleniye: sbornik tezisov vystupleniy i dokladov uchastnikov V mezhdunarodnogo penitentsiarnogo foruma, priurochennogo k kvalifikatsii v 2021 godu v Rossiyskoy Federatsii Goda nauki i tekhnologiy [Crime, punishment, correction: a collection of abstracts of speeches and reports of participants in the V International Penitentiary Forum dedicated to the qualification in 2021 in the Russian Federation of the Year of Science and Technology]. Ryazan, Academy of the Federal Penitentiary Service of Russia, At 9 t. vol. 1, 2021. p. 104-109.
3. Dvortsov V. B., Yefimenko A. A. O nekotorykh tyazhelykh proyavleniyakh stanovleni-ya vospitatel'noy raboty s priznakami nedostatka svobody [On some severe manifestations of the formation of educational work with signs of a lack of freedom]. Vestnik Samarskogo yuridicheskogo instituta [Bulletin of the Samara Law Institute], 2019, no. 5, p. 115-119.
4. Maistrenko G. A. Institut probatsii v zakonodatel'nom prave Rossii: k postanovke prob-lemy [The Institute of Probation in Russian Legislative Law: Problem Statement]. Vo-prosy Rossii i mezhdunarodnogo prava [Issues of Russia and International Law], 2022. vol. 12, no. 10A, p. 678-682.
5. Nechepurenko A. A. Ispytaniye kak ugolovno-pravovoye yavleniye [Test as a criminal law phenomenon]. Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo universiteta [Bulletin of the Tomsk State University], 2009, no. 322, p. 121-124.
6. Orekhov I. V. Ponyatiye i priznaki subinstituta prava [The concept and features of the sub-institution of law]. Vestnik Omskogo universiteta. Seriya "Pravo" [Bulletin of the Omsk University. Series "Law"], 2016, no. 3, p. 51-55.
7. Serezhkina M. A. Sozdaniye instituta prob v Rossii [Creation of the Institute of Samples in Russia]. Vedomosti ugolovno-ispolnitel'noy sistemy [Vedomosti of the penitentiary system], 2023, no. 1, p. 30-38.
8. Skiba A. P., Maloletkina N. S. Zakonoproyekt "O probatsii v Rossiyskoy Federatsii": nekotoryye aspekty obsuzhdeniya v 2021-2022 godakh [Draft Law "On Probation in
the Russian Federation": Some Aspects of Discussion in 2021-2022]. Ugolovno-ispolnitel'noyepravo [Penal law], 2022, vol. 17 (1-4), no. 2, p. 176-194.
9. Filimonov V. D., Filimonov O. V. Institut prava. Institut ugolov-nogo prava. Institut ugolovno-ispolnitel'nogo prava [Law Institute. Institute of Criminal Law. Institute of Penal Law], Moscow, Jurisprudence, 2014. 252 p.
10. Shesler A. V. Ugolovnaya otvetstvennost': resheniye i formy realizatsii [Criminal liability: solution and forms of implementation]. Vestnik Vladimirskogo yuridicheskogo instituta [Bulletin ofthe Vladimir Law Institute], 2018, no. 3, p. 116-121.
Сведения об авторе
Павел Владимирович Тепляшин: ФКОУ ВО Кузбасский институт ФСИН России (г. Новокузнецк, Российская Федерация), профессор кафедры уголовно-исполнительного права и криминологии, доктор юридических наук, профессор. E-mail: [email protected]
Information about the author
Pavel V. Teplyashin: Kuzbass Institute of the FPS of Russia (Novokuznetsk, Russia), professor of the Chair of Penal Law and Criminology, doctor of law, professor. E-mail: [email protected]
