CC BY
261участие в референдуме граждан Российской Федерации» избирательные округа должны образовываться на основании данных о численности избирателей, зарегистрированных на соответствующей территории в порядке, предусмотренном статьей 16 данного Федерального закона. Во-вторых, по мнению упомянутых судебных органов, внесение изменений в постановление об образовании избирательных округов в период начавшейся избирательной кампании является допустимым, если оно связано исключительно с уточнением описательной части границ избирательных округов без фактического их изменения.
1. В настоящее время в соответствии с Федеральным законом от 11 декабря 2004 года «О внесении изменений в Федеральный закон «Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных
органов государственной власти субъектов Российской Федерации» и в Федеральный закон «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации» должность высшего должностного лица субъекта Российской Федерации замещается не путем выборов, а посредством наделения соответствующими полномочиями по представлению Президента Российской Федерации законодательным (представительным) органом государственной власти субъекта Российской Федерации // Собрание законодательства РФ. 2004. № 50. Ст. 4950.
2. Собрание законодательства РФ. 2000. № 13. Ст. 1429.
3. Согласно пункту 2 статьи 5 упомянутого Федерального закона, если на выборах в законодательный (представительный) орган государственной власти или в представительный орган муниципального образования образуются избирательные округа с разным числом мандатов, каждый избиратель имеет число голосов, равное числу мандатов, подлежащих распределению в избирательном округе с наименьшим числом мандатов, либо один голос.
ПРИЗНАНИЕ ВЫБОРОВ НЕДЕЙСТВИТЕЛЬНЫМИ: ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО И СУДЕБНАЯ ПРАКТИКА
В.В. Игнатенко, доктор юридических наук, профессор
Признание итогов голосования и результатов выборов недействительными являются исключительными мерами правового реагирования и применяются за ограниченный круг наиболее серьезных и неустранимых нарушений избирательного законодательства, которые не позволяют относиться с доверием к состоявшимся выборам в связи с невозможностью установления действительной воли избирателей.
Несмотря на закрепление в законодательстве единого перечня оснований как для признания недействительными итогов голосования, так и для признания недействительными результатов выборов, эти правовые меры не являются тождественными. Как известно, законодатель отличает и по-разному регламентирует процедуры подведения итогов голосования и установления результатов выборов. Итоги голосования подводятся в масштабах определенной территории, которая является частью избирательного округа, и выражаются исключительно в количественных показателях
(число голосов избирателей по определенным позициям: включенных в списки избирателей, принявших участие в голосовании, проголосовавших за определенных кандидатов, проголосовавших против определенных кандидатов и др.). Результаты выборов определяются на основе суммирования итогов голосования и признания выборов состоявшимися или несостоявшимися, действительными или недействительными. При признании в установленном законом порядке выборов состоявшимися и действительными определяется, кто из кандидатов избран.
Признание выборов недействительными возможно не за любые нарушения избирательного законодательства, а только за те нарушения, которые являются существенными с точки зрения обеспечения свободного волеизъявления избирателей и не могут быть устранены. Иными словами, для признания выборов недействительными необходимо, чтобы последствия нарушений избирательного законодательства носили
необратимый характер, была бы полностью утрачена возможность достоверного установления результатов выборов [1].
Основания и порядок применения рассматриваемых мер правового принуждения регламентированы в федеральных законах «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации» (ст. 77), «О выборах Президента Российской Федерации», «О выборах депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации».
Вопросы законности административного (внесудебного) признания выборов недействительными. В ч. 1 ст. 77 Федерального закона «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации» (далее - Федеральный закон об основных гарантиях избирательных прав) предусмотрено: если при проведении голосования или установлении итогов голосования были допущены нарушения законов о выборах, регламентирующих проведение соответствующих выборов, вышестоящая избирательная комиссия до установления ею итогов голосования, определения результатов выборов может отменить решение нижестоящей комиссии об итогах голосования, о результатах выборов и принять решение о повторном подсчете голосов, а если допущенные нарушения не позволяют с достоверностью определить результаты волеизъявления избирателей — о признании итогов голосования, результатов выборов недействительными.
Как следует из приведённой нормы, административный (внесудебный) порядок признания итогов голосования, результатов выборов недействительными возможен при соблюдении следующих установленных законом условий, которые должны неукоснительно соблюдаться в правоприменительной практике.
Во-первых, решение о признании выборов недействительными может быть принято только вышестоящей избирательной комиссией по результатам проверки соответствующих избирательных документов.
Во-вторых, такое решение может быть принято вышестоящей избирательной комиссией до установления ею итогов голосования, определения результатов выборов. После установления итогов голосования и определения результатов выборов данные
выборы могут быть признаны недействительными только решением суда.
В-третьих, основаниями признания выборов недействительными выступают не любые нарушения законодательства о выборах, а только такие, которые были допущены на заключительных стадиях избирательного процесса - при проведении голосования или установлении итогов голосования. Иные нарушения законодательства о выборах, совершенные до голосования (например, при выдвижении кандидата, при проведении предвыборной агитации), не могут быть положены в основу отмены решения нижестоящей комиссии об итогах голосования, о результатах выборов на основании ч. 1 ст. 77 Федерального закона об основных гарантиях избирательных прав.
В-четвертых, основанием признания вышестоящей комиссией итогов голосования, результатов выборов могут быть нарушения законодательства о выборах, совершенные при проведении голосования или установлении итогов голосования, которые не позволяют с достоверностью определить результаты волеизъявления избирателей. В данном случае комиссия устанавливает не только сами факты нарушений, но и то, что эти неправомерные действия (бездействие) не позволяют с достоверностью определить результаты волеизъявления избирателей. К примеру, на выборах депутата представительного органа местного самоуправления по одному из избирательных округов за кандидата А проголосовало 320 избирателей, а за кандидата Б - 335 избирателей. При этом вышестоящей избирательной комиссией при рассмотрении поступивших жалоб было достоверно установлено, что на одном из избирательных участков восьмерым избирателям в нарушение закона была предоставлена возможность проголосовать не только за себя, но и за своих родственников. Кроме того, было установлено, что двенадцать граждан были незаконно включены в списки избирателей и приняли участие в голосовании. Допущенные нарушения при проведении голосования не позволяют с достоверностью определить результаты волеизъявления избирателей, поэтому вышестоящая избирательная комиссия вправе отменить решение окружной избирательной комиссии о результатах выборов и признать эти выборы недействительными.
Полномочия вышестоящей избиратель-
ной комиссии по отмене решения нижестоящей комиссии об итогах голосования, о результатах выборов являются контрольными. В тех случаях, когда вышестоящей избирательной комиссией до установления ею итогов голосования и определения результатов выборов выявлены арифметические ошибки, несоответствия в протоколах об итогах голосования и (или) сводных таблицах, поступивших из нижестоящей комиссии, и в связи с этим возникли обоснованные сомнения в правильности составления данных избирательных документов, необходимо назначение повторного подсчета голосов избирателей. Повторный подсчет голосов избирателей как предусмотренная законом контрольная процедура возможен при установлении формальных ошибок и нарушений законодательства о выборах, которые сами по себе не являются достаточными основаниями для вывода об объективной невозможности достоверного определения результатов волеизъявления избирателей.
Избирательные споры о законности признания выборов недействительными решением вышестоящей избирательной комиссии являются немногочисленными. Вместе с тем, как показывает анализ судебной практики, такие споры возникают, как правило, в результате ошибочного толкования со стороны избирательных комиссий соответствующих положений законодательства о выборах.
В 2002 г. Красноярским краевым судом было рассмотрено дело по жалобе Х. на решение Избирательной комиссии Красноярского края от 29 сентября 2002 г. № 571 «Об определении результатов выборов Губернатора Красноярского края». По итогам рассмотрения этого дела суд нашел жалобу заявителя обоснованной и подлежащей удовлетворению. Из содержания оспариваемого решения избирательной комиссии следовало, что в основу его принятия были положены многочисленные факты нарушения избирательного законодательства, допущенные в ходе проведения второго тура избирательной кампании по выборам губернатора Красноярского края.
Так, в решении комиссии было указано, что на свободу волеизъявления 85 938 избирателей города Норильска повлияли организация туристическим агентством «Интер-рос-транстур» розыгрыша туристических путевок, снижение цен на 50 процентов на
проезд в муниципальном и коммерческом транспорте. В этом решении также констатировался факт поступления в комиссию многочисленных жалоб о подкупе избирателей в ряде городов и районов края, а также приводились факты незаконного распространения на территории края листовок от имени ГУВД и крайизбиркома. По мнению Избирательной комиссии края, в связи с воздействием информации, указанной в этих листовках, невозможно определить волеизъявление 200 тысяч избирателей. На основании факта незаконного распространения листовки от имени одного из кандидатов краевая избирательная комиссия посчитала, что под воздействием ложной информации оказались 222 тысячи 650 избирателей.
Как правильно было отмечено в решении Красноярского краевого суда по данному делу, избирательная комиссия вправе принять решение о признании результатов выборов недействительными лишь в том случае, если нарушения имели место лишь в день голосования или при установлении итогов голосования. При этом, по мнению суда, для признания результатов выборов недействительными необходимо установить: во-первых, что в ходе голосования имели место нарушения избирательного законодательства; во-вторых, что выявленные нарушения ставят под сомнение зафиксированные результаты голосования; в-третьих, что характер допущенных нарушений таков, что на момент рассмотрения жалоб уже невозможно с достоверностью определить действительное волеизъявление избирателей. Из содержания обжалуемого решения Избирательной комиссии края следовало, что в основу его принятия были положены факты нарушения избирательного законодательства, которые имели место не в день голосования, а в период избирательной кампании. Судом было обращено внимание и на то, что из содержания протокола заседания Избирательной комиссии края и содержания обжалуемого решения не было видно, каким образом указанные в решении нарушения могли повлиять на свободное волеизъявление 200 000 и 222 650 избирателей. Судом также было установлено, что факты нарушений при проведении агитации и голосовании, которые приведены в решении комиссии, и которые, по её мнению, имели место, подтверждаются лишь поступившими в комиссию обращениями граждан и
наблюдателей, по которым комиссией соответствующих проверок не проводилось. Между тем, само обращение в избирательную комиссию граждан, не удовлетворенных исходом выборов, по их предварительным данным, само по себе не может с достоверностью свидетельствовать о том, что те или иные нарушения имели место в действительности. Тем не менее, эти обращения, не подтвержденные никакими объективными материалами, без проведения каких-либо проверок, избирательной комиссией края были безоговорочно положены в основу принятого ею решения о недействительности результатов выборов, в которых приняло участие, согласно официальным данным, более миллиона избирателей.
В основу решения о признании выборов недействительными не могут быть положены выводы, основанные на предположениях и непроверенных данных. Избирательная комиссия должна исходить из презумпции действительности выборов, если не будут с достоверностью установлены нарушения, которые могут служить основанием для признания результатов выборов недействительными. В противном случае, произвольным принятием решения о недействительности выборов, основанного на предположениях и на не проверенных и не подтвержденных должным образом данных, под угрозу нарушения будут поставлены конституционные права граждан, принявших участие в голосовании на выборах.
По этому делу Красноярским краевым судом жалоба была удовлетворена. Решение Избирательной комиссии Красноярского края от 29 сентября 2002 г. № 571 «Об определении результатов выборов Губернатора Красноярского края» было отменено, а на избирательную комиссию судом была возложена обязанность определить результаты выборов губернатора Красноярского края [2].
Особенности судебного признания выборов недействительными в связи с нарушениями законодательства о выборах кандидатами и избирательными объединениями. Как отмечалось выше, после установления итогов голосования, определения результатов выборов вышестоящей комиссией решение нижестоящей комиссии об итогах голосования, о результатах выборов может быть отменено только судом, либо судом может быть принято решение о
внесении изменений в протокол комиссии об итогах голосования, о результатах выборов и (или) в сводную таблицу.
В соответствии с п. 12 ст. 77 Федерального закона об основных гарантиях избирательных прав суд соответствующего уровня, отменив решение комиссии об итогах голосования, о результатах выборов, может принять решение о проведении повторного подсчета голосов избирателей, если при проведении голосования или установлении его итогов, определении результатов выборов были допущены нарушения законов о выборах. В случае, если допущенные нарушения не позволяют с достоверностью определить результаты волеизъявления избирателей, суд может признать итоги голосования, результаты выборов недействительными.
Как видим, и здесь не каждое нарушение законодательства о выборах, допущенное в ходе проведения избирательной кампании, является само по себе достаточным основанием для отмены судом решения избирательной комиссии об итогах голосования, о результатах выборов, поскольку судебная отмена решения избирательной комиссии о результатах соответствующих выборов возможна при таких указанных в законе конкретных нарушениях, которые не позволяют выявить действительную волю избирателей. В прежнем Федеральном законе об основных гарантиях избирательных прав основания для отмены решения избирательной комиссии о результатах выборов определялись с использованием формулировки «нарушения (действия или бездействие), которые не позволяют с достоверностью определить результаты волеизъявления избирателей» (ст. 64). Конституционный Суд Российской Федерации в своем постановлении от 15 января 2002 г. [3] отметил, что формулировка «достоверность результатов волеизъявления избирателей» позволяла правоприменителю отказываться при рассмотрении соответствующих споров от установления влияния обнаруженных существенных нарушений в ходе выборов на адекватное отражение действительной воли избирателей в итогах голосования, результатах выборов, что фактически приводило к отказу от эффективной судебной защиты избирательных прав граждан. По мнению Конституционного Суда, при оценке выраженной на выборах воле избирателей на предмет ее действительности суды должны
ориентироваться прежде всего на обеспечение реальных условий для подлинного свободного волеизъявления избирателей в ходе выборов, а не на простую формальную проверку характеристик подлинности бюллетеней, правильности голосования и его количественных итогов. Оценка адекватности отражения в результатах выборов действительной воли избирателей шире указанной формальной проверки и предполагает анализ обеспечения необходимых условий, существенно влияющих на свободное волеизъявление избирателей на конкретных выборах.
Отмена результатов выборов возможна, если судом будут установлены перечисленные в законе нарушения избирательного законодательства, которые привели к искажению характера выборов как свободных и подлинных выборов, проводимых на основе всеобщего и равного избирательного права при тайном голосовании и обеспечивающих свободное волеизъявление избирателей. При этом помимо качественных характеристик суд должен обосновать свое решение и соответствующими количественными характеристиками степени влияния допущенных нарушений на осуществленное коллективное волеизъявление на выборах. Одного перечисления большого числа допущенных нарушений законодательства о выборах недостаточно для отмены решения о результатах выборов, необходимо определение степени влияния этих нарушений на результаты выборов.
В ст. 77 Федерального закона об основных гарантиях избирательных прав не закреплены четкие критерии, на основании которых должен делаться однозначный вывод о том, что определенное нарушение не позволяет выявить действительную волю избирателей. В такой ситуации оценка нарушений законодательства о выборах основывается на анализе многих конкретных факторов. Рассматривая дело, суд должен произвести: а) оценку характера допущенных нарушений (насколько массовый и масштабный характер носят эти нарушения); б) оценку степени влияния допущенных нарушений на волеизъявление избирателей с учетом имеющихся количественных показателей состоявшегося голосования (нарушают они существенные условия свободного волеизъявления избирателей или нет; если нарушают, то в какой мере); в) результатив-
ную оценку (возможно в данной конкретной ситуации совершения нарушений выявить действительное волеизъявление избирателей или нет).
Основанием для судебной отмены решения избирательной комиссии о результатах выборов являются следующие установленные судом обстоятельства:
а) кандидат, признанный избранным, избирательное объединение, выдвинувшее список кандидатов, допущенный к распределению депутатских мандатов, израсходовали на проведение своей избирательной кампании помимо средств собственного избирательного фонда средства в размере, составляющем более чем 10 процентов от предельного размера расходования средств избирательного фонда, установленного законом;
б) кандидат, признанный избранным, избирательное объединение, выдвинувшее список кандидатов, допущенный к распределению депутатских мандатов, осуществляли подкуп избирателей, и указанное нарушение не позволяет выявить действительную волю избирателей;
в) кандидат, признанный избранным, избирательное объединение, выдвинувшее список кандидатов, допущенный к распределению депутатских мандатов, при проведении агитации вышли за рамки ограничений, предусмотренных п. 1 ст. 56 Федерального закона об основных гарантиях избирательных прав (запрет на злоупотребление правом на проведение предвыборной агитации), что не позволяет выявить действительную волю избирателей;
г) кандидат, признанный избранным, руководитель избирательного объединения, выдвинувшего список кандидатов, допущенный к распределению депутатских мандатов, использовали преимущества должностного или служебного положения, и указанное нарушение не позволяет выявить действительную волю избирателей.
Анализ судебной практики показывает, что одними из самых сложных являются избирательные споры, в которых результаты выборов оспариваются в связи с подкупом избирателей и злоупотреблением правом на предвыборную агитацию.
Как было отмечено, совершение правонарушения в виде подкупа избирателей выступает в качестве одного из оснований судебной отмены решения избирательной
комиссии о результатах выборов. При этом должно быть установлено, что указанное нарушение не позволяет выявить действительную волю избирателей. Подкуп избирателей искажает действительное волеизъявление избирателей. Будучи подкупленным, избиратель голосует не свободно, а в угоду подкупивших его лиц в интересах того или иного кандидата или избирательного объединения.
В о снове подкупа избирателей как правонарушения лежит установленный в рамках предвыборной агитации факт незаконной передачи (или обещание такой передачи) избирателю денежного или материального вознаграждения либо незаконное оказание ему услуги, которые выступают обязательным условием соответствующего варианта голосования этого подкупленного избирателя [4]. Такая интерпретация подкупа избирателей находит отражение в судебной практике разрешения избирательных споров.
За последние годы судебной практикой сформулирован целый ряд правоположений об особенностях квалификации действий кандидатов и избирательных объединений в качестве подкупа избирателей. Обратим внимание на некоторые из них.
В судебном решении по одному из дел было особо отмечено, что при установлении подкупа избирателей обязательным условием является агитация за или против кандидата, просьба или требование голосовать за или против него [5].
В другом случае судом правильно подчеркивалось, что подкупом избирателей является не только сама передача избирателям денежных средств и других материальных благ, а также незаконное оказание им услуг, но и обещание передать им эти блага или оказать эти услуги [6].
При рассмотрении одного из избирательных споров Калужский областной суд установил, что вручение инвалидам бесплатных слуховых аппаратов в здании департамента социальной политики с участием кандидата С. как директора этого департамента и в рамках реализации областной целевой программы «Социальная защита населения» было запланировано до начала избирательной кампании. Суд пришел к выводу об отсутствии в данном случае признаков подкупа избирателей. Верховный Суд Российской Федерации подтвердил правильность такого
вывода суда первой инстанции [7].
Организованный кандидатом для избирателей бесплатный концерт, в ходе которого осуществлялась предвыборная агитация, признается в судебной практике подкупом избирателей независимо от того, что расходы на проведение этого концерта были оплачены из средств избирательного фонда кандидата. В основе аргументации такого подхода лежит правильное утверждение о том, что концертная деятельность не отнесена избирательным законодательством к массовым мероприятиям предвыборной агитации, и при обычных условиях осуществляется для граждан на платной основе [8].
По другому делу, рассмотренному Псковским областным судом, исполнение артистом песен на встречах с избирателями не было признано бесплатным концертом, т.е. услугой. Как вытекает из материалов дела, заявитель указал, что в ходе предвыборных встреч кандидата С. с избирателями для них бесплатно давались концерты ансамблем «Малиновый звон». Дав оценку собранным по делу доказательствам, суд пришел к выводу о том, что кандидат С. концертов, как таковых, не давал. Три участника этого ансамбля заключили с кандидатом С. договор на проведение агитационно-концертной деятельности в целях избрания этого кандидата депутатом. При этом артистами использовались лично принадлежащие им автомобильный транспорт и музыкальные инструменты. Песни исполнялись в промежутках между агитационными выступлениями. Судом было обращено внимание на то, что использование зарегистрированным кандидатом С. для проведения предвыборной агитации трех участников ансамбля в личном качестве не противоречит положениям Федерального закона «О выборах депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации», допускающего в период проведения избирательной кампании агитацию формами и методами, не запрещенными законом с привлечением иных лиц. Поэтому, по мнению суда, выступление артистов ансамбля «Малиновый звон» перед избирателями, имеющее целью создать положительный образ кандидата и побудить избирателей к голосованию за С., не является бесплатным концертом, т.е. услугой, которая обычно оказывается на платной основе. По данному делу
Верховный Суд Российской Федерации оставил решение Псковского областного суда без изменения, а кассационную жалобу без удовлетворения [9].
Судебной практикой выработано правило о том, что при квалификации подкупа избирателей стоимость незаконно переданных товаров, выполненных работ или оказанных услуг не имеет правового значения. Так, удовлетворяя требование заявителя, Курский областной суд пришел к выводу о том, что избирательным объединением «Региональное отделение политической партии "Родина" в Курской области» при проведении предвыборной агитации осуществлялся подкуп избирателей, выразившийся в бесплатном распространении среди избирателей автомобильных ароматизаторов. Последние не относятся к печатной продукции, не могут рассматриваться как значки, а являются товаром. Поэтому их бесплатное распространение среди избирателей в период предвыборной агитации суд расценил как подкуп избирателей. То обстоятельство, что стоимость автомобильного ароматизатора незначительна, суд счел не имеющим правового значения, поскольку с учетом положений п. 2 ст. 56 Федерального закона об основных гарантиях избирательных прав при решении вопроса, имел ли место подкуп избирателей, не учитывается стоимость товара, работ, услуг. Такая позиция областного суда была признана Верховным Судом Российской Федерации правильной и обоснованной [10].
В другом случае суд исходил из того, что полиэтиленовые пакеты могут быть печатными агитационными материалами и по этой причине не являются предметом подкупа избирателей. Разрешая избирательный спор, Ивановский областной суд признал необоснованным довод представителя заявителя о том, что полиэтиленовые пакеты являются товаром, который запрещен к распространению в агитационный период, поскольку пакеты фактически являются упаковочным материалом, изготовлены полиграфическим способом, в связи с чем отвечают всем признакам печатного материала. Верховный Суд Российской Федерации подтвердил законность и обоснованность такой позиции суда первой инстанции [11].
Как уже подчеркивалось, основанием признания выборов недействительными является установление не любых фактов под-
купа избирателей, совершенных избранным кандидатом или избирательным объединением, список кандидатов которого допущен к распределению депутатских мандатов, а только такого подкупа, который применительно к каждым конкретным выборам не позволяет выявить действительную волю избирателей. Определенный интерес в этом отношении представляет дело о признании недействительными результатов выборов депутата Государственного Совета Республики Коми по Приполярному избирательному округу № 12, рассмотренное Верховным Судом Республики Коми [12].
В заявлении в суд указывалось, что генеральный директор ООО «Колванефть» Ш., избранный депутатом, в период проведения своей избирательной кампании совершил подкуп избирателей в г. Инта и Интинском районе Республики Коми. Этот подкуп выражался, по мнению заявителя, в распространении не основанной на соответствующих решениях и требованиях закона и реально не обеспеченной листовки-анкеты об отборе не менее 3500 желающих работать в находящихся на территории Интинского района подразделениях ООО «Колванефть» с переобучением лиц, прошедших конкурсный отбор. Отобранным работникам обещалась заработная плата в размере 12-15 тыс. руб. Рассмотрев дело, суд пришел к выводу, что использование кандидатом Ш. обещания трудоустройства большого числа избирателей на высокооплачиваемую и приближенную к их месту жительства работу привело к искажению действительной воли значительного числа проживающих на указанной выше территории избирателей. При этом судом никакими данными не был обоснован вывод о значительном числе этой категории введенных в заблуждение избирателей. В решении суда по этому делу отсутствует какой-либо количественный анализ итогов голосования и результатов выборов. Определением Верховного Суда Российской Федерации от 15 июля 2003 г. решение Верховного Суда Республики Коми по данному делу было отменено, а само дело было направлено на новое рассмотрение в суд первой инстанции в ином составе судей [13].
Злоупотребление правом на проведение предвыборной агитации, совершенное избранным кандидатом или избирательным объединением, выдвинувшим список кандидатов и допущенным к распределению
депутатских мандатов, которое не позволяет выявить действительную волю избирателей, также является самостоятельным основанием отмены судом решения избирательной комиссии об итогах голосования и о результатах выборов. В соответствии с п. 1 ст. 56 Федерального закона об основных гарантиях избирательных прав агитационные материалы и выступления участников выборов не должны содержать призывы к насильственному захвату власти, насильственному изменению конституционного строя и нарушению целостности Российской Федерации, а также не должны быть направлены на пропаганду войны. Законодательством запрещена агитация, возбуждающая социальную, расовую, национальную, религиозную ненависть и вражду, а также злоупотребление свободой массовой информации в иной форме. При этом следует учитывать, что не может рассматриваться как разжигание социальной розни агитация, направленная на защиту идей социальной справедливости. Также действующим законодательством запрещена агитация, нарушающая законодательство об интеллектуальной собственности.
В судебной практике практически не встречаются дела о признании выборов недействительными исключительно на основании злоупотребления правом на проведение предвыборной агитации. Как правило, участники избирательного процесса оперативно реагируют на факты совершения данного довольно серьезного нарушения законодательства о выборах. По указанной причине за это нарушение к виновным лицам применяются санкции преимущественно в виде отказа в регистрации или отмены регистрации кандидата (списка кандидатов) и, разумеется, до дня голосования.
При разрешении избирательных споров о признании выборов недействительными в связи со злоупотреблением правом на агитацию следует учитывать опыт рассмотрения судами дел о нарушениях правил проведении предвыборной агитации. Несомненный интерес в этом отношении имеет данная Верховным Судом Российской Федерации трактовка агитации, направленной на возбуждение национальной и расовой неприязни или вражды, как деятельности, которая «выражается в распространении различных идей и взглядов, подрывающих доверие и уважение к определенной национальности
или расе, вызывающих неприязнь или чувство ненависти к образу жизни, культуре, традициям, религиозным обрядам граждан данной национальности или расы, при этом идеи и взгляды носят общий характер и не обращены к конкретной личности» [14]. Кроме того, как было отмечено Верховным Судом, «агитация, направленная на возбуждение национальной, расовой неприязни или вражды, может выражаться в деятельности, направленной на унижение национального достоинства с целью унизить, оскорбить, показать неполноценность людей конкретной национальности, или пропагандирующая исключительность, превосходство одной нации над другой» [15]. В последнем случае унижение достоинства представляет собой способ возбуждения вражды и ненависти в отношении соответствующих лиц [16].
С точки зрения особенностей толкования понятия «агитация, возбуждающая национальную ненависть и вражду» представляется целесообразным обратить внимание на определение Верховного Суда Российской Федерации от 2 декабря 2005 г. (дело № 7-ГО5-37) [17]. Этим определением было признано законным и обоснованным решение Московского городского суда от 26 ноября 2005 г. об отмене регистрации городского списка кандидатов в депутаты Московской городской Думы от регионального отделения политической партии «Родина» в г. Москве. Фактические обстоятельства этого дела заключались в следующем. В рамках использования предоставленного бесплатного эфирного времени указанное избирательное объединение разместило на телеканалах «ТВ-Центр» и «ТВ Столица» видеоролик со слоганом «Очистим Москву от мусора». Трансляция оспариваемого видеосюжета происходила в постоянном аудиосопровож-дении с ярко выраженными восточными национальными мотивами. При этом данные мелодии звучали до появления изображения на экране. На фоне звучащей восточной мелодии по осенней улице города шла молодая девушка славянской внешности с детской коляской. Крупным планом на экране было показано, как колеса коляски переезжают брошенные на землю арбузные корки. Затем на экране появилось изображение сидящих трех черноволосых мужчин, которые, видя мимо проходящую девушку с коляской, с акцентом людей южного происхождения,
произнесли слова: «Понаехали тут» и бросили на землю арбузную корку, которая упала к ногам Д.О. Рогозина - председателя политической партии «Родина». Д.О. Рогозин произнёс фразу: «Убери за собой», а рядом стоящий с ним человек наклонился к одному из мужчин, опустил руку на его плечо и спросил: «Ты русский язык понимаешь?». Затем на экране появился слоган «Очистим Москву от мусора», а голос за кадром произнес: «Очистим Москву!..».
Суд первой инстанции оценил трансляцию этого видеосюжета как нарушение ч. 1 ст. 56 Федерального закона об основных гарантиях избирательных прав в виде агитации, возбуждающей социальную и национальную ненависть и вражду. Аналогичная оценка содержалась в целом ряде заключений, в том числе и в заключении доктора филологических наук, профессора Е.Г. Борисовой, которая указала, что слова черноволосого гражданина «Понаехали тут», обращенные к молодой светловолосой девушке, с наибольшей долей вероятности интерпретируются как проявление неравенства и неуважительного отношения к приезжим. Легкий акцент, с которым сказаны слова, вкупе с черными волосами говорящего могут рассматриваться как намек на южное происхождение. Дальнейшее хамское поведение - брошенная на землю корка арбуза - должно вызвать возмущение такими людьми. Слова двух человек: «Убери за собой. Ты русский язык понимаешь?» может интерпретироваться как намек на нерусское происхождение черноволосого. Обращение на «ты» со стороны Рогозина и товарища демонстрирует его превосходство над этими людьми. По мнению специалиста, общий слоган в устном исполнении «Очистим наш город», в письменном - «Очистим Москву от мусора» может пониматься двояко. Можно понимать это как призыв убирать за собой мусор и требовать того же от других. Однако более вероятен переносный смысл: очистим Москву от нехороших людей, типа тех, которые показаны в ролике. Поэтому фраза «Очистим наш город от мусора» не может восприниматься иначе как призыв к действию по устранению лиц, показанных в ролике, т.е. лиц нерусской национальности из города Москвы.
В судебной практике возникал и такой вопрос: следует ли считать злоупотреблением свободой массовой информации рас-
пространение кандидатом недостоверных сведений о себе и на этом основании признавать результаты выборов недействительными? В одном из своих определений Верховный Суд Российской Федерации счел правильным вывод суда первой инстанции о том, что распространение кандидатом о себе недостоверных сведений в информационных листовках с учетом положений п. 1 ст. 56 Федерального закона об основных гарантиях избирательных прав и ст. 4 Закона Российской Федерации «О средствах массовой информации» нельзя расценивать как злоупотребление свободой массовой информации [18].
Установленный законом перечень правовых оснований признания итогов голосования и результатов выборов недействительными является исчерпывающим. Суды не вправе расширять этот перечень или расширительно толковать его. Результаты выборов могут быть признаны недействительными только по основаниям, установленным законом.
В качестве примера незаконного расширения судом оснований признания выборов недействительными можно привести следующее дело. 25 февраля 2004 г. Судебной коллегией по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации было отменено решение Самарского областного суда от 18 ноября 2003 г., которым были признаны недействительными выборы депутата в Самарскую Губернскую Думу третьего созыва по Кинельскому избирательному округу № 22 [19]. Верховным Судом в качестве серьезного нарушения было отмечено, что областной суд при рассмотрении данного дела не исследовал вопросы о том, имелись ли существенные нарушения избирательного процесса, которые привели к искажению воли избирателей или воспрепятствовали бы ее адекватному отражению в итогах голосования. Удовлетворяя жалобу заявителя, областной суд сослался на показания свидетелей - жителей Кинельского избирательного округа № 22, которые полностью были лишены информации относительно отмены регистрации одного из кандидатов в депутаты накануне выборов, что не позволило им свободно выразить свое волеизъявление. Помимо этого, областной суд исследовал итоги прошлых выборов по Кинельскому округу по выборам губернатора Самарской области за 1996 г., депутатов Самарской
Губернской Думы за 1997 г., губернатора Самарской области за 2000 г. и пришел к выводу о том, что явка избирателей по избирательному округу № 22 32,43 процента очень низкая и несвойственная для данного округа. В подтверждение своих выводов областной суд также сослался на списки избирателей избирательного округа с их подписями, которые не согласны с результатами состоявшихся выборов. Верховный Суд обоснованно отметил в своем определении, что результаты выборов могут быть признаны недействительными только по основаниям, установленным законом. Указание областного суда на результаты прошлых выборов, на письменные обращения избирателей, не согласных с результатами выборов, в силу ст. 59 ГПК РФ не отвечают требованиям относимости и по своему содержанию для рассмотренного дела значения не имели.
По другому делу суд правильно отказал в удовлетворении заявления о признании результатов выборов недействительными на том основании, что избранный кандидат допустил так называемый «пассивный обман избирателей». Суд счел несостоятельным довод заявителя о том, что кандидат, не указав в документах о том, что он был членом КПСС, не служил в армии, дважды был уволен с работы по инициативе администрации, и, тем самым, допустил «пассивный обман избирателей», и поэтому решение о результатах выборов подлежит отмене. При разрешении данного дела, суд исходил из того, что в избирательном законодательстве отсутствует такое основание признания результатов выборов недействительными, как «пассивный обман избирателей». Кроме того, указание приведенных выше сведений не является для кандидата обязательным в силу положений п. 7 ст. 38 Федерального закона об основных гарантиях избирательных прав [20].
Особенности судебного признания выборов недействительными в связи с нарушениями законодательства о выборах субъектами публичной власти. Самостоятельной группой правовых оснований признания итогов голосования и результатов выборов недействительными являются нарушения избирательного законодательства, допущенные субъектами публичной власти (органами государственной власти и их должностными лицами, органами мес-
тного самоуправления и их должностными лицами, избирательными комиссиями и их должностными лицами).
В соответствии с п. 3 ст. 77 Федерального закона об основных гарантиях избирательных прав суд соответствующего уровня может отменить решение избирательной комиссии об итогах голосования, о результатах выборов на избирательном участке, территории, в избирательном округе, в муниципальном образовании, в субъекте Российской Федерации, в Российской Федерации в целом также в случае нарушения правил составления списков избирателей, порядка формирования избирательных комиссий, порядка голосования и подсчета голосов (включая воспрепятствование наблюдению за их проведением), определения результатов выборов, незаконного отказа в регистрации кандидата, списка кандидатов, признанного таковым после дня голосования, других нарушений избирательного законодательства, если эти нарушения не позволяют выявить действительную волю избирателей.
Из обширной судебной практики обратим внимание на несколько избирательных споров, в которых результаты выборов оспаривались в связи с нарушениями законодательства о выборах со стороны избирательных комиссий.
Решением Иркутского районного суда Иркутской области от 7 ноября 2005 г. общие результаты муниципальных выборов главы Листвянского муниципального образования были признаны недействительными [21]. По итогам разрешения дела суд указал на следующее. При наличии жалоб по процедурам голосования, которые не были рассмотрены участковой избирательной комиссией № 472, а впоследствии и территориальной избирательной комиссией Иркутского района в установленном законом порядке, при наличии обоснованных сомнений в правильности составления протокола участковой избирательной комиссии об итогах голосования территориальная избирательная комиссия должна была назначить повторный подсчет голосов избирателей по участку № 472. Однако этого не было сделано.
Судом было установлено, что итоговое заседание участковой избирательной комиссии о подведении итогов голосования по участку № 472 не проводилось; протокол от 10 октября 2005 г. № 1 на 4 часа 45 мин.
был подписан без соответствующего заседания, без рассмотрения поступивших жалоб, тогда как рассмотрение жалобы могло и исключить составление повторного протокола с теми нарушениями, которые были в дальнейшем допущены. В материалах дела имелось четыре варианта протокола № 1, содержание и время составления которых различались, в том числе по количеству бюллетеней, выданных избирателям в день голосования, что является грубейшим нарушением законодательства, поскольку исходя из наличия различных вариантов данного протокола № 1 невозможно выявить действительную волю избирателей. При подсчете бюллетеней, извлеченных из переносной урны, было установлено, что число бюллетеней, находящихся в урне, превышает число избирателей, сбросивших бюллетени в эту урну, что является основанием для признания всех бюллетеней недействительными. Участковая избирательная комиссия признала «лишний» бюллетень погашенным и включила этот бюллетень в строку 10 протокола.
Кроме того, судом было установлено, что один избиратель получил дважды избирательный бюллетень по выборам главы, один из которых участковая избирательная комиссия погасила как испорченный. Однако данные обстоятельства не нашли своего отражения в строках протокола № 1. Кроме того, из представленного суду подлинного протокола № 1, находящегося в участковой избирательной комиссии № 472, было видно, что протокол изначально заполнялся карандашом, затем в него были внесены исправления, что исключало на момент рассмотрения дела судом возможность установления первоначально внесенных сведений. Таким образом, суд пришел к выводу, что протокол № 1 составлен с нарушением требований закона.
Повторный протокол № 1, по мнению суда, также был составлен с нарушением требований закона, в связи с чем оба протокола суд признал недействительными. Согласно протоколу участковой избирательной комиссии от 10 октября 2005 г., составленному в 4 часа 45 мин., в строке 5 (число избирательных бюллетеней, выданных в день голосования) была проставлена цифра 454. В повторном протоколе этой комиссии, составленном 10 октября 2005 г. в 9 часов 30 мин., проставлена цифра 449, т.е. на 5 из-
бирателей меньше. Судом также было установлено, что один и тот же избиратель был учтен комиссией в разных строках протокола дважды - и в день голосования, и в строке для лиц, проголосовавших досрочно, что влечет изменение в протоколе цифры 454 на 453. В этом случае объективно необъяснен-ным осталось изменение цифры в строке 5 первого и повторного протоколов участковой комиссии на 4 избирателя.
Не проведя итоговое заседание, не проверив контрольное соотношение строк, не рассмотрев поступившие жалобы, участковая избирательная комиссия передала протокол об итогах голосования в территориальную избирательную комиссию, где было произведено изменение данных протокола по строке 5. Это действие было произведено с грубейшим нарушением процедуры составления повторного протокола участковой комиссии: заседания комиссии по данному вопросу проведено не было; лица, присутствующие при первоначальном подсчете голосов, не были извещены о времени и месте составления повторного протокола об итогах голосования; «повторный» протокол был подписан не в результате проведения участковой комиссией заседания, а сначала одними членами комиссии, а впоследствии - другими членами комиссии без проведения заседания комиссии.
Как известно, по общим правилам протоколы об итогах голосования составляются с учетом сведений о количестве избирательных бюллетеней, выданных избирателям в соответствии со списком избирателей. Судом было установлено, что указанный список был вскрыт при составлении повторного протокола. На момент вскрытия в нем не было указано общее количество выданных бюллетеней, т.е. последняя страница списка не была заполнена; и цифры на этой странице, в том числе «449», были внесены позднее. Из представленного суду подлинного списка избирателей следовало, что число избирателей, проголосовавших в день голосования, составляет 449. Однако в материалах дела имелся акт передачи избирательной документации, в том числе, и списка избирателей, где было указано, что в списке избирателей число проголосовавших в день голосования - 489. В связи с этим представленный суду список избирателей вызвал у суда обоснованное сомнение.
Судом было указано, что поскольку к
списку избирателей был возможен доступ посторонних лиц, то с достоверностью установить, соответствует ли список избирателей, представленный суду и исследованный в судебном заседании в подлиннике, списку, на основе которого участковая избирательная комиссия определила количество выданных избирательных бюллетеней при определении итогов голосования, невозможно. Кроме того, список избирателей, представленный суду, был составлен с нарушением требований закона: список не подписан секретарем участковой избирательной комиссии; в списке имеются записи, выполненные карандашом, которые впоследствии были исправлены на чернила; к списку не приложены официальные данные, на основании которых лица были исключены из списка избирателей; в список включены лица без точного места жительства. В основу решения территориальной избирательной комиссии о результатах выборов был положен незаконно составленный повторный протокол участковой комиссии, которым число проголосовавших в помещении для голосования быль уменьшено с 454 на 449, т.е. на 5 человек. С учетом того, что разница в числе голосов, поданных за кандидатов М. и К., составила всего 3 голоса, и даже того, что один и тот же избиратель был дважды учтен в разных строках протокола, установленные нарушения законодательства о выборах не позволили выявить действительную волю избирателей. Решение суда по данному делу обжаловалось в кассационном порядке и было оставлено вышестоящим судом в силе.
При разрешении другого избирательного спора судом первой инстанции была допущена ошибка. Кандидат в депутаты думы Байкальского муниципального образования П. обратился в Слюдянский районный суд Иркутской области с заявлением о признании незаконными протокола участковой избирательной комиссии № 1057 и решения окружной избирательной комиссии № 3 по выборам депутатов думы Байкальского муниципального образования по многомандатному избирательному округу № 3. В судебном заседании было установлено, что члены участковой избирательной комиссии № 1057 разделились на четыре группы, по два человека в каждой, и одновременно вели подсчет голосов, разделив все избирательные бюллетени на четыре пачки. По
мнению суда, Федеральный закон об основных гарантиях избирательных прав не допускает одновременного оглашения двух и более бюллетеней и одновременный подсчет избирательных бюллетеней из разных пачек. Суд усмотрел, что при указанном порядке подсчета голосов были созданы условия, при которых доверенному лицу С. визуально наблюдать каждый избирательный бюллетень не представлялось возможным, так как он вынужден был переходить от одной группы к другой. Указанное нарушение, по мнению суда, явилось существенным и не позволяющим выявить действительную волю избирателей. У суда также возникли сомнения в правильности подсчета голосов, поскольку разница в голосах между избранным кандидатом и заявителем составила 4 голоса. При изложенных обстоятельствах суд пришел к убеждению, что протокол участковой избирательной комиссии № 1057 следует признать недействительным, а поскольку на основании его результатов принято решение окружной избирательной комиссии № 3, то и это решение следует признать недействительным и провести повторный подсчет голосов. Однако в резолютивной части решения суд ограничился лишь признанием недействительными оспариваемых протокола и решения. Отменяя указанное решение, Судебная коллегия по гражданским делам Иркутского областного суда в своем определении указала следующее. Признавая решение окружной избирательной комиссии незаконным, суд исходил из незаконности решения участковой избирательной комиссии, допустившей нарушения при подсчете голосов. Однако суд не указал, каким образом это нарушение препятствует выявлению действительной воли избирателей, поскольку сама по себе разница поданных голосов за кандидатов в 4 голоса не может служить достаточным основанием для признания результатов выборов недействительными [22].
В судебной практике встречается немало дел, в которых заявителями ставился вопрос о признании выборов недействительными на том основании, что избирательный бюллетень не соответствовал установленным законом требованиям. Как известно, несоответствие избирательного бюллетеня установленным требованиям не указано в п. 2 ст. 77 Федерального закона об основных гарантиях избирательных прав в качес-
тве самостоятельного основания признания выборов недействительными. Поэтому признание незаконным решения избирательной комиссии о результатах выборов в рассматриваемом случае возможно лишь при наличии оснований, предусмотренных п. 3 ст. 77 Федерального закона об основных гарантиях избирательных прав. Данный пункт помимо указания на ряд конкретных нарушений содержит ссылку и на «другие нарушения избирательного законодательства, если эти нарушения не позволяют выявить действительную волю избирателей». Само по себе формальное несоответствие избирательного бюллетеня установленным законом требованиям не является достаточным основанием для признания соответствующих выборов недействительными.
Показательным в этом отношении является дело, рассмотренное Верховным Судом Республики Удмуртия в декабре 2003 г. Заявитель просил суд признать незаконным решение окружной избирательной комиссии о результатах выборов депутата Государственного Совета Удмуртской Республики по избирательному округу № 85 на том основании, что в тексте избирательного бюллетеня на удмуртском языке было указано неверное основание регистрации кандидатов (избирательный залог вместо выдвижения избирателями). Заявитель полагал, что избиратели, прочитавшие такой бюллетень, были введены в заблуждение. Однако доказательств того, что несоответствие избирательного бюллетеня установленным требованиям повлияло на результаты выборов и не позволило выявить действительную волю избирателей, заявителем представлено не было. Более того, судом было отмечено, что избирателей удмуртской национальности, не владеющих русским языком, на территории избирательного округа практически нет. Суд правильно указал в своем решении, что само по себе указание в тексте бюллетеня на удмуртском языке о регистрации в качестве кандидата на основании избирательного залога не могло создать отрицательное мнение о нем у избирателей, является надуманным и безосновательным, так как порядок регистрации на основании избирательного залога предусмотрен законом. Поэтому нет оснований говорить о том, что подобная информация о порядке регистрации кандидата негативно характеризует самого кандидата в депутаты. Верховным Судом Российской
Федерации была признана законность решения суда первой инстанции по данному делу [23].
По другому делу судом был сделан вывод о том, что содержание под стражей кандидата в депутаты, ограничивающее его возможности по ведению предвыборной кампании, не является достаточным основанием для признания результатов выборов недействительными. Решением Верховного Суда Российской Федерации было оставлено без удовлетворения заявление К. об отмене постановления Центральной избирательной комиссии Российской Федерации от 9 декабря 2005 г. № 162/1065-4 об установлении результатов повторных дополнительных выборов депутата Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации четвертого созыва по Преображенскому одномандатному избирательному округу № 199 [24]. К. обратился в Верховный Суд с указанным выше заявлением, сославшись на то, что в ходе избирательной кампании в результате бездействия Центральной избирательной комиссии были допущены нарушения его избирательных прав как кандидата в депутаты, которые не позволили, по его мнению, выявить действительную волю избирателей по Преображенскому одномандатному избирательному округу. В частности, в связи с содержанием под стражей в период избирательной кампании систематически нарушались его права на равные условия осуществления избирательной деятельности по сравнению с другими кандидатами в депутаты. Он был лишен возможности встречаться со своими доверенными лицами, лично участвовать в предвыборной агитации, самостоятельно определять ее формы и методы, беспрепятственно выпускать и распространять аудиовизуальные агитационные материалы, выступать по телевидению и радио перед избирателями и принимать участие в проводимых массовых предвыборных мероприятиях.
Суд пришел к выводу о том, что каких-либо предусмотренных законом оснований для отмены оспариваемого постановления Центральной избирательной комиссии Российской Федерации об установлении результатов повторных дополнительных выборов депутата Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации четвертого созыва по Преображенскому одномандатному избирательному ок-
ругу № 199 не имеется. Довод заявителя о том, что нарушение со стороны Центральной избирательной комиссии его права на участие наравне с другими кандидатами в агитационных мероприятиях, проводимых с использованием средств массовой информации, а также лишение возможности проведения предвыборной агитации с его личным участием не могли не повлиять на итоги голосования и не позволили выявить действительное волеизъявление избирателей, не может быть признан состоятельным. Осуществление заявителем указанных выше предвыборных агитационных мероприятий в условиях содержания под стражей в следственном изоляторе фактически связано с его перемещением за пределы территории следственного изолятора, что нормами избирательного законодательства не регулируется и решается в каждом конкретном случае соответствующими должностными лицами с учетом требований Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, Федерального закона «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений», а также Правил внутреннего распорядка следственных изоляторов уголовно-исполнительной системы, утвержденных приказом Министерства юстиции Российской Федерации от 14 октября 2005 г. № 189.
Центральная избирательная комиссия не наделена полномочиями по выдаче разрешений на встречи обвиняемого с доверенными лицами, освобождению его от ознакомления с материалами дела, разрешению вопросов о перемещении обвиняемого, обладающего статусом кандидата в депутаты, за пределы следственного изолятора для проведения им агитационных мероприятий, а также давать какие-либо указания должностным лицам органов прокуратуры. Учитывая, что в период проведения избирательной кампании заявитель на законном основании находился под стражей и в изменении избранной меры пресечения следственными органами ему было отказано, он вправе был избрать в связи с этим такие формы и методы предвыборной агитации, которые ему были доступны в условиях содержания под стражей, предусматривающих ограничение определенных прав и свобод лица, в отношении которого избрана такая мера пресечения. По этому делу суд не согласился и с утверждением заявителя о том, что ограничение его права на
проведение предвыборной агитации не позволило выявить действительное волеизъявление избирателей, поскольку оно основано лишь на предположениях заявителя и ничем не подтверждено. Из протокола № 1 окружной избирательной комиссии и сводной таблицы № 1, которые заявителем в судебном порядке не оспорены, усматривается, что за кандидата в депутаты Ш. проголосовало 55 329 избирателей, а за кандидата в депутаты К. - 44 167 избирателей, то есть избиратели таким образом выразили свою волю, большинство из которых отдали предпочтение кандидату Ш. При этом каких-либо данных, подвергающих сомнению действительную волю избирателей, судом не установлено.
При рассмотрении избирательных споров о недействительности выборов следует также учитывать, что избрание гражданина депутатом или выборным должностным лицом является юридическим результатом конкретных выборов. Избранный кандидат не может нести ответственность за нарушения законодательства о выборах, совершенные в интересах неизбранных кандидатов. В этой связи не могут служить основанием для отмены решения о результатах выборов нарушения избирательного законодательства, имевшие целью побудить или побуждавшие избирателей голосовать за не избранных по результатам голосования кандидатов либо совершенные в интересах последних.
1. См.: Постников А.Е., Алехичева Л.Г. Недействительность выборов: законодательство и судебная практика. М., 2001. С. 19; Игнатенко В.В. Юридическая ответственность и избирательный процесс. М., 2002. С. 26; Избирательное право и избирательный процесс в Российской Федерации: Учебник для вузов / Отв. ред. А.А. Вешняков. М., 2003. С. 529-530.
2. См.: решение Красноярского краевого суда от 1 октября 2002 г. // СПС «КонсультантПлюс» (судебная практика). После вынесения судом этого решения Избирательная комиссия Красноярского края без достаточных для этого оснований вновь приняла решение о признании результатов выборов недействительными. Постановлением Центральной избирательной комиссии Российской Федерации от 4 октября 2002 г. повторное незаконное решение Избирательной комиссии Красноярского края было отменено, а выборы губернатора края были признаны состоявшимися и действительными. По заявлению Центральной избирательной комиссии Российской Федерации решением Красноярского краевого
суда от 27 января 2003 г. Избирательная комиссия Красноярского края была расформирована. Верховный Суд Российской Федерации подтвердил законность и обоснованность расформирования краевой избирательной комиссии (см.: определение Верховного Суда Российской Федерации от 4 апреля 2003 г. по делу № 53ГО3-8 // Избирательные права и право на участие в референдуме граждан Российской Федерации в решениях Верховного Суда Российской Федерации. 2003. В 2 т. Т.1. М., 2004. С. 464-466).
3. См.: Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 15 января 2002 г. № 1-П по делу о проверке конституционности отдельных положений статьи 64 Федерального закона «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации» и статьи 92 Федерального закона «О выборах депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации» в связи с жалобой гражданина А.М. Траспова // Собрание законодательства Российской Федерации. 2002. № 6. Ст. 626.
4. См.: Комментарий к Закону Иркутской области «О выборах депутатов Законодательного собрания Иркутской области» / Под ред. В.В. Игнатенко. Иркутск, 2004. С. 371-372.
5. См.: Обзор судебной практики по разрешению избирательных споров в период проведения выборов депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации четвертого созыва // Вестник Центральной избирательной комиссии Российской Федерации. 2004. № 11. С. 75.
6. См.: Комментарий к Закону Иркутской области «О выборах депутатов Законодательного собрания Иркутской области». С. 372.
7. См.: определение Верховного Суда Российской Федерации от 18 февраля 2004 г. По делу № 85-ГО3-8 // Избирательные права и право на участие в референдуме граждан Российской Федерации в решениях Верховного Суда Российской Федерации. 2004. В 2 т. Т.1. М., 2005. С. 107.
8. См.: определение Верховного Суда Российской Федерации от 4 декабря 2003 г. по делу № 4-ГО3-39 // Избирательные права и право на участие в референдуме граждан Российской Федерации в решениях Верховного Суда Российской Федерации. 2003. В 2 т. Т.1. М., 2004. С. 297.
9. См.: определение Верховного Суда Российской Федерации от 11 февраля 2004 г. по делу № 91-ГО3-13 // Избирательные права и право на участие в референдуме граждан Российской Федерации в решениях Верховного Суда Российской Федерации. 2004. В 2 т. Т.1. М., 2005. С. 84-85.
10. См.: определение Верховного Суда Российской Федерации от 9 марта 2006 г. по делу № 39-ГО6-27 // СПС «КонсультантПлюс» (судебная практика).
11. См.: определение Верховного суда Российской Федерации от 8 декабря 2005 г. по делу № 7-ГО5-19 // СПС «КонсультантПлюс» (судебная практика)
12. См.: решение Верховного Суда Республики Коми от 25 апреля 2003 г. // Сборник судебных решений по делам о защите избирательных прав граждан и права на участие в референдуме. Ч. 3. М.: Зерцало-М, 2005. С. 883-887.
13. См.: определение Верховного Суда Российской Федерации от 15 июля 2003 г. по делу № 3-ГО3-11 // СПС «КонсультантПлюс» (судебная практика).
14. Определение Верховного Суда Российской Федерации от 5 декабря 2003 г. по делу № 5-ГО3-134 // СПС «КонсультантПлюс» (судебная практика).
15. Определение Верховного Суда Российской Федерации от 5 декабря 2003 г. по делу № 5-ГО3-134 // СПС «КонсультантПлюс» (судебная практика).
16. Подробно о правовых и психологических особенностях национальной, расовой, религиозной и социальной вражды см.: Ратинов А.Р., Кроз М.В., Ратинова Н.А. Ответственность за разжигание вражды и ненависти. Психолого-правовая характеристика. М., 2005.
17. См.: определение Верховного Суда Российской Федерации от 2 декабря 2005 г. по делу № 7-ГО5-19 // СПС «КонсультантПлюс» (судебная практика)
18. См.: определение Верховного Суда Российской Федерации от 21 декабря 2005 г. по делу № 4-ГО5-37 // СПС «КонсультантПлюс» (судебная практика)
19. См.: определение Верховного Суда Российской Федерации от 25 февраля 2004 г. по делу № 46-Г03-25 // Избирательные права и право на участие в референдуме граждан Российской Федерации в решениях Верховного Суда Российской Федерации. 2004. Т. 2. М., 2005. С. 296-299.
20. См.: определение Верховного суда Российской Федерации от 21 декабря 2005 г. по делу № 4-ГО5-37 // СПС «КонсультантПлюс» (судебная практика)
21. См.: решение Иркутского районного суда от 7 ноября 2005 г. по делу № 2-699 // Вестник Избирательной комиссии Иркутской области. 2006. № 6. С. 6-10.
22. См.: определение Иркутского областного суда от 21 декабря 2005 г. по делу № 33-3924-05 // Вестник Избирательной комиссии Иркутской области. 2006. № 6. С. 16-17.
23. См.: определение Верховного Суда Российской Федерации от 24 марта 2004 г. по делу № 43-Г04-1 // Избирательные права и право на участие в референдуме граждан Российской Федерации в решениях Верховного Суда Российской Федерации. 2004. Т. 2. М., 2005. С. 308311. См. также: определение Верховного Суда Российской Федерации от 21 июля 2004 г. по делу № 43-Г04-19 // Там же. С. 330-332.
24. См.: решение Верховного Суда Российской Федерации от 2 марта 2006 г. по делу № ГКПИ-06-69 // СПС «КонсультантПлюс» (судебная практика).
