CC BY
29
Пространственная Экономика 2005. № 1. С. 46-59
УДК 338.2(470)+339.9 И. С. Королев
ПРИСОЕДИНЕНИЕ РОССИИ К ВТО: ПОСЛЕДСТВИЯ ДЛЯ ПРОСТРАНСТВЕННОЙ ЭКОНОМИКИ
В статье рассматривается широкий круг проблем, связанных со вступлением России в ВТО. Дана оценка современного этапа переговорного процесса по присоединению России к ВТО. На основе анализа существующих в России методологических и методических подходов оценки баланса «выгод» и «потерь» обозначены возможности пространственного распределения эффектов вследствие присоединения России к ВТО.
Россия, ВТО, либерализация, региональная экономика, пространственные эффекты.
По мере продвижения переговоров о присоединении России к ВТО интерес регионов к проблематике ВТО значительно вырос. Проводятся конференции, «круглые столы», создаются рабочие группы по адаптации того или иного региона к нормам ВТО и центры переподготовки кадров. Собираются информация об отношении в регионах к присоединению и оценки его последствий (в значительной мере неоднозначных) для конкретного региона. Сильно разнятся и позиции по ВТО между отдельными субъектами Федерации. Одно дело Москва, Петербург, Московская область, другое — депрессивные области Нечерноземья, третье — нефте- и газодобывающие регионы. Свои интересы у Калининградской области, субъектов Федерации Дальнего Востока и Юга России.
Поэтому при всей полезности такой работы в регионах, она недостаточна для осмысления перспектив пространственного развития России в новых условиях. Такие перспективы будут зависеть прежде всего от того, как членство в
© Королев И. С., 2005
ВТО повлияет на формирование и эффективность региональной (территориальной) политики России по:
^ достижению максимального экономического роста за счет оптимального распределения используемых ресурсов (факторов производства) по территории страны и формированию в России единого экономического пространства;
^ сглаживанию межрегиональных диспропорций, выравниванию уровня благосостояния между отдельными регионами;
^ преодолению структурных кризисов в регионе, сглаживанию последствий от негативных изменений хозяйственной конъюнктуры, в частности за счет диверсификации местного производства.
Страны — члены ВТО с федеральным государственным устройством обязаны обеспечивать соблюдение норм и правил ВТО региональными властями. Но в ВТО нет соглашений, непосредственно регулирующих региональные аспекты экономики. Поэтому, несмотря на то, что проблемы регионов и в более широкой трактовке пространственного развития для России стоят острее, чем для любой другой страны мира, эти проблемы остаются как бы за скобками переговоров и напрямую не обсуждаются. Последствия для территориального развития будут опосредованы достигнутыми договоренностями по тарифной защите различных секторов экономики, допустимой поддержке сельского хозяйства, доступу на рынок услуг, мерам в области изменения законодательства и правоприменения, общим условиям конкурентной среды на российском рынке.
ПЕРЕГОВОРЫ С ВТО: ЗАВЕРШАЮЩИЙ ЭТАП?
Россия впервые официально подала заявку на вступление в ВТО в 1993 г., когда эта международная торговая организация еще называлась ГАТТ. Среди стран, вступивших в последние годы в ВТО, дольше, чем с Россией, переговоры велись только с Китаем — 15 лет. Но Китай — один из ведущих экспортеров готовой продукции в мире. Только детских игрушек Китай поставляет в другие страны на полтора десятка млрд долл. Быстрорастущий экспорт из Китая заполонил рынки многих развитых и развивающихся стран.
С точки зрения конкуренции на мировых рынках готовой продукции, Россия не представляет ни для кого опасности. Подавляющая часть российского экспорта — сырье и полуфабрикаты: нефть, газ, металлы, удобрения. Их поставки из России создают в странах-импортерах рабочие места.
Переговоры о вступлении России в ВТО затянулись по ряду причин. Во-первых, российская экономика и до вступления в ВТО уже в значительной мере открыта: товарооборот внешней торговли составляет примерно 60% ВВП по рыночному курсу. Причем фактическая открытость еще выше. Часть импорта продовольствия и ширпотреба идет в Россию по серым схемам (по
заниженным таможенным ставкам за взятку) или вообще мимо таможни. Высокие пошлины на импорт авиатехники обходятся с помощью лизинга, по крупным партиям пошлины снижаются по специальным решениям правительства. Средневзвешенный импортный тариф находится на относительно низком по международным меркам уровне1. Причем, мы снижали в одностороннем порядке импортные тарифы в преддверие основных переговоров. Такая «тактика» упреждающих уступок должна была еще больше уменьшить заинтересованность наших торговых партнеров ускорять ход переговоров.
Другая, может быть более важная причина того, что переговоры о присоединении затягиваются, — отсутствие в России долговременной концепции экономического развития, внятной промышленной, отраслевой и региональной политики. В таких условиях нет критериев, что надо защищать прежде всего и любой ценой, а чем можно поступиться. Это, естественно, чувствуют партнеры по переговорам. Поэтому с их стороны идет ужесточение позиций (как, например, по сельскому хозяйству), появляются требования, выходящие за рамки существующих нормативов («ВТО+»), попытки в ходе переговоров о присоединении решить в свою пользу те или иные коммерческие вопросы двусторонних отношений.
Основные вопросы, по которым не достигнута договоренность:
— не согласованы максимальные уровни («связывание») ставок ввозных таможенных пошлин по многим сельхозтоварам, авиатехнике, автомобилям, мебели и др., не подписаны протоколы по таможенной защите почти с 30 странами (из 46, с которыми велись переговоры по тарифам), в том числе с США и Японией;
— значительно расходятся позиции России и партнеров по переговорам по согласованию допустимого для России объема государственной поддержки сельского хозяйства и права на применение экспортных субсидий;
— продолжаются споры о степени либерализации доступа на отечественный рынок услуг и деятельности иностранных поставщиков услуг на российском рынке в финансовом, телекоммуникационном, транспортном секторах. Также не согласованы некоторые вопросы внутреннего регулирования российского рынка услуг;
— остаются претензии у стран ВТО к российскому федеральному и региональному законодательству и правоприменительной практике, которые, по их мнению, все еще не соответствуют нормативам ВТО (ряд положений таможенного законодательства, распределение тарифных квот на мясо, требования, предъявляемые Россией к импортным товарам по санитарным и фитосанитарным мерам, система субсидирования промышленности, охрана прав интеллектуальной собственности и т. д.);
1 Уровень тарифной и нетарифной защиты у России сейчас заметно меньше, чем у Китая, даже после выполнения им взятых на себя обязательств по ВТО.
— наши партнеры продолжают выдвигать требования, выходящие за рамки стандартных норм ВТО (т. н. требования «ВТО+»), в том числе: присоединение к «необязательным» соглашениям по правительственным закупкам и гражданской авиатехнике, выравнивание внутренних и внешних цен и отмена экспортных пошлин на энергоносители и т. д.
Большинство остающихся разногласий непосредственно затрагивают условия пространственного развития России. Это — сельское хозяйство (ограничения на уровень протекционистских мер и господдержки); повышение внутренних цен на газ и электроэнергию; допуск на российский рынок иностранных банков и страховых компаний и дальнейшая либерализация деятельности для иностранных телекоммуникационных компаний (которым уже принадлежат 40% российского рынка); допуск на российский рынок транспортных услуг иностранных автоперевозчиков. При этом могут возникнуть новые требования. Например, по допуску иностранных авиакомпаний к внутренним перевозкам, иностранных пароходных компаний к внутренним речным путям.
На «саммите» АТЭС в Чили в ноябре 2004 г. была озвучена очередная дата вступления в ВТО — 2005 г. Но даже если не появятся новые претензии со стороны партнеров, чисто технически завершить переговоры к указанному сроку непросто. В любом случае условия присоединения к ВТО важнее времени присоединения.
Обеспечить прием в ВТО на приемлемых для России условиях (причем без затягивания переговоров) может лишь выработанный бизнесом, регионами, широкой общественностью национальный консенсус по условиям такого присоединения, который будет открыто доведен до сведения наших партнеров1.
Необходимо понятное — и для самих себя, и для наших партнеров — обоснование того, на каких условиях Россия может стать членом этой организации. В таком обосновании упор, наверное, нужно делать на объективных трудностях, переживаемых российской экономикой, преодоление которых займет значительное время.
Во многом эти трудности связаны с проблемами пространственного развития страны: это гигантские, по любым меркам, диспропорции в социальноэкономическом развитии регионов, высокий уровень бедности и социальная незащищенность на большей части территории страны, низкие адаптационные
1 Даже крупный российский бизнес не знает, на какие условия присоединения мы выходим в конечном итоге [7; 8, с. 72—73]. В отличие от нас, тот же Китай заранее и открыто заявил свою позицию в отношении: — размера субсидий сельскому хозяйству (8,5% от валового производства отрасли); — сельскохозяйственного тарифа (снижение с 22% до 17%); — пошлин на импорт автомобилей (снижение с 80—100% до 25%), а также поэтапного допуска иностранных фирм на рынок услуг [9, с. 2—3]. При этом оговаривалась особая роль государственных внешнеторговых компаний в экспорте и импорте основных товаров на срок до 10 лет, а по ряду товаров — без указания срока. В значительной мере свою позицию по защите отечественного рынка Китаю удалось отстоять.
4. Заказ 821
возможности, связанные с невысокой мобильностью рабочей силы и капитала, кризисное состояние отраслей, приоритетных для пространственного развития (в частности, сельское хозяйство), нарушение межрегиональных связей из-за обвального открытия экономики и т. д. [5]. Все эти трудности — основание для того, чтобы настаивать на предоставлении России необходимых «льгот» и более длительного переходного периода для адаптации экономики к нормативам ВТО. При этом и «льготы», и переходный период не будут означать какого-то преференциального режима для России в ВТО. Эти меры необходимы для того, чтобы российские промышленность и сельское хозяйство были поставлены в относительно равные условия с иностранными поставщиками.
КОЛИЧЕСТВЕННЫЕ ОЦЕНКИ ПОСЛЕДСТВИЙ ПРИСОЕДИНЕНИЯ
Значительные, порой полярные, различия в существующих оценках баланса «выгод» и «потерь» от присоединения к ВТО объясняются как объективными факторами (методологические трудности моделирования таких последствий), так и субъективными, связанными с отраслевыми и корпоративными интересами.
Основу для реалистичной оценки последствий присоединения к ВТО дает, на мой взгляд, работа, подготовленная в 2002 г. Российской академией наук в сотрудничестве с Национальным инвестиционным советом [4].
На основе модели межотраслевого баланса был рассчитан эффект от ВТО как изменение роста ВВП по сравнению с нулевым вариантом в зависимости от различных сценариев уменьшения или увеличения (в том числе резких) импортных пошлин. В целом, такой эффект (как положительный, так и отрицательный) оказался менее значительным, чем предполагалось. Так, в случае двукратного снижения импортных пошлин возможное сокращение ВВП останется в пределах 1%. И наоборот, резкое увеличение ввозных пошлин до максимального уровня связывания приведет к снижению импорта лишь на 2,7% и росту ВВП на 0,6% по сравнению с нулевым вариантом.
Аналогичны результаты расчетов влияния тарифной политики на регионы. Прогнозируемые значения импортозамещения оказались от 0,13—0,15% (Карелия, Хабаровский край, Архангельская, Иркутская области, Башкирия) до 0,6—0,7% (Краснодарский и Приморский края).
С учетом изменения показателей производства выделяются более чувствительные к изменению таможенного тарифа отрасли — мясомолочная, химикофармацевтическая, микробиологическая промышленность, автомобилестроение, сельскохозяйственное машиностроение.
Такой «скромный» эффект от ВТО свидетельствует: во-первых, о высокой открытости российской экономики, значительном объеме «серого» и нелегаль-
ного импорта продовольствия и промышленных потребительских товаров, и, во-вторых, о низкой конкурентоспособности российской экономики и ее неспособности реализовать возможности импортозамещения без эффективной поддержки со стороны государства.
Низкая реакция на снижение пошлин для импортозамещения, выявленная в докладе, по-видимому, дает основание полагать, что и для экспорта российской готовой продукции позиции на рынках стран — членов ВТО сколько-нибудь существенно не улучшатся. К тому же значительная часть экспорта готовой продукции — вооружение, на которое нормы и правила ВТО не распространяются. Россия уже сейчас имеет доступ к основному объему тарифных льгот, предусматриваемых ВТО, через взаимные предоставления режима наибольшего благоприятствования в торговле в рамках двусторонних отношений.
Также предметом двусторонних договоренностей являются и количественные ограничения (квотирование), которые действуют в отношении ряда товаров российского экспорта. В частности, на сталь (США, ЕС), некоторые виды текстиля (США), ядерное топливо (ЕС), спортивное оружие (США), пушнину (ЕС) и др. Но отмена количественных ограничений на российские товары после присоединения к ВТО должна сопровождаться отменой квотирования импорта товаров в Россию, в частности сельхозпродуктов.
Что касается возможного снижения ущерба от антидемпинговых санкций, то и здесь его не надо преувеличивать. Нынешний ущерб, официально оцениваемый в 2—3 млрд долл. (эта цифра переходит из года в год, начиная еще со времен Министерства внешней торговли СССР), может быть снижен, по экспертной оценке авторов доклада РАН и Национального инвестиционного совета, на 30—40%. На мой взгляд, это максимально возможная величина. Признание США и Евросоюзом (а это основные рынки сбыта российских стали и химикатов, которые подвергаются антидемпинговым процедурам) за Россией статуса страны с рыночной экономикой принципиально положения дел не меняет. Евросоюз фактически сохранил при осуществлении антидемпинговых процедур по российским товарам старый порядок рассмотрения (возможность сравнивать цены российских экспортеров с аналогами третьих стран). В США антидемпинговые процедуры против российской стали велись даже более мягко (чем против японской или бразильской продукции) за счет двусторонних договоренностей по увязке экспорта стали с импортом куриных окорочков. В любом случае американские суды ведут и будут вести антидемпинговые процедуры против российских товаров исходя не из декларированного для России статуса, а из существа дела, и руководствуясь федеральными законами в этой отрасли. Согласно американской конституции, данные законы имеют приоритет над нормативами ВТО. Конечно, нам можно будет обращаться с жалобами в ВТО. Но чтобы научиться выигрывать там дела, понадобится немало времени.
Еще один вывод, который можно сделать из доклада РАН и Национального инвестиционного совета: многие сектора российской экономики нуждаются в значительно более сильной степени протекционизма, чем даже двукратное увеличение таможенного тарифа, рассмотренное в одном из сценариев. Так, после девальвации рубля в 1998 г., повысившей стоимость импорта по меньшей мере в 4 раза (что равноценно увеличению таможенных пошлин более, чем на порядок), импортозамещение заработало. Наиболее показательно это проявилось в производстве потребительского сектора.
До августовского кризиса, несмотря на введение, а затем последовательное повышение импортных тарифов, производство и доля отечественного продовольствия на внутреннем рынке быстро сокращались. После кризиса, даже без каких-либо дополнительных бюджетных ассигнований и при отсутствии структурных реформ, ситуация на внутреннем аграрно-продовольственнном рынке для производителей улучшилась. Ряд отечественных товаров стал конкурентоспособным и без протекционистской защиты мирового рынка. В отрасль пошел капитал. Импорт продовольствия сократился на 30%: с 10 до 7 млрд долл. по официальной статистике.
Девальвация 1998 г. положительно сказалась и на легкой промышленности. Несмотря на снижение покупательского спроса, в отрасли начался рост. В 1999 г. прирост производства в легкой промышленности составил 12,3%, в 2000 г. — 20,9%, в 2002 г. - 5,0%.
Однако эффект даже 4-кратной девальвации рубля ограничен во времени. В конкретном случае — 4-5 годами. Инфляция при стабильном курсе рубля привела к тому, что негативные тенденции утраты отечественными производителями своих позиций на отечественном рынке возобновились. Импорт продовольствия вырос с 7 млрд до прежних 10 млрд долл. в 2004 г. Восстановилась доля импорта в потреблении многих продовольственных товаров. По официальной статистике, за счет импорта удовлетворяется более 1/3 потребностей страны в белом сахаре и подсолнечном масле, 40% — в сливочном масле, 50% — в продукции животноводства. Имеет место также значительный нелегальный импорт продовольствия через Калининградскую зону свободной торговли, а также через погранпункты на южной границе России. В частности, таким образом завозится до 20% импортируемого мяса.
Некоторые защитные меры (в частности, введение в 2003 г. квотирования на импорт мяса) сами по себе ситуацию в сельском хозяйстве, находящемся в тяжелом кризисе, естественно, изменить не могут.
Похоже складывается ситуация в легкой промышленности, где в 2003 г. начался спад (2,3%), за 9 месяцев 2004 г. он составил почти 6%. При этом спад проходил на фоне заметного расширения розничного товарооборота, т. е. доля импорта на потребительском рынке росла.
ПРИСОЕДИНЕНИЕ РОССИИ К ВТО: ПОСЛЕДСТВИЯ ДЛЯ ПРОСТРАНСТВЕННОЙ ЭКОНОМИКИ ПЭ
№ 12005
Несомненно, что потеря отраслью своих позиций стала следствием, в числе прочего, и снижения в 2000—2001 гг. импортных пошлин на 20—30%. В результате импорт целого ряда продукции (в частности, верхней одежды) начал увеличиваться ежегодно в разы. По результатам проекта «Коммерсант-рейтинг» наш легпром производит 1 плащ на 295 жителей страны, 1 пальто на 55 человек, 1 костюм на 14 россиян, 1 платье на 12 россиянок и т. д. Легальный рынок одежды примерно в 25 раз меньше реального [2, с. 15].
ПОДВОДНЫЕ КАМНИ ДЛЯ ПРОСТРАНСТВЕННОГО РАЗВИТИЯ
На первый взгляд, присоединение к ВТО, во многом, — технический вопрос. Присоединяясь к этой организации, т. е. к многосторонней системе торговой политики, Россия просто принимает существующие в мире правила такими, как они есть. И в этом плане альтернативы ВТО, естественно, нет. Однако правила ВТО распространяются не только на собственно внешнюю торговлю. Они затрагивают многие аспекты внутренней экономической политики, всего экономического механизма страны, условий конкуренции, ценообразования и т. д.
Получается парадокс: если бы Советский Союз всерьез захотел присоединиться к ГАТТ (предшественнику ВТО), то сделал бы это почти наверняка достаточно быстро, при этом Советскому Союзу не пришлось бы отказываться от централизованной плановой системы. Но и в 90-е гг., в условиях рыночной эйфории, и сейчас, когда нас вроде признают «страной с рыночной экономикой», на пути присоединения возникают серьезные проблемы. Представляется, что та настороженность в отношении ВТО со стороны общественности и российского бизнеса, особенно в регионах, связана с негативным опытом внешнеэкономической либерализации, а также определенной усталостью от реформ и опасениями новой шоковой терапии.
Последствия для пространственного развития можно было бы с определенной условностью разделить на три группы:
1) скорее положительные;
2) неоднозначные, с возможными многовариантными сценариями в зависимости от того, как мы будем использовать инструментарий ВТО для защиты своих экономических интересов;
3) скорее негативные.
Присоединение к ВТО создает по всему периметру границ России единый внешнеторговый режим. Это должно способствовать оптимизации участия России в международном разделении труда, независимо от того, какое влияние на экономические отношения с ЕС, СНГ и странами АТЭС будут оказывать политические факторы.
На отечественном рынке нормы ВТО предполагают снятие коллизий в
деловом законодательстве и правоприменении между федеральным центром и регионами, разрушение административных барьеров на пути движения товаров и услуг между регионами, устранение регионального монополизма, большую прозрачность и предсказуемость принимаемых федеральным центром экономических решений. Все это, естественно, не компенсирует недостатки, заложенные в государственном устройстве России (административное деление по национальному признаку), но может стать серьезным фактором включения всей территории в единое экономическое пространство страны.
Присоединение к ВТО, по-видимому, сможет улучшить транзитные возможности России при условии развития инфраструктуры и принятия мер по повышению конкурентоспособности предоставляемых транспортных услуг, прежде всего в области железнодорожного и водного транспорта.
При этом воздействие ВТО на большинство отраслей экономики (а через них и на пространственное развитие) будет противоречивым.
Многие проблемы российской экономики не связаны с принятием или непринятием норм и правил ВТО. Эти проблемы — результат длительного развития экономики СССР и России, отсутствия ясной промышленной и агротехнической политики, когда в 90-е гг. эти проблемы не только не решались, но и обострялись.
Во многом эффект от ВТО будет зависеть от правильного баланса между открытостью и селективными протекционистскими мерами поддержки.
По правилам ВТО, Россия должна взять на себя обязательства по либерализации доступа иностранных поставщиков услуг на отечественный рынок, в том числе в форме т. н. коммерческого присутствия. Это будет означать, что для иностранных банков, страховых компаний и компаний, занятых в области телекоммуникаций, программного обеспечения, розничной и оптовой торговли, рекламы, аудита, менеджмента, туризма, условия для работы в России должны быть улучшены, сняты полностью или частично все законодательные и административные барьеры. Учитывая, что российские рынки услуг уступают зарубежным по всем стандартам, для территориального развития такое присутствие иностранных поставщиков в целом было бы положительным, формирование современной деловой структуры общероссийского рынка пошло бы быстрее. Обеспокоенность здесь демонстрируют в основном столичные крупные банки и страховые компании. Для российских поставщиков услуг в регионах, в том числе банков, расширятся возможности сотрудничества с крупным иностранным бизнесом, который сам в регионах напрямую вряд ли будет работать.
В качестве одной из угроз, связанных с вступлением в ВТО, обычно указывают на вероятное усиление анклавного развития российской экономики [3, с. 49—58], поскольку ожидаемый приток иностранных инвестиций в сферу ус-
луг (банки, страхование, лизинг и др.), очевидно, пойдет в первую очередь в наиболее развитые регионы России, где уже есть более или менее заметное присутствие иностранного капитала, т. е. прежде всего в Москву, Петербург, Московскую область. В определенной степени это, наверное, так, но, скорее всего, такие опасения преувеличены, так как сценарий, основанный на резком увеличении притока иностранного капитала, представляется (во всяком случае в первые годы после вступления в ВТО) слишком оптимистическим и, следовательно, маловероятным.
ВТО не несет дополнительных угроз технологической безопасности, а по ряду позиций может содействовать ее укреплению [7, с. 28—35]. Без присоединения к соответствующим соглашениям ВТО в области наукоемких товаров и прав на интеллектуальную собственность преодоление технологического отставания и в перспективе выход России на мировой рынок высоких технологий проблематичны. С точки зрения пространственной экономики эффект будет достаточно отдаленным и зависеть от того, будет ли инновационная деятельность концентрироваться в 3—4 регионах или же получит более широкое территориальное распространение.
Очевидно, в условиях ВТО выборочной поддержки потребует машиностроение, прежде всего, в производстве той продукции, где Россия является крупным потребителем: например, для нефтяной и газовой промышленности, авиастроения, включая самолеты для местной авиации, водного и железнодорожного транспорта, сельского хозяйства. Такая поддержка будет способствовать развитию межрегиональных связей.
При этом улучшение возможностей для модернизации экономики за счет импорта передовой техники и технологии будет вступать в противоречие с интересами отечественного машиностроения.
Большинство исследований, в том числе доклад РАН и Национального инвестиционного совета, оценивает воздействие присоединения к ВТО на субъекты Федерации в зависимости от величины импортной составляющей на региональном рынке, т. е., по их мнению, дальнейшая либерализация внешнеэкономических связей наиболее болезненна для импортозависимых регионов. Эта точка зрения представляется спорной, поскольку регион с высокой импортной составляющей как раз получает основные выгоды от снижения издержек по импорту при снижении таможенного тарифа. Кроме того, регионы с высокой импортной составляющей — это большей частью «богатые» регионы с относительно высоким покупательским спросом, где более вероятен приток иностранных инвестиций в сферу услуг.
Наиболее уязвимыми, на мой взгляд, будут регионы с высокой долей в региональной экономике отраслей, продукция которых конкурирует с импортом, который может поступать (и поступает) в другие регионы страны. Напри-
мер, уязвимой окажется Ивановская область с относительно высокой долей текстильной промышленности, которая конкурирует с импортом, а не Москва, которая потребляет импортную одежду.
Нельзя однозначно оценивать, с точки зрения пространственного развития, даже такие требования партнеров по ВТО, как повышение внутренних цен на газ (за счет перехода на рыночное ценообразование) и отмена экспортных пошлин на энергоносители. В долгосрочном плане это способствовало бы более рациональному использованию энергоресурсов, оптимизации структуры энергобаланса, высвобождению дополнительных ресурсов для экспорта, увеличению инвестиций в геологоразведку и добычу энергоресурсов, в энергосберегающие технологии. Но в среднесрочном плане это было бы гибельным для экономики. Рост цен на электроэнергию сделал бы неконкурентоспособными многие энергоемкие отрасли (в частности черную и цветную металлургию), привел бы к банкротству целые регионы.
Заведомо негативными последствия от присоединения (если пойти на требования партнеров по ВТО) будут для производства потребительского сектора: сельское хозяйство и переработка сельскохозяйственного сырья, а также легкая и местная промышленность.
ПРОИЗВОДСТВО ПОТРЕБИТЕЛЬСКОГО СЕКТОРА -РАЗМЕННАЯ МОНЕТА ВТО?
Производство потребительского сектора было пасынком в советские времена. И сейчас по доле этого сектора в ВВП мы значительно отстаем от других стран. Только один рынок выправлять перекос, накопленный десятилетиями, будет долго. Необходимо государственное стимулирование отраслей этого сектора уже в новых рыночных условиях. Такое стимулирование требует комплекса мер как в области господдержки (в частности налогового стимулирования), так и внешней защиты, т. е. эти меры необходимо согласовать с партнерами по ВТО еще в ходе переговоров по присоединению.
В то же время опережающий рост этих отраслей в условиях, в какие попала Россия, представляется ключевым с точки зрения интересов пространственного развития. Это основной резерв для повышения жизненного уровня в большинстве регионов, где практически все доходы населения тратятся на товары первой необходимости. В известной мере стимулирование агрокомплекса и легкой промышленности — это не отраслевой приоритет, а формирование экономической среды, более ориентированной на потребителя.
Сельское хозяйство — потенциально эффективная специализация для большинства российских регионов (включая Сибирь и Дальний Восток). Даже когда Россия перейдет к инновационной модели развития. В сельской местности
проживает почти 1/3 населения России, для которой сельское хозяйство и переработка сельхозпродукции — единственный источник существования.
Время от времени появляются предложения избавиться от «бремени» сельского хозяйства и на земле, которую наши предки обрабатывали сотни лет, создать рекреационные зоны и охотничьи парки. Но при таком варианте «хозяйственного освоения» российских пространств нам придется соревноваться уже не с Португалией, а с Африкой.
Понятно, что для реализации имеющихся объективных возможностей эффективного развития сельского хозяйства необходим комплекс долгосрочных мер, в том числе экстраординарных, далеко выходящих за рамки торговой политики. В то же время договоренности с ВТО могут стать препятствием на пути будущей агротехнической политики. Нормы ВТО требуют ограничить большую часть господдержки сельскому хозяйству и снизить субсидии для экспорта сельхозтоваров. Сейчас такая господдержка в России находится на крайне низком уровне. При обсуждении в Госдуме ассигнований на 2005 г. на сельское хозяйство министр финансов заявил, что планируемых 30 млрд руб. (1 млрд долл.), якобы, более чем достаточно.
В то же время все развитые страны субсидируют своих сельхозпроизводителей и защищают их от внешней экспансии [1]. В США, например, действуют программы страхования урожая и доходов фермеров, в том числе в случае падения цен, субсидирования экспорта, противодействия «несправедливой торговой практике» иностранных производителей на американском рынке. Многие десятилетия существует разветвленная система кредитования сельского хозяйства, помощи мелким фермерам и др. В целом прямые ежегодные выплаты фермерам в США превышают 20 млрд долл. Аналогичные схемы помощи сельскому хозяйству существуют в Евросоюзе, где размер субсидирования намного выше, чем в США. С расширением ЕС субсидирование сельского хозяйства распространилось и на новые страны-участницы из Центральной и Восточной Европы, что может привести к еще большему росту субсидируемого экспорта сельхозпродуктов в Россию.
В перспективе, по мере улучшения финансовых возможностей страны и повышения эффективности сельскохозяйственного производства уровень господдержки будет многократно возрастать. Но зафиксировать ее предельный объем придется уже в ходе переговоров о присоединении. До сих пор по вопросу поддержки сельского хозяйства мы шли на уступки своим партнерам.
Уже сейчас для того, чтобы быть на равных с конкурентами, требуется существенное увеличение субсидирования экспорта пшеницы, ячменя, подсолнечника. Такое субсидирование ВТО также ограничивает.
Что касается защиты от внешней экспансии, то она у нас по международным меркам достаточно слабая. Средний уровень тарифной защиты по сельс-
кому хозяйству у нас сейчас примерно как в США, где благоприятные погодные условия и мощнейшая поддержка фермерам, и существенно ниже, чем в ЕС. Присоединение к ВТО не приведет к увеличению импорта при условии, что удастся договориться о сохранении тарифных квот (к ним ВТО относится негативно) на сахар, мясо, молочные продукты. Исход переговоров по тарифным квотам пока неясен.
Незавершенность реформирования сельского хозяйства и его низкая конкурентоспособность требует длительного адаптационного периода на уровне развивающихся стран. Большинству из них был предоставлен адаптационный период до 10 лет, Китаю — 12 лет, Панаме — 14 лет.
Что касается легкой промышленности, то ее поддержка позволит сохранить рабочие места и расширить адаптационные возможности для целого ряда областей Центра и Юга Европейской части России в первые годы после присоединения к ВТО.
В среднесрочной перспективе эта отрасль с быстрым оборотом может стать значительно более весомым источником поступлений в бюджеты всех уровней, особенно если довести ее в промышленном производстве до уровня западноевропейских стран (6—7% против 1,5% в России). При этом утвердившееся мнение о заведомой неконкурентоспособности всей легкой промышленности страны преувеличено.
К 1999 г. экспорт текстильной продукции в дальнее зарубежье превысил аналогичный экспорт легковых автомобилей. Экспорт текстиля эффективен во многих отношениях. При высокой доли живого труда одна тонна рядовой текстильной продукции массового спроса стоит на мировом рынке порядка 20—30 тыс. долл., т. е. на уровне массовой продукции электротехнической промышленности, и существенно дороже, чем продукция общего машиностроения.
Мировой рынок одежды растет быстрее средних темпов роста мировой торговли и достигает 2/3 объема мирового импорта нефти.
Промышленно развитые страны широко применяют различные меры защиты своих рынков текстильных товаров, в том числе нетарифные, прямое и косвенное субсидирование. Так, в США федеральные и штатные субсидии текстильной промышленности превышают объем зарплаты в отрасли.
Поддержка производства потребительского сектора, прежде всего посредством льготного налогообложения, позволит:
— увеличить производство относительно недорогих потребительских товаров;
— легализовать теневую экономику в легкой и пищевой промышленности, где она занимает относительно высокий удельный вес;
— улучшить ситуацию с ликвидностью в регионах, создать новые выгодные объекты банковского кредитования;
ПРИСОЕДИНЕНИЕ РОССИИ К ВТО: ПОСЛЕДСТВИЯ ДЛЯ ПРОСТРАНСТВЕННОЙ ЭКОНОМИКИ ПЭ
№ 12005
— дать толчок развитию мелкого и среднего бизнеса в российской провинции, улучшить ситуацию с занятостью в центральных районах России (Ивановской, Нижегородской, Тверской и прочих областях);
— стимулировать инвестиции в сельскохозяйственное и пищевое машиностроение;
— нейтрализовать инфляционный эффект от увеличения пенсий и зарплаты бюджетникам.
Сельское хозяйство и легкая промышленность не должны стать разменной монетой в переговорах с ВТО. В противном случае условия присоединения к этой организации вряд ли будут соответствовать интересам пространственного развития России.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Всемирная торговая организация и национальные экономические интересы. М.: Наука, 2003.
2. Коммерсантъ-Деньги. 2002. № 43.
3. Ливенцев Н. Н., Лисоволик Я. Д. Региональные аспекты присоединения России к ВТО // МЭиМО. 2002. № 5.
4. Народнохозяйственные последствия присоединения России к ВТО. Российская академия наук и Национальный инвестиционный совет. М., 2002.
5. Общеэкономические и отраслевые проблемы стратегии территориального развития России. Сборник докладов научно-практической конференции. М., 2003.
6. Резолюция Российского союза промышленников и предпринимателей (работодателей) по вопросу вступления России в ВТО, 14 ноября 2004 г. М., 2004.
7. Россия на пути в ВТО: отраслевые аспекты. М.: ИМЭМО, 2001.
8. Современная национальная промышленная политика России. Инструменты промышленной политики. Вып. IV. РСПП, 2004.
9. Beginning the Journey. The United States, China and the WTO. Council of Foreign Relations, 2001, N.Y.
